Программу ведет Татьяна Валович. Принимает участие директор Государственного геологического унитарного предприятия "Минерал" Николай Филиппов.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях директор Государственного геологического унитарного предприятия "Минерал" Николай Филиппов. Прежде чем мы начнем беседу, корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская расскажет о некоторых итогах международного проекта, в котором принимало участие также и ваше предприятие "Минерал". Этот проект осуществлялся совместно Россией, Норвегией и Финляндией, а назывался "Экогеохимия Баренцева региона".
Татьяна Вольтская: Баренц-регион охватывает территорию Финляндии, Ленинградскую, Мурманскую, Архангельскую области, республику Карелия и республику Коми. Общая стоимость проекта составила 4 миллиона евро, из которых Россия заплатила 600 тысяч. Проект преследовал две основные цели: оценить состояние окружающей среды региона и наметить развитие минерально-сырьевой базы Северо-Запада Европы. Было зафиксировано значительное загрязнение территории вокруг крупных промышленных центров, например, вокруг города Никель Мурманской области. Выявлены некоторые аномалии непонятной природы, например, все жалуются на повышенную радиоактивность петербургских набережных, и пока непонятно, это природная радиоактивность гранита, действие тепловых электростанций или других промышленных объектов. К сожалению, в Финляндии были найдены новые следы Чернобыльской катастрофы. Говорит международный лидер проекта профессор Рея Салминен, геологическая служба Финляндии…
Рея Салминен: Да, такой результат был получен при исследовании органических соединений в финских почвах. След чернобыльской катастрофы - очень высокая концентрация радиоактивных веществ - это был несколько неожиданный результат, поскольку очень много времени прошло с момента этой катастрофы.
Татьяна Вольтская: Методы, применявшиеся участниками проекта, позволили наметить перспективы развития региона, например, узнать много нового о месторождениях нефти и газа в Архангельской области. Появилась идея следующего российско-финского проекта - оценки Ленинградской области с точки зрения месторождения алмазов. Работы уже ведутся, уже появились лицензионные площади, найдены первые алмазы - в частности, в республике Карелия на берегу Онежского озера, но сколько их, какого они качества, и пригодно ли месторождение для промышленной разработки, сказать пока трудно, нужны дополнительные исследования.
Татьяна Валович: Как вы считаете, в России на сегодняшней день проблемам экологии уделяется достаточно внимания в области образования, может быть, государственное внимание, выделяется ли какое-то финансирование? Как мы слышали, этот проект в основном финансировался за счет Норвегии и Финляндии.
Николай Филиппов: Это не совсем так, поскольку очень сложно считать пропорционально деньги, скажем, финской стороны, российской стороны. Все-таки надо иметь в виду, у нас несколько разные зарплаты, разные потребности. Поэтому в пересчете на современное состояние уровня оплаты труда, который принят в России, если перевести все на человеко-затраты, то, мне кажется, вклад России был достаточно адекватный. Другое дело, что основные затраты, которые внесла финская сторона, были связаны с тем, что аналитические исследования выполнялись в Финляндии. Это было сделано специально, поскольку эта лаборатория имеет международные сертификаты. А это означает, что результаты, которые мы получили, достаточно объективны.
Татьяна Валович: А в Петербурге, в России такого уровня лаборатории существуют?
Николай Филиппов: В последнее время такие лаборатории появляются. Мы в лаборатории недавно, может быть, года два, я не могу сказать точно, открыли очень современный, один из лучших в Европе центров, который работает на экологию, при нашем предприятии "Водоканал". Он контролирует состав воды, почву, то есть все, что требуется сегодня для оценки состояния окружающей среды в городе, все делается на очень современном уровне.
Татьяна Валович: Однако в Москве есть карта загрязнения почвы, а в Петербурге, по-моему, еще нет.
Николай Филиппов: Есть, и мониторинг почв ведется, есть специальное предприятие, которое им занимается. Поэтому это не совсем верная информация. Я могу сказать, что сейчас комитетом по природопользованию и охране окружающей среды и обеспечения экологической безопасности начат очень серьезный проект под названием "Экологический паспорт города Санкт-Петербурга", в котором будет учтена вся информация по всем средам, это вода, почва, воздух, поскольку по этим средам ведется мониторинг не только федеральными органами, как Гидрометеослужба, которой предписано, но и в том числе и городом Петербургом эти работы финансируются, ведутся, я вам с уверенностью говорю по этому поводу, поскольку наше предприятие ведет работы по мониторингу атмосферного воздуха города. Сегодня есть 12 станций автоматических, которые каждые 20 минут получают информацию. То есть берется проба воздуха, эта информация автоматически поступает к нам на сервер компьютерный и сразу же она распространяется тем службам, которым необходима.
Татьяна Валович: Как бы вы могли сейчас оценить состояние воздуха в городе, последние данные?
Николай Филиппов: Было несколько репортажей по телевидению по этому поводу, мы стараемся сейчас максимально информировать население о проблемах, которые существуют. С газетой "Мой район" сейчас начали такую акцию: помимо прогноза погоды, жители этого района могут взять газету, она бесплатная, и там публикуется информация о состоянии воздуха за прошедшую неделю. Я видел уже информацию эту, там написано, что в такой-то день было очень высокое загрязнение...
