Андрей Трухан: Гость субботнего эфира Радио Свобода сегодня - немецкий писатель Владимир Каминер. Ему 36 лет. В Германию он приехал в 90-м году. Владимир Каминер - иностранец, пишущий по-немецки, один из самых известных рассказчиков в Германии. Залы на его выступлениях всегда полны. Пять книг забавных историй хорошо продаются. Владимир - один из ведущих дискотеки "Рус ин диско" - "Дискотеки русских" или "Дискотеки по-русски", принесшей ему четыре года назад первую известность и первый большой успех. "Рус ин диско" называется первая и самая успешная в коммерческом отношении книга историй Владимира Каминера. Истории эти (все они написаны от первого лица) эмигрантские и характерны, подчас, безжалостной иронией по отношению к себе и окружающим. С находящимся на небывалой для Германии волне успеха литератором-иностранцем Владимиром Каминером беседовал берлинский корреспондент Радио Свобода Юрий Векслер.
Юрий Векслер: Наша беседа проходит за несколько минут до начала уже можно сказать культовой в Берлине, да и не только в Берлине, дискотеки "Рус ин диско". А накануне я побывал на вечере, где в переполненном зале театра "Фольксбуне" Каминер читал фрагменты, как я понял, из своей новой книги, каждая глава заканчивалась фонограммой, удачно соединяя два главных таланта человека на сцене - талант говоруна вообще и ди-джея в частности. Название книги, я к сожалению, не запомнил. Володя, ты читал из книжки?
Владимир Каминер: Из неготовой книжки, из книжки, над которой я сейчас работаю - о музыке. Книжка, где музыка рассматривается не как художественное явление, а как саундтрек к жизни. В какие-то определенные времена определенные песни писались и пелись и почему, она как бы идет фоном. Потому что, по крайней, в моей жизни было всегда, если я вспоминаю о своем времени в армии или раньше в Москве, в Берлине, всегда какая-то музыка играла. Всегда рядом была музыка, хотя я раньше никогда музыкантом не был и ни на каких инструментах играть не умею. Вот об этой музыке я и начал писать. В "Фольксбуне" мы как раз справляли четырехлетнее существование нашей дискотеки. И чтение, которое там было, на мой взгляд, было очень серьезным, люди смеялись мало. Во-первых, публика театральная, избалованная, которую особо не хочется смешить. Мне хотелось показать им серьезность нашей работы, и, мне кажется, что это удалось.
Юрий Векслер: Если вынести за скобки, смешить или рассказывать что-то серьезное, я могу сказать, что ты доставляешь удовольствие своим чтением публике. Доставляет ли тебе удовольствие доставлять удовольствие?
Владимир Каминер: Конечно, мне это интересно. Я рассматриваю свою работу не столько как писательство, сколько вижу свою задачу в том, чтобы рассказывать людям истории, делиться мыслями на какие-то темы, которые волнуют меня и которые, как я думаю, волнуют других людей. Это как бы обмен мнениями, скорее.
Юрий Векслер: Твой успех развивается. Два года назад мы с тобой разговаривали, с тех пор вышли еще три книжки. Означает ли это, что тебе легко пишется?
Владимир Каминер: Нет, пишется мне не легко, пишется сложно. Я, конечно, многому научился за эти годы. Скажем, веселые анекдоты о жизни русских эмигрантов писать не трудно, но как-то и писать их больше не хочется, хочется раскрывать другие темы, которые более мне близки. Хочется за этой насмешливостью увидеть живую трагику жизни. Собственно говоря, я за последние два года пришел к выводу, что вся эта так называемая сатира, насмешливость говорит лишь только о том, что когда получается смешная история, это значит, что мне удалось раскрыть ее подноготную, той трагики, которая спрятана за всеми теми анекдотами.
