И прежде чем пригласить к разговору находящегося в Бостоне (США) доктора исторических наук Юрия Фельштинского, хочу сказать, что на его прошлое выступление я продолжаю получать большое количество откликов – одобрительных и негодующих, умных и глупых – разных, в общем. Я решил, что когда Юрий Георгиевич завершит свою сагу о технологии власти в России, он посвятит этой рефлексии и вашим вопросам отдельную передачу. Ну, а сейчас просто напомню, что в прошлой передаче мы остановились на упоминании Юрием Фельштинским Андропова – первого руководителя госбезопасности СССР, достигшего заветного поста главы государства.
Юрий, вы хотите с этого и продолжить?
Юрий Фельштинский: Я хочу напомнить, что тема нашей передачи не то, какие коммунисты хорошие или плохие, не то, насколько Ленин, Дзержинский, Сталин, Берия, Хрущев Андропов, Путин были умные или глупые, человечные или бесчеловечные, а как все эти качества преломлялись и проявлялись в борьбе за власть. Мой хороший знакомый, Виктор Суворов-Резун рассказал мне про экзамен, который он сдавал, будучи слушателем то ли военной академии, то ли военного училища ГРУ, я не помню точно.
Ему задали вопрос: "Скажите, товарищ Резун, сколько маршалов Советского Союза погибло от рук Сталина?"
"Все, товарищ преподаватель", - ответил Резун.
Вопрос: "А сколько маршалов Советского Союза было убито Гитлером?"
Ответ Резуна: "Ни одного, товарищ преподаватель".
Вопрос: "Так кто главный враг советской армии, Сталин или Гитлер?"
Ответ: "Сталин, товарищ преподаватель".
"Правильно, - говорит преподаватель. - Ставлю пятерку, идите".
К чему я это рассказал? С точки зрения армии главным врагом был не Гитлер, а главным врагом был Сталин, потому что Сталин расстреливал высших офицеров армии.
Владимир Тольц: C "точки зрения армии", как ее представляет нам исторический писатель Виктор Суворов. Я знаю его лет 20 уже… Как и все писатели, он - большой сочинитель! Подобные байки по разным поводам я не одну от него слыхивал. Но давайте "вернемся все же к нашим баранам"!…
Юрий Фельштинский: Пусть этот рассказ останется на совести Виктора Суворова.
Теперь вернемся в 1918 год. В декабре 1917 года, когда была создана ВЧК во главе с Дзержинским, партия создала монстра, в котором нуждалась. Спецслужбы у нас всегда были боевым отрядом партии. Но в то же время этот боевой отряд партии был настолько бесконтрольно жесток и голоден, что пожирал и саму партию. Поэтому всю советскую историю шло противостояние между спецслужбами и Компартией. Когда я готовил к изданию книгу "Корпорация: Россия и КГБ во времена президента Путина", я для удобства читателей и даже для себя самого, решил составить табличку: как когда называлась и переименовывалась ВЧК. И к своему великому удивлению обнаружил, что это были не простые переименования. Что всякий раз, когда госбезопасность переименовывалась, она одновременно еще и переподчинялась.
Изначально ВЧК была при СНК, то есть подчинялась председателю СНК Ленину. В феврале 1922 года ВЧК приобретает статус Наркомата. ВЧК расформировывают по требованию Ленина (в июле 1918 года, после убийства Мирбаха), но в результате Дзержинский только усиливает свое влияние. Он становится наркомом внутренних дел и одновременно является председателем новой структуры госбезопасности - ГПУ. Тогда же создается Коллегия ГПУ. Вот список первой коллегии в 1922 году: Уншлихт, Медведь, Мессинг, Менжинский, Ягода, Бокий, Петерс. За исключением Менжинского, о чем мы будем говорить позже, всех, я подчеркиваю, всех членов первой коллегии ГПУ, образованной Дзержинским, расстреляли.
Диктор: Из книги Юрия Фельштинского и Владимира Прибыловского "Корпорация: Россия и КГБ во времена президента Путина":
"6 февраля 1922 г. Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) принял постановление об упразднении ВЧК и образовании Государственного политического управления (ГПУ) при Народном комиссариате внутренних дел (НКВД) РСФСР.
2 ноября 1923 г., после образования в декабре 1922 г. Союза Советских Социалистических республик (СССР), Президиум ЦИК СССР создал Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при СНК СССР.
10 июля 1934 г. в соответствии с постановлением ЦИК СССР ОГПУ вошло в состав НКВД СССР.
3 февраля 1941 г. НКВД СССР был разделен на два самостоятельных органа: НКВД СССР и Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ) СССР. Но уже в июле того же года НКГБ СССР и НКВД СССР вновь были объединены в единый наркомат — НКВД СССР. А в апреле 1943 г. был вновь создан НКГБ СССР.
