Петр Вайль, Прага:Имя Саддама Хусейна в его собственной стране предпочитали не называть в обычных уличных и бытовых разговорах. Самые распространенные псевдонимы были - "Дядя" или "Старик". Когда-то, в начале его авторитарного правления, превратившегося в безошибочно диктаторский режим, такая маскировка нужна была в целях безопасности. Но понятно, что очень скоро ухо агента или осведомителя реагировало на "Дядю" не хуже, чем на настоящее имя иракского президента. Но употребление псевдонимов осталось – не только и не столько по привычке, сколько потому, что срабатывает мифологическое сознание. Имя жестокого всесильного существа табуируется. Так древние славяне не называли медведя его изначальным именем, так их поздние потомки предпочитали говорить "Коба", "Усатый" или даже "Гуталин". Опять-таки понятно, что за "Гуталина" можно было схлопотать лет двадцать пять, но выговорить имя "Сталин" было все равно страшно.
То, что Саддам Хусейн, всю жизнь, кстати, восхищавшийся Сталиным, существовал в своем народе под псевдонимом – лучший ответ на вопрос, зачем так нужно было его поймать. Ведь с точки зрения простой прагматики, это вовсе не обязательно: режим-то свергнут, какая разница, где ведет свое физическое существование диктатор, если его политическая жизнь прекращена. Но знаки и символы – такая же прагматическая реальность, как бомбы и танки. Это хорошо стало понятно именно в наше время. Тираны даже еще ХХ века уходили из жизни либо покойно и мирно, как Сталин, либо от своей руки, как Гитлер. Наше время осознало значение символа в полной мере. Потому нет спокойной старости у Пиночета, потому под судом Милошевич, потому пойман и предстанет перед судом Саддам Хусейн. Символ не должен просто исчезнуть, он должен быть развенчан.
То, что Саддам Хусейн, всю жизнь, кстати, восхищавшийся Сталиным, существовал в своем народе под псевдонимом – лучший ответ на вопрос, зачем так нужно было его поймать. Ведь с точки зрения простой прагматики, это вовсе не обязательно: режим-то свергнут, какая разница, где ведет свое физическое существование диктатор, если его политическая жизнь прекращена. Но знаки и символы – такая же прагматическая реальность, как бомбы и танки. Это хорошо стало понятно именно в наше время. Тираны даже еще ХХ века уходили из жизни либо покойно и мирно, как Сталин, либо от своей руки, как Гитлер. Наше время осознало значение символа в полной мере. Потому нет спокойной старости у Пиночета, потому под судом Милошевич, потому пойман и предстанет перед судом Саддам Хусейн. Символ не должен просто исчезнуть, он должен быть развенчан.