Сегодня в программе:
- Власть говорит о конце свободы слова.
- В Ставрополье хотят посадить в тюрьму журналиста.
- Почему в Таджикистане до сих пор нет нового закона "О печати".
- Журналистский ликбез: свобода выражения мнений и право на критику.
Олег Панфилов: Наш традиционный обзор с фронтов борьбы власти с прессой начну с события, прошедшего 11-го сентября в Екатеринбурге, где на совещании о ходе выполнения государственной программы "Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005-й годы" было высказано предположение создать в средствах массовой информации Уральского федерального округа общественные советы по патриотическому воспитанию. По сообщениям агентства "Новый регион", уже в первом квартале 2003-го года планируется провести окружное совещание по проблемам патриотического воспитания, где эта инициатива может быть официально закреплена. Остается только добавить, что эта инициатива рождена в координационном Совете ветеранов при губернаторе Свердловской области. Обычно вслед за идеей патриотического воспитания следует указания кого любить больше, а кого необходимо ненавидеть, следом приходит цензура.
17-го сентября избирательная комиссия Краснодарского края объявила дату проведения выборов в Законодательное собрание Кубани. Они состоятся 24-го ноября этого года и пройдут по новым правилам. Представители крайизбиркома и администрации края уже посоветовали журналистам местных средств массовой информации воздержаться от черного пиара. Было проведено специальное совещание с редакторами газет и телерадиокомпаний, на котором журналистам разъяснили правила игры предстоящих выборов, хотя уже сейчас понятно, что вряд ли удастся избежать скандалов. В сообществе журналистов Кубани в последнее время обострилось противостояние между муниципальными и частными средствами массовой информации, настроенными достаточно оппозиционно по отношению к проводимой действующей властью политике.
Областная газета "Пскова правда" будет поставлена под общественный контроль посредством создания редакционной коллегии, в состав которой вошли представители областной администрации, Псковского Областного собрания, журналисты и писатели. Называю несколько должностей: заместитель губернатора, пресс-секретарь губернатора, начальник аналитического отдела областной администрации, председатель комитета по социальной политики Областного собрания.
Депутаты Тюменской областной думы получили официальный ответ на свое предложение об учреждении в России Высшего совета по защите нравственности на телевидении и радио. С такой инициативой они обращались в администрацию президента дважды. Первый запрос остался без внимания, на второй юристы кремлевской администрации отреагировали. По их мнению, учреждение подобного совета противоречит ряду федеральных законов. Сотрудники администрации президента рекомендовали тюменским депутатам подготовить предложения по внесению изменений в закон "О средствах массовой информации" и "О рекламе".
Новым заместителем томского губернатора по информационной политике назначен Александр Селиванов, который до 96-го года работал начальником управления ФСБ по Томской области.
С начала октября государственный еженедельник "Йошкар-Ола" вынужден печататься за пределами республики Марий-Эл. Это связано с тем, что издательство "Периодика Марий-Эл" известило редакцию о разрыве договора на тиражирование газеты. В самой газете предполагают, что репрессии начались вслед за публикацией обращения коллектива газеты к полпреду президента Сергею Кириенко.
И наконец шедевр последней недели - высказывание помощника президента Сергея Ястржембского, который участвовал в работе семинара пресс-секретарей Уральского федерального округа. Он заявил: "Эпоха вакханалии свободы слова в России закончилась", так и не пояснив, что он имел в виду под вакханалией.
В Самаре журналист попытался судиться с управлением ФСБ. О том, что из этого вышло, рассказывает Сергей Хазов.
Сергей Хазов: 19-го сентября в Самарском районном суде завершилось рассмотрение гражданского дела по иску журналиста Александра Гелиса к руководству управления федеральной службы безопасности по Самарской области. Суд счел иск журналиста к представителям спецслужб необоснованным, при этом судебные заседатели не назвали конкретную причину отказа в дальнейшем рассмотрении дела. Напомним: 12-го августа этого года самарский журналист Александр Гелис подал иск в суд на начальника самарского ФСБ генерал-майора Владимира Евтушенко.
Александр Гелис: Меня побудило к этому глубочайшее возмущение черствостью и бездушием, проявленным работниками управления федеральной службы безопасности по Самарской области к труду журналиста.
Сергей Хазов: В мае этого года, работая над историческим очерком, Александр Гелис обратился в архив самарского ФСБ с просьбой предоставить ему архивные материалы по делу Лазаря Рубинштейна, бывшего редактора самарской газеты "Волжская коммуна", репрессированного в 1937-м году. В доступе к архивам ФСБ журналисту было отказано.
