В этом выпуске:
- Взгляд на чеченскую войну из смоленского госпиталя;
- За молоко для раненых в Тольятти платить некому;
- В Рязани опять хоронят мальчишек;
- Кто испортил жизнь солдату из республики Коми Алексею Вакуеву?
- В Архангельске теперь невозможно узнать, сколько местных парней погибло на войне;
- Кто ответит за горе матери тюменского солдата Дмитрия Тюрина?
- Екатеринбург: милиция открыла второй фронт чеченской войны - против беженцев из Грозного;
- Омск: станут ли чеченские мальчишки российскими кадетами?
- Кострома: ансамбль "Ритмы гор" мечтает петь в Грозном;
- Барнаул: энергетики, отключающие электричество, теперь рискуют получить пулю в лоб;
- Саранск: сколько стоит человеческая кровь?
- Псков: уберите Пушкина с водки.
В эфире Архангельск, Владимир Ануфриев:
Отец 18-летнего солдата выкрал сына прямо с поезда на вокзале в Архангельске. По его сведениям, сына, отслужившего всего полгода, отправляли транзитом через другую часть в Ленинградском военном округе на войну в Чечню. За беглого солдата, фамилия которого по просьбе родителей не называется, поскольку парню еще служить и служить, вступилась Комиссия по правам человека при губернаторе Архангельской области. По оценке ее председателя Нины Дитятевой, таких ребят нельзя посылать в горячие точки в мирное время. Он - единственный сын у родителей-пенсионеров, к тому же мать серьезно больна. Комиссия отправила письма-ходатайства за парня в военную прокуратуру и командованию воинской части, и они возымели действие.
Как сообщил помощник прокурора архангельского гарнизона Артур Гусев: уголовное дело за самовольную отлучку против военнослужащего возбуждаться не будет. Для этого нет оснований, поскольку он сам явился в прокуратуру уже на следующий день после побега, а дезертирством считается самоволка продолжительностью более двух суток. Командир войсковой части, где до отправки служил беглец, согласился с доводами Комиссии по правам человека и, по согласованию с вышестоящим командованием, заверил, что дослуживать свой срок боец будет в Архангельской области.
Помогла комиссия вернуться домой прямо из зоны боев в Грозном и Александру Симбирцеву из Архангельска. У него родился сын, и по закону его должны уволить из армии досрочно. 9-го декабря Комиссия по правам человека сделала официальный запрос через военкомат, а Новый год молодой отец уже встретил в кругу семьи. "Я танцевала от радости, когда это случилось - сказала Нина Дитятева. - Мы сделали так, чтобы сын не остался без отца".
По словам председателя Комиссии по правам человека, не всем нравится, что они помогают мальчишкам выбраться из воюющей Чечни или избежать отправки туда. Нина Дитятева рассказала, что ей позвонил рассерженный мужчина, представившийся Анатолием Ивановичем, с упреком: мол, почему его сын должен за кого-то рисковать своей жизнью. Он воевал в Афганистане, в первую чеченскую кампанию и добровольцем ушел сейчас освобождать Чечню. "Ваш сын сделал осознанный выбор, это его право - сказала Нина Дитятева. - Мы же защищаем мальчишек срочной службы, у которых нет права выбора".
Тем временем в Архангельскую область продолжает поступать так называемый "груз-200" - тела погибших в Чечне. Последняя скорбная весть пришла в город с говорящим названием - Мирный. Погиб сержант Евгений Кокорин, отслуживший в армии всего 7 месяцев. Общее же число жертв второй чеченской войны, которые понесла Архангельская область, неожиданно стало тайной. Исполняющий обязанности военного комиссара области полковник Александр Юрченко сослался на приказ, с которым он не согласен, но, как человек военный, обязан исполнять. Теперь данные по потерям может дать только штаб Ленинградского военного округа в Санкт-Петербурге. Ранее - до засекречивания - сообщалось, что убиты 13 архангельских парней, и двое числятся пропавшими без вести.
В эфире Смоленск, Галина Глазкова:
В смоленском военном госпитале находятся на лечении 53 военнослужащих, раненных в Чечне. 19-20-ти летние ребята из Саратова, Перми, Вологды, даже - из Дагестана. Почти половина из них - солдаты срочной службы, которые никак не должны были оказаться на войне. По крайней мере, мать одного из них - краснодарца Константина Семигина, призванного на срочную службу в мае прошлого года и получившего в Чечне проникающее пулевое ранение в грудь, заверил комбат: никто из ребят туда не поедет. А вскоре - приказ. И - оказались в Чечне.
Раненые, в большинстве своем, настроены довольно категорично - скорее бы это все кончилось. Замначальника штаба мотострелкового батальона Сергей Осин - из "стариков", сменил за время службы 7 военных округов и не раз бывал в горячих точках. И считает, что страшна даже не сама война - а то, что солдаты к ней не готовы. Он сказал мне, что 25-го декабря приезжала группа, а через пару дней уже пошла в бой. После таких боев в подразделениях оставалось по 18-20 человек при боевом штате больше сотни.
Контрактника со стажем, еще начинавшего с Абхазии, Анатолия Зеленкова больше волнует, как мало правды известно о чеченской войне. Сообщают, например, по радио, что взята площадь Минутка, а военным до нее еще больше тысячи метров. Или погибли за последние сутки два человека, а только во взводе Зеленкова убитых в эти самые сутки было пятеро. Общий же вывод раненых в Чечне - закрыть напрочь границы, пусть варятся в собственном соку.
Пока ожидается обещанная, наконец, в феврале развязка чеченских событий, туда направляются все новые российские солдаты. Наших земляков - смолян - в зоне боевых действий сейчас более 600. Только что одна из старейших частей внутренних войск России, отдельный специальный моторизованный батальон - проводил 50 своих бойцов в Чечню, некоторых - по второму разу. Желали им, конечно, самого главного - вернуться живыми.
В эфире Тольятти, Юрий Инкери:
Первые за всю чеченскую кампанию раненые прибыли в тольяттинский военный госпиталь 16-го января. К сожалению, их приезд совпал с еще одним напоминанием о суровых и жестоких военных буднях. 17-го января горожане прощались с тремя бойцами тольяттинского ОМОНа, погибшими 9-го января в бою при Аргуне. По свидетельству очевидцев, источники информации в Министерстве обороны сообщили в этот день только об одном погибшем со стороны федеральных сил и троих раненых. Верить или нет теперь подобного рода официальным уверениям - близким и родственникам тольяттинских военнослужащих, находящихся в зоне конфликта, - находится под большим вопросом. Прибывшие первые раненые (а их насчитывается 15 человек), все - не тольяттинские и попали в местный госпиталь из-за переполненности самарского окружного. При этом заместитель начальника госпиталя Николай Здробилко не скрывает и второй причины, побудившей их принять солдат.
"Работая с этими больными, проводя им лечение, хотя бы на очередном этапе эвакуации, наши специалисты могут воочию увидеть раневую патологию и приобрести опыт".
Вторая партия раненых - еще 15 человек - поступила в тольяттинский госпиталь утром 29-го января. Жертвы войны привлекли безусловное внимание местной прессы. Поток корреспондентов в госпиталь не иссякает. Сами солдаты, кто с охотой, кто не с охотой, описывают переживания журналистам. Вот что рассказал служащий срочной службы Роман Чайкин:
"У меня срок вышел, я отслужил свое. Меня не отпускали, некем заменять было. Ко мне подходили, говорили: заменять некем, воюйте. Сейчас выпишусь - сразу домой поеду".
Кто-то, подобно Роману, демобилизовавшись, вернется домой, кому-то - еще дослуживать свой срок. Ныне же жизни бойцов - вне опасности. Огнестрельные раны и осколочные поражения минами - вот их диагнозы. Серьезно пострадавших нет, - если, конечно, можно назвать несерьезным то, что случилось с ними. Все тяжелораненые отправляются в самарский окружной госпиталь. Говорит старший ординатор хирургического отделения Сергей Тихончук:
"На сегодняшний момент их состояние не вызывает опасения. Проводятся перевязки, проводится лечение. Практически это - реабилитационный курс. У них психическое состояние, конечно же, можно сказать, подавленное. То есть они еще не адаптировались к тому, что они уже здесь, и что война для них пока кончилась".
Похоже, ребятам требуется несколько иная забота. Как выяснилось из телефонного разговора с начальником тольяттинского госпиталя Андреем Свирсой, госпиталь не совсем был готов принять столь необычных пациентов. На семь десятков его подопечных с наступлением 2000-го года не получено ни грамма молочных продуктов. Потребность госпиталя невелика, даже с учетом раненых - 28 литров в сутки, но и этого нет. Причина банальна, как все в России - дело в деньгах, вернее - в задолженности Министерства обороны тольяттинскому молокозаводу еще с прошлого года 10-ти тысяч рублей. Даже прибытие раненых из Чечни не смогло повлиять на обеспечение военного госпиталя продуктами питания.
