Свобода в Клубе "Кааба" в Праге, на Виноградах. FAMU – кинофакультет Академии изящных искусств. Это одно из самых известных учебных заведений, которое обучает будущих кинематографистов, входящее в пятерку лучших киношкол Европы.
За нашим столом – преподаватели академии: профессор, преподаватель факультета аудиовизуальных исследований Ян Бернард, который был деканом FAMU в 93-99-ых годах, Мартин Рышавы, заведующий кафедрой сценаристики, писатель, путешественник в Сибирь и автор документальных фильмов и документальных исследований о России, студентки кафедры сценаристики Александра Шкампова и Анна Бобракова, Ленка Матоушкова, студентка кафедры документального кино, и Онджей Вавречка, он учится на кафедре аудиовизуальных исследований, специализировался во ВГИКе.
Ленка Матоушкова: Сейчас я делаю фильм о Набокове, но это не биографический фильм, это инспирация Набокова. Это литературный и поэтичный фильм. Он жил в Праге, его семья жила здесь, а его мать и сестра умерли здесь. И я делаю фильм о Набокове в Праге.
Анна Бобрякова: Сейчас я снимаю документальный фильм. Я выбрала себе такую тему: я выбрала группу, которая занимается стрит-артом. Они называются "Guerrilla" и занимаются "guerrilla knitting" – это вязание. Но они не вяжут одежду. Ну, может быть, они вяжут "одежду" для деревьев, они одевают улицу. Это очень интересно. И когда я с ними познакомилась и начала их снимать, они научили меня вязать и сказали мне, что теперь я одна из них.
Елена Фанайлова: "Герилья" – партизанская городская война?
Анна Бобрякова: Да. Но с тем отличием, что их философия – это партизанский мир, а не война.
Онджей Вавречка: Мой документальный коллаж (или фильм) будет про конец света, про конец жизни, который мы встречаем на улице, дома или где-то, или в России, или в Египте.
Елена Фанайлова: А съемки в России и в Египте будут?
Онджей Вавречка: Я снимал в России, в Питере. Месяц назад я там нашел очень красивого шизофреника, и он сказал, что все славянские люди родились уже 130 тысяч лет назад вокруг озера Виктория в центре Африки, они называются "маленькие догоны". И что россияне, славяне все – маленькие догоны, и что нам сейчас надо жениться на неграх, чтобы Европа не деградировала.
Елена Фанайлова: Расскажите о 90-х.
Ян Бернард: Саша Гедеон был человеком, который меня потряс своими идеями сценариев и фильмов. Его картина "Stace" о контрасте высокого и низкого, о контрасте трансцендентального и материального. Это очень простая история, и он сумел показать все в этой простой истории.
Героями были два актера, которые живут тем, что они показывают какой-то фарс, который показывают в ресторанах. И ничего в этом особенного нет, они просто зарабатывают деньги. И однажды они встречают женщину, которая рассказала им, что ей приснился очень странный сон, и может быть, они могли бы сыграть этот сон. Они играют этот сон, а она участвует в этом, она играет саму себя. Она кажется очень счастливой, но когда все это закончилось, она умерла.
Мартин Рышавы: Меня заинтересовал сценарий Боряны Додовой. Она болгарка по национальности, но она с детства живет в Праге. Она, можно сказать, выработала, выдумана особую поэтику. Она рассказывает истории, которые касаются людей, но одновременно она рассказывает истории вещей, предметов, которые их окружают. И мы не знаем, касается ли эта история в большей степени персонажей или предметов, окружающей среды. Можно сказать, это магия взаимоотношений людей, предметов и окружающей среды. И отношения между ними – это лабиринт, очень сложная структура. Мне очень понравилась эта работа. И тоже большой вопрос, будет ли она воплощена в киноленту.
Елена Фанайлова: Онджей, что вам показалось совсем разным – ВГИК и FAMU? Что совсем не похоже?
Онджей Вавречка: Это степень свободы, которая есть здесь и в России. Я был на втором курсе тогда. И оказалось, что человек должен был быть 6-8 часов в институте ежедневно. Он не мог придумать что-то, гуляя по улице, потому что все время в институте. Это во-первых. Во-вторых, FAMU, как сказал Мартин, – это немножко семья. А отношения преподавателя и студента – это как друзья. И вот этого я не почувствовал. Только в одном человеке – Фенченко. Вот эти две вещи очень отличают FAMU и ВГИК.
