Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: Экологи Северо-Запада обеспокоены новыми проектами, которые осуществляются на Ленинградской АЭС, и говорят о том, что политика руководства станции может привести к тяжелым последствиям. Сегодня в нашей программе будет принимать участие исследователь экологического правозащитного центра "Беллуна" Сергей Харитонов. Сергей, год назад они уже привлекали внимание ук ситуации в Сосновом бору, где начал работать завод "Экомет С", который перерабатывает ядерный металл. Он начал работать без экологической экспертизы. Сейчас строится уже новый завод по другой переработке, тоже без государственной экологической экспертизы, на ваш взгляд, чем вызвана такая закономерность?
Сергей Харитонов: Чтобы нас не обвиняли в некомпетентности, я подкорректирую, не ядерный, а радиоактивный металл, да отработавшие ядерные сборки на этом комплексе. В Сосновом Бору, на мой взгляд, появляются технологии в прямом и переносном смысле грязные. Грязные, по сути, потому что перерабатывают отработавшее ядерное топливо и радиоактивные металлы. и по тому, как они внедряются. Эти объекты внедряются без государственной экологической экспертизы, без участия общественности при принятии решений о строительстве этих объектов, естественно, в тайне от общественности. и общественность не может влиять, предлагать альтернативные проекты. Технология, которая проходила на "Экомет-С" и на комплексе, который строится по разделке отработавшего ядерного топлива - они одинаковы. И там, и там эти объекты возводятся на территории Ленинградской атомной станции, власти Соснового Бора, по сути, способствуют возникновению этих объектов, потому что заинтересованы в них, по их мнению, это помогает им получать какие-то доходы в виде налогов, и создают рабочие места.
Татьяна Валович: Ну, может быть, местные власти надеются на то, что доходы, которые будут приносить эти предприятия, как раз направить на экологическую безопасность региона?
Сергей Харитонов: Нет. Это непредусмотрено в планах властей. Предусмотрено только получение этих доходов с целью развития инфраструктуры города.
Татьяна Валович: Сергей, такие громкие заявления экологи всегда выдвигают, и общественность тоже достаточно настороженно относится к ним, понимая, что существуют тоже люди, которые отвечают за безопасность, что невозможно, чтобы работали на атомной станции безответственные люди. Представить это действительно достаточно сложно. Какие документы у вас есть, и какие действия были предприняты экологами, чтобы и общественность привлечь к этим проблемам, и на государственном уровне как-то возбудить интерес?
Сергей Харитонов: Во-первых, я отработал на Ленинградской АЭС 27 лет, из них 17 на хранилище отработавшего ядерного топлива, в 1986-м году был участником ликвидации аварии на ЧАЭС, поэтому я говорю как специалист, хорошо знающей этим проблемы. И я с самого начала уже пытался ввести ситуацию, связанную с отработавшим ядерным топливом, в рамки правового поля, Но я действовал один, и мне это не удавалось. Сейчас мы действуем с помощью экологического правозащитного центра "Беллуны", там есть очень опытные юристы, которые решают эту проблему, взаимодействуем с депутатом Государственной Думы Александром Шишловым и его помощниками, как в Санкт-Петербурге, так и в Москве. Поэтому нам удалось достать очень важные документы, которые утверждают, это из Министерства природных ресурсов, и от Федерального надзора России по радиационной безопасности, эти документы подтверждают, что комплекс по разделке и хранению отработавшего топлива в металло-бетонных контейнерах не проходил государственную экологическую экспертизу, и у Ленинградской атомной станции отсутствует право, которое дает ей возможность проводить модернизацию существующих или сооружать вторую очередь.
Татьяна Валович: Но проблема то остается. Вы что можете предложить, как решить, где-то нужно хранить вот это отработавшее ядерное топливо и почему вы говорите. что не нужно было бы разрезать, что, технология еще неизвестна в мире?
