Программу ведет Арслан Саидов. Андрей Шарый беседует с автором и ведущим программы Радио Свобода "С христианской точки зрения" священником Яковом Кротовым.
Арслан Саидов: В ночь с 6 на 7 января православный мир отмечает Рождество Христово. По данным социологических опросов, праздновать Рождество намереваются, по разным данным, от 75 до 88% россиян, хотя всего лишь менее трети выразили желание в этот вечер пойти в церковь. Главное Богослужение состоится в московском храме Христа Спасителя, где Рождественскую литургию отслужит патриарх Московский и Всея Руси Алексий Второй. О традициях празднования Рождества в России и о том, какое место религия занимает сейчас в российском обществе, мой коллега Андрей Шарый говорил с автором и ведущим программы Радио Свобода "С христианской точки зрения" священником Яковом Кротовым. Беседа началась с вопроса о том, в какой мере нынешнее празднование Рождества восстанавливает старую дореволюционную традицию.
Яков Кротов: По-моему, ни в какой мере ничего старого дореволюционного не восстановлено, и благодарение Богу. Потому что до революции была в основном этнография и фольклор, это был праздник сугубо семейный. В сегодняшней России очень мало число людей-неофитов, которые за последние 13 лет обзавелись не только верой в Бога, но и семьей, в которой они могут командовать. Там девочек и мальчиков наряжают "а ля рюс" и на Рождество, наверное, сочиняют какие-то обряды, вычитанные из книжек. Но это все настолько, к счастью, миниатюрно, что на поверхности не видно совершенно. И, передвигаясь по сегодняшней Москве, признаков Рождества практически не замечаешь вообще.
Андрей Шарый: Скажите, отец Яков, а как нужно отмечать Рождество? Как бы вы, священник, хотели, чтобы Рождество отмечали в стране, где вы живете?
Яков Кротов: Как нужно отмечать Рождество? Есть два русла, два направления. И, конечно, Рождество - один из тех редких, я бы сказал, праздников, когда я могу смело сказать: идите вы в церковь, а пошли вы в храм. Потому что Рождество, в отличие от многих других праздников, все-таки воспоминание о таком высокодуховном событии, которое в то же время было ознаменовано колоссальной, очень приземленной земной суетой. Волхвы бегают из Ирака в Палестину, и Святое семейство из Палестины в Египет, и пастухам спокойно ангелы спать не дают, и вот эта перепись, и все кипит, бурлит. И если в обычной жизни еще можно как-то снисходительно относиться к людям, которые говорят: "Бог есть, а причем тут церковь и попы? Я дома сижу, чай пью и в Бога верую, этого достаточно". Если бы так рассуждали пастухи, волхвы, Матерь Божия и все прочие, то ничего бы не было из того, что празднуется в Рождество. Идем в храм не для того, чтобы там поклониться Богу, Богу можно поклониться на любом месте, а для того, чтобы наклонить себя, для того, чтобы сорвать себя с привычного места и насеста. Это одна сторона. А вторая сторона, конечно, обычай, который логично вытекает из обстоятельств Рождества - кому-то помочь. В XIX веке в польско-украинских состоятельных семьях специально устраивали общий стол. Если есть гувернантка, нянечка, дворник, кухарка, то они садятся за стол все вместе один раз в году. И это, конечно, символизирует примирение всех во Христе. И тоже обычай, когда что-то хорошее вдвигается в жизнь, закон Архимеда начинает действовать: тело, погруженное в воду, вытесняет воду и прочее. Если в нашу жизнь вдвинулось что-то мощное и цельное, то из нее должно что-то выплеснуться для других людей.
То, насколько наша вера в пришествие Христа велика, видно по тому, насколько велико то добро, которое мы в этот день сделаем кому-то другому - бомжу, родственнику, последнее, конечно, довольно тяжело, но хотя бы бомжу, коллеге по работе и так далее. Вот два направления.