Юрий Векслер: Но ты все-таки очень много читаешь, я имею в виду публичное чтение, имеешь успех, и это жанр, как таковой, подразумевает, некоторое количество смеховых реакций должно быть предусмотрено. И автор привыкает, что здесь смеются, тут смеются. Насколько тебя это затягивает - желание этого добиваться от публики, чтобы она смеялась?
Владимир Каминер: Я борюсь с этим. Я открыл для себя другие реакции публики. Конечно, хорошо, когда люди смеются, когда они под конец понимают правильно то, о чем идет речь, и не смеются, а втягиваются в эту историю, когда они испытывают те же чувства, что испытывает автор - вот, собственно говоря, что должен идеальный текст передавать. Это не всегда получается. Иногда получается просто смешно, иногда получается просто никак, иногда получается очень правильно. И вот ради таких моментов, собственно говоря, я и работаю.
Юрий Векслер: Все-таки ты стал немецким писателем, как бы таковым и являешься. А вот "Рус ин диско" вышла по-русски. Имеется хоть какая-то информация - кто-то ее читал, реакции, что слышно на эту тему?
Владимир Каминер: Ее многие люди прочли, как ни странно. По крайней мере то, что я в русской прессе встречал, очень благожелательные были реакции. Я сам читал эту книгу, я нашел ее совершенно чудовищной. Она переведена на какой-то совершенно не русский и не немецкий, а на какой-то пластиковый компьютерный язык. Понять, о чем там рассказывается, совершенно невозможно. Я довольно долго переживал по этому поводу, пока не прочитал других современных немецких писателей в русских переводах и понял, что это проблема общая скорее. Как раз перед Франкфуртской книжной ярмаркой вышла в журнале "Иностранная литература" статья, такая общая статья о новых немецких писателях, переведенных на русский язык. И автор статьи смеялся и говорил: вот какие идиоты, целое поколение выросло, ни одного предложения больше трех слов не могут сочинить. Те цитаты, которые приводились в этой статье, можно думать по-разному, но понятно, что никто из них ничего подобного в своей жизни не написал. Как бы изменилась ситуация с переводами. В Советском Союзе существовал такой феномен академического перевода, люди сидели годами, переводили западных авторов. Очень часто это были очень талантливые люди, которые по каким-то причинам свои собственные произведения не могли провести через советскую цензуру, отдавались действительно этой работе целиком. Не шла речь о деньгах. Сегодня это чистый бизнес. Быстро, дешево купить книжку западного автора, перевести ее за месяц, дать студентам за 200 долларов и в обмен продать на Запад своего автора, заработав тоже немного, по местным меркам, но по русским вполне прилично денег.
Юрий Векслер: Я знаю из наших бесед раньше, это не только с тобой, что-то происходит в жизни твоей, в этот момент тебе совсем не смешно, потом ты рассказываешь об этом, почему-то смешно другим, наверное, уже не так страшно тебе, как в тот момент. Происходит ли что-то такое в сегодняшней жизни, что потом оказывается, оглядываясь назад, забавным или забавным для других? Скажем, твоя армия совсем не была тебе смешна.
Владимир Каминер: Конечно, продолжает происходить что-то забавное. Я написал такое количество забавных историй. Действительно, я научился их писать и писать их на данный момент мне не трудно. Написать забавную историю про кроликов-гермафродитов, например, или что-нибудь такое похожее не составляет большого труда. Меня интересуют сейчас другие вещи, меня интересует трагика жизни. Моя тема, которую я где-то год назад для себя открыл - это ловушка, жизнь-ловушка, жизнь-капкан. Когда хочется как лучше, а получается как всегда. Когда человек падает жертвой своих собственных благих намерений. О наивности, о хитрости, о всех таких, в принципе, милейших человеческих проявлениях, которые, как правило, приносят результаты совсем не такие, на которые рассчитывали люди - об этом. Иногда это смешно, иногда это дико трагично.