Александр Гелис: Центр общественных связей ФСБ. Хорошавин Виталий Алексеевич - руководитель центра. Он меня не принял. И так четыре раза. Все дело в том, что они все еще не могут смириться с тем, что их ведомство - ФСБ (а перед этим КГБ) - это всенародное пугало, которое было. И при упоминании слова КГБ у людей леденела кровь в жилах".
Сергей Хазов: Александр Гелис намеревался в суде защитить право журналиста получать необходимую для работы информацию, в том числе и информацию из архива спецслужб.
Александр Гелис: Дело редактора "Волжской коммуны" Рубинштейна, одно из многих тысяч дел реабилитированных граждан, на нем не стоит гриф "секретно". На основании закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" я имею право получить это дело.
Сергей Хазов: Суд Самарского района Самары отказался удовлетворить иск журналиста и предоставить ему возможность ознакомиться с архивными материалами. Решение суда Александр Гелис намерен оспорить в федеральном суде Самарской области, куда им направлена кассационная жалоба. Заседание коллегии федерального суда состоится 14-го октября.
Олег Панфилов: Очередной журналист осужден по статье Уголовного кодекса. В Ставрополе завершилось громкое судебное дело по обвинению председателя регионального отделения партии Союз правых сил, редактора газеты "Новый гражданский мир" Василия Красули в клевете на губернатора края Александра Черногорова.
Лада Леденева: В Ставрополе завершилось громкое судебное дело по обвинению председателя регионального отделения партии Союз правых сил, редактора газеты "Новый гражданский мир" Василия Красули в клевете в адрес губернатора края Александра Черногорова. Октябрьский районный суд краевого центра признал Василия Красулю виновным в распространении клеветнических сведений и приговорил к лишению свободы сроком на один год условно. Поводом для возбуждения уголовного дела стал материал в газете "Новый гражданский мир" под заголовком "Черногоров подбирается к Ставрополю". По словам Василия Красули, речь в заметке шла о принятии депутатами Ставропольской городской думы изменений устава города. Согласно этой поправке, нынешний глава Ставрополя Иван Тимошенко, занявший место вице-мэра города Михаила Кузьмина, после избрания последнего на пост депутата краевой думы в декабре минувшего года, не избирался всеобщим голосованием, а был назначен на занимаемую должность на контрактной основе. При этом, по мнению автора статьи, изменения в уставе были приняты депутатами под влиянием губернатора края Александра Черногорова, избавившегося таким образом от самой возможности существования влиятельной оппозиции. По словам Василия Красули, губернатор счел газетную фразу, в которой автор назвал его шумным, амбициозным и недееспособным, оскорбительной и подал заявление в суд.
Василий Красуля: Было сказано, что наш губернатор прибирает к себе и краевой центр, становится самой мощной фигурой в крае. Стали обвинять, что мы его обвинили сумасшедшим. Экспертиза Московская гильдия, потом ростовская экспертиза официальная признала, что никаких оскорблений, ничего нет в статье плохого. Но они не приняли во внимание ни то, ни другое. Мы единственная газета, которая хоть что-то позволяла себе сказать. Она была однозначно оппозиционна губернатору, постоянно по разным вопросам высказывалась. Мотив, чтобы прикрыть нас, запугать остальных, чтобы все увидели, кто в доме хозяин.
Лада Леденева: По словам руководителя пресс-службы губернатора Анатолия Лесных, Александр Черногоров полностью удовлетворен решением суда и "думает о нем в гораздо меньшей степени, чем о подготовке Ставрополья к зиме или ликвидации последствий июньского наводнения". В свою очередь Василий Красуля назвал вынесенное судом решение попыткой давления на прессу, ограничением свободы слова и уже заявил о своем намерении обжаловать приговор в вышестоящих инстанциях, вплоть до Европейского суда по правам человека. С просьбой прокомментировать ситуацию я обратилась к независимым экспертам. Говорит юрист, практикующий адвокат Татьяна Дятлук.
Татьяна Дятлук: Недееспособность это означает, скажем так, некомпетентность, невыполнение обещаний. Сказать, что оно активно оскорбительное, невозможно. Тут абсолютно не идет речь о психическом здоровье. Существует несколько толкований этого слова. И тут явно не юридический аспект этого слова.
Лада Леденева: Примечательно, что сразу после вынесения приговора оппозиционное Союзу правых сил региональное отделение "Яблока" заявило о том, что расценивает данный судебный процесс как попытку использовать закон и правоохранительные органы для устрашения существующих и возможных политических оппонентов. В заявлении "Яблока", распространенном в средствах массовой информации, в частности говорится: "Уголовное преследование инакомыслящих, использование для него аппарата, призванного бороться с организованной преступностью, дезориентирует и сам этот аппарат, и все общество".
