Ведущий петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков: Сегодня мы поговорим о журналистах, об их правах и обязанностях, о том, чем журналист должен руководствоваться, освещая события на войне или террористические акты. У нас в гостях председатель Санкт-Петербургского Союза журналистов Владимир Угрюмов. Владимир Борисович, скажите несколько слов о вашем союзе - Союзе журналистов, сколько членов, чем вы занимаетесь и так далее?
Владимир Угрюмов: Это традиционно единственная в городе журналистская организация, которая объединяет рядовых журналистов. У нас около 2400 членов. Большая когорта ветеранов журналистики, которые тоже остаются в составе союза. Главная наша задача, главное наше дело - это клуб профессионального общения, с одной стороны, с другой стороны - отстаивание интересов профессии, и одна из последних акций - противостояние поправкам в законы о СМИ и о борьбе с терроризмом, которые, слава Богу, наш президент не подписал. Очевидно, мало кто обратил внимание на то, что петербургский союз журналистов обратился к президенту с настоятельной просьбой отказаться от подписания этого закона за неделю до того, как это сделала Москва.
Виктор Резунков: Владимир Борисович, а почему эти поправки вызвали такую негативную реакцию? Что у вас конкретно вызвало наиболее негативное восприятие?
Владимир Угрюмов: Очень общий их характер. Получалось так, по анализу этой ситуации, что под действие поправок можно было подверстать все что угодно, упоминание слова "Чечня", упоминание фамилии "Масхадов", упоминание фамилии "Бараев" и так далее, причем в любой ситуации, идет ли какая-то конкретная контртеррористическая операция, или не идет, и, как уже стало известно, во многих регионах России, даже не зная, что эти поправки не прошли, местные силовые структуры начали действовать так, как будто они уже вступили в силу. Неконкретность, слишком общий характер, размытость этих понятий, конечно, нас пугали, потому что мы понимали, что поправки будут использованы и силовыми структурами, и органами власти, чтобы наказывать нелояльные к ним средства массовой информации и журналистов.
Виктор Резунков: Поправки не приняты, однако, по-моему, продолжается какое-то телодвижение власти в этом направлении, попытки ограничить деятельность журналистов именно в контексте борьбы с терроризмом. Нет?
Владимир Угрюмов: Нет. Сейчас ситуация, на мой взгляд, немножко изменилась. Впрямую эти поправки не прошли. Сегодня согласительная комиссия Совета Федерации и Госдумы спешно создает новый проект закона о средствах массовой информации в целом. Позавчера я получил от Дмитрия Мезинцева, председателя комитета по информационной политике Совета Федерации, проект этого закона, внимательно его прочитал и, в общем-то, он меня успокоил. Все дело в том, что концептуально закон не меняется, это самое главное. Может, это плохо, может, не так плохо, потому что действующий закон о СМИ, в общем-то, один из наиболее демократических в России и один из немногих законов, которые реально в нашей сфере действуют. Неизменение закона привело к тому, что очень многие куски, все, что относится к правам и обязанностям журналистов, все, что относится к организации деятельности СМИ и очень многие другие новеллы - просто перенесены из старого закона в новый. Все, что изменилось - убран явно устаревший институт учредителя СМИ, и вместо него введен институт владельца СМИ. Появилась новелла, посвященная Интернет-изданиям, появился еще ряд более частных новелл, но главное - что при первом чтении дух закона сохранился. Единственное, что изменилось, по большому счету - что законом признано: владелец СМИ является его полным хозяином.
Виктор Резунков: То есть, практически теперь владелец будет решать, печатать интервью с террористом, или нет?
Владимир Угрюмов: Я надеюсь, что у наших владельцев СМИ хватает разума и здравого смысла понимать, что можно делать, а что нельзя.
Виктор Резунков: Владимир Борисович, в последнее время все чаще раздаются призывы к журналистам в средствах массовой информации, со стороны различных людей, политиков, чиновников, и так далее - чтобы они принимали некие кодексы, кодекс журналиста... В некоторых западных средствах массовой информации, Би-би-си, например, существует кодекс журналиста. Как вы считаете, необходимо ли принимать такой кодекс в России каждому средству информации, или вообще какой-то кодекс единый для всех журналистов? Или он уже принят, может быть?
