Приговор современному художнику Илье Трушевскому - пять лет за изнасилование; нецензурное интервью Никиты Михалкова одному из российских таблоидов - наиболее обсуждаемые темы сетевых дневников уходящей недели.
Это была странная – и во многом страшная история. В прошлом году некто Илья Трушевский оказался замешанным в групповом изнасиловании. Трушевский – автор перформансов, современный художник; личность, весьма известная в кругах продвинутой молодежи, так называемых хипстеров. Будучи уличенным в деянии, Трушевский в своем блоге не только не отрицал его, но и пытался оправдаться – например, приверженностью к жесткому сексу. Видимо, молодой человек забыл, что любовь к подобным вещам – дело согласия двоих, а никак не одного из них.
И вот сейчас – приговор: пять лет колонии. Николай Никифоров – добрый знакомый Трушевского, с заявления которого и началось это беспрецедентное для художественной блогосферы дело – подвел итог процессу:
Хочу сказать особое слово про девушку. То, как она себя вела, заслуживает огромного уважения. Собственно, то, что Илья сейчас жив -- ее заслуга в первую очередь; его драгоценное здоровье и благополучие составляло, по моим впечатлениям, главный ее интерес.
Желающих разобраться с Ильей "по закону гор" было больше чем достаточно – мне лично не сосчитать, сколько девушек, столкнувшихся с "любовью к жесткому принудительному сексу" раньше (а любовь, так понимаю, имела место не первый год), написали мне письмо с моралью "если его не посадят, мои друзья его убьют; я уже почти забыла, что со мной Илья сделал, но после его записей в ЖЖ я его ненавижу".
Ходить на все эти заседания – занятие невыносимо муторное и утомительное; к тому же, Илья в порядке общей невменяемости имел привычку подкарауливать ее после заседаний у входа в метро.
Она довела дело до законного конца вовсе не потому, что чувствовала какую-то "вину" <…>, а потому что это был ее выбор -- провести все по закону. И она этому выбору неукоснительно следовала, хотя это ей очень многого стоило.
Стоило – мягко сказано. После преступления и до приговора в сети была развернута кампания в поддержку Трушевского. Принцип – известный: "сукин сын, но наш сукин сын". Среди тех, кто хотел спасти большого современного художника от наказания – деятели прокремлевских молодежных движений Мария Дрокова и Юлия Городничева. Однако Басманный суд вынес весьма жесткий приговор – реальный, не условный. Тезис из серии "Да здравствует басманное правосудие" в блогах обыгрывался не раз.
Пользователь liolio подвела, пожалуй, наиболее взвешенный из пристрастных итогов процесса:
Как человек искусства я очень огорчена тем, что арт-мир лишился одного из талантливейших молодых художников. Это серьезнейшая потеря.
Как гражданка я не имею оснований не верить доводам следствия и суда. Если будут опровержения - готова изучить, задуматься, предпринять действия в защиту.
Как женщина, пережившая попытку (всего лишь попытку) изнасилования, я считаю, что тут не пять лет, а казнь больно и мееееедленно надо.
Как мне свести воедино эти три позиции - дело только моё и моей совести.
* * *
Уходящая неделя подарила блогерам ещё одно творческое откровение – как говорится, там, где не ждали. Никита Михалков переживает не самый простой момент в своей жизни. В частности, недавно возник вопрос о мигалке на его машине – и оргвыводы, судя по всему, выглядят весьма печально для этой самой мигалки. Репортер таблоида позвонил Никите Сергеевичу. И – в буквальном смысле – открыл фонтан: Никита Михалков в течение долгого времени рассказывал репортеру, как и куда он относится к различным институтам общественной жизни. Запись оказалась нецензурной – как принято говорить в сети - чуть более, чем полностью.
Естественно, в глазах многих блогеров виноватым оказался как раз журналист. Однако Сергей Варшавчик – журналист и популярный блогер – в своем сетевом дневнике успешно отстоял право коллег на подобные эксперименты:
Вспомните репортажи со скрытой камерой по ТВ. Если бы журналисту нужно было всегда работать только с разрешения собеседника, мы бы многого не прочитали, не услышали, не увидели.
Если человек, позвонив, не представился – тогда да, Михалков прав.
На Западе любой ньюсмейкер автоматически отдает себе отчет в том, что разговор с журналистом – "для печати", кроме тех случаев, когда "не для печати" оговорено заранее.
Блогер Willy2001 поддержал противников Михалкова:
Пусть увольняется со всех постов, не берет денег на фильмы из казны, и тогда с чистой совестью начинает защищать своё право быть свиньёй в частной жизни.
А блогер Vitus_wagner выразил надежду, что "развитие технических средств записи звука и изображения приведет нас к тому, что при любом разговоре и не только с журналистом, но и с помощником режиссера или даже уборщицей, celebrities будут вести себя так, чтобы их можно было показывать по первому каналу prime-time".