Олег Панфилов: Еще один репортаж - из Таджикистана. Вместе с Туркменией Таджикистан остается страной, где до сих пор деятельность журналистов регламентируется законом "О печати", принятом еще в советское время. Об этой ситуации рассказывает корреспондент Радио Свобода Мухаммадвалишох Махшулов.
Мухаммадвалишох Махшулов: Вместо ожидаемого нового закона "О печати и других средствах массовой информации" нижняя палата таджикского парламента утвердила законопроект о внесении изменений и дополнений в закон республики Таджикистан "О печати и других средствах массовой информации". Напомню, что закон "О печати и других средствах массовой информации" был принят в 1990-м году Верховным советом Советской социалистической республики Таджикистан, и за период с 92-го по 99-й годы были внесены поправки в его отдельные статьи. Автор утвержденного законопроекта - народный депутат, член парламентского комитета по международным делам, общественным организациям и информации Усмон Назиров в беседе с нами сказал: "Как правило, любой законопроект, предложенный нижней палате парламента, обсуждает верхняя палата, после этого документ представляется на рассмотрение президента республики и только после его подписи приобретает силу закона". По его словам, он более двух лет работал над этим законом, за это время проект обсуждался на заседаниях "за круглым столом" с участием журналистов разных областей и в нем учтены отзывы и пожелания региональных журналистов. "Перед тем как предложить законопроект на региональное рассмотрение парламентариев, - говорит Усмон Назиров, - было проведено заседание по его обсуждению комитетом по международным делам, общественным организациям и информации. На нем были представители ОБСЕ, Интерньюс, других международных организаций, независимые журналисты". Большинство членов рабочей группы по разработке закона "О средствах массовой информации" под эгидой ОБСЕ были в курсе готовящихся изменений и дополнений. О несовершенстве существующего закона республики Таджикистан, закона "О печати и других средствах массовой информации", писалось много и в местной прессе, и в статьях независимых журналистов. По мнению редактора газеты "Азия плюс" Умеда Бобохонова, причина такого отношения парламентариев к журналистам кроется в самих таджикских журналистах, в их разобщенности, в неумении отстаивать собственные интересы, а также в недееспособности Союза журналистов и других журналистских организаций. По словам заведующего отделом средств массовой информации аппарата президента Абдурахмана Абдуманонова, внесение изменений и дополнений в закон "О печати и других средствах массовой информации" не может кардинально исправить положение дел в таджикской журналистике, и реалии сегодняшнего дня не совсем те, что были 10-11 лет назад, когда принимался этот закон. Однако Абдуманонов отметил, что даже при несовершенстве существующего закона журналисты могли бы отстаивать свои права через суд, поскольку существующий закон это предусматривает. Но до тех пор в судебной практике Таджикистана не встречается ни одно дело, начатое на основе исков журналистов, то есть журналисты не доверяют судебной системе, а госчиновники боятся давать даже скудную информацию о своей деятельности. По мнению специалистов, основная беда журналистов заключается в самом законе "О печати", а не в существующей практике ограничения доступа к информации, на страже которой стоит армия госчиновников.
Олег Панфилов: В нашей программе уже неоднократно сообщалось о большом количестве судебных исков, поданных журналистами и редакциями по поводу защиты чести, достоинства и деловой репутации чиновников разного уровня. В последние годы в России и многих других странах СНГ, прежде всего в Белоруссии и Казахстане, возбуждено несколько уголовных дел о клевете на высших должностных лиц государства. Больше всего оскорбленными считают себя президенты, а в некоторых странах, как, например, в Казахстане, существует законы, защищающие именно президентов. Наш очередной выпуск рубрики "Журналистский ликбез" посвящен свободе выражения мнения и праве на критику публичных фигур. Комментирует юрист Центра экстремальной журналистики Борис Пантелеев.
Борис Николаевич, существуют международные нормы, точнее, международный опыт в отношении критики публичных лиц, людей, ставших политиками и стремящихся к власти, наконец, ставших руководителями высокого уровня. По опыту бывшего Советского Союза можно сказать об извращенном (в большей степени) понимании публичности, когда человек, ставший президентом или премьер-министром, депутатом или сенатором, вдруг решает оградить себя от какой-либо критики. Расскажите о международном опыте.
