Ведет программу Петр Вайль. Участвуют корреспонденты Радио Свобода Карэн Агамиров и Анна Качкаева.
Петр Вайль: Союз журналистов России выступил сегодня с осуждением поправок к «Закону о средствах массовой информации», которые, по мнению участников Союза, фактически возрождают в стране цензуру. О реакции журналистского сообщества на введение депутатами Федерального Собрания новых ограничительных мер рассказывает Карэн Агамиров.
Карэн Агамиров: Председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов вспоминает.
Всеволод Богданов: Когда произошла трагедия, я все ночи смотрел телевизионные каналы, переключал с канала на канал, и, честно говоря, я подумал о том, что не за что стыдиться работы коллег. Мне казалось, настолько добросовестно люди работали, наоборот, было такое ощущение, что какая-то излишняя добросовестность, желание ничего не упустить, желание в нужный момент подсказать, вмешаться. Откровенно говорю, что какие-то каналы мне были не очень симпатичны, там, где показывали кино, там, где пытались развлечь, отвлечь людей от самой ситуации. Но большая часть наших коллег-журналистов работала очень искренне и очень честно. Когда завершилась трагедия, то я, как любой житель нашей страны, я думал, что начнут разбираться, кто виноват, кто допустил, чтобы бандиты пробрались в святая святых – в столицу, пронесли безумное количество взрывчатки. Кто виноват в каких-то других жутких проблемах и ситуациях. Кто, наконец, виноват, что так много было жертв. И вдруг я с потрясением узнаю, что самое главное было, оказывается, проблема работы средств массовой информации, телевидения, газет, радио. Оказывается, что вот – основные виновники, они не так освещали, они не так говорили. И после этого принимаются поправки к закону "О СМИ", которые якобы ставят все на свои места, журналистов, главных виновников трагедии.
Карэн Агамиров: Депутат Государственной Думы России Борис Резник удивлен, как вообще появились эти поправки к закону "О средствах массовой информации".
Борис Резник: Вверху справа, где положено писать фамилии авторов законопроекта, авторов нет, но есть такая фраза – "Вносится Комитетом по информационной политике". Я являюсь заместителем председателя Комитета и председателем подкомитета по печатным СМИ. Я хочу вам сообщить, что я в глаза не видел этот законопроект, и в этом своем удивлении, что внесен Комитетом, я не одинок, нас таких девять человек из 18-ти, то есть ровно половина. Поступило предложение, которое должно стоять на защите интересов прессы нашей председателя нашего Комитета по информационной политике Ветрова расследовать деятельность средств массовой информации, ни силовиков, ни власти, а именно средств массовой информации в этой ситуации.
Карэн Агамиров: Другой депутат Госдумы от фракции "Яблоко" Сергей Митрохин расценил новый закон так.
Сергей Митрохин: Этот закон о том, как ликвидировать или преследовать всячески журналистов и издания, которые пишут о Чечне или даже не только о Чечне. Даже если они пишут о Чечне, но их губернатор не любит за что-то другое, например, за то, что они расследуют его махинации. Он на этом основании, что что-то они написали о Чечне, не дай Бог критическое, может их закрыть.
Карэн Агамиров: А вот мнение президента "Медиа-Союза" Александра Любимова.
Александр Любимов: Те положения, которые в этом законе изложены, они требуют уточнения очень серьезного, это касается не только ситуации с захватом заложников, которая, конечно, сильно отличается от любой другой ситуации, в которую попадают журналисты. Потому что крайне редко бывает, что от того, что делает журналист зависит непосредственно жизнь людей, находящихся в зоне этого конфликта. Например, такие вопросы как секретность, возможность получения информации у государственных органов. Поскольку они не прописаны в законе, никаких обязательств на госорганах, кроме как выраженных в самых общих чертах, нет, получить информацию крайне тяжело в России в госорганах. Действия журналиста, его взаимодействие, точнее, с военными, например, в Чечне, ты приезжаешь в Ханкалу, и вокруг тебя поле. Возможность вмешательства в частную жизнь, показывать или не показывать эфэсбешные пленки, как показывать историю с человеком, похожего на генерального прокурора. Или, например, претензии к телевидению, на мой взгляд, весьма справедливые, когда показывают пленку ФСБ и там трупы террористов очень крупным планом. Да, наверное, крупным планом телевидение не может показывать. Но, с другой стороны, как принять решение о том, чтобы монтировать пленку, которую мы выдрали из ФСБ и не показывать в этот момент. Они снимают не для телевидения, а совершенно для других нужд, они снимают для следствия и так далее. То есть масса таких вещей требует уточнения.
