Андрей Бабицкий: На этой неделе газета "Таймс" опубликовала интервью с бывшим сотрудником российских спецслужб, который заявил, что убийство врачей "Красного Креста" в Чечне в 2006 году – дело рук сотрудников спецгруппы ФСБ, в которую он входил в это время. Член правления Правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов считает, что представленные доказательства – чистой воды фальсификация.
Александр Черкасов: Последние дни богаты на сенсации, сенсации из прошлого. Вот, вскорости после появления документов о якобы полониевом следе с Балаковской атомной станции, ведущем прямо в Федеральную службу безопасности, в документе, в котором, впрочем, сходу прочитывается масса нестыковок и несоответствий, выводящих его вообще из статуса документа, появилось другое сообщение: о событиях четырнадцатилетней давности.
Тогда в декабре 1996 года в селе Новые Атаги, Шалинского района Чеченской Республики, были убиты шестеро врачей в больнице международного Красного Креста. И вот бежавшие из России в Британию майор ФСБ Потемкин заявляет, что это преступление - дело рук его родной спецслужбы. А британская пресса публикует документы, утверждающие это: расшифровку радиопереговоров спецназовцев на бланке Федеральной службы безопасности.
Это страшное преступление оттолкнуло тогда от Чечни тех, кто помогал пострадавшей республике в течение двух лет войны: международные гуманитарные организации. Про это преступление говорили и тогда, что оно совершено спецслужбами Российской Федерации, правда, тихо, меж собой говорили и другое, что это дело рук одного из отрядов экстремистов, базировавшегося неподалеку. Что же говорит Потемкин?
Большая группа спецназовцев, проходя с каким-то заданием через Новые Атаги вступила в боестолкновение, ворвалась в больницу, убив при этом десяток боевиков, а потом шестерых врачей. После чего, раскидав паспорта убитых чеченцев, ретировалась и растворилась в ночи. Сам Потемкин прикрывал эту группу, находясь на кладбище на холме неподалеку от села.
Придется разочаровать читателя газет, потому что никакого боя в Атагах в ту ночь не было. Было страшное убийство врачей в больнице, но никакого столкновения спецназа с чеченскими отрядами, с гибелью десятков боевиков. Да и холма не было, Новые Атаги находятся на плоскости, и кладбище там тоже отнюдь не на холме. Наконец, сам документ, который Потемкин приводит якобы в подтверждение, выглядит весьма сомнительно.
Верхняя его часть – шапка, очевидно, современного происхождения, хотя там и говорится о сюжетах 1996 года, само название Федеральная служба безопасности Российской Федерации (ФСБ России), могло появиться только в нулевых годах, и то под конец. Федеральная служба безопасности долго хотела называться не только Российской Федерации, но и России, а ей все еще не позволяли. Департамент военной контрразведки появился только после реформы 2005 года.
Указано, что документ составлен управлением на Северном Кавказе, однако, военная контрразведка формируется не по регионам, а по военным округам, и управление было бы по северокавказскому военному округу. Зато нижняя часть документа, там где подписи и печати, более ранняя, потому что там подписывает документ начальник штаба управления военной контрразведки ФСБ на Северном Кавказе. Извините, такого несоответствия реквизитов на одной бумаге быть не может. Более того, реквизиты из нулевых не могут появиться на бумаге составленных в девяностых. Что мы имеем? Мы имеем страшное преступление, о котором еще раз вспомнили.
Преступление не расследованное, преступление, за которое Российская Федерация все равно несет ответственность, поскольку Чеченская Республика Ичкерия ни кем не была признана, а Россия, таким образом, отвечает за закон или беззаконие на этой территории. Но сам этот документ, похоже, очередной раз дискредитирует разговоры о возможном независимом расследовании или о проведении в перспективе трибунала, который бы дал правовую оценку преступлениям, совершенным в кавказских конфликтах последних двух десятков лет.
Андрей Бабицкий: В минувший понедельник Магомеду Евлоеву, редактору и владельцу сайта "Ингушетия.ру" исполнилось бы 39 лет. Но не исполнилось. В 2008 году он был убит сотрудниками охраны тогдашнего президента Ингушетии. Слово журналисту Магомеду Ториеву.
Магомед Ториев: "Я, Магомед Евлоев, ингуш, родом из Малгобека". Это единственная запись, сделанная им в своём блоге. Его не хватало на все, но он его это не тревожило. Он пытался успеть сделать больше, чем мог и чем умел.
Магомеду Евлоеву исполнилось бы 39 лет в минувший понедельник. Отмечая его день рождения, я хотел бы два слова сказать о его человеческих свойствах и подвести некоторые итоги его деятельности.
Я прожил с Магомедом в Чешской республике два летних месяца 2008 года. Казалось, ноутбук и телефон заменяли ему еду и воздух. Думаю, что он не работал, а просто жил на своем сайте "Ингушетия.ру" большую часть своего времени. Мой товарищ прислал мне черновой вариант своей книги о Абдурахмане Авторханове, предупредив, что она пока не предназначена для печати. Рукопись мне понравилась и я предложил ее прочитать Магомеду. Он отказался, объяснив, что если книга ему понравится, он не сумеет удержаться от ее публикации на сайте.
Сайт был для него всем - ни угрозы, ни уговоры, ни давление на его семью, ни попытки подкупа не могли поколебать его фантастическое упрямство. Я был свидетелем разговора Магомеда по телефону с одним из "доброжелателей", предложившим ему огромные деньги за закрытие или передачу сайта. Магомед тянул время, пытаясь узнать имя заказчика. При этом он ни на секунду не думал о том, чтобы принять предложение. Просто играл. Я спросил его: "А почему бы и нет? Продай, открой новый, работай под псевдонимом, избавь семью и близких от угроз". Ответ был прост и даже скучен: "Нет!".
Сайт "Ингушетия.ру", задуманный как культурный ресурс, стал даже помимо воли своего владельца и родителя грозным оружием в борьбе с беспределом и коррупцией в республике. Власть и даже спецслужбы были вынуждены считаться с его существованием, ибо результаты своей деятельности они могли видеть каждое утро, выставленными на всеобщее обозрение.
Магомед рассказывал, как в пик похищений людей в республике он, не зная как остановить этот конвейер смерти, опубликовал на сайте предупреждения о том, что сегодня в 2 часа дня в республику въехал "эскадрон смерти" ФСБ и его целью является похищение и убийство граждан.
Объявление провисело на сайте несколько дней и похищения прекратились. ФСБ по Ингушетии провело пресс-конференцию, на которой Магомед был обвинён во лжи. Сотрудники ФСБ аргументировали свои претензии нулевой статистикой похищений в день публикации объявления.
После многочисленных угроз в свой адрес, он по его словам, явился в Магас, встал перед зданием ФСБ и позвонил Корякову, тогдашнему её руководителю, предложив ему поговорить – на улице или в кабинете. Коряков встречаться не пожелал. Возможно, бравада и подвела Магомеда в последний день его жизни, когда он сел в самолёт с Зязиковым, отказавшись от других рейсов на Кавказ.
После убийства его соратника Макшарипа Аушева, сайт практически умер. Ресурсы, которые пользуются именами "Ингушетия.орг" или "Ингушетияру.орг" - это лишь тень былого.
Евлоев, добившись ценой собственной жизни отставки Мурада Зязикова, показал, что гражданское чувство одного отдельно взятого человека, если оно не умеет мириться с несправедливостью, способно менять мир. Хотя обходится это очень дорого.
Несмотря на скандал внутри России и крайне жесткую реакцию западной общественности на убийство Магомеда Евлоева, убийца был осуждён на условный срок и прожил бы, согласно решению российской Фемиды, долгую и счастливую жизнь. Но законы гор не оставляют шансов непрощенному убийце - человек забравший жизнь Магомеда, расплатился своей жизнью за содеянное и его убийца остался неизвестным.
Судьба заказчиков - тех, кому была выгодна смерть Магомеда и тех, кто организовал это убийство, складывается более удачно. Они обосновались в столице "под сенью дружеских штыков", получили "на кормление" немалые должности. Мурад Зязиков занял пост советника Медведева, а бывший Министр внутренних дел республики Муса Медов ушел работать в аппарат МВД России.
Убийством Магомеда Евлоева зязиковская власть сумела создать для ингушского чиновничества комфортный режим работы на долгие годы – охотников повторить судьбу владельца сайта "Ингушетия.ру" найти будет весьма непросто.
А томографы, за покупку которых ты так боролся, Магомед, в республику купили. Пишут, что украли много денег, но все равно купили и они работают.
Андрей Бабицкий: В среду десятки деятелей искусства и культуры собрались в центре столицы Армении, с требованиями освободить главного редактора ежедневной газеты “Армянское время” Никола Пашиняна, который был осужден за участие в митингах протеста против нарушений в ходе президентских выборов 2008 года. 1-2 марта в результате столкновения между силовыми структурами и митингующими погибли десять человек. Никола Пашинян уже более года находится в заключении. Рассказывает из Еревана Лилит Арутюнян.
Лилит Арутюнян: Кинорежиссер Тигран Хзмалян считает обвинения в отношении Пашиняна надуманными и циничными:
Тигран Хзмалян: Люди вышли. Их не так уж мало для людей творческих профессий, которых трудно собрать. Это один из знаков того, что всех уже допекло. Даже те, кто считает себя вне политики, понимают, что завтра уже ридут за ними. Это достаточно серьезный сигнал, потому что власть очень долго пыталась прикормить интеллигенцию с руки. Очень многие кормятся из разных кормушек. Думаю, самых одиозных личностей здесь нет. Все это говорит о том, что революционная ситуация в стране зреет не по дням, а по часам.
Лилит Арутюнян: Около недели назад акцию в защиту Никола Пашиняна организовали также редакторы и журналисты. Они подписали заявление c требованием освободить Никола Пашиняна. Пашинян ранее заявил, что ночью 11 ноября в уголовно-исполнительном учреждении он подвергся насилию со стороны неизвестных лиц в масках. Данное заявление Пашиняна было опровергнуто Министерством юстиции.
Член союза художников Заруи Мурадян считает себя вне политики, и, по ее словам, она просто борется за свободу слова в стране:
Заруи Мурадян: Независимо от политических взглядов, в стране не должны быть политзаключенные. Это самое главное, когда человек не может свои принципы отстаивать, не побоявшись попасть в тюрьму.
Лилит Арутюнян: Один из активных участников митинга, актер и режиссер Ашот Адамян говорит, что акции с требованием выпустить “политзаключенных” будут продолжаться до тех пор, пока не окажутся на свободе все 11 активистов оппозиции, которые сегодня находятся в тюрьмах:
Ашот Адамян: Я просто убежден, что страной и государством может называться только территория, где гражданин может быть свободен, быть достойным гражданином. То есть, каждый гражданин должен быть самой большой ценностью своего государства. Сегодня этого нет. Редактор газеты сегодня сидит взаперти из-за своих политических взглядов.
Лилит Арутюнян: Бывший министр образования, сегодня директор одного из образовательных центров, Ашот Блеян считает, что такого рода протесты вынудят власти освободить всех оппозиционеров:
Ашот Блеян: Мы создали независимое государство, чтобы государство защищало основные права и свободы всех граждан.
