- Проблемы журналистов непризнанных государств: Карабах, Приднестровье и Абхазия.
- Государственная политика и население. Слышат ли друг друга чиновники и граждане России?
В нашей сегодняшней программе две совершенно отличающиеся друг от друга темы.
Первая относится к трем территориям на постсоветской карте, которые принято называть непризнанными государствами: Карабах, Приднестровье и Абхазия.
Вторая тема касается довольно щепетильной (по нынешним меркам) проблемы - взаимопонимания государства и прессы. Но к ней вернемся позже.
Практически в одно время произошли два инцидента, которые могут повлиять на отношения между самоопределившимися (как называют свои образования власти) территориями и юридическими центрами тех же самых территорий. Проще говоря, чтобы не вдаваться в казуистику терминов, между журналистами Карабаха и Баку начались разногласия. Примерно с теми же проблемами столкнулись журналисты Приднестровья и Кишинева. Но по порядку.
В конце октября в Карабахе побывала группа азербайджанских журналистов, которые участвовали в очередной программе "Содействие взаимопониманию". Это уже не первая поездка, как, впрочем, и поездки армянских журналистов в Баку, в том числе и участие карабахских журналистов во всех этих встречах.
Практически все встречи проходили достаточно спокойно, без серьезных эксцессов, но последние неожиданно стали интерпретироваться как повод для сведения счетов. 20-го октября в ереванской газете "Азг" была опубликована статья, в которой приводятся слова министра иностранных дел Нагорного Карабаха Наиры Мелкумян, которая выразила откровенное недовольство отдачи местных журналистов, находя, что они в информационной войне против Азербайджана демонстрируют крайнюю инертность. Ответом на это был демарш азербайджанских журналистов, подготовивших телепрограмму, в которой участвовали те репортеры, которые недавно побывали с визитом в Степанакерте и Ереване. 31-го октября сразу несколько общественных организаций Азербайджана выступили против приезда карабахских журналистов в Баку. По мнению организации "Освобождение Карабаха", "под видом журналистов в Баку прибывают армянские пропагандисты". К сожалению, такие настроения отчасти могли быть спровоцированы последними выступлениями президента Гейдара Алиева, заявившего, что война в Карабахе может возобновиться. Наши корреспонденты в Баку и Ереване подготовили свои репортажи.
Ара Татевосян:
Армянское общество уже привыкло к регулярным контактам армянских и азербайджанских журналистов. Во всяком случае, люди, к которым на улицах Еревана с просьбой об интервью подходят азербайджанские репортеры, реагируют на это спокойно и даже обыденно. Более того, в ходе последнего визита делегации представителей азербайджанских СМИ корреспондент бакинской телекомпании "Space" выступила в прямом эфире ереванской студии "А-1 плюс". Однако у армянских журналистов есть некоторые претензии к своим азербайджанским коллегам. Журналистка Рузанна Мирджонян, посещавшая Баку этим летом, жалуется, что служба безопасности, представленная к армянской делегации, не давала им возможности беседовать с простыми людьми.
В последнее время армянские журналисты начали избегать давать интервью своим коллегам в Баку. Дело в том, что некоторые из них подверглись серьезной критике на родине, после того, как их высказывания появились на страницах азербайджанской печати в сильно искаженном виде.
Последний случай вообще попахивает скандалом. После недавнего визита в Баку журналистов из Армении и Нагорного Карабаха бакинская газета "Зеркало" опубликовала статью, в которой, ссылаясь на собственное расследование, назвала добрую половину своих армянских коллег членами террористических организаций. Однако, несмотря на это, представили пресс-клубов Еревана, Степанакерта и Баку заявляют о готовности продолжать свои контакты.
Елчин Алиев:
Визит армянских журналистов в Баку, а их азербайджанских коллег в Ереван и оккупированный Ханкельди, в азербайджанском обществе вызвал неоднозначную реакцию. Вскоре после возвращения в Баку на журналистов, участников последней такой акции, с разных сторон посыпались обвинения, чуть ли не в измене родине.
Вершиной этой кампании стало заявление министра национальной безопасности Азербайджана, который выступил категорически против взаимных визитов между Арменией и Азербайджаном на уровне неправительственных организаций и журналистов, приведя при этом в пример свои неоднократные отказы от приглашений посетить соседнюю страну для участия в мероприятиях международного уровня. "Мы не можем сесть за один стол с сепаратистами", - так обосновывает свою позицию Аббасов. Однако позиция министра не может не вызвать удивления, так как известно, что накануне визита делегацию приняли и благословили министр иностранных дел Азербайджана Кулиев, а также заведующий общественно-политическим отделом аппарата президента Асанов. Так что государство было в курсе дела. Не лучше обстоит дело и с посещением армянских журналистов Баку. Причем возражения, вызываемые самим фактом визита, усиливаются по прибытию, начинаясь с заявления гостей о так называемой независимости Нагорного Карабаха. Визит представителей армянских средств массовой информации, организованный объединением журналистов, не стал исключением. Организация "Освобождение Карабаха" выступила с заявлением, осуждающим эту миссию. Организаторы визита подверглись резким нападкам в прессе и были обвинены как в предательстве национальных интересов, так и в попытке за счет этого вырвать грант у международных организаций. А независимая телекомпания "ANS" пошла еще дальше. Вычислив расходы, потраченные на вояж армянских коллег, телекомпания арифметическими подсчетами определила, сколько же беженцев можно было прокормить на эту сумму.