Владимир Угрюмов: Нет, такого единого кодекса нет. В последние 10-12 лет мы об этом говорим постоянно, но я считаю, что кодекс, спущенный сверху, кем бы он ни был спущен, Михаилом Лесиным, Любимовым ли, из Медиа-союза, или Богдановым из Союза журналистов России - этот кодекс работать не будет. Мне кажется, что уже в ходе дискуссии, связанной с поправками к законам о СМИ и о борьбе с терроризмом, уже формируется новое понимание правил поведения журналиста в подобных ситуациях. Я уже внутренне убежден в том, что в следующий раз, если, не дай Бог, что-то произойдет, журналисты, и работающие непосредственно у места трагедии, и журналисты, работающие в эфире, выпускающие редакторы и так далее, уже будут вести себя немножко по-другому. Они будут учитывать вот эту общественную дискуссию, которая прошла, как в журналистских кругах, так и в обществе в целом. И, на мой взгляд, не так уж необходим какой-то формальный кодекс, формальный документ, с которым люди должны сверяться, потому что когда происходит острая ситуация, не до сверки с уставом. Нужно просто работать. Но я уверен, что эти правила уже начинают откладываться в голове. И думаю, что уже и телеканалы поведут себя по-другому, не говоря уже, естественно, про газеты, Интернет, радио и так далее.
Виктор Резунков: А не кажется вам, что спецслужбы тоже сделают выводы и не допустят уже журналистов, не дай Бог, если произойдет нечто подобное тому, что случилось в Москве, на место событий, и будет полностью ограничена информация?
Владимир Угрюмов: Если спецслужбы так сделают, они тем самым нарушат закон о средствах массовой информации. Мне кажется, здесь ситуация сложнее. Правильно абсолютно сказал один из участников этой дискуссии, которая идет в стране, что журналисты готовы принять абсолютно технологические, разумные и понятные правила. Например, съемка не ближе 500 метров от места проведения операции. Или - снимать можно все, что угодно, но показывать можно только определенные вещи. Третье - выдавать в эфир можно только информацию, полученную из штаба, но собирать информацию можно из всех источников, включая террористов. Четвертое - можно снимать интервью с террористами, но показывать их только после завершения операции, если это уже не повредит ни заложникам, ни сотрудникам спецслужб. Вот такие правила совершенно необходимы. Это тоже всем уже понятно. Опять же не будем, скажем так, упрощать наши спецслужбы. В определенных ситуациях они, конечно, используют средства массовой информации для дезинформации террористов, для, в том числе, и создания общественного мнения. Чаще всего это, конечно, происходит вслепую, просто "сливается" определенная информация, которая потом тиражируется. Иногда это происходит сознательно вместе с руководителями СМИ или конкретными журналистами. Я, конечно, против утверждения Николая Патрушева о том, что журналисты должны помогать спецслужбам в борьбе с терроризмом. Это, конечно, с точки зрения здравого смысла не так. Но то, что российские СМИ не являются пособниками террористов, это, по-моему, понятно каждому нормальному человеку.
Виктор Резунков: Владимир Борисович, в последнее время наблюдается падение тиражей петербургских газет, я имею в виду не только петербургские, даже в Москве тот же процесс, но не будем трогать столицу, и вообще, наблюдается потеря интереса читателей к чтению газеты. Это что - закат газеты вообще, как таковой, потеря журналистского статуса ею, или что происходит?