Андрей Шарый: Религия в России, как известно, отделена от государства, все религии, согласно Конституции, равны. В то же время большинство населения России, по крайней мере формально, может причислить себя к православным христианам. В ночь с 6 на 7 января по телевизору происходит трехчасовая трансляция Рождественской литургии, на которой присутствуют, как правило, высшие руководители России. Отчасти это событие носит если не политический, то социальный характер. Как вы к этому относитесь?
Яков Кротов: Я к этому отношусь равнодушно, потому что за последние годы я уже много чего навидался. Я помню, как это было году в 1989-м или в 1991-м, когда в первый раз была трансляция Рождества, и с каким восторгом неверующие люди об этом говорили. С таким же восторгом, как они говорили о показе фильма "Маленькая Вера" или о показе журнала "Пентхауз" поздно ночью. Потому что это был признак свободы, что не только партсъезды по телевизору показывают, но и что-то выходящее из указанной колеи. Потом наступило озлобленное разочарование, и сейчас уже литургия воспринимается как что-то навязанное телетрансляцией. Мне кажется, что обе реакции - это крайности, истина лежит посередине. Не нравится - не смотри. Пусть крутят и Скорсезе, и литургию, и прочее. Мне кажется, что имело бы смысл даже больше крутить разных видов богослужений, и никонианское новообрядческое, и старообрядческое, и прочие, чтобы человек видел, насколько разнообразна христианская традиция. Вот это ощущение изжоги возникает от единообразия. Тем более, что сейчас стиль такой сложился софринский, самоварный - много-много золота, все однотипно. Уже не христиане, а такие куклы в одинаковых совершено парчовых нарядах - это не очень хорошо, это противоречит духу разнообразия внутри церкви.
Тем не менее мне кажется, что и восхищаться этими трансляциями было бы глупо. Думать, что они заменят тем, кто живет в глубинке, настоящее богослужение, богословски неверно. По моему мнению, и из глубинки можно добраться до храма. Но и сильно на это сердиться не стоит, потому что это нравственно безразлично, а духовно неопасно.
Арслан Саидов: В ночь с 6 на 7 января православный мир отмечает Рождество Христово. По данным социологических опросов, праздновать Рождество намереваются, по разным данным, от 75 до 88% россиян, хотя всего лишь менее трети выразили желание в этот вечер пойти в церковь. Главное Богослужение состоится в московском храме Христа Спасителя, где Рождественскую литургию отслужит патриарх Московский и Всея Руси Алексий Второй. О традициях празднования Рождества в России и о том, какое место религия занимает сейчас в российском обществе, мой коллега Андрей Шарый говорил с автором и ведущим программы Радио Свобода "С христианской точки зрения" священником Яковом Кротовым. Беседа началась с вопроса о том, в какой мере нынешнее празднование Рождества восстанавливает старую дореволюционную традицию.
Яков Кротов: По-моему, ни в какой мере ничего старого дореволюционного не восстановлено, и благодарение Богу. Потому что до революции была в основном этнография и фольклор, это был праздник сугубо семейный. В сегодняшней России очень мало число людей-неофитов, которые за последние 13 лет обзавелись не только верой в Бога, но и семьей, в которой они могут командовать. Там девочек и мальчиков наряжают "а ля рюс" и на Рождество, наверное, сочиняют какие-то обряды, вычитанные из книжек. Но это все настолько, к счастью, миниатюрно, что на поверхности не видно совершенно. И, передвигаясь по сегодняшней Москве, признаков Рождества практически не замечаешь вообще.
Андрей Шарый: Скажите, отец Яков, а как нужно отмечать Рождество? Как бы вы, священник, хотели, чтобы Рождество отмечали в стране, где вы живете?