Особого отклика это предположение не нашло. Что понятно: с таким Никитой Сергеевичем будет очень и очень скучно. Не только блогерам.
Это была странная – и во многом страшная история. В прошлом году некто Илья Трушевский оказался замешанным в групповом изнасиловании. Трушевский – автор перформансов, современный художник; личность, весьма известная в кругах продвинутой молодежи, так называемых хипстеров. Будучи уличенным в деянии, Трушевский в своем блоге не только не отрицал его, но и пытался оправдаться – например, приверженностью к жесткому сексу. Видимо, молодой человек забыл, что любовь к подобным вещам – дело согласия двоих, а никак не одного из них.
И вот сейчас – приговор: пять лет колонии. Николай Никифоров – добрый знакомый Трушевского, с заявления которого и началось это беспрецедентное для художественной блогосферы дело – подвел итог процессу:
Хочу сказать особое слово про девушку. То, как она себя вела, заслуживает огромного уважения. Собственно, то, что Илья сейчас жив -- ее заслуга в первую очередь; его драгоценное здоровье и благополучие составляло, по моим впечатлениям, главный ее интерес.
Желающих разобраться с Ильей "по закону гор" было больше чем достаточно – мне лично не сосчитать, сколько девушек, столкнувшихся с "любовью к жесткому принудительному сексу" раньше (а любовь, так понимаю, имела место не первый год), написали мне письмо с моралью "если его не посадят, мои друзья его убьют; я уже почти забыла, что со мной Илья сделал, но после его записей в ЖЖ я его ненавижу".
Ходить на все эти заседания – занятие невыносимо муторное и утомительное; к тому же, Илья в порядке общей невменяемости имел привычку подкарауливать ее после заседаний у входа в метро.
Она довела дело до законного конца вовсе не потому, что чувствовала какую-то "вину" <…>, а потому что это был ее выбор -- провести все по закону. И она этому выбору неукоснительно следовала, хотя это ей очень многого стоило.
Стоило – мягко сказано. После преступления и до приговора в сети была развернута кампания в поддержку Трушевского. Принцип – известный: "сукин сын, но наш сукин сын". Среди тех, кто хотел спасти большого современного художника от наказания – деятели прокремлевских молодежных движений Мария Дрокова и Юлия Городничева. Однако Басманный суд вынес весьма жесткий приговор – реальный, не условный. Тезис из серии "Да здравствует басманное правосудие" в блогах обыгрывался не раз.
Пользователь liolio подвела, пожалуй, наиболее взвешенный из пристрастных итогов процесса:
Как человек искусства я очень огорчена тем, что арт-мир лишился одного из талантливейших молодых художников. Это серьезнейшая потеря.
Как гражданка я не имею оснований не верить доводам следствия и суда. Если будут опровержения - готова изучить, задуматься, предпринять действия в защиту.
Как женщина, пережившая попытку (всего лишь попытку) изнасилования, я считаю, что тут не пять лет, а казнь больно и мееееедленно надо.
Как мне свести воедино эти три позиции - дело только моё и моей совести.
* * *
Уходящая неделя подарила блогерам ещё одно творческое откровение – как говорится, там, где не ждали. Никита Михалков переживает не самый простой момент в своей жизни. В частности, недавно возник вопрос о мигалке на его машине – и оргвыводы, судя по всему, выглядят весьма печально для этой самой мигалки. Репортер таблоида позвонил Никите Сергеевичу. И – в буквальном смысле – открыл фонтан: Никита Михалков в течение долгого времени рассказывал репортеру, как и куда он относится к различным институтам общественной жизни. Запись оказалась нецензурной – как принято говорить в сети - чуть более, чем полностью.
Естественно, в глазах многих блогеров виноватым оказался как раз журналист. Однако Сергей Варшавчик – журналист и популярный блогер – в своем сетевом дневнике успешно отстоял право коллег на подобные эксперименты:
Вспомните репортажи со скрытой камерой по ТВ. Если бы журналисту нужно было всегда работать только с разрешения собеседника, мы бы многого не прочитали, не услышали, не увидели.
Если человек, позвонив, не представился – тогда да, Михалков прав.
На Западе любой ньюсмейкер автоматически отдает себе отчет в том, что разговор с журналистом – "для печати", кроме тех случаев, когда "не для печати" оговорено заранее.
Блогер Willy2001 поддержал противников Михалкова:
Пусть увольняется со всех постов, не берет денег на фильмы из казны, и тогда с чистой совестью начинает защищать своё право быть свиньёй в частной жизни.
А блогер Vitus_wagner выразил надежду, что "развитие технических средств записи звука и изображения приведет нас к тому, что при любом разговоре и не только с журналистом, но и с помощником режиссера или даже уборщицей, celebrities будут вести себя так, чтобы их можно было показывать по первому каналу prime-time".
Особого отклика это предположение не нашло. Что понятно: с таким Никитой Сергеевичем будет очень и очень скучно. Не только блогерам.