Ведущий петербургского часа программы Виктор Резунков: Сегодня у нас в гостях известный общественный деятель, художник Сергей Бугаев, он же Африка. Сергей, вас все знают как художника, как лидера молодежного и как известного деятеля культуры, но вы так же являетесь помощником депутата Государственной Думы Юрия Щекочихина и, я так понимаю, занимаетесь политической деятельностью. Чем вы сейчас занимаетесь в последнее время, какие вопросы?
Сергей Бугаев: Не политическая деятельность, а общественная работа в рамках политики. Потому что наша политика тоже страдает определенной однобокостью, и многие вещи оказываются невостребованными. Так же как, скажем, в культуре, можно проводить смело аналогии. И поэтому приходится заниматься очень многим. У нас, к сожалению, понятие культура и особенно искусство очень сильно сужено в плане понимания того, что происходит в современном искусстве, в культуре, у нас это, как правило, ассоциируется с некими произведениями, картинами, висящими на стенах. В мире все давно изменилось. Поведение тех или иных людей в рамках политики является в большей степени искусством, чем политикой. И поэтому говорить о том, кто и чем занимается, на самом деле очень сложно.
Виктор Резунков: Можно сказать, что зарождается некая новая совершенно не наука, не искусство, не политика, а некая новая концептуальная единая акция, постоянно проходящая.
Сергей Бугаев: Какая-то вызревает и тут же исчезает. Потому что культура она во многом является в капиталистической ситуации, в которой мы оказались сегодня и все человечество в целом, она является бесплатным приложением к некоей олигархической игре в денежные знаки. И поэтому нас в гораздо большей степени можно сравнивать, с одной стороны, с Америкой, а с другой стороны, с Индией, а еще в большей степени с Мозамбиком. Потому что я, например, не знаю, что там происходит в культуре и в искусстве, к сожалению. И если посмотреть на нашу ситуацию, часть военных действий это действительно явление нашей культуры. Та же Чечня это явление не только военно-промышленного комплекса или политического комплекса, но это и сфера искусства. Так как она во многом спровоцирована и продолжает манипулироваться средствами массовой информации, принадлежащими тем или иным олигархическим структурам. И поэтому, с одной стороны, кто-то воюет и где-то кого-то убивают, но на самом деле, как говорил Маяковский, значит это кому-нибудь нужно. И поэтому, в том числе мы рассматривали Чечню и как некую культурную проблему, начало военных действий в Чечне, и в том числе механизм запуска этих действий, которые, как вы помните, начинались с чудовищных воплей генерала, если не ошибаюсь, Грачева, который позволил себе такую злую шутку в отношении чеченцев, что-то связанное с мотострелковой дивизией, две недели. Но вообще в мировом процессе существует такое понятие как морфогенетический резонанс. Каждое высказанное слово воспринимается различными группами людей по-разному. Восприятие речевых потоков русских генералов чеченскими людьми это совершенно специфическая сфера. Здесь генерал должен не только контролировать свою речь, но и свой пульс в том числе. Если человек добивается начала военных действий подобного рода одной фразой, то, в принципе, в России в свое время, если я не ошибаюсь, генералы и военные пускали себе пулю в лоб. Это и есть обсуждение той культурной ситуации в которой мы оказались. Потому что начаться она должна не с появления неких художников, а с того, что внутри правящей элиты зародится некий новый императив, который генерала, который оступается, будет заставлять выполнять некий ритуал, в частности, пуля в лоб. Вот ты генерал, ты нарушил основную заповедь генерала, высказался не так, как высказывается генерал, а как высказывается юморист Петросян в телепередаче, которая призвана отвлечь внимание рабочего класса от насущных проблем. Высказался, поимел результат, погибли по твоей вине десятки или тысячи молодых ребят, которые тобой же и были туда посланы, возьми ты спокойно пистолет, приставь ты его к виску.
Виктор Резунков: Это к вопросу об ответственности. Ответственность - да, это очень спорный вопрос. На самом деле наиболее ответственно себя ведут, в частности, в тоталитарных государствах. При Сталине, например, себя очень ответственно вели, потому что боялись.
