Марина Катыс: На Белоярской АЭС в Свердловской области, одной из самых опасных атомных станций в России, решено достраивать 4-ый энергоблок на быстрых нейтронах. По мнению экологов, это принесет экономические убытки, создаст угрозу ядерного распространения и аварий с выбросами плутония, от которых могут пострадать более 4 с половиной миллионов человек.
Рассказывает наш екатеринбургский корреспондент Евгения Назарец.
Евгения Назарец: С тех пор, как концерн "Росэнергоатом" открыл финансирование строительства 4-го энергоблока на Белоярской атомной электростанции в окрестностях Екатеринбурга, строители успели только вырыть под него котлован. Но еще до начала строительства несколько лет прошли в долгих согласованиях. Этот процесс тормозили экологические экспертизы и продолжавшийся несколько лет мораторий на само строительство. Рассказывает заместитель главного инженера БАЭС Николай Леонтьев.
Николай Леонтьев: Активные работы по получению лицензии завершились в 1997 году. И с 1998 года фактически начались активные строительные работы. Были трудности с финансированием, поэтому реально работы начались в 2000 году. На данный момент заканчивается сооружение пускового комплекса теплоснабжения энергоблока и вспомогательной системы. Собственно, по блоку ведется разработка котлована под главный корпус. Срок ввода у нас - 2010 год.
Евгения Назарец: Если с точки зрения руководства атомной станции все дискуссии с экологами уже закончены, то группа "Эко-защита" минувшим летом раскинула у территории Белоярской АЭС международный экологический лагерь, чтобы обратить внимание общественности на казалось бы очевидные для властей вещи.
Ольга Подосенова: Экономических причин строительства нового блока я не вижу. Мне кажется, здесь какие-то политические и личные интересы и давление атомного ведомства. Новый энергоблок совершенно не нужен Свердловской области, потому что мощность энергогенераторов, имеющихся у нас в области, - 9 тысяч мегаватт, а в самые тяжелые, самые холодные годы у нас расходуется только 6,5 тысяч мегаватт. У нас есть масса претензий к безопасности уже существующего энергоблока и вообще к станции. Два первые два энергоблока уже остановлены и стоят, как мина замедленного действия, - они разобраны, но небезопасны. Кроме того, работающий энергоблок БН-600 - за время эксплуатации на нем произошло около 30 нештатных ситуаций.
Особую опасность вызывает так называемое МОКС-топливо. На сегодня Белоярская атомная станция - единственная в мире, где в промышленности используется оружейный плутоний. Его период полураспада - 24 тысячи лет, то есть сегодня это, наверное, самый токсичный изотоп. Не так давно подобные реакторы были закрыты во Франции и в Японии из-за большого количества аварий.
Евгения Назарец: Плутоний используется на 3-ем энергоблоке Белоярской атомной станции уже 15 лет. Все это время экологи протестуют против продолжения и развития подобных экспериментов. Летний международный экологический лагерь был не первой и не последней акцией экологов против Белоярской атомной электростанции. Руководство атомной станции, напротив, по поводу строящегося нового энергоблока говорит все время одно и то же. Заместитель главного инженера Николай Леонтьев.
Николай Леонтьев: Мы прошли все экологические экспертизы, и угрозы, в общем-то, для населения никакой нет.
Евгения Назарец: Город Заречный, расположенный в 40 километрах от Екатеринбурга, обязан своим появлением именно Белоярской атомной электростанции. Даже в самые тяжелые годы он оставался благополучным, аккуратным и интеллигентным городком, особое положение которого выдают только усиленные посты милиции на въезде. Сегодня разногласия между законной властью в городе (муниципалитетом) и фактической (администрацией БАЭС) разделяют жителей города на "станционных" и просто "зареченцев". Этим обусловлено и различное отношение к перспективам самой станции.
Рассказывает заведующая отделом местной газеты "Пятница" Вера Рогозина.
Вера Рогозина: Мнения на этот счет самые разные - от равнодушия, которое объясняется тем, что это никак не повлияет на уже сложившуюся жизнь, до гордости за то, что такой энергоблок - единственный и первый в мире! - и это свидетельствует о развитии отечественной науки. Но основная масса населения надеется на то, что, строительство нового энергоблока принесет с собой и вложения в социальную сферу, обеспечит рост рабочих мест и строительство жилья, улучшит положение в сфере культуры, здравоохранения, образования, спорта.
Естественно, что сотрудники Белоярской атомной станции с большим воодушевлением встречают строительство нового энергоблока, потому что это - прежде всего - даст им рабочие места, им не придется уезжать с уже насиженных и обжитых мест. Ну, это может быть связано и с возрастом. Естественно, молодежь с большим скепсисом относится к строительству 4-го энергоблока и не видит лично для себя в этом никаких выгод.
Евгения Назарец: И все-таки благополучие всех жителей города по сути зависит от благополучия Белоярской атомной электростанции. Экологи прекрасно это осознают, говорит региональный координатор группы "Эко-защита" Ольга Подосенова.
