Фотография на первый взгляд скорее трогательная, чем тревожная: восемь детей, шесть девочек и два мальчика, на глаз лет от трех до восьми, некоторые улыбаются в объектив - очевидно, шутливым репликам фотографа по поводу общеизвестной "птички". Но дети выстроены в ряд на фоне голой казенной стены, отливающей зернистым маслом, раздеты до трусиков, и внимательный взгляд повергает в шок: у каждого из стоящих отсутствует кисть правой руки - просто небольшая культя ниже локтя.
Эти дети - не жертвы военного конфликта или массовой катастрофы. Их дефект - врожденный, результат генетического нарушения, вызванного химическим загрязнением окружающей среды. Но родились они не в каком-нибудь из недавно рассекреченных номерных городов массового поражения, а в одном из районов Москвы.
Эта фотография, опубликованная в американском журнале Wilson Quarterly, сопровождает статью Мёррея Фешбаха "Исчезновение российского населения". Фешбах - один из ведущих специалистов по российской демографии, в прошлом заведующий региональным отделом бюро переписи США, в настоящее время старший научный сотрудник исследовательского института имени Вудро Уилсона, который издает журнал. К исследованиям Фешбаха часто обращались средства массовой информации, как в России, так и за рубежом, в период "перестройки", когда проблема демографического кризиса еще не была оттеснена на задний план вопросами экономики. К сожалению, время этой проблемы не только не прошло, но она никогда не стояла острее, чем сегодня.
Статья Фешбаха посвящена нынешнему резкому сокращению населения России, не имеющему прецедента в развитых странах в мирное время. Об этом, в частности, упоминал президент Путин в своем первом обращении к российскому народу. Он включил демографическую проблему в число 16 самых тяжелых, стоящих сегодня перед страной, и отметил, что население России ежегодно сокращается на 750 тысяч человек. Прогнозы Мёррея Фешбаха - еще тревожнее.
"Общую картину нависшей над Россией катастрофы можно набросать несколькими суровыми штрихами. Россияне умирают значительно чаще, чем рождаются. Как ни мрачна была речь президента Путина, она основывалась на сравнительно радужных прогнозах... Госкомстата. Этот сценарий предполагает возрастание общего уровня рождаемости в 2006 году, падение уровня смертности и увеличение положительного баланса миграции. Но лишь последний из этих прогнозов можно назвать отдаленно реалистичным. Я полагаю, что к 2050 году население России сократится на треть. Иными словами, с сегодняшних приблизительных 145 миллионов оно упадет до 100 миллионов - удар, который трудно выдержать даже стабильной, процветающей стране".
Данные, которые приводит Фешбах, выведены на основе модели, разработанной бюро переписи ФРГ, и они, в свою очередь, выглядят сравнительно оптимистическими на фоне некоторых российских прогнозов. Так, по данным Института социальных и политических исследований Российской Академии наук, к 2045 году неселение России может сократиться до 70-90 миллионов человек.
По словам автора статьи, российское население оказалось в своеобразных демографических ножницах: с одной стороны - резкое падение рождаемости, с другой - рост смертности. В связи с возросшей смертностью уровень рождаемости, необходимый для сохранения стабильности населения, должен сегодня составлять 2,15 ребенка на каждую женщину. В действительности же на 1999 год он составлял 1,17 ребенка. Госкомстат полагает, что эта цифра может в ближайшем будущем несколько возрасти.
"Прогнозы Госкомстата предусматривают рост уровня рождаемости к 2006 году до 1,7 на каждую женщину. Но эти прогнозы, судя по всему, основаны на прямой экстраполяции существующих тенденций, без учета ухудшения здоровья россиян. Мрачная реальность такова, что количество женщин оптимального для деторождения возраста, от 20 до 29 лет, сокращается, тогда как все шире распространяются... передаваемые половым путем болезни, влияющие на рождаемость, и гинекологические заболевания. Ряды потенциальных родителей, в особенности отцов, прореживаются туберкулезом, СПИДом, алкоголизмом, наркоманией и другими факторами. От 15 до 20 процентов российских семей страдают бесплодием, причем от 40 до 60 процентов этого контингента - из-за мужчин. В то время, как смертность и болезнь исключают все новых молодых людей из числа потенциальных родителей, отношение к рождению детей ухудшается. По оценкам, примерно треть всех беременностей сейчас заканчивается абортом. Трудно понять, каким образом может произойти ожидаемое увеличение рождаемости. Похоже, что неизбежно еще более резкое падение численности российского населения".