Борис Пантелеев: Да, действительно, само понятие "публичная фигура" как специфический субъект информационного права характерен в основном для Соединенных Штатов и права стран Европейского Союза. Именно практика Верховного суда Соединенных Штатов методически подтверждала, что публичные фигуры в меньшей степени имеют право апеллировать к закону и суду, особенно когда речь идет о критике их деятельности на различных политических и государственных постах. И, в общем-то, объяснение этому имеется довольно простое, обыденное, рациональное. Ведь должностное лицо привлекает внимание журналистов ежедневно и может доводить свою позицию до широкого круга граждан, пользуясь своим высоким положением. И если была допущена какая-то критика в его адрес, перегибы или даже необоснованные обвинения, он может делами своими и доступом к средствам массовой информации легко развеять эти обвинения. И в силу этого, как сказано в решении Европейского суда по делу "Лингенс против Австрии", это решение было принято еще в 96-м году, он должен быть более терпим к особо тщательному вниманию в отношении его деятельности со стороны как журналистов, так и всего общества.
Олег Панфилов: Вернемся к ситуации в странах СНГ. Итак, кандидат в депутаты или президенты раздает обещания, воспользовавшись правом на политическую рекламу в предвыборной кампании. А приходит время, он становится депутатом или президентом, и тогда любую критику воспринимает в штыки. Хотя зачастую эта критика лишь вопросы по поводу невыполненных предвыборных обещаний. Что значит для России публичная фигура?
Борис Пантелеев: В России также есть прецеденты, когда этот термин толковался высшими судебными органами. Например, определением Конституционного суда Российской Федерации 95-го года по делу Андрея Козырева было прямо указано всем судебным инстанциям различать, когда речь идет в отношении высоких чиновников о распространении в отношении них недостоверных сведений, и строго отличать это от политической дискуссии, от критики, от высказывания оценок их деятельности в качестве должностных лиц. Если речь идет об оценках и о политической дискуссии, то суды тут невластны, они не имеют права вмешиваться в эту дискуссию. Они должны рассматривать только споры о соответствии фактов действительности, не более того. Во исполнение этого постановления Конституционного суда, и в соответствии с законом Российской Федерации "О средствах массовой информации", есть указания, данные в постановлениях пленума Верховного суда 92-го года, 94-го года, о том, что при рассмотрении исков о защите чести и достоинства, суды вправе учитывать другие, заслуживающие внимания обстоятельства при назначении размера компенсации этого самого вреда. И вот здесь возникает парадокс. В силу международных стандартов, другие, заслуживающие внимания обстоятельства, применительно к публичным фигурам, - это их пониженный статус, а многие наши судьи, боясь гнева высокопоставленных чиновников и желая угодить им, толкуют это, наоборот, как особую степень защиты. Вот такой подход, на наш взгляд, противоречит действующей Конституции, статье 29-й и статье 15-й части 4-й. И должен критически восприниматься как журналистами, так и судьями.
Олег Панфилов: Итак, журналист методично критикует президента, по иску президента или по возбужденному уголовному делу и решению суда журналиста штрафуют или сажают в тюрьму. Что дальше?
Борис Пантелеев: Дальше начинается процесс обжалования этого решения, поскольку оно не отвечает нормам как национального законодательства, так и международным стандартам. Журналист, пострадавший от такого рода репрессий, должен грамотно сформулировать кассационную или надзорную жалобу. Он должен подавать эти жалобы методично в прокуратуру, в вышестоящие судебные инстанции. Если он сможет добиться рассмотрения этого дела объективным образом, скажем, на уровне Верховного суда, то я уверен, что здесь возобладает подход именно тот, который закреплен в законодательстве, в том числе и отечественном. Публичные фигуры менее защищены от критики, и они обязаны терпеть нападки журналистов даже, если те несколько преувеличивают или, скажем так, сгущают краски. Есть немало прецедентов, где судебные инстанции европейского уровня говорили о праве журналистов на преувеличение, даже на ошибку, когда речь идет об общественно-значимой информации, о деятельности первых лиц государства.
Олег Панфилов: Вы говорили сейчас о юридической стороне этой проблемы: критика публичных фигур. Как вы думаете, насколько сейчас в России политическая подоплека преобладает над юридической?
Борис Пантелеев: В этом случае нам приходится говорить о самоцензуре, когда журналисты не используют своих прав, добровольно ограничивают свой правовой статус, боясь возможных репрессий, перестраховываясь, как еще говорят, дуя на воду, пытаются давать только хвалебные репортажи о жизни и деятельности первых лиц и руководителей государства. Это вопрос уже подлежит оценке с точки зрения профессиональной этики и соответствия статуса журналиста. Таких людей, видимо, надо называть пиарщиками и зачислять в штат соответствующих вышестоящих организаций.
