Андрей Трухан: Гость нашей субботней программы - барон Эдуард Фальц-Фейн. Маленьким ребенком он был вывезен из России во Францию во время революции. На своей новой родине - во Франции - он стал известным журналистом, а теперь проживает в княжестве Лихтенштейн и торгует сувенирами. Но, самое главное, барон Вальцфейн известный деятель и меценат, который много лет подряд проявляя неслыханной щедростью, возвращает отвергнувшей его родине России утерянные ценности и произведения искусства. С бароном Вальцфейном беседовала наш петербургский корреспондент Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, расскажите немного о себе. Вы помните, хотя бы в немногих чертах, как вы покинули Россию?
Эдуард Фальц-Фейн: Мы были случайно в Петербурге, тогда приглашены от моего дедушки, который был директором Пажеского корпуса. Мы жили в отеле "Медведь". Туда ворвались революционеры, моя сестра и я лежали в постели, и у нас была корь. Мама сказала: "Не подходите - заразитесь". И тогда они испугались и ушли, а папа мой был за дверью, и так мы спаслись. Мы всю ночь не спали, и на другой день уехали навсегда. Как только мы приехали, папа от того, что покинул свою родину, не выдержал и умер. Я его хоронил, когда мне было семь лет. Через несколько месяцев после этого мой дядя, брат отца, основатель знаменитого заповедника Аскания-Нова умер тоже в Берлине, они оба похоронены там.
Татьяна Вольтская: Вы получили образование в Париже, что вы закончили?
Эдуард Фальц-Фейн: Сельскохозяйственный институт. Потому что мама думала, что я поеду обратно в Россию и возьму Аскания-Нова. Но не удалось. Я был журналистом в самой большой газет Франции по спорту, я был корреспондент в Германии. Потом, когда началась война, я был у мамы, хоронил ее. Когда война кончилась, я стал торговать сувенирами в Лихтенштейне. Я единственный русский, который получил гражданство Лихтенштейна и там себе сделал большой магазин. После шесть лет войны сразу начали туристы приезжать. Я разбогател и, благодаря этому, мог помочь России.
Татьяна Вольтская: Ваши предки ведь были очень знаменитые люди?
Эдуард Фальц-Фейн: Я единственный из фамилии, которая имела три адмирала. Один был начальник Кронштадта, другой был начальник Таллинна, а третий был директором морского корпуса в Петербурге. Так что со стороны моей матери, которая рожденная Епанчина, я должен был быть моряком. Но море меня не любит, и когда я на пароходе, меня тошнит, так что ничего не помогло, что у нас было три адмирала.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, известно, что ваш дед Александр Епанчин был последним директором пажеского корпуса.
Эдуард Фальц-Фейн: В этом заведении, где теперь Суворовское училище, был раньше Пажеский корпус. Из Пажеского корпуса выходили самые лучшие офицеры России.
Татьяна Вольтская: При советской власти у вас не было никаких связей с Россией?
Эдуард Фальц-Фейн: Мы же были враги народа, как же я могу связаться с вами, если они не хотят? Я помню, еще два года назад я всегда думал, что когда я попаду в Россию, чтобы опять увидеть страну, где я родился, где мои предки были такие знаменитые. Пошел в посольство, и они меня не приняли, сказали, что эмигрантам здесь места нет, в России меня никто не ждет. Я так был разочарован. Что меня спасло - Олимпийские игры. Я президент Олимпийского комитета моей страны, и тогда они должен были дать визу.
Татьяна Вольтская: Что вам запомнилось в ваш первый приезд?
Эдуард Фальц-Фейн: Мы были беженцы, нас не уважали, в Советском Союзе мы были враги народа. Правда, я похож на врага народа? До сих пор нас не признавали до 91-го года, а теперь нас полюбили, особенно мою семью. Потом Ельцин пригласил всех беженцев приехать на собрание в Москву, это было 18-го августа 91-го года. Мы приехали 600 человек в Москву. В эту ночь переворот. Нас закрыли в отеле "Москва" и не выходить, не заходить. Страшно нам было, мы думали, что нас отправят в Сибирь. В 91-м году опять Россия стала Россией, опять русский флаг появился, я был в восторге и начал вам помогать, что я смог, я все сделал.
Татьяна Вольтская: С тех пор вы очень много подарили России?