Елена Фанайлова: Сколько времени вы провели во ВГИКе?
Онджей Вавричка: Один семестр. Это было на кафедре неигрового фильма.
Елена Фанайлова: У меня такое предложение: может быть, вы расскажете истории, придуманные вашими друзьями. Может быть, вам что-то понравилось из того, что вы видели то, что делают ваши друзья. Ведь есть традиция просмотра.
Александра Шкампова: Я видела в школе фильм "Руки" студента кафедры монтажа. Его имя Иржи Прохазка. Он этот фильм снял на пленку. Этот фильм очень понравился всем на кафедре. Его послали в Москву на фестиваль ВГИКа. Этот фильм был на пленке, и не было возможности его показать. К сожалению, в Праге никто не видел этого фильма. Он прекрасный, но сейчас проблема в том, как показывать фильм на пленке. Рассказ передается не только звуком, но и монтажом. Начинается с рук маленького ребенка, и что происходит с руками, когда человек взрослеет, становится старым.
Анна Бобрякова: Я смотрела фильм моего одноклассника, я думаю, что он победил в категории курсовых фильмов. Фильм называется "Моя сестра". Это про мальчика, тинейджера, который влюбился в свою сестру, и он не знает, что с этим делать. Она очень красивая.
Елена Фанайлова: А сколько лет героям этого фильма?
Анна Бобрякова: Я думаю, что ему 16, а девушке 15.
Онджей Вавречка: Мой коллега Михаил Киндернай со своими двумя друзьями купили старый дом XIX века, и в этом доме были коровы. И во время коммунизма это здание было разрушено, а сейчас они его купили в очень плохом состоянии. Сейчас они там делают проекты, которые касаются очень разных вещей. В этом месте очень мало людей. И сейчас люди начинают ездить из Праги, из Брно в этот очень маленький городок, и он растет. И мне очень нравится, что это не только искусство, но этот проект уже имеет какие-то другие результаты в нашей общей жизни.
Ленка Матоушкова: Я я хотела бы сказать о документальном фильме студентки, которую зовут Тереза Рейхова, она сделала фильм о группе националистов чешских. И это фильм, который, я думаю, немножко изменил мышление или идеи людей, которые его смотрели. Я думаю, что чуть-чуть он изменил и жизнь Терезы. Она снимала демонстрацию, потом она снимала дискуссию с демонстрантами и с цыганами, с журналистами, с полицией.
Елена Фанайлова: Где был показан этот фильм? Кто смог его увидеть?
Ленка Матоушкова: Это было в республике на фестивалях, в нормальной проекции, дистрибуции.
Елена Фанайлова: Я задаю этот вопрос потому, что в России есть проблемы с фильмами такого рода. Есть режиссер Павел Бардин, который снял художественный фильм на документальной основе "Россия 88", и у него были проблемы с прокатом.
Мартин Рышавы: Моя работа со студентами проистекает из конкретной среды, из конкретной местности. И мы стараемся посредством разных этюдов развивать фантазию, связи с конкретной средой, с конкретной местностью, с конкретным краем. Так что там есть и конкретное, в документальном плане, но истории, которые из этого извлекаются, они, можно сказать, придуманные. Например, в прошлом году наши этюды были в некоторых местах Праги. Допустим, на Жижкове бывший мавзолей Климента Готвальда, где стоит памятник Яну Жижке. Другая местность, куда мы регулярно приходим, – это микрорайон Троя. В прошлом году мы провели очень удачный курс в городе Острава, а рядом очень интересные места. Мы их изучаем, и на основе этого изучения мы из них извлекаем разные возможности этюдизации этого места, какие истории там можно придумывать. Это специальный курс, можно сказать. Одна студентка из этюдизации извлекла очень интересную историю про молодых журналистов, которые в этом месте ищут приведение Климента Готвальда, которое там регулярно появляется ночью и пугает людей.
Ян Бернард: Может быть, вы знаете, что в доме, где мы сидим, живет Андрей Кроб – это самый близкий друг Вацлава Гавела, президента. И он ставил все его пьесы, блестящим способом. Но до того, как он начал их ставить, еще во время коммунизма, он работал в театре просто рабочим, окна делал. Он делал видеожурнал свободный. Ему сейчас больше 70-ти. И я бы пожелал всем, чтобы они смогли в конце своей жизни сказать, что они были так же успешны, как Андрей Кроб, что они были способны делать то, что хотели.
