3 января из следственного изолятора КГБ под подписку о невыезде был освобожден глава предвыборного штаба Владимира Некляева Андрей Дмитриев. Напомним, он был одним из тех, кто был арестован 19 декабря, в день проведения выборов президента Белоруссии, по обвинению в организации и участии в массовых беспорядках. Одно из первых интервью после освобождения Андрей Дмитриев дал Радио Свобода.
– На каких условиях вас освободили?
– Я являюсь обвиняемым по уголовному делу об участии и организации массовых беспорядков. Мне изменена мера пресечения, и сейчас я нахожусь под подпиской о невыезде.
– Вы писали какие-то письма, давали какие-то объяснения?
– Нет, никаких обращений и объяснений я не писал. Я не знаю, почему меня освободили. Позвали, дали подписать обязательство не выезжать за пределы Белоруссии и выполнять все уголовно-процессуальные действия. И все.
– На ваш взгляд, почему вы на свободе, а господин Некляев в тюрьме?
– Наверняка можно найти в этом логику. Я знаю, что 3 января также был освобожден Виталий Римашевский (кандидат в президенты от Белорусской Христианско-демократической партии - РС). Возможно, это попытка снизить накал страстей. Не исключено, что еще кого-то выпустят через определенное время. Других объяснений у меня нет. Возможно, потому, что я не кандидат. Я готовился к тому, что проведу за решеткой еще месяца четыре, пока будет продолжаться расследование, а потом мне дадут какой-то срок. Так что для меня самого это удивительно.
– Во время пребывания за решеткой вы встречались с другими фигурантами по делу о массовых беспорядках?
– Нет, там все так организовано, что встретиться невозможно, даже случайно.
– Каким был план команды Некляева на вечер 19 декабря?
– Мы думали только о мирной акции. Никаких идей штурма не было, так как это разрушало всю идеологию протеста. Относительно того, что именно делать, были разные варианты – в зависимости от количества людей и от других факторов. Я не думаю, что правильно было бы что-то сейчас рассказывать, потому что не понимаю, что может повредить и мне лично, и тем, кто там остался.
– Что будет с кампанией "Говори правду"? Как вы будете действовать?
– Сейчас надо понять, что осталось, кто остался. Я знаю, что некоторые люди уехали. Как мы и говорили, компания "Говори правду" не закончится вместе с окончанием избирательной кампании и выборами, она будет существовать, может быть, трансформируется в политическую силу. Сейчас она должна сконцентрироваться только на том, чтобы помогать тем, кто остался в тюрьме. Это то, что я начну делать с завтрашнего дня. Мне дали шанс быть здесь, не знаю почему, я использую его, чтобы помочь тем, кто находится в заключении.
– На каких условиях вас освободили?
– Я являюсь обвиняемым по уголовному делу об участии и организации массовых беспорядков. Мне изменена мера пресечения, и сейчас я нахожусь под подпиской о невыезде.
– Вы писали какие-то письма, давали какие-то объяснения?
– Нет, никаких обращений и объяснений я не писал. Я не знаю, почему меня освободили. Позвали, дали подписать обязательство не выезжать за пределы Белоруссии и выполнять все уголовно-процессуальные действия. И все.
– На ваш взгляд, почему вы на свободе, а господин Некляев в тюрьме?
– Наверняка можно найти в этом логику. Я знаю, что 3 января также был освобожден Виталий Римашевский (кандидат в президенты от Белорусской Христианско-демократической партии - РС). Возможно, это попытка снизить накал страстей. Не исключено, что еще кого-то выпустят через определенное время. Других объяснений у меня нет. Возможно, потому, что я не кандидат. Я готовился к тому, что проведу за решеткой еще месяца четыре, пока будет продолжаться расследование, а потом мне дадут какой-то срок. Так что для меня самого это удивительно.
– Во время пребывания за решеткой вы встречались с другими фигурантами по делу о массовых беспорядках?
– Нет, там все так организовано, что встретиться невозможно, даже случайно.
– Каким был план команды Некляева на вечер 19 декабря?
– Мы думали только о мирной акции. Никаких идей штурма не было, так как это разрушало всю идеологию протеста. Относительно того, что именно делать, были разные варианты – в зависимости от количества людей и от других факторов. Я не думаю, что правильно было бы что-то сейчас рассказывать, потому что не понимаю, что может повредить и мне лично, и тем, кто там остался.
– Что будет с кампанией "Говори правду"? Как вы будете действовать?
– Сейчас надо понять, что осталось, кто остался. Я знаю, что некоторые люди уехали. Как мы и говорили, компания "Говори правду" не закончится вместе с окончанием избирательной кампании и выборами, она будет существовать, может быть, трансформируется в политическую силу. Сейчас она должна сконцентрироваться только на том, чтобы помогать тем, кто остался в тюрьме. Это то, что я начну делать с завтрашнего дня. Мне дали шанс быть здесь, не знаю почему, я использую его, чтобы помочь тем, кто находится в заключении.