Ольга Подосенова: Население Заречного - это несколько сотен тысяч человек. А рядом - полутора-миллионный город. Мне кажется, некорректно говорить только о мнении жителей города Заречного. Каждая атомная станция - это специалисты, которым, я думаю, найдется применение у нас в стране еще на многие годы. Отходов, которые произвела атомная промышленность за 50 лет своего существования, хватит на многие сотни лет работы (для тех, кто работает на атомных станциях и на ядерных предприятиях). В любом случае - не надо строить новые ядерные предприятия, а на базе тех, что уже построены - можно создавать научные городки, так называемые "наукограды"..
Евгения Назарец: По словам Ольги Подосеновой, независимая экологическая экспертиза, проведенная 10 лет назад, показала повышенное наличие в почвах на окраине Екатеринбурга плутония, используемого на БАЭС. Поэтому экологи считают, что у них есть все основания добиваться возобновления снятого 8 лет назад моратория на строительство энергоблока БН-800 на Белоярской атомной электростанции. Несмотря на обещания экологов продолжить акции протеста, руководство Белоярской атомной электростанции сегодня заявляет, что остановить начатое строительство могут только проблемы с финансированием.
Марина Катыс: Это был материал, подготовленный нашим корреспондентом в Екатеринбурге Евгенией Назарец.
Реактор БН-800 будет как минимум в 1,5-2 раза дороже, чем остальные российские энергоблоки. Поэтому российские атомщики пытаются найти зарубежных спонсоров проекта.
24 марта представители "Росэнергоатома" заявили, что в проекте готовы принять участие Япония и Китай, с которыми сейчас ведутся переговоры. Стоимость нового реактора - 1 миллиард 300 миллионов долларов, а срок возведения - 2010 год.
Мой собеседник - сопредседатель организации "Эко-защита", член Антиядерной кампании Социально-Экологического союза Владимир Сливяк.
Владимир, ведь строительство 4-го энергоблока БН-800 - это довольно дорогостоящее занятие...
Владимир Сливяк: Это признают и сами представители атомной индустрии, то есть компании "Росэнергоатом", которая формально является ответственной за строительство реакторов и их эксплуатацию в России. Но они говорят о том, что это - просто такой очень важный эксперимент для будущего (в котором они видят всю Россию заставленной бридерными реакторами).
Марина Катыс: Но поскольку это явный эксперимент, заинтересованность Японии и Китая вполне понятна: эксперименты лучше ставить на чужой территории, а не на своей. А вот как к этому относится российская сторона? Почему, собственно, фактически экспериментальная установка строится в достаточно густонаселенном районе?
Владимир Сливяк: Это мы с вами относимся к ней - как к экспериментальной установке. Я думаю, что обыкновенные граждане России точно так же к этому относятся. А вот "Росэнергоатом" преподает это совершенно по-иному. Он говорит, что это никакой не эксперимент, а это - технология, уже опробованная в России. На Белоярской атомной станции есть реактор, правда, другого типа, но аналогичный - БН-600, и - якобы - этот реактор всегда очень хорошо работал, и никаких проблем с ним никогда не возникало.
На самом деле это - полная неправда, потому что за почти 20 лет, которые работает этот реактор, на нем неоднократно случались большие аварии.
По нашим данным, на этом реакторе за время работы произошло 27 крупных утечек, включая радиоактивные. Также там произошло 14 пожаров, и не каждый раз эти пожары удавалось тушить. Иногда пожарные и атомщики просто стояли и ждали, когда выгорит вещество, которое горит, потому что не было возможности потушить. Более того, в 2000 году произошло, наверное, самое страшное, что было на этой атомной станции, - она находилась на грани взрыва, подобного тому, который произошел в 1986 году на Чернобыльской атомной станции. Это было спровоцировано не только перебоями электроэнергии в местной энергетической сети, но и неготовностью атомной станции (вернее - неготовностью отдельных агрегатов на атомной станции) к подобной ситуации. В частности, я имею в виду генераторы, которые должны обеспечить станцию электроэнергией во время подобных перебоев. В данном случае генераторы не сработали. Станция стояла на грани взрыва, и в последний момент - вручную - успели остановить реактор. То есть техническое состояние станции не внушает оптимизма, скажем так. И, конечно, эта станция очень старая и опасная.
Марина Катыс: На фоне этого как выглядит желание Агентства по атомной энергии России построить реактор БН-800? И вообще, в чем необходимость строительства такого реактора? Это что, амбиции Минатома по переходу на замкнутый топливный цикл?
Владимир Сливяк: Совершенно верно. Речь идет о так называемой плутониевой энергетике. Существует план (утвержденный правительством) аж на 50 лет вперед, по которому планируется построить несколько десятков реакторов, работающих на плутонии - бридерных, аналогичных БН-800, который собираются достроить на Белоярской атомной станции.
И атомная индустрия не особо заботится: вдалеке это будет от крупных городов или в непосредственной близости?
Они как стояли на своем еще до чернобыльской катастрофы, так и сейчас утверждают то же самое. Они утверждают, что атомная энергетика, в принципе, безопасна. Пытаются также утверждать (по крайней мере, здесь, в России), что российские ядерные технологии - это самые лучшие технологии в мире, никогда ничего не произойдет, а Чернобыль вообще непонятно почему произошел... Для них Россия - это огромный полигон для испытания тех или иных ядерных технологий.