Лилит Арутюнян: Следует отметить, что за последний месяц досрочно были освобождены два оппозиционных деятеля, которых оппозиция также считала политзаключенными. А, недавно, в интервью Армянской службе “Радио Свобода” лидер оппозиционного Армянского национального конгресса Левон Тер-Петросян выразил уверенность, что в ближайшем будущем более десятка оппозиционеров, находящихся ныне в заключении, будут выпущены на свободу, так как Совет Европы усилит давление на власти Армении.
Андрей Бабицкий: В Дагестане деятельность недавно созданной Комиссии по адаптации исламских боевиков к мирной жизни под угрозой срыва из-за саботажа силовиков – заявляют члены комиссии. Эксперты считают ее изначально бесперспективной и без бойкота. Рассказывает Мурат Гукемухов.
Мурат Гукемухов: Напомним, 2 ноября указом президента Магомедсалама Магомедова в Дагестане принята программа по адаптации боевиков исламского подполья к мирной жизни. В отсутствии амнистии боевикам предлагают вернуться к мирной жизни в результате сделки с правосудием, при которой они понесут наказание меньше минимума. В основном это условные сроки заключения. Далее их интеграцией в светское общество будет заниматься комиссия. При начале своей деятельности комиссия столкнулась с массой трудностей, которые в Дагестане трактуют по-разному. Комитет по делам религии Дагестана считает эти проблемы временными. Комиссия находится еще на стадии становления, не утверждены положения о работе, не регламентированы ее полномочия. В самой комиссии считают, что миротворческий проект президента Дагестана столкнулся с бойкотом силовиков.
В частности, 17 ноября один из участников этой комиссии Расул Кодиев настаивал на передаче ему задержанного прокуратурой Дагестана одного из подопечных комиссии жителя республики Абусупьянова. Однако спустя двое суток после подачи заявления Абусупьянов был найден мертвым на берегу реки со следами насильственной смерти. После убийства Абусупьянова эксперты склоняются к мнению, что комиссия находится под угрозой срыва, так как доверие к ней подорвано. Эксперт из Дагестана Лачин Лачинов считает, что организованный саботаж силовиков в принципе невозможен из-за отсутствия консолидации в рядах правоохранителей. Сегодня силовые структуры Дагестана разделены между различными группами влияния. По его мнению президентская программа стала заложницей воззрений по обе стороны противоборства.
Лачин Лачинов: Конечно, если бы хотели сорвать, такие люди есть как на той, так и на другой стороне. Не желающие изменить что-либо привычное на своей работе, с одной стороны истреблять их, взбунтовавшихся, с другой стороны истреблять этих, якобы олицетворение несправедливой власти. И те люди, которые доверились государству и решили сдаться, только руками разводить приходится.
Мурат Гукемухов: Иного мнения придерживается Руслан Курбанов, житель Дагестана, руководитель совета экспертов рабочей группы Общественной палаты России по развитию общественного диалога институтов гражданского общества на Кавказе. Эксперт приводит доводы, которые позволяют ему заявлять о бесперспективности комиссии и без бойкота с чьей-либо стороны. Во-первых, костяк комиссии составлен из силовиков, то есть лиц, ориентированных на уничтожение этого самого подполья, а не на диалог с ним. Единственный человек в комиссии, который призван повлиять на умы протестной молодежи – Абас Кибедов, брат лидера дагестанских салафитов Мухаммеда Багаудина, неоднозначно воспринимается в среде протестно настроенных мусульман. Закономерен вопрос: если члены этой комиссии способны были вывести из леса боевиков, то почему не сделали это раньше?
Во-вторых, считает эксперт, непонятна сама идея адаптации.
Руслан Курбанов: Как они собираются адаптировать, если от этой адаптации, от этой самой мирной жизни, от интегрированности в общество эти молодые сбежали в лес. Они не хотят интегрироваться с этим обществом, они отрицают его напрочь, они отрицают идеологические, правовые, социальные основы, хотят полностью переделать.
Мурат Гукемухов: И наконец, в-третьих, в выработке программ по умиротворению республики был использован чеченский опыт, который, по мнению господина Курбанова, неприемлем для Дагестана.
Руслан Курбанов: В той же самой Чечне, на опыт которой ссылаются, выводили из леса не идеологически мотивированных исламских фундаменталистов, из леса выводили сторонников национальной идеи чеченской независимости, которые поняли неосуществимость этой мечты. А в Дагестане, в той же самой Ингушетии сторонников национальной идеи не было, там выводить из леса идеологически мотивированных борцов с режимом, которые мечтают создать совершенно иную государственность на Кавказе, нежели светское, их выводить из леса будет невероятно сложно.
Мурат Гукемухов: И тем не менее, создание комиссии, какой бы несовершенной она ни была, все же является приметой цивилизационных процессов в государстве. Попытка наладить диалог с протестным электоратом, создать хоть какую-то возможность для возвращения людей из леса, приходит на смену государственной доктрине тотального насилия, считает главный редактор информационного агентства "Кавказский узел" Григорий Шведов.
Григорий Шведов: Мы видим совершенно явно переход от стратегии "мочить в сортире" к стратегии мягкой. Мы видим совершенно явные противоречия между применениями этих двух подходов. Они выражаются хотя бы в членском составе этой комиссии. Формулирование такого вида стратегии по отношению к росту, к мобилизации вооруженной активности на Кавказе – это хорошо. Другое дело, что все скрывается в непосредственном осуществлении планов. И пока не видим достаточного количества инструментов, механизмов, то есть конкретно бюджетов, людей, которые были бы обличены возможностями, властью для того, чтобы адаптировать людей, помочь тем, кто взывает о помощи и готов адаптироваться.
Андрей Бабицкий: В те годы, когда Кавказом интересовались не столько военные, сколько туристы со всего света, ни один экскурсионный маршрут по территории Северной Осетии не обходился без посещения Города мертвых в Даргавской горной котловине. Добраться до него из Владикавказа на автомобиле можно было за час. Об уникальном памятнике осетинской истории рассказывает Олег Кусов.
Олег Кусов: Это путешествие переносит вас из современности в загадочное средневековье. На склоне горы Чиджитыхох сохранился древний некрополь — 99 каменных надземных, полуподземных и подземных могильников. В могильниках до сих пор находятся останки людей. Погребения в некрополе предположительно относятся к большому периоду времени — от XIV до XIX века. Сохранились скелеты умерших людей. Историки утверждают, что в середине XIX века здесь и вовсе находились неразложившиеся мумии. На "улицах" даргавского Города мертвых стояли, сидели, лежали умершие. В склепах, на полках, можно было видеть мумии мужчин и женщин в характерной для того времени одежде. Склепы делились на женские и мужские. Последние можно распознать по фаллическому символу на крыше. Мумии стали разлагаться, как утверждают специалисты, в конце XIX века из-за смены климата в горах этой части Центрального Кавказа. Сухой целебный климат сменился на относительно влажный, который и стер многочисленные следы жизни и погребения прошлых веков.
Но до сих пор прочные склепы напоминают жилые башни. Их пирамидальные и конусообразные формы кровли сложены из сланца в виде ступенчатых уступов. Могильники служили фамильными (родовыми) усыпальницами. Есть сведения, что массовые захоронения относятся к средневековому периоду, когда в этих местах свирепствовала чума. Смертельно больные люди сами приходили сюда, выбирали полку в могильнике и ждали смертного часа. Но в некрополе есть и захоронения более позднего периода.
Умершего хоронили в его одежде с оружием и вещами. До недавнего времени здесь находили ножи, топоры, кинжалы, булавы, стрелы. Покойников клали обычно на деревянные полки или в ладьеобразные колоды. В каждом склепе оставлялось отверстие — лаз, служивший входом, через который умерших вносили завернутым в ткань. В стенах делались небольшие отверстия для вентиляции.
Правительство еще в 1960-х годах взяло даргавский Город мертвых под государственную охрану. Некрополь получил статус филиала Северо-Осетинского музея краеведения, который впоследствии стал Объединенным музеем республики. Но все это не уберегло некрополь от разграбления "черных археологов" и в значительной степени от советских туристов, отдыхавших на соседней турбазе "Кахтисар". Приезжие, по рассказам местных жителей, изымали из склепов черепа и кости.
Сегодня туристов в этих местах почти нет, "черные археологи", по всей видимости, переключились на многочисленные предкавказские курганы, хранящие предметы скифского периода, в том числе и золотые украшения. Местные власти не обделяют Город мертвых вниманием, изредка выделяя средства из скудного республиканского бюджета на реставрацию уникального памятника старины.
Андрей Бабицкий: В понедельник президент Грузии Михаил Саакашвили, выступая перед Европарламентом, объявил, что Грузия берет в одностороннем порядке берет на себя обязательство неприменения силы в зонах конфликта. Он также предложил Москве начать переговоры без предварительных условий и обратился к Европарламенту с просьбой включить в официальный лексикон ЕС термин "оккупированные территории" в отношении самопровозглашенных Абхазии и Южной Осетии. Об этом мы и говорили с госминистром Грузии по евроатлантической интеграции Георгием Барамидзе, побывавшем на этой неделе в Праге.
Андрей Бабицкий: Обязательства, которые берет на себя Грузия по одностороннему неприменению силы, означают конец любых военных действий?
Георгий Барамидзе: Мы надеемся. Хотя всему этому будет конец тогда, когда Россия выведет свои оккупационные войска. Однако это большой шаг по направлению к миру и мирному разрешению конфликта с Россией. Надеемся, что на время, которое потребуется для достижения договоренностей, дипломатическим и политическим путями мы сможем все-таки урегулировать эту проблему с Россией. И, в конце концов, Россия поймет, что лучше иметь в лице Грузии надежного соседа, который не имеет обид на своего северного соседа из-за захваченных территорий. И, в конце концов, Грузия, действительно, европейская цивилизованная нормальная страна. И надеемся, что если не сегодня, то завтра Россия в этом также поймет свой интерес.
Андрей Бабицкий: Из Москвы уже следуют заявления о том, что с Саакашвили разговора не будет, верить ему нельзя, то же самое мы слышим из Сухуми и Цхинвали. Все-таки что можно ответить на эти обвинения, имея в виду юридические гарантии обязательств, которые принимает на себя Грузия?
Георгий Барамидзе: Что касается юридической стороны, то это одностороннее заявление. Суверенное заявление суверенной страны. И это была устная предварительная заявка, но и, как президент сказал в своем выступлении, соответствующие письма были направлены генеральному секретарю ООН и ОБСЕ. То есть это официально не только заявление, но и, так сказать, соответствующе оформленная инициатива. А что касается других политических гарантий, мы надеемся, что если диалог между руководителями России и Грузии состоится, то этот процесс будет взят под контроль мировой общественностью.
Андрей Бабицкий: Москва уже отклоняет любые предложения о переговорах. Она не желает общаться с Саакашвили.
