Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Светлана Толмачева, которая беседует с председателем организации "Союз "Маяк" Любовью Мальцевой.
Кирилл Кобрин: Областная общественная организация "Союз "Маяк" заявляет о нарушении прав пострадавших от взрыва в 1957-м году на предприятии "Маяк" в Челябинской области. Председатель организации "Союз "Маяк" Любовь Мальцева считает, что ее членам врачи незаконно отказывают в помощи в центре радиационной медицины в Екатеринбурге. У микрофона Светлана Толмачева:
Светлана Толмачева: В этом году исполнится 47 лет со дня одной из крупнейших ядерных аварий Советского Союза. 29 сентября 1957-го года на комбинате "Маяк" в городе Озерске Челябинской области произошла ядерная катастрофа. По сведениям международной экологической группы "Экозащита", в атмосферу было выброшено не менее 20 миллионов кюри радиации. Любовь Николаевна, как вы считаете, достаточно ли общество информировано о том, каковы были последствия взрыва на "Маяке"?
Любовь Мальцева: Я думаю, что информировано очень немного. Наша организация сейчас за последние полтора года, как мы работаем, конечно, приобрели какие-то знания, мы все вооружились законами. А общество в целом знает, я думаю, очень смутно. Потому что до начала 90-х годов вообще об этой ядерной катастрофе умалчивало правительство в нашей стране. Я выросла на реке Теча. Одна из маленьких речушек России, протекает по Курганской, Челябинской, Свердловской областям. Мы там купались, загорали, там же пасся скот, жизнь протекала на реке Теча. И только когда произошла катастрофа на Чернобыльской атомной станции, когда о ней заговорил мир, и когда наше государство обратило внимание на чернобыльцев, международная общественность сказала нашему правительству о том, что у вас в стране есть еще забытые жертвы, те люди, которые оказались в зоне радиации "Маяка".
Светлана Толмачева: Как раз те, кто жили в селах по берегам реки Теча?
Любовь Мальцева: Это мы сейчас узнали, что с 1948-го года производственное объединение "Маяк" свои отходы сбрасывало в эту прекрасную, по нашим понятиям, по нашим воспоминаниям детства реку. И так с 1948-го года река несла смерть.
Светлана Толмачева: Любовь Николаевна, сейчас у вас есть статус жертв "Маяка" на государственном уровне?
Любовь Мальцева: У нас у большинства документы, которые говорят о том, что кого-то эвакуировали оттуда, кто-то добровольно выехал, на нас распространяется закон о чернобыльцах, у нас те же самые льготы, тот же самый статус. Но в действительности за последние годы на местном уровне все наши льготы стали урезаться, ограничивать нас в этих льготах и как можно меньше давать возможности нам этими льготами пользоваться.
Светлана Толмачева: Сегодня у тех, кто пострадал от взрыва на "Маяке", действительно много претензий к властям. Давайте послушаем, что говорят члены вашей организации, члены свердловской областной организации "Союз "Маяк".
Женщина: В свое время был создан центр радиационной медицины по чернобыльцам. А когда вышел закон в 1993-м году по "маяковцам", "маяковцы" были прикреплены к этому же центру. Сейчас же одним росчерком пера или указом "маяковцев" сняли с центра. Но почему же об этом никто никому из нас не удосужился сказать, по какой причине?
Мужчина: Последних примерно два месяца перестали принимать в поликлинике второй больницы и выписывать лекарства. Этот центр реабилитации чернобыльцев и "маяковцев". Я записался на прием к министру здравоохранения Склярову, он расспрашивал и сказал, что вообще-то вы должны лечиться по месту жительства, но мы ваш вопрос решаем. Я считаю, что к нам относятся недостойно, не так, как должны относиться к россиянам.
Мужчина: Мы пользовались коммунальными услугами, платили за все 50%, и за членов семьи. Но с сентября 2002-го года почему-то вдруг, хотя закон не менялся, оплата резко поменялась. То есть коммунальные услуги все только на одного льготника, а членам семьи ничего.
Мужчина: Я ликвидатор аварии с 1958-го года. По месту жительства сейчас лекарства не выписывают, выписывают такие, которые мне нельзя пить. А в чернобыльской больнице мне выписывали те, которые мне положены. Я не знаю, к кому обращаться. Мне кажется, по правам человека в России относятся не так, как положено.
Женщина: Нас не уважают на всех уровнях, начиная с собеса. К ним приходишь, спрашиваешь, они ничего не знают. Есть такая статья "добавка к минимальной пенсии". Не знаем, сколько там, может 30 рублей, может 40 рублей. У кого что можно узнать? Где законы наши по "Маяку", которые прописаны от А до Я?
Светлана Толмачева: Любовь Николаевна, речь идет о том, что пострадавшие от взрыва на "Маяке" лишены льгот. Что вы советуете тем людям, которые приходят к вам и жалуются на произвол со стороны властей?
