Виктор Нехезин: В субботнем эфире Радио Свобода основатель и президент московской школы гипноза, обладатель гран-при конкурса "Лучшие экстрасенсы мира" Геннадий Гончаров. Геннадий Гончаров провел более двух тысяч массовых сеансов гипноза, в общей сложности загипнотизировав около сорока тысяч человек. Гость студии – автор ряда книг, а также цикла передач на немецком телевидении "Россия под гипнозом". С Геннадием Гончаровым беседует Мария Персанова.
Мария Персанова: Геннадий, когда вы почувствовали, что вы обладаете даром гипнотизера?
Геннадий Гончаров: Это было в детстве. Я всегда чувствовал, что могу влиять на животных, на людей. И как обычно дети, которые учатся в школе, они не хотят, чтобы их вызывали, и когда я концентрировался, меня тут же вызывали. И я мальчик был такой сообразительный, стал делать выводы, что слишком часто меня стали вызывать, что здесь есть какая-то связь. Потом я переключил эту связь на рядом сидящего мальчика, которого звали Миша, его тут же вызвали к доске, потом я переключил на девочку, ее тоже вызвали. Потом я понял, что в особых случаях какое-то настроение соответствующее нужно было, какая-то эйфория, то есть вера в самого себя и тогда получалось. Поэтому я тут же замолчал, никому об этом не рассказывал и развивал этот дар. Это было в третьем классе. Я как бы видел такую невидимую светящуюся нить, идущую от учителя к человеку. Это воображаемое, конечно, потому что дети в таком возрасте обычно что-то видят, чувствуют, представляют это как грезы. Вот так получалось. Это что-то свое было, свои придумки были, то есть я как бы что-то придумывал. Но, тем не менее, были результаты, а я всегда был ориентирован именно на результаты, то есть это был показатель, что что-то делается правильно, точно и так, как ты хотел бы.
Мария Персанова: И потом вы стали использовать, никому об этом не говорили, но в разных ситуациях, в быту, в семье вы использовали свой дар такой?
Геннадий Гончаров: Первый массовый сеанс гипноза я дал в армии в воинской части на 9-е мая, на День Победы. В армии было принято – солдаты своими силами показывали концерт, самодеятельность солдатская, и я решил продемонстрировать психологические опыты. Это только-только входило в моду в начале 80-х годов, после Олимпиады в Москве. И вот так я показал сеанс массового гипноза, и потом меня как бы понесло, я вдруг начал как будто вспоминать, что надо сделать. У меня солдаты ели сырую картошку, я им внушал, что это яблоки, плавали по сцене, я им внушал, что они на пляже, в море купаются. И я затратил больше времени, чем мне отвели. После этого меня вызвали в политотдел, пригасили сотрудничать с официальными органами, пришли двое в плащах, то есть начальник политотдела, меня вызвали в парк на улице, даже не внутри здания разговаривали. Я отказался, я пошел на сцену и стал выступать с психологическими опытами. У меня хватило тогда твердости, какой-то жесткости, скажем так, я очень четко, как отрезал, сказал, что никогда, это просто во мне прорвалось, я этим не занимался, вы можете проверить, отказался сотрудничать с кем-либо вообще. Почувствовал в этом какую-то свободу, пошел на сцену.
Мария Персанова: Интересно, Геннадий, у вас был какой-то учитель или наставник или вы сами сконцентрировались?
Геннадий Гончаров: У меня не было учителя и недостаточно было литературы, особенно специальной литературы по гипнозу. А та, которая была, она в то время, в 80-е годы, находилась в спецхранах Ленинской библиотеки, исторической библиотеки, медицинской библиотеки, это те библиотеки, которые я посетил и не смог получить. Иногда в исторической библиотеке я что-то находил о графе Калиостро, но это были такие отрывочные статьи. Я создал воображаемого учителя, человека с идеальными качествами и моделировал ситуацию, как бы он поступил в той или иной ситуации, каковы были его действия, как бы считывал эту информацию и сам пытался так поступать. То есть это какое-то было самообучение. Потому что гипноз очень редкая вещь и нет настоящей серьезной информации по поводу гипноза, на грани науки и искусства, то есть до конца не изучено. Потому что, когда я чувствовал, что я могу концентрировать свое внимание, субъективно я ощущал предгрозовое состояние, как бы сгущаются тучи, в моем сознании в голове что-то тяжелело, и вот эта мысль передавалась. Я мог сделать так, чтобы человек снял очки, расстегнул пуговицу, поставил подпись, хотя это уже какая-то власть, я бы сказал. Но я осознал, что я это пропускаю через свое сердце. Сейчас я прочитал сотни, если не тысячи книг по гипнозу, но, что самое интересное, я ни одной из них не воспользовался. В принципе врожденный дар, я сам стал создавать гипнотехнологию. Допустим, технология засыпания, как сделать так, чтобы человек быстро уснул. Создается концентрация на фазах, предшествующих засыпанию, усиливаются эти фазы, когда человек не может уснуть, хочет уснуть, а ему что-то мешает, возбуждение какое-то и так далее. Мне удалось разработать такие технологии, даже записать компакт-диск, при прослушивании которого человек засыпает через три-четыре минуты. Секрет заключается в том, что сам этот диск я записал в состоянии глубокого самогипноза в студии. При прослушивании спинной мозг человека, который его слушает, реагирует на какие-то вибрации.