Сергей Бугаев: Я боюсь сейчас сказать что-либо о Сталине, потому что все-таки я, видимо, как и вы, являюсь, с одной стороны, действующим лицом, а с другой стороны, некоей лакмусовой бумажкой каких-то других сил. И поэтому все наше отношение к сталинизму и к той эпохе оно является не совсем нашим. Я боюсь сегодня оказаться навязчивым в плане того, что мы можем сказать о себе. Я рад, Виктор, вас видеть после столь долгой разлуки. Потому что, я хочу сказать нашим радиослушателям, что мы с Виктором Резунковым общались еще 15 лет назад и поэтому его приглашение сегодня в 8 утра в студию, оно было технически реализовано, именно поддержано было энергией памяти нашего бурного детства.
Виктор Резунков: Спасибо, Сергей. Чем вы сейчас конкретно занимаетесь?
Сергей Бугаев: Б сейчас занимаюсь рядом проектов. Я пытаются заниматься искусством и культурой в этих сложных условиях в нашем прекрасном городе, который мог бы по всем признакам претендовать на звание культурной столицы не только нашей прекрасной страны, но и в каких-то аспектах и мировой цивилизации в целом, есть для этого все основания. Но, к сожалению, отсутствует механизм запуска. И в данном случае мы с каждым годом все больше теряем и теряем вместо того, чтобы приобретать и приобретать. И поэтому, я думаю, сейчас закончится период людей, которые были каким-то образом подпитаны советским андеграундом, а это, безусловно, одно из интереснейших явлений культуры, которое начинает развиваться в таких сложных и неоднозначных условиях, как то, что происходило с нами. Условия так называемой свободы, в пример можно привести Америку, они порождают ряд проблем, связанных с культурой, с искусством. Но на сегодняшний день мы оказались близки к американцам. Потому что там, как это ни странно, наступил Советский Союз. А у нас наступил дикий запад, к сожалению. И поэтому такая своего рода смена ситуации она отразилась на каких-то формах творчества, видимо.
Виктор Резунков: Сергей, как бы вы могли прокомментировать результаты удручающего опроса "Когда, по вашему мнению, закончится война в Чечне?"?
Сергей Бугаев: Действительно серьезная ситуация. Но многие из высказанных мнений приятно услышать, потому что периодически создается впечатление, что эта проблема у нас никого не интересует. Скажем, кто-то привел аналогию с Америкой, с Вьетнамом, напалмом выжигать. Дело в том, что в Америке, когда военные выжигали все во Вьетнаме, общество, с другой стороны, разрывалось от различных общественных акций и манифестаций, движение хиппи действительно серьезно укрепило свои позиции на фоне вьетнамской войны. Общественность Америки не прекращала молчать и добилась очень многого. Это уже другой вопрос то, что сейчас при Буше, благодаря Бин Ладену, все те вопросы, которые американское общество завоевывало десятилетиями по сантиметру, разом рухнули. И вы сегодня можете услышать мнение американцев, американской мыслящей части общества о том, что никакой Америки в данный момент уже не существует, что сейчас существует некая другая страна. Тоже самое можно сказать и о нашей стране. В данном случае крах Советского Союза, который мы так болезненно переживали, на самом деле он переживается в том числе и в Америке. И это связано еще и с крахом капитализма, как вы понимаете. Если сейчас Джордж Буш не примет какие-то экстренные меры по поводу остановки обвала капиталистической системы, то мы будем иметь два советских Союза и еще не факт, что при распаде Соединенных Штатов штат Алабама поведет себя не так как Чечня.
Виктор Резунков: Сергей, у меня вопрос такой встречный: на самом деле, мы, если наблюдаем за последние 15 лет, что происходит в Питере, я не беру крупномасштабные явления, как американские штаты и так далее. У меня создается впечатление, что, несмотря на все попытки, на все усилия властей, сначала собчаковской администрации, теперь администрации Яковлева, все равно все продолжает разрушаться. Может быть, у меня такое субъективное ощущение, нет какого-то стержня, который бы помогал развиваться.