До недавнего времени многие средства массовой информации, на Западе и в России, уделяли главное внимание именно беспрецедентному падению рождаемости, сравнивая его, скажем, с аналогичным явлением в новых землях Германии и доискиваясь ему причин в социальных явлениях - некоей всеобщей посткоммунистической депрессии. Но реальные причины, по крайней мере в России, гораздо нагляднее. Это патологическое снижение рождаемости, никак не зависящее от желания или настроения потенциальных родителей, о чем и говорится в вышеприведенной цитате. Это также высокая смертность среди тех, кто еще не успел внести своего вклада в продолжение рода. Семьдесят пять процентов всех беременных женщин подвержены серьезной патологии, такой как сепсис, токсикемия и анемия. По официальной статистике, лишь 25 процентов российских детей появляются на свет здоровыми, а по данным известного российского педиатра Александра Баранова - лишь от пяти до десяти процентов. Шансы российского подростка на выживание можно оценить, сравнив его с американским подростком, которому в этом критическом возрасте тоже угрожает безвременная смерть - от наркотиков, алкоголя и автокатастроф. Но американский подросток, одолевший барьер шестнадцатилетия, имеет примерно девяностопроцентный шанс дожить до шестидесяти лет, тогда как российский - всего шестидесятипроцентный. Иными словами, многие из потенциальных отцов так никогда ими и не станут.
Статистика - холодная дисциплина, многих она заведомо отталкивает, и люди предпочитают не обращать на нее внимания. Но ее трудно перевести на язык конкретной жизни, потому что все, что приобретается увеличением резкости зрения, сводится на нет утратой его глубины. Люди кивают на соседей и знакомых, жизнь которых в принципе не так уж невыносима, а трудности кажутся преодолимыми - по крайней мере в перспективе. Они забывают о других соседях, которые давно исчезли из их поля зрения, а некоторые никогда там и не появлялись. Для того, чтобы приведенные цифры обрели видимость реальной жизни, я попробую прибегнуть к метафоре: поговорим о соседях.
Несправедливо и слишком резко сравнивать огромную Россию с европейскими странами, где обжит и обустроен каждый клочок земли - контраст выйдет заведомо шокирующим. Поэтому я обращусь к примеру США, обширной страны, где тоже существуют малопригодные для обитания земли: пустыни, горы, тундра.
Представим себе США и Россию в виде двух примерно одинаковых многоквартирных домов, по пятьдесят квартир в каждом, рассчитанных на условную семью в 3 человека. Если на сегодняшний день население американского дома составляет в соответствии с выбранной нормой 150 человек, то в российском доме их 41 - тринадцать семей, то есть 37 квартир пустует. Через пятьдесят лет американцев будет уже 216, то есть на каждую квартиру будет приходиться по 4 с лишним человека. В российском доме к этому времени останется только 19 жильцов, то есть как минимум 43 пустых квартиры.
А если вспомнить, что российские "квартиры" в принципе куда больше американских, эта пустота становится еще безлюднее.
Причины российского демографического кризиса многообразны, и если оставить за пределами внимания воображаемый посткоммунистический стресс, их можно свести к двум основным категориям: развал советской системы здравоохранения и тяжкое наследие этой системы - экологическая разруха.
