Марина Катыс:
Шестая часть территории России, где проживает около 60 миллионов человек, признана экологически неблагополучной.
Алексей Яблоков: 300 000 или 350 000 преждевременных смертей в год. Вот цена экологического неблагополучия России.
Марина Катыс: Каждый второй россиянин вынужден пить воду, качество которой не соответствует санитарным нормам.
Олег Миронов: Нужно заставить власти думать о замкнутом производстве, когда не было бы вредных выбросов, об очистке сточных вод, и так далее, и так далее. То есть, есть технологии в мире, но в это нужно вкладывать деньги.
Марина Катыс: По официальным данным, последствия радиационного загрязнения в России испытывают не менее 9 миллионов человек, по данным независимых экспертов - около 20 миллионов человек.
Олег Миронов: Мы были в Брянской области - русский мужик считает, что плохо, когда у него открытый перелом и кость торчит. Когда ему говоришь, что нельзя эту воду пить, что ты облучаешься, что у тебя будут ужасные заболевания, что будут страдать твои дети, - это плохо понимается.
Нужна экологическая культура, экологическое воспитание и просвещение.
Марина Катыс: Специальный доклад уполномоченного по правам человека в Российской Федерации "Экология и нарушения прав человека" в конце ноября был представлен в Государственной Думе.
Говорит президент Центра экологической политики России член-корреспондент Российской академии наук Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: Это значимое событие. Летом этого года Всемирная организация здравоохранения опубликовала данные, по которым в прошлом году число людей в мире, погибших от отравленного воздуха, превысило число жертв автомобильных катастроф.
А ведь у нас не только отравленный воздух. У нас - отравленная вода, отравленная почва, Чернобыль...
Марина Катыс: Сегодня Конституция Российской Федерации гарантирует гражданам право на благоприятную окружающую среду, право на достоверную, полную и своевременную информацию о состоянии окружающей среды, право на участие в принятии экологически значимых решений и право на компенсацию ущерба, причиненного экологическими нарушениями. Все эти права в России постоянно и повсеместно нарушаются.
"В России изо дня в день травят миллионы людей. Необходимо принимать меры", - заявил Олег Миронов, уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, на презентации своего доклада "Экология и нарушения прав человека".
Олег Миронов: Проблемы экологии для России очень сложны.
Вы помните, сколько было страстей вокруг закона о переработке отработавшего ядерного топлива, каким образом не удалось провести референдум. У меня очень серьезные сомнения в выводах Центральной избирательной комиссии, которая забраковала 600 000 подписей. 600 000! Как раз этих подписей не хватало до 2 миллионов, а если есть 2 миллиона подписей - президент обязан назначить референдум. Центризбирком сделал все, чтобы 2 миллионов не было.
Я сам был депутатом, собирал подписи. Неправильно расписались, например. Но чтобы 600 000 было забраковано! Что экологи - какие-то мошенники, которые подтасовывают подписи? Да это было мощное движение народа.
Так что есть проблема участия населения в решении экологических проблем, контроля за экологической ситуацией.
Марина Катыс: Представленный в Думе доклад основан на материалах, подготовленных Центром экологической политики России совместно с Институтом эколого-правовых проблем "Экоюрис", сетью юристов-экологов и многими другими организациями. Всего в подготовке материалов участвовали около 60 человек.
Слово директору Института эколого-правовых проблем "Экоюрис", кандидату юридических наук Вере Мищенко.
Вера Мищенко: Дело в том, что за последние годы у нас было принято достаточно неплохое законодательство в области защиты экологических прав человека и гражданина. Конечно, существует огромная проблема в правоприменении. Мы очень встревожены тем, что последнее законодательство не так ясно говорит о судебной защите экологических прав человека.
К счастью, было принято законодательство, о защите прав коренных малочисленных народов, но в то же время президентом фактически были ликвидированы государственные органы как охраны окружающей среды, так и органы Министерства по делам национальностей, которое занималось правами коренных народов. Эти функции переданы в Минэкономразвития.
Мы очень встревожены тем, что правоприменительная практика, которая начала складываться с 1996 по 1999 годы, когда много было положительно решенных дел в пользу граждан, в защиту окружающей среды, стала изменяться - сейчас суды не так охотно рассматривают дела в защиту экологических прав граждан. Нам кажется, что уже намечается поворот назад, и этот доклад будет способствовать тому, чтобы поднять интерес и судов, и прокурорских работников - к этой проблеме.
Марина Катыс: Это первый доклад на экологическую тему, подготовленный главным официальным правозащитником страны в тесном контакте с общественными экологическими организациями. Сам по себе факт объединения правозащитников и экологов говорит о многом.
Президент Центра экологических проблем России Алексей Яблоков надеется, что в дальнейшем такие доклады будут появляться регулярно.
Алексей Яблоков: Высокая официальная власть признала, что проблема требует государственного внимания.