Сергей Бугаев: К сожалению, все эти вещи они не делаются без появления прежде всего каких-то идей очень мощных и отчетливых представлений о том, как можно развивать городскую инфраструктуру в новых условиях. И по большому счету, в российской политики в отношении всего государства таких идей, к сожалению, на данный момент сегодня нет. Например, отчетливой какой-нибудь проявленной национальной политики. Скажем, Франция страдает от того, что они в свое время после войны впустили очень много арабов. Но у нас ведь нет такой проблемы, потому что мы никогда никого никуда не впускаем. Вследствие этого, если мы сейчас имеем одну Чечню, то скоро мы будем иметь массу других проблем. Это связано с тем, как мне кажется, что в нашей стране небольшое население и его легко не только накормить и выдать ему зарплаты, по поводу учителей и Валентины Матвиенко, но и гораздо большего добиться. Если представить себе объем населения, населяющего маленькую Японию и гигантскую России, примерно и там, и там живет, грубо говоря, по 150 миллионов человек. Мы можем пронаблюдать, что происходит с людьми, когда они населены так, как они размещаются в Японии, и что происходит с сознанием людей разжижающимся, если это происходит у нас. Это как следствие эта городская инфраструктура, которая не имеет, к сожалению, таких мощных энергетических импульсов, как, скажем, было во время Брежнева, программа ускорения. Если сейчас, я не говорю о Путине, а у кого-нибудь нашлась бы стала и смелость сказать, что мы начинаем политику ускорения. Потому что, если сейчас не начнется какая-то оригинальная политика, то мы с вами, наше поколение, мы уже сегодня сможем поговорить о том, что будет через 20 лет. И это не очень интересное будущее, к сожалению. Я имею в виду, скажем, какая-то та или иная версия Советского Союза, не такая мощная и не такая красивая, без советских лозунгов, с рекламой "Кока-Колы", но механизм на самом деле советский. Репрессивный аппарат, то, что несколько лет Путину навязывал глава "Альфа-Банка", который говорил о том, что у Путина только один выход - это Пиночет, одна дверь. И, к сожалению, подталкиваемый олигархами, Путин именно оказывается в этой двери, которая называется Пиночет, грубо говоря. Но, к сожалению, здесь есть и хорошие, и плохие аспекты подобного рода поведения, в частности, начало репрессий приходится не на олигархов, как Путин в свое время высказался по поводу того, что, может быть, олигархи это идеальный путь для развития России. Соответственно, нужно было разбираться с олигархами. Но разборки с олигархами начались с писателя Лимонова. Поэтому мы можем говорить о том, что следующим номером могут быть какие-то художники или деятели культуры, потому что они самые безобидные. Всякий политик имеет ту или иную военизированную бригаду, которая за него готова строчить из пулемета. А художники, их пулеметы - это кисти и палитра. Процесс он и не завершался никогда, он был просто каким-то хитрым образом перенацелен на какие-то новые цели. И в этой ситуации голос культуры оказался невостребованным. Все то, что вызревало десятилетиями в условиях андеграунда, к сожалению, очень быстро сдало свои позиции. То есть полная деполитизация российского искусств, российской культуры она, конечно, удручает и опять же вносит свои коррективы в эту картину будущего, такого совершенно беззубого, абсолютно ничтожного декоративного искусства, которое мало кого привлекает. И поэтому мы все меньше и меньше участвуем в мировом художественном процессе.
Виктор Резунков: Сергей, вы собираетесь принимать участие в выборах в Законодательное Собрание каким-то образом?
Сергей Бугаев: К счастью, нет. Потому что это практически лишено какого бы то ни было смысла. Я собираюсь рассказать об одном проекте, который я сейчас делаю. Он не политический, а культурный, потому что действительно наше утро превращается в какую-то мясорубку. Мы сейчас очень завершаем очень интересный проект, есть такой английский певец Марк Калмант, которого мы все очень любили, который действительно. Он приезжал из Лондона, сначала он приезжал с концертами, выступал "Мюзик-холле", и потом как-то еще приехал. В результате мы его уговорили записать одну русскую песню. И это закончилось тем, что сейчас уже записано 17 песен, причем, все эти песни с ведущими российскими певцам, в основном на английском языке, но частично сам Марк на очень корявом русском поет некоторые фразы, типа "эх раз, еще раз, еще много-много раз". В альбоме участвуют замечательные люди от Бориса Гребенщикова до Людмилы Зыкиной в спектре, включая Аллу Баянову, "Муммий-Троль" и еще раз интересных людей, которых бы я всех хотел перечислить. Этот альбом через некоторое время появится. Я говорю об этом, потому что это реальный такой момент процесса взаимодействия культур. Потому что если относительный период оттепели закончится, и наступит новая холодная война, то нам нечем будет даже похвалиться, что были какие-то культурные передышки. В данном случае этот альбом подразумевается как некий элемент, иллюстрирующий взаимодействия России и Запада на достаточно интересном историческом плацдарме, как эта так называемая перестройка. Альбом называется "Сердце на снегу". Очень интересно, самая большая победа, что мы убедили, уговорили Людмилу Зыкину участвовать в альбоме, это была огромная наша победа. И здесь Марк Калмант попал совершенно в точку, потому что ему было очень сложно, конечно, тягаться с Людмилой Зыкиной, с ее замечательным голосом.