Эдуард Фальц-Фейн: Я нахожу вещи, которые исчезли каким-то образом из России во время револции, Гражданской войны, последней войны и так далее. Я их нахожу за границей, покупаю и отдаю туда, где они раньше были. И мои самые лучшие подарки были следующие: я нашел слепок, рука Шаляпина в Америке, которую он подарил одному своему другу. Который с ним в опере "Борис Годунов" всегда пел. Я нашел этот слепок и подарил музею Шаляпина в Петербурге. Это не только слепок, но по руке видно, что вся жизнь Шаляпина здесь. Если показать одному графу, он расскажет всю жизнь Шаляпина.
Татьяна Вольтская: А какой ваш самый последний дар?
Эдуард Фальц-Фейн: Я дал большие средства, чтобы церковь в Суворовском училище, раньше Пажеский корпус, ее привели в порядок.
Татьяна Вольтская: Ну вот, мы опять вернулись к пажескому корпусу. Эдуард Александрович, расскажите, рожалуйста, а что это за история с мундирами пажей, которые вы хотели найти?
Эдуард Фальц-Фейн: Пажеский корпус был красным пятном у Ленина, потому что это была элита. И он приказал все, что с пажеским корпусом связано - уничтожить. Так что бедные пажи, когда они на улице были в мундирах, их брали и к стенке - все. И от того ничего не осталось, от мундиров пажеского корпуса. А какие были красавцы, какие мундиры были! Я старался найти, не мог найти. Единственные две пары, которые сохранились, они в Артиллерийском музее, но ни за что не отдадут, чтобы хранить в Пажеском корпусе, где у нас будет маленький музей. Мой большой друг директор "Эрмитажа" сказал мне, что есть человек, который сделает тот же самый мундир, как они были, только давай денег. Я согласился, и мне сделали два мундира, которые были раньше при моем дедушке.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович. Скажите, кто-нибудь из эмигрантского круга разделяет вашу любовь к России?
Эдуард Фальц-Фейн: Вы знаете, наши беженцы, которые за границей живут, но их первого поколения нет уже никого, все умерли. Это счастье, что я еще жив. Но от первой войны 17-18-х годов больше никого не осталось. Все дети от этих беженцев стали французами, американцами, англичанами, швейцарцами, они больше не интересуются судьбой России. Я же как будто никогда не покидал России, я остался такой же патриот, как вы, которые живете здесь, несмотря на то, что я 85 лет жил за границей. И, как вы видите, я еще говорю по-русски.
Татьяна Вольтская: А ваши дети тоже не являются русскими?
Эдуард Фальц-Фейн: Так и есть, моя дочка Людмила ни слова по-русски не умеет и не интересуется. Муж голландец, она только по-голландски, по-французски, по-английски. А когда папа едет в Россию, когда возвращается, она уже больше не интересуется, не переживает как я. Так что это все, что осталось от старой России, это пропадает, к сожалению.
Татьяна Вольтская: Может быть, к тому же не у всех есть деньги, чтобы помогать бывшей родине?
Эдуард Фальц-Фейн: Они, конечно, не имеют таких средств, как я. У меня чудный бизнес - я король сувениров в Лихтенштейне, загребаю деньги от туристов, которые приезжают ко мне. Если бы они знали, что те деньги, которые они тратят у меня в магазинчике, половина уходит в Россию. Я очень рад, что благодаря этому магазину я могу помогать России.
Татьяна Вольтская: А по-вашему дому в Лихтенштейне можно определить, что там живет русский?
Эдуард Фальц-Фейн: Я живу в русском музее, все, что висит у меня - это русское. Рядом с дворцом большой дом. Вы знаете, что я устроил с князем большую вещь - "Убийство царской семьи" было написано от знаменитого Соколова, и мы не могли узнать правду, как убили царскую семью, пока не увидели Соколовский архив. Но он был за границей у князя Орлова. Хотели продавать Орловы в Лондоне у Сотби, не удалось, потому что было слишком дорого, он хотели 500 тысяч долларов, не продали. Я говорю моему князю: купи этот архив, так как у тебя русские украли твой архив, и он хранится в Москве, получишь обратно твой архив, если ты купишь архив Соколова в Лондоне. И он купил этот архив. И тогда обмен был несколько лет назад, и теперь вы знаете на сто процентов, как убили царскую семью.
Татьяна Вольтская: А каким образом вам удалось, живя за границей, остаться русским?
Эдуард Фальц-Фейн: Мой дедушка генерал Епанчин, директор Пажеского корпуса, учил меня русской культуре, русской истории, русскому языку. Я благодаря моему дедушке за границей научился быть таким же русским, как я всегда был, и моя семья была.
