Дмитрий Волчек: В Праге вышла книга, посвященная Вере Хитиловой, кинорежиссеру, автору ''Маргариток'' и других знаменитых фильмов чехословацкой ''новой волны''. Книгу ''Вера Хитилова. Вблизи'' составил радиожурналист Томаш Пилат. В течение полугода он беседовал с самой Хитиловой и расспрашивал десятки ее друзей и коллег. С главами, посвященными тому, как опальной Хитиловой помогали в годы перестройки российские кинематографисты, слушателей радиожурнала ''Поверх барьеров'' познакомит Нелли Павласкова.
Нелли Павласкова: В середине восьмидесятых годов, когда в Советском Союзе при перестройке полностью сменилось руководство кинематографией, в Чехословакии все оставалось косным и неподвижным. Следуя традициям Швейка, руководство чехословацким кино, преданно заглядывая в глаза советскому начальству, твердило свое: что, мол, и оно в духе времени вершит перестройку. Между тем, ''непослушные'' режиссеры и актеры были по-прежнему изгнаны из активной творческой жизни. После семилетнего перерыва Вере Хитиловой разрешили снять пару комедий, однако ей был запрещен выезд за границу на фестивали, да и всякий раз постановке каждого фильма предшествовала тяжкая битва с бездарными коллегами, засевшими в правлении кинематографии. Однажды заведующий одним из творческих объединений киностудии ''Баррандов'' Иржи Блажек, неизменно поддерживавший Хитилову, сказал мне: ''Ты знакома с Плаховым и Климовым, попробуй к ним обратиться и рассказать о тяжелом положении Веры и других наших режиссеров. К власти в Союзе Кинематографистов СССР пришли люди Горбачева, и может быть, они что-то смогут для нас сделать''.
В 1985 году ситуация уже была несколько иной, чем в конце семидесятых, когда советский кинокритик Семен Фрейлих, ветеран войны, получивший награду из рук президента Чехословакии генерала Людвига Свободы, пытался в чехословацком ЦК партии замолвить слово за опальных режиссеров Эвальда Шорма и Веру Хитилову. Тогда он не только не смог им помочь, но и сам, вернувшись домой, нарвался на большие неприятности, ибо из Праги вслед за ним полетела жалоба не его поведение. Автор книги ''Вера Хитилова'' Томаш Пилат пишет:
Диктор: ''На этот раз возможное заступничество из Москвы могло иметь иной резонанс. Друзья Хитиловой поставили себе ближайшей целью получить для нее и для вернувшегося из эмиграции Павла Юрачека приглашение на московский кинофестиваль 1987 года, который обещал быть переломным и революционным. Доходили слухи, что на этот фестиваль приглашены Милош Форман из США и другие западные режиссеры, имена которых еще недавно запрещено было произносить в коммунистической Москве. О том, как началась конспиративная подготовка к наступлению, рассказывает в книге Нелли Павласкова''.
Нелли Павласкова: Для первой нашей акции мы избрали ноябрь 1986 года. Седьмого ноября у нас всегда начинался месячник чехословацко-советской дружбы, и в день открытия демонстрировали какой-нибудь новый советский фильм. Как правило, это были фильмы коммунистических зубров. Но на этот раз месячник открывал фильм Элема Климова ''Иди и смотри''. Приехала и представительная делегация – секретари Союза Климов, Плахов и Григорьев, которые еще раньше послали в Прагу своего ''тайного агента'' – Рустама Ибрагимбекова, с которым можно было говорить совершенно откровенно. В фойе кинотеатра советскую делегацию приветствовали чешские вельможные режиссеры и чиновники, принявшиеся по привычке заглядывать высоким гостям в глаза. В программе торжественного вечера намечались официальные спичи, потом показ фильма и по его окончании коктейль для избранных. Мы с Верой решили внести некоторые изменения в эту программу. В фойе кинотеатра Хитилова и я подошли к советской делегации и спросили их: ''Не хотели ли бы вы вместо коктейля поехать с нами к Вере домой, там вас ждут наши опальные режиссеры (между прочим, хорошие знакомые Климова еще по шестидесятым годам) и там откровенно поговорить о положении в нашем кино?'' - Они согласились. – ''Тогда вам придется просто сбежать отсюда''.