Одной из главных угроз общественному здоровью сегодня становятся болезни, передаваемые половым путем. Здесь, конечно, можно винить порнографию и падение нравов, но от факта никуда не денешься: в 1999 году министерство здравоохранения зарегистрировало в стране 450 тысяч случаев заражения сифилисом. По мнению Фешбаха, это - последняя сравнительно аккуратная статистика, к которой мы будем иметь доступ. Дело в том, что в 1998 году был принят закон об уголовной ответственности за наркоманию, в результате чего теперь никто не торопится лечить сифилис, полученный от грязной иглы, и статистика предсказуемо падает.
Этот же необдуманный закон наверняка нанес урон борьбе со СПИДом. В 1998 году по численность носителей вируса иммунного дефицита составляла 2,5 новых случая на 100 тысяч человек, но эта статистика явно занижена - согласно разным подсчетам, их реальное число могло быть в 50 и даже 100 раз больше. Лидером по количеству новых случаев инфицирования до недавнего времени был Калининград, но Москва его уже обгоняет. По оценкам федерального центра по предотвращению СПИДа, число смертных исходов после 2015 года может составить от 5 до 10 миллионов, не принятых, как считает Фешбах, во внимание Госкомстатом. Главный контингент составят молодые люди от 20 до 29 лет, то есть те же потенциальные родители, остающиеся без потомства.
Туберкулез, болезнь, которую Госкомстат тоже не включил в прогнозы, принимает в России эпидемические масштабы, и это усугубляется не только кризисом здравоохранения, но и общей для всего мира иммунизацией возбудителя к существующим лекарствам. С 1985 года смертность от него возросла в 3 раза, и сегодня она в 30 раз выше в пересчете на численность населения, чем в США.
Этот скорбный перечень можно продолжить. К 2020 году число смертных случаев, вызванных курением, возрастет на 22 процента. Количество алкоголиков сегодня оценивается в 20 миллионов, а число смертей от отравления алкоголем в 2000 году вероятно достигло 35 тысяч. Резко возросла заболеваемость гепатитом B и C. На состоянии здоровья населения сказывается также отсутствие в диете необходимых микроэлементов - в первую очередь иода, который в России с 1991 года не добавляется в соль. Его дефицит приводит к заболеваниям щитовидной железы, а у маленьких детей - к развитию кретинизма.
Последствия экологических преступлений коммунизма, которые продолжаются по сей день, не щадят, как я уже упоминал, даже жителей Москвы. Но есть места и пострашнее, причем не обязательно стратегически-истребительные. В городе Красноуральске, где производятся автомобильные аккумуляторы, более 76 процентов всех детей страдают умственной отсталостью из-за свинцовых загрязнений. Соли тяжелых металлов, уносимые ветром из Норильска, истребили все живое на 75 километров к юго-востоку от города. Многие густонаселенные районы Поволжья, а также Урала и Якутии заражены радиоактивностью в результате выбросов от подземных ядерных взрывов. Лишь от 25 до 50 процентов водных запасов страны соответствуют питьевым стандартам.
Эти российские беды никак не могут быть безразличны развитым государствам, и не только из человеколюбия: возможные последствия представляют непосредственную угрозу их национальным интересам. Но помощь в 66 миллиардов долларов, которая, по оценкам правительства США, была предоставлена России к сегодняшнему дню, и судьба которой легко угадывается - это лишь малая доля средств, необходимых для того, чтобы хоть отчасти поправить ситуацию. И хотя Мёррей Фешбах пытается завершить свою апокалиптическую статью нотой осторожного оптимизма, совершенно непонятно, кому этот оптимизм сегодня по карману. Вот уравнение, в решении которого отчетливо угадывается астрономическое слово "триллион".
"Откуда возьмутся деньги на бесчисленные меры по улучшению репродуктивного и детского здоровья, на предотвращение и лечение туберкулеза, на [терапию СПИДа]? Кто ассигнует 400 миллиардов долларов, необходимые для очистки водоснабжения в ближайшие 20 лет, или 6 миллиардов на очистку мест хранения химического оружия, или сотни миллиардов на ликвидацию ядерных отходов? Этот список нужд удручающе долог, и российское правительство не всегда предпринимает правильные шаги в этом направлении... И все же, какой бы непосильной ни казалась задача, мы не можем попросту игнорировать российское разорение. Соединенные Штаты и другие государства мира глубоко заинтересованы в том, чтобы помочь предотвратить этот экономический и демографический Чернобыль..."
