Программу ведет Петр Вайль. Участвуют Иван Толстой и вашингтонский корреспондент Радио Свобода Владимир Дубинский.
Петр Вайль: Правительство Кубы впервые открыло доступ к документам, хранящимся в доме-музее Эрнеста Хемингуэя. Выдающийся американский писатель жил на вилле неподалеку от Гаваны с 40-го по 60-й годы. Ожидается, что скоро Куба и США заключат соглашение, по которому американские специалисты получат возможность сделать копии этих документов и разместить их в архивах США. Рассказывает наш вашингтонский корреспондент Владимир Дубинский.
Владимир Дубинский: Среди документов, хранящихся в доме Эрнста Хемингуэя на Кубе, незаконченный вариант его романа "По ком звонит колокол" и проект сценария кинофильма "Старик и море" по одноименной книге писателя. Там же размещены более трех тысяч писем и фотографий и почти десять тысяч книг, принадлежавших Хемингуэю. Писатель поселился на Кубе в 40-м году и 20 лет прожил в расположенной на горах вилле с видом на Гавану и море. Хемингуэй покинул Кубу через год после того, как там к власти пришел Фидель Кастро. Виллу и все свои вещи писатель оставил новому кубинскому правительству. К тому времени Хемингуэй был уже тяжело болен и часто впадал в состояние депрессии. В июле 61-го года он покончил с собой в штате Айдахо. Через два месяца после смерти писателя его вдова вернулась на Кубу с тем, чтобы забрать самые важные семейные документы и рукописи. Все остальные бумаги и личные вещи Хемингуэя остались на Кубе. Правительство этой страны открыло на вилле музей и сохранило дом писателя в том виде, в каком тот его оставил. Кубинцы, которые считают Хемингуэя своим героем, с такой к бережностью относятся к его дому, что до сих пор внутрь никого не пускали, посетители могли лишь в окно посмотреть на обстановку комнат. Но подлинные сокровища – книги, документы, записки и фотографии хранились в подвале, а туда до сих пор не впускали даже кубинских ученых. Год назад о существовании этого подвала узнала американка Дженни Филипс, внучка редактора и близкого друга Хемингуэя Максвелла Перкенса. Кубинцы сначала отказались показать хранящиеся там документы, но после того, как по инициативе Филипс американские ученые предложили программу сотрудничества, кубинская сторона согласилась открыть подвал. Там в шкафах среди других интереснейших документов были обнаружены машинописные копии рукописей, а также многочисленные письма, в том числе от легендарной актрисы Ингрид Бергман и написанные по-итальянски послания 19-летней графине Адриане Имасич, в которую был влюблен Хемингуэй. Как сказал один из ведущих американских исследований творчества Хемингуэя Скотт Берг, вещи и документы, хранящиеся на кубинской вилле писателя это настоящее сокровище для ученых. По соглашению, над проектом которого работают сейчас американские ученые со своими кубинскими коллегами, подлинники документов останутся на Кубе. Но американцы помогут оборудовать дом-музей новейшей техникой, а взамен получат возможность сделать фотокопии документов, которые будут размещены в архивах США, а затем опубликованы в сети Интернета.
Петр Вайль: Изучение хемингуэевского архива как интеллектуальное приключение – об этом мой коллега Иван Толстой.
Иван Толстой: Владимира Набокова спрашивали: как же вы изучаете Пушкина, когда все его рукописи хранятся в недоступном для вас Советском Союзе? И Набоков отвечал: лучше бледные копии на свободе, нежели яркие оригиналы в застенке.
Для русской культуры героическая эпоха подобных фраз ушла, кажется, в невозвратное прошлое. Для культуры американской, да и мировой сегодня – самая пора исторических высказываний. Огромный и никем не исследованный архив классика ХХ века – в подвале покинутого дома на политически изолированном острове.
Какая романтика! Какое интеллектуальное приключение!
Особенно, если учесть наступившую моду на 40-50-е годы, которые Хемингуэй плотно провел на Кубе, называя себя верным кубинцем. И он действительно пытался, еще до войны, перенести на остров традиции испанской корриды, затем защищал Кубу на своей легендарной яхте «Пилар», выслеживая гитлеровские подводные лодки. Здесь его застала Нобелевская премия, здесь он пережил государственные беспорядки и кастровскую революцию, здесь мучался неудачными браками, здесь написал «По ком звонит колокол» и «Старик и море». Но здесь же впал и в творческий кризис.
Судя по первым описаниям кубинского архива, законченных произведений, сенсационных рукописей там нет, и, скорее всего, быть не может. Корреспондент «Нью-Йорк Таймс» рассказывает о многочисленных - там и сям - пометках писателя, быстрых записях на отдельных листах, набросках на обложках чужих книг. Все это слишком напоминает поведение алкоголика, каким Хемингуэй и был в последние свои годы. Вспышки фраз и сюжетов возникали в его голове, подступавшая слепота и старые военные контузии раздражали сознание, ему казалось, что за ним следят. Он становился слезлив.
Конечно, специалисты и историки извлекут из десятков папок его домашнего архива важные письма, неопровержимые свидетельства, уникальные фотографии. И пусть не найдется больше ни одного великого рассказа – мы не в обиде на седовласого красавца-старика, влюбленного в расстилавшееся перед ним море.