Марина Катыс: В 1995 году - после крупнейшей аварии на реакторе "Мондзю" - Япония заморозила собственную программу по развитию реакторов на быстрых нейтронах. Франция полностью свернула программу развития таких реакторов в связи с их убыточностью и повышенной аварийностью. В конце 90-х годов прекратили выработку электроэнергии крупнейшие в мире энергоблоки на быстрых нейтронах "Феникс" и "Супер-Феникс". Китай пока не имеет бридерных реакторов, но хотел бы ознакомиться с опытом России.
Продолжает Владимир Сливяк.
Владимир Сливяк: На данный момент нет ни одной страны, где эти эксперименты прошли бы успешно. В 80-х годах флагманом развития плутониевой энергетики (бридерных реакторов) была Япония. Однако в 1995 году на японской АЭС "Мондзю" произошла сама крупная на тот момент катастрофа в японской атомной энергетике: из реактора вытекло очень большое количество натрия. Реактор "Мондзю" попал примерно в такую же ситуацию, в которую попала Белоярская атомная станция в 2000 году - по сути, он стоял на грани очень мощного взрыва. Эта авария выявила очень серьезные конструктивные недостатки в этих реакторах, и японское правительство постановило, что программа по развитию бридерных реакторов, по их строительству на данный момент прекращается до "изучения этого вопроса более детально".
До Японии Франция очень серьезно занималась развитием бридерных реакторов, и в 80-х во Франции были построены два самых крупных и мощных в мире бридерных реактора, мощностью, соответственно, 1000 и 1500 мегаватт, под названием "Феникс" и "Супер-Феникс". На данный момент один из этих реакторов вообще остановлен, а втором - ограничена мощность и ему запрещено производить электроэнергию, то есть там ставят небольшого масштаба научные эксперименты, но планируют в течение ближайших нескольких лет тоже полностью его закрыть.
Других примеров нет, больше никто не пытался серьезно развивать бридерные реакторы. В Советском Союзе тоже были такие попытки. Как следствие этого появилась Белоярская атомная станция - единственная на данный момент с работающим реактором такого типа БН-600. Вот, собственно, и вся история развития бридерных реакторов.
Марина Катыс: Это подтверждает и координатор ядерной программы Гринпис Россия Владимир Чупров, который считает, что одна из главнейших причин, почему западные страны отказались от бридерных реакторов, - экономическая.
Владимир Чупров: Топливо для бридерных реакторов на основе плутония в 3-5 раз дороже, чем нынешнее урановое топливо для классических тепловых реакторов, которые работают на обычном урановом сырье. Сам реактор также в 1,5-2 раза дороже, причем нужно учитывать, что это не только дорогостоящий реактор, но еще и завод по производству МОКС-топлива на основе плутония, то есть - приплюсуйте еще 1-2 миллиарда долларов. И мы получим, что вся эта система, может быть, даже на порядок окажется дороже, чем существующие атомные станции.
Сегодня руководство Минатома говорит нам, что это - наиболее безопасные реакторы, но это не так. На примере аналогичного реактора БН-600, который расположен на той же Белоярской атомной станции, понятно, что сегодня управлять реакций на реакторах подобного типа мы пока не научились. Это пожары, это выбросы... Как доказательство - в 90-х годах санитарно-защитная зона вокруг реактора была увеличена с 8 до 30 километров, это - неофициальное признание, что проблема есть. Количество стронция в городе Заречном, который обслуживает Белоярскую АЭС, в несколько раз превышает фоновые значения. Все это показывает, что на сегодня это - крайне опасные проекты.
Марина Катыс: Европейские страны - такие как Германия, Швеция, Италия - полностью отказались от атомной энергетики. Были приняты решения о закрытии атомных станций и остановке всех реакторов. Может быть, все-таки опыт западных соседей должен чему-то научить руководство России?
Владимир Чупров: Действительно, несколько европейских стран (сюда можно добавить еще Швейцарию) приняли политические решения о том, что в ближайшие годы будет либо введен мораторий, либо - постепенный отказ от использования атомной энергии. К сожалению, наши оппоненты приводят другие примеры - страны Азии, например - тот же Китай. Или последний пример, который приводят, - это Финляндия.
Возьмем азиатские страны. Атомная энергетика в Китае - это тоже первые проценты в общем энергопотреблении. Что касается Финляндии, в прошлом году было принято решение о строительстве 5-го энергоблока Финской АЭС, этот проект предложено сделать экспериментальным и предложено осуществлять на очень выгодных экономических условиях. В настоящее время ядерная отрасль пытается взять реванш и показать на примере той же Финляндии какие они дешевые, какие они выгодные.
Марина Катыс: В настоящее время на Белоярской АЭС два энергоблока уже выведены из эксплуатации, работает только один энергоблок БН-600. Его строительство было начато в 1966 году, а введен в эксплуатацию он был 8 апреля 1980 года.
Продолжает Владимир Чупров.
Владимир Чупров: Немаловажный момент, который, как правило, почему-то замалчивают, - это то, что плутониевое топливо очень трудно сжигать. Это - еще один фактор риска, который возникает. Физические характеристики плутониевого топлива совершенно другие: температура плавления, образование газов при облучении топлива, появление тепловых неравномерностей на сборке - все это создает такие инженерные сложности, которые пока не решены.
Кстати, если говорить об аналогиях, то если бы в той же Франции работал реактор БН-600 и катастрофические выбросы, которые сопровождали эксплуатацию этого реактора, стали бы достоянием французской общественности, то этот ректор закрыли бы уже 10 лет назад.