Георгий Барамидзе: В том-то и дело. Если бы сразу же после заявления Москва была готова заявить “да”, тогда и проблемы не было. Проблема как раз в том, чтобы под нежным давлением мировой общественности Россия, в конце концов, пришла к той мысли, что для нее самое важное и выгодное - иметь цивилизованный диалог с Грузией. Россия должна понять, что она не сможет Грузию вернуть в Советский Союз.
Андрей Бабицкий: А вы уверены, что она ставит такую цель?
Георгий Барамидзе: Да, абсолютно. И она не сможет свергнуть демократически избранных президента и правительство. Ну хорошо, не достигли одной цели, не достигли максимума, 100 процентов того, что хотели. Давайте поступать, как умные люди. Давайте достигнем 70 процентов той мечты, которая у нас есть. А если в интересах России единая, сильная и европейская Россия, тогда в интересах России должна быть единая, сильная и европейская Грузия. Хотя и неподчиненная Кремлю, но - Грузия, которая сотрудничает, которая имеет огромный потенциал сотрудничества с Россией, потому что у нас есть общие интересы практически во всех сферах. Да, она не будет подчиняться, но она будет сотрудничать.
Андрей Бабицкий: Будем надеяться, что в этом направлении тоже что-то сдвинется рано или поздно. Михаил Саакашвили настаивает на том, чтобы в ассортимент юридических терминов, которыми пользуется Запад, вошло понятие “оккупация”. Вчера он об этом сказал. Меня интересуют практические последствия такого решения, если оно будет принято. Вы полагаете, что если термин “оккупация” будет принят, Россия как-то позитивно отреагирует на это, и рано или поздно признает свою ответственность?
Георгий Барамидзе: А как иначе назвать незаконное присутствие на нашей территории вооруженных сил соседней страны без нашего приглашения? Это же не военный туризм. Конечно, это будет неприятно России. Во-первых, это юридический вопрос. Сейчас на этой территории, которую занимают и контролируют российские военные, никто реально не отвечает ни за права человека, ни за вопросы охраны имущества и исторического наследия. Кстати, вот что произошло в Илорской церкви. Просто какое-то варварство. Перекрасили церковь грузинскую, поставили российский купол. Этого же никто нигде не делал. Что, от этого Россия стала еще более великой? Она уменьшается во много раз, делая такие варварские шаги. Поэтому кто-то должен нести ответственность за подобные вещи. А второй вопрос - Россия должна понимать, что, оккупируя такую маленькую в сравнении с ее пространствами, а для нас огромную территорию - 20 процентов нашей страны, - она платит все больше и больше в политическом смысле. То есть, это стоит России дорого.
Андрей Бабицкий: В репутационном смысле?
Георгий Барамидзе: Да. Зачем такой огромной России, которая хочет завоевать уважение всего мира, оккупировать маленькую территорию маленькой Грузии, но создавая большие проблемы для своих соседей, тем самым загнав себя в изоляцию? Потому что Россия сегодня, давайте честно взглянем правде в глаза, она же в изоляции. В политическом смысле.
Андрей Бабицкий: В политическом смысле она как раз - саммит в Лиссабоне это показал…
Георгий Барамидзе: Нет, в связи с этим вопросом. Я не говорю, что в целом.
Андрей Бабицкий: Я бы не сказал, что это полноценная изоляция, но да, репутационный ущерб, несомненно, есть.
Георгий Барамидзе: Не говоря о Западе, даже страны СНГ не поддержали в этом вопросе Россию.
Андрей Бабицкий: Есть и точка зрения Сухуми и Цхинвали на проблему, что Россия не является стороной конфликта, что они субъекты этого конфликта.
Георгий Барамидзе: Это старая песня, которая в свое время была предложена Россией.
Андрей Бабицкий: Мы знаем, что в свое время Россия выступала на стороне Грузии.
Георгий Барамидзе: Грузии?
Андрей Бабицкий: Ну, конечно, она пыталась вернуть Абхазию. Для этого была организована блокада.
Георгий Барамидзе: А вы честно думаете, что она пыталась вернуть Абхазию?
Андрей Бабицкий: Вы думаете, нет? Я думаю, что да.
Георгий Барамидзе: Давайте, я несколько фактов приведу. При взятии Сухуми участвовали российские войска. Планирование проходило в Генштабе.
Андрей Бабицкий: Нет, это вы берете начальные периоды.
Георгий Барамидзе: Басаев воевал против нас.
Андрей Бабицкий: 97 год я имею в виду.
Георгий Барамидзе: В 1997 году, вы же тоже знаете, эта так называемая блокада была абсолютно формальной.
Андрей Бабицкий: Мне кажется, она не была формальной.
Георгий Барамидзе: Разве можно иметь иллюзии? Вы представьте, что совместно грузинское правительство, российское правительство что-то хотят сделать, чего-то добиться, и они не смогли добиться. Финансово, политически, экономически поддерживали сепаратистов. Без этой поддержки они бы не выдержали.
Андрей Бабицкий: Будем считать, что Россия действительно, что бы она ни декларировала, стояла за этими процессами. Предположим, сегодня Россия ушла, признав себя оккупантом, поддавшись давлению со стороны Запада. Вывела свои войска. Что это меняет в вашей ситуации?
Георгий Барамидзе: Этим создается возможность возвращения 80 процентов населения - большинства населения.
Андрей Бабицкий: Их пустят обратно, вы считаете?
Георгий Барамидзе: Мы не собираемся военным путем, но это временное образование на оккупированных территориях, которое сейчас полностью подконтрольно российским оккупационным войскам, поймет, что у него нет никаких шансов, что они должны договариваться.
Андрей Бабицкий: То есть, расчет на добрую волю или на здравый смысл?
Георгий Барамидзе: Это уже - дело времени. Мы не только хотим говорить с Россией как с основным партнером в конфликте, но и с нашим населением, в том числе и с теми людьми, которые являются нашими гражданами, пусть даже они ненавидят нас. Разговаривала же Россия с чеченскими лидерами. Мы тоже готовы разговаривать на этом уровне, но самый главный вопрос - вопрос конфликта между Россией и Грузией - должен быть решен. Параллельно с этим, естественно, люди, которые жили в Сухуми или которые сейчас живут, они должны опять помириться. Те, кто смогут помириться.
Андрей Бабицкий: У меня это не вызывает никаких сомнений. Последний вопрос. Вот эти односторонние обязательства о неприменении силы создают возможность для более быстрого по времени вступления Грузии в НАТО? По аналогии с Турцией, которая тоже имеет территориальные проблемы, но поскольку там также точно есть обязательства о неприменении силы, в этом случае страна может стать членом НАТО.
Георгий Барамидзе: Совершенно верно. Я говорю, что каждый цивилизованный шаг, каждый правильный шаг, сделанный Грузией, будет играть на пользу интеграции нашей страны и в НАТО, а в последующем и в Евросоюз.
Андрей Бабицкий: На эту тему комментарий, представляющий скорее российский подход, политолога Сергея Маркедонова.
Сергей Маркедонов: Грузинский президент Михаил Саакашвили снова вошел в привычную для себя роль. Говоря словами французского императора Наполеона I, он снова "надел на себя сапоги прежних удачных баталий". Как и прежде до августовской войны двухлетней давности, грузинского президента стали активно принимать и поддерживать на Западе. Свидетельством тому - принятие жесткой в отношении России декларации Парламентской Ассамблеи стран-членов НАТО и личная встреча главы Грузинского государства с Бараком Обамой в ходе саммита Альянса в Лиссабоне. Заметим также, что два президента не просто провели протокольное мероприятие, но и обсудили Хартию о стратегическом партнерстве. Это показало, что Белый дом готов демонстрировать преемственность с прежней республиканской администрацией в вопросах, касающихся Грузии.
Как следствие, количество перешло в качество, и после лиссабонского саммита Саакашвили снова прибегнул к своей излюбленной манере, которую он же сам определил, как "агрессивное миротворчество". Чтобы развить свой успех, он обратился с предложением к российскому руководству о встрече в любом месте и без предварительных условий, а также заявил, что не будет решать проблемы Абхазии и Южной Осетии силовым путем. Как на это можно возразить? С одной стороны, очевидно, что президент Грузии повторяется. Подобного рода идеи и предложения озвучивались им с завидной регулярностью, начиная с 2004 года. Хотелось бы, кстати, добавить, что и 7 августа 2008 года (то есть когда решение о штурме Цхинвали уже было принято) он озвучил мысль о необходимости мирного решения проблемы Южной Осетии. Можно было бы также сказать, что подобного рода инициативы носят заведомо популистский и пропагандистский характер. Миру надо показать, что Тбилиси - это добрая воля, а Москва - это агрессия. Нюансы и детали кавказских конфликтов многие на Западе не знают, а в памяти остается миротворческая риторика. К тому же, многие политики в Европе и в США (почему - это другой вопрос) искренне считают две спорные территории оккупированными, а в России видят злого демиурга действительности. Как следствие, готовность к тому, чтобы негативно воспринять ответы из Москвы. Тем паче, что неуклюжая кремлевская дипломатия только усиливает негативный эффект. К сожалению, за два года в Москве не научились ничему, кроме повторения мантры о том, что "с этим режимом мы разговаривать не будем". Непраздный вопрос - а с кем же говорит господин Карасин в Женеве? Не с марсианами же.
Но что получается в сухом остатке? Президент Саакашвили переживает эйфорию. Но хорошо, если бы он, включив рациональное мышление, понял бы, что нынешняя поддержка Запада серьезно отличается от той, что была у него до августа 2008 года. Сегодня США и ЕС относятся к Тбилиси без завышенных ожиданий по поводу демократии и быстрого вступления в НАТО. Их взгляды стали более приземленными и прагматичными. Во-первых, Грузия дает 925 солдат для операции в Афганистане. При крайней скудости людских ресурсов из-за крайней же непопулярности войны, это важно для Запада. Во-вторых, у Саакашвили нет внятной альтернативы внутри страны, а потому его поддерживают как лидера страны-союзника, который, скорее всего, "всерьез и надолго". В-третьих, сегодня отношения между Россией и Западом развиваются не по нисходящей, а по восходящей. Напомню, что в 2007 году была речь Путина в Мюнхене, а до того, Москва так напугала себя цветными революциями, что сама поверила в возможность этого сценария внутри Садового кольца. Сегодня есть итоги лиссабонского саммита, которые не только Тбилиси, но и Москва может записать себе в актив. И эти итоги - не просто набор пустых деклараций, а задел для выработки реальных механизмов по обеспечению европейской и международной безопасности. В этой связи Запад еще меньше, чем в 2008 году будет делать выбор между Россией и Грузией.
Однако "старые сапоги" грузинского президента ставят вопросы и дилеммы не только для него и для Запада, но и для России. Можно, конечно, не реагировать на инициативы Саакашвили, записывая его (и не без серьезных оснований) в популисты. Однако настала пора перестать быть зависимой от внешних инициатив. Необходимо самим предлагать мирные проекты и планы, будь то гуманитарные вопросы или невозобновление военных действий. Что мешало российской делегации в Женеве тут же затребовать от грузин фиксации деклараций их президента на бумаге? Например, в виде договора об отказе от силовых действий. Раз уж Вы не хотите воевать с Абхазией и Южной Осетией, то, пожалуйста, извольте поставить подпись. А еще лучше, если бы на это последовала бы встречная инициатива. Не нравится Грузия - апеллируйте к Западу. И не только к политикам, но к общественному мнению Европы и США. К сожалению, российская дипломатия, в отличие от Саакашвили, не надевает старых сапог. Она их после августа 2008 года не снимала.
