Дмитрий Волчек: Ежи Сладковский, польский режиссер-документалист, уже тридцать лет живущий в Швеции, тоже давно интересуется Россией. В середине девяностых вышел его фильм о Сибири, в 2002 году – документальная лента ''Благородные девицы'' об открытой в Красноярске по распоряжению генерала Лебедя Мариинской женской гимназии. Свой последний фильм ''Водочная фабрика'' Ежи Сладковский тоже снимал в русской провинции – в городе Жигулевске. Фильм получил ''Золотого голубя'' на фестивале в Лейпциге, главную награду фестиваля документальных фильмов в Стокгольме и специальное упоминание жюри на только что завершившемся фестивале ''Единый мир'' в Праге. ''Водочная фабрика'' напомнит ''Девственность'' Виталия Манского и ''Дикий, дикий пляж'' Александра Расторгуева – зрители таких фильмов недоумевают, как режиссер смог убедить персонажей раскрыться перед камерой, жить обычной жизнью, позабыв о съемочной группе. О Вале, Татьяне и других героинях ''Водочной фабрики'' рассказывает Нелли Павласкова.
Нелли Павласкова: Этот удивительный фильм отличается от традиционных документальных лент. В нем нет авторского голоса и комментария, он скорее похож на игровое кино с непрофессиональными актерами. Иногда этот тип документалистики называют ''документальной реконструкцией'' подсмотренных ситуаций. И, тем не менее, это кино, где ничего не придумано, где действующие лица представляют самих себя и делают это искренне, открыто, не стесняясь эмоций и не выбирая слов. Героини – работницы разливочного цеха Жигулевского водочного завода. Они умеют отстаивать свою точку зрения, умеют быть агрессивными, беспощадными друг к другу, у них пьющие и колотящие их мужья, да и сами они умеют пить наравне с мужиками, а когда надо и огреть их лопатой.
Двадцатипятилетняя разведенка Валя с огромными подведенными глазами и пухлым ртом мечтает стать актрисой в Москве. Ее мать – кондуктор автобуса Татьяна, тоже разведенная измученная женщина, воспитала троих детей и выгнала мужа-пьяницу. ''В Москву, в Москву'', – вопль Вали летит над гористым заснеженным краем, над убогим городишкой, где на главной площади уныло торчит несуразный бюст Ленина.
Валя: Актрисой хочу быть. Почему бы и нет? Допустим, в первый раз что-то не получится, я буду второй раз, второй раз не получится, я буду третий раз, пока что-нибудь не получится.
Нелли Павласкова: А вот разговор девушек, работниц разливочного цеха, не желающих, чтобы их товарка оставила ребенка бабушке и отправилась искать счастье у богатого покровителя в Москве. Не верят они и в артистический талант Вали.
– На ресницах – туши килограмм восемь, наверное, две упаковки.
– Взгляд стервы какой-то.
– У меня сиськи-то больше, чем у нее.
– Ты – артистка, ты должна играть, ты понимаешь? Шоу, ты понимаешь?
– Что сейчас происходит? Ты все начинаешь в штыки. У тебя нет эмоций. Вот ты артистка, плохая, хорошая – не важно. И про тебя пишут, что тебя видели пьяную в бассейне. И что будет? Ты будешь на репортеров бросаться, ты будешь им морду бить и доказывать, что этого не было...
Нелли Павласкова: Наконец женский сейм сходится на том, что ''если муж поднимает руку на жену – значит, заслужила, значит было что-то такое''. У Татьяны тоже проблема – она не в силах больше опекать внука, которого дочь всякий раз подбрасывает ей, когда ей необходимо развлечься то на уроках танца живота, то на занятиях по актерскому мастерству у интеллигентной старушки, прямо заявляющей Вале, что шансов стать актрисой у нее маловато. В качестве монолога для вступительных экзаменов Валя выбирает речь горьковского Павла. Выбор объясняется тем, что ''Мать'' Горького была единственной книгой в отчем доме.
Валя постоянно конфликтует с Татьяной. Вот она бесцеремонно ворвалась в автобус и оставила сына матери-кондуктору, несмотря на энергичные протесты Татьяны.
Татьяна: Хватит, ты меня уже достала! У тебя вечно ветер в голове!
Валя: Мам, ты как эта, глупая какая-то.
Татьяна: Глупая-не глупая, а как могла вас вырастила. И сидеть с ребенком твоим я не буду. Поняла?
Валя: Я пойду учиться.
Татьяна: Учиться надо было раньше, когда ты в школе была, а не сейчас, когда у тебя маленький ребенок. Ребенку нужна мать, понятно? Отца нету, так хотя бы была мать чтобы. Родила ребенка — сиди дома и нянчи.