В эфире Рязань, Татьяна Борискина:
С начала второй чеченской войны на территории Северного Кавказа погибло 11 рязанцев, из них - 3 офицера, 7 солдат срочной службы и один контрактник. Тело 11-го убитого в Чечне жителя Рязанской области 10-го февраля было предано земле. Алексей Межевалов служил в мотострелковых войсках, сначала - в городе Дмитрове Московской области, а затем - в поселке Каменка под Санкт-Петербургом. Оттуда он и отправился в Чечню, добровольно, как он написал в своем последнем письме родителям. После его смерти семья Алексея - мама, бабушка и младшая сестра Светлана потеряли единственного кормильца. На территории Чечни Алексей был в течение четырех месяцев; он погиб 17-го января при взятии высоты в Аргунском ущелье. Сначала был ранен в ногу, а потом в живот; последняя рана оказалась смертельной. За телом своего друга сослуживцы ездили в Ростов, после опознания погибшего отправили на родину в Рязань. О его смерти родственники узнали спустя три недели - 8-го февраля. Они до сих пор не могут поверить, что Алексея уже нет. 10-го февраля 19-летнего Алексея Межевалова похоронили на Цистоевском кладбище в Рязани.
А на днях из Северокавказского региона вернулись почти 400 солдат-десантников, проходивших срочную службу в рязанском парашютно-десантном полку. Они выполняли задачу по ликвидации бандформирований в Чечне в течение пяти месяцев, с сентября 99-го года. На смену вернувшимся ребятам отправились их однополчане. За время проведения чеченской кампании 90% личного состава парашютно-десантного рязанского полка побывали на Северном Кавказе. 28 человек потерял полк в первой чеченской войне, и 3 солдата погибли во второй. Выйдя из самолета, солдаты-десантники и их командиры долго не могли прийти в себя и поверить, что весь этот кошмар для них закончился. Было больно оттого, что на их месте сейчас находятся почти 400 друзей и сослуживцев, которым тоже в течение нескольких месяцев предстоит вести бои с бандформированиями. По признанию самих солдат, чеченские горы и разрушенные города будут еще долго стоять у них в глазах.
Так как один день участия в боевых действиях засчитывается за 3 дня службы в армии, первая партия десантников, вернувшихся из Чечни, уже демобилизовалась и отправилась домой.
Что же касается числа получивших ранение рязанских солдат и офицеров, то оно по сей день точно не известно. Только среди солдат десантного полка насчитывается более 20-ти раненых. По имеющейся информации, в военных госпиталях и больницах России с ранениями и травмами различной степени тяжести находятся более 60-ти жителей Рязанской области. Между тем, рязанский военный госпиталь продолжает принимать раненых из Чечни. Сейчас там находится 79 солдат и офицеров из разных уголков страны, участвовавших в боевых действиях в Северокавказском регионе и получивших ранение. Среди них 14 человек в тяжелом состоянии. Всего рязанский военный госпиталь готов принять 120 раненых из Чечни; медикаментами и продуктами обеспечить всех раненых помогают местные власти, и обычные рязанцы.
В эфире Сыктывкар, Николай Зюзев:
В республике Коми похоронили уже 8 солдат, погибших в Чечне, возвращаются раненые. Между тем, солдаты, ставшие инвалидами еще в прошлую чеченскую кампанию, оказались, по сути дела, брошенными на произвол судьбы. Один из них, Алексей Вакуев, на Северный Кавказ попал в 95-м году и через месяц в бою получил ранение в Грозном.
"Как будто шаровая молния высоко так полетела... Я думал - перелетит меня, и я дальше побежал. А она уже падала. Вспышку увидел еще".
Это был выстрел из гранатомета. Алексею оторвало левую руку и ногу. От государства он получил протез, на котором невозможно передвигаться, и пенсию, благодаря которой он - главный кормилец в семье.
"Мать, отец - на пенсии, где-то у матери 500 или 400 с лишним, у отца, я точно знаю: 500 с лишним. Брат... два брата работают, я тоже на пенсии. Сейчас еще должны добавить 20%, это 700 будет".
Родом Алексей из дальнего Ижемского района, он 7-й из 9-ти детей в семье. При родителях остались только он и два брата, один из которых в армии еще не служил. В совхозе, где работают братья, они время от времени получают часть зарплаты продуктами. Говорит Татьяна Марченко, социальный работник:
"Ну, мальчик добрый, сельский мальчик. Что немножко коробит - нужно побоевей быть. Конечно, в его состоянии это тяжело говорить, в селе живет - действительно, его забыли просто. Замкнутость, конечно, нежелание рассказывать об этой войне. Иногда он может рассказать немножко, но все равно рана тяжелейшая осталась на мальчике. Все-таки молодой парень, жизнь вот так ему испортили".
Так и узнают в госпитале, где сейчас лечится Алексей, о солдатских впечатлениях с войны. Вроде того - что, оказывается, на человеческих внутренностях, как на льду, легко поскользнуться и упасть. Бытовая фронтовая деталь, от которой - мороз по коже. Алексей же не жалуется на свою судьбу, нет у него претензий ни к властям республики Коми, ни к местной администрации, где о нем не забывают, позванивают.
"Звонят - что надо? Если какое-нибудь мероприятие, зовут".
Между тем, гораздо больше, чем помощь в виде приглашения на торжественные мероприятия, ему необходим нормальный протез, от которого зависят все оставшиеся мечты Алексей Вакуева на будущее.
"Пошел бы учиться. Потом где-нибудь работу нашел".
В последние месяцы в республике Коми замечен приток желающих служить по контракту на Северном Кавказе. Почти все они - из села. Алексей Вакуев вполне понимает их желание - будь на их месте, поехал бы и сам.
"Им больше нечего делать - безработица, никуда не могут даже по профессии поступить, не берут. Дали бы мне руку новую - я бы поехал".
Большинство среди погибших в Чечне коми-призывников - тоже сельские ребята. Но их судьба будущих контрактников не пугает. В отличие от Алексея Вакуева они хотя бы вернутся с деньгами - если уцелеют.
В эфире Тюмень, Алекс Неймиров:
Пять лет назад во время первой военной чеченской кампании тюменские матери тоже начали воевать. Воевать - за право знать правду о судьбе своих сыновей. 8-го февраля 1995-го года 120 матерей стихийно объединились, и уже через 3 дня первая материнская делегация отправилась в Грозный. Им удалось добыть хотя бы весточку практически о каждом из 150-ти тюменских ребят, потерянных матерями. Сегодня подобную информацию, по словам председателя областного Комитета солдатских матерей Раисы Пелымской, получить намного сложнее.
"Сейчас, в настоящее время, у нас всего 4 горячие линии. Это "Москва-Ростов" - внутренние войска МВД и Министерство обороны - "Ростов-Москва". И телефоны до того загружены, и поэтому, понимаете, мы здесь сидим по 2-3 дня, мы не можем узнать эту информацию. И самое страшное, что в Грозный никого не пускают. А первая кампания была, 95-96-й, мы звонили по округам: Московский округ, Приволжский. Легче было дозвониться. И дозвонишься до этого округа, и там уже конкретнее говорят, где мальчики находятся. И почему еще было легче, потому что мы сами могли ехать в Грозный. Приходилось и под пулями там лазить. Садились в БТР и ехали - кому куда надо было, где сын находится, туда и ехали".
Накануне нового года матерей не пустили дальше Моздока, когда они сопровождали гуманитарный груз для солдат 276-го уральского полка, дислоцировавшегося в Грозном. В те дни в чеченской столице шли бои, и в Тюменскую область вновь стали поступать похоронки. На сегодняшний день мартиролог тюменцев, погибших в чеченской военной операции состоит из 23-х фамилий. Родители еще одного парня уехали в Ростов на опознание тела. 11-го февраля имена погибших на чеченской войне молодых солдат одно за другим произносились во время панихиды в Знаменском соборе Тюмени. Среди них - имя Дмитрия Тюрина, его мать Вера Некрасова не нашла тело сына во время опознания в 124-й ростовской судмедлаборатории. Но случайно на одном из трупов обнаружила жетон с именем Митькиных Вадим. Зная, что Митькиных давно похоронили своего сына, солдатская мать отправилась в Киров. После процедуры эксгумации, Некрасова опознала своего Диму. Она похоронила сына в Тюмени в 1996-м году, а сегодня через суд пытается добиться справедливости.
"Обидно было с самого начала. Почему так обошлись с трупом моего сына? Это уже нарушение каких-то там правил или как это назвать... Притом - полтора месяца не сообщать матери о гибели сына!.. Почему мы так молчим? Наши дети гибнут, государство - никакой ответственности, никто передо мной не извинился. И меня опять мучает вопрос: а как же он погиб? И вот тут я решила подать иск".
На днях в Москве в Пресненском межмуниципальном суде должно состояться очередное рассмотрение иска Веры Некрасовой к Министерству обороны России о возмещении морального вреда. Ни разу представители ответчика не являлись в суд и не представили никаких письменных возражений. Последний раз судья Болонина отложила слушание, потребовав предоставить справку о сроках пребывания Дмитрия Тюрина в Чечне. Этот документ - из воинской части, где служил ее сын, Вера Павловна надеется получить при помощи Комитета солдатских матерей.
В эфире Екатеринбург, Сергей Кузнецов:
Впервые сообщения о том, что в Свердловскую область прибывает около 500 вынужденных переселенцев из Грозного и других районов Чечни, появились в средствах массовой информации Екатеринбурга пару месяцев тому назад. И тогда же телеканалы показали хорошо подготовленные временные лагеря с прекрасными столовыми, медпунктами и спальнями, где на белоснежных простынках детских кроватей кто-то заботливо разложил пушистые, мягкие и такие домашние игрушки. Сегодня выясняется, что ни один из беженцев в этих местах так и не появился, хотя бы потому, что за последние полгода никому из них так и не удалось получить официальный статус вынужденного переселенца. Большинство из них продолжают ютиться у близких и дальних родственников, а средства массовой информации все чаще говорят о случаях незаконного милицейского произвола и преследования и даже употребляют термин "чеченофобия", на государственном уровне.
