Ирина Лагунина: 24 сентября представитель международной правозащитной организации Human Rights Watch, выступая в Совете ООН по правам человека, привела такие факты нарушений в Киргизстане:
Human Rights Watch получила информацию о пытках и жестоком обращении с более чем 60-ю лицами, задержанными в связи с насилием на Юге страны. Многие были лишены гарантий честного судебного процесса. Более того, активисты правозащитного движения и адвокаты, представляющие своих клиентов, арестованных в связи с июньскими событиями, подвергались нападкам со стороны властей и нападениям частных граждан. Один из последних и ярких примеров эти тенденций – дело Азимжана Аскарова, этнического узбека и правозащитника с Юга Киргизстана.
Ирина Лагунина: 15 сентября глава правозащитной организации "Воздух" Аскаров был осужден на пожизненное заключение с конфискацией имущества – за причастность к убийству милиционера в ходе июньских беспорядков на Юге Киргизстана. Мы подробно рассказывали об этом процессе в начале месяца. 10 ноября апелляционный суд в городе Таш-Кумыр подтвердил этот приговор. На судебных слушаниях побывал главный редактор интернет-издания Фергана.ру Даниил Кислов. Даниил, что представлял собой апелляционный процесс?
Даниил Кислов: Мне было достаточно одного дня присутствия, чтобы понять настрой этого суда, его эмоциональный фон и тот идеологический, политический заказ, который присутствует вокруг этого суда и на нем. Суд проводили в самой дыре, в такой южной провинции, в городе Таш-Кумыр. Потом в маленьком городке, селе, подальше от посторонних глаз. В очень маленьком здании заседания суда находилось более 20 или 30 работников милиции, которые выступают на стороне обвинения. И было всего двое журналистов – это я и представитель Радио Свобода, киргизского бюро, и около 5-6 наблюдателей от организации международного характера, "Фридом Хаус", ООН, ЕС. Суд лишь формально проходил как бы нормально. То есть судья вел диалоги цивилизованно, судья давал возможность выступить подсудимым, находящимся за решеткой. По этому делу проходит 8 человек. На апелляционном заседании присутствовало 7, одного не было не то по болезни, не то по какой-то другой причине, я так и не смог выяснить. Главный из этих подсудимых Азимжан Аскаров. Он выступал больше всех. Однако во время беседы подсудимого и участников обвинения, то есть прокурора, свидетелей обвинения, родственников потерпевших, родственников убитого милиционера возникала такая картина, что суд все доказательства или, вернее, все обвинения суда основываются не на каких-то доказательствах технического, буквального характера, а лишь на показаниях потерпевших. Этими потерпевшими считаются родственники убитого и его коллеги отделения милиция.
И диалог между подсудимыми и этими потерпевшими выглядел так. Азимжан Аскаров говорит: почему вы врете, когда говорите, что видели меня в этой толпе во время убийства вашего коллеги? На что милиционер, который был очевидцем этих событий, отвечает: я не вру, я там тебя действительно видел. И нет ни доказательств позиции обвинения, нет никакого алиби у этого обвиняемого человека. В такой ситуации суд совершенно безапелляционно поддержал решение первой инстанции и оставил безумно жестокий приговор всем этим обвиняемым. Азимжан Аскаров и еще трое обвиняемых получили пожизненный срок, остальные получили от 9 до 20 лет лишения. И буквально вчерашний день поставил в этом деле точку, поскольку приговор считается окончательным. Его можно обжаловать только в Верховном суде Киргизии, либо потом подавать жалобу в комитет ООН по правам человека. Больше шансов никаких у Азимжана Аскарова нет. Это очень печально.
Ирина Лагунина: Вы сказали, что это политический заказ. Откуда он идет, по вашему мнению?