Татьяна Вольтская: Наверное, трудно в Лихтенштейне представлять отдельно взятый островок России?
Эдуард Фальц-Фейн: Я стараюсь найти второго человека моего уровня, но никого никогда я не нашел, который так занимается русским вопросом, как я. Это ужасно мне трудно, потому что я все сам выдумываю, все сам дела. У меня невероятное количество писем, которые я получаю, каждый что-то хочет. Я иногда не разбираюсь, попадаю на жулика и очень трудно потом отделаться от них.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, простите за любопытство, а что это у вас за интересный значок на пиджаке?
Эдуард Фальц-Фейн: Мне президент Ельцин дал - первая награда "Дружба народов". Но там внутри был "Серп и молот", а я потерял свою страну благодаря большевикам, и я должен был носить эту награду, где не русский герб, а советский герб. Я пришел в Петербурге к моему другу, который имеет ювелирный магазин, чтобы он сделал русский герб, тогда я буду носить. И вот мне сделал, я с тех пор ношу. Посол России увидел - о, как красиво! Так что я в этом отношении большой фокусник. При царском режиме были самые красивые ордена в мире, потому что это была ювелирная работа от Фаберже, а эта "Дружба народов" это просто штамп, я его немножко украсил и теперь все в порядке.
Татьяна Вольтская: А вы собираетесь приехать на праздник 300-летия Петербурга.
Эдуард Фальц-Фейн: Конечно, я приеду на 300-летие. В особенности потому, что я занимался годами с Юлианом Семеновым поисками Янтарной комнаты. Я десять лет имел целую бригаду людей, криминалистов от всех стран мира, чтобы найти, но ничего не нашли. Я почетный буду гость там. Путин президент, и Шредер приедет из Германии. Это будет торжество 31-го мая - открытие новой Янтарной комнаты в Царском Селе. Нужно стараться, чтобы в будущем Германия и Россия никогда больше не воевали, и тогда будет покой в Европе.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, у вас есть какая-то мечта, связанная с Россией?
Эдуард Фальц-Фейн: Моя мечта уже устроена. Здесь есть уникальный архив - Российский государственный, они очень мило дали мне комнату, куда я могу положить все мои архивы, которые я имею у себя. Так что там у меня комната, и я могу туда, каждый раз, когда я приезжаю, я что-то беру с собой. Вот это моя мечта.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, расскажите немного о себе. Вы помните, хотя бы в немногих чертах, как вы покинули Россию?
Эдуард Фальц-Фейн: Мы были случайно в Петербурге, тогда приглашены от моего дедушки, который был директором Пажеского корпуса. Мы жили в отеле "Медведь". Туда ворвались революционеры, моя сестра и я лежали в постели, и у нас была корь. Мама сказала: "Не подходите - заразитесь". И тогда они испугались и ушли, а папа мой был за дверью, и так мы спаслись. Мы всю ночь не спали, и на другой день уехали навсегда. Как только мы приехали, папа от того, что покинул свою родину, не выдержал и умер. Я его хоронил, когда мне было семь лет. Через несколько месяцев после этого мой дядя, брат отца, основатель знаменитого заповедника Аскания-Нова умер тоже в Берлине, они оба похоронены там.
Татьяна Вольтская: Вы получили образование в Париже, что вы закончили?
Эдуард Фальц-Фейн: Сельскохозяйственный институт. Потому что мама думала, что я поеду обратно в Россию и возьму Аскания-Нова. Но не удалось. Я был журналистом в самой большой газет Франции по спорту, я был корреспондент в Германии. Потом, когда началась война, я был у мамы, хоронил ее. Когда война кончилась, я стал торговать сувенирами в Лихтенштейне. Я единственный русский, который получил гражданство Лихтенштейна и там себе сделал большой магазин. После шесть лет войны сразу начали туристы приезжать. Я разбогател и, благодаря этому, мог помочь России.
Татьяна Вольтская: Ваши предки ведь были очень знаменитые люди?
Эдуард Фальц-Фейн: Я единственный из фамилии, которая имела три адмирала. Один был начальник Кронштадта, другой был начальник Таллинна, а третий был директором морского корпуса в Петербурге. Так что со стороны моей матери, которая рожденная Епанчина, я должен был быть моряком. Но море меня не любит, и когда я на пароходе, меня тошнит, так что ничего не помогло, что у нас было три адмирала.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, известно, что ваш дед Александр Епанчин был последним директором пажеского корпуса.
