Алексей Цветков, Прага: Эйфория калифорнийцев по поводу избрания Арнольда Шварценеггера на пост губернатора вероятно скоро развеется. Своей предвыборной кампанией он загнал себя в угол, пообещав, с одной стороны, не сокращать расходов на образование, а с другой - не повышать налогов и даже вовсе отменить некоторые из них. Теперь, если не придет на помощь экономический подъем, у него остался один вариант попытки сбалансировать бюджет: закрывать тюрьмы и увольнять полицейских. Не лучший способ добиться популярности.
И, тем не менее, эйфория имеет место, и незачем высмеивать калифорнийцев больше, чем они того заслуживают. Спору нет, они проголосовали за лицо с киноэкрана, за бульварную шумиху, но привлекательность Шварценеггера к этому не сводится. Во многом он – олицетворение американской мечты и идеала, иммигрант, прибывший в Новый Свет без гроша за душой и сумевший добиться славы, денег и, не в последнюю очередь, знатной невесты из клана Кеннеди. Теперь он занял пост главного администратора территории с тридцатипятимиллионным населением, чья экономика занимает пятое место в мире. В какой еще стране это возможно?
И еще одна важная деталь. Жители Калифорнии еще раз продемонстрировали уникальную особенность американской демократии – авторитет избирателя, перед которым меркнет честолюбие любого представителя власти. Они еще раз дали понять, кто здесь хозяин, и кто – работник. Напомню, что немцы вскоре после переизбрания канцлера Шредера обнаружили, что он обвел их вокруг пальца, но он по-прежнему стоит во главе их государства.Европейцы с энтузиазмом ухватились за новый шанс поизмываться над простаками-американцами, избравшими на высокий пост человека без политического опыта, за одно лишь обаяние и славу. Можно только подивиться избирательности их зрения. Что-то не припомню, когда я в последний раз слышал подобный хохот по поводу офицера КГБ, который тоже не занимал в жизни ни единой выборной должности и в один прекрасный день встал у кормила страны покрупнее Калифорнии – не дав ей при этом ни единого обещания, которое позволило бы поймать его на слове.
И, тем не менее, эйфория имеет место, и незачем высмеивать калифорнийцев больше, чем они того заслуживают. Спору нет, они проголосовали за лицо с киноэкрана, за бульварную шумиху, но привлекательность Шварценеггера к этому не сводится. Во многом он – олицетворение американской мечты и идеала, иммигрант, прибывший в Новый Свет без гроша за душой и сумевший добиться славы, денег и, не в последнюю очередь, знатной невесты из клана Кеннеди. Теперь он занял пост главного администратора территории с тридцатипятимиллионным населением, чья экономика занимает пятое место в мире. В какой еще стране это возможно?
И еще одна важная деталь. Жители Калифорнии еще раз продемонстрировали уникальную особенность американской демократии – авторитет избирателя, перед которым меркнет честолюбие любого представителя власти. Они еще раз дали понять, кто здесь хозяин, и кто – работник. Напомню, что немцы вскоре после переизбрания канцлера Шредера обнаружили, что он обвел их вокруг пальца, но он по-прежнему стоит во главе их государства.Европейцы с энтузиазмом ухватились за новый шанс поизмываться над простаками-американцами, избравшими на высокий пост человека без политического опыта, за одно лишь обаяние и славу. Можно только подивиться избирательности их зрения. Что-то не припомню, когда я в последний раз слышал подобный хохот по поводу офицера КГБ, который тоже не занимал в жизни ни единой выборной должности и в один прекрасный день встал у кормила страны покрупнее Калифорнии – не дав ей при этом ни единого обещания, которое позволило бы поймать его на слове.