Даниил Кислов: Мне кажется, он идет из той бакиевской формы правления, из бакиевского прошлого. Дело в том, что Аскаров в течение последних 5-6 лет был бельмом в глазу милиции и прокурорских работников Базар-курганского района Джалал-Абадской области. Он в качестве журналиста и правозащитной организации "Воздух" мониторил судебные процессы, милицейскую деятельность, защищал права людей, которые попадали под эту пяту государственной машины. В числе этих людей были последователи запрещенной религиозной партии "Хизб-ут-тахрир", на которых в Киргизии, Узбекистане вешают всех собак. Если у тебя дома нашли листовки "Хизб-ут-тахрир", ты будешь обвинен в попытке антиконституционных, антигосударственных действий, вооруженный переворот и все такое. Азимжан Аскаров защищал этих людей. Азимжан Аскаров защищал, очень известное было дело, он защищал женщину, уличенную в том, что она украла белье, которое сушилось на веревке во дворе, а в итоге в следственном изоляторе отделения милиции она была изнасилована 9-ю милиционерами, потом родила в тюрьме ребенка, который умер. И Азимжан Аскаров защищал ее и освещал это дело в СМИ, за что, конечно, приобрел жесткую антипатию этих милиционеров. И этот процесс сегодняшний, я выразился очень громко, политический заказ – это немножко неуместная формула, это месть, это заказ милиционеров, которые сегодня убивают двух зайцев. Одновременно они раскрывают дело об убийстве коллеги и может быть даже среди подсудимых, среди восьмерых, которые вместе с Аскаровым, может быть среди них есть реальные исполнители этого убийства. Но одновременно они закрывают пожизненно, то есть просто уничтожают Азимжана Аскарова, своего противника, адвоката своих жертв, своего антагониста.
Ирина Лагунина: В ходе изначального судебного процесса над Азимжаном Аскаровым во время его появления в суде были сделаны несколько фотографий и было видно, что Аскаров прошел через физические пытки либо в ходе следствия, либо в ходе непосредственно судебных слушаний. Сейчас вопрос о физическом воздействии следствия на обвиняемых поднимался в ходе апелляционного суда?
Даниил Кислов: Да, он поднимался несколько раз. Практически подсудимые все один за другим заявляли о том, что их признательные показания были подписаны под пытками. Судья несколько раз задавал вопрос: это ваша подпись? Это вы признаетесь в том, что вы убили этого милиционера, в том, что вы были на площади, в том, что вы держали в руках оружие? Они отвечают: да, это наша подпись, но нас пытали. Но при этом они говорят это не громко, не явно, не открыто, а очень робко. И видно, что, находясь в этом суде, они не чувствуют никакой безопасности, никакой гарантии своей жизни у них нет. Они боятся того, что их выведут из этого зала суда и будут дальше продолжать пытать, убивать. Один из осужденных заявил, что я подписал бумаги, которые дали мне уже готовыми, потому что мне обещали, если я их не подпишу, я не выйду из этой камеры живым. Что касается Аскарова, буквально перед приговором его адвокат заявил, что Азимжану необходимо обследование хирурга. Он не ест уже 15 дней из-за того, что у него какие-то проблемы с желудком. Судья отклонил этот вопрос, ответив, что достаточно хорошее медицинское обслуживание имеется в том СИЗО, где Азимжан Аскаров находится. Но как выглядит Азимжан? Он выглядит ужасно. Когда он вставал на этом процессе, чтобы ответить или задать какой-то свой вопрос, он держался за прутья решетки, чтобы не упасть, он похудел килограмм на 20. Это уже не очень молодой человек, и поэтому это очень жалко видеть. Очевидно при всем том, что прокурорские, судьи, милиция отвергают факты какого-то насилия, очевидно, что их бьют, их пытают, им устраивают невыносимые условия.