Мария Персанова: Геннадий, вы провели более двух тысяч массовых гипнозов, успешно загипнотизировав около сорока тысяч человек. Что сложнее – внушать что-то одному человеку или влиять на массу людей?
Геннадий Гончаров: Да, я провел около двух тысяч массовых сеансов гипноза в цирках, во дворцах культуры, на эстраде. Когда я стоял в гримерке перед зеркалом, готовился выйти на сцену, я смотрел в свои собственные глаза и видел в них такое бушующее черное пламя, как расширяются зрачки, зрачок поглощает радужную оболочку глаза, и думал: вот, у меня славянские голубые глаза, а в народе всегда считалось, что людей, обладающих гипнозом, черные глаза. Я думаю, что сейчас я становлюсь на какое-то время таким, на два-три часа эта энергия пульсирует. Я сам смотрю в свои собственные глаза в зеркало, а представляю, как будет людям, которые выйдут на сцену. Потом я улыбался сам себе и думал: ведь я же делаю сеансы смехотерапии.
Мария Персанова: Какой опыт гипноза вы могли бы назвать за свою практику самым удачным или необычным, на ваш взгляд?
Геннадий Гончаров: Вся моя жизнь состояла из случайностей. Все, что когда-нибудь удавалось, то выглядело это как случайность. Допустим, однажды мне удалось загипнотизировать слепоглухонемого, то есть, кто бы знал, я никогда об этом не думал. Был в зале человек, который впал в состояние глубокого гипноза и его просто вынесли из зала и повесили на перила. Когда я проходил мимо, я увидел, что стоит рядом женщина и висит на перилах мужчина, который спит всем признакам, расслабились руки, висят, она не знает, что с ним делать. Оказалось, что это его мать, она была глухонемая, но видела, а это ее сын слепоглухонемой. Я тогда понял, что гипнотическое воздействие - это воздействие одного мозга на мозг другого человека. Я смог его разбудить, мы создали цепочку, я взял маму за руку, она взяла за руку своего сына, я послал импульс через нее, чтобы он проснулся, удалось разбудить. Хотя я никогда не имел подобного опыта, но я почему-то знал, как это сделать, хотя его не могли разбудить, его вынесли из зала, естественно, пытались водой, били по щекам и так далее, он был в глубоком гипнозе и не выходил из транса. Много было других случаев. Однажды я вставил женщине пальцы в уши, которая не слышала или плохо слышала, и она чувствовала пульсацию, пульс моих пальцев. После этого утром она позвонила мне в пять утра и говорит, что она слышала будильник. Она говорит: "Помните, вы вчера вечером вставили мне пальцы в уши, у меня вернулся слух и я слышала, всю ночь будильник проверяла, как бы не потерять снова слух". Все случаи, которые происходили, как будто я был всего лишь проводником чей-то воли, очень тонко улавливающим какие-то вибрации и что надо делать.
Мария Персанова: За пределами московской школы гипноза вы превращаетесь в обычного человека или продолжаете в быту, в семье использовать свои незаурядные способности?
Геннадий Гончаров: Нет, я не превращаюсь в обычного человека. Во-первых, максимально я ограничил контакт с внешним миром, я почти не общаюсь, у меня есть семантическое такое пространство, это пространство моих учеников. Я общаюсь почти полутелепатически со своими учениками, мы можем входить в сны друг друга, мы модем сделать так, чтобы позвонили друг другу, у нас общие интересы, общие разговоры, мы занимаемся йогой. Сфера моих интересов лежит в каком-то особом пространстве, мне другие темы не очень интересны, не нужны и так далее.