Яков Кротов: Как нужно отмечать Рождество? Есть два русла, два направления. И, конечно, Рождество - один из тех редких, я бы сказал, праздников, когда я могу смело сказать: идите вы в церковь, а пошли вы в храм. Потому что Рождество, в отличие от многих других праздников, все-таки воспоминание о таком высокодуховном событии, которое в то же время было ознаменовано колоссальной, очень приземленной земной суетой. Волхвы бегают из Ирака в Палестину, и Святое семейство из Палестины в Египет, и пастухам спокойно ангелы спать не дают, и вот эта перепись, и все кипит, бурлит. И если в обычной жизни еще можно как-то снисходительно относиться к людям, которые говорят: "Бог есть, а причем тут церковь и попы? Я дома сижу, чай пью и в Бога верую, этого достаточно". Если бы так рассуждали пастухи, волхвы, Матерь Божия и все прочие, то ничего бы не было из того, что празднуется в Рождество. Идем в храм не для того, чтобы там поклониться Богу, Богу можно поклониться на любом месте, а для того, чтобы наклонить себя, для того, чтобы сорвать себя с привычного места и насеста. Это одна сторона. А вторая сторона, конечно, обычай, который логично вытекает из обстоятельств Рождества - кому-то помочь. В XIX веке в польско-украинских состоятельных семьях специально устраивали общий стол. Если есть гувернантка, нянечка, дворник, кухарка, то они садятся за стол все вместе один раз в году. И это, конечно, символизирует примирение всех во Христе. И тоже обычай, когда что-то хорошее вдвигается в жизнь, закон Архимеда начинает действовать: тело, погруженное в воду, вытесняет воду и прочее. Если в нашу жизнь вдвинулось что-то мощное и цельное, то из нее должно что-то выплеснуться для других людей.
То, насколько наша вера в пришествие Христа велика, видно по тому, насколько велико то добро, которое мы в этот день сделаем кому-то другому - бомжу, родственнику, последнее, конечно, довольно тяжело, но хотя бы бомжу, коллеге по работе и так далее. Вот два направления.
Андрей Шарый: Религия в России, как известно, отделена от государства, все религии, согласно Конституции, равны. В то же время большинство населения России, по крайней мере формально, может причислить себя к православным христианам. В ночь с 6 на 7 января по телевизору происходит трехчасовая трансляция Рождественской литургии, на которой присутствуют, как правило, высшие руководители России. Отчасти это событие носит если не политический, то социальный характер. Как вы к этому относитесь?
Яков Кротов: Я к этому отношусь равнодушно, потому что за последние годы я уже много чего навидался. Я помню, как это было году в 1989-м или в 1991-м, когда в первый раз была трансляция Рождества, и с каким восторгом неверующие люди об этом говорили. С таким же восторгом, как они говорили о показе фильма "Маленькая Вера" или о показе журнала "Пентхауз" поздно ночью. Потому что это был признак свободы, что не только партсъезды по телевизору показывают, но и что-то выходящее из указанной колеи. Потом наступило озлобленное разочарование, и сейчас уже литургия воспринимается как что-то навязанное телетрансляцией. Мне кажется, что обе реакции - это крайности, истина лежит посередине. Не нравится - не смотри. Пусть крутят и Скорсезе, и литургию, и прочее. Мне кажется, что имело бы смысл даже больше крутить разных видов богослужений, и никонианское новообрядческое, и старообрядческое, и прочие, чтобы человек видел, насколько разнообразна христианская традиция. Вот это ощущение изжоги возникает от единообразия. Тем более, что сейчас стиль такой сложился софринский, самоварный - много-много золота, все однотипно. Уже не христиане, а такие куклы в одинаковых совершено парчовых нарядах - это не очень хорошо, это противоречит духу разнообразия внутри церкви.
Тем не менее мне кажется, что и восхищаться этими трансляциями было бы глупо. Думать, что они заменят тем, кто живет в глубинке, настоящее богослужение, богословски неверно. По моему мнению, и из глубинки можно добраться до храма. Но и сильно на это сердиться не стоит, потому что это нравственно безразлично, а духовно неопасно.