Говоря о неправильных шагах российского правительства, Мёррей Фешбах в первую очередь имеет в виду расформирование президентом Путиным госкомитета по делам окружающей среды. Эта мера была, судя по всему, принята им с целью ликвидации досадных препятствий на пути развития промышленности, и в этом смысле вполне совпадает с образом действий многих стран третьего мира, которые стараются сделать капиталовложения как можно более привлекательными, то есть как можно меньше стеснять их административными ограничениями. Но даже если позволить эту логику некоторым из стран, которые только вступают на путь развития, для России, с ее смертоносным наследием коммунистической индустриализации, она недопустима. Путин перепутал все приоритеты: дело в том, что проблема демографии в сегодняшней России гораздо важнее экономики.
Каким образом это возможно - ведь экономика, в конечном счете, это наш достаток, попросту говоря источник пропитания? Основные производственные факторы экономики - это земля, капитал и труд. Нарисуем фантастический сценарий: предположим, что Путину каким-то образом удалось избавиться от катастрофического бремени ельцинского прошлого, освободить капитал путем ликвидации олигархов и принятия законов о защите собственности, а также освободить землю, разрешив ее свободную куплю-продажу. Остается третий фактор - труд. Но труд - это и есть население, то есть его трудоспособная часть.
Экономика, набирающая рост, будет оказывать огромное давление на рынок труда. Даже если закрыть глаза на тот факт, что значительная часть населения России лишь ограниченно трудоспособна ввиду перечисленных медицинских проблем, и что большая часть нынешней трудовой занятости - фикция, наличных ресурсов будет совершенно недостаточно для поддержания желанных темпов роста. Вспомним классические случаи индустриализации: в Великобритании рынок труда создала политика "огораживания", вытолкнувшая в города сотни тысяч вчерашних сельских жителей; в Соединенных Штатах такую роль сыграла небывалая в мировой истории волна иммиграции. Наивно полагать, что можно поднимать из руин лишь отдельные образцовые регионы, а остальные попросить обождать: экономическое неравновесие может просто разорвать страну на части.
Кроме того, скудость человеческих ресурсов сделает практически невозможной восстановление, создание и поддержание коммуникаций в такой огромной стране как Россия. Экономика - это прежде всего инфраструктура, спаивающая страну в единое целое. Невозможность поддержания эффективных коммуникаций между Калининградом и Находкой неминуемо приведет к тому, что Калининград и Находка окажутся в разных странах.
Можно еще долго продолжать в том же духе, но экономика - сухая материя, немногим увлекательнее статистики, и поэтому я вновь прибегну к образу российского дома - вспомним эти семь семей на пятьдесят квартир. Каждый, кто имеет опыт городской жизни, поймет, что такой дом практически обречен превратиться в трущобу. Какие бы усилия не затрачивали семь семей на поддержание собственных квартир, им все равно придется заботиться о всех пятидесяти, потому что инфраструктура дома едина - водопровод, электричество и газ подведены не каждому отдельно, а всем вместе. У всех - общий фасад, фундамент, чердак, двор. На такую заботу не хватит ни сил, ни средств. Жильцам, которые захотят следить за порядком в таком доме, тоже не хватит общих ресурсов для борьбы с бродягами, которым взбредет в голову оккупировать пустующую площадь.
Может быть, частичным выходом было бы дать приют родным и знакомым, оказавшимся без крыши над головой, но это - люди без гроша, им надо помочь встать на ноги, прежде чем из них выйдут полноценные жильцы, а из чего помогать, когда у самих в обрез?
