Программу ведет Петр Вайль. Участвуют корреспонденты Радио Свобода Кристина Горелик, Максим Ярошевский и Владимир Бабурин. С главным редактором газеты "Версия" Рустамом Арифджановым беседовал Дмитрий Волчек.
Петр Вайль: Около сотни бывших заложников в Театральном центре на Дубровке, по данным средств массовой информации, числятся пропавшими без вести. Власти опровергают информацию журналистов. Рассказывает Кристина Горелик:Кристина Горелик: После штурма театрального центра на Дубровке в средства массовой информации стали обращаться люди безуспешно пытающиеся найти своих родственников и друзей. На сайтах Интернет изданий Vazhno.RU, Grani.RU, News.Ru.Com. На Интернет странице радио "Эхо Москвы" помещены списки с фамилиями и именам пропавших без вести. Сейчас это 97 человек. О том, как составлялись списки бывших заложников, рассказывает редактор отдела новостей интернет-издания Grani.RU Мария Вуль:
Мария Вуль: Были люди, которые из зала ДК, которые по телефону диктовали фамилии тех, кто там находится. Мы взяли эти списки. Взяли списки по больницам наши корреспонденты, когда уже стали вывешивать, кто в больницах лежит, мы взяли списки, плюс заявки родственников нам, или на сайт Vazhno.RU, с которым мы работаем совместно. Все эти заявки мы тоже объединили в общий список заложников по алфавиту. Потом оттуда мы выбрали тех людей, про которых мы ничего не знаем, не знаем точно, что погибли, не знаем точно, что в больницах. Так составлялся список пропавших без вести.
Кристина Горелик: Мария, а вам звонили родственники пропавших без вести людей, и спрашивали о какой-либо информации, или сами говорили о том, что не могут найти этих людей?
Мария Вуль: Да, было несколько таких писем, особенно в первые дни, когда была неразбериха, но в последние дни, в основном, это были родственники Родионова Дмитрия Игоревича и Сидоренко Юрия Петровича, сегодня выяснилось, что оба они погибли.
Кристина Горелик: Несколько дней назад на вашем информационном сайте висел список из 150 пропавших без вести бывших заложников. Сейчас это 97 человек. Насколько велика вероятность того, что все эти пропавшие без вести люди будут найдены?
Мария Вуль: Мы нашли с тех пор 71 человека. Все цифры можно посмотреть на сайте. Только что вносила в списки Дмитрия Родионова и Юрия Сидоренко. в подавленном состоянии. Где-то, 50 на 50, что с остальными людьми - я не знаю. Пока я точно не буду знать, что у них все в порядке, я не буду удалять их из списков, потому что кажется неправильным.
Кристина Горелик: Вместе с тем официальные власти отрицают сообщения о без вести пропавших бывших заложниках, в конце прошлой недели прокурор Москвы Михаил Авдюков заявил, что родственники имеют полные сведения о тех бывших заложниках, кто был зарегистрирован в больнице. Лица, которые находятся в моргах, опознаны все, добавил он. Прокурор Москвы подчеркнул, что каких-либо обращений от граждан, которые искали бы своих близких или знакомых, в прокуратуру не поступало. В то же время, посольство Грузии неоднократно делало официальные заявления по поводу пропавших без вести трех людей с грузинскими фамилиями, которые могли присутствовать на мюзикле Норд-Ост. Всего, по данным грузинского посольства, в Театральном центре на Дубровке присутствовали пятеро грузин. С первым секретарем посла Грузии в России Лелой Анджапаридзе беседовал корреспондент Радио Свобода Максим Ярошевский:
Лела Анджапаридзе: Двоих мы нашли. Это Джмухадзе, женщина, которая уже давно дома, в первый же день она была дом, и вторая, девочка, 15-летняя Кетеван Чипашвили. Посольство, естественно, связалось с родителями, мы смогли рассказать, где находятся их близкие, наше руководство было в больнице, привезли их домой, а что касается этих троих, вы знаете, к сожалению, у нас нет информации даже о том, являются ли они гражданами Грузии. Мы искали всех грузин, независимо от того, граждане они Грузии, или России, или другого государства. Эти списки, которые нам переданы, там еще числится фамилия Напетваритдзе Олег с супругой, это двое человек, и еще Онтадзе, но такой грузинской фамилии нет, мы думаем, что это Антадзе, так как мы все время на связи с Грузией, несколько раз передавали фамилии, вы знаете, насколько у нас родство близкое. никаких заявок на имя посольства не поступало, то есть, их практически никто не ищет. У нас есть специальный советник в области медицины, бывший министр здравоохранения Абхазии госпожа Мери Джамгреладзе, которая практически каждый день звонит по больницам, мы своих сотрудников пустили в больницы, к сожалению, в больницах их нет. Мы объявляли горячую линию посольства, где 24 часа находится наш оперативный сотрудник, когда все это происходило, мы все дежурили в штабе. Имеем, естественно, связь с прокуратурой, с горячей линией. У нас обоюдный контакт, потому что они тоже заинтересованы, эти люди числятся в без вести пропавших. Мы с российской стороной все мероприятия проводим, но пока, к сожалению, у нас никаких данных об этих троих людях нет. Я хочу надеяться, что просто списки были не уточнены, и они просто не присутствовали на мероприятии.
