Петр Вайль, Прага: В субботу исполняется 60 лет писателю Эдуарду Лимонову. Свой юбилей он встретит в тюрьме в Саратове, где проходит судебный процесс по обвинению Лимонова в призывах к насильственному свержению строя и попытке создания незаконных вооруженных формирований.
Лимонов - замечательный образец мощной пробивной силы честолюбия. Автор отличной книги стихов "Русское", он понял, что на дворе не поэтическое время, и перешел на прозу. Его рывок из Харькова в Москву, из Москвы в Нью-Йорк - впечатляет. Провал произошел в Нью-Йорке. Личная драма - тяжелый разрыв с женой - сплелась с литературной неудачей: американские издательства Лимоновым не заинтересовались. Но написанный на гребне беды роман "Это я - Эдичка" - лучшая книга Лимонова, а глава о Нью-Йорке - городе, которому он проиграл вчистую - его лучшие страницы. Вызывающий эгоцентрик, Лимонов всегда пишет о себе, но исповедальность убедительна и интересна только в страдании, но не в самолюбовании. Самодовольный Лимонов - удручающее литературное зрелище. До высот "Эдички" и "Подростка Савенко" он больше никогда не поднимался.
После нью-йоркской катастрофы Лимонов стал усиленно самоутверждаться: началась его долгая детская повесть о войне. Своя партия, газета "Лимонка", полувоенный прикид, зажигательные речи, просьбы дать стрельнуть из настоящей пушки - все это нескончаемое питерпэновское детство. Оттого Лимонов и заслуживает снисхождения, даже если формальные основания для обвинений есть. Он, человек и писатель, имеет право на свое личное заблуждение и слабость. Государство - нет. Если заигрался в войну отдельно взятый гражданин Лимонов, то власть не имеет права отвечать тем же - она обязана быть взрослой.
Лимонов - замечательный образец мощной пробивной силы честолюбия. Автор отличной книги стихов "Русское", он понял, что на дворе не поэтическое время, и перешел на прозу. Его рывок из Харькова в Москву, из Москвы в Нью-Йорк - впечатляет. Провал произошел в Нью-Йорке. Личная драма - тяжелый разрыв с женой - сплелась с литературной неудачей: американские издательства Лимоновым не заинтересовались. Но написанный на гребне беды роман "Это я - Эдичка" - лучшая книга Лимонова, а глава о Нью-Йорке - городе, которому он проиграл вчистую - его лучшие страницы. Вызывающий эгоцентрик, Лимонов всегда пишет о себе, но исповедальность убедительна и интересна только в страдании, но не в самолюбовании. Самодовольный Лимонов - удручающее литературное зрелище. До высот "Эдички" и "Подростка Савенко" он больше никогда не поднимался.
После нью-йоркской катастрофы Лимонов стал усиленно самоутверждаться: началась его долгая детская повесть о войне. Своя партия, газета "Лимонка", полувоенный прикид, зажигательные речи, просьбы дать стрельнуть из настоящей пушки - все это нескончаемое питерпэновское детство. Оттого Лимонов и заслуживает снисхождения, даже если формальные основания для обвинений есть. Он, человек и писатель, имеет право на свое личное заблуждение и слабость. Государство - нет. Если заигрался в войну отдельно взятый гражданин Лимонов, то власть не имеет права отвечать тем же - она обязана быть взрослой.