Андрей Бабицкий: Президент Дмитрий Медведев назвал отчеты российских силовиков об успешной борьбе с терроризмом на Северном Кавказе брехней. Статистику, которая отражает якобы положительную динамику контртеррористической операции, анализирует писатель Герман Садулаев.
Герман Садулаев: Мы уже недавно говорили о статистике. Напомню, что я недоумевал относительно расхождения между данными генеральной прокуратуры Российской Федерации и данными официального Грозного о количестве преступлений террористического характера. По словам заместителя генерального прокурора России, в текущем году в Северо-Кавказском федеральном округе зарегистрировано 352 таких криминальных деяния, из них 254 приходится на Чечню. А по заявлению МВД Чеченской республики – ни одного.
История получила продолжение. Президент России Дмитрий Медведев на совещании в Ессентуках, которое состоялось в пятницу 19 ноября, заявил, что оперативная обстановка на территории Северо-Кавказского федерального округа практически не улучшилась, количество обстрелов, подрывов, убийств мирных граждан и сотрудников правоохранительных органов не уменьшается, а существующей статистике веры нет.
Приведённые Президентом данные показывают третий вариант статистики, ещё более жёсткий, чем данные генеральной прокуратуры. Буквально Медведев сказал следующее:
"За 10 месяцев текущего года на территории округа зарегистрировано 64 тысячи преступлений. При снижении в стране количества умышленных убийств на 13%, в округе их количество возросло на 5%, раскрываемость снизилась практически на 10%, хотя последний показатель требует отдельного анализа, я не уверен, что это плохо, потому что статистика у нас лукавая, веры в нее нет. Еще раз обращаю на это внимание руководителей правоохранительных органов: нет веры в эту статистику, брехня это зачастую".
Вот так безапелляционно выразился глава государства – брехня это, вся ваша статистика. И Президента можно понять. Действительно, существующая статистика больше сообщает нам о методах работы самих правоохранительных органов, чем о реальной криминальной обстановке в обществе. Например, если растёт количество зарегистрированных преступлений и снижается раскрываемость, это совсем не обязательно плохо – возможно, просто стали больше регистрировать обращений граждан, а прежде – отказывали. А если вдруг ни с того ни с сего падает количество преступлений и оптимистически ползёт вверх кривая раскрываемости – скорее всего, правоохранители просто футболят обращения, не регистрируют поступающие сигналы, а в отчётность включают только те правонарушения, которые представляют им уже практически раскрытыми. Всё верно, лукавая статистика.
А ещё у каждого ведомства – своя версия. На том же совещании в Ессентуках глава ФСБ Александр Бортников доложил, что с начала года на территории СКФО проведено более 50 контртеррористических операций, в ходе которых уничтожено 332 члена банд-групп. Запомним эту цифру – 332 за 10 месяцев текущего года. Ранее, заместитель генерального прокурора, отчитываясь за 9 месяцев этого же года, назвал цифру в 400 уничтоженных боевиков. Можно было бы списать на округление, но по правилам арифметики, если 332 округлять до сотен, то это будет – около 300, а не около 400.
Получается, за 9 месяцев уничтожено 400, а за 10 месяцев – 332. То есть, за 1 месяц уничтожено минус 68 боевиков. Или выяснилось, что 68 убитых не были боевиками?
Дальше снова пугающие цифры: задержано 530 бандитов и их пособников, изъято более тысячи единиц оружия, свыше полутора тонн взрывчатых веществ, около восьми с половиной тысяч снарядов и гранат и 135 тысяч патронов.
Воля ваша, господа, но вы уж как-то разберитесь со своей статистикой. По телевизору говорят, что на Северном Кавказе мирная жизнь. А посмотришь на ваши цифры – волосы дыбом на голове встают. Что у вас там происходит? Это же опять, как ни крути, масштабные армейские операции! Давайте ещё раз посчитаем, 332 боевика уничтожено, 530 взято в плен, пусть так. Итого безвозвратные потери боевиков составили 882 человека. Серьёзная сила. Но это не главное. По взятым трофеям выходит, что на каждого убитого или пленённого боевика приходилось: более одной единицы стрелкового оружия, более 1,7 кг взрывчатых веществ, и – внимание – более 9 снарядов и гранат и 150 патронов! Неплохо для бандитских формирований. Даже регулярные части советской армии во время Великой отечественной войны зачастую не имели такого количества оружия и боеприпасов. Интересно, кто и как снабжает боевиков? Восемь с половиной тысяч снарядов и гранат – откуда? И ещё интересно, чьего производства? Снаряды – это же не самодельные взрывные устройства, производителя снаряда найти довольно легко.
Господа криминалисты, считайте, что это подсказка. Если с наших военных складов ежегодно пропадает сотни единиц стрелкового оружия, тысячи снарядов и гранат, десятки тысяч патронов, или столько же контрабандой перевозится через границу Российской Федерации – господа правоохранители, "где посадки?", - как любит говорить наш Премьер-министр. Или, если статистика безбожно завышается, чтобы оправдать премии и повышения по должности – где отставки? Или на самом деле вы не хотите покончить со всем этим? А хотите, чтобы конфликт продолжал тлеть?
Лучше бы вы не оглашали статистику прежде, чем сами разберётесь, что в действительности происходит на Северном Кавказе.
Андрей Бабицкий: Наш корреспондент Семен Пегов побывал в психоневрологическом диспансере в абхазском поселке Дранда. Вот его репортаж.
Семен Пегов: Единственный в Абхазии психоневрологический диспансер располагается в селе Дранда Гулрыпшского района. На сегодняшний день на стационарном лечении здесь находится порядка восьмидесяти пациентов. Год назад больницу начали ремонтировать, однако выделенных средств хватило только на отделку первого этажа. Большинство же палат, в которых лежат больные, находятся практически в аварийном состоянии.
"Как ваше здоровье? А мысли как? Спал хорошо? Я тоже вчера неплохо спал, между прочим…", - с такими вопросами главврач республиканского психоневрологического диспансера Константин Ануа обращается к каждому пациенту во время ежедневного утреннего обхода.
Сначала он показывает отделение строгого режима на первом этаже, где сегодня содержатся 10 человек на принудительном лечении. Эти пациенты находятся под охраной, многие из них совершили тяжкие преступления. На первый взгляд все они выглядят безобидно, в их поведении не чувствуется особенной агрессии. Но, честно говоря, становится не по себе, когда, выйдя из очередной палаты, Константин Ануа начинает шёпотом рассказывать: "Этот убил своего отца художника, этот застрелил лучшего друга и разрезал на части, этот отрубил родному брату руку". Однако, как бы это ни странно звучало – отделение строго режима самое обустроенное. В прошлом году на ремонтно-восстановительные работы в психоневрологическом диспансере правительством было выделено 3,5 млн. рублей. Этого как раз хватило на отделку первого этажа. Остальные 70 пациентов, которые лежат в палатах этажом выше, содержатся в, мягко говоря, некомфортных условиях.
"Человек чисто не будет выглядеть, если половину лица побреет, а половину оставит. Так вот половину диспансера нам отремонтировали, отпустили на это 3,5 миллиона, а второй этаж по-прежнему не тронут", - рассказывает Константин Ануа, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Здесь нас встречает заведующая женским отделением Людмила Шульгат. Пожилая, но очень бойкая женщина. В отличие от главврача, который, перечисляя проблемы психоневрологического диспансера, старается не слишком драматизировать, рассуждать спокойно и рационально, Людмила Шульгат сразу начинает громко, не скрывая эмоций, высказывать своё недовольство:
"В крайне катастрофическом положении находится отделение – стены рушатся, потолки валятся, вода льёт в дождь как из ведра, больных некуда класть, отодвигаем кровати, боимся, чтобы всё это не упало и не завалилось на них".
В подтверждение своих слов Людмила Шульгат демонстрирует дыры в потолке и стены палат, где кусками отваливаются деревянные перекрытия и штукатурка, оголяя кирпичную кладку. Ещё одна больная тема – подача воды. Зачастую, персоналу вместе с пациентами приходится таскать её в вёдрах, чтобы поддерживать в отделении элементарную гигиену.
"Больные вместе с сотрудниками набирают воду, вот как раз они в вёдрах несут её сюда – для туалета, для санитарной обработки. Смотрите, в каких условиях мы работаем", - объясняет заведующая женским отделением в тот момент, когда по коридору мимо нас проходят три пациентки с пластиковыми вёдрами, наполненными водой.
К сожалению, санитарные проблемы на этом не заканчиваются. В психоневрологическом диспансере до сих пор нет ни одной дезинфекционной камеры, несмотря на то, что, по словам Константина Ануа, в подобных лечебных заведениях она просто необходима. Ведь нередко в учреждение поступают, так называемые, "запущенные" больные с улицы.
"Многие говорят: "О-о, город надо очистить, всех бродячий больных забрать в психиатрическую больницу!" А это больные – грязные, завшивленные, запущенные. А дезинфекционные камеры – стоят дорого, порядка 400 тысяч рублей. Я ставил этот вопрос неоднократно, но видимо у государства на это нет средств. И нам приходится варить одежду на улице, чтобы завшивленности не было в отделение", - рассказывает главврач.
Конечно, картина получится совсем апокалиптичной, если не отметить несколько положительных моментов в работе диспансера. Во-первых, здесь неплохое медикаментозное обеспеченье. В принципе, государством на это выделяется достаточно средств, при лечении, по словам Константина Ануа, используются современные дорогостоящие препараты. Для иллюстрации, одна ампула "клопиксола" стоит 560 рублей, а в среднем на каждого пациента нужно по две ампулы в месяц. Нет проблем с питанием – три раза в день, тоже за счёт государства. Недавно был приобретён новый служебный транспорт, который из Сухума доставляет сотрудников на работу.
Другое дело, что персонал работает практически на голом энтузиазме, среднее зарплата -2000 рублей. И заведующая женским отделением Людмила Шульгат, и главврач Константин Ануа, сходятся в одном – сегодня в республике психиатрической помощи уделяется слишком мало внимания.
"На психиатрическую помощь никто не обращает внимания, вот если б кто-нибудь из правительства заболел и здесь полежал, тогда бы они, узнали, что это такое", - говорит Людмила Шульгат.
"Каждый думает, что там, где он работает – это самое главное. Учителя говорят – это мы образование даём. Гинекологи говорят – там жизнь начинается. Но я тоже скажу, самое главное в организме человека – это мозг. Сегодня ты герой, богатый человек, хороший студент, ученик, министр и так далее. А завтра можешь очутиться на этой койке. Если есть мозги, надо всегда опасаться, что можно ими заболеть", - резюмирует Константин Ануа.