Сергей Бугаев: Не политическая деятельность, а общественная работа в рамках политики. Потому что наша политика тоже страдает определенной однобокостью, и многие вещи оказываются невостребованными. Так же как, скажем, в культуре, можно проводить смело аналогии. И поэтому приходится заниматься очень многим. У нас, к сожалению, понятие культура и особенно искусство очень сильно сужено в плане понимания того, что происходит в современном искусстве, в культуре, у нас это, как правило, ассоциируется с некими произведениями, картинами, висящими на стенах. В мире все давно изменилось. Поведение тех или иных людей в рамках политики является в большей степени искусством, чем политикой. И поэтому говорить о том, кто и чем занимается, на самом деле очень сложно.
Виктор Резунков: Можно сказать, что зарождается некая новая совершенно не наука, не искусство, не политика, а некая новая концептуальная единая акция, постоянно проходящая.
Сергей Бугаев: Какая-то вызревает и тут же исчезает. Потому что культура она во многом является в капиталистической ситуации, в которой мы оказались сегодня и все человечество в целом, она является бесплатным приложением к некоей олигархической игре в денежные знаки. И поэтому нас в гораздо большей степени можно сравнивать, с одной стороны, с Америкой, а с другой стороны, с Индией, а еще в большей степени с Мозамбиком. Потому что я, например, не знаю, что там происходит в культуре и в искусстве, к сожалению. И если посмотреть на нашу ситуацию, часть военных действий это действительно явление нашей культуры. Та же Чечня это явление не только военно-промышленного комплекса или политического комплекса, но это и сфера искусства. Так как она во многом спровоцирована и продолжает манипулироваться средствами массовой информации, принадлежащими тем или иным олигархическим структурам. И поэтому, с одной стороны, кто-то воюет и где-то кого-то убивают, но на самом деле, как говорил Маяковский, значит это кому-нибудь нужно. И поэтому, в том числе мы рассматривали Чечню и как некую культурную проблему, начало военных действий в Чечне, и в том числе механизм запуска этих действий, которые, как вы помните, начинались с чудовищных воплей генерала, если не ошибаюсь, Грачева, который позволил себе такую злую шутку в отношении чеченцев, что-то связанное с мотострелковой дивизией, две недели. Но вообще в мировом процессе существует такое понятие как морфогенетический резонанс. Каждое высказанное слово воспринимается различными группами людей по-разному. Восприятие речевых потоков русских генералов чеченскими людьми это совершенно специфическая сфера. Здесь генерал должен не только контролировать свою речь, но и свой пульс в том числе. Если человек добивается начала военных действий подобного рода одной фразой, то, в принципе, в России в свое время, если я не ошибаюсь, генералы и военные пускали себе пулю в лоб. Это и есть обсуждение той культурной ситуации в которой мы оказались. Потому что начаться она должна не с появления неких художников, а с того, что внутри правящей элиты зародится некий новый императив, который генерала, который оступается, будет заставлять выполнять некий ритуал, в частности, пуля в лоб. Вот ты генерал, ты нарушил основную заповедь генерала, высказался не так, как высказывается генерал, а как высказывается юморист Петросян в телепередаче, которая призвана отвлечь внимание рабочего класса от насущных проблем. Высказался, поимел результат, погибли по твоей вине десятки или тысячи молодых ребят, которые тобой же и были туда посланы, возьми ты спокойно пистолет, приставь ты его к виску.
Виктор Резунков: Это к вопросу об ответственности. Ответственность - да, это очень спорный вопрос. На самом деле наиболее ответственно себя ведут, в частности, в тоталитарных государствах. При Сталине, например, себя очень ответственно вели, потому что боялись.
Сергей Бугаев: Я боюсь сейчас сказать что-либо о Сталине, потому что все-таки я, видимо, как и вы, являюсь, с одной стороны, действующим лицом, а с другой стороны, некоей лакмусовой бумажкой каких-то других сил. И поэтому все наше отношение к сталинизму и к той эпохе оно является не совсем нашим. Я боюсь сегодня оказаться навязчивым в плане того, что мы можем сказать о себе. Я рад, Виктор, вас видеть после столь долгой разлуки. Потому что, я хочу сказать нашим радиослушателям, что мы с Виктором Резунковым общались еще 15 лет назад и поэтому его приглашение сегодня в 8 утра в студию, оно было технически реализовано, именно поддержано было энергией памяти нашего бурного детства.