Кристина Горелик: Неизвестна судьба гражданина Украины Евгения Демченко из Донецка. Об этом сообщил посол Украины в России Николай Белоблоцкий, и добавил, что представители посольства находятся в постоянном контакте с МВЛД России.
Петр Вайль: В понедельник вечером прокуратура Москвы еще раз опровергла появившиеся в ряде средств массовой информации сообщения о том, что якобы имеются неустановленные бывшие заложники из числа захваченных террористами. Все бывшие заложники установлены погибшие опознаны, пропавших без вести нет, говорится в сообщении управления информации и общественных связей Генеральной прокуратуры РФ.
Детали теракта на Дубровке и освобождения заложников остаются главной темой российской печати. Журналисты по-прежнему задают вопросы, которые руководители специальных служб оставляют без ответа. Многие издания пытаются проводить собственные расследования, что не нравится властям. С обзором московских газет – Владимир Бабурин:
Владимир Бабурин: История с захватом заложников в ДК на Дубровке и их освобождением отнюдь не закончилась. Основное действие, пишет "Коммерсантъ", только начинается. Обе стороны, и чеченские сепаратисты, и российские военные, решили бить врага в его логове. "Коммерсантъ" считает, что повторится ситуация начала войны со всеми вытекающими последствиями - разрушением уже отстроенных домов, новыми массовыми жертвами и бегством мирных жителей на сопредельные территории.
"Новая газета" задает своим читателям вопросы, которые терзают сегодня всех. "Почему террористам удалось спрятать оружие и взрывчатку, свободно проехать по Москве и войти в ДК? И почему их наконец не вычислили". И надеется, что следствие выяснит конкретные причины. Эта же газета в другой публикации пишет: "Убивал не только газ. Убивало время". Директор московской службы спасения Александр Шабалов в интервью "Новой газете" сказал, что спасателей перед штурмом никто не собирал, не поставил им никаких задач, не объяснил, где кто должен находиться, каким образом поддерживать связь, и какими маршрутами двигаться.
"Заложникам приказали не болтать лишнего", - сообщает "Московский комсомолец" и, отвечая на собственный вопрос, как запретить болтать лишнее шести сотням человек, утверждает: российскими спецслужбам удалось это сделать, люди, захваченные террористами во время мюзикла "Норд-Ост" не балуют журналистами подробностями своего пребывания в ДК, подавляющее большинство заложников, согласившихся дать интервью, сообщают одни и те же общие вещи, избегая деталей. "Слухмейкеры" утверждают, что связано это с подпиской о неразглашении некоторых подробностей, которую взяли с пострадавших. Недаром к находящимся в больницах заложникам долгое время не пускали не только прессу, но и близких родственников. МК также добавляет, что в Москве продолжают муссировать слухи о сбежавших негодяях и спецслужбы хранят по этому поводу молчание, поскольку не хотят подрывать свои и без того непрочные позиции.