Главный организатор визита - руководитель Объединения журналистов Арифалиев отвергает все обвинения в свой адрес, и не намерен отступать. Он считает, что надо побеждать врага на войне, или же выигрывать в информационном противостоянии.
Олег Панфилов:
Мне остается только выразить надежду, что азербайджанские и армянские журналисты, а также их карабахские коллеги найдут в себе силы не прерывать отношения. 30-го октября начался конфликт властей Молдовы и Приднестровья, также связанный с журналистами.
Тирасполь обвинил молдавские власти в том, что 30-го октября были арестованы приднестровские журналисты. Начальник пресс-службы МВД республики Молдова подполковник Кирилл Моцпан пояснил, что находящихся в автомобиле марки "Жигули" с приднестровскими номерами журналистов пригласили проследовать в муниципальный комиссариат полиции для установления их личности и для проверки автомобиля, совпадающего по приметам с находящейся в оперативном розыске машиной.
Первого н оября Борис Акулов, министр информатики и телекоммуникаций Приднестровья подписал решение о лишении аккредитации 17-ти работающих в Приднестровье молдавских журналистов. В телефонном разговоре Акулов сообщил, что в ответ на действия Кишинева по отношению к съемочной группе агентства "Ольвия-пресс" аккредитации лишаются корреспонденты национального телевидения, национального радио и правительственной газеты "Независимая Молдова".
Василиу Ботнару:
Формальным поводом для ссоры стало задержание тираспольской съемочной группы в Кишиневе.
Приднестровские журналисты были доставлены в отделение полиции для разъяснения по поводу ведения съемок на улицах молдавской столицы. Их не только обыскали до нижнего белья, как утверждают журналисты, но и, на всякий случай, изъяли кассету. На второй день, когда Тирасполь отреагировал ответными мерами, кишиневская полиция попыталась оправдать свои действия ложной наводкой, согласно которой оператор якобы снимал на видеокассету молодых девушек для возможной вербовки зарубежными торговцами живым товаром. Тирасполь расценил эти объяснения как детский лепет и потребовал официальных извинений на подобающем уровне. Для пущей убедительности тираспольские власти распорядились аннулировать постоянные аккредитации, выданные представителям государственного телевидения и правительственных газет Молдовы. На журналистов, аккредитованных от частных изданий и телерадиовещательных компаний, запрет пока не распространился, хотя к ним велено приглядываться с особым вниманием.
Директива о запрете на въезд в Приднестровье пока не была применена на практике, потому что Кишиневская пресса просто не полезла на рожон.
В ближайшие дни молдавские журналисты захотят посетить расположение 14-й армии, где начнется загрузка очередного эшелона российской военной техникой, предназначенной для вывоза в Россию. И тогда Тирасполь вряд ли проявит снисходительность, тем более что с генералом Явневичем приднестровцы не в лучших отношениях. Словом, пресса в очередной раз становится жертвой политических интриг, которые являются обязательной составной предвыборных кампаний.
Что до президентских выборов в Приднестровье, которые должны пройти 9-го декабря, вряд ли можно рассчитывать на то, что Тирасполь и Кишинев будут соблюдать подписанный президентом Ворониным и президентом непризнанной Приднестровской республики Игорем Смирновым протокол о беспрепятственной деятельности на территории Молдовы и Приднестровья средств массовой информации.
Олег Панфилов:
Наконец Абхазия. Здесь не произошло ничего, что может повлиять на взаимопонимание журналистов Абхазии и Грузии, но в прессе, выходящей в Сухуми, есть свои проблемы. Отчасти они связаны с информированием населения о происшедших недавно событиях.
Мумин Шакиров:
Главная роль в освещении событий в Кодорском ущелье средствами массовой информации Абхазии безусловно принадлежит государственному телевидению, пока единственному в республике. Во время военного конфликта в горах местное телевидение работало в чрезвычайном режиме. Вечером оперативные планерки, утром загрузка аппаратуры и формирование команды, и в горы - на передовую. И уже днем - первые репортажи о последних событиях с так называемой линии фронта.
Абхазским властям особо не приходилось идеологически корректировать своих корреспондентов, их симпатии были очевидны, так как вторжение пришлых боевиков на территорию республики коренными жителями воспринималось однозначно - на Абхазию напал враг, и этим все сказано.