Сергей Харитонов: Альтернативные проекты именно подавались бы в период проведения государственной экологической экспертизы, в период проведения общественных слушаний, и, например, один из вариантов - предполагается не разрезать ядерное топливо, а загружать целиком в металло-бетонные контейнеры, такой опыт есть в Литве, ядерное топливо не разрезается, контейнеры закуплены в Германии, пока складируется на площадке. Ленинградская АЭС пошла по пути разделки ОЯТ, созданию своих контейнеров, которые уже изготовлены на Ижорском заводе, и прошли испытания. Цель здесь, видимо, в том, чтобы получать какие-то выгоды от внедрения технологии по разделке ядерного топлива. Сейчас радиационно-опасные технологии становятся объектом интереса бизнесменов от них, ряд проектов запатентован, имеется возможность получать премиальные от экономического эффекта за внедрение этих технологий, поэтому проблемы не решаются, а только отодвигаются, и разделка ухудшает ситуацию, появляется возможность загрязнения окружающей среды, облучения персонала, но сама проблема не решается.
Татьяна Валович: А что отвечает Минатом на действия руководства станции, потому что проходили несколько комиссий на станции и были сделаны какие-то выводы?
Сергей Харитонов: Минатом лоббирует эти технологии, иначе они давно были бы остановлены, даже с учетом этих сегодняшних документов, по крайней мере, Госатомнадзор обязан какие-то меры предпринять по нарушению закона по части строительства этого объекта по разделке ядерного топлива.
Татьяна Валович: Сергей, объекты, строящиеся в Сосновом Бору, находятся всего в 65 километрах от будущей резиденции президента России, где возможно будут проходить какие-то саммиты, он будет приглашать туда гостей – вы пытались обратить внимание администрации президента?
Сергей Харитонов: Да, конечно, совсем недавно журналисты журнала "Экология и право" Виктор Терешкин и Рашид Алимов как раз по этому поводу поместили интересную статья на сайте этого журнала, и описывают ситуацию именно в связи с тем, что вблизи резиденции находится такой объект, и напрямую обратились к президенту России Владимиру Путину, предупреждая его о том, что его резиденция находится не совсем в комфортных условиях, и оттуда пришел ответ, который говорит, как всегда, в духе российского бюрократизма, тот переправлен в Минатом к Румянцеву, и он, видимо, думает, как дать очередную отписку. Я думаю, это все-таки заставит администрацию президента решать проблемы ядерного комплекса Соснового Бора, потому что они там растут как грибы, и ситуация на них неблагополучная, и задача как раз экологического правозащитного центра "Беллуна" – ввести вот ситуацию с этими объектами в рамки правового поля, чтобы нарушители закона замучались пыль глотать, бегая по судам, пытаясь, не граждане должны бегать по судам, а нарушители закона.
Татьяна Валович: Сергей, а какова сейчас вообще обстановка на таком предприятия, как Ленинградская АЭС, потому что была информация, что люди увольняются оттуда, там очень тяжело работать, происходят различные аварии, о которых не сообщают общественности?
