Британская газета Индепендент помещает комментарий Роберта Фиска:
"Неужели это конец эпохи диктатур в арабском мире? Конечно, все эти молодые и престарелые шейхи и эмиры в Саудовской Аравии и Иордании, ветеран-президент в Египте и моложавый президент Сирии дрожат от страха: то, что произошло в Тунисе, не должно было случиться. На улицы выходит молодёжь, продукт демографического взрыва восьмидесятых и девяностых годов, молодёжь, отучившаяся в университетах и не нашедшая работы. Но история может вернуться на круги своя. Мы на Западе хотели бы видеть Тунис демократическим, но в меру демократическим. Помните, как мы желали победы демократии в Алжире в начале девяностых? Но когда увидели, что победителями могут стать исламисты, мы поддержали военное правительство. Оно начало гражданскую войну, унесшую жизни 150 000 человек. Да, мы хотим, чтобы в арабском мире царили стабильность и демократия, даже в насквозь коррумпированном Египте. Но шансы увидеть там победу демократию равны почти нулю. Это давняя проблема Запада: мы за демократию, за честные выборы, при условии, что арабы проголосуют за тех, кто нам по душе. Так что мы по-прежнему будем поддерживать добрые отношения с диктаторами, будем поставлять им оружие и советовать заключить мир с Израилем. Нет, эпоха диктатур не завершена. И мы в этом ещё убедимся", пишет Роберт Фиск в газете Индепендент.
Американская газета Интернэшнл Гералд Трибюн публикует статью "Пожар может распространиться на весь арабский мир":
"Об этом рано говорить, но 2011 год может стать годом решительного поворота на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Арабские страны кажутся обессиленными, окостеневшими, идеологически коррумпированными. Они существуют, чтобы ничего не менять. Между властью и народом – зияющая пропасть».
Интернэшнл Гералд Трибюн упоминает Египет, где обострились отношения между мусульманами и христианами-коптами, Ливан, правительство которого распалось из-за конфликта с представителями радикального движения "Хезболлах", Судан, оказавшийся на грани раскола, Ирак, где тысячи людей с ликованием встретили радикального клерикала Муктаду ас-Садра, вернувшегося из Ирана.
Американский еженедельник The New York Review of Books опубликовал выступление польского публициста Адама Михника на конференции в Москве по случаю 20-летия со дня смерти Андрея Сахарова.
"Я видел этого человека только раз в жизни: 16 октября 1989 года, почти за два месяца до его смерти. Потому я буду говорить о том, что он сделал. Участников демократического движения в СССР часто называли "неудачниками" с непомерными амбициями и жаждой власти. По отношению к Сахарову эти доводы лишены всякого смысла. Он начал с веры в реформы и диалог, в мирное сосуществование и конвергенцию. Он никогда не призывал к революции или насилию. Он оставался бескомпромиссным, когда это было необходимо, но шёл на компромиссы, когда это следовало делать. Его взгляды на насилие и революцию были подобны убеждениям Эйнштейна, Мартина Лютера Кинга, Далай Ламы, Иоанна Павла II и Вацлава Гавела. Он был не столько политиком, сколько свидетелем истории, вовлечённым в политическую жизнь. При этом он оставался верен своим убеждениям. Он верил в свободу и достоинство человека. Он не верил в мудрость толпы, масс, которыми просто манипулировать. Он не верил в этнический национализм или империализм. Он был русским патриотом в духе Чехова и Герцена. Потому он осудил советскую интервенцию в Чехословакию в 1968 году и в Афганистан в 1979 году. Для нас в Польше Сахаров был источником силы и надежды в годы коммунизма. Многие из нас начали жить иначе благодаря ему. Сахаров оставил нам своё завещание:
-терпимость
-чем лучше, тем лучше ( в пику ленинскому "чем хуже, тем лучше")
-патриотизм свободных людей: народ, который угнетает другой народ, не может быть свободным
-верность исторической правде
-отказ от насилия".