Почему мы кричим сейчас о правах человека? Не от хорошей жизни. Мы теперь пытаемся через суды убедить чиновников, что это надо делать.
Право на компенсацию нанесенного ущерба - все больше и больше судебных процессов выигрывается по всей России, именно защищая это право.
Право на своевременную, точную, полную информацию о состоянии окружающей среды - постоянно нарушается. Мы его защищаем в судах. С помощью юристов мы это делаем, и это делается все шире и шире. И к нам начинают прислушиваться.
Право на участие в принятии решений. Это тоже наше конституционное право - участвовать в принятии решений, которые касаются окружающей природной среды. Причем не только участвовать через выборы (это нормально - через наших депутатов), а лично участвовать. В Конституции записано: "непосредственное участие граждан в принятии решений". Это значит, мы можем участвовать в проведении экологических экспертиз.
Обо всем этом в докладе сказано очень здорово. Сказано еще об одном праве: право малочисленных народов на традиционное природопользование - огромной важности право. Потому что это не только малочисленные народы, это наша с вами страна. (Якутия - это 20 процентов территории России.) Если бы права малочисленных народов на традиционное природопользование были хорошо защищены, половина экологических проблем в России была бы решена.
Марина Катыс: Продолжительность жизни представителей коренных малочисленных народов, в среднем на 10 - 15 лет меньше, чем остальных россиян. В некоторых регионах она не превышает 37 лет. Строительство, нефте- и газодобыча привели к загрязнению земель. Сокращаются зоны, пригодные для оленеводства, рыболовства и охоты.
Одним из очень важных нарушений экологических прав в России стала ликвидация Государственного комитета по охране окружающей среды и Лесной службы - единственных государственных органов, контролировавших состояние окружающей среды в стране до мая 2001 года.
Говорит уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Олег Миронов.
Олег Миронов: Упразднены государственные структуры, которые должны осуществлять контроль за экологической обстановкой в стране. И эти функции переданы тем органам исполнительной власти, которые занимаются разработкой природных ресурсов. Они их добывают - и они как бы их и охраняют.
Что касается прокуратуры. Прокуратура обязана следить за соблюдением законов, прокуроры должны сами реагировать. Если они видят, что то или иное предприятие нанесло ущерб природе, что повлекло заболевания людей, прокуратура сама должна обращаться с исками в суд о взыскании с этих предприятий необходимых средств на лечение и на помощь этим людям.
Марина Катыс: Основными нарушителями экологического законодательства являются, как правило, хозяйствующие субъекты. Природоохранные органы и органы санитарно-эпидемиологического надзора тоже нередко оказываются в числе нарушителей.
Олег Миронов предлагает разработать и принять Экологический кодекс Российской Федерации, в котором законодательно закрепить необходимость обеспечения благополучной экологической обстановки.
Олег Миронов: Нужно разрабатывать такие правовые механизмы, чтобы ущерб от экологических катастроф возмещался не в отношении отдельного человека, а целого региона.
Наша страна просто перепоясана газо- и нефтепроводами. В каком они состоянии? В каком состоянии гидроэлектростанции, плотины? Что мы об этом знаем? Кто вкладывает деньги?
Чебоксарское водохранилище. Размывается могильник крупного рогатого скота (скот, который погиб от сибирской язвы) на берегу Волги. Кто должен следить за этим? РАО "ЕЭС" деньги не отпускает.
Таких скотомогильников на берегах Волги - 11 000. Если это будет размываться, никто не будет следить, - что это будет? Это будет катастрофа.
В Астраханской области люди пожинают плоды всего этого, потому что все, что попадает в Волгу, оказывается у них, поскольку это низовье Волги.
А что такое для нас Каспийское море? Да это у нас запасы осетровых рыб, это наше колоссальное богатство. Если Каспий будет отравлен, так мы потеряем в экономическом плане колоссальные деньги.
А, кроме того - люди страдают, люди болеют. Люди рождаются с аномалиями.
Марина Катыс: Граждане России не привыкли защищать свои права в суде, а суды не привыкли рассматривать экологические иски. Не хватает многих подзаконных актов. Необходимо привлечение профессиональных юристов для решения экологических проблем. Но главное: в стране нет развитого гражданского общества.
Говорит Вера Мищенко.
Вера Мищенко: Эффективность законодательства не в том, чтобы потом кого-то наказать или возместить ущерб, который уже причинен. Вопрос - в предотвращении.
У нас есть прекрасное законодательство, которое должно было бы способствовать предотвращению всех этих экологических нарушений, предотвращению экологического вреда - закон об экологической экспертизе, положение об оценке воздействий, которое предусматривает участие общественности, общественные слушания, публикации в прессе. Вопрос в том, что все это очень плохо работает. Не только потому, что сами компании нарушают.
