Одним из главных событий завершающегося в Берлине кинофестиваля стала премьера фильма Сирила Туши "Ходорковский". Немецкий режиссер пять лет работал над картиной об истории самого богатого российского бизнесмена, который в 2003 году стал самым известным политзаключенным.
Фильм "Ходорковский" – не только жизнеописание бывшего главы ЮКОСа, но и история самого режиссера Сирила Туши, история его превращения из аполитичного молодого немца, мало что знающего о родине своих предков, в летописца и участника одного из самых важных конфликтов в новейшей истории России. Когда фильм был близок к завершению, Сирил Туши окончательно понял, на какую опасную почву он ступил: сначала у него похитили ноутбук, а через месяц неизвестные проникли в помещение студии, где монтировался фильм о Ходорковском, и украли пять компьютеров с завершенной версией картины и рабочими материалами:
- Я довольно поздно приехал в Россию, хотя мои предки из Петербурга и Твери. Из Твери перебрались в Берлин в 1908 году, а из Петербурга – в 1918-ом. Мои родители совсем не говорят по-русски, а я начал учить русский только в связи с фильмом о Ходорковском. Все получилось случайно. Когда я снял художественный фильм "Лето сукиных детей", кинокритик Андрей Плахов увидел его на немецком фестивале в Москве и пригласил меня в Ханты-Мансийск. Фестиваль "Дух огня" в Ханты-Мансийске прежде финансировался ЮКОСОМ, и там я впервые услышал имя Ходорковского. Мне показалась эта фигура очень интересной, и я решил сделать документальный фильм о нем. Это тот случай, когда жизнь интереснее вымысла.
- И вы погрузились в российскую политику…
- Раньше я вообще не интересовался политикой. Я любил сказки, фэнтези, экранизации литературных произведений. В секции "Панорама" на Берлинале был мой фильм по Кафке, его показывали на фестивалях в Киеве и Израиле. Политизированными были мои родители – шестидесятники, сторонники Даниэля Кон-Бендита, а я из поколения 80-х, оно было аполитичным. Благодаря истории Ходорковского я стал интересоваться политикой. Я ценю гражданскую отвагу, когда нужно добиться чего-то немедленно. Мне нравятся слова Розы Люксембург о том, что свобода – это всегда свобода других. Это очень важно, но такой свободы в России все меньше. Осталась "Новая газета", "Эхо Москвы", New Times, может быть еще Рен-ТВ, а все остальное такое послушное. Журналисты сейчас не боятся попасть в ГУЛАГ, но опасаются испортить свою карьеру. Это мне не нравится. Но я сам не журналист и не имею права кого-то критиковать и решать за других.
- Вы сейчас готовите большой проект для сайта http://khodorkovsky-film.com/ с дополнительными материалами, которые не вошли в фильм. Что это будет?
- У меня не очень получается делать короткие фильмы, и это все знают. Я взял слишком много интервью, получилось 180 часов записей, и, когда фильм был закончен, он шел три с половиной часа. Мой сценарист сказал: "Сирил, ты спятил, зрители уснут". И он был прав: я сделал пробный показ, и все говорили, что это слишком длинно. Тогда я решил выбросить из фильма людей, которые лично не встречались с Ходорковским, и сосредоточиться на одном конфликте. На самом деле конфликтов в этой истории много, но я выбрал конфликт между Путиным и Ходорковским. Однако, остались другие темы, и, когда у меня будет больше возможностей и энергии, я начну выкладывать на своем сайте – я бы хотел делать это каждое воскресенье – различные сюжеты. Например, "Ходорковский и российская оппозиция" – я интервьюировал Каспарова, Лимонова и других. "Ходорковский и еврейство", "Ходорковский и комсомол" (у меня очень много материалов о комсомоле), "Позиция Германии в деле Ходорковского", "Американская позиция в деле Ходорковского", "Ходорковский и бизнес 90-х годов", и вот такими порциями все это выкладывать. Мне кажется интересным абсолютно всё, но трудно сказать, заинтересует ли это других, так что придется сокращать.
- Я слышал, что этот интернет-проект будет предназначен преимущественно для российской аудитории. Это правда?
- Нет, это не так. Конечно, трудно делать фильм для двух аудиторий сразу. Некоторые мои русские друзья говорили: "Ох, Сирил, мы и так все знаем про Горбачева", и им было скучно, - а для немцев, наоборот, информации было слишком много. Трудно обращаться к двум аудиториям сразу, но я все равно буду стараться.
- Многие в Москве думают, что как раз эти 180 часов материалов, который вы собрали, и заинтересовали грабителей, которые 4 февраля проникли в вашу студию. Вы тоже так считаете?