Татьяна Валович: Но это постфактум?
Николай Филиппов: Я не буду давать прогнозы, это уже научные проблемы.
Татьяна Валович: Будет ли создан такой центр? Я чувствую, что мне или моему ребенку плохо, я астматик или какие-то у меня другие заболевания, на воздух я очень реагирую, позвонить и спросить: а что происходит, может, мне сегодня лучше не выходить вообще на улицу?
Николай Филиппов: Это правильная проблема, и над этим сейчас работают организации специальные, институты, привлекаем ученых. Мы планируем эту информацию доносить через средства массовой информации. Она будет вывешиваться в интернете, но, конечно, мы будем заниматься моделированием, когда мы наберем необходимую статистику. Я думаю, что это связано прежде всего с состоянием погоды - ветер, давление. Поэтому в последующем будут даваться рекомендации: не выходить или заводам в это время снизить свои мощности, чтобы не выбрасывать лишнее в атмосферу.
Татьяна Валович: Я знаю, что в европейских городах, особенно там, где историческая часть страдает от избытка газов, от автомобильного транспорта, даже иногда вводятся такие "зеленые дни", когда просят ограничить поездки в центр города, потому что очень большое скопление газов.
Николай Филиппов: Совершенно справедливо, сегодня могу сказать вам уверенно, что 70% загрязнения воздуха в Петербурге связано с автомобильным транспортом. Совершенно четко мы на своих всех графиках состояния воздуха видим: ночью ситуация достаточно стабильная, а с 8 утра начинается подъем...
Татьяна Валович: Гулять лучше ночью, правда, небезопасно.
Николай Филиппов: Лучше ночью.
Слушатель: Мы как-то забыли о собаках, которые загрязняют наши почвы, газоны, или о нерадивых хозяевах. Я хочу спросить: доколе я буду натыкаться на собачьи лепешки? Чтобы дойти до нужного места, приходится зигзагами ходить или прыгать, как кенгуру. Каждая лепешка, кстати, может стоить 500 рублей. Где эти милиционеры? В отделении спят? Наша губернаторша всю Россию объездила, а в культурной столице бардак.
Татьяна Валович: Я думаю, что это, действительно, больше не к собакам, а к хозяевам вопрос. В Петербурге долгое время разрабатывается законопроект о содержании питомцев, но почему-то он или принимается, или говорится, что осуществлять контроль за теми, кто владеет собаками, очень сложно, и перекладывается это на гражданское общество.
Николай Филиппов: Я согласен с этим слушателем, но дело не только в собаках, дело в человеке. Мне кажется, все-таки не только школа, не только институт… начинать надо с семьи, потому что большинство проблем связано с культурой человека. Почему-то наш радиослушатель не участвовал, не принимал… На самом деле надо начинать с себя. Вот вы видите, едет машина, кидают окурок из машины. Я в Финляндии никогда такого не видел.
Татьяна Валович: Там штрафы очень большие, и за этим все следят. Между прочим, если человек один видит, что это кто-то выбросил, он сразу позвонит в соответствующую службу и скажет. А вот у России еще менталитет совсем другой.
Николай Филиппов: С этого начинается экология. Почему-то мы ждем от правительства, от чиновников решений. Конечно, они нужны и, я думаю, население должно активно в этом плане воздействовать на чиновников, на правительство. Но начинать надо с себя. Посмотрите, любой карьер брошенный в Ленинградской области моментально превращается в свалку. Но это же не правительство, не чиновник кладет туда, это люди, население. Я много раз наблюдал картину: подъезжает машина, хозяин машины, отец семейства, при своих детях берет это мусор и кидает. Нормальный пример ребенку, ребенок будет знать.
Татьяна Валович: Вот воспитательный процесс.
Николай Филиппов: Да. Начинать надо с семьи. Этим должны заниматься родители прежде всего.
Татьяна Валович: Обращаясь к международному проекту "Экогеохимия Баренцева региона", в котором вы принимали участие, для меня было очень удивительно, что Ленинградская область тоже отнесена к региону Баренц. Почему?
Николай Филиппов: Здесь нет такого официального разделения. Баренц-регион - это, может быть, больше политическое название, это некая территория, которая объединяет североевропейские страны, прежде всего скандинавские. И, конечно, очень важно, что территория России входит в это объединение, поскольку мы проводим сейчас много работ здесь. Интерес понятен к нашей северной части, поскольку вы знаете очень много месторождений, прежде всего углеводородов, расположено здесь.
Ленинградская область, конечно, вошла в этот регион по той простой причине, что мы имеем общую границу с Финляндией. Этот проект был направлен прежде всего на то, чтобы по единой методике дать оценку экологической ситуации, поделиться мыслями об общих каких-то зонах, которые проходят через границу, поскольку геологическая граница никак не связана с государственной. Поэтому Ленинградская область была включена в этот регион, и это очень оказалось хорошей новостью для Ленинградской области, потому что были сделаны определенные выводы. Ваш корреспондент уже говорил о потенциале алмазном этой территории.
