Марина Тимашева, Москва: В рамках фестиваля "Балтийский Дом" в Москве сегодня вечером начинается показ спектакля знаменитого литовского режиссера Эймунтаса Някрошюса, который поставил эпическую поэму совершенно неизвестного в России поэта XVIII века Кристионаса Донелайтиса.
В некотором смысле телега оказалась впереди лошади. Современный режиссер Эймунтас Някрошюс, которого мировая пресса иначе как гением давно не называет, представляет литовского поэта XVIII века. О его месте в литовской поэзии Эймунтас Някрошюс говорит так:
Эймунтас Някрошюс: Огромное место он занимает. Это - как база литературная, как почва.
Марина Тимашева: Произведение называется "Времена года" и состоит из четырех частей, написанных античным нерифмованным гекзаметром. Някрошюс поставил две части: "Радость весны" и "Благо осени". Литовские зрители на сей раз почти уравнены в правах со зрителями других стран. Дело в том что "Времена года" написаны на старом языке, который современным литовцам без перевода не очень понятен.
Эймунтас Някрошюс: В нем есть много сложностей. Он до сих пор не расшифрован. Все-таки спектакль идет на старинном литовском языке, и по смыслу иногда можно только догадываться, о чем идет речь. За 100 лет была только одна попытка прочитать его на сцене, больше никто не брался. Как-то мне обидно стало, что ни один театр за это время не обратил внимания. Наверное, режиссеры побоялись, что как будто нечего сказать, как будто все всё знают.
Марина Тимашева: Делая огромные текстовые купюры, Някрошюс переводит язык поэзии литературной на язык поэзии театральной. О таком переводчике можно только мечтать. Важно и то, что Някрошюс, будучи мировой звездой, в то же время режиссер очень национальный. Движение его мысли и образа всегда начинается с самых простых крестьянских вещей. В поэме речь идет о мире литовской деревни. С другой стороны, в спектаклях Някрошюса очень внятен религиозный уровень постижения мира, а Донелайтис был пастором. Някрошюса часто называют язычником. На вопрос, не противоречит ли его эстетика мировоззрению Донелайтиса, Някрошюс уверенно не отвечает?
Эймунтас Някрошюс: Мы самый поздний народ, который принял христианство. Все-таки Донелайтис был пастор, жесткий пастор, учил жить, пугал, такой жесткий человек был. Не знаю, не смогу ответить...
Марина Тимашева: Зрителям предстоит самим решить, кто победит в сценическом сражении, режиссер-язычник или поэт-пастор.
В некотором смысле телега оказалась впереди лошади. Современный режиссер Эймунтас Някрошюс, которого мировая пресса иначе как гением давно не называет, представляет литовского поэта XVIII века. О его месте в литовской поэзии Эймунтас Някрошюс говорит так:
Эймунтас Някрошюс: Огромное место он занимает. Это - как база литературная, как почва.
Марина Тимашева: Произведение называется "Времена года" и состоит из четырех частей, написанных античным нерифмованным гекзаметром. Някрошюс поставил две части: "Радость весны" и "Благо осени". Литовские зрители на сей раз почти уравнены в правах со зрителями других стран. Дело в том что "Времена года" написаны на старом языке, который современным литовцам без перевода не очень понятен.
Эймунтас Някрошюс: В нем есть много сложностей. Он до сих пор не расшифрован. Все-таки спектакль идет на старинном литовском языке, и по смыслу иногда можно только догадываться, о чем идет речь. За 100 лет была только одна попытка прочитать его на сцене, больше никто не брался. Как-то мне обидно стало, что ни один театр за это время не обратил внимания. Наверное, режиссеры побоялись, что как будто нечего сказать, как будто все всё знают.
Марина Тимашева: Делая огромные текстовые купюры, Някрошюс переводит язык поэзии литературной на язык поэзии театральной. О таком переводчике можно только мечтать. Важно и то, что Някрошюс, будучи мировой звездой, в то же время режиссер очень национальный. Движение его мысли и образа всегда начинается с самых простых крестьянских вещей. В поэме речь идет о мире литовской деревни. С другой стороны, в спектаклях Някрошюса очень внятен религиозный уровень постижения мира, а Донелайтис был пастором. Някрошюса часто называют язычником. На вопрос, не противоречит ли его эстетика мировоззрению Донелайтиса, Някрошюс уверенно не отвечает?
Эймунтас Някрошюс: Мы самый поздний народ, который принял христианство. Все-таки Донелайтис был пастор, жесткий пастор, учил жить, пугал, такой жесткий человек был. Не знаю, не смогу ответить...
Марина Тимашева: Зрителям предстоит самим решить, кто победит в сценическом сражении, режиссер-язычник или поэт-пастор.