Новость о приостановлении деятельности националистического "Движения против нелегальной иммиграции", которую прокуратура признала экстремистской организацией, широко обсуждается в блогосфере.
Кто-то приветствует это известие, кто-то возражает, утверждая, что это грозит неуправляемой радикализацией улицы. Как бы то ни было, в ЖЖ многие высказывания действительно звучат весьма радикально. Высказывания эти – в довольно неприятной тональности - касаются и людей, приехавших в Россию на работу из Центральной Азии. На этом фоне интересно прочитать статью в интернет-издании "Соль" - о том, что снится "гастарбайтерам". Как пишет издание, из полусотни опрошенных в Москве гастарбайтеров лишь десять согласились рассказать корреспонденту "Соли" о своих снах. Вот некоторые из этих историй.
Хасан Манонов, Душанбе, Таджикистан, работает дворником:
Каждую ночь родных вижу. Сегодня моя маленькая дочь (в восьмом классе она) стоит, плачет и говорит: "Папа, что ты там делаешь? Давай быстрее домой. Я скучаю по тебе". Я ответил, что скоро приеду. "Что ты плачешь, — сказал. — Не надо плакать. Я тоже плачу". Проснулся, из глаз слезы текут. Я испугался. Может, что-то случилось с ними. Позвонил — все в порядке. Я сказал дочери по телефону про сон: я плакал во сне, ты тоже плакала. А она сказала опять: "Папа, давай приходи домой". Сын — Боходур — большой уже, тоже говорит: "Папа, ты когда приедешь?" А я уже скоро приеду. Если они мое интервью дома увидят, хорошо будет. Я не очень давно дома был. Перед зимой приезжал. Но, конечно, родные все скучают. Отец, говорят, зачем вы поехали. Что сказать....
Руслан Мусалиев и Венера Белекова из Киргизии. Венера приехала в Москву полгода назад. Работает в типографии. Ее муж Руслан — охранник из "Ашана". Сон рассказывает Венера.
Да что нам может сниться! Что пугает — то и снится. Последний, знаете, какой сон был? Про этих идиотов — "бритоголовых", про скинхедов. Мы как будто с мужем пошли гулять в центр. А на Манежной площади опять собирается толпа. Я мужу говорю: "Давай поехали отсюда". А он же смелый. И во сне тоже идет такой: "Нет, еще погуляем". Ну мы отошли куда-то в сторону. Там тоже эти "бритоголовые", толпы небольшие. Мы аккуратно куда-то еще ушли. А дальше уже что-то мутное было... Не помню. Еще менты могут сниться. Они, если нет документов, говорят: давай деньги или "департнем" тебя.
Бегимай Бердикулова из киргизского города Ош. В Москве Бегимай живет четыре года, пятую часть своей жизни. Работает в кофейне на Ленинском проспекте. Иногда ездит домой.
Мне приснилась бабушка. Уже после того, как она умерла. Она была помолодевшей и выглядела лучше, чем в последние дни. Мы сначала ехали с ней в автобусе, а потом стояли на остановке и ждали маму. Бабушка нервничала, что мама не идет. Я точно не помню, что было дальше, но помню, что мама точно так и не пришла. Я сейчас думаю, что, наверно, это и к лучшему. Мы после этого сна испекли дома по нашему обычаю семь лепешек и почитали суры из Корана. Мама сказала, что бабушке там хорошо, и это было такое свидание с ней.
***
В западной блогосфере обсуждают судьбу интернет-портала, который его основательница Арианна Хаффингтон продала недавно компании AOL за 315 миллионов долларов. Интрига тут в том, что портал являлся площадкой, где сотни блогеров публиковали свои статьи без какой-либо оплаты.
Вот как идет обсуждение этой сделки на самом портале Хаффингтон пост.
Джарвис Коффин пишет, что пишущее – платно и бесплатно – сообщество разделилось на два лагеря:
Лагерь Один – это легион блогеров Хаффингтон Пост, которые чувствуют, что их общее дело было в одну ночь скручено и силой выставлено на продажу. В лагере Два – легионы профессиональных (платных) авторов, которые не могут поверить, или испытывают трепет при мысли о коммерческом успехе того, что возникло из бесплатного участия – э-э – обычных людей.
Коффин приводит фрагмент из колонки в Нью-Йорк Таймс, где, в свою очередь цитируется сотрудник "Рейтер" Антони де Роза:
Мы живем в мире цифрового феодализма. Землей, где обитают многие, владеет кто-то еще – Фейсбук, Твиттер или какой-то еще сервис, который предлагает бесплатную землю, а содержимое, контент, предоставленный наемщиком, по существу, становится собственностью платформы.
Коффман продолжает, возвращаясь к описанным ими лагерям авторов:
Оба лагеря объединены идеей, что ценность была создана бесплатно. У одного лагеря с этим есть проблема, у другого нет. Ирония в том, что пишущие бесплатно, если можно выразиться "крепостные", менее беспокоятся из-за денег. Вместо этого они оплакивают утрату чего-то более ценного для них, а именно – влияния.
Деньги никогда не были целью в сердце революции новых СМИ. Возможность принимать участие было куда более сильным мотивом – возможность творить и делиться, возможность оказывать влияние. В этом смысле "крепостные новых СМИ ушли очень далеко от того положения вещей, при котором средства участия и влияния строго контролировались деньгами.
Но если вы АОЛ, вы все равно не расслабляйтесь. За 315 миллионов долларов вы купили землю, но, в отличие от эпохи феодализма, не крепостных. Цифровых "крепостных" полно, и они – э-э – свободны.