После фильма делегация вышла на сцену поклониться публике и потом на глазах у изумленного чехословацкого начальства направилась к заднему выходу, где ее поджидали мы с Верой. Мы увезли московских гостей на своих машинах. А дома у Веры ждали Павел Юрачек, Эвальд Шорм, Антонин Маша, были там и дети Хитиловой Тереза и Штепан, будущий кинооператор, и моя дочь Ирена, будущий кинорежиссер. Эта встреча навсегда осталась у них в памяти. Климов и Плахов сказали, что обязательно всем помогут, пригласят на фестиваль в Москву и востребуют запрещенные в Чехословакии ''полочные'', как тогда говорили, фильмы для показа в Советском Союзе. Мы просидели так часа два и потом вернули делегацию в кинотеатр. Вспоминает Андрей Плахов:
Андрей Плахов: Мы приехали в Прагу с Элемом Климовым и с другими секретарями Союза Кинематографистов, был, насколько я помню, Евгений Григорьев там, и наша задача была двойственная. С одной стороны, мы должны были выполнить некую официальную функцию, то есть укрепить контакт между Союзом Кинематографистов нашим, советским тогда еще, и чешским Союзом, даже чехословацким еще. Но, с другой стороны, мы хотели донести до наших коллег, чешских кинематографистов, те новые веяния, то, что произошло в Советском Союзе — перестройка, революция (можно назвать этим словом) в Союзе Кинематографистов, борьба с цензурой и фактически отрицание той бюрократической, командно-административной советской системы, которая действовала еще в СССР, но уже начала рушиться, а в это время в Чехословакии еще она продолжала существовать, и вполне крепко. Потом, с одной стороны, мы, как люди со стороны, не могли совершенно откровенно выступать против того руководства, которое нас принимало и встречало, но, с другой стороны, мы хотели дать понять, что у нас другие позиции по очень многим, в сущности, по ключевым вопросам. Самое главное, мы хотели встретиться с теми людьми, так называемыми, диссидентами, которые были в опале в чешском кино. Это Вера Хитилова, Иржи Менцель и очень многие другие люди — Юрачек, Шорм. Но мы не знали, как это сделать. Вера Хитилова вместе с Нелли Павласковой появились и, можно сказать, похитили нас с этого мероприятия, пригласив вечером в дом к Вере Хитиловой, что было довольно необычно, потому что существовал некий протокол, которому мы должны были подчиняться и следовать. Но все-таки мы решили, что выдержим эту официальную часть, не будем там обострять отношения, но потом пойдем общаться именно с теми кинематографистами, с которыми мы в первую очередь хотели. Хотели еще и потому, что Элем Климов дружил и с Верой Хитиловой, и со многими другими кинематографистами этой чехословацкой ''новой волны'', дружил с давних пор, потом эти отношения были прерваны в связи с тем, что трудно было общаться, уже не было этих поездок в ту или другую сторону или их было меньше гораздо, но, тем не менее, дружеские отношения и симпатии сохранялись. Вот поэтому поехали, была очень теплая встреча. Там были, по-моему, и улыбки и, даже, слезы и разочарования, потому что кто-то кого-то не узнал, кто-то за эти годы уже настолько изменился, что, по-моему, это был Юрачек и Элем Климов его не узнал, и тот был очень обижен. В общем, были разные ситуации, но, в целом, все это была теплая и трогательная встреча, на которой, в основном, конечно, говорили о том, о тех переменах, которые уже чувствовались в воздухе. Хотелось думать, что они скоро наступят в обеих наших странах. Так и произошло. Много было выпито, конечно, разных алкогольных напитков, все волновались, все переживали, и потом мы растилась. И, что я помню из дальнейшего, это то, что мы поехали в Братиславу, и там примерно такая же встреча у нас была с Якубиско в его доме. Потому что там модель была приблизительно такая же - некая официальная часть, а потом наша попытка как-то выйди за эту протокольную часть и встретиться с людьми, находившимися в оппозиции. Мне кажется, что все эти встречи имели какой-то очень нужный резонанс. То, что от нас зависело, мы сделали, и с теми людьми, с которыми хотели, пообщались, и были очень рады, что вскоре начались уже события и в Чехословакии, и, вообще, во всей Европе, вся Европа стала другой. Но еще до этого, я помню, что советский Союз Кинематографистов и Элем Климов подписали обращение в поддержку Вацлава Гавела, который в тот момент был, насколько я помню, арестован или что-то происходило вокруг него, и требовалась поддержка наших кинематографистов. Потом все это очень быстро перевернулось и, как мы знаем, история пошла совсем по другому руслу.
Нелли Павласкова: Томаш Пилат в своей книге ''Вера Хитилова. Вблизи'' пишет:
Диктор: ''Советские руководители свое обещание выполнили. Вскоре Вере Хитиловой, Павлу Юрачеку и Нелли Павласковой пришло приглашение на московский кинофестиваль 1987 года. Но Павел Юрачек тяжело заболел и на фестиваль приехать не смог. В мае 89 года он умер. В Москве Веру Хитилову встретили очень тепло, залы были переполнены, публика восторженно принимала ее остроумные иносказательные картины. После тайной встречи в доме Веры Элем Климов стал нам помогать''.