Тем временем, родственники многих заложников, это уже публикация в "Независимой газете", до сих пор ничего не знают о судьбе своих близких. По разным подсчетам, не найдены от 75 до 118 человек. И ответа об их судьбе не дают ни врачи, ни операторы горячих линий. Родственникам трудно представить, где могли оказаться их родные. На прошлой неделе один из заложников, курсант военного училища, была найден в специальном морге среди убитых боевиков. Та же "Независимая" пишет об обвинении в адрес редактора отдела национальной безопасности газеты "Версия" Андрея Солдатова. В его материале под названием "Маскировка", опубликованной в мае, речь шла о строительстве жилых зданий в тех местах, где находятся спецобъекты ФСБ. Солдатов заявил, что при подготовке статьи использовал только открытые источники. В ФСБ считают иначе. Журналист Солдатов вместе с главным редактором "Версии" Рустамом Арифджановым вызваны на допрос в ФСБ.
В последнем же номере самой "Версии" утверждается, что спецслужбы знали о подготовке теракта в Москве. Когда этот номер верстался – среди его авторов и Андрей Солдатов – в редакцию "Версии" и прибыли 8 сотрудников ФСБ. По некоторым данным, пишет "Версия", у банды Бараева было в городе несколько десятков сообщников, и самая главная спецслужбы вместо того, чтобы искать бандитов и расследовать обстоятельства теракта на Дубровке, вдруг решает отрядить 8 своих оперативных сотрудников, чтобы выяснить происхождение статьи полугодовой давности.
Петр Вайль: Сотрудники еженедельника "Версия" полагают, что представителей ФСБ, изымавших в редакции документы, на самом деле интересовали не материалы опубликованной несколько месяцев назад статьи "Маскировка", а ход журналистского расследования обстоятельств захвата и штурма театрального центра на Дубровке. С главным редактором "Версии" Рустамом Арифджановым беседовал мой коллега Дмитрий Волчек.
Рустам Арифджанов: По официальной версии это называется не обыск, а выимка. У нас побывали 6 сотрудников ФСБ, причем к ним были приданы и сотрудники военной контрразведки. И они вынимали компьютеры, на которых работают сотрудники так называемого отдела национальной безопасности газеты, в частности, компьютер Андрея Солдатова, они вынули у нас информационный сервер, где созданные материалы газеты, необходимые для будущих выпусков газеты, также некоторые архивные данные, они вынули у нас личные дела сотрудников газеты, в первую очередь, как раз личные дела сотрудников этого отдела, и, наконец, сейчас вынимают финансовую документацию, бухгалтерию газеты, и нам очень странно, что по поводу материала почти полугодовой давности отвлекается столько сотрудников ФСБ, в то время, когда есть опасения, что не все террористы, которые занимали здание на улице Дубровка, оказались уничтожены. Почти полвзвода, достаточно большой отряд сотрудников ФСБ, вдруг нагрянул в нашу редакцию.
Дмитрий Волчек: А вы знали, что есть такое уголовное дело по факту публикации этой статьи?
Рустам Арифджанов: Безусловно, нет. И, естественно, мы не знали о том, что к нам в момент подписания номера, к счастью он вышел, и в понедельник он уже в продаже, что у нас появятся сотрудники ФСБ. Мне кажется более чем странным через более 5 месяцев возбуждать уголовное дело по факту публикации, а потом вынимать компьютеры, и информационные серверы, но это верх неумения работать. Если даже в этой статье было что-то похожее на разглашение государственной тайны, это неумение работать, хотя бы потому, что любой незаконопослушный журналист, любой журналист, который хотел бы скрыть правду, за эти 5 месяцев уничтожил все бы информационные данные, которые только возможно.
Дмитрий Волчек: Они объяснили вам, зачем им понадобились личные дела сотрудников?
Рустам Арифджанов: Нет, вы же понимаете, что они не обязаны это объяснять.
Дмитрий Волчек: Вы считаете их появление именно за час до сдачи номера, в котором очень много материалов о поведении ФСБ во время штурма Театрального центра – случайность, или все-таки здесь есть связь именно с этим текущим номером?
Рустам Арифджанов: Я не думаю, что их интересовал не уже напечатанный материал, мне кажется, что для них представляло безусловный интерес знание о том, какой информацией мы еще располагаем, и источники этой информации. Причем информации, конечно же, не связанной со спецобъектами и деятельностью бывшего 15-го управления, в советские времена КГБ, ФСБ, а информация, связанная с захватом заложников а затем с антитеррористической операцией там, и именно их, как мне кажется, и искали в наших компьютерах, на наших серверах. А мы не скрываем, что будем продолжать расследование.