Владимир Угрюмов: Я бы сказал, что это все вместе. Мы говорим только про Петербург. Понятно - сегодня петербургская журналистка, в первую очередь, газетная находится, на мой взгляд, в глубоком системном кризисе. Он начался не сегодня и не в последний год, условно ее началом можно назвать 1991-92-й год, когда резко рухнула платежеспособность населения. Затем, газеты, многие питерские газеты, достаточно хорошо приподнявшиеся финансово на рекламе финансовых пирамид, потеряли в доверии читателей, потому что читатель, понимая, что это реклама, все равно переносит часть своего разочарования, в том числе на ее носителя. Затем, журналистика петербургская потеряла очень много профессионалов, которые или ушли на пенсию, или уехали в Москву, и все 12 лет тиражи газет уменьшались, где-то медленно, где-то быстрее. К сожалению, процесс продолжается и сегодня. Люди отвыкли читать газеты. Люди отвыкли от чтения газет, по многим причинам, в том числе по такой прозаической, как отсутствие почтовых ящиков. Сегодня власти города устанавливают новые почтовые ящики, но этот процесс идет очень медленно, очень локально, и пока мы снова не создадим людям возможность спокойно подписываться на газеты с доставкой домой, пройдет еще не один год. Опять же, с другой стороны, такой кризис газетной журналистики был в Европе, например, в 70-е годы, когда тоже падали тиражи, когда тоже казалось, что вот уже все усыхает – нет, все восстановилось, и все было нормально.
Виктор Резунков: А вам не кажется, что - я, например, наблюдаю за поведением своих детей, у меня они не читают, очень не хотят читать, смотрят телевизор, смотрят компьютер, и это, в принципе, отмечают многие психологи - что подрастающее поколение с очень большой неохотой берет в руки книгу, и тем более - газету. Не кажется вам, что наступает просто глобальная гибель газеты как средства массовой информации?
Владимир Угрюмов: Нет, ни в коем случае. Любой способ получения информации хорош в одном отношении и плох в другом. Интернет - да, прекрасно, оперативно, удобно и так далее, но он требует, как минимум, компьютера и телефонного провода, чего не требует газета. Телевидение – опять же, картинка, онлайновый режим и так далее, но не хватает анализа. У газеты и журнала всегда будет одно преимущество - анализ информации в той ситуации, когда тебе это удобно. Газету вы можете положить в карман и прочитать через час, через два, через три, в воскресенье, и так далее. Газеты сегодня, конечно, строятся не на новостях, а на анализе, это то, чего нет у телевидения, и в чем пока еще достаточно хромает Интернет.
Виктор Резунков: Тогда другой вопрос - скажите, насколько мне известно, очень низкие гонорары у журналистов, им приходится очень много работать, и на общем фоне иногда за месяц они зарабатывают даже ниже прожиточного минимума. Может, поднять резко цены на газеты, чтобы те люди, которые все равно покупают газеты, которым обязательно нужно чтение газет с утра, чтобы они просто-напросто покупали за такую цену газеты?
Владимир Угрюмов: Я думаю, что это, к сожалению, не спасет. Дело в том, что из системного кризиса не бывает простых выходов. Да, у журналистов очень низкие гонорары. Да, почти все ежедневные петербургские газеты находятся на финансовой игле у тех или иных структур, но есть проблема в другом. На чем основан медиа-бизнес? На очень простой, хрупкой и субъективной категории доверия. Пока мы не восстановим доверие к журналистике в целом, пока мы не восстановим уважение к журналистике, причем не искусственным путем, а просто своей работой, я думаю, что из кризиса нам долго еще не выйти. Что касается экономики, то здесь нет единого стандарта, есть газеты, в которых люди получают хорошие гонорары и очень активно работают, есть газеты, в которых люди получают маленькие гонорары, или они начисляются, но их не выплачивают, потому что у газеты нет денег. На самом деле, питерская журналистика очень разнообразна. Есть толстые, глянцевые журналы, есть телепрограммки, есть рекламные газеты, ежедневные газеты, еженедельники, и во многих из них - есть издания экономически состоятельные, жизнеспособные, прибыльные, но да, у очень многих изданий есть проблемы.
Виктор Резунков: А как вы думаете, вот все-таки, если дальше так будут падать тиражи газет - сколько может продлиться вообще этот кризис? Это первый мой вопрос. Второй вопрос - я хотел бы прояснить ситуацию с доверием к журналистам, если существует такое недоверие к журналистам, а они работают в средствах массовой информации, которые постоянно находятся в тех или иных политических направлениях, подчинены тем или иным политическим силам, то и доверие не может быть возвращено. Получается как бы двоякий круг. Понимаете, что я имею в виду?
