Дмитрий Волчек: В Польше на этой неделе продолжались дискуссии о причинах авиакатастрофы под Смоленском, в результате которой в прошлом году погибли все члены направлявшейся на траурные церемонии в Катыни делегации во главе с президентом страны. 18 января Ежи Миллер – министр внутренних дел Польши и председатель польской комиссии, расследующей причины авиакатастрофы, представил стенограмму разговоров диспетчеров аэродрома "Смоленск-Северный". Из документов следует, что диспетчеры совершили ряд ошибок, в том числе не информировали своевременно экипаж самолета о том, что из-за ухудшившихся погодных условий совершать посадку нельзя. 19 января в польском парламенте правительство Дональда Туска отчиталось о своих действиях по расследованию трагедии. Польская оппозиция считает, что представленный в Москве доклад Межгосударственного авиационного комитета, в котором вина за катастрофу возлагается на экипаж самолета, оскорбителен для Польши, а некоторые эксперты, в том числе советник президента страны Томаш Налэнч, утверждают, что МАК намеренно представил свой отчет в день, когда премьер-министр Дональд Туск был в отпуске, чтобы у оппозиции появился повод обрушиться с критикой на главу правительства. В ходе дебатов в Сейме фракция "Право и справедливость", возглавляемая братом погибшего президента, обвинило правительство в уступках перед Россией. Ярослав Качиньский убежден, что на ответственность за авиакатастрофу лежит на России. О ситуации размышляет варшавский публицист Кристина Курчаб-Редлих, много лет проработавшая в Москве.
Кристина Курчаб-Редлих: Я вижу здесь две плоскости. Одну техническую, вторую политическую. В техническом плане понятно, что есть большая вина польских пилотов, но есть и вина работников аэродрома, координировавших этот несчастный полет. В политическом плане это сложно, потому что российской стороне нужно было запретить польскому самолету приземлиться в Смоленске. Но это вызвало бы откровенный скандал со стороны польского президента. И конечно, российская сторона хотела этого избежать. И если говорить, что был какой-то нажим на контролеров на аэродроме, конечно, они были, но были вызваны нежеланием скандала, и всё. Но нужно подчеркнуть, что эта делегация летела туда не по официальному приглашению из Москвы, а по собственному желанию. Приложила ли российская сторона все необходимые усилия к тому, чтобы хорошо подготовить аэродром – это другое дело. Но здесь претензии с польской стороны не должны быть слишком большими. Другое дело, что обнародование отчета Международного авиационного комитета в тот момент, когда было известно, что премьер в коротком отпуске, и без предупреждения - это противоречит совместным польско-российским договоренностям. Этого нельзя было делать, если с российской стороны была бы просто добрая воля, но ее не было. Наоборот, трижды подчеркивалось, что во всем виноват польский пьяный генерал – это действительно выстрел в польского премьера, который слишком был доверчив по отношению к своему партнеру Путину. С самого начала господин Туск очень сильно поверил в откровенность поведения премьера Путина и не понял, что стоит немножко ему сопротивляться, что он сделал, говоря, что этот доклад ему кажется неполным, чтобы получить по башке. Вот и получил.
Но наша главная сейчас проблема не кто виноват, а что делать. Потому что как будут складываться польско-российские отношения, которые потеплели и улучшились - это большой вопрос. С июля Польша будет стоять во главе Европейского союза на полгода, и это, конечно, поднимает значение Польши. Есть вопрос, заинтересована ли в этом повышении польского значения Москва или нет? Все опять зависит от Москвы, не от нас.
Конечно, наша оппозиция совсем сошла с ума, но это маленькая часть польского общества. Как вы знаете, оппозиция очень громко кричит, и этот крик - безумный, глупый и недружественный, - доходит до Москвы, и, к сожалению, принимается как наша польская позиция, а это неправда, она не такая. Мы столько вложили сил и доброй воли, чтобы улучшить отношения с Москвой, что не надо бить по голове польского премьера из-за вины польской оппозиции. Слава богу, что оппозиция есть, потому что у нас есть демократия. Но принимать ее как главный голос польской политики и поляков нельзя.
Дмитрий Волчек: Среди пассажиров самолета, разбившегося в апреле прошлого года под Смоленском, должен был быть и знаменитый писатель, переводчик произведений русской литературы, основатель и главный редактор выходящего на русском языке журнала "Новая Польша" Ежи Помяновский. Болезнь помешала ему принять участие в роковом полете.
14 января пан Помяновский отпраздновал юбилей – ему исполнилось 90 лет. Вот что он думает о ходе расследования причин авиакатастрофы.
Ежи Помяновский: Я отношусь к отчету МАКа точно так же, как польские эксперты. Нет ни единого, который бы отметал дельные вещественные доказательства, которые были представлены генералом Анодиной. Но отчет был неполон и требовал дополнения, которое было сделано лишь через несколько дней. Я говорю о переговорах российских диспетчеров, которые находились, что ясно и абсолютно оправданно, в состоянии крайней нервозности, как и польские пилоты. Их разговоры, особенно с начальством, были обнародованы не сразу. Считаю это ошибкой, потому что следовало говорить сразу полную правду о том, что произошло. Подчеркиваю, что у экспертов не было сомнений в отношении этих показаний и вещественных доказательств.