Дмитрий Волчек: Я прочитал этот номер вашей газеты, и, насколько понимаю, то, что может действительно испугать ФСБ, это ваше предположение, ваша версия о том, что ФСБ заранее знала о готовящихся терактах?
Рустам Арифджанов: Вы знаете, мы двигаемся и в этом направлении, и вторая тема - нам кажется, в действиях в плане борьбы с террористами, захватившими здание Дома культуры шарикоподшипникового завода, в осуществлении этого плана было очень много провокационных моментов. Например, то, что в 5 часов утра, за час до штурма, был погашен свет прожекторов, освещающих площадь перед зданием ДК, причем ведь террористы предупреждали, что если будет погашен свет, они это воспримут как начало штурма, и начнут расстреливать людей. Так вот, за час до начала штурма все прожектора были выключены, и, естественно, это не могло не встревожить террористов. Мы задаем, как мне кажется, вполне резонный вопрос, почему 24 октября в первый день в 3.30 погибшая девушка Ольга Романова спокойно пересекла площадь перед ДК, постучалась в двери главного входа, они оказались закрытыми, она таким же спокойным шагом обошла здание с левой стороны, вошла с бокового входа, попала в здание, и уже после этого ее расстреляли террористы. А кто в этот час отвечал за оцепление? Там же было оцепление выставлено вокруг здания театрального центра. Возбуждено по этому факту отдельное уголовное дело? Как эта девушка могла прорваться через оцепление и попасть туда? Как мог мужчина 26 октября за несколько часов до начала штурма спецназовцами перескочить через заграждение и с поднятыми руками зайти туда? Почему оцепление его пропустило? Мне кажется, это резонные вопросы. Около 5 часов утра 26 октября, почти за час до начала штурма, при смене поста на мосту через железнодорожную ветку на Первой Дубровской улице пострадали два бойца Внутренних войск, один погиб, другой ранен. Кто несет за это ответственность? Мне кажется, это резонные вопросы, которые должны интересовать общественность. Мы должны знать, как работают спецслужбы.
Дмитрий Волчек: Сейчас многие журналисты собирают цифры, точное число погибших, и считают, что они принципиально отличаются от официальных данных. Работаете ли вы в этом направлении?
Рустам Арифджанов: Да. Наши источники в Минздраве сообщают, что погибших более 300 человек. Но это не официальные данные. У нас создается впечатление, что рано или поздно правду все равно скрыть не удастся. О числе погибших все равно объявят. Но это будет сделано под видом того, что некоторые погибли в больницах после операции или в результате последствий, и так далее, мне кажется, что есть еще проявления межведомственной бюрократии, потому что спецназ, в данном случае ФСБ, может, в меньшей степени МВД, будут валить это на врачей, которые плохо лечили, или врачей, которые плохо спасали. А некоторые депутаты, употреблю такое слово, "прикормленные" властью, уже начинают говорить, что во всем виновата московская мэрия, видите ли, они не подали нужное количество автобусов, или еще кто-то виноват, антидотов привезли меньше. Хотя вы же сами понимаете, при правильной, успешной операции надо было учесть все, и количество антидотов, которые должны быть привезены туда, чтобы сразу сделать необходимые уколы лекарственных препаратов пострадавшим людям, и, безусловно, врачи, которые консультировали операцию, должны были безусловно знать, это азбучная истина, то, что потом нам стало говорить здравоохранение, что люди измождены, находились в неподвижном состоянии, находились в шоке, неужели при применении газа, а как нам кажется, газа боевого, эти факторы не учитывались и об этом никто не знал?
Дмитрий Волчек: Вы сказали, что вы считаете, что газ был боевым, у вас есть статья на эту тему в последнем номере, западные эксперты так не считают, какие у вас есть доказательства?
Рустам Арифджанов: Мы обращались к специалистам, к ученым, химикам, причем не знакомым друг с другом, людям, работающим в различных учреждениях. Они говорят, что в ходе штурма все-таки по всем показателям было примерено фосфорорганическое боевое отравляющее вещество, причем, многие подчеркивают, нервно-паралитического действия. Пока на этом и основаны. Но самое, может, страшное, о чем нам говорили специалисты - что смерть при отсутствии лечения от применения этого газа наступает практически в течение получаса, то есть, люди, которых вывозили, укладывали в автобусы были еще живы, и, может быть, часть людей из-за того, что не получили инъекции, скончались по пути в больницы.