- Да, это предположение было сделано в газете "Коммерсант". И я даже поспорил с журналистом "Коммерсанта", потому что незачем создавать впечатление, что мои материалы могут представлять угрозу либо для Кремля, либо для людей Ходорковского. Тогда они могут испугаться меня, а люди ведь как животные – если их напугать, они нападают. Но в ответ услышал: "Ну, у тебя ведь немецкий паспорт, а у меня российский, если будут проблемы, то не у тебя, а у меня. Мы ведь с тобой на одной стороне". Для русских всегда очень важно, на чьей ты стороне. Конечно, я понимаю, как трудно быть интеллектуалом и жить в Москве. Это тяжкий труд для интеллигентного человека – оставаться в России. Нужно зарабатывать большие деньги, жизнь в Москве очень дорогая, и при этом беспрерывно иметь дело со всеми противоречиями в стране. Это тяжелое бремя. Или тебе просто нужно перестать думать и заниматься чем-то другим. Поэтому почти вся интеллигенция уезжает. И я прекрасно понимаю почему. Но, оказавшись за границей, они все равно несчастливы, переживают из-за того, что происходит в России. Это очень глупо, что из страны выгоняют лучших людей.
- Так что вы не верите, что грабители охотились за материалами к фильму?
- Нет, это все домыслы.
- Тогда что же им понадобилось?
- Я даже не знаю, кто это был. Может быть, какие-нибудь тупые немецкие воры. Я просто не знаю. И мне кажется нелепым, что в России люди всегда говорят, что виновата "власть". Не конкретный человек, а нечто далекое, неопределенное, находящееся где-то высоко. Это очень странно. И если действительно кто-то из "власти" это сделал, то не для того, чтобы раздобыть материалы, а чтобы меня запугать.
- Но ведь это уже второе ограбление. До этого у вас украли ноутбук с фильмом…
- Да, 11 января, несколько недель назад. Ну, я просто не знаю, что произошло.
- Пропало ли что-то безнадежно или вы все сохранили?
- Я бы не смог застраховать этот фильм, если бы надежно не хранил копию. Мы работали четыре ночи, и все восстановили.
- А что говорит полиция?
- Пока ничего. Обещали что-то сообщить на следующей неделе.
- Понятно, что первым делом возникают политические версии, потому что ваш фильм воспринимается как политическое высказывание…
- Я вообще не политик, и потому так поражен, что люди в России всерьез думают, что это западная пропаганда, или что я сам организовал ограбление своей студии, или что меня оплачивает немецкая разведка, ЦРУ или какие-то инопланетяне.
- Вы цитируете в своем фильме первую экранизацию романа "Как закалялась сталь". А современное российское кино вы цените?
- Я больше всего люблю фильмы уже ушедших мастеров – Тарковского, например. Вот только что прочитал в одном русском блоге, как надоели разговоры о Тарковском, как это скучно, но я очень люблю эту поэтику образов в русском кино. Мамонов в фильме "Остров" мне очень нравится. И нравится фильм Ильи Хржановского "Четыре". Он сейчас снимает новый фильм, "Дау".
Фильм "Ходорковский" – не только жизнеописание бывшего главы ЮКОСа, но и история самого режиссера Сирила Туши, история его превращения из аполитичного молодого немца, мало что знающего о родине своих предков, в летописца и участника одного из самых важных конфликтов в новейшей истории России. Когда фильм был близок к завершению, Сирил Туши окончательно понял, на какую опасную почву он ступил: сначала у него похитили ноутбук, а через месяц неизвестные проникли в помещение студии, где монтировался фильм о Ходорковском, и украли пять компьютеров с завершенной версией картины и рабочими материалами:
- Я довольно поздно приехал в Россию, хотя мои предки из Петербурга и Твери. Из Твери перебрались в Берлин в 1908 году, а из Петербурга – в 1918-ом. Мои родители совсем не говорят по-русски, а я начал учить русский только в связи с фильмом о Ходорковском. Все получилось случайно. Когда я снял художественный фильм "Лето сукиных детей", кинокритик Андрей Плахов увидел его на немецком фестивале в Москве и пригласил меня в Ханты-Мансийск. Фестиваль "Дух огня" в Ханты-Мансийске прежде финансировался ЮКОСОМ, и там я впервые услышал имя Ходорковского. Мне показалась эта фигура очень интересной, и я решил сделать документальный фильм о нем. Это тот случай, когда жизнь интереснее вымысла.
- И вы погрузились в российскую политику…
- Раньше я вообще не интересовался политикой. Я любил сказки, фэнтези, экранизации литературных произведений. В секции "Панорама" на Берлинале был мой фильм по Кафке, его показывали на фестивалях в Киеве и Израиле. Политизированными были мои родители – шестидесятники, сторонники Даниэля Кон-Бендита, а я из поколения 80-х, оно было аполитичным. Благодаря истории Ходорковского я стал интересоваться политикой. Я ценю гражданскую отвагу, когда нужно добиться чего-то немедленно. Мне нравятся слова Розы Люксембург о том, что свобода – это всегда свобода других. Это очень важно, но такой свободы в России все меньше. Осталась "Новая газета", "Эхо Москвы", New Times, может быть еще Рен-ТВ, а все остальное такое послушное. Журналисты сейчас не боятся попасть в ГУЛАГ, но опасаются испортить свою карьеру. Это мне не нравится. Но я сам не журналист и не имею права кого-то критиковать и решать за других.