Эдуард Фальц-Фейн: В этом заведении, где теперь Суворовское училище, был раньше Пажеский корпус. Из Пажеского корпуса выходили самые лучшие офицеры России.
Татьяна Вольтская: При советской власти у вас не было никаких связей с Россией?
Эдуард Фальц-Фейн: Мы же были враги народа, как же я могу связаться с вами, если они не хотят? Я помню, еще два года назад я всегда думал, что когда я попаду в Россию, чтобы опять увидеть страну, где я родился, где мои предки были такие знаменитые. Пошел в посольство, и они меня не приняли, сказали, что эмигрантам здесь места нет, в России меня никто не ждет. Я так был разочарован. Что меня спасло - Олимпийские игры. Я президент Олимпийского комитета моей страны, и тогда они должен были дать визу.
Татьяна Вольтская: Что вам запомнилось в ваш первый приезд?
Эдуард Фальц-Фейн: Мы были беженцы, нас не уважали, в Советском Союзе мы были враги народа. Правда, я похож на врага народа? До сих пор нас не признавали до 91-го года, а теперь нас полюбили, особенно мою семью. Потом Ельцин пригласил всех беженцев приехать на собрание в Москву, это было 18-го августа 91-го года. Мы приехали 600 человек в Москву. В эту ночь переворот. Нас закрыли в отеле "Москва" и не выходить, не заходить. Страшно нам было, мы думали, что нас отправят в Сибирь. В 91-м году опять Россия стала Россией, опять русский флаг появился, я был в восторге и начал вам помогать, что я смог, я все сделал.
Татьяна Вольтская: С тех пор вы очень много подарили России?
Эдуард Фальц-Фейн: Я нахожу вещи, которые исчезли каким-то образом из России во время револции, Гражданской войны, последней войны и так далее. Я их нахожу за границей, покупаю и отдаю туда, где они раньше были. И мои самые лучшие подарки были следующие: я нашел слепок, рука Шаляпина в Америке, которую он подарил одному своему другу. Который с ним в опере "Борис Годунов" всегда пел. Я нашел этот слепок и подарил музею Шаляпина в Петербурге. Это не только слепок, но по руке видно, что вся жизнь Шаляпина здесь. Если показать одному графу, он расскажет всю жизнь Шаляпина.
Татьяна Вольтская: А какой ваш самый последний дар?
Эдуард Фальц-Фейн: Я дал большие средства, чтобы церковь в Суворовском училище, раньше Пажеский корпус, ее привели в порядок.
Татьяна Вольтская: Ну вот, мы опять вернулись к пажескому корпусу. Эдуард Александрович, расскажите, рожалуйста, а что это за история с мундирами пажей, которые вы хотели найти?
Эдуард Фальц-Фейн: Пажеский корпус был красным пятном у Ленина, потому что это была элита. И он приказал все, что с пажеским корпусом связано - уничтожить. Так что бедные пажи, когда они на улице были в мундирах, их брали и к стенке - все. И от того ничего не осталось, от мундиров пажеского корпуса. А какие были красавцы, какие мундиры были! Я старался найти, не мог найти. Единственные две пары, которые сохранились, они в Артиллерийском музее, но ни за что не отдадут, чтобы хранить в Пажеском корпусе, где у нас будет маленький музей. Мой большой друг директор "Эрмитажа" сказал мне, что есть человек, который сделает тот же самый мундир, как они были, только давай денег. Я согласился, и мне сделали два мундира, которые были раньше при моем дедушке.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович. Скажите, кто-нибудь из эмигрантского круга разделяет вашу любовь к России?
Эдуард Фальц-Фейн: Вы знаете, наши беженцы, которые за границей живут, но их первого поколения нет уже никого, все умерли. Это счастье, что я еще жив. Но от первой войны 17-18-х годов больше никого не осталось. Все дети от этих беженцев стали французами, американцами, англичанами, швейцарцами, они больше не интересуются судьбой России. Я же как будто никогда не покидал России, я остался такой же патриот, как вы, которые живете здесь, несмотря на то, что я 85 лет жил за границей. И, как вы видите, я еще говорю по-русски.
Татьяна Вольтская: А ваши дети тоже не являются русскими?