Юрий Векслер: В общем-то то, чем ты занимаешься, по крайней мере, когда выходишь на эстраду, - это жанр рассказчика, да в общем остается и на письме, наверное, пока тоже доминирующим. Знаком ли ты был раньше с феноменами рассказчиков. Можешь ли вспомнить, что рассказчики в твоей жизни, в твоем детстве тебе запомнились, на тебя повлияли? И знаком ли ты с сегодняшними рассказиками, например, с творчеством Гришковца?
Владимир Каминер: С творчеством Гришковца я знаком. Когда я услышал какие-то первые его миниатюры, он мне очень понравился, я заинтересовался этим. Но, чем дальше, тем больше я вижу, что это все-таки театр. Когда он ставит какие-то ведра на сцену, какие-то декорации - это все какая-то нечестность. Во-первых, это ненужно совсем, на мой взгляд, никакие ведра. А, во-вторых, когда появляется театральная претензия, она все разрушает. Театр - это фальшивая форма изначально. Театр - это не правда, это уже "не верю", а если неправда, то зачем тогда? Он все-таки театральный человек.
Юрий Векслер: А из детства?
Владимир Каминер: Детство мое все прошло в рассказах. Вся эта советская культурная традиция, в которой я вырос, первые свои 23 года жизни провел, она вся состояла из рассказов. Мой дядя, который каким-то образом умудрялся смотреть фильмы, которые никто не видел - "Хороший, плохой, злой". "Одиссея 2000". Лучшие фильмы я получал в виде рассказов, вся история страны - это тоже были рассказы родственников сидевших или избежавших каким-то образом отсидки. Сосланного в Казахстан своего дядю я помню, который рассказывал тоже истории. Книжки пересказывали. Я учился в театрально-художественном училище, практически всю западную литературу нам пересказывали преподаватели. Это было дико интересно. Все античные трагедии я узнал в пересказах пожилых интересных людей. Весь западный модернизм рассказывала женщина, пьесы Ионеско пересказывала, пересказывала Беккета. Когда я много лет позднее прочел его, он не произвел на меня такого сильного впечатления, как эти пересказы. И сам я, конечно, пересказывал дальше в армии. Это же устная традиция. Откуда взялись эти тысячи анекдотов, тысячи историй, тысячи песен, которые знают все люди, выросшие в той же самой культурной традиции? Это все как бы истории, рассказанные одними людьми другим.
Юрий Векслер: Ты бываешь на немецких ток-шоу, как себя там чувствуешь и какие впечатления ты вынес из этих мероприятий?
Владимир Каминер: Телевидение очень смешная штука. Часто люди, которые делают телевизионные программы, они действительно на полном серьезе думают, что они работают не для себя, что смысл их работы заключается в том, чтобы что-то кому-то интересное показать, никакие мысли их не отвлекают. Ни то, что все люди говорят: ах, какая дрянь ваши передачи, все очень ругаются на телевизор. Это такое очень забавное явление. Все эти так называемые "интересные люди", выступающие в телевизионных шоу, они на самом деле особого интереса для меня, к примеру, не представляют. 80% этих людей - это актеры, которые рассказывают о том, как у них получилось или не получилось сыграть какую-то роль. Актеры - это такая братия, только на кнопку нажимаешь и вперед: вот, у меня здесь болит, у меня там болело, у меня такая была жизнь, я играл в таком фильме, я играл в таком спектакле. Остальные 20% - это спортсмены и политики. Спортсмены, пожалуй, самые приятные. Недавно я был с велосипедистом одним в телевизионной программе, он был молодец, такие он выдавал перлы. Например, он сказал, что немцы однозначно не являются нацией велосипедистов.
Юрий Векслер: Продолжаешь ли ты вести свою телевизионную рубрику на ЦДФ?
Владимир Каминер: Продолжаю. У меня небольшая, маленькая передача на ЦДФ. Я сейчас начинаю новую - большой формат о литературе и о музыке. Я буду представлять молодых интересных авторов, музыкантов немецких или работающих по-немецки. Посмотрим, что получится.
Юрий Векслер: Пока тебя не разочаровала сама по себе твоя работа на телевидении, если ты делаешь новые вещи и большой формат?