Татьяна Валович: А насколько серьезен алмазный потенциал? Действительно ли так, можно ли будет в промышленном масштабе использовать этот потенциал?
Николай Филиппов: Вы знаете, это никакая не сенсация, этой проблемой геологи занимаются давно. Сами алмазоносные породы потенциально известны совсем рядом с территорией Ленинградской области, скажем, на побережье Онежского озера в Карелии, буквально два...
Татьяна Валович: Но говорилось о Лужском регионе даже...
Николай Филиппов: В Финляндии известны не так далеко от нас так называемые кимберлитовые трубки, которые несут промышленные месторождения алмазов. В Ленинградской области выявлены признаки таких пород. Мы не нашли еще непосредственно кимберлитовые трубки, но есть находки алмазов, есть находки специфических минералов, которые связаны с этим. Но эти находки приурочены к так называемым алювиальным отложениям, это отложения, которые формируются в результате того, что песок переносится водой, и это все оседает на любой пляж. Это означает, что где-то есть коренные источники, которые размываются и относятся. Их очень сложно искать, эти кимберлитовые трубки, потому что они очень быстро разрушаются. Но я могу привести пример Архангельской области, где сегодня известно одно из самых крупных месторождений алмазов в России, месторождение имени Ломоносова, которое сейчас готовится к разработке. Вот геологическая ситуация в Ленинградской области ничем не отличается от Архангельской.
Татьяна Валович: Очень часто на таком общем уровне геологию, к сожалению, воспринимают только как способ выкачивания из недр земли полезных ископаемых. Но ведь на самом-то деле геология очень связана с экологией, очень связана с теми процессами, которые происходят даже в обществе. Сейчас, например, Россия живет только за счет сырьевой базы своей. В этом Баренцевом регионе тоже запасы всяких полезных ископаемых, причем, и нефти, и газа, очень велики. Какие-то оценки были, какая же все-таки экологическая составляющая этого региона, какие опасности могут ожидать, если начнется активная промышленная разработка этого шельфа в Баренцевом море?
Николай Филиппов: В этой работе мы оценивали вещественный сигнал из разных источников. Это почва, это растительность, это поверхностные воды и другие среды. То есть мы выявляли, каково содержание элементов. А дальше уже, когда мы получили объективные данные, надо было решить, с чем это связано, связано ли это с природой, с каким-то повышенным фоном, которые может быть сигналом будущих месторождений, либо это уже техногенное влияние общества. В репортаже вашего корреспондента прозвучала такая неточность, связанная с радиоактивностью города. Действительно, мы имеем повышенный фон наших набережных в тех местах, где мы используем так называемый гранит рапакиви, который добывают недалеко от Выборга. Это естественная радиоактивность, которая присуща этой породе. Она никакого вреда здоровью населения не несет. Это естественная среда обитания. Люди быстро к этому адаптируются, и никакого вреда не может быть, если это не какая-то аномалия.
Татьяна Валович: Понятно, что вы участвовали в этом международном проекте. А какую работу вы осуществляете в городе? Чем занимается ваше предприятие? Вы говорили уже об оценке атмосферного воздуха. Что еще? Почва? Вода? Какие практические программы сейчас будут обновляться?
Николай Филиппов: Поскольку мы - предприятие города Санкт-Петербурга, естественно, проблемы города для нас являются приоритетными, хотя мы довольно давно занимаемся и проблемами геологии всего Северо-Западного региона. Наше предприятие на Северо-Западе работает более 12 лет, и мы осуществили достаточно большое количество проектов геологических всех видов работ - от региональной оценки до конкретных поисковых работ. Но город, конечно, для нас сегодня важнее. Мы являемся предприятием, которое ответственно за мониторинг атмосферного воздуха в городе Санкт-Петербурге. Я хочу сказать, что городу в этом плане повезло, потому что такая система мониторинга может сравниться только с той, что существует в Москве, в других европейских городах. В том виде, в каком он существует сегодня, больше такой системы нет. Есть одиночные станции. У нас все-таки сеть, которая работает и которая будет расширяться. Я знаю, что в этом году только сейчас закончился новый тендер, кстати, в результате которого город получит еще 4 станции, которые мы поставим по периферии. Сейчас занимается научный институт обоснованием мест выбора этих станций. Но, насколько я знаю, ученые склоняются сделать дистанцию по периферии города, чтобы все-таки понять: к нам откуда-то что-то приходит или мы...
Татьяна Валович: Или мы производим сами. Сейчас очень бурный рост строительства. Я не профессионал, но я знаю, какие почвы по механическому составу в Петербурге, а строятся высотные здания. В этом плане какая-то ведется разработка рекомендаций:
Николай Филиппов: Несомненно. Это, может быть, не совсем сфера нашего предприятия, но, поскольку я больше геолог, несомненно все эти проекты проходят экспертизу и у нас проблем на самом деле меньше, чем в Москве. В Москве все-таки та геология, которая существует, связана с карбонатными породами, и эти все провалы, так называемые карстовые полости, к сожалению, для Москвы характерны, и там больше опасностей. Потом, большой плюс, все-таки Петербург не сейсмичная зона.