Карэн Агамиров: И материал, который нам прислал из Санкт-Петербурга наш корреспондент Дмитрий Казнин. Он разговаривал с председателем Союза журналистов Санкт-Петербурга Владимиром Угрюмовым.
Владимир Угрюмов: Мы, рассмотрев поправки, принятые Госдумой, утвержденные Советом Федерации к закону "О средствах массовой информации" и к закону "О борьбе с терроризмом", сочли их уже вторым шагом по ограничению свободы слова в России. Первое ограничение, на наш взгляд, было принятие новой редакции федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав граждан", по которому средствам массовой информации фактически было запрещено по собственной инициативе заниматься освещением выборов, то есть анализом предвыборных программ, анализом личностей кандидатов и так далее. Вот этот шаг, который сейчас предприняла Госдума и Совет Федерации, приняв очень скоропалительно, на наш взгляд, эти поправки, могут привести к тому, что любое издание, любой телеканал, любая радиостанция, которая будет расследовать проявления террористической деятельности или, более того, экстремистской деятельности, могут быть квалифицированы как пособники террористов или экстремистов. О чем идет речь? По этим поправкам средствам массовой информации запрещено распространять информацию, в том числе высказывания, направленные против конктртеррористической операции, и высказывания, направленные на пропаганду экстремистской деятельности. Получается, что журналист, который, предположим, расследует деятельность скинхедов, внедрился в их организацию и потом свой материал публикует в газете, неизбежно должен будет опубликовать и высказывания главарей скинхедов или, скажем, Русских националистов, или скажем, мусульманских экстремистов и так далее. Потому что не возможно рассказывать о какой-то экстремистской организации, не пересказывая их идеологию. Этот журналист очень легко может быть записан в пособники террористов, в пособники экстремистов. Поэтому санкт-петербургский Союз журналистов принял решение обратиться к президенту Путину с просьбой не подписывать этот законопроект, то есть наложить президентское вето.
Петр Вайль: В завершение темы – обозреватель Радио Свобода Анна Качкаева.
Анна Качкаева: Пару лет назад по распоряжению сверху чеченскую войну стало не принято называть войной, в официальных сообщениях она превратилась в "контртеррористическую операцию", беженцы во "временно перемещенных". 13 ноября, благодаря совету Федерации русская политическая лексика обогатилась еще несколькими новыми понятиями, которые далеки от юридической корректности. Кто такие "лица, которые своими высказываниями препятствуют проведению контртеррористической операции"? Что подразумевается под расплывчатой формулировкой "пропаганда или оправдание терроризма или экстремизма"? сенаторы, приняв поправки к законам "О СМИ" и к закону "О борьбе с терроризмом", в детали не вдавались, хотя не мешало бы. Предположим, эти поправки принимаются месяц тому назад, тогда, возможно, под статью попали бы и призывы к мирным переговорам с Чечней, исходившие, к примеру, от депутата Асланбека Аслаханова и от бывшего секретаря Совбеза Ивана Рыбкина, и от родителей, пытавшихся вырвать своих детей из ада на Дубровке. Под оправдание терроризма и экстремизма при желании можно подверстать репортажи из Чечни и Ингушетии, в которых показывают реакцию измученных и затравленных людей на тяжелейшие условия жизни. Между прочим, даже программа "Времена", вышедшая на прошлой неделе, могла бы не избежать преследования. Как расценивать показанные там пленки с собрания Пусских националистов, вещавших о "жидах и русском возмездии"? Как пропаганду экстремизма или все-таки нет? В общем, пока российских журналистов поправляли и ограничивали, а кое-где уже начали допрашивать и обыскивать, французскому коллеги из газеты "Монд" предложили обрезание. Кстати, в "Словаре ударений" этот религиозный обряд называется "обрезанием", а слово "обрезание" употребляется во всех остальных случаях. Так что после исторического выражения "мочить в сортирах" слова про то, что "после обрезания ничего не выросло" поистине становятся лингвистической характеристикой новой исторической эпохи.