В конечном счете, единственным выходом, если это считать выходом, может оказаться приход совершенно посторонних людей, численность и предприимчивость которых позволит им без особых церемоний заселить пустующие квартиры и привести покосившуюся недвижимость в порядок. Эти новоселы, пожалуй, даже разрешат уцелевшим старожилам оставаться на своих местах и разделить с ними возможное благосостояние, но у этих уцелевших уже не будет с пришельцами ни общей памяти, ни общих корней - чужие, в чужом доме.
Эти дети - не жертвы военного конфликта или массовой катастрофы. Их дефект - врожденный, результат генетического нарушения, вызванного химическим загрязнением окружающей среды. Но родились они не в каком-нибудь из недавно рассекреченных номерных городов массового поражения, а в одном из районов Москвы.
Эта фотография, опубликованная в американском журнале Wilson Quarterly, сопровождает статью Мёррея Фешбаха "Исчезновение российского населения". Фешбах - один из ведущих специалистов по российской демографии, в прошлом заведующий региональным отделом бюро переписи США, в настоящее время старший научный сотрудник исследовательского института имени Вудро Уилсона, который издает журнал. К исследованиям Фешбаха часто обращались средства массовой информации, как в России, так и за рубежом, в период "перестройки", когда проблема демографического кризиса еще не была оттеснена на задний план вопросами экономики. К сожалению, время этой проблемы не только не прошло, но она никогда не стояла острее, чем сегодня.
Статья Фешбаха посвящена нынешнему резкому сокращению населения России, не имеющему прецедента в развитых странах в мирное время. Об этом, в частности, упоминал президент Путин в своем первом обращении к российскому народу. Он включил демографическую проблему в число 16 самых тяжелых, стоящих сегодня перед страной, и отметил, что население России ежегодно сокращается на 750 тысяч человек. Прогнозы Мёррея Фешбаха - еще тревожнее.
"Общую картину нависшей над Россией катастрофы можно набросать несколькими суровыми штрихами. Россияне умирают значительно чаще, чем рождаются. Как ни мрачна была речь президента Путина, она основывалась на сравнительно радужных прогнозах... Госкомстата. Этот сценарий предполагает возрастание общего уровня рождаемости в 2006 году, падение уровня смертности и увеличение положительного баланса миграции. Но лишь последний из этих прогнозов можно назвать отдаленно реалистичным. Я полагаю, что к 2050 году население России сократится на треть. Иными словами, с сегодняшних приблизительных 145 миллионов оно упадет до 100 миллионов - удар, который трудно выдержать даже стабильной, процветающей стране".
Данные, которые приводит Фешбах, выведены на основе модели, разработанной бюро переписи ФРГ, и они, в свою очередь, выглядят сравнительно оптимистическими на фоне некоторых российских прогнозов. Так, по данным Института социальных и политических исследований Российской Академии наук, к 2045 году неселение России может сократиться до 70-90 миллионов человек.
По словам автора статьи, российское население оказалось в своеобразных демографических ножницах: с одной стороны - резкое падение рождаемости, с другой - рост смертности. В связи с возросшей смертностью уровень рождаемости, необходимый для сохранения стабильности населения, должен сегодня составлять 2,15 ребенка на каждую женщину. В действительности же на 1999 год он составлял 1,17 ребенка. Госкомстат полагает, что эта цифра может в ближайшем будущем несколько возрасти.
"Прогнозы Госкомстата предусматривают рост уровня рождаемости к 2006 году до 1,7 на каждую женщину. Но эти прогнозы, судя по всему, основаны на прямой экстраполяции существующих тенденций, без учета ухудшения здоровья россиян. Мрачная реальность такова, что количество женщин оптимального для деторождения возраста, от 20 до 29 лет, сокращается, тогда как все шире распространяются... передаваемые половым путем болезни, влияющие на рождаемость, и гинекологические заболевания. Ряды потенциальных родителей, в особенности отцов, прореживаются туберкулезом, СПИДом, алкоголизмом, наркоманией и другими факторами. От 15 до 20 процентов российских семей страдают бесплодием, причем от 40 до 60 процентов этого контингента - из-за мужчин. В то время, как смертность и болезнь исключают все новых молодых людей из числа потенциальных родителей, отношение к рождению детей ухудшается. По оценкам, примерно треть всех беременностей сейчас заканчивается абортом. Трудно понять, каким образом может произойти ожидаемое увеличение рождаемости. Похоже, что неизбежно еще более резкое падение численности российского населения".