"Закон составлен так хитро, что его можно толковать и так, и так - кто как захочет. А негласно из Москвы поступило распоряжение не давать статуса. И вот я прихожу туда, тогда еще об этом не знала, - меня просто записывают и при этом абсолютно не говорят, что я имею право написать заявление о ходатайстве и так далее. То есть об этом не был информирован ни один человек, который туда приходил".
Рассказывает Наталья Истемирова, покинувшая город Грозный осенью 99-го года. Характерно, что одновременно с этим чиновники из городских и районных администраций с особым удовольствием рассказывают местным жителям о том, что приехавшие на гостеприимный Урал чеченцы пользуются здесь особой заботой и привилегиями, и что более характерно - вся эта информация сразу же появляется в местных газетах, на радио и телевидении.
"То и дело идут слухи, что якобы сюда - сначала 400 семей, потом полторы тысячи, и как много всего им будет предоставлено. На каждого расходуется сначала 15 рублей, потом 75 рублей в сутки. Вы представляете, что думают свердловчане, которые таких денег не видят, что они думают об этом?! Или, например, женщина пожилая - у нее очередь на квартиру подходит, она приходит, это Октябрьская администрация была, она приходит туда, ей говорят: нет, вам придется подождать, чеченцам отдали квартиру. Что это такое? Кто получил квартиру? Нам несчастную комнатку в общежитии дать не могут, о какой квартире вообще может идти речь?! Зато эта женщина будет клясть этих самых чеченов, которые опять все захватили. Вот так насаждается эта самая чеченофобия".
Считает Наталья Истемирова, которой вместе со своей 8-летней дочерью посчастливилось найти приют у своей дальней родственницы в Екатеринбурге.
Совсем иначе поступают власти с вынужденными переселенцами в маленьких и отдаленных от областного центра городах. О чем свидетельствует история семьи Ахмада и Светланы Мурдаловых из Кировограда, к которым приехали племянники из Чечни, только что похоронившие своего отца, погибшего при бомбежке. Пройдя все необходимые проверки в Чечне и Москве, молодые парни пришли получить регистрацию в Кировоградском отделении милиции. Однако сразу же были арестованы и, без предъявления каких-либо обвинений, провели несколько недель в камере, подвергаясь оскорблениям и угрозам физической расправы. В отношении многодетной семьи Мурдаловых кировоградские силовики провели "блестящую" операцию с многочасовым обыском, допросами членов семьи и попытками возбудить уголовное дело против 18-летней Малики, подозреваемой в пособничестве чеченским бандформированиям. Как рассказывает Светлана Мурдалова:
"Когда обыск производили, 9 человек пришли... Или больше их было?.. Даже толком не считала. Ни один из них документов не предоставил. Массу нехороших вещей они могли себе позволить. И меня одно убило: что они балконную дверь открыли на балконе и обыск производили, а у меня дети в той комнате, и у меня все простыли, все заболели. Этот грипп нас уже измучил всех. А так - пока не знаю... Неизвестно, что впереди ожидает. Живем одним днем, ждем, что у нас дальше будет. Буквально три дня назад были - я уже двери не открыла, не впустила. Грозятся опять двери выломать, вышибить. Они открыто им заявляют, чтобы уезжали отсюда. Мы вам здесь жить не дадим - они так говорят. Да, начальник уголовного розыска - сам, лично".
Рассказывала Светлана Мурдалова, семья которой пыталась приютить своих родственников из Чечни, но столкнулась с произволом и беззаконием местной милиции, чьи действия стали для журналистов характерным примером того, как осуществляется чеченофобия на государственном уровне.
В эфире Кострома, Арслан Саидов:
С небольшими гастролями в Костроме побывал чеченский фольклорный ансамбль "Ритмы гор". После начала боевых действий на Кавказе артисты были вынуждены бежать из республики и сейчас выступают в российских городах. От некогда прославленного коллектива осталось несколько человек, война разбросала артистов, и они даже не знают, живы ли их коллеги. Художественный руководитель ансамбля, народный артист Ичкерии Умар Сагаипов родом из Грозного, он тяжело переживает потери друзей и сейчас, находясь в изгнании, мечтает, что после окончания войны ему удастся воссоздать свой коллектив.
"Мы надеемся, и мы знаем, что мы вернемся на свои земли. Эту культуру восстановим, без культуры нет нации. Я хочу, и мы хотим все, чтобы мир стал на этой земле. В Чечню мы вернемся обязательно, и так же продолжатся концерты. Потому что мы не будем различать русские, или чечены - мы вместе будем".
В Костроме артисты выступили перед своими земляками, собрав на вечер семьи тех, кто еще недавно прятался в подвалах своих домов от бомбежек российской авиации. Не случайно первой прозвучала народная песня, созданная в годы сталинской депортации. Эту песню, в которой говорится о трагедии чеченского народа, зрители слушали безмолвно. В феврале исполняется 56 лет с того дня, когда Сталин почти осуществил свои планы по физическому уничтожению целой нации. Гость концерта, руководитель ярославской общественной организации Нурал Хасиев говорит, что сегодняшняя война на Кавказе мало чем отличается от событий 44-го года.
"Те меры, которые сегодня принимает правительство Российской Федерации по уничтожению бандформирований в борьбе с терроризмом - это совершенно неадекватные меры. Сегодня идет там настоящий геноцид. Каждый день ребята оттуда возвращаются и рассказывают ужасные вещи. Кроме того, мы сами посетили, как наблюдатели, посмотрели дела беженцев, - это совершенно невыносимые условия. Недавно я был в Доме правительства Российской Федерации, встречался с вице-премьером Кошманом, и он нам рассказывал, какую политику будут проводить и проводят на территории Чеченской республики и что местному населению оказывается там помощь с социальным обеспечением, с обучением, с медицинским обеспечением. Вы знаете, картина реальная на местах, это... Я вынужден сказать, что это неправда".
Нурал Хасиев уверен, что рейтинговая война Путина закончится его поражением. Он считает, что, несмотря на массированную информационную пропаганду, общественное мнение в России начинает меняться в пользу чеченского народа. Еще до восстановления мира чеченские поэты успеют сложить новые скорбные песни.
В эфире Омск, Татьяна Кондратовская:
Впервые в истории омского кадетского корпуса присягу приняли чеченские воспитанники. Мальчишки из многодетных и небогатых семей прибыли в Омск накануне нового года из так называемых освобожденных районов Чечни. По словам сотрудников кадетского корпуса, один из них уже вернулся домой, двое из оставшихся отказываются учиться, и намерены последовать его примеру, еще двое не прошли медицинскую комиссию по зрению. Только 10 чеченских подростков приняли клятву кадета и официально стали курсантами омского кадетского корпуса Министерства обороны России. По словам педагогов и служащих, они мало чем отличаются от своих сверстников, хотя относятся к ним все-таки по-разному. Офицеры, даже воевавшие в Чечне, говорят, что видят в них просто мальчишек. Как заметил член попечительского совета кадетского корпуса полковник Родичев, это - просто много пережившие дети.
"С ними заниматься надо индивидуально, потому что то, что там происходит на глазах, как бы мы не говорили, что это все красиво и хорошо делается, - конечно, откладывает отпечаток на ребенка. Конечно, много обиды, которую он не понимает. Как он может понять, если родные и близкие под нашими бомбами погибли?! Ну, как я его буду убеждать?! Ну, боль как-то снять".
По отзывам преподавателей, в работе и учебе очень сильно отстали от своих сверстников из-за больших перерывов в занятиях. Поэтому им приходится усиленно наверстывать упущенное из-за вынужденных военных каникул. Одноклассники не относятся к ним как к экзотике, или как к врагам. По крайней мере, никто из моих собеседников не смог припомнить русско-чеченских конфликтов между курсантами. Один из офицеров отметил, что в новых кадетах чувствуется характер горцев, но у военного и должен быть характер. Почему-то только женщины признались в двойственном отношении к появлению в кадетском корпусе чеченцев. С одной стороны - это чувство вины перед ними, потерявшими родителей и близких, с другой - чувство неприязни: ведь в Чечне сейчас находятся и могут погибнуть и омские мальчишки. Наверное, и военные относятся к этой войне иначе, чем к афганской. По словам Анатолия Родичева, чеченская война - более страшная.
"Там было нелегко - в Афганистане, а тут еще намного тяжелее, потому что воюем практически и видим горе, в том числе - своего народа. Нам, независимо от принадлежности к какой-то нации, все равно - это человек. А когда мы видим то, что там творится, - конечно, без боли в сердце нельзя".
Чеченские подростки, конечно, тоже испытывают дискомфорт в непривычных условиях. Они, как все, учатся в школе, ходят строем, играют в футбол, летом отправятся на сборы к десантникам. Но чеченским кадетам не разрешают наедине встречаться с омскими соотечественниками, на общение их с журналистами Министерство обороны также наложило запрет. Может быть, со временем двойственность сменится взаимным доверием, потому что они - все равно дети, а мы все - люди, независимо от национальности.