Виктор Резунков: Спасибо, Сергей. Чем вы сейчас конкретно занимаетесь?
Сергей Бугаев: Б сейчас занимаюсь рядом проектов. Я пытаются заниматься искусством и культурой в этих сложных условиях в нашем прекрасном городе, который мог бы по всем признакам претендовать на звание культурной столицы не только нашей прекрасной страны, но и в каких-то аспектах и мировой цивилизации в целом, есть для этого все основания. Но, к сожалению, отсутствует механизм запуска. И в данном случае мы с каждым годом все больше теряем и теряем вместо того, чтобы приобретать и приобретать. И поэтому, я думаю, сейчас закончится период людей, которые были каким-то образом подпитаны советским андеграундом, а это, безусловно, одно из интереснейших явлений культуры, которое начинает развиваться в таких сложных и неоднозначных условиях, как то, что происходило с нами. Условия так называемой свободы, в пример можно привести Америку, они порождают ряд проблем, связанных с культурой, с искусством. Но на сегодняшний день мы оказались близки к американцам. Потому что там, как это ни странно, наступил Советский Союз. А у нас наступил дикий запад, к сожалению. И поэтому такая своего рода смена ситуации она отразилась на каких-то формах творчества, видимо.
Виктор Резунков: Сергей, как бы вы могли прокомментировать результаты удручающего опроса "Когда, по вашему мнению, закончится война в Чечне?"?
Сергей Бугаев: Действительно серьезная ситуация. Но многие из высказанных мнений приятно услышать, потому что периодически создается впечатление, что эта проблема у нас никого не интересует. Скажем, кто-то привел аналогию с Америкой, с Вьетнамом, напалмом выжигать. Дело в том, что в Америке, когда военные выжигали все во Вьетнаме, общество, с другой стороны, разрывалось от различных общественных акций и манифестаций, движение хиппи действительно серьезно укрепило свои позиции на фоне вьетнамской войны. Общественность Америки не прекращала молчать и добилась очень многого. Это уже другой вопрос то, что сейчас при Буше, благодаря Бин Ладену, все те вопросы, которые американское общество завоевывало десятилетиями по сантиметру, разом рухнули. И вы сегодня можете услышать мнение американцев, американской мыслящей части общества о том, что никакой Америки в данный момент уже не существует, что сейчас существует некая другая страна. Тоже самое можно сказать и о нашей стране. В данном случае крах Советского Союза, который мы так болезненно переживали, на самом деле он переживается в том числе и в Америке. И это связано еще и с крахом капитализма, как вы понимаете. Если сейчас Джордж Буш не примет какие-то экстренные меры по поводу остановки обвала капиталистической системы, то мы будем иметь два советских Союза и еще не факт, что при распаде Соединенных Штатов штат Алабама поведет себя не так как Чечня.
Виктор Резунков: Сергей, у меня вопрос такой встречный: на самом деле, мы, если наблюдаем за последние 15 лет, что происходит в Питере, я не беру крупномасштабные явления, как американские штаты и так далее. У меня создается впечатление, что, несмотря на все попытки, на все усилия властей, сначала собчаковской администрации, теперь администрации Яковлева, все равно все продолжает разрушаться. Может быть, у меня такое субъективное ощущение, нет какого-то стержня, который бы помогал развиваться.