Петр Вайль: Около сотни бывших заложников в Театральном центре на Дубровке, по данным средств массовой информации, числятся пропавшими без вести. Власти опровергают информацию журналистов. Рассказывает Кристина Горелик:Кристина Горелик: После штурма театрального центра на Дубровке в средства массовой информации стали обращаться люди безуспешно пытающиеся найти своих родственников и друзей. На сайтах Интернет изданий Vazhno.RU, Grani.RU, News.Ru.Com. На Интернет странице радио "Эхо Москвы" помещены списки с фамилиями и именам пропавших без вести. Сейчас это 97 человек. О том, как составлялись списки бывших заложников, рассказывает редактор отдела новостей интернет-издания Grani.RU Мария Вуль:
Мария Вуль: Были люди, которые из зала ДК, которые по телефону диктовали фамилии тех, кто там находится. Мы взяли эти списки. Взяли списки по больницам наши корреспонденты, когда уже стали вывешивать, кто в больницах лежит, мы взяли списки, плюс заявки родственников нам, или на сайт Vazhno.RU, с которым мы работаем совместно. Все эти заявки мы тоже объединили в общий список заложников по алфавиту. Потом оттуда мы выбрали тех людей, про которых мы ничего не знаем, не знаем точно, что погибли, не знаем точно, что в больницах. Так составлялся список пропавших без вести.
Кристина Горелик: Мария, а вам звонили родственники пропавших без вести людей, и спрашивали о какой-либо информации, или сами говорили о том, что не могут найти этих людей?
Мария Вуль: Да, было несколько таких писем, особенно в первые дни, когда была неразбериха, но в последние дни, в основном, это были родственники Родионова Дмитрия Игоревича и Сидоренко Юрия Петровича, сегодня выяснилось, что оба они погибли.
Кристина Горелик: Несколько дней назад на вашем информационном сайте висел список из 150 пропавших без вести бывших заложников. Сейчас это 97 человек. Насколько велика вероятность того, что все эти пропавшие без вести люди будут найдены?
Мария Вуль: Мы нашли с тех пор 71 человека. Все цифры можно посмотреть на сайте. Только что вносила в списки Дмитрия Родионова и Юрия Сидоренко. в подавленном состоянии. Где-то, 50 на 50, что с остальными людьми - я не знаю. Пока я точно не буду знать, что у них все в порядке, я не буду удалять их из списков, потому что кажется неправильным.
Кристина Горелик: Вместе с тем официальные власти отрицают сообщения о без вести пропавших бывших заложниках, в конце прошлой недели прокурор Москвы Михаил Авдюков заявил, что родственники имеют полные сведения о тех бывших заложниках, кто был зарегистрирован в больнице. Лица, которые находятся в моргах, опознаны все, добавил он. Прокурор Москвы подчеркнул, что каких-либо обращений от граждан, которые искали бы своих близких или знакомых, в прокуратуру не поступало. В то же время, посольство Грузии неоднократно делало официальные заявления по поводу пропавших без вести трех людей с грузинскими фамилиями, которые могли присутствовать на мюзикле Норд-Ост. Всего, по данным грузинского посольства, в Театральном центре на Дубровке присутствовали пятеро грузин. С первым секретарем посла Грузии в России Лелой Анджапаридзе беседовал корреспондент Радио Свобода Максим Ярошевский:
Лела Анджапаридзе: Двоих мы нашли. Это Джмухадзе, женщина, которая уже давно дома, в первый же день она была дом, и вторая, девочка, 15-летняя Кетеван Чипашвили. Посольство, естественно, связалось с родителями, мы смогли рассказать, где находятся их близкие, наше руководство было в больнице, привезли их домой, а что касается этих троих, вы знаете, к сожалению, у нас нет информации даже о том, являются ли они гражданами Грузии. Мы искали всех грузин, независимо от того, граждане они Грузии, или России, или другого государства. Эти списки, которые нам переданы, там еще числится фамилия Напетваритдзе Олег с супругой, это двое человек, и еще Онтадзе, но такой грузинской фамилии нет, мы думаем, что это Антадзе, так как мы все время на связи с Грузией, несколько раз передавали фамилии, вы знаете, насколько у нас родство близкое. никаких заявок на имя посольства не поступало, то есть, их практически никто не ищет. У нас есть специальный советник в области медицины, бывший министр здравоохранения Абхазии госпожа Мери Джамгреладзе, которая практически каждый день звонит по больницам, мы своих сотрудников пустили в больницы, к сожалению, в больницах их нет. Мы объявляли горячую линию посольства, где 24 часа находится наш оперативный сотрудник, когда все это происходило, мы все дежурили в штабе. Имеем, естественно, связь с прокуратурой, с горячей линией. У нас обоюдный контакт, потому что они тоже заинтересованы, эти люди числятся в без вести пропавших. Мы с российской стороной все мероприятия проводим, но пока, к сожалению, у нас никаких данных об этих троих людях нет. Я хочу надеяться, что просто списки были не уточнены, и они просто не присутствовали на мероприятии.