Татьяна Валович: Но у нас болота, идет подвижка грунта, подводные течения какие-то, речки.
Николай Филиппов: Есть, конечно, то, о чем вы говорите. Эти аварии в метро связаны прежде всего с геологическими причинами, это древнее русло Невы, обводненные породы, но, по большому счету, есть базовые карты, по которым это все видно, и это все сейчас учитывается.
Татьяна Валович: Сейчас как раз разрабатывается план развития Петербурга до 2025 года. Вы его уже видели?
Николай Филиппов: Это не наш профиль, мы этим не занимаемся.
Слушатель: Как нам избавиться от пластиковой тары? Ведь сама тара представляет огромнейшую экологическую опасность.
Николай Филиппов: Совершенно справедливый вопрос. Я знаю, что сейчас он очень активно обсуждается. Новая программа... просто очень трудно на нее перейти, наверное. Нужно и средства, и менталитет менять. И мы должны к этому прийти. Мы должны ставить мусорные бачки, предназначенные для сбора разных отходов.
Татьяна Валович: Кстати, сегодня петербургское отделение "Гринпис" проводит еще раз такую акцию в одном из районов Петербурга, и в интервью нашему корреспонденту было замечено, что эта идея нашла поддержку в городе, однако, три месяца, как должны быть перечислены деньги на реализацию этого проекта, а до сих пор правительство этого не выполнило.
Николай Филиппов: Это справедливая критика, этим надо заниматься, это, конечно, проблема.
Татьяна Валович: Как вы считаете, несколько лет назад были такие разговоры, что геология как отрасль находится в плачевном состоянии, что не финансируются какие-то проекты. Сейчас как отрасль народного хозяйства геология управляется? Кому все-таки должно принадлежать приоритетное распоряжение недрами земли - государству, или можно отдавать в частные руки, и тогда будут инвесторы вкладывать, в том числе и в геологию, в какие-то программы деньги?
Николай Филиппов: Геология, может быть, как и другие отрасли, в последние 10-12 лет имела много потрясений, и это прежде всего связано с реформами, которые идут в стране. Реформы, может быть, и правильны. Но когда это касается конкретных отраслей, это действует очень губительно. Примерно 10 раз менялась структура управления геологией. То есть министерство - комитет - министерство. Сейчас новая структура - значит, опять перестройка. А что такое перестройка в отрасли? Это задержка финансирования, это переход на новые рельсы, новые документы, передача дел старых, новых. От министерства сейчас появились агентства федеральные. Может быть, это и правильно, и это будет более оперативное направление, но это очень длительный процесс. А геология - это сезонная работа, летом людям надо работать, проводить полевые работы, потому что без получения полевых материалов нельзя сделать выводы никакие новые.
Татьяна Валович: А сейчас финансируются полевые работы как-то?
Николай Филиппов: Да, в последние годы ситуация улучшилась, но все-таки основные проблемы связаны с тем, что финансирование очень неравномерное и, как правило, к концу года возникает проблема освоения средств, потому что средства поступили поздно и не все полевые работы проведены. Я думаю, сейчас новая структура, так называемое агентство по недропользованию - это может быть плюс. Поскольку геология управлялась министерством природных ресурсов, это был и лес, и вода, и экология, и геология, и геология просто размывалась в этом большом ведомстве. Поэтому я надеюсь, что сейчас будет работать легче.
Татьяна Валович: А насколько российское законодательство следит за тем, чтобы происходило восполнение ресурсов. Потому что часто можно наблюдать просто варварское разграбление каких-то полезных ископаемых, просто люди выбирают, остаются пустоты.
Николай Филиппов: Я могу привести вам примеры по этому поводу. Лет 8 назад (может быть, я говорю, как заинтересованная сторона) была совершенно правильная система финансирования геологии. Существовал так называемый фонд воспроизводства минерально-сырьевой базы. Добывающие предприятия, которые брали полезные ископаемые из недр, должны были отчислять деньги в специальный фонд, который шел на финансирование геолого-разведочных работ, и геологам ставилась задача: если это фонд воспроизводства, будьте любезны дать новый ресурс, новый потенциал. Поскольку мы, действительно, очень много добываем, очень много продаем, этот фонд стал очень большой и, естественно, правительство посмотрело, что есть деньги, которые надо...
Татьяна Валович: Приватизировать.
Николай Филиппов: Я понимаю, проблемы правительства, социальные программы и прочее. Но геология от этого сильно потеряла.
Татьяна Валович: В том числе это же на бюджете страны впоследствии может сказаться.