На обратной дороге в Сухум, я серьёзно задумался над последним изречением главврача психоневрологического диспансера. Я вспомнил, что ещё в начале интервью он озвучил общее количество больных, состоящих на учёте в этом лечебном заведение. Оно достигает семи с половиной тысяч человек. "Не дай Бог, - подумалось, - попасть в их число".
Александр Черкасов: Последние дни богаты на сенсации, сенсации из прошлого. Вот, вскорости после появления документов о якобы полониевом следе с Балаковской атомной станции, ведущем прямо в Федеральную службу безопасности, в документе, в котором, впрочем, сходу прочитывается масса нестыковок и несоответствий, выводящих его вообще из статуса документа, появилось другое сообщение: о событиях четырнадцатилетней давности.
Тогда в декабре 1996 года в селе Новые Атаги, Шалинского района Чеченской Республики, были убиты шестеро врачей в больнице международного Красного Креста. И вот бежавшие из России в Британию майор ФСБ Потемкин заявляет, что это преступление - дело рук его родной спецслужбы. А британская пресса публикует документы, утверждающие это: расшифровку радиопереговоров спецназовцев на бланке Федеральной службы безопасности.
Это страшное преступление оттолкнуло тогда от Чечни тех, кто помогал пострадавшей республике в течение двух лет войны: международные гуманитарные организации. Про это преступление говорили и тогда, что оно совершено спецслужбами Российской Федерации, правда, тихо, меж собой говорили и другое, что это дело рук одного из отрядов экстремистов, базировавшегося неподалеку. Что же говорит Потемкин?
Большая группа спецназовцев, проходя с каким-то заданием через Новые Атаги вступила в боестолкновение, ворвалась в больницу, убив при этом десяток боевиков, а потом шестерых врачей. После чего, раскидав паспорта убитых чеченцев, ретировалась и растворилась в ночи. Сам Потемкин прикрывал эту группу, находясь на кладбище на холме неподалеку от села.
Придется разочаровать читателя газет, потому что никакого боя в Атагах в ту ночь не было. Было страшное убийство врачей в больнице, но никакого столкновения спецназа с чеченскими отрядами, с гибелью десятков боевиков. Да и холма не было, Новые Атаги находятся на плоскости, и кладбище там тоже отнюдь не на холме. Наконец, сам документ, который Потемкин приводит якобы в подтверждение, выглядит весьма сомнительно.
Верхняя его часть – шапка, очевидно, современного происхождения, хотя там и говорится о сюжетах 1996 года, само название Федеральная служба безопасности Российской Федерации (ФСБ России), могло появиться только в нулевых годах, и то под конец. Федеральная служба безопасности долго хотела называться не только Российской Федерации, но и России, а ей все еще не позволяли. Департамент военной контрразведки появился только после реформы 2005 года.
Указано, что документ составлен управлением на Северном Кавказе, однако, военная контрразведка формируется не по регионам, а по военным округам, и управление было бы по северокавказскому военному округу. Зато нижняя часть документа, там где подписи и печати, более ранняя, потому что там подписывает документ начальник штаба управления военной контрразведки ФСБ на Северном Кавказе. Извините, такого несоответствия реквизитов на одной бумаге быть не может. Более того, реквизиты из нулевых не могут появиться на бумаге составленных в девяностых. Что мы имеем? Мы имеем страшное преступление, о котором еще раз вспомнили.
Преступление не расследованное, преступление, за которое Российская Федерация все равно несет ответственность, поскольку Чеченская Республика Ичкерия ни кем не была признана, а Россия, таким образом, отвечает за закон или беззаконие на этой территории. Но сам этот документ, похоже, очередной раз дискредитирует разговоры о возможном независимом расследовании или о проведении в перспективе трибунала, который бы дал правовую оценку преступлениям, совершенным в кавказских конфликтах последних двух десятков лет.
Андрей Бабицкий: В минувший понедельник Магомеду Евлоеву, редактору и владельцу сайта "Ингушетия.ру" исполнилось бы 39 лет. Но не исполнилось. В 2008 году он был убит сотрудниками охраны тогдашнего президента Ингушетии. Слово журналисту Магомеду Ториеву.
Магомед Ториев: "Я, Магомед Евлоев, ингуш, родом из Малгобека". Это единственная запись, сделанная им в своём блоге. Его не хватало на все, но он его это не тревожило. Он пытался успеть сделать больше, чем мог и чем умел.
Магомеду Евлоеву исполнилось бы 39 лет в минувший понедельник. Отмечая его день рождения, я хотел бы два слова сказать о его человеческих свойствах и подвести некоторые итоги его деятельности.
Я прожил с Магомедом в Чешской республике два летних месяца 2008 года. Казалось, ноутбук и телефон заменяли ему еду и воздух. Думаю, что он не работал, а просто жил на своем сайте "Ингушетия.ру" большую часть своего времени. Мой товарищ прислал мне черновой вариант своей книги о Абдурахмане Авторханове, предупредив, что она пока не предназначена для печати. Рукопись мне понравилась и я предложил ее прочитать Магомеду. Он отказался, объяснив, что если книга ему понравится, он не сумеет удержаться от ее публикации на сайте.
Сайт был для него всем - ни угрозы, ни уговоры, ни давление на его семью, ни попытки подкупа не могли поколебать его фантастическое упрямство. Я был свидетелем разговора Магомеда по телефону с одним из "доброжелателей", предложившим ему огромные деньги за закрытие или передачу сайта. Магомед тянул время, пытаясь узнать имя заказчика. При этом он ни на секунду не думал о том, чтобы принять предложение. Просто играл. Я спросил его: "А почему бы и нет? Продай, открой новый, работай под псевдонимом, избавь семью и близких от угроз". Ответ был прост и даже скучен: "Нет!".
Сайт "Ингушетия.ру", задуманный как культурный ресурс, стал даже помимо воли своего владельца и родителя грозным оружием в борьбе с беспределом и коррупцией в республике. Власть и даже спецслужбы были вынуждены считаться с его существованием, ибо результаты своей деятельности они могли видеть каждое утро, выставленными на всеобщее обозрение.
Магомед рассказывал, как в пик похищений людей в республике он, не зная как остановить этот конвейер смерти, опубликовал на сайте предупреждения о том, что сегодня в 2 часа дня в республику въехал "эскадрон смерти" ФСБ и его целью является похищение и убийство граждан.
Объявление провисело на сайте несколько дней и похищения прекратились. ФСБ по Ингушетии провело пресс-конференцию, на которой Магомед был обвинён во лжи. Сотрудники ФСБ аргументировали свои претензии нулевой статистикой похищений в день публикации объявления.
После многочисленных угроз в свой адрес, он по его словам, явился в Магас, встал перед зданием ФСБ и позвонил Корякову, тогдашнему её руководителю, предложив ему поговорить – на улице или в кабинете. Коряков встречаться не пожелал. Возможно, бравада и подвела Магомеда в последний день его жизни, когда он сел в самолёт с Зязиковым, отказавшись от других рейсов на Кавказ.
После убийства его соратника Макшарипа Аушева, сайт практически умер. Ресурсы, которые пользуются именами "Ингушетия.орг" или "Ингушетияру.орг" - это лишь тень былого.
Евлоев, добившись ценой собственной жизни отставки Мурада Зязикова, показал, что гражданское чувство одного отдельно взятого человека, если оно не умеет мириться с несправедливостью, способно менять мир. Хотя обходится это очень дорого.
Несмотря на скандал внутри России и крайне жесткую реакцию западной общественности на убийство Магомеда Евлоева, убийца был осуждён на условный срок и прожил бы, согласно решению российской Фемиды, долгую и счастливую жизнь. Но законы гор не оставляют шансов непрощенному убийце - человек забравший жизнь Магомеда, расплатился своей жизнью за содеянное и его убийца остался неизвестным.
Судьба заказчиков - тех, кому была выгодна смерть Магомеда и тех, кто организовал это убийство, складывается более удачно. Они обосновались в столице "под сенью дружеских штыков", получили "на кормление" немалые должности. Мурад Зязиков занял пост советника Медведева, а бывший Министр внутренних дел республики Муса Медов ушел работать в аппарат МВД России.
Убийством Магомеда Евлоева зязиковская власть сумела создать для ингушского чиновничества комфортный режим работы на долгие годы – охотников повторить судьбу владельца сайта "Ингушетия.ру" найти будет весьма непросто.
А томографы, за покупку которых ты так боролся, Магомед, в республику купили. Пишут, что украли много денег, но все равно купили и они работают.
Андрей Бабицкий: В среду десятки деятелей искусства и культуры собрались в центре столицы Армении, с требованиями освободить главного редактора ежедневной газеты “Армянское время” Никола Пашиняна, который был осужден за участие в митингах протеста против нарушений в ходе президентских выборов 2008 года. 1-2 марта в результате столкновения между силовыми структурами и митингующими погибли десять человек. Никола Пашинян уже более года находится в заключении. Рассказывает из Еревана Лилит Арутюнян.
Лилит Арутюнян: Кинорежиссер Тигран Хзмалян считает обвинения в отношении Пашиняна надуманными и циничными:
Тигран Хзмалян: Люди вышли. Их не так уж мало для людей творческих профессий, которых трудно собрать. Это один из знаков того, что всех уже допекло. Даже те, кто считает себя вне политики, понимают, что завтра уже ридут за ними. Это достаточно серьезный сигнал, потому что власть очень долго пыталась прикормить интеллигенцию с руки. Очень многие кормятся из разных кормушек. Думаю, самых одиозных личностей здесь нет. Все это говорит о том, что революционная ситуация в стране зреет не по дням, а по часам.
Лилит Арутюнян: Около недели назад акцию в защиту Никола Пашиняна организовали также редакторы и журналисты. Они подписали заявление c требованием освободить Никола Пашиняна. Пашинян ранее заявил, что ночью 11 ноября в уголовно-исполнительном учреждении он подвергся насилию со стороны неизвестных лиц в масках. Данное заявление Пашиняна было опровергнуто Министерством юстиции.
Член союза художников Заруи Мурадян считает себя вне политики, и, по ее словам, она просто борется за свободу слова в стране:
Заруи Мурадян: Независимо от политических взглядов, в стране не должны быть политзаключенные. Это самое главное, когда человек не может свои принципы отстаивать, не побоявшись попасть в тюрьму.
Лилит Арутюнян: Один из активных участников митинга, актер и режиссер Ашот Адамян говорит, что акции с требованием выпустить “политзаключенных” будут продолжаться до тех пор, пока не окажутся на свободе все 11 активистов оппозиции, которые сегодня находятся в тюрьмах:
Ашот Адамян: Я просто убежден, что страной и государством может называться только территория, где гражданин может быть свободен, быть достойным гражданином. То есть, каждый гражданин должен быть самой большой ценностью своего государства. Сегодня этого нет. Редактор газеты сегодня сидит взаперти из-за своих политических взглядов.
Лилит Арутюнян: Бывший министр образования, сегодня директор одного из образовательных центров, Ашот Блеян считает, что такого рода протесты вынудят власти освободить всех оппозиционеров:
Ашот Блеян: Мы создали независимое государство, чтобы государство защищало основные права и свободы всех граждан.