Более того, в 92-93-х годах некоторые из журналистов принимали участие в боевых операциях и защищали себя и своих этнических земляков наравне с ополченцами и армией. Но говорить о том, что местные корреспонденты выиграли информационную войну у своих оппонентов из Грузии было бы неверно. Ее проиграли тбилисские политики, в первую очередь, сам глава государства Эдуард Шеварднадзе, чьи комментарии и объяснения по поводу событий в Кодорском ущелье не выдерживали никакой критики. Роль информационного терминатора в октябрьских событиях в Абхазии сыграли российские журналисты, коих на тот момент в Сухуми было несколько десятков, и представляли они различные телекомпании и печатные издания. У местных журналистов была прекрасная возможность поучиться у своих коллег, как более профессионально подавать информацию. Тем более что симпатии российских СМИ были полностью на абхазской стороне. Местным властям оставалось только создавать для приезжих журналистов благоприятные условия (что и было сделано): коммуникации, гостиницы, транспорт и доступ к любым начальникам.
В условиях межэтнической гражданской войны трудно проследить, насколько власть борется с оппозиционной прессой, поскольку и журналисты, и политики находятся по одну сторону баррикад.
Олег Панфилов:
Наш сегодняшний эксперт - директор Центра по изучению России, доктор философских наук Игорь Чубайс. Игорь Борисович, вы занимаетесь изучением России и, как вы думаете, насколько власть объективно общается со своим населением с помощью прессы? Насколько население знает о том, что делает власть?
Игорь Чубайс:
Я думаю, что большинство слушателей помнят советские времена и помнят, как руководители партии встречались со знатными трактористами, знатными шахтерами, знатными доярками. Отчасти это вызывает улыбку, но они встречались с реальными людьми. Насколько эти люди были близки к тем, кто работал у станка, тем, кто работал в поле - другой вопрос, но были встречи с реальными людьми.
Сейчас таких встреч просто не бывает, сейчас бывают встречи с главными редакторами газет, телевидения, журналов. И власти общаются с обществом не напрямую, а только через соответствующие массовые каналы. Такие встречи, наверное, полезны, это не плохо. Но лучше, когда идет более прямой диалог. Но в проблеме общения власти с обществом через СМИ есть и другие аспекты.
Вот еще один аспект, который не могу не вспомнить, меня это долго задевало, волновало, мне казалось, что это всех волнует, потом, вроде, никого не волнует, нигде нет резонанса. Я опять-таки вспоминаю советские времена. Я вспоминаю, что каждый квартал в газете "Правда" публиковалась статистика выполнения плана, каждые полгода точные подробные сводки, что выполнено, что не выполнено. Все официальные решения всегда можно было прочитать. Сегодня даже самые важные документы в прессе практически не встретишь. Скажем, какая-то дискуссия прошла во власти по поводу новых учебников, меня этот вопрос чрезвычайно интересует, я именно этой проблемой занимаюсь. Получить первоисточник, что они говорили, не просто отдельные реплики, которые прозвучали в разных выпусках новостей, а что они обсуждали, какие решения, к чему пришли? Нет этого! Не знаю, может быть где-то и есть, но это практически недоступно.
Олег Панфилов:
Простите, если сравнивать нынешнюю власть и нынешнего президента с предыдущим, который в середине своего правления поддался, видимо, на уговоры своего окружения и какое-то время в эфире государственных радиостанций звучали субботние выступления президента Ельцина. Было ли это полезно тогда, и почему этого сейчас нет?
Игорь Чубайс:
Я в своей книжке "Россия. От русской идеи к идее новой России" как раз и написал, что нет даже радиообращения президента. Мы общались с братом, я дал ему эту книжку, через некоторое время появились эти радиообращения. Потом они исчезли. Вполне возможно это случайное совпадение. Мне трудно играть за власть, я не знаю, почему нет таких обращений, мне это непонятно. Я не вижу никаких серьезных препятствий, которые бы этому мешали. Я думаю, это просто "неучет", незнание, слабые эксперты, плохие консультанты.
Олег Панфилов:
Но необходимость в таких радиообращениях и радиодиалогах, наверное, есть, потому что, по всей видимости, на эти обращения должна последовать некая реакция общества и эти обращения должны быть?
Игорь Чубайс:
Да, я думаю, что это незаменимый канал общения.
Наша страна до сих пор огромная, и население наше, народ наш почти 150 миллионов человек, и нужен интегратор, нужен тот, кто сплачивает, нужен тот, кто является выразителем власти, носителем власти, нужно общение с ним. Не замыкаться в себе, не общаться на кухнях или в газетах, тираж которых сорок тысяч экземпляров. Что это такое для России? Это просто большая кухня.
Между прочим, именно в период правления Ельцина было фактически принято решение, которое было даже еще более недемократично, чем правила, существовавшие в СССР. В СССР существовало четкое, твердое правило (конечно, во многом это была имитация, игра, но, тем не менее, было правило): если редакция получает письмо читателя, она обязана ответить. Именно при Ельцине было принято решение о том, что ответы необязательны, а фактически они просто исчезли.