До недавнего времени многие средства массовой информации, на Западе и в России, уделяли главное внимание именно беспрецедентному падению рождаемости, сравнивая его, скажем, с аналогичным явлением в новых землях Германии и доискиваясь ему причин в социальных явлениях - некоей всеобщей посткоммунистической депрессии. Но реальные причины, по крайней мере в России, гораздо нагляднее. Это патологическое снижение рождаемости, никак не зависящее от желания или настроения потенциальных родителей, о чем и говорится в вышеприведенной цитате. Это также высокая смертность среди тех, кто еще не успел внести своего вклада в продолжение рода. Семьдесят пять процентов всех беременных женщин подвержены серьезной патологии, такой как сепсис, токсикемия и анемия. По официальной статистике, лишь 25 процентов российских детей появляются на свет здоровыми, а по данным известного российского педиатра Александра Баранова - лишь от пяти до десяти процентов. Шансы российского подростка на выживание можно оценить, сравнив его с американским подростком, которому в этом критическом возрасте тоже угрожает безвременная смерть - от наркотиков, алкоголя и автокатастроф. Но американский подросток, одолевший барьер шестнадцатилетия, имеет примерно девяностопроцентный шанс дожить до шестидесяти лет, тогда как российский - всего шестидесятипроцентный. Иными словами, многие из потенциальных отцов так никогда ими и не станут.
Статистика - холодная дисциплина, многих она заведомо отталкивает, и люди предпочитают не обращать на нее внимания. Но ее трудно перевести на язык конкретной жизни, потому что все, что приобретается увеличением резкости зрения, сводится на нет утратой его глубины. Люди кивают на соседей и знакомых, жизнь которых в принципе не так уж невыносима, а трудности кажутся преодолимыми - по крайней мере в перспективе. Они забывают о других соседях, которые давно исчезли из их поля зрения, а некоторые никогда там и не появлялись. Для того, чтобы приведенные цифры обрели видимость реальной жизни, я попробую прибегнуть к метафоре: поговорим о соседях.
Несправедливо и слишком резко сравнивать огромную Россию с европейскими странами, где обжит и обустроен каждый клочок земли - контраст выйдет заведомо шокирующим. Поэтому я обращусь к примеру США, обширной страны, где тоже существуют малопригодные для обитания земли: пустыни, горы, тундра.
Представим себе США и Россию в виде двух примерно одинаковых многоквартирных домов, по пятьдесят квартир в каждом, рассчитанных на условную семью в 3 человека. Если на сегодняшний день население американского дома составляет в соответствии с выбранной нормой 150 человек, то в российском доме их 41 - тринадцать семей, то есть 37 квартир пустует. Через пятьдесят лет американцев будет уже 216, то есть на каждую квартиру будет приходиться по 4 с лишним человека. В российском доме к этому времени останется только 19 жильцов, то есть как минимум 43 пустых квартиры.
А если вспомнить, что российские "квартиры" в принципе куда больше американских, эта пустота становится еще безлюднее.
Причины российского демографического кризиса многообразны, и если оставить за пределами внимания воображаемый посткоммунистический стресс, их можно свести к двум основным категориям: развал советской системы здравоохранения и тяжкое наследие этой системы - экологическая разруха.
Одной из главных угроз общественному здоровью сегодня становятся болезни, передаваемые половым путем. Здесь, конечно, можно винить порнографию и падение нравов, но от факта никуда не денешься: в 1999 году министерство здравоохранения зарегистрировало в стране 450 тысяч случаев заражения сифилисом. По мнению Фешбаха, это - последняя сравнительно аккуратная статистика, к которой мы будем иметь доступ. Дело в том, что в 1998 году был принят закон об уголовной ответственности за наркоманию, в результате чего теперь никто не торопится лечить сифилис, полученный от грязной иглы, и статистика предсказуемо падает.
