Ровно пятьдесят лет назад в СССР появился указ о борьбе с тунеядством. Согласно этому указу, лица, не работавшие более 4 месяцев в году, и жившие на нетрудовые средства, подлежали уголовной ответственности. Самим громким процессом, связанным со статьей о тунеядстве, стал суд над Иосифом Бродским. Именно после него Анна Ахматова воскликнула: "Какую биографию делают нашему рыжему!"
В советском государстве поэтическое творчество фактически не признавалось работой. И абсурдность обвинений в адрес Бродского лишь должна была указать творческой интеллигенции на ее место и припугнуть тех, кто желал высказывать свое особое мнение. Бродский стал самой известной, но не первой и не последней жертвой статьи о тунеядстве. Формулировка закона давала возможность его широкого толкования. Историк Рой Медведев вспоминает, что обвинить в тунеядстве пытались и его, и других диссидентов, однако значительно больше было тех, чьи имена никому не известны:
– По закону о тунеядстве привлекали очень многих людей, но они не были известными и знаменитыми, и общественность никогда не вмешивалась в их судьбу. Привлекали, например, женщин легкого поведения и высылали их из Москвы на трудовые работы в Новосибирск, в Томск, в Иркутск, обязывая местные власти устраивать их на работу. Привлекали просто бездельников, которые жили на средства родителей или друзей, но никому никакого вреда не причиняли. Меня хотели привлечь за тунеядство. Я был диссидентом, нигде не работал, и мне грозили, что привлекут по этой статье. Я отвечал: "Я живу на свои средства, у меня выходят книги за границей, я получаю гонорары – легально, через Внешторгбанк". Но мне грозили: "Вы нигде не работаете, мы привлечем вас за тунеядство".
Бродский же стал самым известным "тунеядцем", хотя бы потому, что процесс над ним был просто вызывающим – он зарабатывал 120-130 рублей в месяц, вполне мог существовать на эти деньги, и он доказал это. Что именно послужило поводом для привлечения Бродского – я не знаю. Он никому не причинял вреда, в то время еще не был широко известен, хотя его стихи хвалила Ахматова. Позорную, скандальную известность закону о тунеядстве придало то, что позже Бродский стал знаменитым поэтом, лауреатом Нобелевской премии, – считает Рой Медведев.
Процесс над Иосифом Бродским был показательным, таким образом, власти собирались указать советской творческой интеллигенции на ее место, считает главный редактор журнала "Звезда" Яков Гордин:
– Это был, конечно, показательный процесс, но не для страны, я для Ленинграда. Ленинградский обком и Ленинградский КГБ такими категориями не мыслили, они не думали, что имя Бродского кому-либо за пределами города вообще известно, а выбрали его за то, что он был очень популярен в молодежной среде. Незадолго до этого властями было принято общее решение – интеллигенцию несколько поставить на место, а то она, почувствовав оттепель, распустилась. В Ленинграде решили отреагировать на это целым рядом показательных процессов. Начали с Бродского, решили, что он – человек достаточно известный, и если его стереть в порошок, то это будет хорошим уроком для слишком уж вольной молодежной среды. Однако суд над Бродским вызвал огромный скандал. По сути, именно с этого началась так называемая кампания "подписантства", когда представители творческой интеллигенции стали подписывать письма протеста против судебных расправ. В общей сложности до конца 60-х годов было 25 тысячи подписантов по поводу процесса Синявского-Даниэля, Гинзбурга-Галанского, по поводу Чехословакии. Именно суд над Бродским, повторюсь, и вызвал такую резкую ответную реакцию.
Известный диссидент Владимир Буковский говорит, что статья о тунеядстве была удобна властям – таким образом, они могли воздействовать на неугодных:
– Статья о тунеядстве очень широко использовалась властями для запугивания. Скажем, освободился человек из лагеря, и он понимает, что ему нужно мгновенно устраиваться на работу, какую угодно, лишь бы не попасть под эту статью. Удобной она была для властей, потому что от них зависело, выгнать с работы или не выгнать с работы, принять на работу или не принять. Тогдашнюю систему отдела кадров контролировал КГБ, поэтому легко можно было человека выгнать с работы и не дать никуда устроиться, и тогда он подпадал под эту статью. То есть это был дополнительный способ оказывать давление на людей.
Чтобы избежать обвинений в тунеядстве, представители творческой и научной интеллигенции соглашались на любую работу и на любых условиях. Диссидент Владимир Буковский рассказал еще об одном способе, к которому прибегали в Советском Союзе многие его коллеги:
– Была такая институция – личный секретарь, и многие из нас пользовались этим. Я, например, был литературным секретарем писателя Максимова. Это оформлялось мимо отдела кадров – как договор. Таким же образом нанимали, скажем, домработницу, няню. Это было единственным местом работы, официально признававшимся и тем не менее, не контролируемым властями. Это был частный договор, приравниваемый к работе.
