Ирина Лагунина: Национальный архив США направил на прошлой неделе Конгрессу свой второй доклад, основанный на материалах американской разведки о нацистских военных преступниках и их послевоенной судьбе. В соответствии с Законом о раскрытии информации о военных преступлениях нацизма, принятым в 1998 году, гриф секретности был снят с восьми миллионов страниц документов. По этим материалам изучавшие их историки подготовили в 2007 году первый доклад, о котором тогда в интервью Радио Свобода рассказал один из его авторов – профессор Норман Года. Сегодня Норман Года рассказывает моему коллеге Владимиру Абаринову о наиболее интересных открытиях нового доклада.
Владимир Абаринов: Доклад, озаглавленный "Тень Гитлера", имеет подзаголовок: "Нацистские военные преступники, разведка США и Холодная война". Он посвящен щекотливой теме: сотрудничеству бывших нацистов с американской разведкой. Неприятная для американцев правда – именно по этой причине документы так долго оставались засекреченными – состоит в том, что в годы "холодной войны" ЦРУ использовало или пыталось использовать в своих интересах лиц, в чьей причастности к военным преступлениям она не сомневалась.
Профессор Года, который работал над докладом вместе с профессором Ричардом Брайтманом, говорит, что отношение к бывшим нацистам изменилось после начала "холодной войны".
Норман Года: Первоначальные инструкции, изданные сразу после войны, четко определяли категории лиц, автоматически подлежащих аресту. Одну из таких категорий составляли бывшие сотрудники гестапо, другую – бывшие военнослужащие СС и так далее. Но уже в начале 1947 года военной контрразведке США больше не вменялось в обязанность арестовывать этих людей. Общей задачи использования бывших офицеров гестапо и СС в интересах разведки никогда не существовало. Однако это происходило в особых случаях. Мы не обнаружили никаких документов, в которых правительство США, командование Вооруженных сил или хотя бы руководство контрразведки давали бы указания своим подразделениям на местах активно вербовать бывших гестаповцев или офицеров разведки СС.
Владимир Абаринов: В России одним из доказательств лицемерия Америки в этом вопросе считается дело ученого-ракетчика Вернера фон Брауна. Он, дескать, был членом нацистской партии и имел звание офицера СС – штурмбанфюрер. На заводе по производству ракет, которыми обстреливался Лондон, использовался труд узников концлагерей, причем режим в этих лагерях был крайне жестоким. Тем не менее фон Браун получил вид на жительство, а затем и американское гражданство и стал одним из разработчиков космической программы США.
Браун сумел убедить американских следователей в своей аполитичности. По его словам, после того, как немецкий ракетный проект поступил в ведение рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, у него не было иной возможности продолжать работу. Гиммлер будто бы даже приказал начальнику гестапо Мюллеру арестовать ученого по обвинению в саботаже, поскольку вместо того, чтобы делать чудо-оружие, Браун мечтал о полетах на Луну. Ценой освобождения стало согласие надеть эсэсовские погоны. Никаких документов, подтверждающих рассказ Брауна, найти не удалось. Ему просто поверили. Военное командование смогло добиться от Конгресса разрешение на въезд лишь ста немецких ракетчиков, хотя Браун требовал для своих сотрудников пятьсот виз.
Профессор Норман Года.
Норман Года: Насколько я понимаю, фон Браун весьма успешно справился с задачей, представляя себя как просто инженера, разработчика гироскопов для летательных аппаратов и других подобных устройств. Точно так же делали и все остальные немецкие ракетчики, ученые и инженеры. В то время еще не было известно о том, что они имели отношение к жестокостям Нордхаузена, к подземному заводу в туннелях, пробитых в толще гор, к использованию рабского труда заключенных. В какой-то мере об этом знали, но смотрели сквозь пальцы – полагаю, командование в первую очередь интересовалось их профессиональной квалификацией. Помнится, я видел собранные разведкой публикации немецких ученых, при чтении которых можно было сделать вывод о том, что некоторые из них как минимум были знакомы с результатами медицинских экспериментов в лагерях и тому подобной информацией. Но мне неизвестно, читал ли кто-нибудь внимательно эти материалы. Так что главной задачей было использовать их научный опыт. Другая сторона этой медали – советская практика использования немецких специалистов в области авиации и ракетной техники. Не знаю, насколько внимательно Советы проверяли возможную причастность этих людей к военным преступлениям.