Кристина Горелик: Неизвестна судьба гражданина Украины Евгения Демченко из Донецка. Об этом сообщил посол Украины в России Николай Белоблоцкий, и добавил, что представители посольства находятся в постоянном контакте с МВЛД России.
Петр Вайль: В понедельник вечером прокуратура Москвы еще раз опровергла появившиеся в ряде средств массовой информации сообщения о том, что якобы имеются неустановленные бывшие заложники из числа захваченных террористами. Все бывшие заложники установлены погибшие опознаны, пропавших без вести нет, говорится в сообщении управления информации и общественных связей Генеральной прокуратуры РФ.
Детали теракта на Дубровке и освобождения заложников остаются главной темой российской печати. Журналисты по-прежнему задают вопросы, которые руководители специальных служб оставляют без ответа. Многие издания пытаются проводить собственные расследования, что не нравится властям. С обзором московских газет – Владимир Бабурин:
Владимир Бабурин: История с захватом заложников в ДК на Дубровке и их освобождением отнюдь не закончилась. Основное действие, пишет "Коммерсантъ", только начинается. Обе стороны, и чеченские сепаратисты, и российские военные, решили бить врага в его логове. "Коммерсантъ" считает, что повторится ситуация начала войны со всеми вытекающими последствиями - разрушением уже отстроенных домов, новыми массовыми жертвами и бегством мирных жителей на сопредельные территории.
"Новая газета" задает своим читателям вопросы, которые терзают сегодня всех. "Почему террористам удалось спрятать оружие и взрывчатку, свободно проехать по Москве и войти в ДК? И почему их наконец не вычислили". И надеется, что следствие выяснит конкретные причины. Эта же газета в другой публикации пишет: "Убивал не только газ. Убивало время". Директор московской службы спасения Александр Шабалов в интервью "Новой газете" сказал, что спасателей перед штурмом никто не собирал, не поставил им никаких задач, не объяснил, где кто должен находиться, каким образом поддерживать связь, и какими маршрутами двигаться.
"Заложникам приказали не болтать лишнего", - сообщает "Московский комсомолец" и, отвечая на собственный вопрос, как запретить болтать лишнее шести сотням человек, утверждает: российскими спецслужбам удалось это сделать, люди, захваченные террористами во время мюзикла "Норд-Ост" не балуют журналистами подробностями своего пребывания в ДК, подавляющее большинство заложников, согласившихся дать интервью, сообщают одни и те же общие вещи, избегая деталей. "Слухмейкеры" утверждают, что связано это с подпиской о неразглашении некоторых подробностей, которую взяли с пострадавших. Недаром к находящимся в больницах заложникам долгое время не пускали не только прессу, но и близких родственников. МК также добавляет, что в Москве продолжают муссировать слухи о сбежавших негодяях и спецслужбы хранят по этому поводу молчание, поскольку не хотят подрывать свои и без того непрочные позиции.
Тем временем, родственники многих заложников, это уже публикация в "Независимой газете", до сих пор ничего не знают о судьбе своих близких. По разным подсчетам, не найдены от 75 до 118 человек. И ответа об их судьбе не дают ни врачи, ни операторы горячих линий. Родственникам трудно представить, где могли оказаться их родные. На прошлой неделе один из заложников, курсант военного училища, была найден в специальном морге среди убитых боевиков. Та же "Независимая" пишет об обвинении в адрес редактора отдела национальной безопасности газеты "Версия" Андрея Солдатова. В его материале под названием "Маскировка", опубликованной в мае, речь шла о строительстве жилых зданий в тех местах, где находятся спецобъекты ФСБ. Солдатов заявил, что при подготовке статьи использовал только открытые источники. В ФСБ считают иначе. Журналист Солдатов вместе с главным редактором "Версии" Рустамом Арифджановым вызваны на допрос в ФСБ.