Ирина Лагунина: Напомню, мы беседуем с главным редактором интернет-издания Фергана.ру Даниилом Кисловым. Даниил, вы сейчас говорили о правозащитной стороне этого судебного процесса, о правах обвиняемых. Но у него есть и еще одно измерение. Азимжан Аскаров – узбек, как и все остальные, осужденные пожизненно, на 20 лет, на 9 лет. Какой резонанс будет иметь этот судебный процесс в узбекском сообществе?
Даниил Кислов: Вы знаете, узбекское сообщество Киргизии сегодня раздавлено, морально совершенно уничтожено и никакого публичного резонанса не будет. Потому что узбекская община Киргизии не имеет практически своего телевидения, газет или каких-то площадок для выступления и обсуждения этих тем. Азимжан Аскаров, как узбек осужденный, он всего лишь один из нескольких сот узбеков, осужденных после июньских событий, после ошской резни. На самом деле это уже стало настолько привычным, что после преступлений, после этого моря крови, которое пролилось в Джалал-Абаде и Оше в июне, судят почему-то только в основном узбеков. Я все время пытаюсь выяснить этот вопрос, хотя понимаю его причину. Киргизстан последние несколько лет погружался в хаос самого кондового национализма, даже нацизма. И революция, которая произошла в апреле, развязала руки самым негативным, самым низменным энергиям, которые блуждали в народе.
Когда я приехал на суд, мне первым делом очень хотелось поговорить с женой этого убитого милиционера. Я ее нашел, она была в суде, и она не отказалась перекинуться со мной парой слов, хотя ей было тяжело. Первый вопрос, который задал я ей: вы уверены, Чинара, что именно эти люди убийцы вашего мужа? Если уверены, то объясните, почему? Она начала отвечать таким образом: "Да, я абсолютно уверена, потому что вы знаете, ведь узбеки затеяли всю эту войну. Они хотели автономии. Еще в апреле или мае к ним приезжал лидер узбеков Батыров, который раздавал им фальшивые доллары, и они хотели отъединиться от Киргизии или даже присоединиться к большой узбекской земле". И дальше пошел на самом деле поток бредовых мифов, в которых эта несчастная женщина, мать четверых детей, оставшихся без отца, она в них абсолютно искренне уверена. Кто ей промыл мозги таким образом, надо еще думать, надо искать этих людей. Но мозги промыты, и промыты они не только у этой Чинары, не только у тех милиционеров, которые видят своего врага в любом узбеке, мозги промыты у многих киргизских политиков, которые сегодня пришли во власть на этой революционной волне. Мозги промыты у прокурорских работников, с которыми мне довелось общаться в эту поездку, причем самого высокого уровня этих прокурорских работников. Они говорят: мы не видели дела, но мы уверены в том, что доказательства вины Аскарова есть. Но как так может говорить прокурорский работник? Он тоже основывает свое мнение на антиузбекских эмоциях – это очевидно. Как с этим бороться и вообще, что с этим делать, я пока что не знаю.
Ирина Лагунина: То, что вы сказали про киргизских прокуроров, можно вполне отнести и к российским. Любой прокурор в России скажет, естественно, если суд сказал, что виновен, то уверены, что доказательства вины стопроцентные. Из того, что вы сказали, явствует, что никакой надежды на решение иное этого дела в Верховном суде не существует?
Даниил Кислов: Боюсь, что действительно так. На днях буквально состоялось рассмотрение еще одного дела в Верховном суде Киргизии – это дело об убийстве бывшего корреспондента Ферганы.ру, известного молодого журналиста на Юге Алишера Саипова, который был расстрелян киллером три года назад. За эти три года милиция нашла якобы убийцу этого человека. На самом деле это левый совершенно парень, которому подбросили оружие. И даже в этом уверен отец убитого. Отец Алишера заявляет: это не убийца, это человек, которого назначили убийцей. Найдите, пожалуйста, реальных убийц. Дело дошло до Верховного суда, оно шито белыми нитками абсолютно. Но Верховный суд оставил приговор и приговорил этого человека, который в принципе, как и мы тоже считаем, не был виновен в убийстве Алишера, но сел, потому что так решило киргизское правосудие.