Лилит Арутюнян: Следует отметить, что за последний месяц досрочно были освобождены два оппозиционных деятеля, которых оппозиция также считала политзаключенными. А, недавно, в интервью Армянской службе “Радио Свобода” лидер оппозиционного Армянского национального конгресса Левон Тер-Петросян выразил уверенность, что в ближайшем будущем более десятка оппозиционеров, находящихся ныне в заключении, будут выпущены на свободу, так как Совет Европы усилит давление на власти Армении.
Андрей Бабицкий: В Дагестане деятельность недавно созданной Комиссии по адаптации исламских боевиков к мирной жизни под угрозой срыва из-за саботажа силовиков – заявляют члены комиссии. Эксперты считают ее изначально бесперспективной и без бойкота. Рассказывает Мурат Гукемухов.
Мурат Гукемухов: Напомним, 2 ноября указом президента Магомедсалама Магомедова в Дагестане принята программа по адаптации боевиков исламского подполья к мирной жизни. В отсутствии амнистии боевикам предлагают вернуться к мирной жизни в результате сделки с правосудием, при которой они понесут наказание меньше минимума. В основном это условные сроки заключения. Далее их интеграцией в светское общество будет заниматься комиссия. При начале своей деятельности комиссия столкнулась с массой трудностей, которые в Дагестане трактуют по-разному. Комитет по делам религии Дагестана считает эти проблемы временными. Комиссия находится еще на стадии становления, не утверждены положения о работе, не регламентированы ее полномочия. В самой комиссии считают, что миротворческий проект президента Дагестана столкнулся с бойкотом силовиков.
В частности, 17 ноября один из участников этой комиссии Расул Кодиев настаивал на передаче ему задержанного прокуратурой Дагестана одного из подопечных комиссии жителя республики Абусупьянова. Однако спустя двое суток после подачи заявления Абусупьянов был найден мертвым на берегу реки со следами насильственной смерти. После убийства Абусупьянова эксперты склоняются к мнению, что комиссия находится под угрозой срыва, так как доверие к ней подорвано. Эксперт из Дагестана Лачин Лачинов считает, что организованный саботаж силовиков в принципе невозможен из-за отсутствия консолидации в рядах правоохранителей. Сегодня силовые структуры Дагестана разделены между различными группами влияния. По его мнению президентская программа стала заложницей воззрений по обе стороны противоборства.
Лачин Лачинов: Конечно, если бы хотели сорвать, такие люди есть как на той, так и на другой стороне. Не желающие изменить что-либо привычное на своей работе, с одной стороны истреблять их, взбунтовавшихся, с другой стороны истреблять этих, якобы олицетворение несправедливой власти. И те люди, которые доверились государству и решили сдаться, только руками разводить приходится.
Мурат Гукемухов: Иного мнения придерживается Руслан Курбанов, житель Дагестана, руководитель совета экспертов рабочей группы Общественной палаты России по развитию общественного диалога институтов гражданского общества на Кавказе. Эксперт приводит доводы, которые позволяют ему заявлять о бесперспективности комиссии и без бойкота с чьей-либо стороны. Во-первых, костяк комиссии составлен из силовиков, то есть лиц, ориентированных на уничтожение этого самого подполья, а не на диалог с ним. Единственный человек в комиссии, который призван повлиять на умы протестной молодежи – Абас Кибедов, брат лидера дагестанских салафитов Мухаммеда Багаудина, неоднозначно воспринимается в среде протестно настроенных мусульман. Закономерен вопрос: если члены этой комиссии способны были вывести из леса боевиков, то почему не сделали это раньше?
Во-вторых, считает эксперт, непонятна сама идея адаптации.
Руслан Курбанов: Как они собираются адаптировать, если от этой адаптации, от этой самой мирной жизни, от интегрированности в общество эти молодые сбежали в лес. Они не хотят интегрироваться с этим обществом, они отрицают его напрочь, они отрицают идеологические, правовые, социальные основы, хотят полностью переделать.
Мурат Гукемухов: И наконец, в-третьих, в выработке программ по умиротворению республики был использован чеченский опыт, который, по мнению господина Курбанова, неприемлем для Дагестана.
Руслан Курбанов: В той же самой Чечне, на опыт которой ссылаются, выводили из леса не идеологически мотивированных исламских фундаменталистов, из леса выводили сторонников национальной идеи чеченской независимости, которые поняли неосуществимость этой мечты. А в Дагестане, в той же самой Ингушетии сторонников национальной идеи не было, там выводить из леса идеологически мотивированных борцов с режимом, которые мечтают создать совершенно иную государственность на Кавказе, нежели светское, их выводить из леса будет невероятно сложно.
Мурат Гукемухов: И тем не менее, создание комиссии, какой бы несовершенной она ни была, все же является приметой цивилизационных процессов в государстве. Попытка наладить диалог с протестным электоратом, создать хоть какую-то возможность для возвращения людей из леса, приходит на смену государственной доктрине тотального насилия, считает главный редактор информационного агентства "Кавказский узел" Григорий Шведов.
Григорий Шведов: Мы видим совершенно явно переход от стратегии "мочить в сортире" к стратегии мягкой. Мы видим совершенно явные противоречия между применениями этих двух подходов. Они выражаются хотя бы в членском составе этой комиссии. Формулирование такого вида стратегии по отношению к росту, к мобилизации вооруженной активности на Кавказе – это хорошо. Другое дело, что все скрывается в непосредственном осуществлении планов. И пока не видим достаточного количества инструментов, механизмов, то есть конкретно бюджетов, людей, которые были бы обличены возможностями, властью для того, чтобы адаптировать людей, помочь тем, кто взывает о помощи и готов адаптироваться.
Андрей Бабицкий: В те годы, когда Кавказом интересовались не столько военные, сколько туристы со всего света, ни один экскурсионный маршрут по территории Северной Осетии не обходился без посещения Города мертвых в Даргавской горной котловине. Добраться до него из Владикавказа на автомобиле можно было за час. Об уникальном памятнике осетинской истории рассказывает Олег Кусов.
Олег Кусов: Это путешествие переносит вас из современности в загадочное средневековье. На склоне горы Чиджитыхох сохранился древний некрополь — 99 каменных надземных, полуподземных и подземных могильников. В могильниках до сих пор находятся останки людей. Погребения в некрополе предположительно относятся к большому периоду времени — от XIV до XIX века. Сохранились скелеты умерших людей. Историки утверждают, что в середине XIX века здесь и вовсе находились неразложившиеся мумии. На "улицах" даргавского Города мертвых стояли, сидели, лежали умершие. В склепах, на полках, можно было видеть мумии мужчин и женщин в характерной для того времени одежде. Склепы делились на женские и мужские. Последние можно распознать по фаллическому символу на крыше. Мумии стали разлагаться, как утверждают специалисты, в конце XIX века из-за смены климата в горах этой части Центрального Кавказа. Сухой целебный климат сменился на относительно влажный, который и стер многочисленные следы жизни и погребения прошлых веков.
Но до сих пор прочные склепы напоминают жилые башни. Их пирамидальные и конусообразные формы кровли сложены из сланца в виде ступенчатых уступов. Могильники служили фамильными (родовыми) усыпальницами. Есть сведения, что массовые захоронения относятся к средневековому периоду, когда в этих местах свирепствовала чума. Смертельно больные люди сами приходили сюда, выбирали полку в могильнике и ждали смертного часа. Но в некрополе есть и захоронения более позднего периода.
Умершего хоронили в его одежде с оружием и вещами. До недавнего времени здесь находили ножи, топоры, кинжалы, булавы, стрелы. Покойников клали обычно на деревянные полки или в ладьеобразные колоды. В каждом склепе оставлялось отверстие — лаз, служивший входом, через который умерших вносили завернутым в ткань. В стенах делались небольшие отверстия для вентиляции.
Правительство еще в 1960-х годах взяло даргавский Город мертвых под государственную охрану. Некрополь получил статус филиала Северо-Осетинского музея краеведения, который впоследствии стал Объединенным музеем республики. Но все это не уберегло некрополь от разграбления "черных археологов" и в значительной степени от советских туристов, отдыхавших на соседней турбазе "Кахтисар". Приезжие, по рассказам местных жителей, изымали из склепов черепа и кости.
Сегодня туристов в этих местах почти нет, "черные археологи", по всей видимости, переключились на многочисленные предкавказские курганы, хранящие предметы скифского периода, в том числе и золотые украшения. Местные власти не обделяют Город мертвых вниманием, изредка выделяя средства из скудного республиканского бюджета на реставрацию уникального памятника старины.
Андрей Бабицкий: В понедельник президент Грузии Михаил Саакашвили, выступая перед Европарламентом, объявил, что Грузия берет в одностороннем порядке берет на себя обязательство неприменения силы в зонах конфликта. Он также предложил Москве начать переговоры без предварительных условий и обратился к Европарламенту с просьбой включить в официальный лексикон ЕС термин "оккупированные территории" в отношении самопровозглашенных Абхазии и Южной Осетии. Об этом мы и говорили с госминистром Грузии по евроатлантической интеграции Георгием Барамидзе, побывавшем на этой неделе в Праге.
Андрей Бабицкий: Обязательства, которые берет на себя Грузия по одностороннему неприменению силы, означают конец любых военных действий?
Георгий Барамидзе: Мы надеемся. Хотя всему этому будет конец тогда, когда Россия выведет свои оккупационные войска. Однако это большой шаг по направлению к миру и мирному разрешению конфликта с Россией. Надеемся, что на время, которое потребуется для достижения договоренностей, дипломатическим и политическим путями мы сможем все-таки урегулировать эту проблему с Россией. И, в конце концов, Россия поймет, что лучше иметь в лице Грузии надежного соседа, который не имеет обид на своего северного соседа из-за захваченных территорий. И, в конце концов, Грузия, действительно, европейская цивилизованная нормальная страна. И надеемся, что если не сегодня, то завтра Россия в этом также поймет свой интерес.
Андрей Бабицкий: Из Москвы уже следуют заявления о том, что с Саакашвили разговора не будет, верить ему нельзя, то же самое мы слышим из Сухуми и Цхинвали. Все-таки что можно ответить на эти обвинения, имея в виду юридические гарантии обязательств, которые принимает на себя Грузия?
Георгий Барамидзе: Что касается юридической стороны, то это одностороннее заявление. Суверенное заявление суверенной страны. И это была устная предварительная заявка, но и, как президент сказал в своем выступлении, соответствующие письма были направлены генеральному секретарю ООН и ОБСЕ. То есть это официально не только заявление, но и, так сказать, соответствующе оформленная инициатива. А что касается других политических гарантий, мы надеемся, что если диалог между руководителями России и Грузии состоится, то этот процесс будет взят под контроль мировой общественностью.
Андрей Бабицкий: Москва уже отклоняет любые предложения о переговорах. Она не желает общаться с Саакашвили.
Георгий Барамидзе: В том-то и дело. Если бы сразу же после заявления Москва была готова заявить “да”, тогда и проблемы не было. Проблема как раз в том, чтобы под нежным давлением мировой общественности Россия, в конце концов, пришла к той мысли, что для нее самое важное и выгодное - иметь цивилизованный диалог с Грузией. Россия должна понять, что она не сможет Грузию вернуть в Советский Союз.