Олег Панфилов:
Президент Ельцин никогда публично не ругал журналистов, кроме одного случая в 95-м году, когда он сказал о том, что какая-то часть журналистов куплена чеченцами. Но, мне кажется, что после этого выступления он пытался даже извиняться. Вы можете сравнить отношение президентов к прессе? Ведь с появлением президента Путина отношение государства к независимой прессе резко изменилась.
Игорь Чубайс:
Когда власть вообще никак ни на какие выступления журналистов не реагирует, или позволяет любые выступления, это ситуация, с моей точки зрения, является оборотной стороной той ситуации, когда можно было говорить только "слава КПСС". Тут - говори что угодно! Это не свобода слова, это свобода от слова, это важнейший механизм социальной жизни, человеческой культуры, вообще природы гомо сапиенс, это - слово, речь.
Но если на любое слово никакой реакции, говорите, что угодно, ничего не произойдет, это - убиение слова. Поэтому, в принципе, я считаю, что власть должна реагировать. Я не удивлюсь, если власти что-то нравится, что-то не нравится, другое дело, как она должна реагировать. Эта реакция должна быть в рамках закона, в рамках правил, в рамках конституции.
Любой закон, любая научная теория обязательно что-то запрещает. Есть такой принцип верифицируемости и принцип фальсифицируемости, которые придумали позитивисты 20-го века в Англии. Они говорят, что если теория не запрещает никакое явление, это теория не научна. Физика запрещает вечный двигатель, например. Если вы предлагаете вечный двигатель, ваш физик не будет с вами общаться, потому что это нарушение исходных принципов. И власть примерно так же должна работать. Повторяю, что любые ограничения и запреты - только в рамках закона.
Олег Панфилов:
Наша программа выходит спустя день после того, как весь бывший советский народ отметил очередную годовщину Великой Октябрьской революции. Проблема, на мой взгляд, состоит в том, что общество до сих пор не знает очень многое из того, что происходило при формировании этого общества, при формировании государства. Что вы думаете по этому поводу, почему государство замалчивает то, что происходило на протяжении последних 80-85-ти лет?
Игорь Чубайс:
Если сравнить те изменения, которые произошли в нашей стране за последние десять лет и те изменения, которые произошли в бывшей Восточной Европе (которая теперь называет себя Центральной Европой), то различия в том, что там появился новый субъект власти, новые люди пришли во властные структуры. У нас остались старые люди в старых креслах, которые пытаются работать по-новому, которые пытаются провозглашать и реализовывать новую стратегию. Но эти старые люди неизбежно ограничены во многих своих поступках и оказываются людьми со связанными руками. Поэтому у нас фактически не произошло расставание с СССР, нет юридической оценки, что это было за государство. Мы, вообще-то, продолжаем эту линию, мы осуждаем эту линию? И идет попытка это замолчать. Я читал газеты этого праздника, там идут разные опросы, и подчеркивается ключевое слово "безразличие": "меня это не интересует, это не праздник".
Попытка уйти от проблемы - это не решение проблемы. Поэтому здесь необходимы ответы, ясные ответы. А у нас получилось так, что, скажем, говорили о необходимости покаяния, эта проблема была затерта, забыта, уже ее не вспоминают. Говорили о необходимости суда над КПСС. Сейчас уже говорить об этом немножко смешно, уже поздно, поезд ушел. Но это не снимает саму проблему. Потому что после падения Советского Союза вообще ни один человек, ни один руководитель не был привлечен ни к какой ответственности.
Мы прекрасно знаем, что было 84 года назад после прихода к власти большевиков - не только император и вся его семья были уничтожены, было уничтожено дворянство, купечество, интеллигенция, духовенство, офицерство, кулачество, передовые рабочие - все подверглось репрессиям. У нас не ответил никто. Причем, даже после 20-го съезда, когда Хрущев выступил со своим секретным докладом и разоблачил культ личности, целый ряд работников КГБ были привлечены к юридической ответственности. Я не призываю к организации судов, к репрессиям и так далее, но нужно хотя бы вынести юридическое решение: "что такое было СССР?" Этого до сих пор не произошло, и это порождает в обществе настроение безразличности, вялости, отсутствие энергии, отсутствие динамизма, потому что мы не расстались со своим прошлым.
Олег Панфилов:
Вы сказали о замалчивании болезни, вы говорили о болезни, которая была в России более 80-ти лет назад. Но существует новая болезнь, которую тоже замалчивают, я имею в виду Чечню. Вы удовлетворены тем, как российская пресса рассказывает о том, что происходит в Чечне?
Игорь Чубайс:
Нет, не удовлетворен. И мне кажется, что вещи, которые почти очевидны, почти банальные не звучат, я бы предложил одну простую формулу - лучше сто лет вести переговоры, чем один день воевать. Едва ли с этим кто-то будет спорить. А Чечня - это такая боль, это не какой-то бин Ладен, который в чужой стране, которого никто не видел. Те люди, которые с оружием, мне хочется призвать их остановиться, прекратить стрелять друг в друга и сесть за стол переговоров. Об этом наша пресса практически не пишет.