Human Rights Watch получила информацию о пытках и жестоком обращении с более чем 60-ю лицами, задержанными в связи с насилием на Юге страны. Многие были лишены гарантий честного судебного процесса. Более того, активисты правозащитного движения и адвокаты, представляющие своих клиентов, арестованных в связи с июньскими событиями, подвергались нападкам со стороны властей и нападениям частных граждан. Один из последних и ярких примеров эти тенденций – дело Азимжана Аскарова, этнического узбека и правозащитника с Юга Киргизстана.
Ирина Лагунина: 15 сентября глава правозащитной организации "Воздух" Аскаров был осужден на пожизненное заключение с конфискацией имущества – за причастность к убийству милиционера в ходе июньских беспорядков на Юге Киргизстана. Мы подробно рассказывали об этом процессе в начале месяца. 10 ноября апелляционный суд в городе Таш-Кумыр подтвердил этот приговор. На судебных слушаниях побывал главный редактор интернет-издания Фергана.ру Даниил Кислов. Даниил, что представлял собой апелляционный процесс?
Даниил Кислов: Мне было достаточно одного дня присутствия, чтобы понять настрой этого суда, его эмоциональный фон и тот идеологический, политический заказ, который присутствует вокруг этого суда и на нем. Суд проводили в самой дыре, в такой южной провинции, в городе Таш-Кумыр. Потом в маленьком городке, селе, подальше от посторонних глаз. В очень маленьком здании заседания суда находилось более 20 или 30 работников милиции, которые выступают на стороне обвинения. И было всего двое журналистов – это я и представитель Радио Свобода, киргизского бюро, и около 5-6 наблюдателей от организации международного характера, "Фридом Хаус", ООН, ЕС. Суд лишь формально проходил как бы нормально. То есть судья вел диалоги цивилизованно, судья давал возможность выступить подсудимым, находящимся за решеткой. По этому делу проходит 8 человек. На апелляционном заседании присутствовало 7, одного не было не то по болезни, не то по какой-то другой причине, я так и не смог выяснить. Главный из этих подсудимых Азимжан Аскаров. Он выступал больше всех. Однако во время беседы подсудимого и участников обвинения, то есть прокурора, свидетелей обвинения, родственников потерпевших, родственников убитого милиционера возникала такая картина, что суд все доказательства или, вернее, все обвинения суда основываются не на каких-то доказательствах технического, буквального характера, а лишь на показаниях потерпевших. Этими потерпевшими считаются родственники убитого и его коллеги отделения милиция.
И диалог между подсудимыми и этими потерпевшими выглядел так. Азимжан Аскаров говорит: почему вы врете, когда говорите, что видели меня в этой толпе во время убийства вашего коллеги? На что милиционер, который был очевидцем этих событий, отвечает: я не вру, я там тебя действительно видел. И нет ни доказательств позиции обвинения, нет никакого алиби у этого обвиняемого человека. В такой ситуации суд совершенно безапелляционно поддержал решение первой инстанции и оставил безумно жестокий приговор всем этим обвиняемым. Азимжан Аскаров и еще трое обвиняемых получили пожизненный срок, остальные получили от 9 до 20 лет лишения. И буквально вчерашний день поставил в этом деле точку, поскольку приговор считается окончательным. Его можно обжаловать только в Верховном суде Киргизии, либо потом подавать жалобу в комитет ООН по правам человека. Больше шансов никаких у Азимжана Аскарова нет. Это очень печально.
Ирина Лагунина: Вы сказали, что это политический заказ. Откуда он идет, по вашему мнению?