То факт, что зарубежные страны, прежде всего азиатские, которые испытывают недостаток энергии, не пытаются начать широкомасштабно эти программы у себя (в том же Китае или Японии), - свидетельствует, что они хотят посмотреть, как это будет происходить хотя бы на уровне эксперимента, поскольку эти эксперименты экологически опасны. Сжигать плутониевое топливо очень сложно.
Марина Катыс: О том, почему Китай и Япония заинтересованы в строительстве бридерного реактора на российской Белоярской атомной станции в Свердловской области, говорит сопредседатель организации "Эко-защита", член Антиядерной кампании Социально-Экологического союза Владимир Сливяк.
Владимир Сливяк: Китай планирует направить своих специалистов посмотреть и поучиться и, заодно, посмотреть - насколько это все опасно. В Китае тоже существуют очень амбициозные ядерные планы, но они предпочитают сначала разобраться, как это работает в других странах, а потом уже экспериментировать у себя.
Что касается Японии, то там - другая ситуация. Уже произошло несколько очень крупных аварий, в том числе - и взрывы с выходом радиации в атмосферу. И сейчас в Японии атомная энергетика практически исчерпала кредит доверия. К тому же совсем недавно там разгорелся огромный скандал, когда выяснилось, что на более чем половине атомных реакторов в Японии операторы (то есть компании, которые владеют этими реакторами) фальсифицировали данные о проверках безопасности. И контролирующий орган постановил половину реакторов в Японии закрыть до окончания специального расследования по этому поводу. Сегодня атомная энергетика в Японии находится в глубоком кризисе, у нее нет никакого доверия со стороны населения. И конечно, они просто не могут себе позволить никаких экспериментов, потому что еще одна авария, еще один серьезный взрыв или утечка - и страна начнет обсуждать вопрос: "А не закрыть ли нам все атомные станции?.."
Марина Катыс: Об истории проектирования и строительства в России бридерных ректоров рассказывает директор Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-Экологического союза Лидия Попова.
Лидия Попова: Вначале предполагалось построить три блока на Южно-уральской атомной станции, на "Маяке". Стройка шла, потом из-за недостатка финансирования, из-за того, что там возникли большие экологические проблемы, строительство приостановили. Этот реактор предназначался для того, чтобы испарять воду из Теченского каскада и не допустить переливание радиоактивной воды через плотины и попадание ее в Арктику.
Затем было принято решение строить реактор БН-800 на Белоярской атомной станции.
После выступления президента Путина на "саммите тысячелетия", когда он предложил странам, заинтересованным в развитии атомной энергетики, объединиться и разрабатывать инновационные технологии XXI века, Россия стала инициатором этого процесса. Она была главной финансирующей стороной так называемого проекта "Инпро". К сожалению в этот "Инпро"-проект под эгидой МАГАТЭ практически не входят промышленно развитые страны, потому что полугодом раньше, в 2001 году, с инициативой выступили Соединенные Штаты, и предложили так называемый проект "Джи-Ай-Эф" (тоже по инновационным технологиям XXI века). Это в основном проект, объединяющий индустриально развитые страны и ориентированный на удовлетворение энергетических потребностей индустриально развитых стран.
Как отмечают чиновники Минатома, сильной стороной этого проекта "Джи-Ай-Эф" является то, что он получает финансирование, есть деньги. А у проекта "Инпро" финансирование, к сожалению, малое.
На что рассчитан проект "Джи-Ай-Эф"? - Что в течение 10 лет будут разрабатываться эти инновационные технологии, будет самым тщательным образом проверяться - насколько они удовлетворяют требованиям безопасности, экологичности, экономичности и нераспространения ядерного оружия. И уже потом, после 2030 года, можно будет говорить о его масштабном внедрении.
Наши с проектом "Инпро" говорят, что говорить о масштабном внедрении таких вот инновационных технологий можно будет после 2050 года. Но строить-то уже начали!.. Хоть это строительство и вялотекущее - но оно идет! Но если это - такая инновационная технология, почему сразу надо строить БН-800, при этом - без всяких гарантий для населения? У нас же до сих пор не принят Закон о возмещении ядерного ущерба.
Марина Катыс: С другой стороны, специалисты в области ядерных технологий утверждают, что у человечества просто нет альтернативы. Запасы природного газа, нефти и угля скоро будут исчерпаны, а человечеству с каждым годом требуется все больше и больше энергии.
Лидия Попова: Как Минатом любит повторять: "Вы что, хотите всех в пещеры со свечами загнать? Технический прогресс не остановишь!"
Ну, конечно же, его не остановишь. Раз человек получил доступ к тайнам ядра - все уже: не оттащишь. Любознательного "хомо сапиенс" не оттащишь от этих тайн природы, и они будут дальше разрабатывать, и будут работать... Но почему прямо сразу - строить?
Я не хочу сказать, что ядерная бюрократия в США намного лучше, чем в России. Тем не менее, в Соединенных Штатах есть такой Закон о доступе к информации, там общественность может судить компанию, которая не дает информацию (не за то, что она своим строительством привела к аварии, а за то, что не обеспечивает доступ к информации), от которой зависит здоровье окружающей среды и человека.
У нас-то такого нет. У нас в России "народ безмолвствует".