Владимир Угрюмов: Да, я понимаю, о чем идет речь. Во-первых, про будущее петербургских газет - никто не может предсказать, сколько такая ситуация продлится, потому что пока существует эта искусственная подкормка ежедневных газет, эта ситуация может длиться бесконечно долго. Кризис какой-то неизбежен, я полагаю, что он может разразиться в любой момент. Получается замкнутый круг. Чтобы восстановить доверие, нужно, чтобы средства массовой информации были экономически независимыми. Но они могут стать экономически независимыми только в ситуации, когда им доверяют читатели, зрители и так далее. Про публикацию в петербургском "Часе пик" относительно мелкорозничной торговли - это тоже одна из причин глубокого системного кризиса петербургской газетной журналистики. В Москве, по приблизительным данным, на 10 миллионов населения 3 тысячи стационарных точек розничной торговли прессой, не считая продавцов, которые торгуют с рук. В Петербурге на 5 миллионов - меньше 800 точек. Последний год идет тщательная борьба с лотками, киосками, которые торгуют газетами в районе Невского проспекта, убирают даже с прилегающих улиц. Неизбежная тенденция любой газеты в нашей стране - снижение подписки и рост розничной продажи. К сожалению, в городе сегодня очень тяжело продавать газеты в розницу. Нет никакой согласованности внутри администрации, один комитет "за", другой – "против", третий считает, что должны быть только такие ларьки, райадминистрация считает - они должны стоять только здесь. В районной администрации отношение к газетной торговле, как к торговле пивом и сигаретам, то есть, что должны платить такие же деньги и так далее. Поэтому, к сожалению, в городе у властей нет какой-то четкой, осознанной политики по отношению к городским газетам. С одной стороны, вроде бы идет замена почтовых ящиков, с другой - идет выдавливание розничной газетной торговли. Слава Богу, прекратились дотации из госбюджета, перешли на более цивилизованные рельсы, но сегодня в Петербурге издавать газету очень тяжело.
Виктор Резунков: А может быть такое, что к 300-летию Петербурга, к юбилею, вообще все ларьки, которые торгуют газетами, будут убраны?
Владимир Угрюмов: Дело в том, что они уже убраны с улиц центра города. Сегодня очень тяжело купить газету, как раз, когда я иду в Союз журналистов, Невский 70, был лоток на углу Фонтанки у здания Центральной налоговой инспекции - он исчез. Сегодня в районе Невского проспекта, Литейный, Лиговский - газет не купить.
Владимир Угрюмов: Это традиционно единственная в городе журналистская организация, которая объединяет рядовых журналистов. У нас около 2400 членов. Большая когорта ветеранов журналистики, которые тоже остаются в составе союза. Главная наша задача, главное наше дело - это клуб профессионального общения, с одной стороны, с другой стороны - отстаивание интересов профессии, и одна из последних акций - противостояние поправкам в законы о СМИ и о борьбе с терроризмом, которые, слава Богу, наш президент не подписал. Очевидно, мало кто обратил внимание на то, что петербургский союз журналистов обратился к президенту с настоятельной просьбой отказаться от подписания этого закона за неделю до того, как это сделала Москва.
Виктор Резунков: Владимир Борисович, а почему эти поправки вызвали такую негативную реакцию? Что у вас конкретно вызвало наиболее негативное восприятие?
Владимир Угрюмов: Очень общий их характер. Получалось так, по анализу этой ситуации, что под действие поправок можно было подверстать все что угодно, упоминание слова "Чечня", упоминание фамилии "Масхадов", упоминание фамилии "Бараев" и так далее, причем в любой ситуации, идет ли какая-то конкретная контртеррористическая операция, или не идет, и, как уже стало известно, во многих регионах России, даже не зная, что эти поправки не прошли, местные силовые структуры начали действовать так, как будто они уже вступили в силу. Неконкретность, слишком общий характер, размытость этих понятий, конечно, нас пугали, потому что мы понимали, что поправки будут использованы и силовыми структурами, и органами власти, чтобы наказывать нелояльные к ним средства массовой информации и журналистов.
Виктор Резунков: Поправки не приняты, однако, по-моему, продолжается какое-то телодвижение власти в этом направлении, попытки ограничить деятельность журналистов именно в контексте борьбы с терроризмом. Нет?