- Власть говорит о конце свободы слова.
- В Ставрополье хотят посадить в тюрьму журналиста.
- Почему в Таджикистане до сих пор нет нового закона "О печати".
- Журналистский ликбез: свобода выражения мнений и право на критику.
Олег Панфилов: Наш традиционный обзор с фронтов борьбы власти с прессой начну с события, прошедшего 11-го сентября в Екатеринбурге, где на совещании о ходе выполнения государственной программы "Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005-й годы" было высказано предположение создать в средствах массовой информации Уральского федерального округа общественные советы по патриотическому воспитанию. По сообщениям агентства "Новый регион", уже в первом квартале 2003-го года планируется провести окружное совещание по проблемам патриотического воспитания, где эта инициатива может быть официально закреплена. Остается только добавить, что эта инициатива рождена в координационном Совете ветеранов при губернаторе Свердловской области. Обычно вслед за идеей патриотического воспитания следует указания кого любить больше, а кого необходимо ненавидеть, следом приходит цензура.
17-го сентября избирательная комиссия Краснодарского края объявила дату проведения выборов в Законодательное собрание Кубани. Они состоятся 24-го ноября этого года и пройдут по новым правилам. Представители крайизбиркома и администрации края уже посоветовали журналистам местных средств массовой информации воздержаться от черного пиара. Было проведено специальное совещание с редакторами газет и телерадиокомпаний, на котором журналистам разъяснили правила игры предстоящих выборов, хотя уже сейчас понятно, что вряд ли удастся избежать скандалов. В сообществе журналистов Кубани в последнее время обострилось противостояние между муниципальными и частными средствами массовой информации, настроенными достаточно оппозиционно по отношению к проводимой действующей властью политике.
Областная газета "Пскова правда" будет поставлена под общественный контроль посредством создания редакционной коллегии, в состав которой вошли представители областной администрации, Псковского Областного собрания, журналисты и писатели. Называю несколько должностей: заместитель губернатора, пресс-секретарь губернатора, начальник аналитического отдела областной администрации, председатель комитета по социальной политики Областного собрания.
Депутаты Тюменской областной думы получили официальный ответ на свое предложение об учреждении в России Высшего совета по защите нравственности на телевидении и радио. С такой инициативой они обращались в администрацию президента дважды. Первый запрос остался без внимания, на второй юристы кремлевской администрации отреагировали. По их мнению, учреждение подобного совета противоречит ряду федеральных законов. Сотрудники администрации президента рекомендовали тюменским депутатам подготовить предложения по внесению изменений в закон "О средствах массовой информации" и "О рекламе".
Новым заместителем томского губернатора по информационной политике назначен Александр Селиванов, который до 96-го года работал начальником управления ФСБ по Томской области.
С начала октября государственный еженедельник "Йошкар-Ола" вынужден печататься за пределами республики Марий-Эл. Это связано с тем, что издательство "Периодика Марий-Эл" известило редакцию о разрыве договора на тиражирование газеты. В самой газете предполагают, что репрессии начались вслед за публикацией обращения коллектива газеты к полпреду президента Сергею Кириенко.
И наконец шедевр последней недели - высказывание помощника президента Сергея Ястржембского, который участвовал в работе семинара пресс-секретарей Уральского федерального округа. Он заявил: "Эпоха вакханалии свободы слова в России закончилась", так и не пояснив, что он имел в виду под вакханалией.
В Самаре журналист попытался судиться с управлением ФСБ. О том, что из этого вышло, рассказывает Сергей Хазов.
Сергей Хазов: 19-го сентября в Самарском районном суде завершилось рассмотрение гражданского дела по иску журналиста Александра Гелиса к руководству управления федеральной службы безопасности по Самарской области. Суд счел иск журналиста к представителям спецслужб необоснованным, при этом судебные заседатели не назвали конкретную причину отказа в дальнейшем рассмотрении дела. Напомним: 12-го августа этого года самарский журналист Александр Гелис подал иск в суд на начальника самарского ФСБ генерал-майора Владимира Евтушенко.
Александр Гелис: Меня побудило к этому глубочайшее возмущение черствостью и бездушием, проявленным работниками управления федеральной службы безопасности по Самарской области к труду журналиста.
Сергей Хазов: В мае этого года, работая над историческим очерком, Александр Гелис обратился в архив самарского ФСБ с просьбой предоставить ему архивные материалы по делу Лазаря Рубинштейна, бывшего редактора самарской газеты "Волжская коммуна", репрессированного в 1937-м году. В доступе к архивам ФСБ журналисту было отказано.