В эфире Барнаул, Олег Купчинский:
В Барнауле стоят морозы, а между тем - батареи во многих квартирах едва теплые. Причем, энергетики не гарантируют, что они не станут вообще холодными. Виной всему - запутанная ситуация с расчетами за тепловую и электрическую энергию. Организация "Алтайэнерго" несет убытки из-за недобросовестных потребителей-должников, ей не на что купить мазут и уголь, да и саму электроэнергию на федеральном оптовом рынке. На ТЭЦ уже остановлено два водогрейных котла. Бюджет краевого центра должен энергетикам несколько сот миллионов рублей. Немалую сумму задолжали и посредники - горэлектросеть и тепловые сети. Расчитываться спешат не все - некоторым просто нечем. Энергетики по-разному пытаются воздействовать на должников, в том числе - и пытаясь отключить рубильник. А отключение для многих организаций чревато последствиями, особенно - для воинских частей. Военные из поселка Сибирский, к примеру, с оружием в руках защищали свою электрическую подстанцию от попыток отключения. Аналогичная ситуация возникла в городе Заринске. Здесь администрация города задолжала энергетикам более 400 тысяч рублей, а когда энергетики попытались оставить подстанцию без электричества, на ее защиту власти поставили милицейские наряды. Мэр Заринска Сергей Балабин заявил, что он не против веерного отключения жилых домов, однако подстанцию нельзя отключать ни в коем случае, она питает очистные сооружения и препятствует попаданию ядовитых выбросов в реки Западной Сибири. Тем не менее, энергетики обратились в прокуратуру города Заринска с заявлением о неправомочных действиях мэра и подчиненного ему отдела внутренних дел. Руководство "Алтайэнерго" потребовало от управления внутренних дел края, чтобы милиция не мешала энергетикам выполнять свои должностные обязанности. Начальник управления внутренних дел края Вальков запретил милиции вмешиваться в межведомственные конфликты. Эта непростая ситуация постоянно обсуждается на совещаниях краевой администрации. Все участники конфликта согласились с тем, что долги надо постепенно погашать. Однако пока не урегулированы цифры объемов задолженностей. Руководство некоторых предприятий вообще утверждают, что не они должны энергетикам, а наоборот. Все ведомства, имеющие отношение к проблеме тепла и света, ежедневно дают барнаульцам совершенно разную - а порой и противоречивую - информацию и призывают экономить электричество. Горожане же, не вникая в детали и цифры, с тоской смотрят на едва живые батареи, и мечтают о скорейшем окончании зимы.
В эфире Саранск, Игорь Телин:
Близкой к панической можно назвать ситуацию, которая сложилась в медицинских учреждениях Мордовии. Больницы могут остаться без донорской крови. Причина этого - отсутствие финансирования республиканской станции переливания крови. За последние 4 месяца минувшего года не было выделено ни рубля на приобретение оборудования, оплату донорам, заготовку и апробацию крови. Из-за недофинансирования - часть работ на станции была свернута. В итоге больные, особенно страдающие гнойными заболеваниями, были лишены таких препаратов, как антистафилококковая плазма и иммуноглобулин. Одно из медицинских учреждений, где донорская кровь нужна постоянно - городской родильный дом. Заместитель главного врача роддома Тамара Марьянова надеется, что ситуация должна измениться.
"Операций у нас очень много, в один день проходит до пяти операций, до шести. А если срочная ситуация когда случится в родильном доме, то наши сотрудники - непосредственно которые находятся на дежурстве - сдают эту кровь. У нас, например, была Женя, операционная сестра, которая сдала кровь 400 миллилитров и в то же время встала за операционный стол, - мы оперировали женщину".
Но вернемся к республиканской станции переливания крови. Какое-то время здесь выходили из положения с помощью благотворительных дней донора, которые проводились в районах. Но из-за почти полного отсутствия специальных медицинских систем и перевязочного материала организовывать их перестали. Раньше каждому донору выдавался талон на бесплатное питание в одном из кафе города, сейчас должны выдавать денежную компенсацию, но денег-то нет. В итоге - общий долг перед донорами составляет около полутора миллионов рублей. Кроме того, донорам полагается два оплачиваемых дня отдыха, но и здесь - проблемы. О них рассказывает житель Саранска Александр Андриянов:
"Я - почетный донор, сдал больше 130-ти раз. Сейчас не выгодно сдавать - только тем, что не платит станция денег: несчастные 32 рубля за 410 грамм крови. Согласитесь, что это очень мало, и то не платят. Две справки, которые даются - одна к отпуску и отгул - у нас не проходят практически нигде. Большинство людей работают в коммерческих организациях, где это вообще не признается. А на государственных хочешь - гуляй, можешь писать заявление".
После публикаций в местной и центральной прессе из бюджета Мордовии республиканской станции переливания крови было выделено 500 тысяч рублей. Это позволило лишь частично выправить ситуацию. Однако выделение этой суммы чиновники сопроводили рекомендацией руководству станции воздержаться от контактов с прессой. Дескать, зачем снова будоражить общественное мнение. Наталья Евстигнеева, корреспондент одной из местных газет, - тот человек, который как раз и взбудоражил это мнение.
"Проблема очень сложная, острая. К нам постоянно приходят доноры. Представляете: например, многие сдают свою кровь, они сдают всю жизнь, наверняка - кровь их будет стоить кому-то жизни. Эти люди не только дают кому-то жить, они еще зарабатывают деньги для пропитания своей семьи. Им деньги не возвращают уже несколько месяцев; они и живут только этими деньгами - а их не дают".
Пессимизм внушает и само посещение станции переливания крови.
"Никакой обеспеченности нет, вообще нет никаких инструментов. Например, 20 мест для доноров - зал вообще не работает почти полгода".
500 тысяч рублей получено станцией переливания крови, но только для разового приобретения расходных материалов для заготовки и апробации крови необходимо 600 тысяч рублей. Ни министерство здравоохранения, ни правительство Мордовии помогать станции больше не собираются. Усложняет дело то, что служба переливания крови не включена в систему обязательного медицинского страхования.
В эфире Псков, Анна Липина:
На минувшей неделе поклонники таланта Александра Пушкина почтили 153-ю годовщину со дня гибели великого поэта. В Пскове у памятника Пушкину по этому поводу состоялась торжественная церемония возложения цветов и митинг. Именно в эти дни имя Пушкина стало предметом необычного конфликта. Два года назад местные производители алкоголя, предприятия "Псковалка" и "Псковпищепром", приступили к производству и продаже водки под названием "Пушкин". В оформлении этикетки были использованы фрагменты рукописи романа "Евгений Онегин" и известный всем со школьной скамьи автопортрет поэта
Стоит отметить, что развитие алкогольной отрасли является единственным достижением действующей исполнительной власти Псковской области, которая давно стала предметом острых споров и дискуссий. Так, предприятия этой отрасли, изначально призванные наполнять областной бюджет, исправно пользуются щедрыми дотациями из него. Это давно вызывает недовольство целого ряда депутатов Областного собрания. Не остается в стороне и общественность. Поскольку рост употребления алкоголя в Псковской области очевиден - естественно, он сопровождается массой негативных асоциальных последствий. Не так давно в Пскове была создана общественная организация "Антиалкогольный фонд". Говорит ее руководитель Андрей Тарасов:
"Наша цель - сделать экономику региона ориентированной на здоровье населения. Нам не нужна экономика, которая заколачивает в человека болезни, затем строит тюрьмы и больницы. Нам и нашим детям нужна экономика, которая изначально решает задачи как не болеть в принципе и как создать условия для здоровой жизни. Всемирная поддержка развития алкопроизводства, которую мы видим на протяжении последних 2-3-х лет - это самоубийственная экономика, экономика так называемой "страусиной" позиции. Наши попытки корректировать отношение властей к такому деликатному для них продукту, как разбавленный спирт, во всех его декоративных модификациях, - наталкивается на жесткое неприятие и непонимание. Что касается самой "декультурной" водки в мире - водки "Пушкина", то это наиболее яркий пример неосмысленной экономической деятельности алкопроизводителей, которые не в состоянии посчитать социальные последствия своих действий. Такое безответственное поведение алкопроизводителей дезориентирует и втягивает молодежь - и в первую очередь наших детей - в алкоголизацию. Почти 4 месяца мы вели переписку с антимонопольным комитетом по этому поводу, отстаивали нашу позицию. И совсем недавно наши действия возымели небольшой успех".
В антимонопольном комитете нам сообщили следующее:
"Комиссией псковского управления, министерством антимонопольной политики рассмотрено дело по заявлению "Антиалкогольного фонда" по признакам нарушения законодательства о рекламе ЗАО "Псковпищепром". На алкогольной продукции, выпускаемой этим предприятием, используются этикетки с изображением автопортрета Пушкина и фрагменты рукописи романа "Евгений Онегин", что является нарушением пункта 1-го статьи 16-й закона о рекламе. Согласно предписанию, направленного Генеральному директору ЗАО "Псковпищепром" Солопову, предприятие должно прекратить нарушение законодательства о рекламе до 21-го января".
Принципиальная позиция антимонопольного комитета незамедлительно подверглась резкой критике в официальных СМИ. А "Антиалкогольный фонд" распространил серию плакатов и календарей в рамках акции под названием "Снимем Пушкина с бутылки". На одном из них в стиле черного юмора на водочной этикетке изображена посмертная маска поэта. Точку в литературно-алкогольном споре, который разразился в очередную годовщину со дня трагической гибели поэта, призван поставить Арбитражный суд Псковской области.