- Вы сейчас готовите большой проект для сайта http://khodorkovsky-film.com/ с дополнительными материалами, которые не вошли в фильм. Что это будет?
- У меня не очень получается делать короткие фильмы, и это все знают. Я взял слишком много интервью, получилось 180 часов записей, и, когда фильм был закончен, он шел три с половиной часа. Мой сценарист сказал: "Сирил, ты спятил, зрители уснут". И он был прав: я сделал пробный показ, и все говорили, что это слишком длинно. Тогда я решил выбросить из фильма людей, которые лично не встречались с Ходорковским, и сосредоточиться на одном конфликте. На самом деле конфликтов в этой истории много, но я выбрал конфликт между Путиным и Ходорковским. Однако, остались другие темы, и, когда у меня будет больше возможностей и энергии, я начну выкладывать на своем сайте – я бы хотел делать это каждое воскресенье – различные сюжеты. Например, "Ходорковский и российская оппозиция" – я интервьюировал Каспарова, Лимонова и других. "Ходорковский и еврейство", "Ходорковский и комсомол" (у меня очень много материалов о комсомоле), "Позиция Германии в деле Ходорковского", "Американская позиция в деле Ходорковского", "Ходорковский и бизнес 90-х годов", и вот такими порциями все это выкладывать. Мне кажется интересным абсолютно всё, но трудно сказать, заинтересует ли это других, так что придется сокращать.
- Я слышал, что этот интернет-проект будет предназначен преимущественно для российской аудитории. Это правда?
- Нет, это не так. Конечно, трудно делать фильм для двух аудиторий сразу. Некоторые мои русские друзья говорили: "Ох, Сирил, мы и так все знаем про Горбачева", и им было скучно, - а для немцев, наоборот, информации было слишком много. Трудно обращаться к двум аудиториям сразу, но я все равно буду стараться.
- Многие в Москве думают, что как раз эти 180 часов материалов, который вы собрали, и заинтересовали грабителей, которые 4 февраля проникли в вашу студию. Вы тоже так считаете?
- Да, это предположение было сделано в газете "Коммерсант". И я даже поспорил с журналистом "Коммерсанта", потому что незачем создавать впечатление, что мои материалы могут представлять угрозу либо для Кремля, либо для людей Ходорковского. Тогда они могут испугаться меня, а люди ведь как животные – если их напугать, они нападают. Но в ответ услышал: "Ну, у тебя ведь немецкий паспорт, а у меня российский, если будут проблемы, то не у тебя, а у меня. Мы ведь с тобой на одной стороне". Для русских всегда очень важно, на чьей ты стороне. Конечно, я понимаю, как трудно быть интеллектуалом и жить в Москве. Это тяжкий труд для интеллигентного человека – оставаться в России. Нужно зарабатывать большие деньги, жизнь в Москве очень дорогая, и при этом беспрерывно иметь дело со всеми противоречиями в стране. Это тяжелое бремя. Или тебе просто нужно перестать думать и заниматься чем-то другим. Поэтому почти вся интеллигенция уезжает. И я прекрасно понимаю почему. Но, оказавшись за границей, они все равно несчастливы, переживают из-за того, что происходит в России. Это очень глупо, что из страны выгоняют лучших людей.
- Так что вы не верите, что грабители охотились за материалами к фильму?
- Нет, это все домыслы.
- Тогда что же им понадобилось?
- Я даже не знаю, кто это был. Может быть, какие-нибудь тупые немецкие воры. Я просто не знаю. И мне кажется нелепым, что в России люди всегда говорят, что виновата "власть". Не конкретный человек, а нечто далекое, неопределенное, находящееся где-то высоко. Это очень странно. И если действительно кто-то из "власти" это сделал, то не для того, чтобы раздобыть материалы, а чтобы меня запугать.
- Но ведь это уже второе ограбление. До этого у вас украли ноутбук с фильмом…
- Да, 11 января, несколько недель назад. Ну, я просто не знаю, что произошло.
- Пропало ли что-то безнадежно или вы все сохранили?
- Я бы не смог застраховать этот фильм, если бы надежно не хранил копию. Мы работали четыре ночи, и все восстановили.
- А что говорит полиция?
- Пока ничего. Обещали что-то сообщить на следующей неделе.
- Понятно, что первым делом возникают политические версии, потому что ваш фильм воспринимается как политическое высказывание…
- Я вообще не политик, и потому так поражен, что люди в России всерьез думают, что это западная пропаганда, или что я сам организовал ограбление своей студии, или что меня оплачивает немецкая разведка, ЦРУ или какие-то инопланетяне.
- Вы цитируете в своем фильме первую экранизацию романа "Как закалялась сталь". А современное российское кино вы цените?
- Я больше всего люблю фильмы уже ушедших мастеров – Тарковского, например. Вот только что прочитал в одном русском блоге, как надоели разговоры о Тарковском, как это скучно, но я очень люблю эту поэтику образов в русском кино. Мамонов в фильме "Остров" мне очень нравится. И нравится фильм Ильи Хржановского "Четыре". Он сейчас снимает новый фильм, "Дау".