Владимир Каминер: Хочется как-то телевизор оживить, он весь какой-то дохлый, нет в нем жизни. Не знаю, получится ли у меня это. Очень тяжело работать с телевизионщиками самими, они как люди очень недоверчивые. Телевизор все время хочет имитировать реальную жизнь, что на самом деле неправильно, абсурдно. Абсурдно говорить людям: вот это очень хорошо, еще раз, мы еще раз снимем. А вы танцевали только что? Танцуйте. А вы пели? Пойте. А вы играли в карты? Играйте дальше. Так же ничего не будет, хочется какого-то праздника. Нечто подобное я пытаюсь своим новым форматом сделать. Потом все это будет резаться и превращаться в телевизионную передачу. Тут уже как бы коллективное производство - телевизор, в одиночку ответственность нести за это невозможно. Если у них получится нарезать. Я уверен, что само мероприятие будет происходить не в телевизионной студии, а вживую, с живой публикой, в нормальном человеческом клубе, с живой музыкой, с интересными очень людьми, с гостями, которые будут петь, которые будут читать какие-то свои вещи, играть музыку.
Юрий Векслер: Можете себе представить, сколько людей побывало с момента начала "Рус ин диско" на дискотеке?
Владимир Каминер: На наших дискотеках? "Рус ин диско" как танцевальное мероприятие оно раскрутилось настолько, у него мировая слава. Мой коллега на следующей неделе едет в Лондон, только что мы вернулись из Рима, мы были в Америке. Мы практически объехали полмира с этой дискотекой. На ярмарке во Франкфурте пять тысяч человек купили билеты на наше мероприятие. Я не знаю сколько - миллионы.
Юрий Векслер: Ты получил в Германии литературную премию. Что это за премия?
Владимир Каминер: На самом деле я не получал здесь литературных премий, что, я считаю, на самом деле справедливо вполне. Мои книжки продаются очень высокими тиражами. Только первая книжка разошлась больше чем полумиллионным тиражом. Премии должны получать люди, которые по каким-то причинам не достигают таких высоких тиражей. Я получил журналистскую премию за журналистку, я продолжаю еще работать журналистом. Я просто периодически стараюсь менять издания, чтобы долго не зависать на одной и той же публике. Ди-джеем быть прекрасно, писателем - замечательная профессия, телевидение делать напряжено, но тоже интересно, журналистика меня привлекает своей актуальностью. А недавно мы организовали еще фирму "Рус ин диско Рекордз", будем музыку выпускать, завалим русским панком западные рынки.
Юрий Векслер: Ты некий бренд теперь, ты некий продукт. Как много людей заняты этим брендом как таковым?
Владимир Каминер: Мое издательство занимается продажей книг, занимается рекламой. Я очень рад, на самом деле, что самому мне не надо ничего продавать. Той же музыкой занимается фирма, люди работают. С дискотекой у меня много помощников. С бизнесом у меня не сложились отношения. Я очень рад, что мне необязательно самому этим заниматься. Я с удовольствием рассказываю людям истории, я с удовольствием кручу музыку как ди-джей, всю остальную работу я стараюсь передавать другим.
Юрий Векслер: Два года назад, когда мы разговаривали, для тебя было почти самое яркое впечатление - группа "Ленинград". Прошло пару лет, что за последние два года нового для себя ты открыл в той самой музыке, которую ты крутишь?
Владимир Каминер: Мы внимательно отслеживаем по мере возможности все, что происходит в музыкальном мире российском. "Ленинград", действительно, был явление. Сегодня это уже пройденный этап во многом, есть новые интересные команды. Что мне нравится в русской музыке современной, особенно у юных музыкантов, которые серьезно относятся к тому, что они делают, они не пытаются как-то ублажить публику дешевыми способами, а действительно стараются что-то сыграть, что-то придумать. Они развиваются своим оригинальным образом, используя западную технику, используя всю ту информацию, которая пришла в Россию в 90-х из западной музыкальной среды, но в то же время, оставаясь самими собой. Это интересная оригинальная традиция. Наше открытие последнего года - это "Волга-Волга", казанская группа, по-моему, или из Татарстана, Света Калибаба, которая очень симпатичную музыку делает и очень симпатично поет, Захар Май, который вернулся из Сан-Франциско в Россию и пытается свой проект "Шива" поднять, и многое-многое другое. Много новостей, хорошая, интересная музыка.