Мария Персанова: Вы много путешествовали в поисках так называемых "мест силы". Вы были на полуострове Юкатана, на Кольском полуострове, скажите, что вас вело туда – какой-то внутренний голос? И нашли вы эти "места силы"?
Геннадий Гончаров: Я пережил очень много мистических всевозможных откровений в таких местах, в частности, на Байкале, там я нашел стоянки древних людей, пещеры, и какое-то время там жил. Это все я в одиночку совершал эти путешествия. Когда человек находится в тайге, наступает вечер, сгущаются тени, удлиняются тени, тьма опускается на лес, на тайгу, ты начинаешь видеть желтые глаза, которые следят за тобой, ты видишь множество глаз, чувствуешь движения, шорохи и ты становишься таким же, адекватно реагируешь. Потом обостряются чувства, ты лучше видишь, лучше слышишь, лучше чувствуешь. Это была проверка каких-то возможностей, так называемые критические углы атаки.
Мария Персанова: Геннадий, десять лет назад вы участвовали в Токио в конкурсе гипнотизеров, экстрасенсов, вы официально были признаны лучшим гипнотизером мира. Интересно, там было двести участников или даже больше, как вам удалось обойти всех этих народных целителей, гипнотизеров, шаманов, бенгальских йогов и так далее?
Геннадий Гончаров: Да, были индейские йоги, представители Китая, очень хорошо владеющие всевозможными психофизическими приемами, из Новой Зеландии. Конкурс назывался либо "Необычные люди мира", либо "Особенные люди мира". Я получил первый приз, поскольку я демонстрировал не на себе эти способности, а на представителе Японии. Я пригласил из зала желающего поучаствовать, вышел крупный мужчина, он был весь в датчиках, естественно, потому что как бы регистрировала аппаратура показатели крови, давления, скорость распространения пульсовой волны, гемоглобина и так далее, очень многие показатели снимались. И выяснилось, когда я внушил, что ему пять лет, этот человек взрослый, ему лет 50 на вид было, пел песню про желтые тюльпаны тоненьким голосом на японском языке, это произвело на них очень сильное впечатление, и аппаратура зарегистрировала резкий скачок в сторону пятилетнего возраста. Показатели пришли к верхней границе, более благоприятно изменились показатели, особенно такой показатель как скорость распространения пульсовой волн, это как бы биологические часы внутри нас и они никогда не корректируются. То есть произошло небольшое чудо – коррекция этих биологических часов. Пульсовая волна это значит у взрослого человека сосуды, стенки очень хрупкие как пластмасса, а у ребенка они гибкие, как резиновые, эластичные, поэтому пульс распространяется иначе по стенкам. И это позволило объективно оценить мои возможности, и единогласно 22 члена жюри присудили мне первое место, гран-при.
Мария Персанова: Геннадий, интересно, а вы сами поддаетесь внушению, вас кто-нибудь когда-нибудь пытался гипнотизировать?
Геннадий Гончаров: Я занимаюсь почти всю свою сознательную жизнь самогипнозом. Это разновидность раджи-йоги, и стоит мне настроиться, когда я могу отдаться в руки любого мало-мальски умеющего человека гипнотизировать. То есть в принципе - да, я могу поддаваться гипнозу и с легкостью поддаюсь, если сам себе это позволю. В принципе гипноз сам по себе не вреден и не полезен как средство, то есть в чьих руках находится, то может принести как вред, так и пользу. И он даже неинтересен в силу своей громоздкости. Это моя версия. Значительно больший интерес представляет суггестия, суггестивные формы. Практически все виды внушения, которые доступны человеку, здесь не надо даже быть специалистом-гипнологом. Хотя, конечно, лучше, когда человек владеет гипнозом, он лучше понимает это внушение.
Мария Персанова: Предположим, вы могли сейчас с ходу мне что-то внушить? В принципе это возможно?
Геннадий Гончаров: Для меня лично неподдающихся людей нет, я могу нащупать струнку в человеке, его интересы или повышенное внимание, и если он даже еще не знает, что я владею какими-то навыками гипноза, будет смотреть мне в глаза, слушать, то я могу его увлечь, переключить на нужную мне тему и как-то повлиять. Наверное, я бы смог это сделать с любым человеком. Но труднее, если он знает, что я владею гипнозом, то есть он был бы внутренне готов, сторожевая система его была бы все-таки на чеку. Допустим, если бы я вам внушил, чтобы вы пошли окно открыли, а вы думаете – сейчас холодно, зачем я это буду делать, у вас возник бы внутренний конфликт, у вас бы возникла логическая цепочка, и вы могли бы как-то защититься. А если бы человек не знал об этом, это был бы порыв, он бы это сделал, не думал, не анализировал бы.