15 марта 1946 г. НКГБ СССР был преобразован в Министерство государственной безопасности (МГБ) СССР. Тогда же все Народные комиссариаты (наркоматы) стали называться министерствами.
7 марта 1953 г., через два дня после смерти Сталина, было принято решение об объединении Министерства внутренних дел (МВД) СССР и МГБ СССР в единое МВД СССР.
13 марта 1954 г. был создан Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. В 1978 г. приставка "при Совете министров" была ликвидирована и структура стала называться КГБ СССР.
Юрий Фельштинский: Так вот, партия, создав ВЧК-КГБ и, конечно же, нуждаясь в этой организации, так как она защищает партию от народа, одновременно очень эту организацию боится, потому что в числе народа госбезопасность поедает и большое число членов партии, в том числе самых высокопоставленных. С точки зрения партии ВЧК-КГБ является организацией, которая как дикая лошадь пытается скинуть ездока (то есть партию), избавиться от политического контроля партии и, наоборот, встать над партией.
Владимир Тольц: Юрий, в вашей книге "Вожди в законе" вы утверждаете, что Сталин и Дзержинский в течение нескольких месяцев убивали Ленина и, наконец, успешно доконали его. Надеюсь, вы понимаете, что для многих наших слушателей, которые не следили внимательно за вашим творчеством, такого рода построения звучат эпатирующе?
Юрий Фельштинский: Я понимаю, что мои заявления могут восприниматься слушателями как легкомысленные и необоснованные. Но я все-таки хочу напомнить, что за каждой сказанной мною фразой стоят годы исследовательской работы и несколько написанных книг.
Попытки Дзержинского убрать Ленина - это и есть первые попытки руководителя спецслужбы советской России захватить политическую власть в стране и возглавить руководство. Поэтому, когда Сталин после смерти Дзержинского говорит на заседании Военного совета при наркомате обороны: "Это ему не удалось", хорошо понятно, что именно имеет в виду Сталин. Дзержинскому, как руководителю ВЧК-ГПУ, не удалось захватить власть над партией.
Ладно, Дзержинский умер. Я считаю, что есть основания утверждать, что его убили. Мне на это укажут, что это спорный и не доказанный момент. Согласен, что не доказанный, но основания считать так есть. Дзержинского заменили Менжинским. Менжинский почему-то тоже умер достаточно быстро, в 1934 году. Ему было 60 лет. Через несколько лет на процессах говорилось о том, что Менжинский был отравлен. К показаниям на процессах как к источнику информации нужно относиться очень осторожно. Тем не менее, это не единственный источник, указывающий на то, что Менжинского в 1934 году убили. Преемником Менжинского стал бывший фармацевт Генрих Ягода, человек, создавший при ВЧК-ГПУ-НКВД специальную лабораторию ядов, так называемую Лабораторию № 12. Мог ли именно он отравить Менжинского? Разумеется, мог. А вот дальше, начиная с Ягоды, сомнений нет: Ягоду расстреляли, преемника Ягоды Николая Ежова расстреляли, преемника Ежова Лаврентия Берию в 1953 году убили. В 1953 и 1954 годах были также расстреляны бывшие министры госбезопасности Всеволод Меркулов и Виктор Абакумов.
Владимир Тольц: Юрий, смотрите: в Вашей схеме есть некое "спрямление" развития событий и, извините за тавтологию, схематизм, отбрасывание реалий. Куда из нее делись умершие своей смертью преемник Берия на посту министра внутренних дел Сергей Круглов и ставший после Абакумова министром госбезопасности Семен Игнатьев? Не потому ли они "забыты" здесь, что их не убили? И в одной куче и расстрелянные, и те, о которых вы предполагаете, что их убили…
Юрий Фельштинский: Правильно, Круглов умер сам. Но он, как Вы справедливо заметили, министр внутренних дел, а не министр госбезопасности. Тогда как раз после смерти Берия госбезопасность и Министерство внутренних дел снова разделили. Игнатьев сменил Абакумова на посту министра госбезопасности в 1952 году, был отстранен от должности, но расстрелян не был. Согласен, но это единственное исключение, буквально единственное!
А в целом, смотрите, как интересно получается. Партия настолько напугана действиями ВЧК-МГБ, что в превентивном порядке убивает всех руководителей этой организации. В промежутке между этими превентивными убийствами ВЧК-МГБ, со своей стороны, продолжает, сколько успевает, убивать членов партии. Понятное дело, что каждый раз, когда убивают начальника, руководителя, расстреливают и достаточно широкий круг преданных ему подчиненных. Таким образом, речь идет не об индивидуальном терроре, а о массовом. На что нам здесь очень важно обратить внимание, подчеркиваю еще раз: с точки зрения партии госбезопасность – зверская организация, которая борется с партией за власть и за руководство государством, и чтобы захватить эту власть ослабляет партию через перманентный отстрел членов партии.