Эдуард Фальц-Фейн: Так и есть, моя дочка Людмила ни слова по-русски не умеет и не интересуется. Муж голландец, она только по-голландски, по-французски, по-английски. А когда папа едет в Россию, когда возвращается, она уже больше не интересуется, не переживает как я. Так что это все, что осталось от старой России, это пропадает, к сожалению.
Татьяна Вольтская: Может быть, к тому же не у всех есть деньги, чтобы помогать бывшей родине?
Эдуард Фальц-Фейн: Они, конечно, не имеют таких средств, как я. У меня чудный бизнес - я король сувениров в Лихтенштейне, загребаю деньги от туристов, которые приезжают ко мне. Если бы они знали, что те деньги, которые они тратят у меня в магазинчике, половина уходит в Россию. Я очень рад, что благодаря этому магазину я могу помогать России.
Татьяна Вольтская: А по-вашему дому в Лихтенштейне можно определить, что там живет русский?
Эдуард Фальц-Фейн: Я живу в русском музее, все, что висит у меня - это русское. Рядом с дворцом большой дом. Вы знаете, что я устроил с князем большую вещь - "Убийство царской семьи" было написано от знаменитого Соколова, и мы не могли узнать правду, как убили царскую семью, пока не увидели Соколовский архив. Но он был за границей у князя Орлова. Хотели продавать Орловы в Лондоне у Сотби, не удалось, потому что было слишком дорого, он хотели 500 тысяч долларов, не продали. Я говорю моему князю: купи этот архив, так как у тебя русские украли твой архив, и он хранится в Москве, получишь обратно твой архив, если ты купишь архив Соколова в Лондоне. И он купил этот архив. И тогда обмен был несколько лет назад, и теперь вы знаете на сто процентов, как убили царскую семью.
Татьяна Вольтская: А каким образом вам удалось, живя за границей, остаться русским?
Эдуард Фальц-Фейн: Мой дедушка генерал Епанчин, директор Пажеского корпуса, учил меня русской культуре, русской истории, русскому языку. Я благодаря моему дедушке за границей научился быть таким же русским, как я всегда был, и моя семья была.
Татьяна Вольтская: Наверное, трудно в Лихтенштейне представлять отдельно взятый островок России?
Эдуард Фальц-Фейн: Я стараюсь найти второго человека моего уровня, но никого никогда я не нашел, который так занимается русским вопросом, как я. Это ужасно мне трудно, потому что я все сам выдумываю, все сам дела. У меня невероятное количество писем, которые я получаю, каждый что-то хочет. Я иногда не разбираюсь, попадаю на жулика и очень трудно потом отделаться от них.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, простите за любопытство, а что это у вас за интересный значок на пиджаке?
Эдуард Фальц-Фейн: Мне президент Ельцин дал - первая награда "Дружба народов". Но там внутри был "Серп и молот", а я потерял свою страну благодаря большевикам, и я должен был носить эту награду, где не русский герб, а советский герб. Я пришел в Петербурге к моему другу, который имеет ювелирный магазин, чтобы он сделал русский герб, тогда я буду носить. И вот мне сделал, я с тех пор ношу. Посол России увидел - о, как красиво! Так что я в этом отношении большой фокусник. При царском режиме были самые красивые ордена в мире, потому что это была ювелирная работа от Фаберже, а эта "Дружба народов" это просто штамп, я его немножко украсил и теперь все в порядке.
Татьяна Вольтская: А вы собираетесь приехать на праздник 300-летия Петербурга.
Эдуард Фальц-Фейн: Конечно, я приеду на 300-летие. В особенности потому, что я занимался годами с Юлианом Семеновым поисками Янтарной комнаты. Я десять лет имел целую бригаду людей, криминалистов от всех стран мира, чтобы найти, но ничего не нашли. Я почетный буду гость там. Путин президент, и Шредер приедет из Германии. Это будет торжество 31-го мая - открытие новой Янтарной комнаты в Царском Селе. Нужно стараться, чтобы в будущем Германия и Россия никогда больше не воевали, и тогда будет покой в Европе.
Татьяна Вольтская: Эдуард Александрович, у вас есть какая-то мечта, связанная с Россией?
Эдуард Фальц-Фейн: Моя мечта уже устроена. Здесь есть уникальный архив - Российский государственный, они очень мило дали мне комнату, куда я могу положить все мои архивы, которые я имею у себя. Так что там у меня комната, и я могу туда, каждый раз, когда я приезжаю, я что-то беру с собой. Вот это моя мечта.