- Государственная политика и население. Слышат ли друг друга чиновники и граждане России?
В нашей сегодняшней программе две совершенно отличающиеся друг от друга темы.
Первая относится к трем территориям на постсоветской карте, которые принято называть непризнанными государствами: Карабах, Приднестровье и Абхазия.
Вторая тема касается довольно щепетильной (по нынешним меркам) проблемы - взаимопонимания государства и прессы. Но к ней вернемся позже.
Практически в одно время произошли два инцидента, которые могут повлиять на отношения между самоопределившимися (как называют свои образования власти) территориями и юридическими центрами тех же самых территорий. Проще говоря, чтобы не вдаваться в казуистику терминов, между журналистами Карабаха и Баку начались разногласия. Примерно с теми же проблемами столкнулись журналисты Приднестровья и Кишинева. Но по порядку.
В конце октября в Карабахе побывала группа азербайджанских журналистов, которые участвовали в очередной программе "Содействие взаимопониманию". Это уже не первая поездка, как, впрочем, и поездки армянских журналистов в Баку, в том числе и участие карабахских журналистов во всех этих встречах.
Практически все встречи проходили достаточно спокойно, без серьезных эксцессов, но последние неожиданно стали интерпретироваться как повод для сведения счетов. 20-го октября в ереванской газете "Азг" была опубликована статья, в которой приводятся слова министра иностранных дел Нагорного Карабаха Наиры Мелкумян, которая выразила откровенное недовольство отдачи местных журналистов, находя, что они в информационной войне против Азербайджана демонстрируют крайнюю инертность. Ответом на это был демарш азербайджанских журналистов, подготовивших телепрограмму, в которой участвовали те репортеры, которые недавно побывали с визитом в Степанакерте и Ереване. 31-го октября сразу несколько общественных организаций Азербайджана выступили против приезда карабахских журналистов в Баку. По мнению организации "Освобождение Карабаха", "под видом журналистов в Баку прибывают армянские пропагандисты". К сожалению, такие настроения отчасти могли быть спровоцированы последними выступлениями президента Гейдара Алиева, заявившего, что война в Карабахе может возобновиться. Наши корреспонденты в Баку и Ереване подготовили свои репортажи.
Ара Татевосян:
Армянское общество уже привыкло к регулярным контактам армянских и азербайджанских журналистов. Во всяком случае, люди, к которым на улицах Еревана с просьбой об интервью подходят азербайджанские репортеры, реагируют на это спокойно и даже обыденно. Более того, в ходе последнего визита делегации представителей азербайджанских СМИ корреспондент бакинской телекомпании "Space" выступила в прямом эфире ереванской студии "А-1 плюс". Однако у армянских журналистов есть некоторые претензии к своим азербайджанским коллегам. Журналистка Рузанна Мирджонян, посещавшая Баку этим летом, жалуется, что служба безопасности, представленная к армянской делегации, не давала им возможности беседовать с простыми людьми.
В последнее время армянские журналисты начали избегать давать интервью своим коллегам в Баку. Дело в том, что некоторые из них подверглись серьезной критике на родине, после того, как их высказывания появились на страницах азербайджанской печати в сильно искаженном виде.
Последний случай вообще попахивает скандалом. После недавнего визита в Баку журналистов из Армении и Нагорного Карабаха бакинская газета "Зеркало" опубликовала статью, в которой, ссылаясь на собственное расследование, назвала добрую половину своих армянских коллег членами террористических организаций. Однако, несмотря на это, представили пресс-клубов Еревана, Степанакерта и Баку заявляют о готовности продолжать свои контакты.
Елчин Алиев:
Визит армянских журналистов в Баку, а их азербайджанских коллег в Ереван и оккупированный Ханкельди, в азербайджанском обществе вызвал неоднозначную реакцию. Вскоре после возвращения в Баку на журналистов, участников последней такой акции, с разных сторон посыпались обвинения, чуть ли не в измене родине.
Вершиной этой кампании стало заявление министра национальной безопасности Азербайджана, который выступил категорически против взаимных визитов между Арменией и Азербайджаном на уровне неправительственных организаций и журналистов, приведя при этом в пример свои неоднократные отказы от приглашений посетить соседнюю страну для участия в мероприятиях международного уровня. "Мы не можем сесть за один стол с сепаратистами", - так обосновывает свою позицию Аббасов. Однако позиция министра не может не вызвать удивления, так как известно, что накануне визита делегацию приняли и благословили министр иностранных дел Азербайджана Кулиев, а также заведующий общественно-политическим отделом аппарата президента Асанов. Так что государство было в курсе дела. Не лучше обстоит дело и с посещением армянских журналистов Баку. Причем возражения, вызываемые самим фактом визита, усиливаются по прибытию, начинаясь с заявления гостей о так называемой независимости Нагорного Карабаха. Визит представителей армянских средств массовой информации, организованный объединением журналистов, не стал исключением. Организация "Освобождение Карабаха" выступила с заявлением, осуждающим эту миссию. Организаторы визита подверглись резким нападкам в прессе и были обвинены как в предательстве национальных интересов, так и в попытке за счет этого вырвать грант у международных организаций. А независимая телекомпания "ANS" пошла еще дальше. Вычислив расходы, потраченные на вояж армянских коллег, телекомпания арифметическими подсчетами определила, сколько же беженцев можно было прокормить на эту сумму.
