5 марта – день смерти Сталина. Михаил Ардов рассказывает, что Анна Ахматова всегда отмечала этот день как праздник, с застольем. И сама потом в этот день умерла. Интересное совпадение.
Ардов на мой вопрос: почему Сталин остается столь актуальной фигурой для российского общественного сознания, ответил: "А они с этим родились, с молоком матери впитали".
А я вспоминаю, как моя мама, родившаяся в 1921-м году и умершая в 2004-м, гордилась тем, что на открытии первой линии московского метро Сталин, с которым она случайно оказалась рядом, ей, девочке-подростку, пожал руку. Сколько было радости и гордости… Как деда, ее отца, занимавшего высокий партийный пост, в 1938-м посадили, и как, согласно семейной легенде, бабушка писала Сталину, и его выпустили… И еще вспоминаю, как мама всю жизнь всего на свете боялась. Начальству перечить – не дай Бог. Стул вечером дома передвинуть – не дай Бог: а вдруг соседи уже спать легли? Помню, как до самой смерти она, услышав от меня какое-нибудь рискованное, с ее точки зрения, политическое высказывание, пугалась: "Не произноси такое вслух: и у стен есть уши!" На что я ей отвечала: "Мама, да что ты, я ведь такие вещи давно уже в эфире говорю, на огромную аудиторию…" Но ничем было не унять этот ее страх.
А несколько лет назад мне вдруг пришло в голову: почему я, случается, заискиваю перед гаишником, вымогающим у меня взятку, вместо того, чтобы спросить номер его бляхи и немедленно позвонить своему другу, известному автомобильному правозащитнику или в департамент собственной безопасности МВД? (С тех пор, кстати, так и поступаю.) И поняла: потому по самому. Мамин страх во мне сидит на генетическом уровне. Неосознанный панический страх перед человеком в форме, который может прийти ночью в дом и увести навсегда мужа, отца, дочь, сестру… И непонятно, сколько поколений должно родиться и вырасти, чтобы все это ушло.