Николай Филиппов: Конечно. Все дело в том, что геология - это не та отрасль, которая завтра даст дивиденды, буквально через 5 минут. От открытия признаков месторождения до шахты, до карьера проходит 30, 40, 50 лет. Но это все окупается очень сильно. Нефтяные месторождения основные открыты еще в советские времена, и мы сейчас их эксплуатируем.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях директор Государственного геологического унитарного предприятия "Минерал" Николай Филиппов. Прежде чем мы начнем беседу, корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская расскажет о некоторых итогах международного проекта, в котором принимало участие также и ваше предприятие "Минерал". Этот проект осуществлялся совместно Россией, Норвегией и Финляндией, а назывался "Экогеохимия Баренцева региона".
Татьяна Вольтская: Баренц-регион охватывает территорию Финляндии, Ленинградскую, Мурманскую, Архангельскую области, республику Карелия и республику Коми. Общая стоимость проекта составила 4 миллиона евро, из которых Россия заплатила 600 тысяч. Проект преследовал две основные цели: оценить состояние окружающей среды региона и наметить развитие минерально-сырьевой базы Северо-Запада Европы. Было зафиксировано значительное загрязнение территории вокруг крупных промышленных центров, например, вокруг города Никель Мурманской области. Выявлены некоторые аномалии непонятной природы, например, все жалуются на повышенную радиоактивность петербургских набережных, и пока непонятно, это природная радиоактивность гранита, действие тепловых электростанций или других промышленных объектов. К сожалению, в Финляндии были найдены новые следы Чернобыльской катастрофы. Говорит международный лидер проекта профессор Рея Салминен, геологическая служба Финляндии…
Рея Салминен: Да, такой результат был получен при исследовании органических соединений в финских почвах. След чернобыльской катастрофы - очень высокая концентрация радиоактивных веществ - это был несколько неожиданный результат, поскольку очень много времени прошло с момента этой катастрофы.
Татьяна Вольтская: Методы, применявшиеся участниками проекта, позволили наметить перспективы развития региона, например, узнать много нового о месторождениях нефти и газа в Архангельской области. Появилась идея следующего российско-финского проекта - оценки Ленинградской области с точки зрения месторождения алмазов. Работы уже ведутся, уже появились лицензионные площади, найдены первые алмазы - в частности, в республике Карелия на берегу Онежского озера, но сколько их, какого они качества, и пригодно ли месторождение для промышленной разработки, сказать пока трудно, нужны дополнительные исследования.
Татьяна Валович: Как вы считаете, в России на сегодняшней день проблемам экологии уделяется достаточно внимания в области образования, может быть, государственное внимание, выделяется ли какое-то финансирование? Как мы слышали, этот проект в основном финансировался за счет Норвегии и Финляндии.
Николай Филиппов: Это не совсем так, поскольку очень сложно считать пропорционально деньги, скажем, финской стороны, российской стороны. Все-таки надо иметь в виду, у нас несколько разные зарплаты, разные потребности. Поэтому в пересчете на современное состояние уровня оплаты труда, который принят в России, если перевести все на человеко-затраты, то, мне кажется, вклад России был достаточно адекватный. Другое дело, что основные затраты, которые внесла финская сторона, были связаны с тем, что аналитические исследования выполнялись в Финляндии. Это было сделано специально, поскольку эта лаборатория имеет международные сертификаты. А это означает, что результаты, которые мы получили, достаточно объективны.
Татьяна Валович: А в Петербурге, в России такого уровня лаборатории существуют?
Николай Филиппов: В последнее время такие лаборатории появляются. Мы в лаборатории недавно, может быть, года два, я не могу сказать точно, открыли очень современный, один из лучших в Европе центров, который работает на экологию, при нашем предприятии "Водоканал". Он контролирует состав воды, почву, то есть все, что требуется сегодня для оценки состояния окружающей среды в городе, все делается на очень современном уровне.
Татьяна Валович: Однако в Москве есть карта загрязнения почвы, а в Петербурге, по-моему, еще нет.
Николай Филиппов: Есть, и мониторинг почв ведется, есть специальное предприятие, которое им занимается. Поэтому это не совсем верная информация. Я могу сказать, что сейчас комитетом по природопользованию и охране окружающей среды и обеспечения экологической безопасности начат очень серьезный проект под названием "Экологический паспорт города Санкт-Петербурга", в котором будет учтена вся информация по всем средам, это вода, почва, воздух, поскольку по этим средам ведется мониторинг не только федеральными органами, как Гидрометеослужба, которой предписано, но и в том числе и городом Петербургом эти работы финансируются, ведутся, я вам с уверенностью говорю по этому поводу, поскольку наше предприятие ведет работы по мониторингу атмосферного воздуха города. Сегодня есть 12 станций автоматических, которые каждые 20 минут получают информацию. То есть берется проба воздуха, эта информация автоматически поступает к нам на сервер компьютерный и сразу же она распространяется тем службам, которым необходима.
Татьяна Валович: Как бы вы могли сейчас оценить состояние воздуха в городе, последние данные?
Николай Филиппов: Было несколько репортажей по телевидению по этому поводу, мы стараемся сейчас максимально информировать население о проблемах, которые существуют. С газетой "Мой район" сейчас начали такую акцию: помимо прогноза погоды, жители этого района могут взять газету, она бесплатная, и там публикуется информация о состоянии воздуха за прошедшую неделю. Я видел уже информацию эту, там написано, что в такой-то день было очень высокое загрязнение...