Я иногда бываю в провинции, достаточно далеко от Москвы, и наблюдаю там очень нехорошие настроения. Я просто слышу: "Да мы там спалим все к чертовой матери и все..."
Рассказывает наш екатеринбургский корреспондент Евгения Назарец.
Евгения Назарец: С тех пор, как концерн "Росэнергоатом" открыл финансирование строительства 4-го энергоблока на Белоярской атомной электростанции в окрестностях Екатеринбурга, строители успели только вырыть под него котлован. Но еще до начала строительства несколько лет прошли в долгих согласованиях. Этот процесс тормозили экологические экспертизы и продолжавшийся несколько лет мораторий на само строительство. Рассказывает заместитель главного инженера БАЭС Николай Леонтьев.
Николай Леонтьев: Активные работы по получению лицензии завершились в 1997 году. И с 1998 года фактически начались активные строительные работы. Были трудности с финансированием, поэтому реально работы начались в 2000 году. На данный момент заканчивается сооружение пускового комплекса теплоснабжения энергоблока и вспомогательной системы. Собственно, по блоку ведется разработка котлована под главный корпус. Срок ввода у нас - 2010 год.
Евгения Назарец: Если с точки зрения руководства атомной станции все дискуссии с экологами уже закончены, то группа "Эко-защита" минувшим летом раскинула у территории Белоярской АЭС международный экологический лагерь, чтобы обратить внимание общественности на казалось бы очевидные для властей вещи.
Ольга Подосенова: Экономических причин строительства нового блока я не вижу. Мне кажется, здесь какие-то политические и личные интересы и давление атомного ведомства. Новый энергоблок совершенно не нужен Свердловской области, потому что мощность энергогенераторов, имеющихся у нас в области, - 9 тысяч мегаватт, а в самые тяжелые, самые холодные годы у нас расходуется только 6,5 тысяч мегаватт. У нас есть масса претензий к безопасности уже существующего энергоблока и вообще к станции. Два первые два энергоблока уже остановлены и стоят, как мина замедленного действия, - они разобраны, но небезопасны. Кроме того, работающий энергоблок БН-600 - за время эксплуатации на нем произошло около 30 нештатных ситуаций.
Особую опасность вызывает так называемое МОКС-топливо. На сегодня Белоярская атомная станция - единственная в мире, где в промышленности используется оружейный плутоний. Его период полураспада - 24 тысячи лет, то есть сегодня это, наверное, самый токсичный изотоп. Не так давно подобные реакторы были закрыты во Франции и в Японии из-за большого количества аварий.
Евгения Назарец: Плутоний используется на 3-ем энергоблоке Белоярской атомной станции уже 15 лет. Все это время экологи протестуют против продолжения и развития подобных экспериментов. Летний международный экологический лагерь был не первой и не последней акцией экологов против Белоярской атомной электростанции. Руководство атомной станции, напротив, по поводу строящегося нового энергоблока говорит все время одно и то же. Заместитель главного инженера Николай Леонтьев.
Николай Леонтьев: Мы прошли все экологические экспертизы, и угрозы, в общем-то, для населения никакой нет.
Евгения Назарец: Город Заречный, расположенный в 40 километрах от Екатеринбурга, обязан своим появлением именно Белоярской атомной электростанции. Даже в самые тяжелые годы он оставался благополучным, аккуратным и интеллигентным городком, особое положение которого выдают только усиленные посты милиции на въезде. Сегодня разногласия между законной властью в городе (муниципалитетом) и фактической (администрацией БАЭС) разделяют жителей города на "станционных" и просто "зареченцев". Этим обусловлено и различное отношение к перспективам самой станции.
Рассказывает заведующая отделом местной газеты "Пятница" Вера Рогозина.
Вера Рогозина: Мнения на этот счет самые разные - от равнодушия, которое объясняется тем, что это никак не повлияет на уже сложившуюся жизнь, до гордости за то, что такой энергоблок - единственный и первый в мире! - и это свидетельствует о развитии отечественной науки. Но основная масса населения надеется на то, что, строительство нового энергоблока принесет с собой и вложения в социальную сферу, обеспечит рост рабочих мест и строительство жилья, улучшит положение в сфере культуры, здравоохранения, образования, спорта.
Естественно, что сотрудники Белоярской атомной станции с большим воодушевлением встречают строительство нового энергоблока, потому что это - прежде всего - даст им рабочие места, им не придется уезжать с уже насиженных и обжитых мест. Ну, это может быть связано и с возрастом. Естественно, молодежь с большим скепсисом относится к строительству 4-го энергоблока и не видит лично для себя в этом никаких выгод.
Евгения Назарец: И все-таки благополучие всех жителей города по сути зависит от благополучия Белоярской атомной электростанции. Экологи прекрасно это осознают, говорит региональный координатор группы "Эко-защита" Ольга Подосенова.
Ольга Подосенова: Население Заречного - это несколько сотен тысяч человек. А рядом - полутора-миллионный город. Мне кажется, некорректно говорить только о мнении жителей города Заречного. Каждая атомная станция - это специалисты, которым, я думаю, найдется применение у нас в стране еще на многие годы. Отходов, которые произвела атомная промышленность за 50 лет своего существования, хватит на многие сотни лет работы (для тех, кто работает на атомных станциях и на ядерных предприятиях). В любом случае - не надо строить новые ядерные предприятия, а на базе тех, что уже построены - можно создавать научные городки, так называемые "наукограды"..