Главный организатор визита - руководитель Объединения журналистов Арифалиев отвергает все обвинения в свой адрес, и не намерен отступать. Он считает, что надо побеждать врага на войне, или же выигрывать в информационном противостоянии.
Олег Панфилов:
Мне остается только выразить надежду, что азербайджанские и армянские журналисты, а также их карабахские коллеги найдут в себе силы не прерывать отношения. 30-го октября начался конфликт властей Молдовы и Приднестровья, также связанный с журналистами.
Тирасполь обвинил молдавские власти в том, что 30-го октября были арестованы приднестровские журналисты. Начальник пресс-службы МВД республики Молдова подполковник Кирилл Моцпан пояснил, что находящихся в автомобиле марки "Жигули" с приднестровскими номерами журналистов пригласили проследовать в муниципальный комиссариат полиции для установления их личности и для проверки автомобиля, совпадающего по приметам с находящейся в оперативном розыске машиной.
Первого н оября Борис Акулов, министр информатики и телекоммуникаций Приднестровья подписал решение о лишении аккредитации 17-ти работающих в Приднестровье молдавских журналистов. В телефонном разговоре Акулов сообщил, что в ответ на действия Кишинева по отношению к съемочной группе агентства "Ольвия-пресс" аккредитации лишаются корреспонденты национального телевидения, национального радио и правительственной газеты "Независимая Молдова".
Василиу Ботнару:
Формальным поводом для ссоры стало задержание тираспольской съемочной группы в Кишиневе.
Приднестровские журналисты были доставлены в отделение полиции для разъяснения по поводу ведения съемок на улицах молдавской столицы. Их не только обыскали до нижнего белья, как утверждают журналисты, но и, на всякий случай, изъяли кассету. На второй день, когда Тирасполь отреагировал ответными мерами, кишиневская полиция попыталась оправдать свои действия ложной наводкой, согласно которой оператор якобы снимал на видеокассету молодых девушек для возможной вербовки зарубежными торговцами живым товаром. Тирасполь расценил эти объяснения как детский лепет и потребовал официальных извинений на подобающем уровне. Для пущей убедительности тираспольские власти распорядились аннулировать постоянные аккредитации, выданные представителям государственного телевидения и правительственных газет Молдовы. На журналистов, аккредитованных от частных изданий и телерадиовещательных компаний, запрет пока не распространился, хотя к ним велено приглядываться с особым вниманием.
Директива о запрете на въезд в Приднестровье пока не была применена на практике, потому что Кишиневская пресса просто не полезла на рожон.
В ближайшие дни молдавские журналисты захотят посетить расположение 14-й армии, где начнется загрузка очередного эшелона российской военной техникой, предназначенной для вывоза в Россию. И тогда Тирасполь вряд ли проявит снисходительность, тем более что с генералом Явневичем приднестровцы не в лучших отношениях. Словом, пресса в очередной раз становится жертвой политических интриг, которые являются обязательной составной предвыборных кампаний.
Что до президентских выборов в Приднестровье, которые должны пройти 9-го декабря, вряд ли можно рассчитывать на то, что Тирасполь и Кишинев будут соблюдать подписанный президентом Ворониным и президентом непризнанной Приднестровской республики Игорем Смирновым протокол о беспрепятственной деятельности на территории Молдовы и Приднестровья средств массовой информации.
Олег Панфилов:
Наконец Абхазия. Здесь не произошло ничего, что может повлиять на взаимопонимание журналистов Абхазии и Грузии, но в прессе, выходящей в Сухуми, есть свои проблемы. Отчасти они связаны с информированием населения о происшедших недавно событиях.
Мумин Шакиров:
Главная роль в освещении событий в Кодорском ущелье средствами массовой информации Абхазии безусловно принадлежит государственному телевидению, пока единственному в республике. Во время военного конфликта в горах местное телевидение работало в чрезвычайном режиме. Вечером оперативные планерки, утром загрузка аппаратуры и формирование команды, и в горы - на передовую. И уже днем - первые репортажи о последних событиях с так называемой линии фронта.
Абхазским властям особо не приходилось идеологически корректировать своих корреспондентов, их симпатии были очевидны, так как вторжение пришлых боевиков на территорию республики коренными жителями воспринималось однозначно - на Абхазию напал враг, и этим все сказано.