Этим нарушениям прямо и косвенно попустительствуют наши власти. Те министерства и ведомства и те чиновники, которые обязаны предоставлять материалы на государственную экологическую экспертизу, публиковать для общественности, они и этого не делают. Министерство природных ресурсов, которое обязано проводить экспертизу каждой лицензии, каждого лицензионного материала - будь то добыча нефти, будь то добыча золота, - оно этого не делает. У нас масса скопилась сейчас документов (и наших собственных, и со всех регионов), что не работает Закон об экспертизе.
Марина Катыс: В России в настоящее время на охрану окружающей природной среды из бюджета тратится менее 0,4 процента. Япония в середине прошлого века вкладывала в природоохранные программы приблизительно столько же, и это едва не привело к экологической катастрофе. В результате была принята национальная экологическая программа, на которую ежегодно выделяется 5 процентов бюджетных средств. И ситуация резко изменилась в лучшую сторону.
О размерах финансовой помощи России со стороны западных стран в области экологии рассказывает Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: На обеспечение ядерной и радиационной безопасности наших опасных атомных станций, которые - признано во всем мире - самые опасные, Европейский союз и Соединенные Штаты Америки за последние 10 лет истратили 2 миллиарда долларов. Об этом очень не любят говорить атомщики.
Совсем недавно на встрече "Большой восьмерки" в Канаде все страны решили выделить России 20 миллиардов долларов на уничтожение химического и ядерного оружия. Чтобы это было сделано безопасно для других стран. Это - тоже экологические траты.
Выступая в Вильнюсе на совещании министров энергетики, министр энергетики Великобритании заявил, что Великобритания выделяет 70 (или 77) миллионов фунтов стерлингов в помощь России, чтобы преодолеть проблемы на Кольском полуострове, и в том числе - двух атомных ледоколов.
Их было бы больше, этих денег. После того, как журналист Пасько стал регулярно публиковать данные о радиоактивном загрязнении, японцы выделили приличную сумму денег (примерно 45 миллионов долларов) для того, чтобы наши построили какое-то сооружение. И говорят: "Мы бы дали вдвое-втрое больше, если бы вы не посадили Пасько в тюрьму".
Та же самая ситуация с делом Никитина. Слава Богу, Верховный Суд признал, что Никитин - никакой не шпион, но тогда же в Норвегии сказали: "Мы готовы вам помочь, но как же мы можем это делать, когда вы сажаете в тюрьму экологических активистов, которые говорят об экологических проблемах, когда вы не пускаете нас посмотреть, как вы тратите эти деньги?"
Масштаб действительно серьезный, и могло бы быть гораздо меньше проблем, если бы мы открыто и честно говорили об этом.
Марина Катыс: По российскому законодательству, информация о состоянии окружающей среды и любая другая экологическая информация, важная для человека, должна регулярно и без специальных запросов распространяться государственными органами и органами местного самоуправления через средства массовой информации. Своевременность информации является одним из условий обеспечения прав граждан.
Однако на практике это не выполняется. В частности, с опозданием на несколько месяцев было сообщено о радиационном загрязнении прибрежных участков реки Дон у Нововоронежской атомной станции в 2000 году, о радиационной обстановке в районе гибели атомной подлодки "Курск" в Баренцевом море в 2000 году, о выбросах радиоактивного йода реакторами Курчатовского института в Москве в феврале 2002 года.
Предоставление неполной, а тем более искаженной экологической информации недопустимо. Тем не менее, Новолипецкий металлургический комбинат занижал количество вредных выбросов своего производства. Результатом стали несколько судебных процессов.
Однако случаев, чтобы по фактам сокрытия экологической информации были возбуждены уголовные дела, не было.
Рассказывает уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Олег Миронов.
Олег Миронов: Есть примеры, когда с предприятий взыскиваются штрафные санкции за нанесенный ущерб, и порой руководители подвергаются дисциплинарным взысканиям.
Но проблема экологии - это не столько правовая проблема, сколько технологическая. Нам нужны безотходные технологии, замкнутые циклы производства. Одними штрафами исправить производство, которое отравляет все, невозможно. Но когда это происходит, то, конечно, санэпидстанции и другие службы должны нести ответственность. Нужно заставить власти думать о замкнутом производстве, когда не было бы вредных выбросов, об очистке сточных.
Я могу привести весьма положительный пример. Я был в Ненецком автономном округе на месторождениях нефти, которую добывает совместная российско-американская компания "Полярное сияние". Я был поражен. Там вообще нефти нет - настолько все экологически продуманно. То есть, есть технологии в мире, но в это нужно вкладывать деньги. В этом и смысл. Наша задача - поставить эти проблемы.
Целлюлозно-бумажный комбинат на берегу Байкала - как отравлял, так и отравляет. Поэтому нужно жестко эти проблемы ставить и добиваться, чтобы эти проблемы решались.
Марина Катыс: И все-таки российским экологам удается отстаивать в судах права людей на компенсацию ущерба здоровью, причиненного экологическими правонарушениями.