Сергей Харитонов: Ситуация на ЛАЭС всегда была неблагополучной, просто пиарщики пытаются ее приукрасить, но на самом деле люди уходят, ощущается нехватка кадров. Инциденты и аварии постоянно сопровождают эксплуатацию ЛАЭС, они скрываются, некоторые из них выходят наружу, вот один из последних документов, которые я раздобыл и который распространен среди верхушки руководства ЛАЭС - говорит о том, что ЛАЭС по сути находится недалеко от Чернобыля. Краткое изложение событий: через 9 месяцев ремонта третий энергоблок 5 августа был запущен в работу. Сразу появились отказы в измерительной системе расходомеров технологических каналов реактора. Для справки, расходомер - сложный прибор, установлен на каждом из 1693 технологических каналов реактора и служит для изменения расхода контурной воды в технологическом канале, непосредственно влияет на безопасную эксплуатацию реактора. С 5 по 14 августа число отказов расходомеров растет, стали выяснять причину отказов, когда выяснили - вынуждены были остановить энергоблок, это случилось 31 августа в 1 час 45 минут. Что же такое вскрылось, что потребовалась остановка энергоблока? Передо мной документ, отчет о расследовании нарушений в работе ЛАЭС, и он показывает неблагополучную картину, которую я просто назвал бы ядерной диверсией на АЭС, внутреннее расследование, проведенное специалистами АЭС, показало, что во время ремонта персоналом АЭС были установлены расходомеры, уже бывшие в употреблении, причем не в результате ошибки, а сознательно, их общее количество - 241 штука. Мало того, подписи контролеров отдела ядерной безопасности в паспортах на 231 расходомер оказались подделанными. Для справки, каждый из 1693 расходомеров имеет свой паспорт, в котором перед его установкой расписываются контролеры из разных цехов - реакторного, цеха тепловой автоматики и измерений и отдела ядерной безопасности. Чтобы скрыть тот факт, что расходомеры уже использовались в реакторе, а также чтобы снизить их радиоактивность, 350 расходомеров были дезактивированы и прошли электрохимическое полирование в химическом цехе. Это сделало чувствительные приборы фактически неисправными, однако, несмотря на это, их вторично установили в реактор. Именно они и начали выходить из строй после запуска энергоблока.
Татьяна Валович: А к чему могла бы привести эта ситуация? Это же просто контролирующие приборы - какая была опасность?
Сергей Харитонов: Эти приборы непосредственно влияют на безопасность эксплуатации ядерного реактора. Они установлены фактически на технологический канал реактора, в котором находится ядерное топливо, и показывают расход воды в технологическом канале реактора. Отсутствовал надежный контроль над расходом воды в технологическом канале. Подобный случай имел место в 2000-м году, когда кусок резинки перекрыл расход воды в ректоре, это заметили, вынуждены были остановить. Сейчас, по сути, не контролировался расход поступающей воды в технологический канал реактора.
Татьяна Валович: То есть, если бы, не дай Бог, воды там нет, а прибор не мог показать, то могла бы произойти какая-то реакция?
Сергей Харитонов: Были вторичные приборы, но контроль вторичными приборами был уже не надежен, поэтому теоретически возможна была ядерная авария.
Татьяна Валович: Сергей, вы озвучили документ, который рисует достаточно страшную картину, вы не боитесь последствий того, что вы озвучили - насколько я поняла, этот документ всего в нескольких экземплярах существует?
Сергей Харитонов: За свои последствия я не боюсь, потому что я веду эту деятельность уже с самого начала своей работы на АЭС, должны бояться те, кто эти нарушения делает, они представляют опасность для общества. Понимаете сейчас не нужно взрывать ядерный объект, проносить туда взрывчатку, достаточно установить такое дефектное оборудование. По сути, свои бин ладены находятся на атомной станции, и они именно представляют опасность тем что такая ситуация сложилась на ядерно-опасном объекте, когда безответственный персонал ставит оборудование, которое провоцирует развитие ядерной аварии.
Татьяна Валович: В минувшую субботу на Каширской, правда, ГРЭС в Московской области произошел взрыв энергоблока, это одна из старейших тепловых станций в России, можно понять, что могут быть различные причины аварии, но также называются неплановые ремонты и некачественное оборудование, можно подумать, какие последствия будут в случае аварии на Ленинградской АЭС. А какие будут последствия для людей, которые установили некачественное оборудование? Будете ли вы куда-то обращаться, чтобы это стало достоянием общественности и чтобы эти люди были наказаны?
Сергей Харитонов: Я, во-первых, благодарен вашей передаче что, по крайней мере, достоянием общественности уже стал этот внутренний документ. Что интересно, в этом внутреннем документе отрицаются вещи, которые уже даже противоположны тому, что говорится в прессе. Например, отвергается такое последствие, как остановка блока, как невыработка электроэнергии, а в "Вестнике ЛАЭС" говорится, что есть невыработка электроэнергии в результате остановки энергоблока. Отвергается такой факт, как облучение персонала. Это была неплановая остановка, устраняя нарушения слесаря, получили дополнительное облучение, которое не входило в плановое. Все происходило в спешке, аварийном режиме, и это просто безответственность - так эксплуатировать блок. Здесь, в комиссии по разбору этого инцидента, участвовала служба безопасности - внутренняя служба, я думаю, что это должно стать предметом изучения не только службы безопасности ЛАЭС, но и Федеральной службы безопасности России.