В последнем же номере самой "Версии" утверждается, что спецслужбы знали о подготовке теракта в Москве. Когда этот номер верстался – среди его авторов и Андрей Солдатов – в редакцию "Версии" и прибыли 8 сотрудников ФСБ. По некоторым данным, пишет "Версия", у банды Бараева было в городе несколько десятков сообщников, и самая главная спецслужбы вместо того, чтобы искать бандитов и расследовать обстоятельства теракта на Дубровке, вдруг решает отрядить 8 своих оперативных сотрудников, чтобы выяснить происхождение статьи полугодовой давности.
Петр Вайль: Сотрудники еженедельника "Версия" полагают, что представителей ФСБ, изымавших в редакции документы, на самом деле интересовали не материалы опубликованной несколько месяцев назад статьи "Маскировка", а ход журналистского расследования обстоятельств захвата и штурма театрального центра на Дубровке. С главным редактором "Версии" Рустамом Арифджановым беседовал мой коллега Дмитрий Волчек.
Рустам Арифджанов: По официальной версии это называется не обыск, а выимка. У нас побывали 6 сотрудников ФСБ, причем к ним были приданы и сотрудники военной контрразведки. И они вынимали компьютеры, на которых работают сотрудники так называемого отдела национальной безопасности газеты, в частности, компьютер Андрея Солдатова, они вынули у нас информационный сервер, где созданные материалы газеты, необходимые для будущих выпусков газеты, также некоторые архивные данные, они вынули у нас личные дела сотрудников газеты, в первую очередь, как раз личные дела сотрудников этого отдела, и, наконец, сейчас вынимают финансовую документацию, бухгалтерию газеты, и нам очень странно, что по поводу материала почти полугодовой давности отвлекается столько сотрудников ФСБ, в то время, когда есть опасения, что не все террористы, которые занимали здание на улице Дубровка, оказались уничтожены. Почти полвзвода, достаточно большой отряд сотрудников ФСБ, вдруг нагрянул в нашу редакцию.
Дмитрий Волчек: А вы знали, что есть такое уголовное дело по факту публикации этой статьи?
Рустам Арифджанов: Безусловно, нет. И, естественно, мы не знали о том, что к нам в момент подписания номера, к счастью он вышел, и в понедельник он уже в продаже, что у нас появятся сотрудники ФСБ. Мне кажется более чем странным через более 5 месяцев возбуждать уголовное дело по факту публикации, а потом вынимать компьютеры, и информационные серверы, но это верх неумения работать. Если даже в этой статье было что-то похожее на разглашение государственной тайны, это неумение работать, хотя бы потому, что любой незаконопослушный журналист, любой журналист, который хотел бы скрыть правду, за эти 5 месяцев уничтожил все бы информационные данные, которые только возможно.
Дмитрий Волчек: Они объяснили вам, зачем им понадобились личные дела сотрудников?
Рустам Арифджанов: Нет, вы же понимаете, что они не обязаны это объяснять.
Дмитрий Волчек: Вы считаете их появление именно за час до сдачи номера, в котором очень много материалов о поведении ФСБ во время штурма Театрального центра – случайность, или все-таки здесь есть связь именно с этим текущим номером?
Рустам Арифджанов: Я не думаю, что их интересовал не уже напечатанный материал, мне кажется, что для них представляло безусловный интерес знание о том, какой информацией мы еще располагаем, и источники этой информации. Причем информации, конечно же, не связанной со спецобъектами и деятельностью бывшего 15-го управления, в советские времена КГБ, ФСБ, а информация, связанная с захватом заложников а затем с антитеррористической операцией там, и именно их, как мне кажется, и искали в наших компьютерах, на наших серверах. А мы не скрываем, что будем продолжать расследование.
Дмитрий Волчек: Я прочитал этот номер вашей газеты, и, насколько понимаю, то, что может действительно испугать ФСБ, это ваше предположение, ваша версия о том, что ФСБ заранее знала о готовящихся терактах?