Сергей Бугаев: К сожалению, все эти вещи они не делаются без появления прежде всего каких-то идей очень мощных и отчетливых представлений о том, как можно развивать городскую инфраструктуру в новых условиях. И по большому счету, в российской политики в отношении всего государства таких идей, к сожалению, на данный момент сегодня нет. Например, отчетливой какой-нибудь проявленной национальной политики. Скажем, Франция страдает от того, что они в свое время после войны впустили очень много арабов. Но у нас ведь нет такой проблемы, потому что мы никогда никого никуда не впускаем. Вследствие этого, если мы сейчас имеем одну Чечню, то скоро мы будем иметь массу других проблем. Это связано с тем, как мне кажется, что в нашей стране небольшое население и его легко не только накормить и выдать ему зарплаты, по поводу учителей и Валентины Матвиенко, но и гораздо большего добиться. Если представить себе объем населения, населяющего маленькую Японию и гигантскую России, примерно и там, и там живет, грубо говоря, по 150 миллионов человек. Мы можем пронаблюдать, что происходит с людьми, когда они населены так, как они размещаются в Японии, и что происходит с сознанием людей разжижающимся, если это происходит у нас. Это как следствие эта городская инфраструктура, которая не имеет, к сожалению, таких мощных энергетических импульсов, как, скажем, было во время Брежнева, программа ускорения. Если сейчас, я не говорю о Путине, а у кого-нибудь нашлась бы стала и смелость сказать, что мы начинаем политику ускорения. Потому что, если сейчас не начнется какая-то оригинальная политика, то мы с вами, наше поколение, мы уже сегодня сможем поговорить о том, что будет через 20 лет. И это не очень интересное будущее, к сожалению. Я имею в виду, скажем, какая-то та или иная версия Советского Союза, не такая мощная и не такая красивая, без советских лозунгов, с рекламой "Кока-Колы", но механизм на самом деле советский. Репрессивный аппарат, то, что несколько лет Путину навязывал глава "Альфа-Банка", который говорил о том, что у Путина только один выход - это Пиночет, одна дверь. И, к сожалению, подталкиваемый олигархами, Путин именно оказывается в этой двери, которая называется Пиночет, грубо говоря. Но, к сожалению, здесь есть и хорошие, и плохие аспекты подобного рода поведения, в частности, начало репрессий приходится не на олигархов, как Путин в свое время высказался по поводу того, что, может быть, олигархи это идеальный путь для развития России. Соответственно, нужно было разбираться с олигархами. Но разборки с олигархами начались с писателя Лимонова. Поэтому мы можем говорить о том, что следующим номером могут быть какие-то художники или деятели культуры, потому что они самые безобидные. Всякий политик имеет ту или иную военизированную бригаду, которая за него готова строчить из пулемета. А художники, их пулеметы - это кисти и палитра. Процесс он и не завершался никогда, он был просто каким-то хитрым образом перенацелен на какие-то новые цели. И в этой ситуации голос культуры оказался невостребованным. Все то, что вызревало десятилетиями в условиях андеграунда, к сожалению, очень быстро сдало свои позиции. То есть полная деполитизация российского искусств, российской культуры она, конечно, удручает и опять же вносит свои коррективы в эту картину будущего, такого совершенно беззубого, абсолютно ничтожного декоративного искусства, которое мало кого привлекает. И поэтому мы все меньше и меньше участвуем в мировом художественном процессе.
Виктор Резунков: Сергей, вы собираетесь принимать участие в выборах в Законодательное Собрание каким-то образом?
Сергей Бугаев: К счастью, нет. Потому что это практически лишено какого бы то ни было смысла. Я собираюсь рассказать об одном проекте, который я сейчас делаю. Он не политический, а культурный, потому что действительно наше утро превращается в какую-то мясорубку. Мы сейчас очень завершаем очень интересный проект, есть такой английский певец Марк Калмант, которого мы все очень любили, который действительно. Он приезжал из Лондона, сначала он приезжал с концертами, выступал "Мюзик-холле", и потом как-то еще приехал. В результате мы его уговорили записать одну русскую песню. И это закончилось тем, что сейчас уже записано 17 песен, причем, все эти песни с ведущими российскими певцам, в основном на английском языке, но частично сам Марк на очень корявом русском поет некоторые фразы, типа "эх раз, еще раз, еще много-много раз". В альбоме участвуют замечательные люди от Бориса Гребенщикова до Людмилы Зыкиной в спектре, включая Аллу Баянову, "Муммий-Троль" и еще раз интересных людей, которых бы я всех хотел перечислить. Этот альбом через некоторое время появится. Я говорю об этом, потому что это реальный такой момент процесса взаимодействия культур. Потому что если относительный период оттепели закончится, и наступит новая холодная война, то нам нечем будет даже похвалиться, что были какие-то культурные передышки. В данном случае этот альбом подразумевается как некий элемент, иллюстрирующий взаимодействия России и Запада на достаточно интересном историческом плацдарме, как эта так называемая перестройка. Альбом называется "Сердце на снегу". Очень интересно, самая большая победа, что мы убедили, уговорили Людмилу Зыкину участвовать в альбоме, это была огромная наша победа. И здесь Марк Калмант попал совершенно в точку, потому что ему было очень сложно, конечно, тягаться с Людмилой Зыкиной, с ее замечательным голосом.