Алексей Цветков, Прага: Джулиусу и Этели Розенбергам крепко не повезло. Такое высказывание в адрес людей, окончивших жизнь на электрическом стуле, отдает пошлой иронией, но я в данном случае говорю вполне искренне. Они оказались не в том месте и не в то время, и были, скорее всего, не те люди, которым следовало там оказаться.
Их вина сегодня ни у кого не вызывает сомнения, равно как и формальная справедливость приговора, хотя сам процесс сопровождался серьезными процедурными нарушениями. Но главную роль в их судьбе сыграла все-таки атмосфера маккартистской истерии и сопутствовавшего ей антисемитизма. И хотя они действительно передавали Советскому Союзу ядерные секреты, люди, куда более виновные, чем они, отделались куда дешевле. Достаточно вспомнить Клауса Фукса и других обвиняемых, которым повезло попасть под суд в Великобритании.
Розенберги, люди не слишком широкого кругозора, уроженцы нищих семей, почти закономерно оказались в рядах компартии и поступали так, как подсказывала им совесть, пусть и искалеченная партийной принадлежностью. Те, кто привел их к электрическому стулу, фактически организовали показательный процесс, найдя козлов отпущения, заведомо не вызывавших симпатии у публики, как ее вызывали раньше краснобаи Сакко и Ванцетти и породистый Алджер Хисс. И хотя формально справедливость восторжествовала, сегодня, полвека спустя, у меня нет желания ликовать по этому поводу. Джулиус и Этель, подобно миллионам других, стали жертвами чумы XX века – идеологии.
Их вина сегодня ни у кого не вызывает сомнения, равно как и формальная справедливость приговора, хотя сам процесс сопровождался серьезными процедурными нарушениями. Но главную роль в их судьбе сыграла все-таки атмосфера маккартистской истерии и сопутствовавшего ей антисемитизма. И хотя они действительно передавали Советскому Союзу ядерные секреты, люди, куда более виновные, чем они, отделались куда дешевле. Достаточно вспомнить Клауса Фукса и других обвиняемых, которым повезло попасть под суд в Великобритании.
Розенберги, люди не слишком широкого кругозора, уроженцы нищих семей, почти закономерно оказались в рядах компартии и поступали так, как подсказывала им совесть, пусть и искалеченная партийной принадлежностью. Те, кто привел их к электрическому стулу, фактически организовали показательный процесс, найдя козлов отпущения, заведомо не вызывавших симпатии у публики, как ее вызывали раньше краснобаи Сакко и Ванцетти и породистый Алджер Хисс. И хотя формально справедливость восторжествовала, сегодня, полвека спустя, у меня нет желания ликовать по этому поводу. Джулиус и Этель, подобно миллионам других, стали жертвами чумы XX века – идеологии.