Андрей Бабицкий: А вы уверены, что она ставит такую цель?
Георгий Барамидзе: Да, абсолютно. И она не сможет свергнуть демократически избранных президента и правительство. Ну хорошо, не достигли одной цели, не достигли максимума, 100 процентов того, что хотели. Давайте поступать, как умные люди. Давайте достигнем 70 процентов той мечты, которая у нас есть. А если в интересах России единая, сильная и европейская Россия, тогда в интересах России должна быть единая, сильная и европейская Грузия. Хотя и неподчиненная Кремлю, но - Грузия, которая сотрудничает, которая имеет огромный потенциал сотрудничества с Россией, потому что у нас есть общие интересы практически во всех сферах. Да, она не будет подчиняться, но она будет сотрудничать.
Андрей Бабицкий: Будем надеяться, что в этом направлении тоже что-то сдвинется рано или поздно. Михаил Саакашвили настаивает на том, чтобы в ассортимент юридических терминов, которыми пользуется Запад, вошло понятие “оккупация”. Вчера он об этом сказал. Меня интересуют практические последствия такого решения, если оно будет принято. Вы полагаете, что если термин “оккупация” будет принят, Россия как-то позитивно отреагирует на это, и рано или поздно признает свою ответственность?
Георгий Барамидзе: А как иначе назвать незаконное присутствие на нашей территории вооруженных сил соседней страны без нашего приглашения? Это же не военный туризм. Конечно, это будет неприятно России. Во-первых, это юридический вопрос. Сейчас на этой территории, которую занимают и контролируют российские военные, никто реально не отвечает ни за права человека, ни за вопросы охраны имущества и исторического наследия. Кстати, вот что произошло в Илорской церкви. Просто какое-то варварство. Перекрасили церковь грузинскую, поставили российский купол. Этого же никто нигде не делал. Что, от этого Россия стала еще более великой? Она уменьшается во много раз, делая такие варварские шаги. Поэтому кто-то должен нести ответственность за подобные вещи. А второй вопрос - Россия должна понимать, что, оккупируя такую маленькую в сравнении с ее пространствами, а для нас огромную территорию - 20 процентов нашей страны, - она платит все больше и больше в политическом смысле. То есть, это стоит России дорого.
Андрей Бабицкий: В репутационном смысле?
Георгий Барамидзе: Да. Зачем такой огромной России, которая хочет завоевать уважение всего мира, оккупировать маленькую территорию маленькой Грузии, но создавая большие проблемы для своих соседей, тем самым загнав себя в изоляцию? Потому что Россия сегодня, давайте честно взглянем правде в глаза, она же в изоляции. В политическом смысле.
Андрей Бабицкий: В политическом смысле она как раз - саммит в Лиссабоне это показал…
Георгий Барамидзе: Нет, в связи с этим вопросом. Я не говорю, что в целом.
Андрей Бабицкий: Я бы не сказал, что это полноценная изоляция, но да, репутационный ущерб, несомненно, есть.
Георгий Барамидзе: Не говоря о Западе, даже страны СНГ не поддержали в этом вопросе Россию.
Андрей Бабицкий: Есть и точка зрения Сухуми и Цхинвали на проблему, что Россия не является стороной конфликта, что они субъекты этого конфликта.
Георгий Барамидзе: Это старая песня, которая в свое время была предложена Россией.
Андрей Бабицкий: Мы знаем, что в свое время Россия выступала на стороне Грузии.
Георгий Барамидзе: Грузии?
Андрей Бабицкий: Ну, конечно, она пыталась вернуть Абхазию. Для этого была организована блокада.
Георгий Барамидзе: А вы честно думаете, что она пыталась вернуть Абхазию?
Андрей Бабицкий: Вы думаете, нет? Я думаю, что да.
Георгий Барамидзе: Давайте, я несколько фактов приведу. При взятии Сухуми участвовали российские войска. Планирование проходило в Генштабе.
Андрей Бабицкий: Нет, это вы берете начальные периоды.
Георгий Барамидзе: Басаев воевал против нас.
Андрей Бабицкий: 97 год я имею в виду.
Георгий Барамидзе: В 1997 году, вы же тоже знаете, эта так называемая блокада была абсолютно формальной.
Андрей Бабицкий: Мне кажется, она не была формальной.
Георгий Барамидзе: Разве можно иметь иллюзии? Вы представьте, что совместно грузинское правительство, российское правительство что-то хотят сделать, чего-то добиться, и они не смогли добиться. Финансово, политически, экономически поддерживали сепаратистов. Без этой поддержки они бы не выдержали.
Андрей Бабицкий: Будем считать, что Россия действительно, что бы она ни декларировала, стояла за этими процессами. Предположим, сегодня Россия ушла, признав себя оккупантом, поддавшись давлению со стороны Запада. Вывела свои войска. Что это меняет в вашей ситуации?
Георгий Барамидзе: Этим создается возможность возвращения 80 процентов населения - большинства населения.
Андрей Бабицкий: Их пустят обратно, вы считаете?
Георгий Барамидзе: Мы не собираемся военным путем, но это временное образование на оккупированных территориях, которое сейчас полностью подконтрольно российским оккупационным войскам, поймет, что у него нет никаких шансов, что они должны договариваться.
Андрей Бабицкий: То есть, расчет на добрую волю или на здравый смысл?
Георгий Барамидзе: Это уже - дело времени. Мы не только хотим говорить с Россией как с основным партнером в конфликте, но и с нашим населением, в том числе и с теми людьми, которые являются нашими гражданами, пусть даже они ненавидят нас. Разговаривала же Россия с чеченскими лидерами. Мы тоже готовы разговаривать на этом уровне, но самый главный вопрос - вопрос конфликта между Россией и Грузией - должен быть решен. Параллельно с этим, естественно, люди, которые жили в Сухуми или которые сейчас живут, они должны опять помириться. Те, кто смогут помириться.
Андрей Бабицкий: У меня это не вызывает никаких сомнений. Последний вопрос. Вот эти односторонние обязательства о неприменении силы создают возможность для более быстрого по времени вступления Грузии в НАТО? По аналогии с Турцией, которая тоже имеет территориальные проблемы, но поскольку там также точно есть обязательства о неприменении силы, в этом случае страна может стать членом НАТО.
Георгий Барамидзе: Совершенно верно. Я говорю, что каждый цивилизованный шаг, каждый правильный шаг, сделанный Грузией, будет играть на пользу интеграции нашей страны и в НАТО, а в последующем и в Евросоюз.
Андрей Бабицкий: На эту тему комментарий, представляющий скорее российский подход, политолога Сергея Маркедонова.
Сергей Маркедонов: Грузинский президент Михаил Саакашвили снова вошел в привычную для себя роль. Говоря словами французского императора Наполеона I, он снова "надел на себя сапоги прежних удачных баталий". Как и прежде до августовской войны двухлетней давности, грузинского президента стали активно принимать и поддерживать на Западе. Свидетельством тому - принятие жесткой в отношении России декларации Парламентской Ассамблеи стран-членов НАТО и личная встреча главы Грузинского государства с Бараком Обамой в ходе саммита Альянса в Лиссабоне. Заметим также, что два президента не просто провели протокольное мероприятие, но и обсудили Хартию о стратегическом партнерстве. Это показало, что Белый дом готов демонстрировать преемственность с прежней республиканской администрацией в вопросах, касающихся Грузии.
Как следствие, количество перешло в качество, и после лиссабонского саммита Саакашвили снова прибегнул к своей излюбленной манере, которую он же сам определил, как "агрессивное миротворчество". Чтобы развить свой успех, он обратился с предложением к российскому руководству о встрече в любом месте и без предварительных условий, а также заявил, что не будет решать проблемы Абхазии и Южной Осетии силовым путем. Как на это можно возразить? С одной стороны, очевидно, что президент Грузии повторяется. Подобного рода идеи и предложения озвучивались им с завидной регулярностью, начиная с 2004 года. Хотелось бы, кстати, добавить, что и 7 августа 2008 года (то есть когда решение о штурме Цхинвали уже было принято) он озвучил мысль о необходимости мирного решения проблемы Южной Осетии. Можно было бы также сказать, что подобного рода инициативы носят заведомо популистский и пропагандистский характер. Миру надо показать, что Тбилиси - это добрая воля, а Москва - это агрессия. Нюансы и детали кавказских конфликтов многие на Западе не знают, а в памяти остается миротворческая риторика. К тому же, многие политики в Европе и в США (почему - это другой вопрос) искренне считают две спорные территории оккупированными, а в России видят злого демиурга действительности. Как следствие, готовность к тому, чтобы негативно воспринять ответы из Москвы. Тем паче, что неуклюжая кремлевская дипломатия только усиливает негативный эффект. К сожалению, за два года в Москве не научились ничему, кроме повторения мантры о том, что "с этим режимом мы разговаривать не будем". Непраздный вопрос - а с кем же говорит господин Карасин в Женеве? Не с марсианами же.
Но что получается в сухом остатке? Президент Саакашвили переживает эйфорию. Но хорошо, если бы он, включив рациональное мышление, понял бы, что нынешняя поддержка Запада серьезно отличается от той, что была у него до августа 2008 года. Сегодня США и ЕС относятся к Тбилиси без завышенных ожиданий по поводу демократии и быстрого вступления в НАТО. Их взгляды стали более приземленными и прагматичными. Во-первых, Грузия дает 925 солдат для операции в Афганистане. При крайней скудости людских ресурсов из-за крайней же непопулярности войны, это важно для Запада. Во-вторых, у Саакашвили нет внятной альтернативы внутри страны, а потому его поддерживают как лидера страны-союзника, который, скорее всего, "всерьез и надолго". В-третьих, сегодня отношения между Россией и Западом развиваются не по нисходящей, а по восходящей. Напомню, что в 2007 году была речь Путина в Мюнхене, а до того, Москва так напугала себя цветными революциями, что сама поверила в возможность этого сценария внутри Садового кольца. Сегодня есть итоги лиссабонского саммита, которые не только Тбилиси, но и Москва может записать себе в актив. И эти итоги - не просто набор пустых деклараций, а задел для выработки реальных механизмов по обеспечению европейской и международной безопасности. В этой связи Запад еще меньше, чем в 2008 году будет делать выбор между Россией и Грузией.
Однако "старые сапоги" грузинского президента ставят вопросы и дилеммы не только для него и для Запада, но и для России. Можно, конечно, не реагировать на инициативы Саакашвили, записывая его (и не без серьезных оснований) в популисты. Однако настала пора перестать быть зависимой от внешних инициатив. Необходимо самим предлагать мирные проекты и планы, будь то гуманитарные вопросы или невозобновление военных действий. Что мешало российской делегации в Женеве тут же затребовать от грузин фиксации деклараций их президента на бумаге? Например, в виде договора об отказе от силовых действий. Раз уж Вы не хотите воевать с Абхазией и Южной Осетией, то, пожалуйста, извольте поставить подпись. А еще лучше, если бы на это последовала бы встречная инициатива. Не нравится Грузия - апеллируйте к Западу. И не только к политикам, но к общественному мнению Европы и США. К сожалению, российская дипломатия, в отличие от Саакашвили, не надевает старых сапог. Она их после августа 2008 года не снимала.