"Неужели это конец эпохи диктатур в арабском мире? Конечно, все эти молодые и престарелые шейхи и эмиры в Саудовской Аравии и Иордании, ветеран-президент в Египте и моложавый президент Сирии дрожат от страха: то, что произошло в Тунисе, не должно было случиться. На улицы выходит молодёжь, продукт демографического взрыва восьмидесятых и девяностых годов, молодёжь, отучившаяся в университетах и не нашедшая работы. Но история может вернуться на круги своя. Мы на Западе хотели бы видеть Тунис демократическим, но в меру демократическим. Помните, как мы желали победы демократии в Алжире в начале девяностых? Но когда увидели, что победителями могут стать исламисты, мы поддержали военное правительство. Оно начало гражданскую войну, унесшую жизни 150 000 человек. Да, мы хотим, чтобы в арабском мире царили стабильность и демократия, даже в насквозь коррумпированном Египте. Но шансы увидеть там победу демократию равны почти нулю. Это давняя проблема Запада: мы за демократию, за честные выборы, при условии, что арабы проголосуют за тех, кто нам по душе. Так что мы по-прежнему будем поддерживать добрые отношения с диктаторами, будем поставлять им оружие и советовать заключить мир с Израилем. Нет, эпоха диктатур не завершена. И мы в этом ещё убедимся", пишет Роберт Фиск в газете Индепендент.
Американская газета Интернэшнл Гералд Трибюн публикует статью "Пожар может распространиться на весь арабский мир":
"Об этом рано говорить, но 2011 год может стать годом решительного поворота на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Арабские страны кажутся обессиленными, окостеневшими, идеологически коррумпированными. Они существуют, чтобы ничего не менять. Между властью и народом – зияющая пропасть».
Интернэшнл Гералд Трибюн упоминает Египет, где обострились отношения между мусульманами и христианами-коптами, Ливан, правительство которого распалось из-за конфликта с представителями радикального движения "Хезболлах", Судан, оказавшийся на грани раскола, Ирак, где тысячи людей с ликованием встретили радикального клерикала Муктаду ас-Садра, вернувшегося из Ирана.
Американский еженедельник The New York Review of Books опубликовал выступление польского публициста Адама Михника на конференции в Москве по случаю 20-летия со дня смерти Андрея Сахарова.
"Я видел этого человека только раз в жизни: 16 октября 1989 года, почти за два месяца до его смерти. Потому я буду говорить о том, что он сделал. Участников демократического движения в СССР часто называли "неудачниками" с непомерными амбициями и жаждой власти. По отношению к Сахарову эти доводы лишены всякого смысла. Он начал с веры в реформы и диалог, в мирное сосуществование и конвергенцию. Он никогда не призывал к революции или насилию. Он оставался бескомпромиссным, когда это было необходимо, но шёл на компромиссы, когда это следовало делать. Его взгляды на насилие и революцию были подобны убеждениям Эйнштейна, Мартина Лютера Кинга, Далай Ламы, Иоанна Павла II и Вацлава Гавела. Он был не столько политиком, сколько свидетелем истории, вовлечённым в политическую жизнь. При этом он оставался верен своим убеждениям. Он верил в свободу и достоинство человека. Он не верил в мудрость толпы, масс, которыми просто манипулировать. Он не верил в этнический национализм или империализм. Он был русским патриотом в духе Чехова и Герцена. Потому он осудил советскую интервенцию в Чехословакию в 1968 году и в Афганистан в 1979 году. Для нас в Польше Сахаров был источником силы и надежды в годы коммунизма. Многие из нас начали жить иначе благодаря ему. Сахаров оставил нам своё завещание:
-терпимость
-чем лучше, тем лучше ( в пику ленинскому "чем хуже, тем лучше")
-патриотизм свободных людей: народ, который угнетает другой народ, не может быть свободным
-верность исторической правде
-отказ от насилия".