Юрий Векслер: Наша беседа проходит за несколько минут до начала уже можно сказать культовой в Берлине, да и не только в Берлине, дискотеки "Рус ин диско". А накануне я побывал на вечере, где в переполненном зале театра "Фольксбуне" Каминер читал фрагменты, как я понял, из своей новой книги, каждая глава заканчивалась фонограммой, удачно соединяя два главных таланта человека на сцене - талант говоруна вообще и ди-джея в частности. Название книги, я к сожалению, не запомнил. Володя, ты читал из книжки?
Владимир Каминер: Из неготовой книжки, из книжки, над которой я сейчас работаю - о музыке. Книжка, где музыка рассматривается не как художественное явление, а как саундтрек к жизни. В какие-то определенные времена определенные песни писались и пелись и почему, она как бы идет фоном. Потому что, по крайней, в моей жизни было всегда, если я вспоминаю о своем времени в армии или раньше в Москве, в Берлине, всегда какая-то музыка играла. Всегда рядом была музыка, хотя я раньше никогда музыкантом не был и ни на каких инструментах играть не умею. Вот об этой музыке я и начал писать. В "Фольксбуне" мы как раз справляли четырехлетнее существование нашей дискотеки. И чтение, которое там было, на мой взгляд, было очень серьезным, люди смеялись мало. Во-первых, публика театральная, избалованная, которую особо не хочется смешить. Мне хотелось показать им серьезность нашей работы, и, мне кажется, что это удалось.
Юрий Векслер: Если вынести за скобки, смешить или рассказывать что-то серьезное, я могу сказать, что ты доставляешь удовольствие своим чтением публике. Доставляет ли тебе удовольствие доставлять удовольствие?
Владимир Каминер: Конечно, мне это интересно. Я рассматриваю свою работу не столько как писательство, сколько вижу свою задачу в том, чтобы рассказывать людям истории, делиться мыслями на какие-то темы, которые волнуют меня и которые, как я думаю, волнуют других людей. Это как бы обмен мнениями, скорее.
Юрий Векслер: Твой успех развивается. Два года назад мы с тобой разговаривали, с тех пор вышли еще три книжки. Означает ли это, что тебе легко пишется?
Владимир Каминер: Нет, пишется мне не легко, пишется сложно. Я, конечно, многому научился за эти годы. Скажем, веселые анекдоты о жизни русских эмигрантов писать не трудно, но как-то и писать их больше не хочется, хочется раскрывать другие темы, которые более мне близки. Хочется за этой насмешливостью увидеть живую трагику жизни. Собственно говоря, я за последние два года пришел к выводу, что вся эта так называемая сатира, насмешливость говорит лишь только о том, что когда получается смешная история, это значит, что мне удалось раскрыть ее подноготную, той трагики, которая спрятана за всеми теми анекдотами.
Юрий Векслер: Но ты все-таки очень много читаешь, я имею в виду публичное чтение, имеешь успех, и это жанр, как таковой, подразумевает, некоторое количество смеховых реакций должно быть предусмотрено. И автор привыкает, что здесь смеются, тут смеются. Насколько тебя это затягивает - желание этого добиваться от публики, чтобы она смеялась?
Владимир Каминер: Я борюсь с этим. Я открыл для себя другие реакции публики. Конечно, хорошо, когда люди смеются, когда они под конец понимают правильно то, о чем идет речь, и не смеются, а втягиваются в эту историю, когда они испытывают те же чувства, что испытывает автор - вот, собственно говоря, что должен идеальный текст передавать. Это не всегда получается. Иногда получается просто смешно, иногда получается просто никак, иногда получается очень правильно. И вот ради таких моментов, собственно говоря, я и работаю.