Сергей Харитонов: Чтобы нас не обвиняли в некомпетентности, я подкорректирую, не ядерный, а радиоактивный металл, да отработавшие ядерные сборки на этом комплексе. В Сосновом Бору, на мой взгляд, появляются технологии в прямом и переносном смысле грязные. Грязные, по сути, потому что перерабатывают отработавшее ядерное топливо и радиоактивные металлы. и по тому, как они внедряются. Эти объекты внедряются без государственной экологической экспертизы, без участия общественности при принятии решений о строительстве этих объектов, естественно, в тайне от общественности. и общественность не может влиять, предлагать альтернативные проекты. Технология, которая проходила на "Экомет-С" и на комплексе, который строится по разделке отработавшего ядерного топлива - они одинаковы. И там, и там эти объекты возводятся на территории Ленинградской атомной станции, власти Соснового Бора, по сути, способствуют возникновению этих объектов, потому что заинтересованы в них, по их мнению, это помогает им получать какие-то доходы в виде налогов, и создают рабочие места.
Татьяна Валович: Ну, может быть, местные власти надеются на то, что доходы, которые будут приносить эти предприятия, как раз направить на экологическую безопасность региона?
Сергей Харитонов: Нет. Это непредусмотрено в планах властей. Предусмотрено только получение этих доходов с целью развития инфраструктуры города.
Татьяна Валович: Сергей, такие громкие заявления экологи всегда выдвигают, и общественность тоже достаточно настороженно относится к ним, понимая, что существуют тоже люди, которые отвечают за безопасность, что невозможно, чтобы работали на атомной станции безответственные люди. Представить это действительно достаточно сложно. Какие документы у вас есть, и какие действия были предприняты экологами, чтобы и общественность привлечь к этим проблемам, и на государственном уровне как-то возбудить интерес?
Сергей Харитонов: Во-первых, я отработал на Ленинградской АЭС 27 лет, из них 17 на хранилище отработавшего ядерного топлива, в 1986-м году был участником ликвидации аварии на ЧАЭС, поэтому я говорю как специалист, хорошо знающей этим проблемы. И я с самого начала уже пытался ввести ситуацию, связанную с отработавшим ядерным топливом, в рамки правового поля, Но я действовал один, и мне это не удавалось. Сейчас мы действуем с помощью экологического правозащитного центра "Беллуны", там есть очень опытные юристы, которые решают эту проблему, взаимодействуем с депутатом Государственной Думы Александром Шишловым и его помощниками, как в Санкт-Петербурге, так и в Москве. Поэтому нам удалось достать очень важные документы, которые утверждают, это из Министерства природных ресурсов, и от Федерального надзора России по радиационной безопасности, эти документы подтверждают, что комплекс по разделке и хранению отработавшего топлива в металло-бетонных контейнерах не проходил государственную экологическую экспертизу, и у Ленинградской атомной станции отсутствует право, которое дает ей возможность проводить модернизацию существующих или сооружать вторую очередь.
Татьяна Валович: Но проблема то остается. Вы что можете предложить, как решить, где-то нужно хранить вот это отработавшее ядерное топливо и почему вы говорите. что не нужно было бы разрезать, что, технология еще неизвестна в мире?