Татьяна Валович: Но это постфактум?
Николай Филиппов: Я не буду давать прогнозы, это уже научные проблемы.
Татьяна Валович: Будет ли создан такой центр? Я чувствую, что мне или моему ребенку плохо, я астматик или какие-то у меня другие заболевания, на воздух я очень реагирую, позвонить и спросить: а что происходит, может, мне сегодня лучше не выходить вообще на улицу?
Николай Филиппов: Это правильная проблема, и над этим сейчас работают организации специальные, институты, привлекаем ученых. Мы планируем эту информацию доносить через средства массовой информации. Она будет вывешиваться в интернете, но, конечно, мы будем заниматься моделированием, когда мы наберем необходимую статистику. Я думаю, что это связано прежде всего с состоянием погоды - ветер, давление. Поэтому в последующем будут даваться рекомендации: не выходить или заводам в это время снизить свои мощности, чтобы не выбрасывать лишнее в атмосферу.
Татьяна Валович: Я знаю, что в европейских городах, особенно там, где историческая часть страдает от избытка газов, от автомобильного транспорта, даже иногда вводятся такие "зеленые дни", когда просят ограничить поездки в центр города, потому что очень большое скопление газов.
Николай Филиппов: Совершенно справедливо, сегодня могу сказать вам уверенно, что 70% загрязнения воздуха в Петербурге связано с автомобильным транспортом. Совершенно четко мы на своих всех графиках состояния воздуха видим: ночью ситуация достаточно стабильная, а с 8 утра начинается подъем...
Татьяна Валович: Гулять лучше ночью, правда, небезопасно.
Николай Филиппов: Лучше ночью.
Слушатель: Мы как-то забыли о собаках, которые загрязняют наши почвы, газоны, или о нерадивых хозяевах. Я хочу спросить: доколе я буду натыкаться на собачьи лепешки? Чтобы дойти до нужного места, приходится зигзагами ходить или прыгать, как кенгуру. Каждая лепешка, кстати, может стоить 500 рублей. Где эти милиционеры? В отделении спят? Наша губернаторша всю Россию объездила, а в культурной столице бардак.
Татьяна Валович: Я думаю, что это, действительно, больше не к собакам, а к хозяевам вопрос. В Петербурге долгое время разрабатывается законопроект о содержании питомцев, но почему-то он или принимается, или говорится, что осуществлять контроль за теми, кто владеет собаками, очень сложно, и перекладывается это на гражданское общество.
Николай Филиппов: Я согласен с этим слушателем, но дело не только в собаках, дело в человеке. Мне кажется, все-таки не только школа, не только институт… начинать надо с семьи, потому что большинство проблем связано с культурой человека. Почему-то наш радиослушатель не участвовал, не принимал… На самом деле надо начинать с себя. Вот вы видите, едет машина, кидают окурок из машины. Я в Финляндии никогда такого не видел.
Татьяна Валович: Там штрафы очень большие, и за этим все следят. Между прочим, если человек один видит, что это кто-то выбросил, он сразу позвонит в соответствующую службу и скажет. А вот у России еще менталитет совсем другой.
Николай Филиппов: С этого начинается экология. Почему-то мы ждем от правительства, от чиновников решений. Конечно, они нужны и, я думаю, население должно активно в этом плане воздействовать на чиновников, на правительство. Но начинать надо с себя. Посмотрите, любой карьер брошенный в Ленинградской области моментально превращается в свалку. Но это же не правительство, не чиновник кладет туда, это люди, население. Я много раз наблюдал картину: подъезжает машина, хозяин машины, отец семейства, при своих детях берет это мусор и кидает. Нормальный пример ребенку, ребенок будет знать.
Татьяна Валович: Вот воспитательный процесс.
Николай Филиппов: Да. Начинать надо с семьи. Этим должны заниматься родители прежде всего.
Татьяна Валович: Обращаясь к международному проекту "Экогеохимия Баренцева региона", в котором вы принимали участие, для меня было очень удивительно, что Ленинградская область тоже отнесена к региону Баренц. Почему?
Николай Филиппов: Здесь нет такого официального разделения. Баренц-регион - это, может быть, больше политическое название, это некая территория, которая объединяет североевропейские страны, прежде всего скандинавские. И, конечно, очень важно, что территория России входит в это объединение, поскольку мы проводим сейчас много работ здесь. Интерес понятен к нашей северной части, поскольку вы знаете очень много месторождений, прежде всего углеводородов, расположено здесь.
Ленинградская область, конечно, вошла в этот регион по той простой причине, что мы имеем общую границу с Финляндией. Этот проект был направлен прежде всего на то, чтобы по единой методике дать оценку экологической ситуации, поделиться мыслями об общих каких-то зонах, которые проходят через границу, поскольку геологическая граница никак не связана с государственной. Поэтому Ленинградская область была включена в этот регион, и это очень оказалось хорошей новостью для Ленинградской области, потому что были сделаны определенные выводы. Ваш корреспондент уже говорил о потенциале алмазном этой территории.