Этот же необдуманный закон наверняка нанес урон борьбе со СПИДом. В 1998 году по численность носителей вируса иммунного дефицита составляла 2,5 новых случая на 100 тысяч человек, но эта статистика явно занижена - согласно разным подсчетам, их реальное число могло быть в 50 и даже 100 раз больше. Лидером по количеству новых случаев инфицирования до недавнего времени был Калининград, но Москва его уже обгоняет. По оценкам федерального центра по предотвращению СПИДа, число смертных исходов после 2015 года может составить от 5 до 10 миллионов, не принятых, как считает Фешбах, во внимание Госкомстатом. Главный контингент составят молодые люди от 20 до 29 лет, то есть те же потенциальные родители, остающиеся без потомства.
Туберкулез, болезнь, которую Госкомстат тоже не включил в прогнозы, принимает в России эпидемические масштабы, и это усугубляется не только кризисом здравоохранения, но и общей для всего мира иммунизацией возбудителя к существующим лекарствам. С 1985 года смертность от него возросла в 3 раза, и сегодня она в 30 раз выше в пересчете на численность населения, чем в США.
Этот скорбный перечень можно продолжить. К 2020 году число смертных случаев, вызванных курением, возрастет на 22 процента. Количество алкоголиков сегодня оценивается в 20 миллионов, а число смертей от отравления алкоголем в 2000 году вероятно достигло 35 тысяч. Резко возросла заболеваемость гепатитом B и C. На состоянии здоровья населения сказывается также отсутствие в диете необходимых микроэлементов - в первую очередь иода, который в России с 1991 года не добавляется в соль. Его дефицит приводит к заболеваниям щитовидной железы, а у маленьких детей - к развитию кретинизма.
Последствия экологических преступлений коммунизма, которые продолжаются по сей день, не щадят, как я уже упоминал, даже жителей Москвы. Но есть места и пострашнее, причем не обязательно стратегически-истребительные. В городе Красноуральске, где производятся автомобильные аккумуляторы, более 76 процентов всех детей страдают умственной отсталостью из-за свинцовых загрязнений. Соли тяжелых металлов, уносимые ветром из Норильска, истребили все живое на 75 километров к юго-востоку от города. Многие густонаселенные районы Поволжья, а также Урала и Якутии заражены радиоактивностью в результате выбросов от подземных ядерных взрывов. Лишь от 25 до 50 процентов водных запасов страны соответствуют питьевым стандартам.
Эти российские беды никак не могут быть безразличны развитым государствам, и не только из человеколюбия: возможные последствия представляют непосредственную угрозу их национальным интересам. Но помощь в 66 миллиардов долларов, которая, по оценкам правительства США, была предоставлена России к сегодняшнему дню, и судьба которой легко угадывается - это лишь малая доля средств, необходимых для того, чтобы хоть отчасти поправить ситуацию. И хотя Мёррей Фешбах пытается завершить свою апокалиптическую статью нотой осторожного оптимизма, совершенно непонятно, кому этот оптимизм сегодня по карману. Вот уравнение, в решении которого отчетливо угадывается астрономическое слово "триллион".
"Откуда возьмутся деньги на бесчисленные меры по улучшению репродуктивного и детского здоровья, на предотвращение и лечение туберкулеза, на [терапию СПИДа]? Кто ассигнует 400 миллиардов долларов, необходимые для очистки водоснабжения в ближайшие 20 лет, или 6 миллиардов на очистку мест хранения химического оружия, или сотни миллиардов на ликвидацию ядерных отходов? Этот список нужд удручающе долог, и российское правительство не всегда предпринимает правильные шаги в этом направлении... И все же, какой бы непосильной ни казалась задача, мы не можем попросту игнорировать российское разорение. Соединенные Штаты и другие государства мира глубоко заинтересованы в том, чтобы помочь предотвратить этот экономический и демографический Чернобыль..."