Сергей Харитонов: Альтернативные проекты именно подавались бы в период проведения государственной экологической экспертизы, в период проведения общественных слушаний, и, например, один из вариантов - предполагается не разрезать ядерное топливо, а загружать целиком в металло-бетонные контейнеры, такой опыт есть в Литве, ядерное топливо не разрезается, контейнеры закуплены в Германии, пока складируется на площадке. Ленинградская АЭС пошла по пути разделки ОЯТ, созданию своих контейнеров, которые уже изготовлены на Ижорском заводе, и прошли испытания. Цель здесь, видимо, в том, чтобы получать какие-то выгоды от внедрения технологии по разделке ядерного топлива. Сейчас радиационно-опасные технологии становятся объектом интереса бизнесменов от них, ряд проектов запатентован, имеется возможность получать премиальные от экономического эффекта за внедрение этих технологий, поэтому проблемы не решаются, а только отодвигаются, и разделка ухудшает ситуацию, появляется возможность загрязнения окружающей среды, облучения персонала, но сама проблема не решается.
Татьяна Валович: А что отвечает Минатом на действия руководства станции, потому что проходили несколько комиссий на станции и были сделаны какие-то выводы?
Сергей Харитонов: Минатом лоббирует эти технологии, иначе они давно были бы остановлены, даже с учетом этих сегодняшних документов, по крайней мере, Госатомнадзор обязан какие-то меры предпринять по нарушению закона по части строительства этого объекта по разделке ядерного топлива.
Татьяна Валович: Сергей, объекты, строящиеся в Сосновом Бору, находятся всего в 65 километрах от будущей резиденции президента России, где возможно будут проходить какие-то саммиты, он будет приглашать туда гостей – вы пытались обратить внимание администрации президента?
Сергей Харитонов: Да, конечно, совсем недавно журналисты журнала "Экология и право" Виктор Терешкин и Рашид Алимов как раз по этому поводу поместили интересную статья на сайте этого журнала, и описывают ситуацию именно в связи с тем, что вблизи резиденции находится такой объект, и напрямую обратились к президенту России Владимиру Путину, предупреждая его о том, что его резиденция находится не совсем в комфортных условиях, и оттуда пришел ответ, который говорит, как всегда, в духе российского бюрократизма, тот переправлен в Минатом к Румянцеву, и он, видимо, думает, как дать очередную отписку. Я думаю, это все-таки заставит администрацию президента решать проблемы ядерного комплекса Соснового Бора, потому что они там растут как грибы, и ситуация на них неблагополучная, и задача как раз экологического правозащитного центра "Беллуна" – ввести вот ситуацию с этими объектами в рамки правового поля, чтобы нарушители закона замучались пыль глотать, бегая по судам, пытаясь, не граждане должны бегать по судам, а нарушители закона.
Татьяна Валович: Сергей, а какова сейчас вообще обстановка на таком предприятия, как Ленинградская АЭС, потому что была информация, что люди увольняются оттуда, там очень тяжело работать, происходят различные аварии, о которых не сообщают общественности?
Сергей Харитонов: Ситуация на ЛАЭС всегда была неблагополучной, просто пиарщики пытаются ее приукрасить, но на самом деле люди уходят, ощущается нехватка кадров. Инциденты и аварии постоянно сопровождают эксплуатацию ЛАЭС, они скрываются, некоторые из них выходят наружу, вот один из последних документов, которые я раздобыл и который распространен среди верхушки руководства ЛАЭС - говорит о том, что ЛАЭС по сути находится недалеко от Чернобыля. Краткое изложение событий: через 9 месяцев ремонта третий энергоблок 5 августа был запущен в работу. Сразу появились отказы в измерительной системе расходомеров технологических каналов реактора. Для справки, расходомер - сложный прибор, установлен на каждом из 1693 технологических каналов реактора и служит для изменения расхода контурной воды в технологическом канале, непосредственно влияет на безопасную эксплуатацию реактора. С 5 по 14 августа число отказов расходомеров растет, стали выяснять причину отказов, когда выяснили - вынуждены были остановить энергоблок, это случилось 31 августа в 1 час 45 минут. Что же такое вскрылось, что потребовалась остановка энергоблока? Передо мной документ, отчет о расследовании нарушений в работе ЛАЭС, и он показывает неблагополучную картину, которую я просто назвал бы ядерной диверсией на АЭС, внутреннее расследование, проведенное специалистами АЭС, показало, что во время ремонта персоналом АЭС были установлены расходомеры, уже бывшие в употреблении, причем не в результате ошибки, а сознательно, их общее количество - 241 штука. Мало того, подписи контролеров отдела ядерной безопасности в паспортах на 231 расходомер оказались подделанными. Для справки, каждый из 1693 расходомеров имеет свой паспорт, в котором перед его установкой расписываются контролеры из разных цехов - реакторного, цеха тепловой автоматики и измерений и отдела ядерной безопасности. Чтобы скрыть тот факт, что расходомеры уже использовались в реакторе, а также чтобы снизить их радиоактивность, 350 расходомеров были дезактивированы и прошли электрохимическое полирование в химическом цехе. Это сделало чувствительные приборы фактически неисправными, однако, несмотря на это, их вторично установили в реактор. Именно они и начали выходить из строй после запуска энергоблока.