Более того, в 92-93-х годах некоторые из журналистов принимали участие в боевых операциях и защищали себя и своих этнических земляков наравне с ополченцами и армией. Но говорить о том, что местные корреспонденты выиграли информационную войну у своих оппонентов из Грузии было бы неверно. Ее проиграли тбилисские политики, в первую очередь, сам глава государства Эдуард Шеварднадзе, чьи комментарии и объяснения по поводу событий в Кодорском ущелье не выдерживали никакой критики. Роль информационного терминатора в октябрьских событиях в Абхазии сыграли российские журналисты, коих на тот момент в Сухуми было несколько десятков, и представляли они различные телекомпании и печатные издания. У местных журналистов была прекрасная возможность поучиться у своих коллег, как более профессионально подавать информацию. Тем более что симпатии российских СМИ были полностью на абхазской стороне. Местным властям оставалось только создавать для приезжих журналистов благоприятные условия (что и было сделано): коммуникации, гостиницы, транспорт и доступ к любым начальникам.
В условиях межэтнической гражданской войны трудно проследить, насколько власть борется с оппозиционной прессой, поскольку и журналисты, и политики находятся по одну сторону баррикад.
Олег Панфилов:
Наш сегодняшний эксперт - директор Центра по изучению России, доктор философских наук Игорь Чубайс. Игорь Борисович, вы занимаетесь изучением России и, как вы думаете, насколько власть объективно общается со своим населением с помощью прессы? Насколько население знает о том, что делает власть?
Игорь Чубайс:
Я думаю, что большинство слушателей помнят советские времена и помнят, как руководители партии встречались со знатными трактористами, знатными шахтерами, знатными доярками. Отчасти это вызывает улыбку, но они встречались с реальными людьми. Насколько эти люди были близки к тем, кто работал у станка, тем, кто работал в поле - другой вопрос, но были встречи с реальными людьми.
Сейчас таких встреч просто не бывает, сейчас бывают встречи с главными редакторами газет, телевидения, журналов. И власти общаются с обществом не напрямую, а только через соответствующие массовые каналы. Такие встречи, наверное, полезны, это не плохо. Но лучше, когда идет более прямой диалог. Но в проблеме общения власти с обществом через СМИ есть и другие аспекты.
Вот еще один аспект, который не могу не вспомнить, меня это долго задевало, волновало, мне казалось, что это всех волнует, потом, вроде, никого не волнует, нигде нет резонанса. Я опять-таки вспоминаю советские времена. Я вспоминаю, что каждый квартал в газете "Правда" публиковалась статистика выполнения плана, каждые полгода точные подробные сводки, что выполнено, что не выполнено. Все официальные решения всегда можно было прочитать. Сегодня даже самые важные документы в прессе практически не встретишь. Скажем, какая-то дискуссия прошла во власти по поводу новых учебников, меня этот вопрос чрезвычайно интересует, я именно этой проблемой занимаюсь. Получить первоисточник, что они говорили, не просто отдельные реплики, которые прозвучали в разных выпусках новостей, а что они обсуждали, какие решения, к чему пришли? Нет этого! Не знаю, может быть где-то и есть, но это практически недоступно.
Олег Панфилов:
Простите, если сравнивать нынешнюю власть и нынешнего президента с предыдущим, который в середине своего правления поддался, видимо, на уговоры своего окружения и какое-то время в эфире государственных радиостанций звучали субботние выступления президента Ельцина. Было ли это полезно тогда, и почему этого сейчас нет?
Игорь Чубайс:
Я в своей книжке "Россия. От русской идеи к идее новой России" как раз и написал, что нет даже радиообращения президента. Мы общались с братом, я дал ему эту книжку, через некоторое время появились эти радиообращения. Потом они исчезли. Вполне возможно это случайное совпадение. Мне трудно играть за власть, я не знаю, почему нет таких обращений, мне это непонятно. Я не вижу никаких серьезных препятствий, которые бы этому мешали. Я думаю, это просто "неучет", незнание, слабые эксперты, плохие консультанты.
Олег Панфилов:
Но необходимость в таких радиообращениях и радиодиалогах, наверное, есть, потому что, по всей видимости, на эти обращения должна последовать некая реакция общества и эти обращения должны быть?
Игорь Чубайс:
Да, я думаю, что это незаменимый канал общения.
Наша страна до сих пор огромная, и население наше, народ наш почти 150 миллионов человек, и нужен интегратор, нужен тот, кто сплачивает, нужен тот, кто является выразителем власти, носителем власти, нужно общение с ним. Не замыкаться в себе, не общаться на кухнях или в газетах, тираж которых сорок тысяч экземпляров. Что это такое для России? Это просто большая кухня.
Между прочим, именно в период правления Ельцина было фактически принято решение, которое было даже еще более недемократично, чем правила, существовавшие в СССР. В СССР существовало четкое, твердое правило (конечно, во многом это была имитация, игра, но, тем не менее, было правило): если редакция получает письмо читателя, она обязана ответить. Именно при Ельцине было принято решение о том, что ответы необязательны, а фактически они просто исчезли.