Татьяна Валович: А насколько серьезен алмазный потенциал? Действительно ли так, можно ли будет в промышленном масштабе использовать этот потенциал?
Николай Филиппов: Вы знаете, это никакая не сенсация, этой проблемой геологи занимаются давно. Сами алмазоносные породы потенциально известны совсем рядом с территорией Ленинградской области, скажем, на побережье Онежского озера в Карелии, буквально два...
Татьяна Валович: Но говорилось о Лужском регионе даже...
Николай Филиппов: В Финляндии известны не так далеко от нас так называемые кимберлитовые трубки, которые несут промышленные месторождения алмазов. В Ленинградской области выявлены признаки таких пород. Мы не нашли еще непосредственно кимберлитовые трубки, но есть находки алмазов, есть находки специфических минералов, которые связаны с этим. Но эти находки приурочены к так называемым алювиальным отложениям, это отложения, которые формируются в результате того, что песок переносится водой, и это все оседает на любой пляж. Это означает, что где-то есть коренные источники, которые размываются и относятся. Их очень сложно искать, эти кимберлитовые трубки, потому что они очень быстро разрушаются. Но я могу привести пример Архангельской области, где сегодня известно одно из самых крупных месторождений алмазов в России, месторождение имени Ломоносова, которое сейчас готовится к разработке. Вот геологическая ситуация в Ленинградской области ничем не отличается от Архангельской.
Татьяна Валович: Очень часто на таком общем уровне геологию, к сожалению, воспринимают только как способ выкачивания из недр земли полезных ископаемых. Но ведь на самом-то деле геология очень связана с экологией, очень связана с теми процессами, которые происходят даже в обществе. Сейчас, например, Россия живет только за счет сырьевой базы своей. В этом Баренцевом регионе тоже запасы всяких полезных ископаемых, причем, и нефти, и газа, очень велики. Какие-то оценки были, какая же все-таки экологическая составляющая этого региона, какие опасности могут ожидать, если начнется активная промышленная разработка этого шельфа в Баренцевом море?
Николай Филиппов: В этой работе мы оценивали вещественный сигнал из разных источников. Это почва, это растительность, это поверхностные воды и другие среды. То есть мы выявляли, каково содержание элементов. А дальше уже, когда мы получили объективные данные, надо было решить, с чем это связано, связано ли это с природой, с каким-то повышенным фоном, которые может быть сигналом будущих месторождений, либо это уже техногенное влияние общества. В репортаже вашего корреспондента прозвучала такая неточность, связанная с радиоактивностью города. Действительно, мы имеем повышенный фон наших набережных в тех местах, где мы используем так называемый гранит рапакиви, который добывают недалеко от Выборга. Это естественная радиоактивность, которая присуща этой породе. Она никакого вреда здоровью населения не несет. Это естественная среда обитания. Люди быстро к этому адаптируются, и никакого вреда не может быть, если это не какая-то аномалия.
Татьяна Валович: Понятно, что вы участвовали в этом международном проекте. А какую работу вы осуществляете в городе? Чем занимается ваше предприятие? Вы говорили уже об оценке атмосферного воздуха. Что еще? Почва? Вода? Какие практические программы сейчас будут обновляться?
Николай Филиппов: Поскольку мы - предприятие города Санкт-Петербурга, естественно, проблемы города для нас являются приоритетными, хотя мы довольно давно занимаемся и проблемами геологии всего Северо-Западного региона. Наше предприятие на Северо-Западе работает более 12 лет, и мы осуществили достаточно большое количество проектов геологических всех видов работ - от региональной оценки до конкретных поисковых работ. Но город, конечно, для нас сегодня важнее. Мы являемся предприятием, которое ответственно за мониторинг атмосферного воздуха в городе Санкт-Петербурге. Я хочу сказать, что городу в этом плане повезло, потому что такая система мониторинга может сравниться только с той, что существует в Москве, в других европейских городах. В том виде, в каком он существует сегодня, больше такой системы нет. Есть одиночные станции. У нас все-таки сеть, которая работает и которая будет расширяться. Я знаю, что в этом году только сейчас закончился новый тендер, кстати, в результате которого город получит еще 4 станции, которые мы поставим по периферии. Сейчас занимается научный институт обоснованием мест выбора этих станций. Но, насколько я знаю, ученые склоняются сделать дистанцию по периферии города, чтобы все-таки понять: к нам откуда-то что-то приходит или мы...
Татьяна Валович: Или мы производим сами. Сейчас очень бурный рост строительства. Я не профессионал, но я знаю, какие почвы по механическому составу в Петербурге, а строятся высотные здания. В этом плане какая-то ведется разработка рекомендаций:
Николай Филиппов: Несомненно. Это, может быть, не совсем сфера нашего предприятия, но, поскольку я больше геолог, несомненно все эти проекты проходят экспертизу и у нас проблем на самом деле меньше, чем в Москве. В Москве все-таки та геология, которая существует, связана с карбонатными породами, и эти все провалы, так называемые карстовые полости, к сожалению, для Москвы характерны, и там больше опасностей. Потом, большой плюс, все-таки Петербург не сейсмичная зона.