Мария Персанова: Геннадий, когда вы почувствовали, что вы обладаете даром гипнотизера?
Геннадий Гончаров: Это было в детстве. Я всегда чувствовал, что могу влиять на животных, на людей. И как обычно дети, которые учатся в школе, они не хотят, чтобы их вызывали, и когда я концентрировался, меня тут же вызывали. И я мальчик был такой сообразительный, стал делать выводы, что слишком часто меня стали вызывать, что здесь есть какая-то связь. Потом я переключил эту связь на рядом сидящего мальчика, которого звали Миша, его тут же вызвали к доске, потом я переключил на девочку, ее тоже вызвали. Потом я понял, что в особых случаях какое-то настроение соответствующее нужно было, какая-то эйфория, то есть вера в самого себя и тогда получалось. Поэтому я тут же замолчал, никому об этом не рассказывал и развивал этот дар. Это было в третьем классе. Я как бы видел такую невидимую светящуюся нить, идущую от учителя к человеку. Это воображаемое, конечно, потому что дети в таком возрасте обычно что-то видят, чувствуют, представляют это как грезы. Вот так получалось. Это что-то свое было, свои придумки были, то есть я как бы что-то придумывал. Но, тем не менее, были результаты, а я всегда был ориентирован именно на результаты, то есть это был показатель, что что-то делается правильно, точно и так, как ты хотел бы.
Мария Персанова: И потом вы стали использовать, никому об этом не говорили, но в разных ситуациях, в быту, в семье вы использовали свой дар такой?
Геннадий Гончаров: Первый массовый сеанс гипноза я дал в армии в воинской части на 9-е мая, на День Победы. В армии было принято – солдаты своими силами показывали концерт, самодеятельность солдатская, и я решил продемонстрировать психологические опыты. Это только-только входило в моду в начале 80-х годов, после Олимпиады в Москве. И вот так я показал сеанс массового гипноза, и потом меня как бы понесло, я вдруг начал как будто вспоминать, что надо сделать. У меня солдаты ели сырую картошку, я им внушал, что это яблоки, плавали по сцене, я им внушал, что они на пляже, в море купаются. И я затратил больше времени, чем мне отвели. После этого меня вызвали в политотдел, пригасили сотрудничать с официальными органами, пришли двое в плащах, то есть начальник политотдела, меня вызвали в парк на улице, даже не внутри здания разговаривали. Я отказался, я пошел на сцену и стал выступать с психологическими опытами. У меня хватило тогда твердости, какой-то жесткости, скажем так, я очень четко, как отрезал, сказал, что никогда, это просто во мне прорвалось, я этим не занимался, вы можете проверить, отказался сотрудничать с кем-либо вообще. Почувствовал в этом какую-то свободу, пошел на сцену.
Мария Персанова: Интересно, Геннадий, у вас был какой-то учитель или наставник или вы сами сконцентрировались?
Геннадий Гончаров: У меня не было учителя и недостаточно было литературы, особенно специальной литературы по гипнозу. А та, которая была, она в то время, в 80-е годы, находилась в спецхранах Ленинской библиотеки, исторической библиотеки, медицинской библиотеки, это те библиотеки, которые я посетил и не смог получить. Иногда в исторической библиотеке я что-то находил о графе Калиостро, но это были такие отрывочные статьи. Я создал воображаемого учителя, человека с идеальными качествами и моделировал ситуацию, как бы он поступил в той или иной ситуации, каковы были его действия, как бы считывал эту информацию и сам пытался так поступать. То есть это какое-то было самообучение. Потому что гипноз очень редкая вещь и нет настоящей серьезной информации по поводу гипноза, на грани науки и искусства, то есть до конца не изучено. Потому что, когда я чувствовал, что я могу концентрировать свое внимание, субъективно я ощущал предгрозовое состояние, как бы сгущаются тучи, в моем сознании в голове что-то тяжелело, и вот эта мысль передавалась. Я мог сделать так, чтобы человек снял очки, расстегнул пуговицу, поставил подпись, хотя это уже какая-то власть, я бы сказал. Но я осознал, что я это пропускаю через свое сердце. Сейчас я прочитал сотни, если не тысячи книг по гипнозу, но, что самое интересное, я ни одной из них не воспользовался. В принципе врожденный дар, я сам стал создавать гипнотехнологию. Допустим, технология засыпания, как сделать так, чтобы человек быстро уснул. Создается концентрация на фазах, предшествующих засыпанию, усиливаются эти фазы, когда человек не может уснуть, хочет уснуть, а ему что-то мешает, возбуждение какое-то и так далее. Мне удалось разработать такие технологии, даже записать компакт-диск, при прослушивании которого человек засыпает через три-четыре минуты. Секрет заключается в том, что сам этот диск я записал в состоянии глубокого самогипноза в студии. При прослушивании спинной мозг человека, который его слушает, реагирует на какие-то вибрации.