Петр Вайль: Правительство Кубы впервые открыло доступ к документам, хранящимся в доме-музее Эрнеста Хемингуэя. Выдающийся американский писатель жил на вилле неподалеку от Гаваны с 40-го по 60-й годы. Ожидается, что скоро Куба и США заключат соглашение, по которому американские специалисты получат возможность сделать копии этих документов и разместить их в архивах США. Рассказывает наш вашингтонский корреспондент Владимир Дубинский.
Владимир Дубинский: Среди документов, хранящихся в доме Эрнста Хемингуэя на Кубе, незаконченный вариант его романа "По ком звонит колокол" и проект сценария кинофильма "Старик и море" по одноименной книге писателя. Там же размещены более трех тысяч писем и фотографий и почти десять тысяч книг, принадлежавших Хемингуэю. Писатель поселился на Кубе в 40-м году и 20 лет прожил в расположенной на горах вилле с видом на Гавану и море. Хемингуэй покинул Кубу через год после того, как там к власти пришел Фидель Кастро. Виллу и все свои вещи писатель оставил новому кубинскому правительству. К тому времени Хемингуэй был уже тяжело болен и часто впадал в состояние депрессии. В июле 61-го года он покончил с собой в штате Айдахо. Через два месяца после смерти писателя его вдова вернулась на Кубу с тем, чтобы забрать самые важные семейные документы и рукописи. Все остальные бумаги и личные вещи Хемингуэя остались на Кубе. Правительство этой страны открыло на вилле музей и сохранило дом писателя в том виде, в каком тот его оставил. Кубинцы, которые считают Хемингуэя своим героем, с такой к бережностью относятся к его дому, что до сих пор внутрь никого не пускали, посетители могли лишь в окно посмотреть на обстановку комнат. Но подлинные сокровища – книги, документы, записки и фотографии хранились в подвале, а туда до сих пор не впускали даже кубинских ученых. Год назад о существовании этого подвала узнала американка Дженни Филипс, внучка редактора и близкого друга Хемингуэя Максвелла Перкенса. Кубинцы сначала отказались показать хранящиеся там документы, но после того, как по инициативе Филипс американские ученые предложили программу сотрудничества, кубинская сторона согласилась открыть подвал. Там в шкафах среди других интереснейших документов были обнаружены машинописные копии рукописей, а также многочисленные письма, в том числе от легендарной актрисы Ингрид Бергман и написанные по-итальянски послания 19-летней графине Адриане Имасич, в которую был влюблен Хемингуэй. Как сказал один из ведущих американских исследований творчества Хемингуэя Скотт Берг, вещи и документы, хранящиеся на кубинской вилле писателя это настоящее сокровище для ученых. По соглашению, над проектом которого работают сейчас американские ученые со своими кубинскими коллегами, подлинники документов останутся на Кубе. Но американцы помогут оборудовать дом-музей новейшей техникой, а взамен получат возможность сделать фотокопии документов, которые будут размещены в архивах США, а затем опубликованы в сети Интернета.
Петр Вайль: Изучение хемингуэевского архива как интеллектуальное приключение – об этом мой коллега Иван Толстой.
Иван Толстой: Владимира Набокова спрашивали: как же вы изучаете Пушкина, когда все его рукописи хранятся в недоступном для вас Советском Союзе? И Набоков отвечал: лучше бледные копии на свободе, нежели яркие оригиналы в застенке.
Для русской культуры героическая эпоха подобных фраз ушла, кажется, в невозвратное прошлое. Для культуры американской, да и мировой сегодня – самая пора исторических высказываний. Огромный и никем не исследованный архив классика ХХ века – в подвале покинутого дома на политически изолированном острове.
Какая романтика! Какое интеллектуальное приключение!
Особенно, если учесть наступившую моду на 40-50-е годы, которые Хемингуэй плотно провел на Кубе, называя себя верным кубинцем. И он действительно пытался, еще до войны, перенести на остров традиции испанской корриды, затем защищал Кубу на своей легендарной яхте «Пилар», выслеживая гитлеровские подводные лодки. Здесь его застала Нобелевская премия, здесь он пережил государственные беспорядки и кастровскую революцию, здесь мучался неудачными браками, здесь написал «По ком звонит колокол» и «Старик и море». Но здесь же впал и в творческий кризис.
Судя по первым описаниям кубинского архива, законченных произведений, сенсационных рукописей там нет, и, скорее всего, быть не может. Корреспондент «Нью-Йорк Таймс» рассказывает о многочисленных - там и сям - пометках писателя, быстрых записях на отдельных листах, набросках на обложках чужих книг. Все это слишком напоминает поведение алкоголика, каким Хемингуэй и был в последние свои годы. Вспышки фраз и сюжетов возникали в его голове, подступавшая слепота и старые военные контузии раздражали сознание, ему казалось, что за ним следят. Он становился слезлив.
Конечно, специалисты и историки извлекут из десятков папок его домашнего архива важные письма, неопровержимые свидетельства, уникальные фотографии. И пусть не найдется больше ни одного великого рассказа – мы не в обиде на седовласого красавца-старика, влюбленного в расстилавшееся перед ним море.