Андрей Бабицкий: Президент Дмитрий Медведев назвал отчеты российских силовиков об успешной борьбе с терроризмом на Северном Кавказе брехней. Статистику, которая отражает якобы положительную динамику контртеррористической операции, анализирует писатель Герман Садулаев.
Герман Садулаев: Мы уже недавно говорили о статистике. Напомню, что я недоумевал относительно расхождения между данными генеральной прокуратуры Российской Федерации и данными официального Грозного о количестве преступлений террористического характера. По словам заместителя генерального прокурора России, в текущем году в Северо-Кавказском федеральном округе зарегистрировано 352 таких криминальных деяния, из них 254 приходится на Чечню. А по заявлению МВД Чеченской республики – ни одного.
История получила продолжение. Президент России Дмитрий Медведев на совещании в Ессентуках, которое состоялось в пятницу 19 ноября, заявил, что оперативная обстановка на территории Северо-Кавказского федерального округа практически не улучшилась, количество обстрелов, подрывов, убийств мирных граждан и сотрудников правоохранительных органов не уменьшается, а существующей статистике веры нет.
Приведённые Президентом данные показывают третий вариант статистики, ещё более жёсткий, чем данные генеральной прокуратуры. Буквально Медведев сказал следующее:
"За 10 месяцев текущего года на территории округа зарегистрировано 64 тысячи преступлений. При снижении в стране количества умышленных убийств на 13%, в округе их количество возросло на 5%, раскрываемость снизилась практически на 10%, хотя последний показатель требует отдельного анализа, я не уверен, что это плохо, потому что статистика у нас лукавая, веры в нее нет. Еще раз обращаю на это внимание руководителей правоохранительных органов: нет веры в эту статистику, брехня это зачастую".
Вот так безапелляционно выразился глава государства – брехня это, вся ваша статистика. И Президента можно понять. Действительно, существующая статистика больше сообщает нам о методах работы самих правоохранительных органов, чем о реальной криминальной обстановке в обществе. Например, если растёт количество зарегистрированных преступлений и снижается раскрываемость, это совсем не обязательно плохо – возможно, просто стали больше регистрировать обращений граждан, а прежде – отказывали. А если вдруг ни с того ни с сего падает количество преступлений и оптимистически ползёт вверх кривая раскрываемости – скорее всего, правоохранители просто футболят обращения, не регистрируют поступающие сигналы, а в отчётность включают только те правонарушения, которые представляют им уже практически раскрытыми. Всё верно, лукавая статистика.
А ещё у каждого ведомства – своя версия. На том же совещании в Ессентуках глава ФСБ Александр Бортников доложил, что с начала года на территории СКФО проведено более 50 контртеррористических операций, в ходе которых уничтожено 332 члена банд-групп. Запомним эту цифру – 332 за 10 месяцев текущего года. Ранее, заместитель генерального прокурора, отчитываясь за 9 месяцев этого же года, назвал цифру в 400 уничтоженных боевиков. Можно было бы списать на округление, но по правилам арифметики, если 332 округлять до сотен, то это будет – около 300, а не около 400.
Получается, за 9 месяцев уничтожено 400, а за 10 месяцев – 332. То есть, за 1 месяц уничтожено минус 68 боевиков. Или выяснилось, что 68 убитых не были боевиками?
Дальше снова пугающие цифры: задержано 530 бандитов и их пособников, изъято более тысячи единиц оружия, свыше полутора тонн взрывчатых веществ, около восьми с половиной тысяч снарядов и гранат и 135 тысяч патронов.
Воля ваша, господа, но вы уж как-то разберитесь со своей статистикой. По телевизору говорят, что на Северном Кавказе мирная жизнь. А посмотришь на ваши цифры – волосы дыбом на голове встают. Что у вас там происходит? Это же опять, как ни крути, масштабные армейские операции! Давайте ещё раз посчитаем, 332 боевика уничтожено, 530 взято в плен, пусть так. Итого безвозвратные потери боевиков составили 882 человека. Серьёзная сила. Но это не главное. По взятым трофеям выходит, что на каждого убитого или пленённого боевика приходилось: более одной единицы стрелкового оружия, более 1,7 кг взрывчатых веществ, и – внимание – более 9 снарядов и гранат и 150 патронов! Неплохо для бандитских формирований. Даже регулярные части советской армии во время Великой отечественной войны зачастую не имели такого количества оружия и боеприпасов. Интересно, кто и как снабжает боевиков? Восемь с половиной тысяч снарядов и гранат – откуда? И ещё интересно, чьего производства? Снаряды – это же не самодельные взрывные устройства, производителя снаряда найти довольно легко.
Господа криминалисты, считайте, что это подсказка. Если с наших военных складов ежегодно пропадает сотни единиц стрелкового оружия, тысячи снарядов и гранат, десятки тысяч патронов, или столько же контрабандой перевозится через границу Российской Федерации – господа правоохранители, "где посадки?", - как любит говорить наш Премьер-министр. Или, если статистика безбожно завышается, чтобы оправдать премии и повышения по должности – где отставки? Или на самом деле вы не хотите покончить со всем этим? А хотите, чтобы конфликт продолжал тлеть?
Лучше бы вы не оглашали статистику прежде, чем сами разберётесь, что в действительности происходит на Северном Кавказе.
Андрей Бабицкий: Наш корреспондент Семен Пегов побывал в психоневрологическом диспансере в абхазском поселке Дранда. Вот его репортаж.
Семен Пегов: Единственный в Абхазии психоневрологический диспансер располагается в селе Дранда Гулрыпшского района. На сегодняшний день на стационарном лечении здесь находится порядка восьмидесяти пациентов. Год назад больницу начали ремонтировать, однако выделенных средств хватило только на отделку первого этажа. Большинство же палат, в которых лежат больные, находятся практически в аварийном состоянии.
"Как ваше здоровье? А мысли как? Спал хорошо? Я тоже вчера неплохо спал, между прочим…", - с такими вопросами главврач республиканского психоневрологического диспансера Константин Ануа обращается к каждому пациенту во время ежедневного утреннего обхода.
Сначала он показывает отделение строгого режима на первом этаже, где сегодня содержатся 10 человек на принудительном лечении. Эти пациенты находятся под охраной, многие из них совершили тяжкие преступления. На первый взгляд все они выглядят безобидно, в их поведении не чувствуется особенной агрессии. Но, честно говоря, становится не по себе, когда, выйдя из очередной палаты, Константин Ануа начинает шёпотом рассказывать: "Этот убил своего отца художника, этот застрелил лучшего друга и разрезал на части, этот отрубил родному брату руку". Однако, как бы это ни странно звучало – отделение строго режима самое обустроенное. В прошлом году на ремонтно-восстановительные работы в психоневрологическом диспансере правительством было выделено 3,5 млн. рублей. Этого как раз хватило на отделку первого этажа. Остальные 70 пациентов, которые лежат в палатах этажом выше, содержатся в, мягко говоря, некомфортных условиях.
"Человек чисто не будет выглядеть, если половину лица побреет, а половину оставит. Так вот половину диспансера нам отремонтировали, отпустили на это 3,5 миллиона, а второй этаж по-прежнему не тронут", - рассказывает Константин Ануа, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Здесь нас встречает заведующая женским отделением Людмила Шульгат. Пожилая, но очень бойкая женщина. В отличие от главврача, который, перечисляя проблемы психоневрологического диспансера, старается не слишком драматизировать, рассуждать спокойно и рационально, Людмила Шульгат сразу начинает громко, не скрывая эмоций, высказывать своё недовольство:
"В крайне катастрофическом положении находится отделение – стены рушатся, потолки валятся, вода льёт в дождь как из ведра, больных некуда класть, отодвигаем кровати, боимся, чтобы всё это не упало и не завалилось на них".
В подтверждение своих слов Людмила Шульгат демонстрирует дыры в потолке и стены палат, где кусками отваливаются деревянные перекрытия и штукатурка, оголяя кирпичную кладку. Ещё одна больная тема – подача воды. Зачастую, персоналу вместе с пациентами приходится таскать её в вёдрах, чтобы поддерживать в отделении элементарную гигиену.
"Больные вместе с сотрудниками набирают воду, вот как раз они в вёдрах несут её сюда – для туалета, для санитарной обработки. Смотрите, в каких условиях мы работаем", - объясняет заведующая женским отделением в тот момент, когда по коридору мимо нас проходят три пациентки с пластиковыми вёдрами, наполненными водой.
К сожалению, санитарные проблемы на этом не заканчиваются. В психоневрологическом диспансере до сих пор нет ни одной дезинфекционной камеры, несмотря на то, что, по словам Константина Ануа, в подобных лечебных заведениях она просто необходима. Ведь нередко в учреждение поступают, так называемые, "запущенные" больные с улицы.
"Многие говорят: "О-о, город надо очистить, всех бродячий больных забрать в психиатрическую больницу!" А это больные – грязные, завшивленные, запущенные. А дезинфекционные камеры – стоят дорого, порядка 400 тысяч рублей. Я ставил этот вопрос неоднократно, но видимо у государства на это нет средств. И нам приходится варить одежду на улице, чтобы завшивленности не было в отделение", - рассказывает главврач.
Конечно, картина получится совсем апокалиптичной, если не отметить несколько положительных моментов в работе диспансера. Во-первых, здесь неплохое медикаментозное обеспеченье. В принципе, государством на это выделяется достаточно средств, при лечении, по словам Константина Ануа, используются современные дорогостоящие препараты. Для иллюстрации, одна ампула "клопиксола" стоит 560 рублей, а в среднем на каждого пациента нужно по две ампулы в месяц. Нет проблем с питанием – три раза в день, тоже за счёт государства. Недавно был приобретён новый служебный транспорт, который из Сухума доставляет сотрудников на работу.
Другое дело, что персонал работает практически на голом энтузиазме, среднее зарплата -2000 рублей. И заведующая женским отделением Людмила Шульгат, и главврач Константин Ануа, сходятся в одном – сегодня в республике психиатрической помощи уделяется слишком мало внимания.
"На психиатрическую помощь никто не обращает внимания, вот если б кто-нибудь из правительства заболел и здесь полежал, тогда бы они, узнали, что это такое", - говорит Людмила Шульгат.
"Каждый думает, что там, где он работает – это самое главное. Учителя говорят – это мы образование даём. Гинекологи говорят – там жизнь начинается. Но я тоже скажу, самое главное в организме человека – это мозг. Сегодня ты герой, богатый человек, хороший студент, ученик, министр и так далее. А завтра можешь очутиться на этой койке. Если есть мозги, надо всегда опасаться, что можно ими заболеть", - резюмирует Константин Ануа.
На обратной дороге в Сухум, я серьёзно задумался над последним изречением главврача психоневрологического диспансера. Я вспомнил, что ещё в начале интервью он озвучил общее количество больных, состоящих на учёте в этом лечебном заведение. Оно достигает семи с половиной тысяч человек. "Не дай Бог, - подумалось, - попасть в их число".