Говоря о неправильных шагах российского правительства, Мёррей Фешбах в первую очередь имеет в виду расформирование президентом Путиным госкомитета по делам окружающей среды. Эта мера была, судя по всему, принята им с целью ликвидации досадных препятствий на пути развития промышленности, и в этом смысле вполне совпадает с образом действий многих стран третьего мира, которые стараются сделать капиталовложения как можно более привлекательными, то есть как можно меньше стеснять их административными ограничениями. Но даже если позволить эту логику некоторым из стран, которые только вступают на путь развития, для России, с ее смертоносным наследием коммунистической индустриализации, она недопустима. Путин перепутал все приоритеты: дело в том, что проблема демографии в сегодняшней России гораздо важнее экономики.
Каким образом это возможно - ведь экономика, в конечном счете, это наш достаток, попросту говоря источник пропитания? Основные производственные факторы экономики - это земля, капитал и труд. Нарисуем фантастический сценарий: предположим, что Путину каким-то образом удалось избавиться от катастрофического бремени ельцинского прошлого, освободить капитал путем ликвидации олигархов и принятия законов о защите собственности, а также освободить землю, разрешив ее свободную куплю-продажу. Остается третий фактор - труд. Но труд - это и есть население, то есть его трудоспособная часть.
Экономика, набирающая рост, будет оказывать огромное давление на рынок труда. Даже если закрыть глаза на тот факт, что значительная часть населения России лишь ограниченно трудоспособна ввиду перечисленных медицинских проблем, и что большая часть нынешней трудовой занятости - фикция, наличных ресурсов будет совершенно недостаточно для поддержания желанных темпов роста. Вспомним классические случаи индустриализации: в Великобритании рынок труда создала политика "огораживания", вытолкнувшая в города сотни тысяч вчерашних сельских жителей; в Соединенных Штатах такую роль сыграла небывалая в мировой истории волна иммиграции. Наивно полагать, что можно поднимать из руин лишь отдельные образцовые регионы, а остальные попросить обождать: экономическое неравновесие может просто разорвать страну на части.
Кроме того, скудость человеческих ресурсов сделает практически невозможной восстановление, создание и поддержание коммуникаций в такой огромной стране как Россия. Экономика - это прежде всего инфраструктура, спаивающая страну в единое целое. Невозможность поддержания эффективных коммуникаций между Калининградом и Находкой неминуемо приведет к тому, что Калининград и Находка окажутся в разных странах.
Можно еще долго продолжать в том же духе, но экономика - сухая материя, немногим увлекательнее статистики, и поэтому я вновь прибегну к образу российского дома - вспомним эти семь семей на пятьдесят квартир. Каждый, кто имеет опыт городской жизни, поймет, что такой дом практически обречен превратиться в трущобу. Какие бы усилия не затрачивали семь семей на поддержание собственных квартир, им все равно придется заботиться о всех пятидесяти, потому что инфраструктура дома едина - водопровод, электричество и газ подведены не каждому отдельно, а всем вместе. У всех - общий фасад, фундамент, чердак, двор. На такую заботу не хватит ни сил, ни средств. Жильцам, которые захотят следить за порядком в таком доме, тоже не хватит общих ресурсов для борьбы с бродягами, которым взбредет в голову оккупировать пустующую площадь.
Может быть, частичным выходом было бы дать приют родным и знакомым, оказавшимся без крыши над головой, но это - люди без гроша, им надо помочь встать на ноги, прежде чем из них выйдут полноценные жильцы, а из чего помогать, когда у самих в обрез?
В конечном счете, единственным выходом, если это считать выходом, может оказаться приход совершенно посторонних людей, численность и предприимчивость которых позволит им без особых церемоний заселить пустующие квартиры и привести покосившуюся недвижимость в порядок. Эти новоселы, пожалуй, даже разрешат уцелевшим старожилам оставаться на своих местах и разделить с ними возможное благосостояние, но у этих уцелевших уже не будет с пришельцами ни общей памяти, ни общих корней - чужие, в чужом доме.