Петр Вайль: Кинорежиссер Алексей Герман объявил о своем выходе из Союза кинематографистов России. По словам Германа, причиной этого поступка стало несогласие с позицией руководства Союза, которую режиссер называет "лживой". Из Санкт-Петербурга передает Михаил Берг.
Михаил Берг: Сегодняшний российский кинематограф, конечно, не так политизирован, как творческие союзы периода перестройки. Многие сегодня экономические интересы, а производство кино это бизнес, ставят выше идеологии. Но в том-то и дело, что сегодня экономика в России, и куда больше, чем в ельцинскую эпоху, зависит от идеологии. И очень часто получение субсидии на фильм, издательский проект, театральную постановку идет под обязательный аккомпанемент патриотической риторики. Именно это обстоятельство высветил резкий жест кинорежиссера Алексея Германа, который неожиданно для многих заявил о своем выходе из Союза кинематографистов, уже несколько лет возглавляемого другим режиссером Никитой Михалковым. Именно ему и были обращены гневные слова Алексея Германа, который, объясняя свое решение, заявил, что не воспринимает сейчас Никиту Михалкова как художника и руководителя Союза кинематографистов и считает, что эта организация предала своих членов. В этой ситуации некоторые поспешили увидеть конфликт двух режиссеров, по-разному, но талантливых людей, которым, якобы, тесно в одной берлоге. В этом плане реакция известного кинокритика Татьяны Москвиной характерна.
Татьяна Москвина: Когда я услышала о том, что Алексей Герман решил выйти из Союза кинематографистов, в моей душе что-то дрогнуло и отношение у меня противоречивое. С одной стороны, Алексеем Юрьевичем я горжусь, он настоящий боец. Он действительно не выносит совершенно всякой фальши. Только что он был сильно оскорблен драматургом Эдуардом Володарским в газете "Московский комсомолец". Эдуард Володарский написал совершенно выдающуюся по безобразию статью, где употреблял выражения типа "жирный сынок жирного советского писателя" и так далее, называл его картины "человеконенавистнической рвотой". Некоторые моменты этой статьи вызывали мысль, что Эдуард Володарский перед ее опубликованием, может быть, советовался с Никитой Сергеевичем Михалковым и заявлял о своем желании ответить Алексею Юрьевичу, потому что Алексей Юрьевич неоднократно задевал Никиту Сергеевича Михалкова.
Михаил Берг: Однако сам Алексей Герман с такой оценкой произошедшего категорически не согласен. Для него:
Алексей Герман: Это абсолютно никакого значения не имеет. Про меня грубых хамских статей за мою жизнь, как вы понимаете, за четыре запрещенные картины, было достаточно, и были более хамские. Поэтому на это я совершенно наплевал. Статья, статья, "Свобода" как-то меня защитили, какие-то еще газеты меня защитили. И что называется, не является ничем. Просто это чужеродный, враждебный мне по своему духу, по идейной направленности напоминающий мне позднего Николая Первого по своим лозунгам и даже, я бы сказал, лысенковщину. Союз грозный, мрачный и лживый. И я с ними никакого дела иметь не хочу.
Михаил Берг: Понятно, что когда решение не иметь дело с профессиональным союзом принимает режиссер такого масштаба как Алексей Герман, то это если не приговор, то диагноз. И автор знаковых для российского кинематографа картин "Проверка на дорогах", "Мой друг Иван Лапшин", "Хрусталев, машину!", ставит, уточняют этот диагноз, требуя от руководства Союза не путать национальные и собственные экономические интересы, протестуя против приторной патриотической пропаганды и выражая принципиальное несогласие с утверждением Никиты Михалкова, что российский кинематограф находится на подъеме. Более того, с самим творческим Союзом еще с советских времен у Алексея Германа были непростые отношения.
Алексей Герман: Меня не приняли в Союз после "Проверки на дорогах". А приняли после "20 дней без войны" в воздухе, то есть я никаких заявлений не подавал. Сергей Герасимов выдвинул меня сначала на Ленинскую, потом на Государственную премию на секретариате Союза. Но сказали, что Герман не член Союза, он сказал: он не будет возражать, если мы его примем. Так я стал членом Союза.
Михаил Берг: А то, что произошло сегодня, Герман объясняет очень просто - назрело. Долго зрело и назрело. А в качестве иллюстрации к тому, что хотел бы от него получить сегодня Союз кинематографистов, рассказывает историю из нравов некоторых новых русских.
Алексей Герман: Я несколько раз попадал на какие-то приемы, на банкеты. У них полагается к концу банкета вызывать певца, лучше всего оперного, чтобы он им исполнил под пирожные и рыганья "Я люблю тебя, Россия" песню.
Михаил Берг: То же самое сегодня, по мнению Алексея Германа, требует возглавляемый Никитой Михалковым Союз кинематографистов от него самого.
Алесей Герман: Так вот они хотят, в частности, я был обвинен, что я ненавижу свою страну, нет, но они хотят от меня вот такой любви, чтобы я пьяным людям исполнял "Я люблю тебя, Россия". Я не хочу.