Юрий Векслер: Все-таки ты стал немецким писателем, как бы таковым и являешься. А вот "Рус ин диско" вышла по-русски. Имеется хоть какая-то информация - кто-то ее читал, реакции, что слышно на эту тему?
Владимир Каминер: Ее многие люди прочли, как ни странно. По крайней мере то, что я в русской прессе встречал, очень благожелательные были реакции. Я сам читал эту книгу, я нашел ее совершенно чудовищной. Она переведена на какой-то совершенно не русский и не немецкий, а на какой-то пластиковый компьютерный язык. Понять, о чем там рассказывается, совершенно невозможно. Я довольно долго переживал по этому поводу, пока не прочитал других современных немецких писателей в русских переводах и понял, что это проблема общая скорее. Как раз перед Франкфуртской книжной ярмаркой вышла в журнале "Иностранная литература" статья, такая общая статья о новых немецких писателях, переведенных на русский язык. И автор статьи смеялся и говорил: вот какие идиоты, целое поколение выросло, ни одного предложения больше трех слов не могут сочинить. Те цитаты, которые приводились в этой статье, можно думать по-разному, но понятно, что никто из них ничего подобного в своей жизни не написал. Как бы изменилась ситуация с переводами. В Советском Союзе существовал такой феномен академического перевода, люди сидели годами, переводили западных авторов. Очень часто это были очень талантливые люди, которые по каким-то причинам свои собственные произведения не могли провести через советскую цензуру, отдавались действительно этой работе целиком. Не шла речь о деньгах. Сегодня это чистый бизнес. Быстро, дешево купить книжку западного автора, перевести ее за месяц, дать студентам за 200 долларов и в обмен продать на Запад своего автора, заработав тоже немного, по местным меркам, но по русским вполне прилично денег.
Юрий Векслер: Я знаю из наших бесед раньше, это не только с тобой, что-то происходит в жизни твоей, в этот момент тебе совсем не смешно, потом ты рассказываешь об этом, почему-то смешно другим, наверное, уже не так страшно тебе, как в тот момент. Происходит ли что-то такое в сегодняшней жизни, что потом оказывается, оглядываясь назад, забавным или забавным для других? Скажем, твоя армия совсем не была тебе смешна.
Владимир Каминер: Конечно, продолжает происходить что-то забавное. Я написал такое количество забавных историй. Действительно, я научился их писать и писать их на данный момент мне не трудно. Написать забавную историю про кроликов-гермафродитов, например, или что-нибудь такое похожее не составляет большого труда. Меня интересуют сейчас другие вещи, меня интересует трагика жизни. Моя тема, которую я где-то год назад для себя открыл - это ловушка, жизнь-ловушка, жизнь-капкан. Когда хочется как лучше, а получается как всегда. Когда человек падает жертвой своих собственных благих намерений. О наивности, о хитрости, о всех таких, в принципе, милейших человеческих проявлениях, которые, как правило, приносят результаты совсем не такие, на которые рассчитывали люди - об этом. Иногда это смешно, иногда это дико трагично.
Юрий Векслер: В общем-то то, чем ты занимаешься, по крайней мере, когда выходишь на эстраду, - это жанр рассказчика, да в общем остается и на письме, наверное, пока тоже доминирующим. Знаком ли ты был раньше с феноменами рассказчиков. Можешь ли вспомнить, что рассказчики в твоей жизни, в твоем детстве тебе запомнились, на тебя повлияли? И знаком ли ты с сегодняшними рассказиками, например, с творчеством Гришковца?