Даниил Кислов: Мне кажется, он идет из той бакиевской формы правления, из бакиевского прошлого. Дело в том, что Аскаров в течение последних 5-6 лет был бельмом в глазу милиции и прокурорских работников Базар-курганского района Джалал-Абадской области. Он в качестве журналиста и правозащитной организации "Воздух" мониторил судебные процессы, милицейскую деятельность, защищал права людей, которые попадали под эту пяту государственной машины. В числе этих людей были последователи запрещенной религиозной партии "Хизб-ут-тахрир", на которых в Киргизии, Узбекистане вешают всех собак. Если у тебя дома нашли листовки "Хизб-ут-тахрир", ты будешь обвинен в попытке антиконституционных, антигосударственных действий, вооруженный переворот и все такое. Азимжан Аскаров защищал этих людей. Азимжан Аскаров защищал, очень известное было дело, он защищал женщину, уличенную в том, что она украла белье, которое сушилось на веревке во дворе, а в итоге в следственном изоляторе отделения милиции она была изнасилована 9-ю милиционерами, потом родила в тюрьме ребенка, который умер. И Азимжан Аскаров защищал ее и освещал это дело в СМИ, за что, конечно, приобрел жесткую антипатию этих милиционеров. И этот процесс сегодняшний, я выразился очень громко, политический заказ – это немножко неуместная формула, это месть, это заказ милиционеров, которые сегодня убивают двух зайцев. Одновременно они раскрывают дело об убийстве коллеги и может быть даже среди подсудимых, среди восьмерых, которые вместе с Аскаровым, может быть среди них есть реальные исполнители этого убийства. Но одновременно они закрывают пожизненно, то есть просто уничтожают Азимжана Аскарова, своего противника, адвоката своих жертв, своего антагониста.
Ирина Лагунина: В ходе изначального судебного процесса над Азимжаном Аскаровым во время его появления в суде были сделаны несколько фотографий и было видно, что Аскаров прошел через физические пытки либо в ходе следствия, либо в ходе непосредственно судебных слушаний. Сейчас вопрос о физическом воздействии следствия на обвиняемых поднимался в ходе апелляционного суда?
Даниил Кислов: Да, он поднимался несколько раз. Практически подсудимые все один за другим заявляли о том, что их признательные показания были подписаны под пытками. Судья несколько раз задавал вопрос: это ваша подпись? Это вы признаетесь в том, что вы убили этого милиционера, в том, что вы были на площади, в том, что вы держали в руках оружие? Они отвечают: да, это наша подпись, но нас пытали. Но при этом они говорят это не громко, не явно, не открыто, а очень робко. И видно, что, находясь в этом суде, они не чувствуют никакой безопасности, никакой гарантии своей жизни у них нет. Они боятся того, что их выведут из этого зала суда и будут дальше продолжать пытать, убивать. Один из осужденных заявил, что я подписал бумаги, которые дали мне уже готовыми, потому что мне обещали, если я их не подпишу, я не выйду из этой камеры живым. Что касается Аскарова, буквально перед приговором его адвокат заявил, что Азимжану необходимо обследование хирурга. Он не ест уже 15 дней из-за того, что у него какие-то проблемы с желудком. Судья отклонил этот вопрос, ответив, что достаточно хорошее медицинское обслуживание имеется в том СИЗО, где Азимжан Аскаров находится. Но как выглядит Азимжан? Он выглядит ужасно. Когда он вставал на этом процессе, чтобы ответить или задать какой-то свой вопрос, он держался за прутья решетки, чтобы не упасть, он похудел килограмм на 20. Это уже не очень молодой человек, и поэтому это очень жалко видеть. Очевидно при всем том, что прокурорские, судьи, милиция отвергают факты какого-то насилия, очевидно, что их бьют, их пытают, им устраивают невыносимые условия.
Ирина Лагунина: Напомню, мы беседуем с главным редактором интернет-издания Фергана.ру Даниилом Кисловым. Даниил, вы сейчас говорили о правозащитной стороне этого судебного процесса, о правах обвиняемых. Но у него есть и еще одно измерение. Азимжан Аскаров – узбек, как и все остальные, осужденные пожизненно, на 20 лет, на 9 лет. Какой резонанс будет иметь этот судебный процесс в узбекском сообществе?