Владимир Абаринов: Я занимался этим вопросом: совсем не проверяли. Этот аспект советскую разведку просто не интересовал. Сначала производство было восстановлено на месте – в Саксонии на головном предприятии компании Юнкерс и в Тюрингии, в Нордхаузене, где осталось оборудование фон Брауна и часть его персонала. Немецких атомщиков вывезли в Советский Союз сразу, а вскоре за ними последовали и ракетчики. Советская разведка пыталась переманить и фон Брауна, который оказался к концу войны в американском оккупационном секторе, но из этого плана ничего не вышло.
Продолжим разговор с д-ром Года. Одна из глав доклада "Тень Гитлера" называется "Нацисты и Ближний Восток". У Гитлера были обширные планы относительно этого региона. Нацистской Германии была отчаянно нужна нефть. Стратегический план состоял в том, чтобы из Северной Африки пробиться в Палестину, в то время подмандатную британскую территорию, оттуда – в нефтеносные Ирак и Иран, а затем соединиться с немецкими войсками на Кавказе. Союзником Гитлера в осуществлении этого плана стал Великий муфтий Иерусалима Хадж Амин эль-Хусейни.
Норман Года: Великий муфтий Иерусалима возглавлял радикальное националистическое движение в Палестине и был одним из главных вдохновителей серии кровавых мятежей против британских властей в период с 1936 по 1939 год. В ходе последнего из этих мятежей он был вынужден бежать в Багдад, и британцы сумели подавить мятеж. В ноябре 41-го он объявился в Берлине. А в июне-июле 42-го Африканский корпус Роммеля был близок к тому, чтобы сокрушить британскую оборону в Египте. Тем летом Роммель захватил глубоководный порт Тобрук и двинул свои войска к британским позициям у Эль-Аламейна, и было похоже, что он прорвет эту линию обороны, и тогда до Палестины ему останется трое суток походного марша. Великий муфтий отвечал за радиопропаганду на арабском языке – вещание на Ближний Восток велось из Берлина. Эти передачи содержали призывы к арабскому населению восстать и убивать евреев, которые якобы несут ответственность за угнетение палестинцев, а также указание составлять списки, записывать имена и адреса палестинских евреев, чтобы, когда придут немцы, их можно было по этим спискам уничтожить. И вот летом 1942 года, когда ожидалось, что Роммель вот-вот прорвет британскую оборону, в Германии была сформирована айнзацкоманда. Вы знакомы с деятельностью айнзацгрупп в Советском Союзе, а это была айнзацкоманда для Египта и Палестины. Ее перебросили в Грецию, и там, в Афинах, она дожидалась переброски в Северную Африку. Когда Роммель одержал победу при эль-Аламейне, айнзацкоманда отправилась на соединение с ним. В их задачу входило истребление евреев в Палестине, но они, разумеется, рассчитывали, что арабы окажут им в этом поддержку, подобно литовским и украинским националистам на оккупированных советских территориях. Как бы то ни было, прорыва под эль-Аламейном не произошло. Напротив – британцы перегруппировали свои силы и в октябре начали масштабное контрнаступление, которое отбросило Роммеля вспять. Муфтий в это время оставался в Берлине и продолжал по радио нагнетать страсти в Палестине, Северной Африке – везде, где понимали арабский язык.
Владимир Абаринов: Как явствует из документов Национального архива США, великий муфтий получал от нацистского правительства щедрое финансирование - 80 тысяч рейхсмарок в месяц, тогда как жалованье фельдмаршала составляло 26500 марок в год. Кроме всего прочего, муфтий принимал активное участие в формировании дивизии Ваффен СС из боснийских мусульман. Дивизия была предназначена для боевых действий в Югославии, но муфтий лелеял мечту, что в дальнейшем она будет направлена в Палестину. Этой мечте не суждено было сбыться. После войны – и на этот счет тоже имеются документы американской разведки - ему удалось избежать наказания благодаря позиции Великобритании и Франции, не желавших судом над муфтием возбуждать недовольство среди мусульман Ближнего Востока. Муфтий нашел убежище в Париже, оттуда отправился в Сирию и умер в Бейруте в 1974 году, до последнего дыхания отрицая факт своего сотрудничества с нацистами.
Наконец, последняя глава доклада называется "Союзная разведка и Организация украинских националистов". По словам д-ра Года, американской разведке было очень трудно разобраться в хитросплетениях внутренней борьбы в руководстве ОУН, однако она никогда не привлекала к сотрудничеству Степана Бандеру.