За нашим столом – преподаватели академии: профессор, преподаватель факультета аудиовизуальных исследований Ян Бернард, который был деканом FAMU в 93-99-ых годах, Мартин Рышавы, заведующий кафедрой сценаристики, писатель, путешественник в Сибирь и автор документальных фильмов и документальных исследований о России, студентки кафедры сценаристики Александра Шкампова и Анна Бобракова, Ленка Матоушкова, студентка кафедры документального кино, и Онджей Вавречка, он учится на кафедре аудиовизуальных исследований, специализировался во ВГИКе.
Ленка Матоушкова: Сейчас я делаю фильм о Набокове, но это не биографический фильм, это инспирация Набокова. Это литературный и поэтичный фильм. Он жил в Праге, его семья жила здесь, а его мать и сестра умерли здесь. И я делаю фильм о Набокове в Праге.
Анна Бобрякова: Сейчас я снимаю документальный фильм. Я выбрала себе такую тему: я выбрала группу, которая занимается стрит-артом. Они называются "Guerrilla" и занимаются "guerrilla knitting" – это вязание. Но они не вяжут одежду. Ну, может быть, они вяжут "одежду" для деревьев, они одевают улицу. Это очень интересно. И когда я с ними познакомилась и начала их снимать, они научили меня вязать и сказали мне, что теперь я одна из них.
Елена Фанайлова: "Герилья" – партизанская городская война?
Анна Бобрякова: Да. Но с тем отличием, что их философия – это партизанский мир, а не война.
Онджей Вавречка: Мой документальный коллаж (или фильм) будет про конец света, про конец жизни, который мы встречаем на улице, дома или где-то, или в России, или в Египте.
Елена Фанайлова: А съемки в России и в Египте будут?
Онджей Вавречка: Я снимал в России, в Питере. Месяц назад я там нашел очень красивого шизофреника, и он сказал, что все славянские люди родились уже 130 тысяч лет назад вокруг озера Виктория в центре Африки, они называются "маленькие догоны". И что россияне, славяне все – маленькие догоны, и что нам сейчас надо жениться на неграх, чтобы Европа не деградировала.
Елена Фанайлова: Расскажите о 90-х.
Ян Бернард: Саша Гедеон был человеком, который меня потряс своими идеями сценариев и фильмов. Его картина "Stace" о контрасте высокого и низкого, о контрасте трансцендентального и материального. Это очень простая история, и он сумел показать все в этой простой истории.
Героями были два актера, которые живут тем, что они показывают какой-то фарс, который показывают в ресторанах. И ничего в этом особенного нет, они просто зарабатывают деньги. И однажды они встречают женщину, которая рассказала им, что ей приснился очень странный сон, и может быть, они могли бы сыграть этот сон. Они играют этот сон, а она участвует в этом, она играет саму себя. Она кажется очень счастливой, но когда все это закончилось, она умерла.
Мартин Рышавы: Меня заинтересовал сценарий Боряны Додовой. Она болгарка по национальности, но она с детства живет в Праге. Она, можно сказать, выработала, выдумана особую поэтику. Она рассказывает истории, которые касаются людей, но одновременно она рассказывает истории вещей, предметов, которые их окружают. И мы не знаем, касается ли эта история в большей степени персонажей или предметов, окружающей среды. Можно сказать, это магия взаимоотношений людей, предметов и окружающей среды. И отношения между ними – это лабиринт, очень сложная структура. Мне очень понравилась эта работа. И тоже большой вопрос, будет ли она воплощена в киноленту.
Елена Фанайлова: Онджей, что вам показалось совсем разным – ВГИК и FAMU? Что совсем не похоже?
Онджей Вавречка: Это степень свободы, которая есть здесь и в России. Я был на втором курсе тогда. И оказалось, что человек должен был быть 6-8 часов в институте ежедневно. Он не мог придумать что-то, гуляя по улице, потому что все время в институте. Это во-первых. Во-вторых, FAMU, как сказал Мартин, – это немножко семья. А отношения преподавателя и студента – это как друзья. И вот этого я не почувствовал. Только в одном человеке – Фенченко. Вот эти две вещи очень отличают FAMU и ВГИК.
Елена Фанайлова: Сколько времени вы провели во ВГИКе?