Теперь посмотрим на происходящее глазами сотрудников госбезопасности. Мы с удивлением увидим, что с их точки зрения партия абсолютно беззастенчиво убивает в превентивном порядке всё руководство госбезопасности: Дзержинского, Менжинского, Ягоду, Ежова, Берию, Меркулова, Абакумова... И каждый раз, повторяю, когда убивают руководителя, с ним вместе идут под расстрел или в тюрьмы десятки, если не сотни, ближайших соратников, высшие офицеры госбезопасности.
Вот теперь самое время вернуться к Андропову. Заветной мечтой всех руководителей советской госбезопасности было захватить политическую власть в стране и стать над партией. Первая попытка, Дзержинского, не увенчалась для госбезопасности успехом. Победила партия, Сталин. Вторая попытка – почти увенчалась успехом, или увенчалась успехом, но только на три месяца – Берия фактически встал во главе государства после смерти убитого им Сталина и руководил страной с марта по июль 1953 года. Но в июле Берию самым коварным образом, в абсолютной тайне, с помощью банального заговора сумели захватить и несколько позже застрелили как собаку.
Владимир Тольц: Простите, что перебиваю! Но тут опять некоторое упрощение реальности и схематизация. Вы говорите "с точки зрения партии", "Партия настолько напугана действиями ВЧК-МГБ, что (…) убивает всех руководителей этой организации". Во-первых, как я отметил, не всех. Во-вторых, "партия" это ведь весьма расплывчато. С одной стороны, многомиллионная масса ("ноль к нулю получается много", как говорилось в одной из пародий на Маяковского), с другой – кремлевский ареопаг, выносивший решения о казни руководителей ГБ (вероятно, его вы и имеете в виду). Ну, а кроме того чины госбезопасности едины лишь в своем мировосприятии лишь по ощущению, что они "этой силы частица" (партии, то есть). А вот гибель своих предводителей воспринимали по-разному… И отнюдь не все из этих наркомов/министров мечтали "захватить политическую власть в стране". (Потому упомянутые мной Круглов и Игнатьев вероятно и уцелели). А вот теперь давайте все же обратимся к случаю Андропова…
Юрий Фельштинский: Да, случай Андропова уникален, потому что это третья попытка, после многих лет увенчавшаяся успехом: тихо, мирно, переждав смерть своих соратников по Политбюро, председатель КГБ СССР Юрий Андропов стал в 1982 году Генеральным секретарем КПСС и реализовал заветную мечту советской госбезопасности как института, как корпорации. Потому что у этих людей корпоративное мышление. И даже если они по-разному относятся к смерти своих руководителей или соратников, они, тем не менее, понимают, что убивают своих. Вот за это, за то, что Андропов впервые пришел к политической власти, как бывший руководитель КГБ, ему сегодня и почет со стороны ФСБ, и уважение, и памятники, и мемориальная доска на здании Лубянки, и академия ФСБ его имени, и многое другое. Потому что он был первым. Вторым и пока последним стал Владимир Путин. Ему тоже за это со временем будет и памятник, и мемориальная доска, поверьте.
Владимир Тольц: О Путине отдельно. В другой раз. В Вашей книге "Вожди в законе", да и в 11-й главе книги "Корпорации" с броским названием "Время наемных убийц", перечислены, если не ошибаюсь, и другие жертвы политического противостояния первых лет советской власти. Но давайте вернемся сейчас к противостоянию Ленина и Сталина.
Юрий Фельштинский: Да, конечно, я описываю, например, как была предпринята попытка отравить Троцкого. Как была убита (тоже отравлена) жена Ленина Надежда Крупская. Как именно отчитывались перед Сталиным все секретари Ленина, шпионившие против Ленина на Сталина. Как фальсифицировался заведенный по приказу Сталина дневник дежурный секретарей. Хронология умерщвления Ленина нами прослеживается по дням, иногда даже по часам.
5 марта 1923 года Ленин понял, что его убивают, что его все равно убьют, что нет другого выхода и нужно объявлять Сталину открытую войну. Обратите внимание, Сталин умрет ровно через 30 лет, 5 марта 1953 года. Так вот, 5 марта Ленин объявляет Сталину войну и пишет несколько известных текстов, в том числе и так называемое "Завещание". В тот же вечер Ленин был изолирован, взят под домашний арест, и в следующий раз о Ленине мы слышим 21 января 1924 года, когда миру сообщают, что он умер. Что происходило с Лениным между вечером 5 марта 1923 года и 21 января 1924 года - нам неизвестно. Мы знаем только, что официально считается, что он болен.