Норман Года: Это очень запутанный сюжет. Американская военная разведка весьма внимательно изучала контингент лагерей для перемещенных лиц украинской национальности. Ее интересовали украинцы, воевавшие в Польше, а после войны устремившиеся на Запад. Их интересовали также планы украинских вождей вроде Степана Бандеры. Однако политика украинских националистов – как на территории Украины, так и в изгнании – отличалась крайней запутанностью. Американская военная разведка на самом деле просто пыталась выяснить, кто у них главные игроки, что они собираются предпринять и тому подобное. Особенно ее интересовали планы Бандеры, потому что было понятно, что он и его сторонники очень опасны. США никогда не использовали Бандеру. Более того: существуют свидетельства того, что Соединенные Штаты пытались его найти, чтобы передать Советам, но им это так и не удалось. Бандера работал некоторое время на британцев, на их разведку MI5. Непродолжительное время он сотрудничал и с итальянской разведкой. А перед его убийством в 1959 году он работал на западногерманскую разведку. Но Соединенные Штаты всегда смотрели на Бандеру как на человека, от которого можно ожидать чего угодно. Американцы не только никогда не работали с ним сами, но и убеждали британцев и западных немцев не делать этого.
Владимир Абаринов: Иное дело – Микола Лебедь, возглавивший после войны оппозицию Бандере.
Норман Года: К концу Второй мировой войны Лебедь стал совершенно другим человеком. Он осознал, что должен, по крайней мере, употреблять тот язык демократии, который будет понятен Соединенным Штатам. Он понимал также, что для того, чтобы работать с американцами, ему в той или иной степени придется подчинить свои собственные цели американским. Бандера никогда не понимал этого. С Бандерой была и другая проблема: его организация была совершенно не защищена от советской инфильтрации, и Соединенные Штаты не питали ни малейших иллюзий на этот счет. И действительно: Советы наводнили ряды бандеровцев своей агентурой. Что нравилось американцам в Лебеде – это не только то, что в результате войны он стал прагматиком, но и то, что его организация была абсолютно надежно защищена от советского проникновения. Я не видел ни одного документа, где говорилось бы о провале разведки, причиной которого была организация Лебедя или его отряды на Украине.
Владимир Абаринов: Мы беседовали с профессором Норманом Года, одним из авторов доклада "Тень Гитлера": "Нацистские военные преступники, разведка США и Холодная война".
Ирина Лагунина: Продолжение беседы с профессором Норманом Годой и подробности отношений США с Организацией украинских националистов слушайте в следующих выпусках программы "Время и мир".
Владимир Абаринов: Доклад, озаглавленный "Тень Гитлера", имеет подзаголовок: "Нацистские военные преступники, разведка США и Холодная война". Он посвящен щекотливой теме: сотрудничеству бывших нацистов с американской разведкой. Неприятная для американцев правда – именно по этой причине документы так долго оставались засекреченными – состоит в том, что в годы "холодной войны" ЦРУ использовало или пыталось использовать в своих интересах лиц, в чьей причастности к военным преступлениям она не сомневалась.
Профессор Года, который работал над докладом вместе с профессором Ричардом Брайтманом, говорит, что отношение к бывшим нацистам изменилось после начала "холодной войны".
Норман Года: Первоначальные инструкции, изданные сразу после войны, четко определяли категории лиц, автоматически подлежащих аресту. Одну из таких категорий составляли бывшие сотрудники гестапо, другую – бывшие военнослужащие СС и так далее. Но уже в начале 1947 года военной контрразведке США больше не вменялось в обязанность арестовывать этих людей. Общей задачи использования бывших офицеров гестапо и СС в интересах разведки никогда не существовало. Однако это происходило в особых случаях. Мы не обнаружили никаких документов, в которых правительство США, командование Вооруженных сил или хотя бы руководство контрразведки давали бы указания своим подразделениям на местах активно вербовать бывших гестаповцев или офицеров разведки СС.
Владимир Абаринов: В России одним из доказательств лицемерия Америки в этом вопросе считается дело ученого-ракетчика Вернера фон Брауна. Он, дескать, был членом нацистской партии и имел звание офицера СС – штурмбанфюрер. На заводе по производству ракет, которыми обстреливался Лондон, использовался труд узников концлагерей, причем режим в этих лагерях был крайне жестоким. Тем не менее фон Браун получил вид на жительство, а затем и американское гражданство и стал одним из разработчиков космической программы США.