- Взгляд на чеченскую войну из смоленского госпиталя;
- За молоко для раненых в Тольятти платить некому;
- В Рязани опять хоронят мальчишек;
- Кто испортил жизнь солдату из республики Коми Алексею Вакуеву?
- В Архангельске теперь невозможно узнать, сколько местных парней погибло на войне;
- Кто ответит за горе матери тюменского солдата Дмитрия Тюрина?
- Екатеринбург: милиция открыла второй фронт чеченской войны - против беженцев из Грозного;
- Омск: станут ли чеченские мальчишки российскими кадетами?
- Кострома: ансамбль "Ритмы гор" мечтает петь в Грозном;
- Барнаул: энергетики, отключающие электричество, теперь рискуют получить пулю в лоб;
- Саранск: сколько стоит человеческая кровь?
- Псков: уберите Пушкина с водки.
В эфире Архангельск, Владимир Ануфриев:
Отец 18-летнего солдата выкрал сына прямо с поезда на вокзале в Архангельске. По его сведениям, сына, отслужившего всего полгода, отправляли транзитом через другую часть в Ленинградском военном округе на войну в Чечню. За беглого солдата, фамилия которого по просьбе родителей не называется, поскольку парню еще служить и служить, вступилась Комиссия по правам человека при губернаторе Архангельской области. По оценке ее председателя Нины Дитятевой, таких ребят нельзя посылать в горячие точки в мирное время. Он - единственный сын у родителей-пенсионеров, к тому же мать серьезно больна. Комиссия отправила письма-ходатайства за парня в военную прокуратуру и командованию воинской части, и они возымели действие.
Как сообщил помощник прокурора архангельского гарнизона Артур Гусев: уголовное дело за самовольную отлучку против военнослужащего возбуждаться не будет. Для этого нет оснований, поскольку он сам явился в прокуратуру уже на следующий день после побега, а дезертирством считается самоволка продолжительностью более двух суток. Командир войсковой части, где до отправки служил беглец, согласился с доводами Комиссии по правам человека и, по согласованию с вышестоящим командованием, заверил, что дослуживать свой срок боец будет в Архангельской области.
Помогла комиссия вернуться домой прямо из зоны боев в Грозном и Александру Симбирцеву из Архангельска. У него родился сын, и по закону его должны уволить из армии досрочно. 9-го декабря Комиссия по правам человека сделала официальный запрос через военкомат, а Новый год молодой отец уже встретил в кругу семьи. "Я танцевала от радости, когда это случилось - сказала Нина Дитятева. - Мы сделали так, чтобы сын не остался без отца".
По словам председателя Комиссии по правам человека, не всем нравится, что они помогают мальчишкам выбраться из воюющей Чечни или избежать отправки туда. Нина Дитятева рассказала, что ей позвонил рассерженный мужчина, представившийся Анатолием Ивановичем, с упреком: мол, почему его сын должен за кого-то рисковать своей жизнью. Он воевал в Афганистане, в первую чеченскую кампанию и добровольцем ушел сейчас освобождать Чечню. "Ваш сын сделал осознанный выбор, это его право - сказала Нина Дитятева. - Мы же защищаем мальчишек срочной службы, у которых нет права выбора".
Тем временем в Архангельскую область продолжает поступать так называемый "груз-200" - тела погибших в Чечне. Последняя скорбная весть пришла в город с говорящим названием - Мирный. Погиб сержант Евгений Кокорин, отслуживший в армии всего 7 месяцев. Общее же число жертв второй чеченской войны, которые понесла Архангельская область, неожиданно стало тайной. Исполняющий обязанности военного комиссара области полковник Александр Юрченко сослался на приказ, с которым он не согласен, но, как человек военный, обязан исполнять. Теперь данные по потерям может дать только штаб Ленинградского военного округа в Санкт-Петербурге. Ранее - до засекречивания - сообщалось, что убиты 13 архангельских парней, и двое числятся пропавшими без вести.
В эфире Смоленск, Галина Глазкова:
В смоленском военном госпитале находятся на лечении 53 военнослужащих, раненных в Чечне. 19-20-ти летние ребята из Саратова, Перми, Вологды, даже - из Дагестана. Почти половина из них - солдаты срочной службы, которые никак не должны были оказаться на войне. По крайней мере, мать одного из них - краснодарца Константина Семигина, призванного на срочную службу в мае прошлого года и получившего в Чечне проникающее пулевое ранение в грудь, заверил комбат: никто из ребят туда не поедет. А вскоре - приказ. И - оказались в Чечне.
Раненые, в большинстве своем, настроены довольно категорично - скорее бы это все кончилось. Замначальника штаба мотострелкового батальона Сергей Осин - из "стариков", сменил за время службы 7 военных округов и не раз бывал в горячих точках. И считает, что страшна даже не сама война - а то, что солдаты к ней не готовы. Он сказал мне, что 25-го декабря приезжала группа, а через пару дней уже пошла в бой. После таких боев в подразделениях оставалось по 18-20 человек при боевом штате больше сотни.
Контрактника со стажем, еще начинавшего с Абхазии, Анатолия Зеленкова больше волнует, как мало правды известно о чеченской войне. Сообщают, например, по радио, что взята площадь Минутка, а военным до нее еще больше тысячи метров. Или погибли за последние сутки два человека, а только во взводе Зеленкова убитых в эти самые сутки было пятеро. Общий же вывод раненых в Чечне - закрыть напрочь границы, пусть варятся в собственном соку.
Пока ожидается обещанная, наконец, в феврале развязка чеченских событий, туда направляются все новые российские солдаты. Наших земляков - смолян - в зоне боевых действий сейчас более 600. Только что одна из старейших частей внутренних войск России, отдельный специальный моторизованный батальон - проводил 50 своих бойцов в Чечню, некоторых - по второму разу. Желали им, конечно, самого главного - вернуться живыми.
В эфире Тольятти, Юрий Инкери:
Первые за всю чеченскую кампанию раненые прибыли в тольяттинский военный госпиталь 16-го января. К сожалению, их приезд совпал с еще одним напоминанием о суровых и жестоких военных буднях. 17-го января горожане прощались с тремя бойцами тольяттинского ОМОНа, погибшими 9-го января в бою при Аргуне. По свидетельству очевидцев, источники информации в Министерстве обороны сообщили в этот день только об одном погибшем со стороны федеральных сил и троих раненых. Верить или нет теперь подобного рода официальным уверениям - близким и родственникам тольяттинских военнослужащих, находящихся в зоне конфликта, - находится под большим вопросом. Прибывшие первые раненые (а их насчитывается 15 человек), все - не тольяттинские и попали в местный госпиталь из-за переполненности самарского окружного. При этом заместитель начальника госпиталя Николай Здробилко не скрывает и второй причины, побудившей их принять солдат.
"Работая с этими больными, проводя им лечение, хотя бы на очередном этапе эвакуации, наши специалисты могут воочию увидеть раневую патологию и приобрести опыт".
Вторая партия раненых - еще 15 человек - поступила в тольяттинский госпиталь утром 29-го января. Жертвы войны привлекли безусловное внимание местной прессы. Поток корреспондентов в госпиталь не иссякает. Сами солдаты, кто с охотой, кто не с охотой, описывают переживания журналистам. Вот что рассказал служащий срочной службы Роман Чайкин:
"У меня срок вышел, я отслужил свое. Меня не отпускали, некем заменять было. Ко мне подходили, говорили: заменять некем, воюйте. Сейчас выпишусь - сразу домой поеду".
Кто-то, подобно Роману, демобилизовавшись, вернется домой, кому-то - еще дослуживать свой срок. Ныне же жизни бойцов - вне опасности. Огнестрельные раны и осколочные поражения минами - вот их диагнозы. Серьезно пострадавших нет, - если, конечно, можно назвать несерьезным то, что случилось с ними. Все тяжелораненые отправляются в самарский окружной госпиталь. Говорит старший ординатор хирургического отделения Сергей Тихончук:
"На сегодняшний момент их состояние не вызывает опасения. Проводятся перевязки, проводится лечение. Практически это - реабилитационный курс. У них психическое состояние, конечно же, можно сказать, подавленное. То есть они еще не адаптировались к тому, что они уже здесь, и что война для них пока кончилась".
Похоже, ребятам требуется несколько иная забота. Как выяснилось из телефонного разговора с начальником тольяттинского госпиталя Андреем Свирсой, госпиталь не совсем был готов принять столь необычных пациентов. На семь десятков его подопечных с наступлением 2000-го года не получено ни грамма молочных продуктов. Потребность госпиталя невелика, даже с учетом раненых - 28 литров в сутки, но и этого нет. Причина банальна, как все в России - дело в деньгах, вернее - в задолженности Министерства обороны тольяттинскому молокозаводу еще с прошлого года 10-ти тысяч рублей. Даже прибытие раненых из Чечни не смогло повлиять на обеспечение военного госпиталя продуктами питания.