Статья о тунеядстве просуществовала без малого 30 лет. В апреле 1991 года закон "О занятости населения" отменил уголовную ответственность за тунеядство и легализовал безработицу.
В советском государстве поэтическое творчество фактически не признавалось работой. И абсурдность обвинений в адрес Бродского лишь должна была указать творческой интеллигенции на ее место и припугнуть тех, кто желал высказывать свое особое мнение. Бродский стал самой известной, но не первой и не последней жертвой статьи о тунеядстве. Формулировка закона давала возможность его широкого толкования. Историк Рой Медведев вспоминает, что обвинить в тунеядстве пытались и его, и других диссидентов, однако значительно больше было тех, чьи имена никому не известны:
– По закону о тунеядстве привлекали очень многих людей, но они не были известными и знаменитыми, и общественность никогда не вмешивалась в их судьбу. Привлекали, например, женщин легкого поведения и высылали их из Москвы на трудовые работы в Новосибирск, в Томск, в Иркутск, обязывая местные власти устраивать их на работу. Привлекали просто бездельников, которые жили на средства родителей или друзей, но никому никакого вреда не причиняли. Меня хотели привлечь за тунеядство. Я был диссидентом, нигде не работал, и мне грозили, что привлекут по этой статье. Я отвечал: "Я живу на свои средства, у меня выходят книги за границей, я получаю гонорары – легально, через Внешторгбанк". Но мне грозили: "Вы нигде не работаете, мы привлечем вас за тунеядство".
Бродский же стал самым известным "тунеядцем", хотя бы потому, что процесс над ним был просто вызывающим – он зарабатывал 120-130 рублей в месяц, вполне мог существовать на эти деньги, и он доказал это. Что именно послужило поводом для привлечения Бродского – я не знаю. Он никому не причинял вреда, в то время еще не был широко известен, хотя его стихи хвалила Ахматова. Позорную, скандальную известность закону о тунеядстве придало то, что позже Бродский стал знаменитым поэтом, лауреатом Нобелевской премии, – считает Рой Медведев.
Процесс над Иосифом Бродским был показательным, таким образом, власти собирались указать советской творческой интеллигенции на ее место, считает главный редактор журнала "Звезда" Яков Гордин:
– Это был, конечно, показательный процесс, но не для страны, я для Ленинграда. Ленинградский обком и Ленинградский КГБ такими категориями не мыслили, они не думали, что имя Бродского кому-либо за пределами города вообще известно, а выбрали его за то, что он был очень популярен в молодежной среде. Незадолго до этого властями было принято общее решение – интеллигенцию несколько поставить на место, а то она, почувствовав оттепель, распустилась. В Ленинграде решили отреагировать на это целым рядом показательных процессов. Начали с Бродского, решили, что он – человек достаточно известный, и если его стереть в порошок, то это будет хорошим уроком для слишком уж вольной молодежной среды. Однако суд над Бродским вызвал огромный скандал. По сути, именно с этого началась так называемая кампания "подписантства", когда представители творческой интеллигенции стали подписывать письма протеста против судебных расправ. В общей сложности до конца 60-х годов было 25 тысячи подписантов по поводу процесса Синявского-Даниэля, Гинзбурга-Галанского, по поводу Чехословакии. Именно суд над Бродским, повторюсь, и вызвал такую резкую ответную реакцию.
Известный диссидент Владимир Буковский говорит, что статья о тунеядстве была удобна властям – таким образом, они могли воздействовать на неугодных:
– Статья о тунеядстве очень широко использовалась властями для запугивания. Скажем, освободился человек из лагеря, и он понимает, что ему нужно мгновенно устраиваться на работу, какую угодно, лишь бы не попасть под эту статью. Удобной она была для властей, потому что от них зависело, выгнать с работы или не выгнать с работы, принять на работу или не принять. Тогдашнюю систему отдела кадров контролировал КГБ, поэтому легко можно было человека выгнать с работы и не дать никуда устроиться, и тогда он подпадал под эту статью. То есть это был дополнительный способ оказывать давление на людей.
Чтобы избежать обвинений в тунеядстве, представители творческой и научной интеллигенции соглашались на любую работу и на любых условиях. Диссидент Владимир Буковский рассказал еще об одном способе, к которому прибегали в Советском Союзе многие его коллеги:
– Была такая институция – личный секретарь, и многие из нас пользовались этим. Я, например, был литературным секретарем писателя Максимова. Это оформлялось мимо отдела кадров – как договор. Таким же образом нанимали, скажем, домработницу, няню. Это было единственным местом работы, официально признававшимся и тем не менее, не контролируемым властями. Это был частный договор, приравниваемый к работе.
Статья о тунеядстве просуществовала без малого 30 лет. В апреле 1991 года закон "О занятости населения" отменил уголовную ответственность за тунеядство и легализовал безработицу.