Рассказывает Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: Районный судья в Челябинской области принял решение, в соответствии с Конституцией (причем подчеркнул, что Конституция - закон прямого действия в части права на благоприятную окружающую среду), и присудил семье, в которой в результате радиоактивного загрязнения реки Теча (которое произошло в результате деятельности комбината "Маяк"), родился ребенок возмещение ущерба. Для этого нужно было доказать, что физические недостатки, которые возникли в третьем поколении у этого маленького человека, родившегося на берегах загрязненной радионуклеидами реки Теча, связаны с радиацоей. И генетики это однозначно доказали - эти изменения могли быть только связаны с радиацией. Дальше было показано, что во всем регионе единственным источником радиации является комбинат "Маяк". И этой семье было присуждено около 10 000 долларов.
Марина Катыс: Дело по иску к комбинату "Маяк" вела председатель челябинской правозащитной организации "Право на жизнь" юрист Анна Ильина. В течение 4 лет она выиграла несколько судов по иску родителей девятилетнего Дениса.
Говорит директор Института эколого-правовых проблем "Экоюрист"
Вера Мищенко:
Вера Мищенко: В нашей стране практически не финансируется защита экологических прав человека. Огромная масса юристов работает бесплатно и вынуждена обращаться за западным финансированием, что, в общем-то, не всем нравится. И нам самим иногда не нравится.
В случае по Челябинску, когда было выиграно дело в защиту прав ребенка - жертвы радиации в третьем поколении, юрист Анна Ильина выступала бесплатно. Мы, институт "Экоюрис", помогали ей бесплатно. Никто не хотел в этой стране, в России, заплатить за генетическую экспертизу, которая стоит каких-то денег. Поэтому чуть ли ни приостановился судебный процесс, и юрист вынуждена была по нашей рекомендации обратиться к западным фондам и получить эти несчастные 300 или 400 у.е., чтобы заплатить экспертам. Хотя на самом деле экспертиза стоит очень дорого.
К сожалению, наш консультационный центр в Институте "Экоюрис", который работает и для москвичей, и для приезжающих, финансировался голландской королевой. Здесь мы не могли найти деньги. Только после этого московское правительство выделило нам по конкурсу крошечную сумму. А сейчас опять наши юристы работают бесплатно.
Марина Катыс: При этом люди, как правило, подают иски о компенсации морального ущерба, так как это не требует проведения сложнейших медицинских экспертиз.
Говорит президент Центра экологической политики России Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: Очень трудно связать какое-то заболевание с каким-то конкретным действием предприятия. Гораздо проще показать, что человек - страдает, а страдает он от того, что изменена обстановка, от того, что ему пришлось переехать с детьми из одного места в другое.
Моральный ущерб не требует таких справок, которые требуются для доказательства материального ущерба. И поэтому нам приходится идти по пути морального ущерба.
Наше законодательство - очень продвинутое в отношении экологии.
Ни в одной стране в Уголовном кодексе нет главы, посвященной экологии. У нас есть глава, посвященная экологическим преступлениям. В Административном кодексе - около 40 статей связано с экологическими правонарушениями.
Дело заключается в правоприменении. А почему правоприменение страдает? Нет гражданского общества.
Марина Катыс: В настоящее время существует лишь одно дело, выигранное в Европейском суде по правам человека российским гражданином. Оно называлось "Гражданин Бурдов против Российской Федерации".
Рассказывает уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Олег Миронов.
Олег Миронов: Первое дело, в котором Европейский суд признал вину государства - это Бурдов, участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Он обратился в наши суды о возмещении нанесенного ему вреда здоровью. Российские суды вынесли решение в его пользу, но это решение судов не исполнялось, и Бурдов обратился в Европейский суд по правам человека - "Гражданин Бурдов против Российской Федерации".
Этот процесс был выигран, и в решении Европейского суда было сказано, что государство должно выполнять свои обязательства перед собственными гражданами. Бурдову было выплачено все, что полагалось по решению наших, российских судов, плюс к этому - компенсация за моральный ущерб.
Решения Европейского суда имеют значение не только для конкретного гражданина. Нужно приводить законодательство и правоприменительную практику страны в соответствие с решениями Европейского суда.
Но это очень сложно - доказать, что ущерб здоровью или заболевание вызвано теми или иными вещами. И я предложил подумать о принятии и разработке Экологического кодекса, чтобы все нормы были собраны в одном нормативном акте. У нас же десятки и сотни нормативных актов. Нормальный человек никогда ничего не найдет. Нужно систематизировать законодательство.
Марина Катыс: В России в условиях постоянного превышения нормативов содержания вредных веществ в атмосферном воздухе проживает около 20 миллионов человек. Около 400 000 детей могут иметь проблемы с обучением в школе в связи с повышенным содержанием свинца в атмосферном воздухе. В частности в Москве на каждого жителя в год приходится по 220 килограммов вредных веществ, выброшенных в атмосферу.