В эфире Рязань, Татьяна Борискина:
С начала второй чеченской войны на территории Северного Кавказа погибло 11 рязанцев, из них - 3 офицера, 7 солдат срочной службы и один контрактник. Тело 11-го убитого в Чечне жителя Рязанской области 10-го февраля было предано земле. Алексей Межевалов служил в мотострелковых войсках, сначала - в городе Дмитрове Московской области, а затем - в поселке Каменка под Санкт-Петербургом. Оттуда он и отправился в Чечню, добровольно, как он написал в своем последнем письме родителям. После его смерти семья Алексея - мама, бабушка и младшая сестра Светлана потеряли единственного кормильца. На территории Чечни Алексей был в течение четырех месяцев; он погиб 17-го января при взятии высоты в Аргунском ущелье. Сначала был ранен в ногу, а потом в живот; последняя рана оказалась смертельной. За телом своего друга сослуживцы ездили в Ростов, после опознания погибшего отправили на родину в Рязань. О его смерти родственники узнали спустя три недели - 8-го февраля. Они до сих пор не могут поверить, что Алексея уже нет. 10-го февраля 19-летнего Алексея Межевалова похоронили на Цистоевском кладбище в Рязани.
А на днях из Северокавказского региона вернулись почти 400 солдат-десантников, проходивших срочную службу в рязанском парашютно-десантном полку. Они выполняли задачу по ликвидации бандформирований в Чечне в течение пяти месяцев, с сентября 99-го года. На смену вернувшимся ребятам отправились их однополчане. За время проведения чеченской кампании 90% личного состава парашютно-десантного рязанского полка побывали на Северном Кавказе. 28 человек потерял полк в первой чеченской войне, и 3 солдата погибли во второй. Выйдя из самолета, солдаты-десантники и их командиры долго не могли прийти в себя и поверить, что весь этот кошмар для них закончился. Было больно оттого, что на их месте сейчас находятся почти 400 друзей и сослуживцев, которым тоже в течение нескольких месяцев предстоит вести бои с бандформированиями. По признанию самих солдат, чеченские горы и разрушенные города будут еще долго стоять у них в глазах.
Так как один день участия в боевых действиях засчитывается за 3 дня службы в армии, первая партия десантников, вернувшихся из Чечни, уже демобилизовалась и отправилась домой.
Что же касается числа получивших ранение рязанских солдат и офицеров, то оно по сей день точно не известно. Только среди солдат десантного полка насчитывается более 20-ти раненых. По имеющейся информации, в военных госпиталях и больницах России с ранениями и травмами различной степени тяжести находятся более 60-ти жителей Рязанской области. Между тем, рязанский военный госпиталь продолжает принимать раненых из Чечни. Сейчас там находится 79 солдат и офицеров из разных уголков страны, участвовавших в боевых действиях в Северокавказском регионе и получивших ранение. Среди них 14 человек в тяжелом состоянии. Всего рязанский военный госпиталь готов принять 120 раненых из Чечни; медикаментами и продуктами обеспечить всех раненых помогают местные власти, и обычные рязанцы.
В эфире Сыктывкар, Николай Зюзев:
В республике Коми похоронили уже 8 солдат, погибших в Чечне, возвращаются раненые. Между тем, солдаты, ставшие инвалидами еще в прошлую чеченскую кампанию, оказались, по сути дела, брошенными на произвол судьбы. Один из них, Алексей Вакуев, на Северный Кавказ попал в 95-м году и через месяц в бою получил ранение в Грозном.
"Как будто шаровая молния высоко так полетела... Я думал - перелетит меня, и я дальше побежал. А она уже падала. Вспышку увидел еще".
Это был выстрел из гранатомета. Алексею оторвало левую руку и ногу. От государства он получил протез, на котором невозможно передвигаться, и пенсию, благодаря которой он - главный кормилец в семье.
"Мать, отец - на пенсии, где-то у матери 500 или 400 с лишним, у отца, я точно знаю: 500 с лишним. Брат... два брата работают, я тоже на пенсии. Сейчас еще должны добавить 20%, это 700 будет".
Родом Алексей из дальнего Ижемского района, он 7-й из 9-ти детей в семье. При родителях остались только он и два брата, один из которых в армии еще не служил. В совхозе, где работают братья, они время от времени получают часть зарплаты продуктами. Говорит Татьяна Марченко, социальный работник:
"Ну, мальчик добрый, сельский мальчик. Что немножко коробит - нужно побоевей быть. Конечно, в его состоянии это тяжело говорить, в селе живет - действительно, его забыли просто. Замкнутость, конечно, нежелание рассказывать об этой войне. Иногда он может рассказать немножко, но все равно рана тяжелейшая осталась на мальчике. Все-таки молодой парень, жизнь вот так ему испортили".
Так и узнают в госпитале, где сейчас лечится Алексей, о солдатских впечатлениях с войны. Вроде того - что, оказывается, на человеческих внутренностях, как на льду, легко поскользнуться и упасть. Бытовая фронтовая деталь, от которой - мороз по коже. Алексей же не жалуется на свою судьбу, нет у него претензий ни к властям республики Коми, ни к местной администрации, где о нем не забывают, позванивают.
"Звонят - что надо? Если какое-нибудь мероприятие, зовут".
Между тем, гораздо больше, чем помощь в виде приглашения на торжественные мероприятия, ему необходим нормальный протез, от которого зависят все оставшиеся мечты Алексей Вакуева на будущее.
"Пошел бы учиться. Потом где-нибудь работу нашел".
В последние месяцы в республике Коми замечен приток желающих служить по контракту на Северном Кавказе. Почти все они - из села. Алексей Вакуев вполне понимает их желание - будь на их месте, поехал бы и сам.
"Им больше нечего делать - безработица, никуда не могут даже по профессии поступить, не берут. Дали бы мне руку новую - я бы поехал".
Большинство среди погибших в Чечне коми-призывников - тоже сельские ребята. Но их судьба будущих контрактников не пугает. В отличие от Алексея Вакуева они хотя бы вернутся с деньгами - если уцелеют.
В эфире Тюмень, Алекс Неймиров:
Пять лет назад во время первой военной чеченской кампании тюменские матери тоже начали воевать. Воевать - за право знать правду о судьбе своих сыновей. 8-го февраля 1995-го года 120 матерей стихийно объединились, и уже через 3 дня первая материнская делегация отправилась в Грозный. Им удалось добыть хотя бы весточку практически о каждом из 150-ти тюменских ребят, потерянных матерями. Сегодня подобную информацию, по словам председателя областного Комитета солдатских матерей Раисы Пелымской, получить намного сложнее.
"Сейчас, в настоящее время, у нас всего 4 горячие линии. Это "Москва-Ростов" - внутренние войска МВД и Министерство обороны - "Ростов-Москва". И телефоны до того загружены, и поэтому, понимаете, мы здесь сидим по 2-3 дня, мы не можем узнать эту информацию. И самое страшное, что в Грозный никого не пускают. А первая кампания была, 95-96-й, мы звонили по округам: Московский округ, Приволжский. Легче было дозвониться. И дозвонишься до этого округа, и там уже конкретнее говорят, где мальчики находятся. И почему еще было легче, потому что мы сами могли ехать в Грозный. Приходилось и под пулями там лазить. Садились в БТР и ехали - кому куда надо было, где сын находится, туда и ехали".
Накануне нового года матерей не пустили дальше Моздока, когда они сопровождали гуманитарный груз для солдат 276-го уральского полка, дислоцировавшегося в Грозном. В те дни в чеченской столице шли бои, и в Тюменскую область вновь стали поступать похоронки. На сегодняшний день мартиролог тюменцев, погибших в чеченской военной операции состоит из 23-х фамилий. Родители еще одного парня уехали в Ростов на опознание тела. 11-го февраля имена погибших на чеченской войне молодых солдат одно за другим произносились во время панихиды в Знаменском соборе Тюмени. Среди них - имя Дмитрия Тюрина, его мать Вера Некрасова не нашла тело сына во время опознания в 124-й ростовской судмедлаборатории. Но случайно на одном из трупов обнаружила жетон с именем Митькиных Вадим. Зная, что Митькиных давно похоронили своего сына, солдатская мать отправилась в Киров. После процедуры эксгумации, Некрасова опознала своего Диму. Она похоронила сына в Тюмени в 1996-м году, а сегодня через суд пытается добиться справедливости.
"Обидно было с самого начала. Почему так обошлись с трупом моего сына? Это уже нарушение каких-то там правил или как это назвать... Притом - полтора месяца не сообщать матери о гибели сына!.. Почему мы так молчим? Наши дети гибнут, государство - никакой ответственности, никто передо мной не извинился. И меня опять мучает вопрос: а как же он погиб? И вот тут я решила подать иск".
На днях в Москве в Пресненском межмуниципальном суде должно состояться очередное рассмотрение иска Веры Некрасовой к Министерству обороны России о возмещении морального вреда. Ни разу представители ответчика не являлись в суд и не представили никаких письменных возражений. Последний раз судья Болонина отложила слушание, потребовав предоставить справку о сроках пребывания Дмитрия Тюрина в Чечне. Этот документ - из воинской части, где служил ее сын, Вера Павловна надеется получить при помощи Комитета солдатских матерей.
В эфире Екатеринбург, Сергей Кузнецов:
Впервые сообщения о том, что в Свердловскую область прибывает около 500 вынужденных переселенцев из Грозного и других районов Чечни, появились в средствах массовой информации Екатеринбурга пару месяцев тому назад. И тогда же телеканалы показали хорошо подготовленные временные лагеря с прекрасными столовыми, медпунктами и спальнями, где на белоснежных простынках детских кроватей кто-то заботливо разложил пушистые, мягкие и такие домашние игрушки. Сегодня выясняется, что ни один из беженцев в этих местах так и не появился, хотя бы потому, что за последние полгода никому из них так и не удалось получить официальный статус вынужденного переселенца. Большинство из них продолжают ютиться у близких и дальних родственников, а средства массовой информации все чаще говорят о случаях незаконного милицейского произвола и преследования и даже употребляют термин "чеченофобия", на государственном уровне.