Нелли Павласкова: А вот Галя готовится и к экзамену по пению.
(Валя поет песню ''Миленький ты мой'').
Нелли Павласкова: ''Ты – обыкновенная серая мышка, которая не может ничего'', – злобно набрасывается на Валю ее товарка по цеху. – Ты зачем замуж выходила, если учиться хочешь? У тебя же распад, муж ушел, ребенка можешь потерять''.
Приустав в разборке с Валей, работницы водочной фабрики принимаются за другую подругу. Вместе с Валей врываются в ее квартиру и обвиняют ее в том, что она ''рожает детей и отдает их, рожает и отдает''. Та в пьяном бреду отбивается: ''Да я же их ненавижу, детей'' и переходит в наступление: ''А ты гуляешь от мужа'', и получает в ответ: ''А он знает, что я от него гуляю. Мой тоже сейчас гуляет, значит, зарплата была. А все равно я в семье живу, не как вы''. В разливочном цеху товарки снова нападают на Валю.
– Ты мне много высказывала насчет меня. Я же не хожу, не ною, ничего.
– А потому что ты не привыкшая к этому.
– А ты про меня все, конечно, знаешь. Да?
– Все всегда я про тебя знаю, какая ты дура набитая.
– А ты не дура?
– Нет.
– А ты умная у нас?
– Я – семейная, а тебе на семью – пох**.
– Да, да, ты занимаешься своим делом, а на ребенка....
– Да отвали ты от моего ребенка! Следи за своим.
– А он со мной.
– Он всегда с тобой.
– Всегда со мной.
– А как я тебе что-то начинаю говорить, ты говоришь: ''Ты берешь меня за живое'', тут же начинаешь ныть и все остальное. Ты сразу в слезы. Я должна тебя пожалеть, что ли?
– Ты меня берешь за живое? Не из-за ребенка?
– А что тебя так задевает насчет моего ребенка? Тебе-то какая разница?
– А знаешь, почему меня это берет?
– Почему?
– Потому что мой муж общается с твоим мужем и все передает это мне.
Нелли Павласкова: Страсти накаляются, когда мать Вали Татьяна читает вслух письмо от некоего Олега, с которым она встречалась в школьные годы, тридцать лет тому назад. Он пишет, что овдовел, всегда любил Татьяну, но ее у него отбил другой – будущий Танин муж, что у него ''ностальгия'' и он хочет приехать в Жигулевск и попробовать начать с Татьяной новую жизнь. Дочь встречает новость в штыки, но Олег приезжает, мать привечает его, но предупреждает: ''Только смотри, не пей. Я второго потопа не переживу. Мой муж пьяным окна выбил, и я босиком убежала. Не пей. Всю водку не перепьешь, а горе прибавится''. И объявляет дочери, чтобы она освободила ее квартиру. Но дочь уже все разузнала про Олега – и что сидел, и что жена у него была алкоголичка, и что он по сути бомж – конченый человек. Мать не сдается: хуже вашего папы не будет. Он мужчина, он одинокий, я его отмою, и одежду ему купим. Но дочь уезжает в Москву, сына оставила матери, и последняя сцена фильма – Татьяна звонит Олегу.
Татьяна: Алё, Олег?
Олег: Привет.
Татьяна: Здравствуй. Я решила тебе позвонить. У меня к тебе вот такой будет разговор. Немножко изменилась ситуация у меня, моя дочка уехала в Москву, внука оставила мне, понимаешь. Все, о чем мы говорили, совместное проживание, все такое, я думаю, что на время это нужно отложить. Как надолго, я не знаю. Пока я не знаю, что придумать. Ребенок должен быть у меня. Я решила пока отложить наши с тобой отношения. Я не могу иначе поступить, понимаешь? Не могу.
Нелли Павласкова: Режиссеру Ежи Сладковскому удалось с беспощадной точностью, без перегибов и надрыва показать безнадежно-удушающий мир российской провинции. Самый трогательный персонаж фильма – это Татьяна, женщина, из последних сил хватающаяся за возможность изменить тоскливую жизнь, протекающую между допотопным автобусом и схватками с дочерью. И финал – ее отказ от личной жизни ради воспитания внука, брошенного непутевой матерью, звучит как приговор всем этим женщинам, продолжающим пить водку и ругать своих мужчин и подруг. Это новое поколение российских женщин, воспитанных на бульварных журналах и на телесериалах, производит удручающее впечатление на зрителя и заставляет его задуматься о будущем России.