Татьяна Валович: А к чему могла бы привести эта ситуация? Это же просто контролирующие приборы - какая была опасность?
Сергей Харитонов: Эти приборы непосредственно влияют на безопасность эксплуатации ядерного реактора. Они установлены фактически на технологический канал реактора, в котором находится ядерное топливо, и показывают расход воды в технологическом канале реактора. Отсутствовал надежный контроль над расходом воды в технологическом канале. Подобный случай имел место в 2000-м году, когда кусок резинки перекрыл расход воды в ректоре, это заметили, вынуждены были остановить. Сейчас, по сути, не контролировался расход поступающей воды в технологический канал реактора.
Татьяна Валович: То есть, если бы, не дай Бог, воды там нет, а прибор не мог показать, то могла бы произойти какая-то реакция?
Сергей Харитонов: Были вторичные приборы, но контроль вторичными приборами был уже не надежен, поэтому теоретически возможна была ядерная авария.
Татьяна Валович: Сергей, вы озвучили документ, который рисует достаточно страшную картину, вы не боитесь последствий того, что вы озвучили - насколько я поняла, этот документ всего в нескольких экземплярах существует?
Сергей Харитонов: За свои последствия я не боюсь, потому что я веду эту деятельность уже с самого начала своей работы на АЭС, должны бояться те, кто эти нарушения делает, они представляют опасность для общества. Понимаете сейчас не нужно взрывать ядерный объект, проносить туда взрывчатку, достаточно установить такое дефектное оборудование. По сути, свои бин ладены находятся на атомной станции, и они именно представляют опасность тем что такая ситуация сложилась на ядерно-опасном объекте, когда безответственный персонал ставит оборудование, которое провоцирует развитие ядерной аварии.
Татьяна Валович: В минувшую субботу на Каширской, правда, ГРЭС в Московской области произошел взрыв энергоблока, это одна из старейших тепловых станций в России, можно понять, что могут быть различные причины аварии, но также называются неплановые ремонты и некачественное оборудование, можно подумать, какие последствия будут в случае аварии на Ленинградской АЭС. А какие будут последствия для людей, которые установили некачественное оборудование? Будете ли вы куда-то обращаться, чтобы это стало достоянием общественности и чтобы эти люди были наказаны?
Сергей Харитонов: Я, во-первых, благодарен вашей передаче что, по крайней мере, достоянием общественности уже стал этот внутренний документ. Что интересно, в этом внутреннем документе отрицаются вещи, которые уже даже противоположны тому, что говорится в прессе. Например, отвергается такое последствие, как остановка блока, как невыработка электроэнергии, а в "Вестнике ЛАЭС" говорится, что есть невыработка электроэнергии в результате остановки энергоблока. Отвергается такой факт, как облучение персонала. Это была неплановая остановка, устраняя нарушения слесаря, получили дополнительное облучение, которое не входило в плановое. Все происходило в спешке, аварийном режиме, и это просто безответственность - так эксплуатировать блок. Здесь, в комиссии по разбору этого инцидента, участвовала служба безопасности - внутренняя служба, я думаю, что это должно стать предметом изучения не только службы безопасности ЛАЭС, но и Федеральной службы безопасности России.