Даниил Кислов: Вы знаете, узбекское сообщество Киргизии сегодня раздавлено, морально совершенно уничтожено и никакого публичного резонанса не будет. Потому что узбекская община Киргизии не имеет практически своего телевидения, газет или каких-то площадок для выступления и обсуждения этих тем. Азимжан Аскаров, как узбек осужденный, он всего лишь один из нескольких сот узбеков, осужденных после июньских событий, после ошской резни. На самом деле это уже стало настолько привычным, что после преступлений, после этого моря крови, которое пролилось в Джалал-Абаде и Оше в июне, судят почему-то только в основном узбеков. Я все время пытаюсь выяснить этот вопрос, хотя понимаю его причину. Киргизстан последние несколько лет погружался в хаос самого кондового национализма, даже нацизма. И революция, которая произошла в апреле, развязала руки самым негативным, самым низменным энергиям, которые блуждали в народе.
Когда я приехал на суд, мне первым делом очень хотелось поговорить с женой этого убитого милиционера. Я ее нашел, она была в суде, и она не отказалась перекинуться со мной парой слов, хотя ей было тяжело. Первый вопрос, который задал я ей: вы уверены, Чинара, что именно эти люди убийцы вашего мужа? Если уверены, то объясните, почему? Она начала отвечать таким образом: "Да, я абсолютно уверена, потому что вы знаете, ведь узбеки затеяли всю эту войну. Они хотели автономии. Еще в апреле или мае к ним приезжал лидер узбеков Батыров, который раздавал им фальшивые доллары, и они хотели отъединиться от Киргизии или даже присоединиться к большой узбекской земле". И дальше пошел на самом деле поток бредовых мифов, в которых эта несчастная женщина, мать четверых детей, оставшихся без отца, она в них абсолютно искренне уверена. Кто ей промыл мозги таким образом, надо еще думать, надо искать этих людей. Но мозги промыты, и промыты они не только у этой Чинары, не только у тех милиционеров, которые видят своего врага в любом узбеке, мозги промыты у многих киргизских политиков, которые сегодня пришли во власть на этой революционной волне. Мозги промыты у прокурорских работников, с которыми мне довелось общаться в эту поездку, причем самого высокого уровня этих прокурорских работников. Они говорят: мы не видели дела, но мы уверены в том, что доказательства вины Аскарова есть. Но как так может говорить прокурорский работник? Он тоже основывает свое мнение на антиузбекских эмоциях – это очевидно. Как с этим бороться и вообще, что с этим делать, я пока что не знаю.
Ирина Лагунина: То, что вы сказали про киргизских прокуроров, можно вполне отнести и к российским. Любой прокурор в России скажет, естественно, если суд сказал, что виновен, то уверены, что доказательства вины стопроцентные. Из того, что вы сказали, явствует, что никакой надежды на решение иное этого дела в Верховном суде не существует?
Даниил Кислов: Боюсь, что действительно так. На днях буквально состоялось рассмотрение еще одного дела в Верховном суде Киргизии – это дело об убийстве бывшего корреспондента Ферганы.ру, известного молодого журналиста на Юге Алишера Саипова, который был расстрелян киллером три года назад. За эти три года милиция нашла якобы убийцу этого человека. На самом деле это левый совершенно парень, которому подбросили оружие. И даже в этом уверен отец убитого. Отец Алишера заявляет: это не убийца, это человек, которого назначили убийцей. Найдите, пожалуйста, реальных убийц. Дело дошло до Верховного суда, оно шито белыми нитками абсолютно. Но Верховный суд оставил приговор и приговорил этого человека, который в принципе, как и мы тоже считаем, не был виновен в убийстве Алишера, но сел, потому что так решило киргизское правосудие.