Татьяна Валович: Но у нас болота, идет подвижка грунта, подводные течения какие-то, речки.
Николай Филиппов: Есть, конечно, то, о чем вы говорите. Эти аварии в метро связаны прежде всего с геологическими причинами, это древнее русло Невы, обводненные породы, но, по большому счету, есть базовые карты, по которым это все видно, и это все сейчас учитывается.
Татьяна Валович: Сейчас как раз разрабатывается план развития Петербурга до 2025 года. Вы его уже видели?
Николай Филиппов: Это не наш профиль, мы этим не занимаемся.
Слушатель: Как нам избавиться от пластиковой тары? Ведь сама тара представляет огромнейшую экологическую опасность.
Николай Филиппов: Совершенно справедливый вопрос. Я знаю, что сейчас он очень активно обсуждается. Новая программа... просто очень трудно на нее перейти, наверное. Нужно и средства, и менталитет менять. И мы должны к этому прийти. Мы должны ставить мусорные бачки, предназначенные для сбора разных отходов.
Татьяна Валович: Кстати, сегодня петербургское отделение "Гринпис" проводит еще раз такую акцию в одном из районов Петербурга, и в интервью нашему корреспонденту было замечено, что эта идея нашла поддержку в городе, однако, три месяца, как должны быть перечислены деньги на реализацию этого проекта, а до сих пор правительство этого не выполнило.
Николай Филиппов: Это справедливая критика, этим надо заниматься, это, конечно, проблема.
Татьяна Валович: Как вы считаете, несколько лет назад были такие разговоры, что геология как отрасль находится в плачевном состоянии, что не финансируются какие-то проекты. Сейчас как отрасль народного хозяйства геология управляется? Кому все-таки должно принадлежать приоритетное распоряжение недрами земли - государству, или можно отдавать в частные руки, и тогда будут инвесторы вкладывать, в том числе и в геологию, в какие-то программы деньги?
Николай Филиппов: Геология, может быть, как и другие отрасли, в последние 10-12 лет имела много потрясений, и это прежде всего связано с реформами, которые идут в стране. Реформы, может быть, и правильны. Но когда это касается конкретных отраслей, это действует очень губительно. Примерно 10 раз менялась структура управления геологией. То есть министерство - комитет - министерство. Сейчас новая структура - значит, опять перестройка. А что такое перестройка в отрасли? Это задержка финансирования, это переход на новые рельсы, новые документы, передача дел старых, новых. От министерства сейчас появились агентства федеральные. Может быть, это и правильно, и это будет более оперативное направление, но это очень длительный процесс. А геология - это сезонная работа, летом людям надо работать, проводить полевые работы, потому что без получения полевых материалов нельзя сделать выводы никакие новые.
Татьяна Валович: А сейчас финансируются полевые работы как-то?
Николай Филиппов: Да, в последние годы ситуация улучшилась, но все-таки основные проблемы связаны с тем, что финансирование очень неравномерное и, как правило, к концу года возникает проблема освоения средств, потому что средства поступили поздно и не все полевые работы проведены. Я думаю, сейчас новая структура, так называемое агентство по недропользованию - это может быть плюс. Поскольку геология управлялась министерством природных ресурсов, это был и лес, и вода, и экология, и геология, и геология просто размывалась в этом большом ведомстве. Поэтому я надеюсь, что сейчас будет работать легче.
Татьяна Валович: А насколько российское законодательство следит за тем, чтобы происходило восполнение ресурсов. Потому что часто можно наблюдать просто варварское разграбление каких-то полезных ископаемых, просто люди выбирают, остаются пустоты.
Николай Филиппов: Я могу привести вам примеры по этому поводу. Лет 8 назад (может быть, я говорю, как заинтересованная сторона) была совершенно правильная система финансирования геологии. Существовал так называемый фонд воспроизводства минерально-сырьевой базы. Добывающие предприятия, которые брали полезные ископаемые из недр, должны были отчислять деньги в специальный фонд, который шел на финансирование геолого-разведочных работ, и геологам ставилась задача: если это фонд воспроизводства, будьте любезны дать новый ресурс, новый потенциал. Поскольку мы, действительно, очень много добываем, очень много продаем, этот фонд стал очень большой и, естественно, правительство посмотрело, что есть деньги, которые надо...
Татьяна Валович: Приватизировать.
Николай Филиппов: Я понимаю, проблемы правительства, социальные программы и прочее. Но геология от этого сильно потеряла.
Татьяна Валович: В том числе это же на бюджете страны впоследствии может сказаться.
Николай Филиппов: Конечно. Все дело в том, что геология - это не та отрасль, которая завтра даст дивиденды, буквально через 5 минут. От открытия признаков месторождения до шахты, до карьера проходит 30, 40, 50 лет. Но это все окупается очень сильно. Нефтяные месторождения основные открыты еще в советские времена, и мы сейчас их эксплуатируем.