Алексей Яблоков: 300 000 или 350 000 преждевременных смертей в год. Вот цена экологического неблагополучия России.
Марина Катыс: Каждый второй россиянин вынужден пить воду, качество которой не соответствует санитарным нормам.
Олег Миронов: Нужно заставить власти думать о замкнутом производстве, когда не было бы вредных выбросов, об очистке сточных вод, и так далее, и так далее. То есть, есть технологии в мире, но в это нужно вкладывать деньги.
Марина Катыс: По официальным данным, последствия радиационного загрязнения в России испытывают не менее 9 миллионов человек, по данным независимых экспертов - около 20 миллионов человек.
Олег Миронов: Мы были в Брянской области - русский мужик считает, что плохо, когда у него открытый перелом и кость торчит. Когда ему говоришь, что нельзя эту воду пить, что ты облучаешься, что у тебя будут ужасные заболевания, что будут страдать твои дети, - это плохо понимается.
Нужна экологическая культура, экологическое воспитание и просвещение.
Марина Катыс: Специальный доклад уполномоченного по правам человека в Российской Федерации "Экология и нарушения прав человека" в конце ноября был представлен в Государственной Думе.
Говорит президент Центра экологической политики России член-корреспондент Российской академии наук Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: Это значимое событие. Летом этого года Всемирная организация здравоохранения опубликовала данные, по которым в прошлом году число людей в мире, погибших от отравленного воздуха, превысило число жертв автомобильных катастроф.
А ведь у нас не только отравленный воздух. У нас - отравленная вода, отравленная почва, Чернобыль...
Марина Катыс: Сегодня Конституция Российской Федерации гарантирует гражданам право на благоприятную окружающую среду, право на достоверную, полную и своевременную информацию о состоянии окружающей среды, право на участие в принятии экологически значимых решений и право на компенсацию ущерба, причиненного экологическими нарушениями. Все эти права в России постоянно и повсеместно нарушаются.
"В России изо дня в день травят миллионы людей. Необходимо принимать меры", - заявил Олег Миронов, уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, на презентации своего доклада "Экология и нарушения прав человека".
Олег Миронов: Проблемы экологии для России очень сложны.
Вы помните, сколько было страстей вокруг закона о переработке отработавшего ядерного топлива, каким образом не удалось провести референдум. У меня очень серьезные сомнения в выводах Центральной избирательной комиссии, которая забраковала 600 000 подписей. 600 000! Как раз этих подписей не хватало до 2 миллионов, а если есть 2 миллиона подписей - президент обязан назначить референдум. Центризбирком сделал все, чтобы 2 миллионов не было.
Я сам был депутатом, собирал подписи. Неправильно расписались, например. Но чтобы 600 000 было забраковано! Что экологи - какие-то мошенники, которые подтасовывают подписи? Да это было мощное движение народа.
Так что есть проблема участия населения в решении экологических проблем, контроля за экологической ситуацией.
Марина Катыс: Представленный в Думе доклад основан на материалах, подготовленных Центром экологической политики России совместно с Институтом эколого-правовых проблем "Экоюрис", сетью юристов-экологов и многими другими организациями. Всего в подготовке материалов участвовали около 60 человек.
Слово директору Института эколого-правовых проблем "Экоюрис", кандидату юридических наук Вере Мищенко.
Вера Мищенко: Дело в том, что за последние годы у нас было принято достаточно неплохое законодательство в области защиты экологических прав человека и гражданина. Конечно, существует огромная проблема в правоприменении. Мы очень встревожены тем, что последнее законодательство не так ясно говорит о судебной защите экологических прав человека.
К счастью, было принято законодательство, о защите прав коренных малочисленных народов, но в то же время президентом фактически были ликвидированы государственные органы как охраны окружающей среды, так и органы Министерства по делам национальностей, которое занималось правами коренных народов. Эти функции переданы в Минэкономразвития.
Мы очень встревожены тем, что правоприменительная практика, которая начала складываться с 1996 по 1999 годы, когда много было положительно решенных дел в пользу граждан, в защиту окружающей среды, стала изменяться - сейчас суды не так охотно рассматривают дела в защиту экологических прав граждан. Нам кажется, что уже намечается поворот назад, и этот доклад будет способствовать тому, чтобы поднять интерес и судов, и прокурорских работников - к этой проблеме.
Марина Катыс: Это первый доклад на экологическую тему, подготовленный главным официальным правозащитником страны в тесном контакте с общественными экологическими организациями. Сам по себе факт объединения правозащитников и экологов говорит о многом.
Президент Центра экологических проблем России Алексей Яблоков надеется, что в дальнейшем такие доклады будут появляться регулярно.
Алексей Яблоков: Высокая официальная власть признала, что проблема требует государственного внимания.