Владимир Угрюмов: Нет. Сейчас ситуация, на мой взгляд, немножко изменилась. Впрямую эти поправки не прошли. Сегодня согласительная комиссия Совета Федерации и Госдумы спешно создает новый проект закона о средствах массовой информации в целом. Позавчера я получил от Дмитрия Мезинцева, председателя комитета по информационной политике Совета Федерации, проект этого закона, внимательно его прочитал и, в общем-то, он меня успокоил. Все дело в том, что концептуально закон не меняется, это самое главное. Может, это плохо, может, не так плохо, потому что действующий закон о СМИ, в общем-то, один из наиболее демократических в России и один из немногих законов, которые реально в нашей сфере действуют. Неизменение закона привело к тому, что очень многие куски, все, что относится к правам и обязанностям журналистов, все, что относится к организации деятельности СМИ и очень многие другие новеллы - просто перенесены из старого закона в новый. Все, что изменилось - убран явно устаревший институт учредителя СМИ, и вместо него введен институт владельца СМИ. Появилась новелла, посвященная Интернет-изданиям, появился еще ряд более частных новелл, но главное - что при первом чтении дух закона сохранился. Единственное, что изменилось, по большому счету - что законом признано: владелец СМИ является его полным хозяином.
Виктор Резунков: То есть, практически теперь владелец будет решать, печатать интервью с террористом, или нет?
Владимир Угрюмов: Я надеюсь, что у наших владельцев СМИ хватает разума и здравого смысла понимать, что можно делать, а что нельзя.
Виктор Резунков: Владимир Борисович, в последнее время все чаще раздаются призывы к журналистам в средствах массовой информации, со стороны различных людей, политиков, чиновников, и так далее - чтобы они принимали некие кодексы, кодекс журналиста... В некоторых западных средствах массовой информации, Би-би-си, например, существует кодекс журналиста. Как вы считаете, необходимо ли принимать такой кодекс в России каждому средству информации, или вообще какой-то кодекс единый для всех журналистов? Или он уже принят, может быть?
Владимир Угрюмов: Нет, такого единого кодекса нет. В последние 10-12 лет мы об этом говорим постоянно, но я считаю, что кодекс, спущенный сверху, кем бы он ни был спущен, Михаилом Лесиным, Любимовым ли, из Медиа-союза, или Богдановым из Союза журналистов России - этот кодекс работать не будет. Мне кажется, что уже в ходе дискуссии, связанной с поправками к законам о СМИ и о борьбе с терроризмом, уже формируется новое понимание правил поведения журналиста в подобных ситуациях. Я уже внутренне убежден в том, что в следующий раз, если, не дай Бог, что-то произойдет, журналисты, и работающие непосредственно у места трагедии, и журналисты, работающие в эфире, выпускающие редакторы и так далее, уже будут вести себя немножко по-другому. Они будут учитывать вот эту общественную дискуссию, которая прошла, как в журналистских кругах, так и в обществе в целом. И, на мой взгляд, не так уж необходим какой-то формальный кодекс, формальный документ, с которым люди должны сверяться, потому что когда происходит острая ситуация, не до сверки с уставом. Нужно просто работать. Но я уверен, что эти правила уже начинают откладываться в голове. И думаю, что уже и телеканалы поведут себя по-другому, не говоря уже, естественно, про газеты, Интернет, радио и так далее.
Виктор Резунков: А не кажется вам, что спецслужбы тоже сделают выводы и не допустят уже журналистов, не дай Бог, если произойдет нечто подобное тому, что случилось в Москве, на место событий, и будет полностью ограничена информация?