Олег Панфилов:
Президент Ельцин никогда публично не ругал журналистов, кроме одного случая в 95-м году, когда он сказал о том, что какая-то часть журналистов куплена чеченцами. Но, мне кажется, что после этого выступления он пытался даже извиняться. Вы можете сравнить отношение президентов к прессе? Ведь с появлением президента Путина отношение государства к независимой прессе резко изменилась.
Игорь Чубайс:
Когда власть вообще никак ни на какие выступления журналистов не реагирует, или позволяет любые выступления, это ситуация, с моей точки зрения, является оборотной стороной той ситуации, когда можно было говорить только "слава КПСС". Тут - говори что угодно! Это не свобода слова, это свобода от слова, это важнейший механизм социальной жизни, человеческой культуры, вообще природы гомо сапиенс, это - слово, речь.
Но если на любое слово никакой реакции, говорите, что угодно, ничего не произойдет, это - убиение слова. Поэтому, в принципе, я считаю, что власть должна реагировать. Я не удивлюсь, если власти что-то нравится, что-то не нравится, другое дело, как она должна реагировать. Эта реакция должна быть в рамках закона, в рамках правил, в рамках конституции.
Любой закон, любая научная теория обязательно что-то запрещает. Есть такой принцип верифицируемости и принцип фальсифицируемости, которые придумали позитивисты 20-го века в Англии. Они говорят, что если теория не запрещает никакое явление, это теория не научна. Физика запрещает вечный двигатель, например. Если вы предлагаете вечный двигатель, ваш физик не будет с вами общаться, потому что это нарушение исходных принципов. И власть примерно так же должна работать. Повторяю, что любые ограничения и запреты - только в рамках закона.
Олег Панфилов:
Наша программа выходит спустя день после того, как весь бывший советский народ отметил очередную годовщину Великой Октябрьской революции. Проблема, на мой взгляд, состоит в том, что общество до сих пор не знает очень многое из того, что происходило при формировании этого общества, при формировании государства. Что вы думаете по этому поводу, почему государство замалчивает то, что происходило на протяжении последних 80-85-ти лет?
Игорь Чубайс:
Если сравнить те изменения, которые произошли в нашей стране за последние десять лет и те изменения, которые произошли в бывшей Восточной Европе (которая теперь называет себя Центральной Европой), то различия в том, что там появился новый субъект власти, новые люди пришли во властные структуры. У нас остались старые люди в старых креслах, которые пытаются работать по-новому, которые пытаются провозглашать и реализовывать новую стратегию. Но эти старые люди неизбежно ограничены во многих своих поступках и оказываются людьми со связанными руками. Поэтому у нас фактически не произошло расставание с СССР, нет юридической оценки, что это было за государство. Мы, вообще-то, продолжаем эту линию, мы осуждаем эту линию? И идет попытка это замолчать. Я читал газеты этого праздника, там идут разные опросы, и подчеркивается ключевое слово "безразличие": "меня это не интересует, это не праздник".
Попытка уйти от проблемы - это не решение проблемы. Поэтому здесь необходимы ответы, ясные ответы. А у нас получилось так, что, скажем, говорили о необходимости покаяния, эта проблема была затерта, забыта, уже ее не вспоминают. Говорили о необходимости суда над КПСС. Сейчас уже говорить об этом немножко смешно, уже поздно, поезд ушел. Но это не снимает саму проблему. Потому что после падения Советского Союза вообще ни один человек, ни один руководитель не был привлечен ни к какой ответственности.
Мы прекрасно знаем, что было 84 года назад после прихода к власти большевиков - не только император и вся его семья были уничтожены, было уничтожено дворянство, купечество, интеллигенция, духовенство, офицерство, кулачество, передовые рабочие - все подверглось репрессиям. У нас не ответил никто. Причем, даже после 20-го съезда, когда Хрущев выступил со своим секретным докладом и разоблачил культ личности, целый ряд работников КГБ были привлечены к юридической ответственности. Я не призываю к организации судов, к репрессиям и так далее, но нужно хотя бы вынести юридическое решение: "что такое было СССР?" Этого до сих пор не произошло, и это порождает в обществе настроение безразличности, вялости, отсутствие энергии, отсутствие динамизма, потому что мы не расстались со своим прошлым.
Олег Панфилов:
Вы сказали о замалчивании болезни, вы говорили о болезни, которая была в России более 80-ти лет назад. Но существует новая болезнь, которую тоже замалчивают, я имею в виду Чечню. Вы удовлетворены тем, как российская пресса рассказывает о том, что происходит в Чечне?
Игорь Чубайс:
Нет, не удовлетворен. И мне кажется, что вещи, которые почти очевидны, почти банальные не звучат, я бы предложил одну простую формулу - лучше сто лет вести переговоры, чем один день воевать. Едва ли с этим кто-то будет спорить. А Чечня - это такая боль, это не какой-то бин Ладен, который в чужой стране, которого никто не видел. Те люди, которые с оружием, мне хочется призвать их остановиться, прекратить стрелять друг в друга и сесть за стол переговоров. Об этом наша пресса практически не пишет.