Почему мы кричим сейчас о правах человека? Не от хорошей жизни. Мы теперь пытаемся через суды убедить чиновников, что это надо делать.
Право на компенсацию нанесенного ущерба - все больше и больше судебных процессов выигрывается по всей России, именно защищая это право.
Право на своевременную, точную, полную информацию о состоянии окружающей среды - постоянно нарушается. Мы его защищаем в судах. С помощью юристов мы это делаем, и это делается все шире и шире. И к нам начинают прислушиваться.
Право на участие в принятии решений. Это тоже наше конституционное право - участвовать в принятии решений, которые касаются окружающей природной среды. Причем не только участвовать через выборы (это нормально - через наших депутатов), а лично участвовать. В Конституции записано: "непосредственное участие граждан в принятии решений". Это значит, мы можем участвовать в проведении экологических экспертиз.
Обо всем этом в докладе сказано очень здорово. Сказано еще об одном праве: право малочисленных народов на традиционное природопользование - огромной важности право. Потому что это не только малочисленные народы, это наша с вами страна. (Якутия - это 20 процентов территории России.) Если бы права малочисленных народов на традиционное природопользование были хорошо защищены, половина экологических проблем в России была бы решена.
Марина Катыс: Продолжительность жизни представителей коренных малочисленных народов, в среднем на 10 - 15 лет меньше, чем остальных россиян. В некоторых регионах она не превышает 37 лет. Строительство, нефте- и газодобыча привели к загрязнению земель. Сокращаются зоны, пригодные для оленеводства, рыболовства и охоты.
Одним из очень важных нарушений экологических прав в России стала ликвидация Государственного комитета по охране окружающей среды и Лесной службы - единственных государственных органов, контролировавших состояние окружающей среды в стране до мая 2001 года.
Говорит уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Олег Миронов.
Олег Миронов: Упразднены государственные структуры, которые должны осуществлять контроль за экологической обстановкой в стране. И эти функции переданы тем органам исполнительной власти, которые занимаются разработкой природных ресурсов. Они их добывают - и они как бы их и охраняют.
Что касается прокуратуры. Прокуратура обязана следить за соблюдением законов, прокуроры должны сами реагировать. Если они видят, что то или иное предприятие нанесло ущерб природе, что повлекло заболевания людей, прокуратура сама должна обращаться с исками в суд о взыскании с этих предприятий необходимых средств на лечение и на помощь этим людям.
Марина Катыс: Основными нарушителями экологического законодательства являются, как правило, хозяйствующие субъекты. Природоохранные органы и органы санитарно-эпидемиологического надзора тоже нередко оказываются в числе нарушителей.
Олег Миронов предлагает разработать и принять Экологический кодекс Российской Федерации, в котором законодательно закрепить необходимость обеспечения благополучной экологической обстановки.
Олег Миронов: Нужно разрабатывать такие правовые механизмы, чтобы ущерб от экологических катастроф возмещался не в отношении отдельного человека, а целого региона.
Наша страна просто перепоясана газо- и нефтепроводами. В каком они состоянии? В каком состоянии гидроэлектростанции, плотины? Что мы об этом знаем? Кто вкладывает деньги?
Чебоксарское водохранилище. Размывается могильник крупного рогатого скота (скот, который погиб от сибирской язвы) на берегу Волги. Кто должен следить за этим? РАО "ЕЭС" деньги не отпускает.
Таких скотомогильников на берегах Волги - 11 000. Если это будет размываться, никто не будет следить, - что это будет? Это будет катастрофа.
В Астраханской области люди пожинают плоды всего этого, потому что все, что попадает в Волгу, оказывается у них, поскольку это низовье Волги.
А что такое для нас Каспийское море? Да это у нас запасы осетровых рыб, это наше колоссальное богатство. Если Каспий будет отравлен, так мы потеряем в экономическом плане колоссальные деньги.
А, кроме того - люди страдают, люди болеют. Люди рождаются с аномалиями.
Марина Катыс: Граждане России не привыкли защищать свои права в суде, а суды не привыкли рассматривать экологические иски. Не хватает многих подзаконных актов. Необходимо привлечение профессиональных юристов для решения экологических проблем. Но главное: в стране нет развитого гражданского общества.
Говорит Вера Мищенко.
Вера Мищенко: Эффективность законодательства не в том, чтобы потом кого-то наказать или возместить ущерб, который уже причинен. Вопрос - в предотвращении.
У нас есть прекрасное законодательство, которое должно было бы способствовать предотвращению всех этих экологических нарушений, предотвращению экологического вреда - закон об экологической экспертизе, положение об оценке воздействий, которое предусматривает участие общественности, общественные слушания, публикации в прессе. Вопрос в том, что все это очень плохо работает. Не только потому, что сами компании нарушают.