Александр Гелис: Центр общественных связей ФСБ. Хорошавин Виталий Алексеевич - руководитель центра. Он меня не принял. И так четыре раза. Все дело в том, что они все еще не могут смириться с тем, что их ведомство - ФСБ (а перед этим КГБ) - это всенародное пугало, которое было. И при упоминании слова КГБ у людей леденела кровь в жилах".
Сергей Хазов: Александр Гелис намеревался в суде защитить право журналиста получать необходимую для работы информацию, в том числе и информацию из архива спецслужб.
Александр Гелис: Дело редактора "Волжской коммуны" Рубинштейна, одно из многих тысяч дел реабилитированных граждан, на нем не стоит гриф "секретно". На основании закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" я имею право получить это дело.
Сергей Хазов: Суд Самарского района Самары отказался удовлетворить иск журналиста и предоставить ему возможность ознакомиться с архивными материалами. Решение суда Александр Гелис намерен оспорить в федеральном суде Самарской области, куда им направлена кассационная жалоба. Заседание коллегии федерального суда состоится 14-го октября.
Олег Панфилов: Очередной журналист осужден по статье Уголовного кодекса. В Ставрополе завершилось громкое судебное дело по обвинению председателя регионального отделения партии Союз правых сил, редактора газеты "Новый гражданский мир" Василия Красули в клевете на губернатора края Александра Черногорова.
Лада Леденева: В Ставрополе завершилось громкое судебное дело по обвинению председателя регионального отделения партии Союз правых сил, редактора газеты "Новый гражданский мир" Василия Красули в клевете в адрес губернатора края Александра Черногорова. Октябрьский районный суд краевого центра признал Василия Красулю виновным в распространении клеветнических сведений и приговорил к лишению свободы сроком на один год условно. Поводом для возбуждения уголовного дела стал материал в газете "Новый гражданский мир" под заголовком "Черногоров подбирается к Ставрополю". По словам Василия Красули, речь в заметке шла о принятии депутатами Ставропольской городской думы изменений устава города. Согласно этой поправке, нынешний глава Ставрополя Иван Тимошенко, занявший место вице-мэра города Михаила Кузьмина, после избрания последнего на пост депутата краевой думы в декабре минувшего года, не избирался всеобщим голосованием, а был назначен на занимаемую должность на контрактной основе. При этом, по мнению автора статьи, изменения в уставе были приняты депутатами под влиянием губернатора края Александра Черногорова, избавившегося таким образом от самой возможности существования влиятельной оппозиции. По словам Василия Красули, губернатор счел газетную фразу, в которой автор назвал его шумным, амбициозным и недееспособным, оскорбительной и подал заявление в суд.
Василий Красуля: Было сказано, что наш губернатор прибирает к себе и краевой центр, становится самой мощной фигурой в крае. Стали обвинять, что мы его обвинили сумасшедшим. Экспертиза Московская гильдия, потом ростовская экспертиза официальная признала, что никаких оскорблений, ничего нет в статье плохого. Но они не приняли во внимание ни то, ни другое. Мы единственная газета, которая хоть что-то позволяла себе сказать. Она была однозначно оппозиционна губернатору, постоянно по разным вопросам высказывалась. Мотив, чтобы прикрыть нас, запугать остальных, чтобы все увидели, кто в доме хозяин.
Лада Леденева: По словам руководителя пресс-службы губернатора Анатолия Лесных, Александр Черногоров полностью удовлетворен решением суда и "думает о нем в гораздо меньшей степени, чем о подготовке Ставрополья к зиме или ликвидации последствий июньского наводнения". В свою очередь Василий Красуля назвал вынесенное судом решение попыткой давления на прессу, ограничением свободы слова и уже заявил о своем намерении обжаловать приговор в вышестоящих инстанциях, вплоть до Европейского суда по правам человека. С просьбой прокомментировать ситуацию я обратилась к независимым экспертам. Говорит юрист, практикующий адвокат Татьяна Дятлук.
Татьяна Дятлук: Недееспособность это означает, скажем так, некомпетентность, невыполнение обещаний. Сказать, что оно активно оскорбительное, невозможно. Тут абсолютно не идет речь о психическом здоровье. Существует несколько толкований этого слова. И тут явно не юридический аспект этого слова.
Лада Леденева: Примечательно, что сразу после вынесения приговора оппозиционное Союзу правых сил региональное отделение "Яблока" заявило о том, что расценивает данный судебный процесс как попытку использовать закон и правоохранительные органы для устрашения существующих и возможных политических оппонентов. В заявлении "Яблока", распространенном в средствах массовой информации, в частности говорится: "Уголовное преследование инакомыслящих, использование для него аппарата, призванного бороться с организованной преступностью, дезориентирует и сам этот аппарат, и все общество".