Мария Персанова: Геннадий, вы провели более двух тысяч массовых гипнозов, успешно загипнотизировав около сорока тысяч человек. Что сложнее – внушать что-то одному человеку или влиять на массу людей?
Геннадий Гончаров: Да, я провел около двух тысяч массовых сеансов гипноза в цирках, во дворцах культуры, на эстраде. Когда я стоял в гримерке перед зеркалом, готовился выйти на сцену, я смотрел в свои собственные глаза и видел в них такое бушующее черное пламя, как расширяются зрачки, зрачок поглощает радужную оболочку глаза, и думал: вот, у меня славянские голубые глаза, а в народе всегда считалось, что людей, обладающих гипнозом, черные глаза. Я думаю, что сейчас я становлюсь на какое-то время таким, на два-три часа эта энергия пульсирует. Я сам смотрю в свои собственные глаза в зеркало, а представляю, как будет людям, которые выйдут на сцену. Потом я улыбался сам себе и думал: ведь я же делаю сеансы смехотерапии.
Мария Персанова: Какой опыт гипноза вы могли бы назвать за свою практику самым удачным или необычным, на ваш взгляд?
Геннадий Гончаров: Вся моя жизнь состояла из случайностей. Все, что когда-нибудь удавалось, то выглядело это как случайность. Допустим, однажды мне удалось загипнотизировать слепоглухонемого, то есть, кто бы знал, я никогда об этом не думал. Был в зале человек, который впал в состояние глубокого гипноза и его просто вынесли из зала и повесили на перила. Когда я проходил мимо, я увидел, что стоит рядом женщина и висит на перилах мужчина, который спит всем признакам, расслабились руки, висят, она не знает, что с ним делать. Оказалось, что это его мать, она была глухонемая, но видела, а это ее сын слепоглухонемой. Я тогда понял, что гипнотическое воздействие - это воздействие одного мозга на мозг другого человека. Я смог его разбудить, мы создали цепочку, я взял маму за руку, она взяла за руку своего сына, я послал импульс через нее, чтобы он проснулся, удалось разбудить. Хотя я никогда не имел подобного опыта, но я почему-то знал, как это сделать, хотя его не могли разбудить, его вынесли из зала, естественно, пытались водой, били по щекам и так далее, он был в глубоком гипнозе и не выходил из транса. Много было других случаев. Однажды я вставил женщине пальцы в уши, которая не слышала или плохо слышала, и она чувствовала пульсацию, пульс моих пальцев. После этого утром она позвонила мне в пять утра и говорит, что она слышала будильник. Она говорит: "Помните, вы вчера вечером вставили мне пальцы в уши, у меня вернулся слух и я слышала, всю ночь будильник проверяла, как бы не потерять снова слух". Все случаи, которые происходили, как будто я был всего лишь проводником чей-то воли, очень тонко улавливающим какие-то вибрации и что надо делать.
Мария Персанова: За пределами московской школы гипноза вы превращаетесь в обычного человека или продолжаете в быту, в семье использовать свои незаурядные способности?
Геннадий Гончаров: Нет, я не превращаюсь в обычного человека. Во-первых, максимально я ограничил контакт с внешним миром, я почти не общаюсь, у меня есть семантическое такое пространство, это пространство моих учеников. Я общаюсь почти полутелепатически со своими учениками, мы можем входить в сны друг друга, мы модем сделать так, чтобы позвонили друг другу, у нас общие интересы, общие разговоры, мы занимаемся йогой. Сфера моих интересов лежит в каком-то особом пространстве, мне другие темы не очень интересны, не нужны и так далее.
Мария Персанова: Вы много путешествовали в поисках так называемых "мест силы". Вы были на полуострове Юкатана, на Кольском полуострове, скажите, что вас вело туда – какой-то внутренний голос? И нашли вы эти "места силы"?