Рустам Арифджанов: Вы знаете, мы двигаемся и в этом направлении, и вторая тема - нам кажется, в действиях в плане борьбы с террористами, захватившими здание Дома культуры шарикоподшипникового завода, в осуществлении этого плана было очень много провокационных моментов. Например, то, что в 5 часов утра, за час до штурма, был погашен свет прожекторов, освещающих площадь перед зданием ДК, причем ведь террористы предупреждали, что если будет погашен свет, они это воспримут как начало штурма, и начнут расстреливать людей. Так вот, за час до начала штурма все прожектора были выключены, и, естественно, это не могло не встревожить террористов. Мы задаем, как мне кажется, вполне резонный вопрос, почему 24 октября в первый день в 3.30 погибшая девушка Ольга Романова спокойно пересекла площадь перед ДК, постучалась в двери главного входа, они оказались закрытыми, она таким же спокойным шагом обошла здание с левой стороны, вошла с бокового входа, попала в здание, и уже после этого ее расстреляли террористы. А кто в этот час отвечал за оцепление? Там же было оцепление выставлено вокруг здания театрального центра. Возбуждено по этому факту отдельное уголовное дело? Как эта девушка могла прорваться через оцепление и попасть туда? Как мог мужчина 26 октября за несколько часов до начала штурма спецназовцами перескочить через заграждение и с поднятыми руками зайти туда? Почему оцепление его пропустило? Мне кажется, это резонные вопросы. Около 5 часов утра 26 октября, почти за час до начала штурма, при смене поста на мосту через железнодорожную ветку на Первой Дубровской улице пострадали два бойца Внутренних войск, один погиб, другой ранен. Кто несет за это ответственность? Мне кажется, это резонные вопросы, которые должны интересовать общественность. Мы должны знать, как работают спецслужбы.
Дмитрий Волчек: Сейчас многие журналисты собирают цифры, точное число погибших, и считают, что они принципиально отличаются от официальных данных. Работаете ли вы в этом направлении?
Рустам Арифджанов: Да. Наши источники в Минздраве сообщают, что погибших более 300 человек. Но это не официальные данные. У нас создается впечатление, что рано или поздно правду все равно скрыть не удастся. О числе погибших все равно объявят. Но это будет сделано под видом того, что некоторые погибли в больницах после операции или в результате последствий, и так далее, мне кажется, что есть еще проявления межведомственной бюрократии, потому что спецназ, в данном случае ФСБ, может, в меньшей степени МВД, будут валить это на врачей, которые плохо лечили, или врачей, которые плохо спасали. А некоторые депутаты, употреблю такое слово, "прикормленные" властью, уже начинают говорить, что во всем виновата московская мэрия, видите ли, они не подали нужное количество автобусов, или еще кто-то виноват, антидотов привезли меньше. Хотя вы же сами понимаете, при правильной, успешной операции надо было учесть все, и количество антидотов, которые должны быть привезены туда, чтобы сразу сделать необходимые уколы лекарственных препаратов пострадавшим людям, и, безусловно, врачи, которые консультировали операцию, должны были безусловно знать, это азбучная истина, то, что потом нам стало говорить здравоохранение, что люди измождены, находились в неподвижном состоянии, находились в шоке, неужели при применении газа, а как нам кажется, газа боевого, эти факторы не учитывались и об этом никто не знал?
Дмитрий Волчек: Вы сказали, что вы считаете, что газ был боевым, у вас есть статья на эту тему в последнем номере, западные эксперты так не считают, какие у вас есть доказательства?
Рустам Арифджанов: Мы обращались к специалистам, к ученым, химикам, причем не знакомым друг с другом, людям, работающим в различных учреждениях. Они говорят, что в ходе штурма все-таки по всем показателям было примерено фосфорорганическое боевое отравляющее вещество, причем, многие подчеркивают, нервно-паралитического действия. Пока на этом и основаны. Но самое, может, страшное, о чем нам говорили специалисты - что смерть при отсутствии лечения от применения этого газа наступает практически в течение получаса, то есть, люди, которых вывозили, укладывали в автобусы были еще живы, и, может быть, часть людей из-за того, что не получили инъекции, скончались по пути в больницы.