Олег Панфилов: Еще один репортаж - из Таджикистана. Вместе с Туркменией Таджикистан остается страной, где до сих пор деятельность журналистов регламентируется законом "О печати", принятом еще в советское время. Об этой ситуации рассказывает корреспондент Радио Свобода Мухаммадвалишох Махшулов.
Мухаммадвалишох Махшулов: Вместо ожидаемого нового закона "О печати и других средствах массовой информации" нижняя палата таджикского парламента утвердила законопроект о внесении изменений и дополнений в закон республики Таджикистан "О печати и других средствах массовой информации". Напомню, что закон "О печати и других средствах массовой информации" был принят в 1990-м году Верховным советом Советской социалистической республики Таджикистан, и за период с 92-го по 99-й годы были внесены поправки в его отдельные статьи. Автор утвержденного законопроекта - народный депутат, член парламентского комитета по международным делам, общественным организациям и информации Усмон Назиров в беседе с нами сказал: "Как правило, любой законопроект, предложенный нижней палате парламента, обсуждает верхняя палата, после этого документ представляется на рассмотрение президента республики и только после его подписи приобретает силу закона". По его словам, он более двух лет работал над этим законом, за это время проект обсуждался на заседаниях "за круглым столом" с участием журналистов разных областей и в нем учтены отзывы и пожелания региональных журналистов. "Перед тем как предложить законопроект на региональное рассмотрение парламентариев, - говорит Усмон Назиров, - было проведено заседание по его обсуждению комитетом по международным делам, общественным организациям и информации. На нем были представители ОБСЕ, Интерньюс, других международных организаций, независимые журналисты". Большинство членов рабочей группы по разработке закона "О средствах массовой информации" под эгидой ОБСЕ были в курсе готовящихся изменений и дополнений. О несовершенстве существующего закона республики Таджикистан, закона "О печати и других средствах массовой информации", писалось много и в местной прессе, и в статьях независимых журналистов. По мнению редактора газеты "Азия плюс" Умеда Бобохонова, причина такого отношения парламентариев к журналистам кроется в самих таджикских журналистах, в их разобщенности, в неумении отстаивать собственные интересы, а также в недееспособности Союза журналистов и других журналистских организаций. По словам заведующего отделом средств массовой информации аппарата президента Абдурахмана Абдуманонова, внесение изменений и дополнений в закон "О печати и других средствах массовой информации" не может кардинально исправить положение дел в таджикской журналистике, и реалии сегодняшнего дня не совсем те, что были 10-11 лет назад, когда принимался этот закон. Однако Абдуманонов отметил, что даже при несовершенстве существующего закона журналисты могли бы отстаивать свои права через суд, поскольку существующий закон это предусматривает. Но до тех пор в судебной практике Таджикистана не встречается ни одно дело, начатое на основе исков журналистов, то есть журналисты не доверяют судебной системе, а госчиновники боятся давать даже скудную информацию о своей деятельности. По мнению специалистов, основная беда журналистов заключается в самом законе "О печати", а не в существующей практике ограничения доступа к информации, на страже которой стоит армия госчиновников.
Олег Панфилов: В нашей программе уже неоднократно сообщалось о большом количестве судебных исков, поданных журналистами и редакциями по поводу защиты чести, достоинства и деловой репутации чиновников разного уровня. В последние годы в России и многих других странах СНГ, прежде всего в Белоруссии и Казахстане, возбуждено несколько уголовных дел о клевете на высших должностных лиц государства. Больше всего оскорбленными считают себя президенты, а в некоторых странах, как, например, в Казахстане, существует законы, защищающие именно президентов. Наш очередной выпуск рубрики "Журналистский ликбез" посвящен свободе выражения мнения и праве на критику публичных фигур. Комментирует юрист Центра экстремальной журналистики Борис Пантелеев.
Борис Николаевич, существуют международные нормы, точнее, международный опыт в отношении критики публичных лиц, людей, ставших политиками и стремящихся к власти, наконец, ставших руководителями высокого уровня. По опыту бывшего Советского Союза можно сказать об извращенном (в большей степени) понимании публичности, когда человек, ставший президентом или премьер-министром, депутатом или сенатором, вдруг решает оградить себя от какой-либо критики. Расскажите о международном опыте.
