Несколько лет назад я перевёл стихи Тамар Радцинер (1932-1991), австрийской поэтессы, пережившей Освенцим. В них были такие строки:
"Молодой человек
из муниципалитета
настаивал:
"Ну хоть какой-то
документ в Освенциме
у вас был!".
-Господи, - сказала я. – Господи.
Ирония поэтессы понятна. Но и молодой чиновник что-то чуял и был прав: нацистская карательная бюрократия при всех обстоятельствах оставалась бюрократией. Людей не жалели, но документы хранились с тщанием и на суд потомков их передали в удовлетворительном состоянии. Я вспомнил эти стихи, разговаривая с другим австрийцем, одним из руководителей общества "Чёрный крест". Это организация, которая опекает могилы австрийских солдат и военнопленных, погибших в разных странах во время двух последних мировых войн. О русских, похороненных в Австрии, "Чёрный крест" тоже заботится, и это реальная забота: поиски в архивах документов, уточнение имён, перезахоронение, всё то, что принято называть "увековечиванием памяти". Австриец рассказал мне, что недавно побывал во Львове, и что ему много чего удалось там сделать для соотечественников при содействии городских властей, и что вскоре он поедет с той же миссией в Черновцы. В разговоре я назвал ему имя "московского Сократа", мыслителя Н.Ф. Фёдорова, мечтавшего воскресить всех умерших "отцов". Это была не утопическая идея. Фёдоров предлагал вести практическую работу по осуществлению своего замысла непосредственно на кладбищах. Оказалось, что мой австрийский собеседник тоже "фёдоровец" и относится к мыслителю всерьёз.
В ГУЛАГе система учёта живых и мёртвых существенно уступала нацистской. Мёртвых чаще всего складывали в штабеля, а хоронили в ямах и рвах. До сих пор в России каждый год находят массовые захоронения зэков. Когда-то советские патриоты возмущались писателем-современником, назвавшим СССР "раковым корпусом". Но СССР был не только "раковым корпусом", но и гигантским запущенным кладбищем. До сих пор не все жертвы террора названы поимённо, а братские и индивидуальные могилы не приведены в порядок. Пока этого не произойдёт, образ России, мне кажется, будет ассоциироваться с кладбищем. Современные учёные считают, что идея Н.Ф.Фёдорова "собирания из атомов" и воскрешения усопших имеет самое прямое отношение к нанотехнологиям. А они, кажется, на подъёме. Так что напрасно Фёдорова называли чудаком и фантазёром. Его могила на кладбище Скорбященского монастыря тоже, увы, не сохранилась. Летом там гоняют в футбол, а зимой весело колотят клюшками по льду.
"Молодой человек
из муниципалитета
настаивал:
"Ну хоть какой-то
документ в Освенциме
у вас был!".
-Господи, - сказала я. – Господи.
Ирония поэтессы понятна. Но и молодой чиновник что-то чуял и был прав: нацистская карательная бюрократия при всех обстоятельствах оставалась бюрократией. Людей не жалели, но документы хранились с тщанием и на суд потомков их передали в удовлетворительном состоянии. Я вспомнил эти стихи, разговаривая с другим австрийцем, одним из руководителей общества "Чёрный крест". Это организация, которая опекает могилы австрийских солдат и военнопленных, погибших в разных странах во время двух последних мировых войн. О русских, похороненных в Австрии, "Чёрный крест" тоже заботится, и это реальная забота: поиски в архивах документов, уточнение имён, перезахоронение, всё то, что принято называть "увековечиванием памяти". Австриец рассказал мне, что недавно побывал во Львове, и что ему много чего удалось там сделать для соотечественников при содействии городских властей, и что вскоре он поедет с той же миссией в Черновцы. В разговоре я назвал ему имя "московского Сократа", мыслителя Н.Ф. Фёдорова, мечтавшего воскресить всех умерших "отцов". Это была не утопическая идея. Фёдоров предлагал вести практическую работу по осуществлению своего замысла непосредственно на кладбищах. Оказалось, что мой австрийский собеседник тоже "фёдоровец" и относится к мыслителю всерьёз.
В ГУЛАГе система учёта живых и мёртвых существенно уступала нацистской. Мёртвых чаще всего складывали в штабеля, а хоронили в ямах и рвах. До сих пор в России каждый год находят массовые захоронения зэков. Когда-то советские патриоты возмущались писателем-современником, назвавшим СССР "раковым корпусом". Но СССР был не только "раковым корпусом", но и гигантским запущенным кладбищем. До сих пор не все жертвы террора названы поимённо, а братские и индивидуальные могилы не приведены в порядок. Пока этого не произойдёт, образ России, мне кажется, будет ассоциироваться с кладбищем. Современные учёные считают, что идея Н.Ф.Фёдорова "собирания из атомов" и воскрешения усопших имеет самое прямое отношение к нанотехнологиям. А они, кажется, на подъёме. Так что напрасно Фёдорова называли чудаком и фантазёром. Его могила на кладбище Скорбященского монастыря тоже, увы, не сохранилась. Летом там гоняют в футбол, а зимой весело колотят клюшками по льду.