Евгения Назарец: По словам Ольги Подосеновой, независимая экологическая экспертиза, проведенная 10 лет назад, показала повышенное наличие в почвах на окраине Екатеринбурга плутония, используемого на БАЭС. Поэтому экологи считают, что у них есть все основания добиваться возобновления снятого 8 лет назад моратория на строительство энергоблока БН-800 на Белоярской атомной электростанции. Несмотря на обещания экологов продолжить акции протеста, руководство Белоярской атомной электростанции сегодня заявляет, что остановить начатое строительство могут только проблемы с финансированием.
Марина Катыс: Это был материал, подготовленный нашим корреспондентом в Екатеринбурге Евгенией Назарец.
Реактор БН-800 будет как минимум в 1,5-2 раза дороже, чем остальные российские энергоблоки. Поэтому российские атомщики пытаются найти зарубежных спонсоров проекта.
24 марта представители "Росэнергоатома" заявили, что в проекте готовы принять участие Япония и Китай, с которыми сейчас ведутся переговоры. Стоимость нового реактора - 1 миллиард 300 миллионов долларов, а срок возведения - 2010 год.
Мой собеседник - сопредседатель организации "Эко-защита", член Антиядерной кампании Социально-Экологического союза Владимир Сливяк.
Владимир, ведь строительство 4-го энергоблока БН-800 - это довольно дорогостоящее занятие...
Владимир Сливяк: Это признают и сами представители атомной индустрии, то есть компании "Росэнергоатом", которая формально является ответственной за строительство реакторов и их эксплуатацию в России. Но они говорят о том, что это - просто такой очень важный эксперимент для будущего (в котором они видят всю Россию заставленной бридерными реакторами).
Марина Катыс: Но поскольку это явный эксперимент, заинтересованность Японии и Китая вполне понятна: эксперименты лучше ставить на чужой территории, а не на своей. А вот как к этому относится российская сторона? Почему, собственно, фактически экспериментальная установка строится в достаточно густонаселенном районе?
Владимир Сливяк: Это мы с вами относимся к ней - как к экспериментальной установке. Я думаю, что обыкновенные граждане России точно так же к этому относятся. А вот "Росэнергоатом" преподает это совершенно по-иному. Он говорит, что это никакой не эксперимент, а это - технология, уже опробованная в России. На Белоярской атомной станции есть реактор, правда, другого типа, но аналогичный - БН-600, и - якобы - этот реактор всегда очень хорошо работал, и никаких проблем с ним никогда не возникало.
На самом деле это - полная неправда, потому что за почти 20 лет, которые работает этот реактор, на нем неоднократно случались большие аварии.
По нашим данным, на этом реакторе за время работы произошло 27 крупных утечек, включая радиоактивные. Также там произошло 14 пожаров, и не каждый раз эти пожары удавалось тушить. Иногда пожарные и атомщики просто стояли и ждали, когда выгорит вещество, которое горит, потому что не было возможности потушить. Более того, в 2000 году произошло, наверное, самое страшное, что было на этой атомной станции, - она находилась на грани взрыва, подобного тому, который произошел в 1986 году на Чернобыльской атомной станции. Это было спровоцировано не только перебоями электроэнергии в местной энергетической сети, но и неготовностью атомной станции (вернее - неготовностью отдельных агрегатов на атомной станции) к подобной ситуации. В частности, я имею в виду генераторы, которые должны обеспечить станцию электроэнергией во время подобных перебоев. В данном случае генераторы не сработали. Станция стояла на грани взрыва, и в последний момент - вручную - успели остановить реактор. То есть техническое состояние станции не внушает оптимизма, скажем так. И, конечно, эта станция очень старая и опасная.
Марина Катыс: На фоне этого как выглядит желание Агентства по атомной энергии России построить реактор БН-800? И вообще, в чем необходимость строительства такого реактора? Это что, амбиции Минатома по переходу на замкнутый топливный цикл?
Владимир Сливяк: Совершенно верно. Речь идет о так называемой плутониевой энергетике. Существует план (утвержденный правительством) аж на 50 лет вперед, по которому планируется построить несколько десятков реакторов, работающих на плутонии - бридерных, аналогичных БН-800, который собираются достроить на Белоярской атомной станции.
И атомная индустрия не особо заботится: вдалеке это будет от крупных городов или в непосредственной близости?
Они как стояли на своем еще до чернобыльской катастрофы, так и сейчас утверждают то же самое. Они утверждают, что атомная энергетика, в принципе, безопасна. Пытаются также утверждать (по крайней мере, здесь, в России), что российские ядерные технологии - это самые лучшие технологии в мире, никогда ничего не произойдет, а Чернобыль вообще непонятно почему произошел... Для них Россия - это огромный полигон для испытания тех или иных ядерных технологий.
Марина Катыс: В 1995 году - после крупнейшей аварии на реакторе "Мондзю" - Япония заморозила собственную программу по развитию реакторов на быстрых нейтронах. Франция полностью свернула программу развития таких реакторов в связи с их убыточностью и повышенной аварийностью. В конце 90-х годов прекратили выработку электроэнергии крупнейшие в мире энергоблоки на быстрых нейтронах "Феникс" и "Супер-Феникс". Китай пока не имеет бридерных реакторов, но хотел бы ознакомиться с опытом России.