"Закон составлен так хитро, что его можно толковать и так, и так - кто как захочет. А негласно из Москвы поступило распоряжение не давать статуса. И вот я прихожу туда, тогда еще об этом не знала, - меня просто записывают и при этом абсолютно не говорят, что я имею право написать заявление о ходатайстве и так далее. То есть об этом не был информирован ни один человек, который туда приходил".
Рассказывает Наталья Истемирова, покинувшая город Грозный осенью 99-го года. Характерно, что одновременно с этим чиновники из городских и районных администраций с особым удовольствием рассказывают местным жителям о том, что приехавшие на гостеприимный Урал чеченцы пользуются здесь особой заботой и привилегиями, и что более характерно - вся эта информация сразу же появляется в местных газетах, на радио и телевидении.
"То и дело идут слухи, что якобы сюда - сначала 400 семей, потом полторы тысячи, и как много всего им будет предоставлено. На каждого расходуется сначала 15 рублей, потом 75 рублей в сутки. Вы представляете, что думают свердловчане, которые таких денег не видят, что они думают об этом?! Или, например, женщина пожилая - у нее очередь на квартиру подходит, она приходит, это Октябрьская администрация была, она приходит туда, ей говорят: нет, вам придется подождать, чеченцам отдали квартиру. Что это такое? Кто получил квартиру? Нам несчастную комнатку в общежитии дать не могут, о какой квартире вообще может идти речь?! Зато эта женщина будет клясть этих самых чеченов, которые опять все захватили. Вот так насаждается эта самая чеченофобия".
Считает Наталья Истемирова, которой вместе со своей 8-летней дочерью посчастливилось найти приют у своей дальней родственницы в Екатеринбурге.
Совсем иначе поступают власти с вынужденными переселенцами в маленьких и отдаленных от областного центра городах. О чем свидетельствует история семьи Ахмада и Светланы Мурдаловых из Кировограда, к которым приехали племянники из Чечни, только что похоронившие своего отца, погибшего при бомбежке. Пройдя все необходимые проверки в Чечне и Москве, молодые парни пришли получить регистрацию в Кировоградском отделении милиции. Однако сразу же были арестованы и, без предъявления каких-либо обвинений, провели несколько недель в камере, подвергаясь оскорблениям и угрозам физической расправы. В отношении многодетной семьи Мурдаловых кировоградские силовики провели "блестящую" операцию с многочасовым обыском, допросами членов семьи и попытками возбудить уголовное дело против 18-летней Малики, подозреваемой в пособничестве чеченским бандформированиям. Как рассказывает Светлана Мурдалова:
"Когда обыск производили, 9 человек пришли... Или больше их было?.. Даже толком не считала. Ни один из них документов не предоставил. Массу нехороших вещей они могли себе позволить. И меня одно убило: что они балконную дверь открыли на балконе и обыск производили, а у меня дети в той комнате, и у меня все простыли, все заболели. Этот грипп нас уже измучил всех. А так - пока не знаю... Неизвестно, что впереди ожидает. Живем одним днем, ждем, что у нас дальше будет. Буквально три дня назад были - я уже двери не открыла, не впустила. Грозятся опять двери выломать, вышибить. Они открыто им заявляют, чтобы уезжали отсюда. Мы вам здесь жить не дадим - они так говорят. Да, начальник уголовного розыска - сам, лично".
Рассказывала Светлана Мурдалова, семья которой пыталась приютить своих родственников из Чечни, но столкнулась с произволом и беззаконием местной милиции, чьи действия стали для журналистов характерным примером того, как осуществляется чеченофобия на государственном уровне.
В эфире Кострома, Арслан Саидов:
С небольшими гастролями в Костроме побывал чеченский фольклорный ансамбль "Ритмы гор". После начала боевых действий на Кавказе артисты были вынуждены бежать из республики и сейчас выступают в российских городах. От некогда прославленного коллектива осталось несколько человек, война разбросала артистов, и они даже не знают, живы ли их коллеги. Художественный руководитель ансамбля, народный артист Ичкерии Умар Сагаипов родом из Грозного, он тяжело переживает потери друзей и сейчас, находясь в изгнании, мечтает, что после окончания войны ему удастся воссоздать свой коллектив.
"Мы надеемся, и мы знаем, что мы вернемся на свои земли. Эту культуру восстановим, без культуры нет нации. Я хочу, и мы хотим все, чтобы мир стал на этой земле. В Чечню мы вернемся обязательно, и так же продолжатся концерты. Потому что мы не будем различать русские, или чечены - мы вместе будем".
В Костроме артисты выступили перед своими земляками, собрав на вечер семьи тех, кто еще недавно прятался в подвалах своих домов от бомбежек российской авиации. Не случайно первой прозвучала народная песня, созданная в годы сталинской депортации. Эту песню, в которой говорится о трагедии чеченского народа, зрители слушали безмолвно. В феврале исполняется 56 лет с того дня, когда Сталин почти осуществил свои планы по физическому уничтожению целой нации. Гость концерта, руководитель ярославской общественной организации Нурал Хасиев говорит, что сегодняшняя война на Кавказе мало чем отличается от событий 44-го года.
"Те меры, которые сегодня принимает правительство Российской Федерации по уничтожению бандформирований в борьбе с терроризмом - это совершенно неадекватные меры. Сегодня идет там настоящий геноцид. Каждый день ребята оттуда возвращаются и рассказывают ужасные вещи. Кроме того, мы сами посетили, как наблюдатели, посмотрели дела беженцев, - это совершенно невыносимые условия. Недавно я был в Доме правительства Российской Федерации, встречался с вице-премьером Кошманом, и он нам рассказывал, какую политику будут проводить и проводят на территории Чеченской республики и что местному населению оказывается там помощь с социальным обеспечением, с обучением, с медицинским обеспечением. Вы знаете, картина реальная на местах, это... Я вынужден сказать, что это неправда".
Нурал Хасиев уверен, что рейтинговая война Путина закончится его поражением. Он считает, что, несмотря на массированную информационную пропаганду, общественное мнение в России начинает меняться в пользу чеченского народа. Еще до восстановления мира чеченские поэты успеют сложить новые скорбные песни.
В эфире Омск, Татьяна Кондратовская:
Впервые в истории омского кадетского корпуса присягу приняли чеченские воспитанники. Мальчишки из многодетных и небогатых семей прибыли в Омск накануне нового года из так называемых освобожденных районов Чечни. По словам сотрудников кадетского корпуса, один из них уже вернулся домой, двое из оставшихся отказываются учиться, и намерены последовать его примеру, еще двое не прошли медицинскую комиссию по зрению. Только 10 чеченских подростков приняли клятву кадета и официально стали курсантами омского кадетского корпуса Министерства обороны России. По словам педагогов и служащих, они мало чем отличаются от своих сверстников, хотя относятся к ним все-таки по-разному. Офицеры, даже воевавшие в Чечне, говорят, что видят в них просто мальчишек. Как заметил член попечительского совета кадетского корпуса полковник Родичев, это - просто много пережившие дети.
"С ними заниматься надо индивидуально, потому что то, что там происходит на глазах, как бы мы не говорили, что это все красиво и хорошо делается, - конечно, откладывает отпечаток на ребенка. Конечно, много обиды, которую он не понимает. Как он может понять, если родные и близкие под нашими бомбами погибли?! Ну, как я его буду убеждать?! Ну, боль как-то снять".
По отзывам преподавателей, в работе и учебе очень сильно отстали от своих сверстников из-за больших перерывов в занятиях. Поэтому им приходится усиленно наверстывать упущенное из-за вынужденных военных каникул. Одноклассники не относятся к ним как к экзотике, или как к врагам. По крайней мере, никто из моих собеседников не смог припомнить русско-чеченских конфликтов между курсантами. Один из офицеров отметил, что в новых кадетах чувствуется характер горцев, но у военного и должен быть характер. Почему-то только женщины признались в двойственном отношении к появлению в кадетском корпусе чеченцев. С одной стороны - это чувство вины перед ними, потерявшими родителей и близких, с другой - чувство неприязни: ведь в Чечне сейчас находятся и могут погибнуть и омские мальчишки. Наверное, и военные относятся к этой войне иначе, чем к афганской. По словам Анатолия Родичева, чеченская война - более страшная.
"Там было нелегко - в Афганистане, а тут еще намного тяжелее, потому что воюем практически и видим горе, в том числе - своего народа. Нам, независимо от принадлежности к какой-то нации, все равно - это человек. А когда мы видим то, что там творится, - конечно, без боли в сердце нельзя".
Чеченские подростки, конечно, тоже испытывают дискомфорт в непривычных условиях. Они, как все, учатся в школе, ходят строем, играют в футбол, летом отправятся на сборы к десантникам. Но чеченским кадетам не разрешают наедине встречаться с омскими соотечественниками, на общение их с журналистами Министерство обороны также наложило запрет. Может быть, со временем двойственность сменится взаимным доверием, потому что они - все равно дети, а мы все - люди, независимо от национальности.