Браун сумел убедить американских следователей в своей аполитичности. По его словам, после того, как немецкий ракетный проект поступил в ведение рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, у него не было иной возможности продолжать работу. Гиммлер будто бы даже приказал начальнику гестапо Мюллеру арестовать ученого по обвинению в саботаже, поскольку вместо того, чтобы делать чудо-оружие, Браун мечтал о полетах на Луну. Ценой освобождения стало согласие надеть эсэсовские погоны. Никаких документов, подтверждающих рассказ Брауна, найти не удалось. Ему просто поверили. Военное командование смогло добиться от Конгресса разрешение на въезд лишь ста немецких ракетчиков, хотя Браун требовал для своих сотрудников пятьсот виз.
Профессор Норман Года.
Норман Года: Насколько я понимаю, фон Браун весьма успешно справился с задачей, представляя себя как просто инженера, разработчика гироскопов для летательных аппаратов и других подобных устройств. Точно так же делали и все остальные немецкие ракетчики, ученые и инженеры. В то время еще не было известно о том, что они имели отношение к жестокостям Нордхаузена, к подземному заводу в туннелях, пробитых в толще гор, к использованию рабского труда заключенных. В какой-то мере об этом знали, но смотрели сквозь пальцы – полагаю, командование в первую очередь интересовалось их профессиональной квалификацией. Помнится, я видел собранные разведкой публикации немецких ученых, при чтении которых можно было сделать вывод о том, что некоторые из них как минимум были знакомы с результатами медицинских экспериментов в лагерях и тому подобной информацией. Но мне неизвестно, читал ли кто-нибудь внимательно эти материалы. Так что главной задачей было использовать их научный опыт. Другая сторона этой медали – советская практика использования немецких специалистов в области авиации и ракетной техники. Не знаю, насколько внимательно Советы проверяли возможную причастность этих людей к военным преступлениям.
Владимир Абаринов: Я занимался этим вопросом: совсем не проверяли. Этот аспект советскую разведку просто не интересовал. Сначала производство было восстановлено на месте – в Саксонии на головном предприятии компании Юнкерс и в Тюрингии, в Нордхаузене, где осталось оборудование фон Брауна и часть его персонала. Немецких атомщиков вывезли в Советский Союз сразу, а вскоре за ними последовали и ракетчики. Советская разведка пыталась переманить и фон Брауна, который оказался к концу войны в американском оккупационном секторе, но из этого плана ничего не вышло.
Продолжим разговор с д-ром Года. Одна из глав доклада "Тень Гитлера" называется "Нацисты и Ближний Восток". У Гитлера были обширные планы относительно этого региона. Нацистской Германии была отчаянно нужна нефть. Стратегический план состоял в том, чтобы из Северной Африки пробиться в Палестину, в то время подмандатную британскую территорию, оттуда – в нефтеносные Ирак и Иран, а затем соединиться с немецкими войсками на Кавказе. Союзником Гитлера в осуществлении этого плана стал Великий муфтий Иерусалима Хадж Амин эль-Хусейни.
Норман Года: Великий муфтий Иерусалима возглавлял радикальное националистическое движение в Палестине и был одним из главных вдохновителей серии кровавых мятежей против британских властей в период с 1936 по 1939 год. В ходе последнего из этих мятежей он был вынужден бежать в Багдад, и британцы сумели подавить мятеж. В ноябре 41-го он объявился в Берлине. А в июне-июле 42-го Африканский корпус Роммеля был близок к тому, чтобы сокрушить британскую оборону в Египте. Тем летом Роммель захватил глубоководный порт Тобрук и двинул свои войска к британским позициям у Эль-Аламейна, и было похоже, что он прорвет эту линию обороны, и тогда до Палестины ему останется трое суток походного марша. Великий муфтий отвечал за радиопропаганду на арабском языке – вещание на Ближний Восток велось из Берлина. Эти передачи содержали призывы к арабскому населению восстать и убивать евреев, которые якобы несут ответственность за угнетение палестинцев, а также указание составлять списки, записывать имена и адреса палестинских евреев, чтобы, когда придут немцы, их можно было по этим спискам уничтожить. И вот летом 1942 года, когда ожидалось, что Роммель вот-вот прорвет британскую оборону, в Германии была сформирована айнзацкоманда. Вы знакомы с деятельностью айнзацгрупп в Советском Союзе, а это была айнзацкоманда для Египта и Палестины. Ее перебросили в Грецию, и там, в Афинах, она дожидалась переброски в Северную Африку. Когда Роммель одержал победу при эль-Аламейне, айнзацкоманда отправилась на соединение с ним. В их задачу входило истребление евреев в Палестине, но они, разумеется, рассчитывали, что арабы окажут им в этом поддержку, подобно литовским и украинским националистам на оккупированных советских территориях. Как бы то ни было, прорыва под эль-Аламейном не произошло. Напротив – британцы перегруппировали свои силы и в октябре начали масштабное контрнаступление, которое отбросило Роммеля вспять. Муфтий в это время оставался в Берлине и продолжал по радио нагнетать страсти в Палестине, Северной Африке – везде, где понимали арабский язык.