Этим нарушениям прямо и косвенно попустительствуют наши власти. Те министерства и ведомства и те чиновники, которые обязаны предоставлять материалы на государственную экологическую экспертизу, публиковать для общественности, они и этого не делают. Министерство природных ресурсов, которое обязано проводить экспертизу каждой лицензии, каждого лицензионного материала - будь то добыча нефти, будь то добыча золота, - оно этого не делает. У нас масса скопилась сейчас документов (и наших собственных, и со всех регионов), что не работает Закон об экспертизе.
Марина Катыс: В России в настоящее время на охрану окружающей природной среды из бюджета тратится менее 0,4 процента. Япония в середине прошлого века вкладывала в природоохранные программы приблизительно столько же, и это едва не привело к экологической катастрофе. В результате была принята национальная экологическая программа, на которую ежегодно выделяется 5 процентов бюджетных средств. И ситуация резко изменилась в лучшую сторону.
О размерах финансовой помощи России со стороны западных стран в области экологии рассказывает Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: На обеспечение ядерной и радиационной безопасности наших опасных атомных станций, которые - признано во всем мире - самые опасные, Европейский союз и Соединенные Штаты Америки за последние 10 лет истратили 2 миллиарда долларов. Об этом очень не любят говорить атомщики.
Совсем недавно на встрече "Большой восьмерки" в Канаде все страны решили выделить России 20 миллиардов долларов на уничтожение химического и ядерного оружия. Чтобы это было сделано безопасно для других стран. Это - тоже экологические траты.
Выступая в Вильнюсе на совещании министров энергетики, министр энергетики Великобритании заявил, что Великобритания выделяет 70 (или 77) миллионов фунтов стерлингов в помощь России, чтобы преодолеть проблемы на Кольском полуострове, и в том числе - двух атомных ледоколов.
Их было бы больше, этих денег. После того, как журналист Пасько стал регулярно публиковать данные о радиоактивном загрязнении, японцы выделили приличную сумму денег (примерно 45 миллионов долларов) для того, чтобы наши построили какое-то сооружение. И говорят: "Мы бы дали вдвое-втрое больше, если бы вы не посадили Пасько в тюрьму".
Та же самая ситуация с делом Никитина. Слава Богу, Верховный Суд признал, что Никитин - никакой не шпион, но тогда же в Норвегии сказали: "Мы готовы вам помочь, но как же мы можем это делать, когда вы сажаете в тюрьму экологических активистов, которые говорят об экологических проблемах, когда вы не пускаете нас посмотреть, как вы тратите эти деньги?"
Масштаб действительно серьезный, и могло бы быть гораздо меньше проблем, если бы мы открыто и честно говорили об этом.
Марина Катыс: По российскому законодательству, информация о состоянии окружающей среды и любая другая экологическая информация, важная для человека, должна регулярно и без специальных запросов распространяться государственными органами и органами местного самоуправления через средства массовой информации. Своевременность информации является одним из условий обеспечения прав граждан.
Однако на практике это не выполняется. В частности, с опозданием на несколько месяцев было сообщено о радиационном загрязнении прибрежных участков реки Дон у Нововоронежской атомной станции в 2000 году, о радиационной обстановке в районе гибели атомной подлодки "Курск" в Баренцевом море в 2000 году, о выбросах радиоактивного йода реакторами Курчатовского института в Москве в феврале 2002 года.
Предоставление неполной, а тем более искаженной экологической информации недопустимо. Тем не менее, Новолипецкий металлургический комбинат занижал количество вредных выбросов своего производства. Результатом стали несколько судебных процессов.
Однако случаев, чтобы по фактам сокрытия экологической информации были возбуждены уголовные дела, не было.
Рассказывает уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Олег Миронов.
Олег Миронов: Есть примеры, когда с предприятий взыскиваются штрафные санкции за нанесенный ущерб, и порой руководители подвергаются дисциплинарным взысканиям.
Но проблема экологии - это не столько правовая проблема, сколько технологическая. Нам нужны безотходные технологии, замкнутые циклы производства. Одними штрафами исправить производство, которое отравляет все, невозможно. Но когда это происходит, то, конечно, санэпидстанции и другие службы должны нести ответственность. Нужно заставить власти думать о замкнутом производстве, когда не было бы вредных выбросов, об очистке сточных.
Я могу привести весьма положительный пример. Я был в Ненецком автономном округе на месторождениях нефти, которую добывает совместная российско-американская компания "Полярное сияние". Я был поражен. Там вообще нефти нет - настолько все экологически продуманно. То есть, есть технологии в мире, но в это нужно вкладывать деньги. В этом и смысл. Наша задача - поставить эти проблемы.
Целлюлозно-бумажный комбинат на берегу Байкала - как отравлял, так и отравляет. Поэтому нужно жестко эти проблемы ставить и добиваться, чтобы эти проблемы решались.
Марина Катыс: И все-таки российским экологам удается отстаивать в судах права людей на компенсацию ущерба здоровью, причиненного экологическими правонарушениями.