В эфире Барнаул, Олег Купчинский:
В Барнауле стоят морозы, а между тем - батареи во многих квартирах едва теплые. Причем, энергетики не гарантируют, что они не станут вообще холодными. Виной всему - запутанная ситуация с расчетами за тепловую и электрическую энергию. Организация "Алтайэнерго" несет убытки из-за недобросовестных потребителей-должников, ей не на что купить мазут и уголь, да и саму электроэнергию на федеральном оптовом рынке. На ТЭЦ уже остановлено два водогрейных котла. Бюджет краевого центра должен энергетикам несколько сот миллионов рублей. Немалую сумму задолжали и посредники - горэлектросеть и тепловые сети. Расчитываться спешат не все - некоторым просто нечем. Энергетики по-разному пытаются воздействовать на должников, в том числе - и пытаясь отключить рубильник. А отключение для многих организаций чревато последствиями, особенно - для воинских частей. Военные из поселка Сибирский, к примеру, с оружием в руках защищали свою электрическую подстанцию от попыток отключения. Аналогичная ситуация возникла в городе Заринске. Здесь администрация города задолжала энергетикам более 400 тысяч рублей, а когда энергетики попытались оставить подстанцию без электричества, на ее защиту власти поставили милицейские наряды. Мэр Заринска Сергей Балабин заявил, что он не против веерного отключения жилых домов, однако подстанцию нельзя отключать ни в коем случае, она питает очистные сооружения и препятствует попаданию ядовитых выбросов в реки Западной Сибири. Тем не менее, энергетики обратились в прокуратуру города Заринска с заявлением о неправомочных действиях мэра и подчиненного ему отдела внутренних дел. Руководство "Алтайэнерго" потребовало от управления внутренних дел края, чтобы милиция не мешала энергетикам выполнять свои должностные обязанности. Начальник управления внутренних дел края Вальков запретил милиции вмешиваться в межведомственные конфликты. Эта непростая ситуация постоянно обсуждается на совещаниях краевой администрации. Все участники конфликта согласились с тем, что долги надо постепенно погашать. Однако пока не урегулированы цифры объемов задолженностей. Руководство некоторых предприятий вообще утверждают, что не они должны энергетикам, а наоборот. Все ведомства, имеющие отношение к проблеме тепла и света, ежедневно дают барнаульцам совершенно разную - а порой и противоречивую - информацию и призывают экономить электричество. Горожане же, не вникая в детали и цифры, с тоской смотрят на едва живые батареи, и мечтают о скорейшем окончании зимы.
В эфире Саранск, Игорь Телин:
Близкой к панической можно назвать ситуацию, которая сложилась в медицинских учреждениях Мордовии. Больницы могут остаться без донорской крови. Причина этого - отсутствие финансирования республиканской станции переливания крови. За последние 4 месяца минувшего года не было выделено ни рубля на приобретение оборудования, оплату донорам, заготовку и апробацию крови. Из-за недофинансирования - часть работ на станции была свернута. В итоге больные, особенно страдающие гнойными заболеваниями, были лишены таких препаратов, как антистафилококковая плазма и иммуноглобулин. Одно из медицинских учреждений, где донорская кровь нужна постоянно - городской родильный дом. Заместитель главного врача роддома Тамара Марьянова надеется, что ситуация должна измениться.
"Операций у нас очень много, в один день проходит до пяти операций, до шести. А если срочная ситуация когда случится в родильном доме, то наши сотрудники - непосредственно которые находятся на дежурстве - сдают эту кровь. У нас, например, была Женя, операционная сестра, которая сдала кровь 400 миллилитров и в то же время встала за операционный стол, - мы оперировали женщину".
Но вернемся к республиканской станции переливания крови. Какое-то время здесь выходили из положения с помощью благотворительных дней донора, которые проводились в районах. Но из-за почти полного отсутствия специальных медицинских систем и перевязочного материала организовывать их перестали. Раньше каждому донору выдавался талон на бесплатное питание в одном из кафе города, сейчас должны выдавать денежную компенсацию, но денег-то нет. В итоге - общий долг перед донорами составляет около полутора миллионов рублей. Кроме того, донорам полагается два оплачиваемых дня отдыха, но и здесь - проблемы. О них рассказывает житель Саранска Александр Андриянов:
"Я - почетный донор, сдал больше 130-ти раз. Сейчас не выгодно сдавать - только тем, что не платит станция денег: несчастные 32 рубля за 410 грамм крови. Согласитесь, что это очень мало, и то не платят. Две справки, которые даются - одна к отпуску и отгул - у нас не проходят практически нигде. Большинство людей работают в коммерческих организациях, где это вообще не признается. А на государственных хочешь - гуляй, можешь писать заявление".
После публикаций в местной и центральной прессе из бюджета Мордовии республиканской станции переливания крови было выделено 500 тысяч рублей. Это позволило лишь частично выправить ситуацию. Однако выделение этой суммы чиновники сопроводили рекомендацией руководству станции воздержаться от контактов с прессой. Дескать, зачем снова будоражить общественное мнение. Наталья Евстигнеева, корреспондент одной из местных газет, - тот человек, который как раз и взбудоражил это мнение.
"Проблема очень сложная, острая. К нам постоянно приходят доноры. Представляете: например, многие сдают свою кровь, они сдают всю жизнь, наверняка - кровь их будет стоить кому-то жизни. Эти люди не только дают кому-то жить, они еще зарабатывают деньги для пропитания своей семьи. Им деньги не возвращают уже несколько месяцев; они и живут только этими деньгами - а их не дают".
Пессимизм внушает и само посещение станции переливания крови.
"Никакой обеспеченности нет, вообще нет никаких инструментов. Например, 20 мест для доноров - зал вообще не работает почти полгода".
500 тысяч рублей получено станцией переливания крови, но только для разового приобретения расходных материалов для заготовки и апробации крови необходимо 600 тысяч рублей. Ни министерство здравоохранения, ни правительство Мордовии помогать станции больше не собираются. Усложняет дело то, что служба переливания крови не включена в систему обязательного медицинского страхования.
В эфире Псков, Анна Липина:
На минувшей неделе поклонники таланта Александра Пушкина почтили 153-ю годовщину со дня гибели великого поэта. В Пскове у памятника Пушкину по этому поводу состоялась торжественная церемония возложения цветов и митинг. Именно в эти дни имя Пушкина стало предметом необычного конфликта. Два года назад местные производители алкоголя, предприятия "Псковалка" и "Псковпищепром", приступили к производству и продаже водки под названием "Пушкин". В оформлении этикетки были использованы фрагменты рукописи романа "Евгений Онегин" и известный всем со школьной скамьи автопортрет поэта
Стоит отметить, что развитие алкогольной отрасли является единственным достижением действующей исполнительной власти Псковской области, которая давно стала предметом острых споров и дискуссий. Так, предприятия этой отрасли, изначально призванные наполнять областной бюджет, исправно пользуются щедрыми дотациями из него. Это давно вызывает недовольство целого ряда депутатов Областного собрания. Не остается в стороне и общественность. Поскольку рост употребления алкоголя в Псковской области очевиден - естественно, он сопровождается массой негативных асоциальных последствий. Не так давно в Пскове была создана общественная организация "Антиалкогольный фонд". Говорит ее руководитель Андрей Тарасов:
"Наша цель - сделать экономику региона ориентированной на здоровье населения. Нам не нужна экономика, которая заколачивает в человека болезни, затем строит тюрьмы и больницы. Нам и нашим детям нужна экономика, которая изначально решает задачи как не болеть в принципе и как создать условия для здоровой жизни. Всемирная поддержка развития алкопроизводства, которую мы видим на протяжении последних 2-3-х лет - это самоубийственная экономика, экономика так называемой "страусиной" позиции. Наши попытки корректировать отношение властей к такому деликатному для них продукту, как разбавленный спирт, во всех его декоративных модификациях, - наталкивается на жесткое неприятие и непонимание. Что касается самой "декультурной" водки в мире - водки "Пушкина", то это наиболее яркий пример неосмысленной экономической деятельности алкопроизводителей, которые не в состоянии посчитать социальные последствия своих действий. Такое безответственное поведение алкопроизводителей дезориентирует и втягивает молодежь - и в первую очередь наших детей - в алкоголизацию. Почти 4 месяца мы вели переписку с антимонопольным комитетом по этому поводу, отстаивали нашу позицию. И совсем недавно наши действия возымели небольшой успех".
В антимонопольном комитете нам сообщили следующее:
"Комиссией псковского управления, министерством антимонопольной политики рассмотрено дело по заявлению "Антиалкогольного фонда" по признакам нарушения законодательства о рекламе ЗАО "Псковпищепром". На алкогольной продукции, выпускаемой этим предприятием, используются этикетки с изображением автопортрета Пушкина и фрагменты рукописи романа "Евгений Онегин", что является нарушением пункта 1-го статьи 16-й закона о рекламе. Согласно предписанию, направленного Генеральному директору ЗАО "Псковпищепром" Солопову, предприятие должно прекратить нарушение законодательства о рекламе до 21-го января".
Принципиальная позиция антимонопольного комитета незамедлительно подверглась резкой критике в официальных СМИ. А "Антиалкогольный фонд" распространил серию плакатов и календарей в рамках акции под названием "Снимем Пушкина с бутылки". На одном из них в стиле черного юмора на водочной этикетке изображена посмертная маска поэта. Точку в литературно-алкогольном споре, который разразился в очередную годовщину со дня трагической гибели поэта, призван поставить Арбитражный суд Псковской области.