Нелли Павласкова: В книге приводятся слова режиссера Иржи Свободы.
Диктор: ''В декабре 1986 года руководство Чехословацкого Союза Кинематографистов получило из Москвы 14 новогодних поздравлений, подписанных Климовым, который в ту пору уже был и советником Михаила Горбачева. Поздравления предназначались Вере Хитиловой, Иржи Менцелю, Карелу Кахиня, Франтишеку Влачилу и мне. Поскольку из всех, кто получил поздравление, только я был членом компартии, некоторые члены нашего Союза Кинематографистов расценили это так, что Москва выбрала именно меня для руководства Чешским Союзом. Так оно и случилось. На 4-ом Съезде работников театра и кино в 1987 году я был избран председателем киносекции Союза. Я пребывал на этом посту вплоть до ликвидации этой организации в 1990 году''.
Нелли Павласкова: Но вернемся еще к Московскому кинофестивалю 1987 года. Со слов российских и чешских участников событий Томаш Пилат пишет:
Диктор: ''На этом кинофестивале была официально учреждена международная организация женщин-кинематографистов под названием КИВИ. Инициаторами были советские режиссеры во главе с Ланой Гогоберидзе. Но это отнюдь не была ''социалистическая'' ассоциация, она охватывала кинорежиссеров, теоретиков, кинокритиков, публицистов и актрис. Нелли Павласкова мне рассказала:
Нелли Павласкова: В один из дней фестиваля организаторы предложили Вере и мне приехать в Дом кино на собрание, посвященное созданию всемирной организации женщин-кинематографистов. Мы с Верой сели в поданную к гостинице ''Россия'' машину, Вера на заднее сидение, где уже сидел какой-то мужчина, я впереди. Я обернулась к Вере и увидела, что рядом сидит Милош Форман! Он тоже ехал в Дом кино на какое-то другое совещание. Вера увидела его впервые за много лет. Я удивилась, что они поздоровались не так горячо, как полагалось бы старым друзьям и вообще не стали обниматься. Вера позже мне сказала: ''Я просто так ни к кому в объятья не падаю''. И потом она подтвердила мою догадку, что отношения с Форманом осложнились после того, как она сняла документальный фильм ''Хитилова против Формана'', в котором критиковала его за решение эмигрировать''.
Диктор: ''Учредительное собрание КИВИ избрало своим президентом Лану Гогоберидзе, Хитиловой было предложено возглавить чехословацкую секцию, а Марте Месарош – венгерскую. Всем присутствующим на этом собрании предстояло учредить национальные организации КИВИ. Женщины из Франции и США отнеслись к идее с восторгом, в этих странах крепло феминистическое движение. Но кинематографистки из социалистических стран видели в этой организации возможность большей свободы творчества, возможность проведения международных встреч, семинаров, женских фестивалей, а также один из способов досадить своему официальному партийному киноначальству и проявить большую независимость и строптивость. Феминизм их тогда мало интересовал.
Вернувшись в Прагу, Хитилова посетила Председателя Госкино Чехословакии Тугана Веселы и объявила ему о создании КИВИ, требуя признания ее чехословацкой секции и выделения денег для ее функционирования. Кивистки хотели иметь собственный бюджет и распоряжаться им, а не выпрашивать всякий раз разрешения и денег на каждое свое мероприятие. Но здесь Хитилова столкнулась с полным неприятием идеи КИВИ, несмотря на то, что эта инициатива родилась в Москве. Киноначальство вдруг вспомнило, что Чехословакия – самостоятельное государство, верное идее руководящей роли Компартии, и что оно не собирается подчиняться экстравагантным выходкам Москвы. В те времена еще никаких независимых гражданских объединений не существовало, и вся затея казалась начальству страшной дерзостью. Тем не менее, сквозь зубы нам бросили, что следует разработать Устав организации, нанять юристов, получить разрешения суда и потом зарегистрировать КИВИ в министерстве внутренних дел''.