Борис Пантелеев: Да, действительно, само понятие "публичная фигура" как специфический субъект информационного права характерен в основном для Соединенных Штатов и права стран Европейского Союза. Именно практика Верховного суда Соединенных Штатов методически подтверждала, что публичные фигуры в меньшей степени имеют право апеллировать к закону и суду, особенно когда речь идет о критике их деятельности на различных политических и государственных постах. И, в общем-то, объяснение этому имеется довольно простое, обыденное, рациональное. Ведь должностное лицо привлекает внимание журналистов ежедневно и может доводить свою позицию до широкого круга граждан, пользуясь своим высоким положением. И если была допущена какая-то критика в его адрес, перегибы или даже необоснованные обвинения, он может делами своими и доступом к средствам массовой информации легко развеять эти обвинения. И в силу этого, как сказано в решении Европейского суда по делу "Лингенс против Австрии", это решение было принято еще в 96-м году, он должен быть более терпим к особо тщательному вниманию в отношении его деятельности со стороны как журналистов, так и всего общества.
Олег Панфилов: Вернемся к ситуации в странах СНГ. Итак, кандидат в депутаты или президенты раздает обещания, воспользовавшись правом на политическую рекламу в предвыборной кампании. А приходит время, он становится депутатом или президентом, и тогда любую критику воспринимает в штыки. Хотя зачастую эта критика лишь вопросы по поводу невыполненных предвыборных обещаний. Что значит для России публичная фигура?
Борис Пантелеев: В России также есть прецеденты, когда этот термин толковался высшими судебными органами. Например, определением Конституционного суда Российской Федерации 95-го года по делу Андрея Козырева было прямо указано всем судебным инстанциям различать, когда речь идет в отношении высоких чиновников о распространении в отношении них недостоверных сведений, и строго отличать это от политической дискуссии, от критики, от высказывания оценок их деятельности в качестве должностных лиц. Если речь идет об оценках и о политической дискуссии, то суды тут невластны, они не имеют права вмешиваться в эту дискуссию. Они должны рассматривать только споры о соответствии фактов действительности, не более того. Во исполнение этого постановления Конституционного суда, и в соответствии с законом Российской Федерации "О средствах массовой информации", есть указания, данные в постановлениях пленума Верховного суда 92-го года, 94-го года, о том, что при рассмотрении исков о защите чести и достоинства, суды вправе учитывать другие, заслуживающие внимания обстоятельства при назначении размера компенсации этого самого вреда. И вот здесь возникает парадокс. В силу международных стандартов, другие, заслуживающие внимания обстоятельства, применительно к публичным фигурам, - это их пониженный статус, а многие наши судьи, боясь гнева высокопоставленных чиновников и желая угодить им, толкуют это, наоборот, как особую степень защиты. Вот такой подход, на наш взгляд, противоречит действующей Конституции, статье 29-й и статье 15-й части 4-й. И должен критически восприниматься как журналистами, так и судьями.
Олег Панфилов: Итак, журналист методично критикует президента, по иску президента или по возбужденному уголовному делу и решению суда журналиста штрафуют или сажают в тюрьму. Что дальше?
Борис Пантелеев: Дальше начинается процесс обжалования этого решения, поскольку оно не отвечает нормам как национального законодательства, так и международным стандартам. Журналист, пострадавший от такого рода репрессий, должен грамотно сформулировать кассационную или надзорную жалобу. Он должен подавать эти жалобы методично в прокуратуру, в вышестоящие судебные инстанции. Если он сможет добиться рассмотрения этого дела объективным образом, скажем, на уровне Верховного суда, то я уверен, что здесь возобладает подход именно тот, который закреплен в законодательстве, в том числе и отечественном. Публичные фигуры менее защищены от критики, и они обязаны терпеть нападки журналистов даже, если те несколько преувеличивают или, скажем так, сгущают краски. Есть немало прецедентов, где судебные инстанции европейского уровня говорили о праве журналистов на преувеличение, даже на ошибку, когда речь идет об общественно-значимой информации, о деятельности первых лиц государства.
Олег Панфилов: Вы говорили сейчас о юридической стороне этой проблемы: критика публичных фигур. Как вы думаете, насколько сейчас в России политическая подоплека преобладает над юридической?
Борис Пантелеев: В этом случае нам приходится говорить о самоцензуре, когда журналисты не используют своих прав, добровольно ограничивают свой правовой статус, боясь возможных репрессий, перестраховываясь, как еще говорят, дуя на воду, пытаются давать только хвалебные репортажи о жизни и деятельности первых лиц и руководителей государства. Это вопрос уже подлежит оценке с точки зрения профессиональной этики и соответствия статуса журналиста. Таких людей, видимо, надо называть пиарщиками и зачислять в штат соответствующих вышестоящих организаций.