Владимир Абаринов: Как явствует из документов Национального архива США, великий муфтий получал от нацистского правительства щедрое финансирование - 80 тысяч рейхсмарок в месяц, тогда как жалованье фельдмаршала составляло 26500 марок в год. Кроме всего прочего, муфтий принимал активное участие в формировании дивизии Ваффен СС из боснийских мусульман. Дивизия была предназначена для боевых действий в Югославии, но муфтий лелеял мечту, что в дальнейшем она будет направлена в Палестину. Этой мечте не суждено было сбыться. После войны – и на этот счет тоже имеются документы американской разведки - ему удалось избежать наказания благодаря позиции Великобритании и Франции, не желавших судом над муфтием возбуждать недовольство среди мусульман Ближнего Востока. Муфтий нашел убежище в Париже, оттуда отправился в Сирию и умер в Бейруте в 1974 году, до последнего дыхания отрицая факт своего сотрудничества с нацистами.
Наконец, последняя глава доклада называется "Союзная разведка и Организация украинских националистов". По словам д-ра Года, американской разведке было очень трудно разобраться в хитросплетениях внутренней борьбы в руководстве ОУН, однако она никогда не привлекала к сотрудничеству Степана Бандеру.
Норман Года: Это очень запутанный сюжет. Американская военная разведка весьма внимательно изучала контингент лагерей для перемещенных лиц украинской национальности. Ее интересовали украинцы, воевавшие в Польше, а после войны устремившиеся на Запад. Их интересовали также планы украинских вождей вроде Степана Бандеры. Однако политика украинских националистов – как на территории Украины, так и в изгнании – отличалась крайней запутанностью. Американская военная разведка на самом деле просто пыталась выяснить, кто у них главные игроки, что они собираются предпринять и тому подобное. Особенно ее интересовали планы Бандеры, потому что было понятно, что он и его сторонники очень опасны. США никогда не использовали Бандеру. Более того: существуют свидетельства того, что Соединенные Штаты пытались его найти, чтобы передать Советам, но им это так и не удалось. Бандера работал некоторое время на британцев, на их разведку MI5. Непродолжительное время он сотрудничал и с итальянской разведкой. А перед его убийством в 1959 году он работал на западногерманскую разведку. Но Соединенные Штаты всегда смотрели на Бандеру как на человека, от которого можно ожидать чего угодно. Американцы не только никогда не работали с ним сами, но и убеждали британцев и западных немцев не делать этого.
Владимир Абаринов: Иное дело – Микола Лебедь, возглавивший после войны оппозицию Бандере.
Норман Года: К концу Второй мировой войны Лебедь стал совершенно другим человеком. Он осознал, что должен, по крайней мере, употреблять тот язык демократии, который будет понятен Соединенным Штатам. Он понимал также, что для того, чтобы работать с американцами, ему в той или иной степени придется подчинить свои собственные цели американским. Бандера никогда не понимал этого. С Бандерой была и другая проблема: его организация была совершенно не защищена от советской инфильтрации, и Соединенные Штаты не питали ни малейших иллюзий на этот счет. И действительно: Советы наводнили ряды бандеровцев своей агентурой. Что нравилось американцам в Лебеде – это не только то, что в результате войны он стал прагматиком, но и то, что его организация была абсолютно надежно защищена от советского проникновения. Я не видел ни одного документа, где говорилось бы о провале разведки, причиной которого была организация Лебедя или его отряды на Украине.
Владимир Абаринов: Мы беседовали с профессором Норманом Года, одним из авторов доклада "Тень Гитлера": "Нацистские военные преступники, разведка США и Холодная война".
Ирина Лагунина: Продолжение беседы с профессором Норманом Годой и подробности отношений США с Организацией украинских националистов слушайте в следующих выпусках программы "Время и мир".