Владимир Угрюмов: Если спецслужбы так сделают, они тем самым нарушат закон о средствах массовой информации. Мне кажется, здесь ситуация сложнее. Правильно абсолютно сказал один из участников этой дискуссии, которая идет в стране, что журналисты готовы принять абсолютно технологические, разумные и понятные правила. Например, съемка не ближе 500 метров от места проведения операции. Или - снимать можно все, что угодно, но показывать можно только определенные вещи. Третье - выдавать в эфир можно только информацию, полученную из штаба, но собирать информацию можно из всех источников, включая террористов. Четвертое - можно снимать интервью с террористами, но показывать их только после завершения операции, если это уже не повредит ни заложникам, ни сотрудникам спецслужб. Вот такие правила совершенно необходимы. Это тоже всем уже понятно. Опять же не будем, скажем так, упрощать наши спецслужбы. В определенных ситуациях они, конечно, используют средства массовой информации для дезинформации террористов, для, в том числе, и создания общественного мнения. Чаще всего это, конечно, происходит вслепую, просто "сливается" определенная информация, которая потом тиражируется. Иногда это происходит сознательно вместе с руководителями СМИ или конкретными журналистами. Я, конечно, против утверждения Николая Патрушева о том, что журналисты должны помогать спецслужбам в борьбе с терроризмом. Это, конечно, с точки зрения здравого смысла не так. Но то, что российские СМИ не являются пособниками террористов, это, по-моему, понятно каждому нормальному человеку.
Виктор Резунков: Владимир Борисович, в последнее время наблюдается падение тиражей петербургских газет, я имею в виду не только петербургские, даже в Москве тот же процесс, но не будем трогать столицу, и вообще, наблюдается потеря интереса читателей к чтению газеты. Это что - закат газеты вообще, как таковой, потеря журналистского статуса ею, или что происходит?
Владимир Угрюмов: Я бы сказал, что это все вместе. Мы говорим только про Петербург. Понятно - сегодня петербургская журналистка, в первую очередь, газетная находится, на мой взгляд, в глубоком системном кризисе. Он начался не сегодня и не в последний год, условно ее началом можно назвать 1991-92-й год, когда резко рухнула платежеспособность населения. Затем, газеты, многие питерские газеты, достаточно хорошо приподнявшиеся финансово на рекламе финансовых пирамид, потеряли в доверии читателей, потому что читатель, понимая, что это реклама, все равно переносит часть своего разочарования, в том числе на ее носителя. Затем, журналистика петербургская потеряла очень много профессионалов, которые или ушли на пенсию, или уехали в Москву, и все 12 лет тиражи газет уменьшались, где-то медленно, где-то быстрее. К сожалению, процесс продолжается и сегодня. Люди отвыкли читать газеты. Люди отвыкли от чтения газет, по многим причинам, в том числе по такой прозаической, как отсутствие почтовых ящиков. Сегодня власти города устанавливают новые почтовые ящики, но этот процесс идет очень медленно, очень локально, и пока мы снова не создадим людям возможность спокойно подписываться на газеты с доставкой домой, пройдет еще не один год. Опять же, с другой стороны, такой кризис газетной журналистики был в Европе, например, в 70-е годы, когда тоже падали тиражи, когда тоже казалось, что вот уже все усыхает – нет, все восстановилось, и все было нормально.
Виктор Резунков: А вам не кажется, что - я, например, наблюдаю за поведением своих детей, у меня они не читают, очень не хотят читать, смотрят телевизор, смотрят компьютер, и это, в принципе, отмечают многие психологи - что подрастающее поколение с очень большой неохотой берет в руки книгу, и тем более - газету. Не кажется вам, что наступает просто глобальная гибель газеты как средства массовой информации?
Владимир Угрюмов: Нет, ни в коем случае. Любой способ получения информации хорош в одном отношении и плох в другом. Интернет - да, прекрасно, оперативно, удобно и так далее, но он требует, как минимум, компьютера и телефонного провода, чего не требует газета. Телевидение – опять же, картинка, онлайновый режим и так далее, но не хватает анализа. У газеты и журнала всегда будет одно преимущество - анализ информации в той ситуации, когда тебе это удобно. Газету вы можете положить в карман и прочитать через час, через два, через три, в воскресенье, и так далее. Газеты сегодня, конечно, строятся не на новостях, а на анализе, это то, чего нет у телевидения, и в чем пока еще достаточно хромает Интернет.
Виктор Резунков: Тогда другой вопрос - скажите, насколько мне известно, очень низкие гонорары у журналистов, им приходится очень много работать, и на общем фоне иногда за месяц они зарабатывают даже ниже прожиточного минимума. Может, поднять резко цены на газеты, чтобы те люди, которые все равно покупают газеты, которым обязательно нужно чтение газет с утра, чтобы они просто-напросто покупали за такую цену газеты?