Все эти интереснейшие абсолютно детективные сюжеты описаны мною в книге "Вожди в законе", а начинается эта книжка с сюжетов дореволюционнных. Сюжетов о том, как из-за больших денег, завещанных большевистской организации, возглавляемой Лениным, были убиты сначала миллионер Савва Морозов, затем миллионер – фабрикант Николай Шмидт.
Владимир Тольц: Вы рассказываете о том, что Сталин с Дзержинским успешно уморили Ленина. Вы придерживаетесь мнения, что Сталин затем устранил Дзержинского. Очевидно, что Вы поддерживаете и популярную сейчас в России версию, что Сталина "замочили" его верные соратники. Верно ли я понимаю, что Вы считаете физическое устранение предшественника или конкурента чуть ли не обязательным алгоритмом советской "технологии власти"?
Юрий Фельштинский: Я потому и начал книжку "Вожди в законе" с убийства Морозова и Шмидта, чтобы показать, что убийства эти начались давно – еще до революции.
Но нужно понимать, что я не всегда использую жесткую систему доказательств, которая, скажем так, выдержала бы испытание в суде. Когда мы имеем дело с советской историей, историкам часто приходится опираться на косвенные доказательства и слухи.
Высказывания Сталина типа "ему это не удалось" с учетом того, что Дзержинский скоропостижно умирает именно после того, как ему что-то не удалось, не может не наводить на мысль, что Сталин убрал Дзержинского. Нас ведь не должно удивлять предположение, что Сталин кого-то убрал? Он ведь очень многих убрал. А Дзержинский был его непосредственный конкурент на власть.
Есть фотография руководителей Советского государства, несущих гроб. Во главе гроба стоит не Сталин. Во главе гроба - Дзержинский. Следовало ожидать, что именно Дзержинский займет пост великого Ленина (раз уж он во главе похоронной процессии). Но руководитель советской госбезопасности Дзержинский не получил пост Председателя Совнаркома. Этот пост занял незаметный Рыков. И вдруг оказалось, что пост остался – тот же пост, что и при Ленине. Только Ленин имел власть, а Рыков власти не имел вообще. (Примерно как у Путина с Медведевым). Позже Сталин Рыкова расстрелял и назначил на его место Молотова. Молотов, конечно, обладал большей властью. Но, похоже, не слишком большой. По крайней мере, жену Молотова Полину Жемчужную в 1949 году арестовали, после следствия и приговора сослали в Казахстан. И второй человек в государстве – второй после Сталина – сделать по этому поводу ничего не мог. Освободилась она 10 марта 1953 года, через пять дней после смерти Сталина. Прямо скажем, ей повезло больше, чем, например, жене всесоюзного старосты Калинина, которую арестовали в октябре 1938 года и приговорили к 15 годам. Правда, в 1945 году ее выпустили. Калинин умер в 1946.
Так вот, Дзержинский остался в 1924 году наркомом внутренних дел и председателем ГПУ. Но к сталинским словам "ему это не удалось" я склонен относиться серьезно.
У нас в советской истории, кстати, был еще один партработник с больным сердцем, тоже официально умерший от сердечного приступа – Серго Орджоникидзе. При ближайшем рассмотрении, уже в годы гласности, выяснилось, что в день смерти к нему прибыл особо важный курьер, и, по одной версии, привез ему пистолет с одним патроном с предложением застрелиться, чтобы умереть достойно и не быть арестованным. По другой версии - курьер сам его из этого пистолета и застрелил. Так что, и тут нам не обойтись без вскрытия, чтобы формально ответить на вопрос, как именно умер Орджоникидзе.
Не менее сложно обстоит с Крупской. Тоже без вскрытия не обойтись. Дело в том, что в день ее рождения Сталин подарил ей ее любимый торт, она съела кусочек и на следующий день умерла. Но с учетом того, что в 1937-1939-м годах – а Крупская умерла в 1939 году - почему-то всех убивали, слух о том, что Крупская была отравлена, кажется правдоподобным.
В общем, я призываю российское правительство создать комиссию по вскрытию могил функционеров, захороненных у Кремлевской стены, чтобы определить, как именно и из-за чего они умерли. Потому что людей, которые умерли своей смертью в период 1918-1953 года, там, поверьте, почти не окажется.
Владимир Тольц: Спасибо, Юрий Фельшитнский!
Со многим, что сказал сегодня Юрий Георгиевич, я не согласен. Сейчас скажу лишь об одном. Просить помощь в изучении прошлого у объекта твоего исследования, чье прошлое (во многом преступное) и настоящее ты изучаешь, на мой взгляд, нелогично, противоестественно и для корпорации историков унизительно. Такое сближение с предметом изучения лишает тебя отстраненности и объективности. Ну, представьте себя зоологом, изучающим диких или даже дрессированных зверей. Или того хуже, взбесившихся. Вы тоже у них помощи будете просить?