Кто-то приветствует это известие, кто-то возражает, утверждая, что это грозит неуправляемой радикализацией улицы. Как бы то ни было, в ЖЖ многие высказывания действительно звучат весьма радикально. Высказывания эти – в довольно неприятной тональности - касаются и людей, приехавших в Россию на работу из Центральной Азии. На этом фоне интересно прочитать статью в интернет-издании "Соль" - о том, что снится "гастарбайтерам". Как пишет издание, из полусотни опрошенных в Москве гастарбайтеров лишь десять согласились рассказать корреспонденту "Соли" о своих снах. Вот некоторые из этих историй.
Хасан Манонов, Душанбе, Таджикистан, работает дворником:
Каждую ночь родных вижу. Сегодня моя маленькая дочь (в восьмом классе она) стоит, плачет и говорит: "Папа, что ты там делаешь? Давай быстрее домой. Я скучаю по тебе". Я ответил, что скоро приеду. "Что ты плачешь, — сказал. — Не надо плакать. Я тоже плачу". Проснулся, из глаз слезы текут. Я испугался. Может, что-то случилось с ними. Позвонил — все в порядке. Я сказал дочери по телефону про сон: я плакал во сне, ты тоже плакала. А она сказала опять: "Папа, давай приходи домой". Сын — Боходур — большой уже, тоже говорит: "Папа, ты когда приедешь?" А я уже скоро приеду. Если они мое интервью дома увидят, хорошо будет. Я не очень давно дома был. Перед зимой приезжал. Но, конечно, родные все скучают. Отец, говорят, зачем вы поехали. Что сказать....
Руслан Мусалиев и Венера Белекова из Киргизии. Венера приехала в Москву полгода назад. Работает в типографии. Ее муж Руслан — охранник из "Ашана". Сон рассказывает Венера.
Да что нам может сниться! Что пугает — то и снится. Последний, знаете, какой сон был? Про этих идиотов — "бритоголовых", про скинхедов. Мы как будто с мужем пошли гулять в центр. А на Манежной площади опять собирается толпа. Я мужу говорю: "Давай поехали отсюда". А он же смелый. И во сне тоже идет такой: "Нет, еще погуляем". Ну мы отошли куда-то в сторону. Там тоже эти "бритоголовые", толпы небольшие. Мы аккуратно куда-то еще ушли. А дальше уже что-то мутное было... Не помню. Еще менты могут сниться. Они, если нет документов, говорят: давай деньги или "департнем" тебя.
Бегимай Бердикулова из киргизского города Ош. В Москве Бегимай живет четыре года, пятую часть своей жизни. Работает в кофейне на Ленинском проспекте. Иногда ездит домой.
Мне приснилась бабушка. Уже после того, как она умерла. Она была помолодевшей и выглядела лучше, чем в последние дни. Мы сначала ехали с ней в автобусе, а потом стояли на остановке и ждали маму. Бабушка нервничала, что мама не идет. Я точно не помню, что было дальше, но помню, что мама точно так и не пришла. Я сейчас думаю, что, наверно, это и к лучшему. Мы после этого сна испекли дома по нашему обычаю семь лепешек и почитали суры из Корана. Мама сказала, что бабушке там хорошо, и это было такое свидание с ней.
***
В западной блогосфере обсуждают судьбу интернет-портала, который его основательница Арианна Хаффингтон продала недавно компании AOL за 315 миллионов долларов. Интрига тут в том, что портал являлся площадкой, где сотни блогеров публиковали свои статьи без какой-либо оплаты.
Вот как идет обсуждение этой сделки на самом портале Хаффингтон пост.
Джарвис Коффин пишет, что пишущее – платно и бесплатно – сообщество разделилось на два лагеря:
Лагерь Один – это легион блогеров Хаффингтон Пост, которые чувствуют, что их общее дело было в одну ночь скручено и силой выставлено на продажу. В лагере Два – легионы профессиональных (платных) авторов, которые не могут поверить, или испытывают трепет при мысли о коммерческом успехе того, что возникло из бесплатного участия – э-э – обычных людей.
Коффин приводит фрагмент из колонки в Нью-Йорк Таймс, где, в свою очередь цитируется сотрудник "Рейтер" Антони де Роза:
Мы живем в мире цифрового феодализма. Землей, где обитают многие, владеет кто-то еще – Фейсбук, Твиттер или какой-то еще сервис, который предлагает бесплатную землю, а содержимое, контент, предоставленный наемщиком, по существу, становится собственностью платформы.
Коффман продолжает, возвращаясь к описанным ими лагерям авторов:
Оба лагеря объединены идеей, что ценность была создана бесплатно. У одного лагеря с этим есть проблема, у другого нет. Ирония в том, что пишущие бесплатно, если можно выразиться "крепостные", менее беспокоятся из-за денег. Вместо этого они оплакивают утрату чего-то более ценного для них, а именно – влияния.
Деньги никогда не были целью в сердце революции новых СМИ. Возможность принимать участие было куда более сильным мотивом – возможность творить и делиться, возможность оказывать влияние. В этом смысле "крепостные новых СМИ ушли очень далеко от того положения вещей, при котором средства участия и влияния строго контролировались деньгами.
Но если вы АОЛ, вы все равно не расслабляйтесь. За 315 миллионов долларов вы купили землю, но, в отличие от эпохи феодализма, не крепостных. Цифровых "крепостных" полно, и они – э-э – свободны.