Петр Вайль, Прага: Ладынина сказала: "Григорий Васильевич снимал Любовь Петровну на шпильках и в шляпках, а я у Ивана Александровича все в сапогах и косынках". Почти полвека прошло с тех пор, как она ушла из кино, почти четверть века - со смерти Орловой. В словах Ладыниной не было ни тени обиды или ревности, была простая констатация факта и еще, может быть, сожаление артиста об упущенных и неиспользованных возможностях. Слишком тесно были связаны художнические судьбы двух выдающихся русских актрис с их мужьями - выдающимися русскими кинорежиссерами Григорием Александровым и Иваном Пырьевым.
Массовое сознание всегда тяготеет к такой парности. Маяковский - Есенин, Эйзенштейн - Довженко, Гагарин - Титов, Евтушенко - Вознесенский. В противопоставлении Александров - Пырьев было больше смысла, чем во многих других. Один - западник, прилежный ученик Голливуда - выстраивал впечатляющее здание советской кинокомедии, которая потом аукнулась Рязановым и Гайдаем. Другой - восходящий к фольклору почвенник - в известной мере предопределил кинопоказ деревни в 60-80-е.
Предварил, в первую очередь, тем, что от Пырьева отталкивались, потому что он снимал решительно осужденное лубочное кино. Отсвет этого осуждения падал и на образы созданных Ладыниной героинь. Но лубок ведь - полноценный жанр народного искусства. Юрий Любимов рассказывал, как на съемках фильма "Кубанские казаки" с Ладыниной в главной роли к нему подошла пожилая колхозница и спросила: "Скажи, милок, это вы из какой жизни представляете?" Пырьев представлял сказки, и Марина Ладынина была идеальной сказочной героиней. Не думаю, чтобы в российском кино было лицо красивее ладынинского. Когда в "Трактористах" персонаж Николая Крючкова ошеломленно произносит: "Так вот ты какая, Марьяна Бажан!" - вслед за ним эту фразу повторяли миллионы зрителей, ошеломленных красотой Ладыниной.
Восемь пырьевских фильмов - главное достижение актрисы. Марьяна Бажан, Глаша Новикова - "Свинарка и пастух", Варя Панкова - "В шесть часов вечера после войны", Наташа Малинина - "Сказание о земле Сибирской", Галина Пересветова - "Кубанские казаки". Последний - "Испытание верности" - был уже на излете, в 1954-м. Развод с Пырьевым развел Ладынину с кино. Ей было всего 46, и в оставшиеся полвека ей оставалось только вспоминать и элегически, без надрыва, сожалеть о несыгранном. Те слова о своих сапогах и косынках и орловских шпильках и шляпках она произнесла пять лет назад в своей квартире в сталинской высотке на Котельнической набережной, куда я пришел к Марине Алексеевне в гости. Ей было почти девяносто, и она уже безбоязненно показывала фотоальбомы, где ослепительно блистала среди итальянских кинозвезд в венецианских фестивальных декорациях, а на прощание, явно не ревнуя себя к прошлому, надписала свою фотографию полувековой давности. Невозможно представить себе более красивого лица.
Массовое сознание всегда тяготеет к такой парности. Маяковский - Есенин, Эйзенштейн - Довженко, Гагарин - Титов, Евтушенко - Вознесенский. В противопоставлении Александров - Пырьев было больше смысла, чем во многих других. Один - западник, прилежный ученик Голливуда - выстраивал впечатляющее здание советской кинокомедии, которая потом аукнулась Рязановым и Гайдаем. Другой - восходящий к фольклору почвенник - в известной мере предопределил кинопоказ деревни в 60-80-е.
Предварил, в первую очередь, тем, что от Пырьева отталкивались, потому что он снимал решительно осужденное лубочное кино. Отсвет этого осуждения падал и на образы созданных Ладыниной героинь. Но лубок ведь - полноценный жанр народного искусства. Юрий Любимов рассказывал, как на съемках фильма "Кубанские казаки" с Ладыниной в главной роли к нему подошла пожилая колхозница и спросила: "Скажи, милок, это вы из какой жизни представляете?" Пырьев представлял сказки, и Марина Ладынина была идеальной сказочной героиней. Не думаю, чтобы в российском кино было лицо красивее ладынинского. Когда в "Трактористах" персонаж Николая Крючкова ошеломленно произносит: "Так вот ты какая, Марьяна Бажан!" - вслед за ним эту фразу повторяли миллионы зрителей, ошеломленных красотой Ладыниной.
Восемь пырьевских фильмов - главное достижение актрисы. Марьяна Бажан, Глаша Новикова - "Свинарка и пастух", Варя Панкова - "В шесть часов вечера после войны", Наташа Малинина - "Сказание о земле Сибирской", Галина Пересветова - "Кубанские казаки". Последний - "Испытание верности" - был уже на излете, в 1954-м. Развод с Пырьевым развел Ладынину с кино. Ей было всего 46, и в оставшиеся полвека ей оставалось только вспоминать и элегически, без надрыва, сожалеть о несыгранном. Те слова о своих сапогах и косынках и орловских шпильках и шляпках она произнесла пять лет назад в своей квартире в сталинской высотке на Котельнической набережной, куда я пришел к Марине Алексеевне в гости. Ей было почти девяносто, и она уже безбоязненно показывала фотоальбомы, где ослепительно блистала среди итальянских кинозвезд в венецианских фестивальных декорациях, а на прощание, явно не ревнуя себя к прошлому, надписала свою фотографию полувековой давности. Невозможно представить себе более красивого лица.