Нелли Павласкова: Последнее требование навело нас на печальные размышления, и мы решили жить и работать по-партизански. В клубе Дома кино можно было тогда встретить всех нужных людей, и мы начали набирать желающих. Павел Юрачек одним из первых пожелал вступить в КИВИ. Он сказал: ''Я буду у вас почетной женщиной – honoris causa''. И действительно, Павел, талантливейший художник и умнейший человек, руководитель разогнанного после 1968 года Чехословацкого Союза Кинематографистов, всегда помогал нам. Ни денег, ни помещения мы от Госкино не получили, и все заседания комитета КИВИ регулярно проводили на квартирах и на дачах. Там же мы принимали гостей: Татьяну Хлоплянкину, Аллу Гербер, Лену Стишову из Советского Союза, а также руководительниц фестивалей в Париже и в Маннгейме. Мы договаривались с ними о проведении первого фестиваля КИВИ в Праге в ноябре 1989 года.
Диктор: ''Но еще весной 1989 года Вере Хитиловой и Нелли Павласковой пришло официальное приглашение на Первый международный Конгресс КИВИ, который состоялся в Юрмале. Лана Гогоберидзе находилась тогда в США, так что Конгрессом руководили Вера Хитилова и Марта Месарош. Выступления участниц перемежались показами их новых фильмов, например ''Дневника для моих детей'' Марты Месарош, и перестроечных картин советских режиссеров, сценаристок, операторов. На Конгрессе было много представительниц союзных республик, и все делегатки в свободное время дружно принимали участие в демонстрациях Народного фронта Латвии, проходивших в Риге.
Чехословацкая делегация была в восторге от Конгресса в Юрмале и от советских фильмов, которые там увидела''.
Нелли Павласкова: Мы решили, что надо обязательно показать эти фильмы на предстоящем Первом фестивале КИВИ в Праге. Мы договорились с руководителями Чехословацкого Госкино, что нам предоставят свой кинозал с киномеханиками на Вацлавской площади, оплатят гостиницу приглашенным и даже кое-что подбросят на угощение. Вера Хитилова только 5 ноября, за день до начала фестиваля, вернулась из Америки, где показывала свой фильм ''Как снежный ком''. Приглашение в США было делом рук американских кивисток, посмотревших этот фильм на Московским фестивале. В этот же день Хитиловой позвонили из Госкино и сообщили, что фестиваль не состоится, ибо русские привезли в Прагу фильмы, компрометирующие социалистическую систему, и что руководители Госкино вообще официально этот фестиваль никогда и не разрешали, а теперь ясно говорят: запрещаем.
На следующее утро мы ворвались в кабинет Председателя Госкино, и там разразился скандал: кричало начальство, кричали мы и, в конце концов, боссы сказали: ''Вы начинаете фестиваль сегодня в шесть вечера? Отправляйтесь в кинотеатр, все там подготовьте, и за час до открытия мы вам сообщим, получите разрешение, или нет''.
Мы пришли в кино и страшно удивились, увидев, сколько незнакомых мужчин мечется по коридорам и вообще по всем закоулкам кинотеатра. Опытная диссидентка актриса Милена Дворска понимающе сообщила нам: ''Осторожно, это наша гэбуха''.
За час до начала фестиваля на Вацлавской площади выстроилась длинная очередь желающих попасть на фестиваль, вход был бесплатный. Нервозность незнакомых мужчин возросла до предела, когда в фойе кинотеатра наша кивистка режиссер монтажа Ивана Качиркова привела очень красивую изящную даму с копной светлых волос. ''Знакомьтесь - Ольга Гавлова''. Вероятно, гэбешники из подслушанных телефонных разговоров узнали, что к нам на фестиваль собирается пани Ольга, может быть, даже с мужем Вацлавом Гавелом, которого недавно выпустили из тюрьмы.
Возможно, именно из-за Ольги руководство Госкино пыталось сорвать наш праздник. За 15 минут до начала мы впустили публику в фойе, незнакомые мужчины делали вид, что они тут ни при чем, и фестиваль начался. До ночи шли фильмы о ГУЛАГе, сталинских лагерях, чистках, расстрелах, убийствах. Для нашей публики это был шок. В последующие шесть дней кинотеатр ломился от зрителей. Ольга Гавлова пришла еще два раза, успех фестиваля был феноменальный, Растроганные и воодушевленные первым успехом, гостьи-кивистки обещали на будущий год устроить подобный смотр в каком-нибудь другом государстве. Мы же стали ожидать наказания, но через неделю разразилась Бархатная революция.
Так закончилось недолгое, но яркое существование КИВИ.
Диктор: ''После драматических событий в Восточной и Центральной Европе КИВИ постепенно прекратило свое существование. Российский кинокритик Елена Стишова считает, что организация распалась и из-за исторических событий, и из-за слабого центрального правления в России. ''Ассоциация возникла на волне огромного энтузиазма кинематографисток, но в начале девяностых годов не нашлось никого, кто бы позаботился о КИВИ, кто руководил бы ассоциацией и внес новое содержание в ее работу. Не было у нас ни таких механизмов, ни лидера'', - сказала Елена Стишова.