Продолжает Владимир Сливяк.
Владимир Сливяк: На данный момент нет ни одной страны, где эти эксперименты прошли бы успешно. В 80-х годах флагманом развития плутониевой энергетики (бридерных реакторов) была Япония. Однако в 1995 году на японской АЭС "Мондзю" произошла сама крупная на тот момент катастрофа в японской атомной энергетике: из реактора вытекло очень большое количество натрия. Реактор "Мондзю" попал примерно в такую же ситуацию, в которую попала Белоярская атомная станция в 2000 году - по сути, он стоял на грани очень мощного взрыва. Эта авария выявила очень серьезные конструктивные недостатки в этих реакторах, и японское правительство постановило, что программа по развитию бридерных реакторов, по их строительству на данный момент прекращается до "изучения этого вопроса более детально".
До Японии Франция очень серьезно занималась развитием бридерных реакторов, и в 80-х во Франции были построены два самых крупных и мощных в мире бридерных реактора, мощностью, соответственно, 1000 и 1500 мегаватт, под названием "Феникс" и "Супер-Феникс". На данный момент один из этих реакторов вообще остановлен, а втором - ограничена мощность и ему запрещено производить электроэнергию, то есть там ставят небольшого масштаба научные эксперименты, но планируют в течение ближайших нескольких лет тоже полностью его закрыть.
Других примеров нет, больше никто не пытался серьезно развивать бридерные реакторы. В Советском Союзе тоже были такие попытки. Как следствие этого появилась Белоярская атомная станция - единственная на данный момент с работающим реактором такого типа БН-600. Вот, собственно, и вся история развития бридерных реакторов.
Марина Катыс: Это подтверждает и координатор ядерной программы Гринпис Россия Владимир Чупров, который считает, что одна из главнейших причин, почему западные страны отказались от бридерных реакторов, - экономическая.
Владимир Чупров: Топливо для бридерных реакторов на основе плутония в 3-5 раз дороже, чем нынешнее урановое топливо для классических тепловых реакторов, которые работают на обычном урановом сырье. Сам реактор также в 1,5-2 раза дороже, причем нужно учитывать, что это не только дорогостоящий реактор, но еще и завод по производству МОКС-топлива на основе плутония, то есть - приплюсуйте еще 1-2 миллиарда долларов. И мы получим, что вся эта система, может быть, даже на порядок окажется дороже, чем существующие атомные станции.
Сегодня руководство Минатома говорит нам, что это - наиболее безопасные реакторы, но это не так. На примере аналогичного реактора БН-600, который расположен на той же Белоярской атомной станции, понятно, что сегодня управлять реакций на реакторах подобного типа мы пока не научились. Это пожары, это выбросы... Как доказательство - в 90-х годах санитарно-защитная зона вокруг реактора была увеличена с 8 до 30 километров, это - неофициальное признание, что проблема есть. Количество стронция в городе Заречном, который обслуживает Белоярскую АЭС, в несколько раз превышает фоновые значения. Все это показывает, что на сегодня это - крайне опасные проекты.
Марина Катыс: Европейские страны - такие как Германия, Швеция, Италия - полностью отказались от атомной энергетики. Были приняты решения о закрытии атомных станций и остановке всех реакторов. Может быть, все-таки опыт западных соседей должен чему-то научить руководство России?
Владимир Чупров: Действительно, несколько европейских стран (сюда можно добавить еще Швейцарию) приняли политические решения о том, что в ближайшие годы будет либо введен мораторий, либо - постепенный отказ от использования атомной энергии. К сожалению, наши оппоненты приводят другие примеры - страны Азии, например - тот же Китай. Или последний пример, который приводят, - это Финляндия.
Возьмем азиатские страны. Атомная энергетика в Китае - это тоже первые проценты в общем энергопотреблении. Что касается Финляндии, в прошлом году было принято решение о строительстве 5-го энергоблока Финской АЭС, этот проект предложено сделать экспериментальным и предложено осуществлять на очень выгодных экономических условиях. В настоящее время ядерная отрасль пытается взять реванш и показать на примере той же Финляндии какие они дешевые, какие они выгодные.
Марина Катыс: В настоящее время на Белоярской АЭС два энергоблока уже выведены из эксплуатации, работает только один энергоблок БН-600. Его строительство было начато в 1966 году, а введен в эксплуатацию он был 8 апреля 1980 года.
Продолжает Владимир Чупров.
Владимир Чупров: Немаловажный момент, который, как правило, почему-то замалчивают, - это то, что плутониевое топливо очень трудно сжигать. Это - еще один фактор риска, который возникает. Физические характеристики плутониевого топлива совершенно другие: температура плавления, образование газов при облучении топлива, появление тепловых неравномерностей на сборке - все это создает такие инженерные сложности, которые пока не решены.
Кстати, если говорить об аналогиях, то если бы в той же Франции работал реактор БН-600 и катастрофические выбросы, которые сопровождали эксплуатацию этого реактора, стали бы достоянием французской общественности, то этот ректор закрыли бы уже 10 лет назад.