Владимир Угрюмов: Я думаю, что это, к сожалению, не спасет. Дело в том, что из системного кризиса не бывает простых выходов. Да, у журналистов очень низкие гонорары. Да, почти все ежедневные петербургские газеты находятся на финансовой игле у тех или иных структур, но есть проблема в другом. На чем основан медиа-бизнес? На очень простой, хрупкой и субъективной категории доверия. Пока мы не восстановим доверие к журналистике в целом, пока мы не восстановим уважение к журналистике, причем не искусственным путем, а просто своей работой, я думаю, что из кризиса нам долго еще не выйти. Что касается экономики, то здесь нет единого стандарта, есть газеты, в которых люди получают хорошие гонорары и очень активно работают, есть газеты, в которых люди получают маленькие гонорары, или они начисляются, но их не выплачивают, потому что у газеты нет денег. На самом деле, питерская журналистика очень разнообразна. Есть толстые, глянцевые журналы, есть телепрограммки, есть рекламные газеты, ежедневные газеты, еженедельники, и во многих из них - есть издания экономически состоятельные, жизнеспособные, прибыльные, но да, у очень многих изданий есть проблемы.
Виктор Резунков: А как вы думаете, вот все-таки, если дальше так будут падать тиражи газет - сколько может продлиться вообще этот кризис? Это первый мой вопрос. Второй вопрос - я хотел бы прояснить ситуацию с доверием к журналистам, если существует такое недоверие к журналистам, а они работают в средствах массовой информации, которые постоянно находятся в тех или иных политических направлениях, подчинены тем или иным политическим силам, то и доверие не может быть возвращено. Получается как бы двоякий круг. Понимаете, что я имею в виду?
Владимир Угрюмов: Да, я понимаю, о чем идет речь. Во-первых, про будущее петербургских газет - никто не может предсказать, сколько такая ситуация продлится, потому что пока существует эта искусственная подкормка ежедневных газет, эта ситуация может длиться бесконечно долго. Кризис какой-то неизбежен, я полагаю, что он может разразиться в любой момент. Получается замкнутый круг. Чтобы восстановить доверие, нужно, чтобы средства массовой информации были экономически независимыми. Но они могут стать экономически независимыми только в ситуации, когда им доверяют читатели, зрители и так далее. Про публикацию в петербургском "Часе пик" относительно мелкорозничной торговли - это тоже одна из причин глубокого системного кризиса петербургской газетной журналистики. В Москве, по приблизительным данным, на 10 миллионов населения 3 тысячи стационарных точек розничной торговли прессой, не считая продавцов, которые торгуют с рук. В Петербурге на 5 миллионов - меньше 800 точек. Последний год идет тщательная борьба с лотками, киосками, которые торгуют газетами в районе Невского проспекта, убирают даже с прилегающих улиц. Неизбежная тенденция любой газеты в нашей стране - снижение подписки и рост розничной продажи. К сожалению, в городе сегодня очень тяжело продавать газеты в розницу. Нет никакой согласованности внутри администрации, один комитет "за", другой – "против", третий считает, что должны быть только такие ларьки, райадминистрация считает - они должны стоять только здесь. В районной администрации отношение к газетной торговле, как к торговле пивом и сигаретам, то есть, что должны платить такие же деньги и так далее. Поэтому, к сожалению, в городе у властей нет какой-то четкой, осознанной политики по отношению к городским газетам. С одной стороны, вроде бы идет замена почтовых ящиков, с другой - идет выдавливание розничной газетной торговли. Слава Богу, прекратились дотации из госбюджета, перешли на более цивилизованные рельсы, но сегодня в Петербурге издавать газету очень тяжело.
Виктор Резунков: А может быть такое, что к 300-летию Петербурга, к юбилею, вообще все ларьки, которые торгуют газетами, будут убраны?
Владимир Угрюмов: Дело в том, что они уже убраны с улиц центра города. Сегодня очень тяжело купить газету, как раз, когда я иду в Союз журналистов, Невский 70, был лоток на углу Фонтанки у здания Центральной налоговой инспекции - он исчез. Сегодня в районе Невского проспекта, Литейный, Лиговский - газет не купить.