У нас, в Чехословакии на Карловарском кинофестивале 1990 года, еще работало отделение КИВИ, которое пригласило коллег из Малайзии, Индии, тамошние кинематографистки с восторгом приняли идею женской международной ассоциации. В тот год в Тбилиси успел пройти еще один Международный конгресс КИВИ. Помог Эдуард Шеварднадзе, выделив довольно большие средства из республиканского бюджета. Приехали кивистки из Западной Европы, из союзных республик, а из бывших социалистических стран никто не приехал, ибо там женщины были заняты политическими событиями и перестройкой всего кинематографа. Вера Хитилова отчаянно сопротивлялась приватизации киностудии ''Баррандов'', но проиграла эту битву. На Западе КИВИ трансформировалось в другие организации с ярко выраженным феминистическим уклоном, в Советском Союзе КИВИ распалось. В Чехии, в девяностом году, мэрия Праги по просьбе Веры Хитиловой выделила в аренду для КИВИ огромный старый дом на Староместской площади. Предполагалось открыть там клуб, кабинеты, просмотровый зал и гостиничные номера для приезжих. Со временем это дом можно было бы купить, но чешские кивистки не пожелали заниматься хозяйственными делами, в которых не разбирались. Все хотели снимать, писать и ездить за рубеж, то есть делать то, что им не разрешалось двадцать лет. Менеджерско-организационная работа никого тогда не интересовала. Вера Хитилова до сих пор жалеет, что была так беспечна в те годы''.
Нелли Павласкова: Пятисотстраничная, с сотней фотографий книга Томаша Пилата ''Вера Хитилова. Вблизи'' пользуется в Чехии большим спросом. Интерес к творчеству и личности Хитиловой не иссякает еще и потому, что она постоянно дает о себе знать не только новыми документальными фильмами (игровых она уже давно не снимала), но и частыми выступлениями по поводу общественных и политических проблем. В середине девяностых годов Хитилова была депутатом Пражской мэрии, потом баллотировалась в Сенат Чешской республики, была одним из организаторов партии женщин, которая вскоре распалась.
Я спросила Веру Хитилову, как она ныне относится к идее КИВИ, возможно ли реинкарнировать эту организацию?
Вера Хитилова: Что касается КИВИ, то я думаю, что это была несбыточная мечта о том, что женщины-кинематографистки всего мира могут объединиться и сделать что-то полезное. Но теперь я поняла, что у каждого народа, в каждой стране свои специфические проблемы и специфическая ситуация. Но все равно я полагаю, что не исчезла возможность создать какой-то центр, с помощью которого мы могли бы встречаться друг с другом, решать какие-то проблемы, хотя я повторяю: опыт меня убедил в том, что в каждой стране свои заботы.
Но я уже не в силах снова создать организацию, подобную той, что распалась.
Нелли Павласкова: А как ты считаешь, в те годы КИВИ имела смысл?
Вера Хитилова: Тогда, в восьмидесятые-девяностые годы она, конечно, имела смысл и, может быть, и теперь найдутся продолжатели в новых условиях. Ведь КИВИ возникла еще при социализме, здесь был и протест, и стремление к большей свободе. Я думала, что при новом режиме мы станем сильными и свободными, а оказалось, что наши силы рассредоточились, каждый действует в одиночку. А мы могли бы создать международный центр, где были бы представлены кинематографистки из разных стран. Но все, конечно, теперь упирается в денежные средства. Опять, как и раньше, встает вопрос: а кто захотел бы финансировать организацию, которая сама средств не имеет, но хочет быть самостоятельной и ни от кого не зависящей?
Государство могло бы быть заинтересованным в создании такой организации, потому что она занималась бы проблемами равноправия женщин в обществе. Я считаю, что у наших женщин меньше возможностей, чем у мужчин. В кино и вообще в искусстве это, конечно, несколько иное дело: больше возможностей у того, кто умеет раздобыть деньги на свое творчество. От пола это не зависит.
Нелли Павласкова: Хотя Вера Хитилова и пожаловалась, что она уже не в силах создавать новые организации, борющиеся за права женщин, что-то мне подсказывало, что если кто-то бросит подобный клич, как почти 25 лет тому назад, она будет первой, кто его подхватит. Недаром же в свои 80 с лишним лет Вера заведует кафедрой режиссуры в Пражской киноакадемии ФАМУ и готовится к съемкам нового проекта полнометражного художественного фильма. Какого? Это пока секрет.