Рассказывает Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: Районный судья в Челябинской области принял решение, в соответствии с Конституцией (причем подчеркнул, что Конституция - закон прямого действия в части права на благоприятную окружающую среду), и присудил семье, в которой в результате радиоактивного загрязнения реки Теча (которое произошло в результате деятельности комбината "Маяк"), родился ребенок возмещение ущерба. Для этого нужно было доказать, что физические недостатки, которые возникли в третьем поколении у этого маленького человека, родившегося на берегах загрязненной радионуклеидами реки Теча, связаны с радиацоей. И генетики это однозначно доказали - эти изменения могли быть только связаны с радиацией. Дальше было показано, что во всем регионе единственным источником радиации является комбинат "Маяк". И этой семье было присуждено около 10 000 долларов.
Марина Катыс: Дело по иску к комбинату "Маяк" вела председатель челябинской правозащитной организации "Право на жизнь" юрист Анна Ильина. В течение 4 лет она выиграла несколько судов по иску родителей девятилетнего Дениса.
Говорит директор Института эколого-правовых проблем "Экоюрист"
Вера Мищенко:
Вера Мищенко: В нашей стране практически не финансируется защита экологических прав человека. Огромная масса юристов работает бесплатно и вынуждена обращаться за западным финансированием, что, в общем-то, не всем нравится. И нам самим иногда не нравится.
В случае по Челябинску, когда было выиграно дело в защиту прав ребенка - жертвы радиации в третьем поколении, юрист Анна Ильина выступала бесплатно. Мы, институт "Экоюрис", помогали ей бесплатно. Никто не хотел в этой стране, в России, заплатить за генетическую экспертизу, которая стоит каких-то денег. Поэтому чуть ли ни приостановился судебный процесс, и юрист вынуждена была по нашей рекомендации обратиться к западным фондам и получить эти несчастные 300 или 400 у.е., чтобы заплатить экспертам. Хотя на самом деле экспертиза стоит очень дорого.
К сожалению, наш консультационный центр в Институте "Экоюрис", который работает и для москвичей, и для приезжающих, финансировался голландской королевой. Здесь мы не могли найти деньги. Только после этого московское правительство выделило нам по конкурсу крошечную сумму. А сейчас опять наши юристы работают бесплатно.
Марина Катыс: При этом люди, как правило, подают иски о компенсации морального ущерба, так как это не требует проведения сложнейших медицинских экспертиз.
Говорит президент Центра экологической политики России Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: Очень трудно связать какое-то заболевание с каким-то конкретным действием предприятия. Гораздо проще показать, что человек - страдает, а страдает он от того, что изменена обстановка, от того, что ему пришлось переехать с детьми из одного места в другое.
Моральный ущерб не требует таких справок, которые требуются для доказательства материального ущерба. И поэтому нам приходится идти по пути морального ущерба.
Наше законодательство - очень продвинутое в отношении экологии.
Ни в одной стране в Уголовном кодексе нет главы, посвященной экологии. У нас есть глава, посвященная экологическим преступлениям. В Административном кодексе - около 40 статей связано с экологическими правонарушениями.
Дело заключается в правоприменении. А почему правоприменение страдает? Нет гражданского общества.
Марина Катыс: В настоящее время существует лишь одно дело, выигранное в Европейском суде по правам человека российским гражданином. Оно называлось "Гражданин Бурдов против Российской Федерации".
Рассказывает уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Олег Миронов.
Олег Миронов: Первое дело, в котором Европейский суд признал вину государства - это Бурдов, участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Он обратился в наши суды о возмещении нанесенного ему вреда здоровью. Российские суды вынесли решение в его пользу, но это решение судов не исполнялось, и Бурдов обратился в Европейский суд по правам человека - "Гражданин Бурдов против Российской Федерации".
Этот процесс был выигран, и в решении Европейского суда было сказано, что государство должно выполнять свои обязательства перед собственными гражданами. Бурдову было выплачено все, что полагалось по решению наших, российских судов, плюс к этому - компенсация за моральный ущерб.
Решения Европейского суда имеют значение не только для конкретного гражданина. Нужно приводить законодательство и правоприменительную практику страны в соответствие с решениями Европейского суда.
Но это очень сложно - доказать, что ущерб здоровью или заболевание вызвано теми или иными вещами. И я предложил подумать о принятии и разработке Экологического кодекса, чтобы все нормы были собраны в одном нормативном акте. У нас же десятки и сотни нормативных актов. Нормальный человек никогда ничего не найдет. Нужно систематизировать законодательство.
Марина Катыс: В России в условиях постоянного превышения нормативов содержания вредных веществ в атмосферном воздухе проживает около 20 миллионов человек. Около 400 000 детей могут иметь проблемы с обучением в школе в связи с повышенным содержанием свинца в атмосферном воздухе. В частности в Москве на каждого жителя в год приходится по 220 килограммов вредных веществ, выброшенных в атмосферу.