Онджей Вавричка: Один семестр. Это было на кафедре неигрового фильма.
Елена Фанайлова: У меня такое предложение: может быть, вы расскажете истории, придуманные вашими друзьями. Может быть, вам что-то понравилось из того, что вы видели то, что делают ваши друзья. Ведь есть традиция просмотра.
Александра Шкампова: Я видела в школе фильм "Руки" студента кафедры монтажа. Его имя Иржи Прохазка. Он этот фильм снял на пленку. Этот фильм очень понравился всем на кафедре. Его послали в Москву на фестиваль ВГИКа. Этот фильм был на пленке, и не было возможности его показать. К сожалению, в Праге никто не видел этого фильма. Он прекрасный, но сейчас проблема в том, как показывать фильм на пленке. Рассказ передается не только звуком, но и монтажом. Начинается с рук маленького ребенка, и что происходит с руками, когда человек взрослеет, становится старым.
Анна Бобрякова: Я смотрела фильм моего одноклассника, я думаю, что он победил в категории курсовых фильмов. Фильм называется "Моя сестра". Это про мальчика, тинейджера, который влюбился в свою сестру, и он не знает, что с этим делать. Она очень красивая.
Елена Фанайлова: А сколько лет героям этого фильма?
Анна Бобрякова: Я думаю, что ему 16, а девушке 15.
Онджей Вавречка: Мой коллега Михаил Киндернай со своими двумя друзьями купили старый дом XIX века, и в этом доме были коровы. И во время коммунизма это здание было разрушено, а сейчас они его купили в очень плохом состоянии. Сейчас они там делают проекты, которые касаются очень разных вещей. В этом месте очень мало людей. И сейчас люди начинают ездить из Праги, из Брно в этот очень маленький городок, и он растет. И мне очень нравится, что это не только искусство, но этот проект уже имеет какие-то другие результаты в нашей общей жизни.
Ленка Матоушкова: Я я хотела бы сказать о документальном фильме студентки, которую зовут Тереза Рейхова, она сделала фильм о группе националистов чешских. И это фильм, который, я думаю, немножко изменил мышление или идеи людей, которые его смотрели. Я думаю, что чуть-чуть он изменил и жизнь Терезы. Она снимала демонстрацию, потом она снимала дискуссию с демонстрантами и с цыганами, с журналистами, с полицией.
Елена Фанайлова: Где был показан этот фильм? Кто смог его увидеть?
Ленка Матоушкова: Это было в республике на фестивалях, в нормальной проекции, дистрибуции.
Елена Фанайлова: Я задаю этот вопрос потому, что в России есть проблемы с фильмами такого рода. Есть режиссер Павел Бардин, который снял художественный фильм на документальной основе "Россия 88", и у него были проблемы с прокатом.
Мартин Рышавы: Моя работа со студентами проистекает из конкретной среды, из конкретной местности. И мы стараемся посредством разных этюдов развивать фантазию, связи с конкретной средой, с конкретной местностью, с конкретным краем. Так что там есть и конкретное, в документальном плане, но истории, которые из этого извлекаются, они, можно сказать, придуманные. Например, в прошлом году наши этюды были в некоторых местах Праги. Допустим, на Жижкове бывший мавзолей Климента Готвальда, где стоит памятник Яну Жижке. Другая местность, куда мы регулярно приходим, – это микрорайон Троя. В прошлом году мы провели очень удачный курс в городе Острава, а рядом очень интересные места. Мы их изучаем, и на основе этого изучения мы из них извлекаем разные возможности этюдизации этого места, какие истории там можно придумывать. Это специальный курс, можно сказать. Одна студентка из этюдизации извлекла очень интересную историю про молодых журналистов, которые в этом месте ищут приведение Климента Готвальда, которое там регулярно появляется ночью и пугает людей.
Ян Бернард: Может быть, вы знаете, что в доме, где мы сидим, живет Андрей Кроб – это самый близкий друг Вацлава Гавела, президента. И он ставил все его пьесы, блестящим способом. Но до того, как он начал их ставить, еще во время коммунизма, он работал в театре просто рабочим, окна делал. Он делал видеожурнал свободный. Ему сейчас больше 70-ти. И я бы пожелал всем, чтобы они смогли в конце своей жизни сказать, что они были так же успешны, как Андрей Кроб, что они были способны делать то, что хотели.