Надо учесть, что поляки чувствительны ко всему, что говорят и пишут о них россияне. Говорю не только о квасных патриотах, вроде Куняева, автора книжечки "Шляхта и мы", шедевра клеветы. Мы очень благодарны тем писателям, журналистам и общественным деятелям, которые после катастрофы отнеслись к нам с большим сочувствием. И видно было, что это сочувствие честное и искреннее. Но опоздание с выявлением полной истины было очевидным, и это мне кажется необъяснимым.
Есть в Польше группа политиков, стремящихся к власти, которые повторяют, что на самолет президента Качиньского было совершено покушение со стороны российских органов. Мне кажется это вздором, и удивляет меня, что никто в России не сказал просто-напросто: дорогие мои, можете нас считать оккупантами, агрессорами, кем угодно, но не считайте нас идиотами. Кто же устраивает покушение на президента, который не имеет никаких шансов быть избранным на второй срок?
Я нахожусь под впечатлением парламентской дискуссии, в которой повторялись вздорные обвинения о покушении. Я не хочу быть рупором правящей партии, у меня совершенно другие предложения, но это правительство избрано большинством наших избирателей и оно работает для мира и сотрудничества со всеми соседями – в первую очередь, с Россией.
Дмитрий Волчек: Некоторые наблюдатели думают, что Москва сознательно ссорит польских политиков, и отчет МАК был обнародован намеренно в момент отпуска премьер-министра, чтобы возникли такие страсти. Что вы думаете об этом?
Ежи Помяновский: Я думаю, что в интересах русской политики на последнем месте было бы желание свергнуть теперешнее польское правительство. Считаю это подозрение совершенно вздорным. У нас идет борьба за власть. К сожалению, вождям нашей оппозиции абсолютно не важна правда об ужасной катастрофе, в которой погиб президент Качиньский. Они борются за возвращение к власти. Считаю, что в этой борьбе применяются совершенно недопустимые средства. И самым главным из них являются подозрения по отношению к России, глупые с точки зрения самого простого политического анализа.
Дмитрий Волчек: И все же погиб брат Ярослава Качиньского, а именно Ярослав Качиньский считает, что российский отчет – это оскорбление для поляков, и возглавляет кампанию с требованием нового расследования.
Ежи Помяновский: Он выступает и против фактов, и против польских национальных интересов. Он борется с фактами, и поэтому нужно приложить силы для выяснения всех фактов, относящихся к этой катастрофе, чтобы лишить как Ярослава Качиньского, так и его последователей этого оружия. Знаменитый английский политик, четырежды премьер-министр Великобритании Гладстон сказал однажды, что даже дикари имеют своих предводителей, но лишь цивилизованные нации имеют вождей оппозиции. Так вот мы, к сожалению, лишены настоящей оппозиции и настоящего ее предводителя. Это печальный факт. Потому что оппозиция абсолютно необходима для жизни демократического общества. Он же прибегает к отрицанию фактов. К счастью, это не очень действенное средство в борьбе за власть. Надеюсь, что оно не будет поддержано нашим народом.
Дмитрий Волчек: Как дальше продолжать расследование катастрофы?
Ежи Помяновский: Единственное средство – сотрудничество польских экспертов с российскими. Если в этом отношении есть какие-то изъяны, если российский МАК не очень-то рьяно сотрудничал с польскими представителями, то это ошибка, которую нужно поскорее исправить. Лишь это может убедить не только поляков, но и весь мир, потому что не было прецедента такого рода во всей истории Европы, чтобы в катастрофе на территории другого государства погиб президент страны и 95 самых видных участников политической жизни.
Дмитрий Волчек: Вы ведь тоже должны были лететь на этом самолете?
Ежи Помяновский: Я лежал на операционном столе и потерял два литра крови, было у меня внутреннее кровотечение. К счастью, наши врачи спасли меня и от потери остальных трех-четырех литров, и от участия в этой катастрофе. Я был приглашен в Катынь как член Польско-российской группы по решению трудных вопросов нашего прошлого. По-моему, эта группа, благодаря ее сопредседателям Торкунову и Ротфельду, сделала больше для улучшения наших отношений, чем все дипломаты вместе взятые.
Дмитрий Волчек: Как раз весной прошлого года, незадолго до авиакатастрофы, в Московской прокуратуре началось разбирательство по поводу вашего журнала. http://www.svobodanews.ru/content/article/1981051.html
Имя инициатора этого разбирательства Станислава Куняева вы уже произнесли. Чем это дело закончилось?
Ежи Помяновский: Это позорное дело заморожено, а я хотел бы, чтобы оно было явно и гласно закрыто. Хотел бы узнать об этом из официальных источников.
Дмитрий Волчек: А вы не говорили об этом деле с кем-то из российских чиновников?
Ежи Помяновский: Я говорил только с российскими гражданами. "Новая Польша" адресована великолепной российской интеллигенции, и я с ними говорю, ни с какими представителями властей об этом я не говорил. Есть у меня обычай обращаться только к моим избранникам, так как я не только редактор "Новой Польши", но и простой избиратель, гражданин республики Польша, и считаю это для себя большой честью.
Дмитрий Волчек: Господин Помяновский, я хотел бы поздравить вас с юбилеем и спросить о ваших творческих планах.
Ежи Помяновский: Вы знаете, мне смешно праздновать настолько парадоксальный юбилей. Считаю себя работоспособным – и это самое важное. Я привык никому не заглядывать в свидетельство о рождении и другие документы, и самому себе тоже. Насколько мне бог позволит, я должен работать – это, поверьте, единственное спасение от старости.