Петр Вайль: Союз журналистов России выступил сегодня с осуждением поправок к «Закону о средствах массовой информации», которые, по мнению участников Союза, фактически возрождают в стране цензуру. О реакции журналистского сообщества на введение депутатами Федерального Собрания новых ограничительных мер рассказывает Карэн Агамиров.
Карэн Агамиров: Председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов вспоминает.
Всеволод Богданов: Когда произошла трагедия, я все ночи смотрел телевизионные каналы, переключал с канала на канал, и, честно говоря, я подумал о том, что не за что стыдиться работы коллег. Мне казалось, настолько добросовестно люди работали, наоборот, было такое ощущение, что какая-то излишняя добросовестность, желание ничего не упустить, желание в нужный момент подсказать, вмешаться. Откровенно говорю, что какие-то каналы мне были не очень симпатичны, там, где показывали кино, там, где пытались развлечь, отвлечь людей от самой ситуации. Но большая часть наших коллег-журналистов работала очень искренне и очень честно. Когда завершилась трагедия, то я, как любой житель нашей страны, я думал, что начнут разбираться, кто виноват, кто допустил, чтобы бандиты пробрались в святая святых – в столицу, пронесли безумное количество взрывчатки. Кто виноват в каких-то других жутких проблемах и ситуациях. Кто, наконец, виноват, что так много было жертв. И вдруг я с потрясением узнаю, что самое главное было, оказывается, проблема работы средств массовой информации, телевидения, газет, радио. Оказывается, что вот – основные виновники, они не так освещали, они не так говорили. И после этого принимаются поправки к закону "О СМИ", которые якобы ставят все на свои места, журналистов, главных виновников трагедии.
Карэн Агамиров: Депутат Государственной Думы России Борис Резник удивлен, как вообще появились эти поправки к закону "О средствах массовой информации".
Борис Резник: Вверху справа, где положено писать фамилии авторов законопроекта, авторов нет, но есть такая фраза – "Вносится Комитетом по информационной политике". Я являюсь заместителем председателя Комитета и председателем подкомитета по печатным СМИ. Я хочу вам сообщить, что я в глаза не видел этот законопроект, и в этом своем удивлении, что внесен Комитетом, я не одинок, нас таких девять человек из 18-ти, то есть ровно половина. Поступило предложение, которое должно стоять на защите интересов прессы нашей председателя нашего Комитета по информационной политике Ветрова расследовать деятельность средств массовой информации, ни силовиков, ни власти, а именно средств массовой информации в этой ситуации.
Карэн Агамиров: Другой депутат Госдумы от фракции "Яблоко" Сергей Митрохин расценил новый закон так.
Сергей Митрохин: Этот закон о том, как ликвидировать или преследовать всячески журналистов и издания, которые пишут о Чечне или даже не только о Чечне. Даже если они пишут о Чечне, но их губернатор не любит за что-то другое, например, за то, что они расследуют его махинации. Он на этом основании, что что-то они написали о Чечне, не дай Бог критическое, может их закрыть.
Карэн Агамиров: А вот мнение президента "Медиа-Союза" Александра Любимова.
Александр Любимов: Те положения, которые в этом законе изложены, они требуют уточнения очень серьезного, это касается не только ситуации с захватом заложников, которая, конечно, сильно отличается от любой другой ситуации, в которую попадают журналисты. Потому что крайне редко бывает, что от того, что делает журналист зависит непосредственно жизнь людей, находящихся в зоне этого конфликта. Например, такие вопросы как секретность, возможность получения информации у государственных органов. Поскольку они не прописаны в законе, никаких обязательств на госорганах, кроме как выраженных в самых общих чертах, нет, получить информацию крайне тяжело в России в госорганах. Действия журналиста, его взаимодействие, точнее, с военными, например, в Чечне, ты приезжаешь в Ханкалу, и вокруг тебя поле. Возможность вмешательства в частную жизнь, показывать или не показывать эфэсбешные пленки, как показывать историю с человеком, похожего на генерального прокурора. Или, например, претензии к телевидению, на мой взгляд, весьма справедливые, когда показывают пленку ФСБ и там трупы террористов очень крупным планом. Да, наверное, крупным планом телевидение не может показывать. Но, с другой стороны, как принять решение о том, чтобы монтировать пленку, которую мы выдрали из ФСБ и не показывать в этот момент. Они снимают не для телевидения, а совершенно для других нужд, они снимают для следствия и так далее. То есть масса таких вещей требует уточнения.