Михаил Берг: Так Алексей Герман объясняет свое решение выйти из состава Союза кинематографистов.
Михаил Берг: Сегодняшний российский кинематограф, конечно, не так политизирован, как творческие союзы периода перестройки. Многие сегодня экономические интересы, а производство кино это бизнес, ставят выше идеологии. Но в том-то и дело, что сегодня экономика в России, и куда больше, чем в ельцинскую эпоху, зависит от идеологии. И очень часто получение субсидии на фильм, издательский проект, театральную постановку идет под обязательный аккомпанемент патриотической риторики. Именно это обстоятельство высветил резкий жест кинорежиссера Алексея Германа, который неожиданно для многих заявил о своем выходе из Союза кинематографистов, уже несколько лет возглавляемого другим режиссером Никитой Михалковым. Именно ему и были обращены гневные слова Алексея Германа, который, объясняя свое решение, заявил, что не воспринимает сейчас Никиту Михалкова как художника и руководителя Союза кинематографистов и считает, что эта организация предала своих членов. В этой ситуации некоторые поспешили увидеть конфликт двух режиссеров, по-разному, но талантливых людей, которым, якобы, тесно в одной берлоге. В этом плане реакция известного кинокритика Татьяны Москвиной характерна.
Татьяна Москвина: Когда я услышала о том, что Алексей Герман решил выйти из Союза кинематографистов, в моей душе что-то дрогнуло и отношение у меня противоречивое. С одной стороны, Алексеем Юрьевичем я горжусь, он настоящий боец. Он действительно не выносит совершенно всякой фальши. Только что он был сильно оскорблен драматургом Эдуардом Володарским в газете "Московский комсомолец". Эдуард Володарский написал совершенно выдающуюся по безобразию статью, где употреблял выражения типа "жирный сынок жирного советского писателя" и так далее, называл его картины "человеконенавистнической рвотой". Некоторые моменты этой статьи вызывали мысль, что Эдуард Володарский перед ее опубликованием, может быть, советовался с Никитой Сергеевичем Михалковым и заявлял о своем желании ответить Алексею Юрьевичу, потому что Алексей Юрьевич неоднократно задевал Никиту Сергеевича Михалкова.
Михаил Берг: Однако сам Алексей Герман с такой оценкой произошедшего категорически не согласен. Для него:
Алексей Герман: Это абсолютно никакого значения не имеет. Про меня грубых хамских статей за мою жизнь, как вы понимаете, за четыре запрещенные картины, было достаточно, и были более хамские. Поэтому на это я совершенно наплевал. Статья, статья, "Свобода" как-то меня защитили, какие-то еще газеты меня защитили. И что называется, не является ничем. Просто это чужеродный, враждебный мне по своему духу, по идейной направленности напоминающий мне позднего Николая Первого по своим лозунгам и даже, я бы сказал, лысенковщину. Союз грозный, мрачный и лживый. И я с ними никакого дела иметь не хочу.
Михаил Берг: Понятно, что когда решение не иметь дело с профессиональным союзом принимает режиссер такого масштаба как Алексей Герман, то это если не приговор, то диагноз. И автор знаковых для российского кинематографа картин "Проверка на дорогах", "Мой друг Иван Лапшин", "Хрусталев, машину!", ставит, уточняют этот диагноз, требуя от руководства Союза не путать национальные и собственные экономические интересы, протестуя против приторной патриотической пропаганды и выражая принципиальное несогласие с утверждением Никиты Михалкова, что российский кинематограф находится на подъеме. Более того, с самим творческим Союзом еще с советских времен у Алексея Германа были непростые отношения.
Алексей Герман: Меня не приняли в Союз после "Проверки на дорогах". А приняли после "20 дней без войны" в воздухе, то есть я никаких заявлений не подавал. Сергей Герасимов выдвинул меня сначала на Ленинскую, потом на Государственную премию на секретариате Союза. Но сказали, что Герман не член Союза, он сказал: он не будет возражать, если мы его примем. Так я стал членом Союза.
Михаил Берг: А то, что произошло сегодня, Герман объясняет очень просто - назрело. Долго зрело и назрело. А в качестве иллюстрации к тому, что хотел бы от него получить сегодня Союз кинематографистов, рассказывает историю из нравов некоторых новых русских.
Алексей Герман: Я несколько раз попадал на какие-то приемы, на банкеты. У них полагается к концу банкета вызывать певца, лучше всего оперного, чтобы он им исполнил под пирожные и рыганья "Я люблю тебя, Россия" песню.
Михаил Берг: То же самое сегодня, по мнению Алексея Германа, требует возглавляемый Никитой Михалковым Союз кинематографистов от него самого.
Алесей Герман: Так вот они хотят, в частности, я был обвинен, что я ненавижу свою страну, нет, но они хотят от меня вот такой любви, чтобы я пьяным людям исполнял "Я люблю тебя, Россия". Я не хочу.
Михаил Берг: Так Алексей Герман объясняет свое решение выйти из состава Союза кинематографистов.