Любовь Мальцева: Вы знаете, советов очень много: подавать в суд, подавать заявление прокурору. Прокурор Галкин в районе отказывается рассматривать наши заявления. Было таких два инцидента. Только можем посоветовать объединиться и добиваться выполнения всех законов.
Я хочу продолжить те мысли, которые высказали мои товарищи по несчастью. Да, в нашей стране на пострадавших смотрят, как на людей-обузу. Они уже не нужны, на них испытали ядерное оружие. Мы так считаем, что в нашей стране мы первыми приняли на себя удар радиации. Мы прекрасно понимаем, чем наша организация, да и все "маяковцы", которые не вступили в организацию, почему нас открепили от этой больницы, хотя руководство больницей говорит, что мы не открепили вас, вы можете придти на консультацию, мы понимаем, почему нас из этой больницы выпроводили: потому что эта больница, это коллектив привык работать с большими чиновниками. Они и до 90-х годов были как спецбольница для номенклатуры, и сейчас они добились права принимать на коммерческих условиях больных, это выгодно. Мы очень невыгодные для них пациенты, мы должны там лечиться бесплатно.
А сейчас такое положение: идите лечитесь в районную поликлинику. А ведь районная поликлиника не получает на нас деньги в отличие от центра радиационной медицины, государство перечисляет деньги на лечение. А мы не можем получить самого элементарного - медицинского обслуживания, о чем в наших законах записано в первую очередь.
Светлана Толмачева: Уполномоченный по правам человека по Свердловской области Татьяна Мерзлякова считает, что дело здесь совсем не в спецобслуживании в той больнице, о которой идет речь, а в том, что программы по жертвам "Маяка" не финансируются должным образом.
Татьяна Мерзлякова: Льгот "маяковцев" на территории Свердловской области по закону никто не лишал. Я достаточно жестко хотела бы сказать, что это федеральная проблема. У наших субъектов федерации есть свои задачи, вы знаете, учителя, врачи и так далее. "Маяк" - это несчастье федерального масштаба. И поэтому, конечно, государство не должно забывать этих людей, но оно их "кинуло", по-другому я не могу сказать. Программа финансируется плохо, программа забывается.
Светлана Толмачева: Любовь Николаевна, скажите, как в дальнейшем будет строиться ваш диалог с властью?
Любовь Мальцева: Нам бы очень хотелось, чтобы нас услышали власти федерального уровня, чтобы нас услышали наши депутаты Государственной Думы. Именно сейчас в эти дни, насколько нам известно, в Государственной Думе обсуждаются социальные законы. Нам бы очень хотелось, чтобы нас понимали и выполняли то, что записано в государственных законах.
Кирилл Кобрин: Областная общественная организация "Союз "Маяк" заявляет о нарушении прав пострадавших от взрыва в 1957-м году на предприятии "Маяк" в Челябинской области. Председатель организации "Союз "Маяк" Любовь Мальцева считает, что ее членам врачи незаконно отказывают в помощи в центре радиационной медицины в Екатеринбурге. У микрофона Светлана Толмачева:
Светлана Толмачева: В этом году исполнится 47 лет со дня одной из крупнейших ядерных аварий Советского Союза. 29 сентября 1957-го года на комбинате "Маяк" в городе Озерске Челябинской области произошла ядерная катастрофа. По сведениям международной экологической группы "Экозащита", в атмосферу было выброшено не менее 20 миллионов кюри радиации. Любовь Николаевна, как вы считаете, достаточно ли общество информировано о том, каковы были последствия взрыва на "Маяке"?
Любовь Мальцева: Я думаю, что информировано очень немного. Наша организация сейчас за последние полтора года, как мы работаем, конечно, приобрели какие-то знания, мы все вооружились законами. А общество в целом знает, я думаю, очень смутно. Потому что до начала 90-х годов вообще об этой ядерной катастрофе умалчивало правительство в нашей стране. Я выросла на реке Теча. Одна из маленьких речушек России, протекает по Курганской, Челябинской, Свердловской областям. Мы там купались, загорали, там же пасся скот, жизнь протекала на реке Теча. И только когда произошла катастрофа на Чернобыльской атомной станции, когда о ней заговорил мир, и когда наше государство обратило внимание на чернобыльцев, международная общественность сказала нашему правительству о том, что у вас в стране есть еще забытые жертвы, те люди, которые оказались в зоне радиации "Маяка".
Светлана Толмачева: Как раз те, кто жили в селах по берегам реки Теча?
Любовь Мальцева: Это мы сейчас узнали, что с 1948-го года производственное объединение "Маяк" свои отходы сбрасывало в эту прекрасную, по нашим понятиям, по нашим воспоминаниям детства реку. И так с 1948-го года река несла смерть.
Светлана Толмачева: Любовь Николаевна, сейчас у вас есть статус жертв "Маяка" на государственном уровне?
Любовь Мальцева: У нас у большинства документы, которые говорят о том, что кого-то эвакуировали оттуда, кто-то добровольно выехал, на нас распространяется закон о чернобыльцах, у нас те же самые льготы, тот же самый статус. Но в действительности за последние годы на местном уровне все наши льготы стали урезаться, ограничивать нас в этих льготах и как можно меньше давать возможности нам этими льготами пользоваться.