Геннадий Гончаров: Я пережил очень много мистических всевозможных откровений в таких местах, в частности, на Байкале, там я нашел стоянки древних людей, пещеры, и какое-то время там жил. Это все я в одиночку совершал эти путешествия. Когда человек находится в тайге, наступает вечер, сгущаются тени, удлиняются тени, тьма опускается на лес, на тайгу, ты начинаешь видеть желтые глаза, которые следят за тобой, ты видишь множество глаз, чувствуешь движения, шорохи и ты становишься таким же, адекватно реагируешь. Потом обостряются чувства, ты лучше видишь, лучше слышишь, лучше чувствуешь. Это была проверка каких-то возможностей, так называемые критические углы атаки.
Мария Персанова: Геннадий, десять лет назад вы участвовали в Токио в конкурсе гипнотизеров, экстрасенсов, вы официально были признаны лучшим гипнотизером мира. Интересно, там было двести участников или даже больше, как вам удалось обойти всех этих народных целителей, гипнотизеров, шаманов, бенгальских йогов и так далее?
Геннадий Гончаров: Да, были индейские йоги, представители Китая, очень хорошо владеющие всевозможными психофизическими приемами, из Новой Зеландии. Конкурс назывался либо "Необычные люди мира", либо "Особенные люди мира". Я получил первый приз, поскольку я демонстрировал не на себе эти способности, а на представителе Японии. Я пригласил из зала желающего поучаствовать, вышел крупный мужчина, он был весь в датчиках, естественно, потому что как бы регистрировала аппаратура показатели крови, давления, скорость распространения пульсовой волны, гемоглобина и так далее, очень многие показатели снимались. И выяснилось, когда я внушил, что ему пять лет, этот человек взрослый, ему лет 50 на вид было, пел песню про желтые тюльпаны тоненьким голосом на японском языке, это произвело на них очень сильное впечатление, и аппаратура зарегистрировала резкий скачок в сторону пятилетнего возраста. Показатели пришли к верхней границе, более благоприятно изменились показатели, особенно такой показатель как скорость распространения пульсовой волн, это как бы биологические часы внутри нас и они никогда не корректируются. То есть произошло небольшое чудо – коррекция этих биологических часов. Пульсовая волна это значит у взрослого человека сосуды, стенки очень хрупкие как пластмасса, а у ребенка они гибкие, как резиновые, эластичные, поэтому пульс распространяется иначе по стенкам. И это позволило объективно оценить мои возможности, и единогласно 22 члена жюри присудили мне первое место, гран-при.
Мария Персанова: Геннадий, интересно, а вы сами поддаетесь внушению, вас кто-нибудь когда-нибудь пытался гипнотизировать?
Геннадий Гончаров: Я занимаюсь почти всю свою сознательную жизнь самогипнозом. Это разновидность раджи-йоги, и стоит мне настроиться, когда я могу отдаться в руки любого мало-мальски умеющего человека гипнотизировать. То есть в принципе - да, я могу поддаваться гипнозу и с легкостью поддаюсь, если сам себе это позволю. В принципе гипноз сам по себе не вреден и не полезен как средство, то есть в чьих руках находится, то может принести как вред, так и пользу. И он даже неинтересен в силу своей громоздкости. Это моя версия. Значительно больший интерес представляет суггестия, суггестивные формы. Практически все виды внушения, которые доступны человеку, здесь не надо даже быть специалистом-гипнологом. Хотя, конечно, лучше, когда человек владеет гипнозом, он лучше понимает это внушение.
Мария Персанова: Предположим, вы могли сейчас с ходу мне что-то внушить? В принципе это возможно?
Геннадий Гончаров: Для меня лично неподдающихся людей нет, я могу нащупать струнку в человеке, его интересы или повышенное внимание, и если он даже еще не знает, что я владею какими-то навыками гипноза, будет смотреть мне в глаза, слушать, то я могу его увлечь, переключить на нужную мне тему и как-то повлиять. Наверное, я бы смог это сделать с любым человеком. Но труднее, если он знает, что я владею гипнозом, то есть он был бы внутренне готов, сторожевая система его была бы все-таки на чеку. Допустим, если бы я вам внушил, чтобы вы пошли окно открыли, а вы думаете – сейчас холодно, зачем я это буду делать, у вас возник бы внутренний конфликт, у вас бы возникла логическая цепочка, и вы могли бы как-то защититься. А если бы человек не знал об этом, это был бы порыв, он бы это сделал, не думал, не анализировал бы.