Владимир Каминер: С творчеством Гришковца я знаком. Когда я услышал какие-то первые его миниатюры, он мне очень понравился, я заинтересовался этим. Но, чем дальше, тем больше я вижу, что это все-таки театр. Когда он ставит какие-то ведра на сцену, какие-то декорации - это все какая-то нечестность. Во-первых, это ненужно совсем, на мой взгляд, никакие ведра. А, во-вторых, когда появляется театральная претензия, она все разрушает. Театр - это фальшивая форма изначально. Театр - это не правда, это уже "не верю", а если неправда, то зачем тогда? Он все-таки театральный человек.
Юрий Векслер: А из детства?
Владимир Каминер: Детство мое все прошло в рассказах. Вся эта советская культурная традиция, в которой я вырос, первые свои 23 года жизни провел, она вся состояла из рассказов. Мой дядя, который каким-то образом умудрялся смотреть фильмы, которые никто не видел - "Хороший, плохой, злой". "Одиссея 2000". Лучшие фильмы я получал в виде рассказов, вся история страны - это тоже были рассказы родственников сидевших или избежавших каким-то образом отсидки. Сосланного в Казахстан своего дядю я помню, который рассказывал тоже истории. Книжки пересказывали. Я учился в театрально-художественном училище, практически всю западную литературу нам пересказывали преподаватели. Это было дико интересно. Все античные трагедии я узнал в пересказах пожилых интересных людей. Весь западный модернизм рассказывала женщина, пьесы Ионеско пересказывала, пересказывала Беккета. Когда я много лет позднее прочел его, он не произвел на меня такого сильного впечатления, как эти пересказы. И сам я, конечно, пересказывал дальше в армии. Это же устная традиция. Откуда взялись эти тысячи анекдотов, тысячи историй, тысячи песен, которые знают все люди, выросшие в той же самой культурной традиции? Это все как бы истории, рассказанные одними людьми другим.
Юрий Векслер: Ты бываешь на немецких ток-шоу, как себя там чувствуешь и какие впечатления ты вынес из этих мероприятий?
Владимир Каминер: Телевидение очень смешная штука. Часто люди, которые делают телевизионные программы, они действительно на полном серьезе думают, что они работают не для себя, что смысл их работы заключается в том, чтобы что-то кому-то интересное показать, никакие мысли их не отвлекают. Ни то, что все люди говорят: ах, какая дрянь ваши передачи, все очень ругаются на телевизор. Это такое очень забавное явление. Все эти так называемые "интересные люди", выступающие в телевизионных шоу, они на самом деле особого интереса для меня, к примеру, не представляют. 80% этих людей - это актеры, которые рассказывают о том, как у них получилось или не получилось сыграть какую-то роль. Актеры - это такая братия, только на кнопку нажимаешь и вперед: вот, у меня здесь болит, у меня там болело, у меня такая была жизнь, я играл в таком фильме, я играл в таком спектакле. Остальные 20% - это спортсмены и политики. Спортсмены, пожалуй, самые приятные. Недавно я был с велосипедистом одним в телевизионной программе, он был молодец, такие он выдавал перлы. Например, он сказал, что немцы однозначно не являются нацией велосипедистов.
Юрий Векслер: Продолжаешь ли ты вести свою телевизионную рубрику на ЦДФ?
Владимир Каминер: Продолжаю. У меня небольшая, маленькая передача на ЦДФ. Я сейчас начинаю новую - большой формат о литературе и о музыке. Я буду представлять молодых интересных авторов, музыкантов немецких или работающих по-немецки. Посмотрим, что получится.
Юрий Векслер: Пока тебя не разочаровала сама по себе твоя работа на телевидении, если ты делаешь новые вещи и большой формат?