Светлана Толмачева: Сегодня у тех, кто пострадал от взрыва на "Маяке", действительно много претензий к властям. Давайте послушаем, что говорят члены вашей организации, члены свердловской областной организации "Союз "Маяк".
Женщина: В свое время был создан центр радиационной медицины по чернобыльцам. А когда вышел закон в 1993-м году по "маяковцам", "маяковцы" были прикреплены к этому же центру. Сейчас же одним росчерком пера или указом "маяковцев" сняли с центра. Но почему же об этом никто никому из нас не удосужился сказать, по какой причине?
Мужчина: Последних примерно два месяца перестали принимать в поликлинике второй больницы и выписывать лекарства. Этот центр реабилитации чернобыльцев и "маяковцев". Я записался на прием к министру здравоохранения Склярову, он расспрашивал и сказал, что вообще-то вы должны лечиться по месту жительства, но мы ваш вопрос решаем. Я считаю, что к нам относятся недостойно, не так, как должны относиться к россиянам.
Мужчина: Мы пользовались коммунальными услугами, платили за все 50%, и за членов семьи. Но с сентября 2002-го года почему-то вдруг, хотя закон не менялся, оплата резко поменялась. То есть коммунальные услуги все только на одного льготника, а членам семьи ничего.
Мужчина: Я ликвидатор аварии с 1958-го года. По месту жительства сейчас лекарства не выписывают, выписывают такие, которые мне нельзя пить. А в чернобыльской больнице мне выписывали те, которые мне положены. Я не знаю, к кому обращаться. Мне кажется, по правам человека в России относятся не так, как положено.
Женщина: Нас не уважают на всех уровнях, начиная с собеса. К ним приходишь, спрашиваешь, они ничего не знают. Есть такая статья "добавка к минимальной пенсии". Не знаем, сколько там, может 30 рублей, может 40 рублей. У кого что можно узнать? Где законы наши по "Маяку", которые прописаны от А до Я?
Светлана Толмачева: Любовь Николаевна, речь идет о том, что пострадавшие от взрыва на "Маяке" лишены льгот. Что вы советуете тем людям, которые приходят к вам и жалуются на произвол со стороны властей?
Любовь Мальцева: Вы знаете, советов очень много: подавать в суд, подавать заявление прокурору. Прокурор Галкин в районе отказывается рассматривать наши заявления. Было таких два инцидента. Только можем посоветовать объединиться и добиваться выполнения всех законов.
Я хочу продолжить те мысли, которые высказали мои товарищи по несчастью. Да, в нашей стране на пострадавших смотрят, как на людей-обузу. Они уже не нужны, на них испытали ядерное оружие. Мы так считаем, что в нашей стране мы первыми приняли на себя удар радиации. Мы прекрасно понимаем, чем наша организация, да и все "маяковцы", которые не вступили в организацию, почему нас открепили от этой больницы, хотя руководство больницей говорит, что мы не открепили вас, вы можете придти на консультацию, мы понимаем, почему нас из этой больницы выпроводили: потому что эта больница, это коллектив привык работать с большими чиновниками. Они и до 90-х годов были как спецбольница для номенклатуры, и сейчас они добились права принимать на коммерческих условиях больных, это выгодно. Мы очень невыгодные для них пациенты, мы должны там лечиться бесплатно.
А сейчас такое положение: идите лечитесь в районную поликлинику. А ведь районная поликлиника не получает на нас деньги в отличие от центра радиационной медицины, государство перечисляет деньги на лечение. А мы не можем получить самого элементарного - медицинского обслуживания, о чем в наших законах записано в первую очередь.
Светлана Толмачева: Уполномоченный по правам человека по Свердловской области Татьяна Мерзлякова считает, что дело здесь совсем не в спецобслуживании в той больнице, о которой идет речь, а в том, что программы по жертвам "Маяка" не финансируются должным образом.
Татьяна Мерзлякова: Льгот "маяковцев" на территории Свердловской области по закону никто не лишал. Я достаточно жестко хотела бы сказать, что это федеральная проблема. У наших субъектов федерации есть свои задачи, вы знаете, учителя, врачи и так далее. "Маяк" - это несчастье федерального масштаба. И поэтому, конечно, государство не должно забывать этих людей, но оно их "кинуло", по-другому я не могу сказать. Программа финансируется плохо, программа забывается.
Светлана Толмачева: Любовь Николаевна, скажите, как в дальнейшем будет строиться ваш диалог с властью?
Любовь Мальцева: Нам бы очень хотелось, чтобы нас услышали власти федерального уровня, чтобы нас услышали наши депутаты Государственной Думы. Именно сейчас в эти дни, насколько нам известно, в Государственной Думе обсуждаются социальные законы. Нам бы очень хотелось, чтобы нас понимали и выполняли то, что записано в государственных законах.