Карэн Агамиров: И материал, который нам прислал из Санкт-Петербурга наш корреспондент Дмитрий Казнин. Он разговаривал с председателем Союза журналистов Санкт-Петербурга Владимиром Угрюмовым.
Владимир Угрюмов: Мы, рассмотрев поправки, принятые Госдумой, утвержденные Советом Федерации к закону "О средствах массовой информации" и к закону "О борьбе с терроризмом", сочли их уже вторым шагом по ограничению свободы слова в России. Первое ограничение, на наш взгляд, было принятие новой редакции федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав граждан", по которому средствам массовой информации фактически было запрещено по собственной инициативе заниматься освещением выборов, то есть анализом предвыборных программ, анализом личностей кандидатов и так далее. Вот этот шаг, который сейчас предприняла Госдума и Совет Федерации, приняв очень скоропалительно, на наш взгляд, эти поправки, могут привести к тому, что любое издание, любой телеканал, любая радиостанция, которая будет расследовать проявления террористической деятельности или, более того, экстремистской деятельности, могут быть квалифицированы как пособники террористов или экстремистов. О чем идет речь? По этим поправкам средствам массовой информации запрещено распространять информацию, в том числе высказывания, направленные против конктртеррористической операции, и высказывания, направленные на пропаганду экстремистской деятельности. Получается, что журналист, который, предположим, расследует деятельность скинхедов, внедрился в их организацию и потом свой материал публикует в газете, неизбежно должен будет опубликовать и высказывания главарей скинхедов или, скажем, Русских националистов, или скажем, мусульманских экстремистов и так далее. Потому что не возможно рассказывать о какой-то экстремистской организации, не пересказывая их идеологию. Этот журналист очень легко может быть записан в пособники террористов, в пособники экстремистов. Поэтому санкт-петербургский Союз журналистов принял решение обратиться к президенту Путину с просьбой не подписывать этот законопроект, то есть наложить президентское вето.
Петр Вайль: В завершение темы – обозреватель Радио Свобода Анна Качкаева.
Анна Качкаева: Пару лет назад по распоряжению сверху чеченскую войну стало не принято называть войной, в официальных сообщениях она превратилась в "контртеррористическую операцию", беженцы во "временно перемещенных". 13 ноября, благодаря совету Федерации русская политическая лексика обогатилась еще несколькими новыми понятиями, которые далеки от юридической корректности. Кто такие "лица, которые своими высказываниями препятствуют проведению контртеррористической операции"? Что подразумевается под расплывчатой формулировкой "пропаганда или оправдание терроризма или экстремизма"? сенаторы, приняв поправки к законам "О СМИ" и к закону "О борьбе с терроризмом", в детали не вдавались, хотя не мешало бы. Предположим, эти поправки принимаются месяц тому назад, тогда, возможно, под статью попали бы и призывы к мирным переговорам с Чечней, исходившие, к примеру, от депутата Асланбека Аслаханова и от бывшего секретаря Совбеза Ивана Рыбкина, и от родителей, пытавшихся вырвать своих детей из ада на Дубровке. Под оправдание терроризма и экстремизма при желании можно подверстать репортажи из Чечни и Ингушетии, в которых показывают реакцию измученных и затравленных людей на тяжелейшие условия жизни. Между прочим, даже программа "Времена", вышедшая на прошлой неделе, могла бы не избежать преследования. Как расценивать показанные там пленки с собрания Пусских националистов, вещавших о "жидах и русском возмездии"? Как пропаганду экстремизма или все-таки нет? В общем, пока российских журналистов поправляли и ограничивали, а кое-где уже начали допрашивать и обыскивать, французскому коллеги из газеты "Монд" предложили обрезание. Кстати, в "Словаре ударений" этот религиозный обряд называется "обрезанием", а слово "обрезание" употребляется во всех остальных случаях. Так что после исторического выражения "мочить в сортирах" слова про то, что "после обрезания ничего не выросло" поистине становятся лингвистической характеристикой новой исторической эпохи.