Владимир Каминер: Хочется как-то телевизор оживить, он весь какой-то дохлый, нет в нем жизни. Не знаю, получится ли у меня это. Очень тяжело работать с телевизионщиками самими, они как люди очень недоверчивые. Телевизор все время хочет имитировать реальную жизнь, что на самом деле неправильно, абсурдно. Абсурдно говорить людям: вот это очень хорошо, еще раз, мы еще раз снимем. А вы танцевали только что? Танцуйте. А вы пели? Пойте. А вы играли в карты? Играйте дальше. Так же ничего не будет, хочется какого-то праздника. Нечто подобное я пытаюсь своим новым форматом сделать. Потом все это будет резаться и превращаться в телевизионную передачу. Тут уже как бы коллективное производство - телевизор, в одиночку ответственность нести за это невозможно. Если у них получится нарезать. Я уверен, что само мероприятие будет происходить не в телевизионной студии, а вживую, с живой публикой, в нормальном человеческом клубе, с живой музыкой, с интересными очень людьми, с гостями, которые будут петь, которые будут читать какие-то свои вещи, играть музыку.
Юрий Векслер: Можете себе представить, сколько людей побывало с момента начала "Рус ин диско" на дискотеке?
Владимир Каминер: На наших дискотеках? "Рус ин диско" как танцевальное мероприятие оно раскрутилось настолько, у него мировая слава. Мой коллега на следующей неделе едет в Лондон, только что мы вернулись из Рима, мы были в Америке. Мы практически объехали полмира с этой дискотекой. На ярмарке во Франкфурте пять тысяч человек купили билеты на наше мероприятие. Я не знаю сколько - миллионы.
Юрий Векслер: Ты получил в Германии литературную премию. Что это за премия?
Владимир Каминер: На самом деле я не получал здесь литературных премий, что, я считаю, на самом деле справедливо вполне. Мои книжки продаются очень высокими тиражами. Только первая книжка разошлась больше чем полумиллионным тиражом. Премии должны получать люди, которые по каким-то причинам не достигают таких высоких тиражей. Я получил журналистскую премию за журналистку, я продолжаю еще работать журналистом. Я просто периодически стараюсь менять издания, чтобы долго не зависать на одной и той же публике. Ди-джеем быть прекрасно, писателем - замечательная профессия, телевидение делать напряжено, но тоже интересно, журналистика меня привлекает своей актуальностью. А недавно мы организовали еще фирму "Рус ин диско Рекордз", будем музыку выпускать, завалим русским панком западные рынки.
Юрий Векслер: Ты некий бренд теперь, ты некий продукт. Как много людей заняты этим брендом как таковым?
Владимир Каминер: Мое издательство занимается продажей книг, занимается рекламой. Я очень рад, на самом деле, что самому мне не надо ничего продавать. Той же музыкой занимается фирма, люди работают. С дискотекой у меня много помощников. С бизнесом у меня не сложились отношения. Я очень рад, что мне необязательно самому этим заниматься. Я с удовольствием рассказываю людям истории, я с удовольствием кручу музыку как ди-джей, всю остальную работу я стараюсь передавать другим.
Юрий Векслер: Два года назад, когда мы разговаривали, для тебя было почти самое яркое впечатление - группа "Ленинград". Прошло пару лет, что за последние два года нового для себя ты открыл в той самой музыке, которую ты крутишь?
Владимир Каминер: Мы внимательно отслеживаем по мере возможности все, что происходит в музыкальном мире российском. "Ленинград", действительно, был явление. Сегодня это уже пройденный этап во многом, есть новые интересные команды. Что мне нравится в русской музыке современной, особенно у юных музыкантов, которые серьезно относятся к тому, что они делают, они не пытаются как-то ублажить публику дешевыми способами, а действительно стараются что-то сыграть, что-то придумать. Они развиваются своим оригинальным образом, используя западную технику, используя всю ту информацию, которая пришла в Россию в 90-х из западной музыкальной среды, но в то же время, оставаясь самими собой. Это интересная оригинальная традиция. Наше открытие последнего года - это "Волга-Волга", казанская группа, по-моему, или из Татарстана, Света Калибаба, которая очень симпатичную музыку делает и очень симпатично поет, Захар Май, который вернулся из Сан-Франциско в Россию и пытается свой проект "Шива" поднять, и многое-многое другое. Много новостей, хорошая, интересная музыка.