То факт, что зарубежные страны, прежде всего азиатские, которые испытывают недостаток энергии, не пытаются начать широкомасштабно эти программы у себя (в том же Китае или Японии), - свидетельствует, что они хотят посмотреть, как это будет происходить хотя бы на уровне эксперимента, поскольку эти эксперименты экологически опасны. Сжигать плутониевое топливо очень сложно.
Марина Катыс: О том, почему Китай и Япония заинтересованы в строительстве бридерного реактора на российской Белоярской атомной станции в Свердловской области, говорит сопредседатель организации "Эко-защита", член Антиядерной кампании Социально-Экологического союза Владимир Сливяк.
Владимир Сливяк: Китай планирует направить своих специалистов посмотреть и поучиться и, заодно, посмотреть - насколько это все опасно. В Китае тоже существуют очень амбициозные ядерные планы, но они предпочитают сначала разобраться, как это работает в других странах, а потом уже экспериментировать у себя.
Что касается Японии, то там - другая ситуация. Уже произошло несколько очень крупных аварий, в том числе - и взрывы с выходом радиации в атмосферу. И сейчас в Японии атомная энергетика практически исчерпала кредит доверия. К тому же совсем недавно там разгорелся огромный скандал, когда выяснилось, что на более чем половине атомных реакторов в Японии операторы (то есть компании, которые владеют этими реакторами) фальсифицировали данные о проверках безопасности. И контролирующий орган постановил половину реакторов в Японии закрыть до окончания специального расследования по этому поводу. Сегодня атомная энергетика в Японии находится в глубоком кризисе, у нее нет никакого доверия со стороны населения. И конечно, они просто не могут себе позволить никаких экспериментов, потому что еще одна авария, еще один серьезный взрыв или утечка - и страна начнет обсуждать вопрос: "А не закрыть ли нам все атомные станции?.."
Марина Катыс: Об истории проектирования и строительства в России бридерных ректоров рассказывает директор Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-Экологического союза Лидия Попова.
Лидия Попова: Вначале предполагалось построить три блока на Южно-уральской атомной станции, на "Маяке". Стройка шла, потом из-за недостатка финансирования, из-за того, что там возникли большие экологические проблемы, строительство приостановили. Этот реактор предназначался для того, чтобы испарять воду из Теченского каскада и не допустить переливание радиоактивной воды через плотины и попадание ее в Арктику.
Затем было принято решение строить реактор БН-800 на Белоярской атомной станции.
После выступления президента Путина на "саммите тысячелетия", когда он предложил странам, заинтересованным в развитии атомной энергетики, объединиться и разрабатывать инновационные технологии XXI века, Россия стала инициатором этого процесса. Она была главной финансирующей стороной так называемого проекта "Инпро". К сожалению в этот "Инпро"-проект под эгидой МАГАТЭ практически не входят промышленно развитые страны, потому что полугодом раньше, в 2001 году, с инициативой выступили Соединенные Штаты, и предложили так называемый проект "Джи-Ай-Эф" (тоже по инновационным технологиям XXI века). Это в основном проект, объединяющий индустриально развитые страны и ориентированный на удовлетворение энергетических потребностей индустриально развитых стран.
Как отмечают чиновники Минатома, сильной стороной этого проекта "Джи-Ай-Эф" является то, что он получает финансирование, есть деньги. А у проекта "Инпро" финансирование, к сожалению, малое.
На что рассчитан проект "Джи-Ай-Эф"? - Что в течение 10 лет будут разрабатываться эти инновационные технологии, будет самым тщательным образом проверяться - насколько они удовлетворяют требованиям безопасности, экологичности, экономичности и нераспространения ядерного оружия. И уже потом, после 2030 года, можно будет говорить о его масштабном внедрении.
Наши с проектом "Инпро" говорят, что говорить о масштабном внедрении таких вот инновационных технологий можно будет после 2050 года. Но строить-то уже начали!.. Хоть это строительство и вялотекущее - но оно идет! Но если это - такая инновационная технология, почему сразу надо строить БН-800, при этом - без всяких гарантий для населения? У нас же до сих пор не принят Закон о возмещении ядерного ущерба.
Марина Катыс: С другой стороны, специалисты в области ядерных технологий утверждают, что у человечества просто нет альтернативы. Запасы природного газа, нефти и угля скоро будут исчерпаны, а человечеству с каждым годом требуется все больше и больше энергии.
Лидия Попова: Как Минатом любит повторять: "Вы что, хотите всех в пещеры со свечами загнать? Технический прогресс не остановишь!"
Ну, конечно же, его не остановишь. Раз человек получил доступ к тайнам ядра - все уже: не оттащишь. Любознательного "хомо сапиенс" не оттащишь от этих тайн природы, и они будут дальше разрабатывать, и будут работать... Но почему прямо сразу - строить?
Я не хочу сказать, что ядерная бюрократия в США намного лучше, чем в России. Тем не менее, в Соединенных Штатах есть такой Закон о доступе к информации, там общественность может судить компанию, которая не дает информацию (не за то, что она своим строительством привела к аварии, а за то, что не обеспечивает доступ к информации), от которой зависит здоровье окружающей среды и человека.
У нас-то такого нет. У нас в России "народ безмолвствует".
Я иногда бываю в провинции, достаточно далеко от Москвы, и наблюдаю там очень нехорошие настроения. Я просто слышу: "Да мы там спалим все к чертовой матери и все..."