Ведущая Марина Катыс
В свое время президент Академии наук Советского Союза Александров говорил, что реактор РБМК (реактор большой мощности канальный) можно поставить даже на Красной площади в Москве. Но поставили его в Чернобыле. В этом смысле Москве просто повезло, потому что атомщики были совершенно искренне убеждены в безопасности этого типа реакторов.
Воронежу, похоже, повезло в меньшей степени. В тридцати километрах от города была построена первая в России атомная электростанция, реакторы которой уже практически выработали своей ресурс и в течение двух лет должны быть остановлены.
Еще в 1979 году появился другой проект - построить в Воронеже, в восьми километрах от исторического центра города, первую в мире атомную станцию теплоснабжения. Тогда жители Воронежа выступили с резким протестом, провели референдум и добились прекращения строительства. Однако этой осенью, одновременно с началом в Воронеже отопительного сезона, представители городских властей вновь заговорили о реанимации проекта строительства атомной станции теплоснабжения.
Об истории строительства рассказывает наш воронежский корреспондент Михаил Жеребятьев.
Михаил Жеребятьев:
В 1979 году, по решению союзного Совмина, на окраине Воронежа развернулось строительство атомной котельной. В ту пору проект АСТ-500, разработанный НИИ атомной промышленности в Горьком, собирались растиражировать по всему СССР. Через десять лет на волне гласности демократическая общественность Воронежа потребовала от местных властей отказаться от достройки объекта, который вызывал тревогу горожан, и власти санкционировали проведение плебисцита. 15 мая 1990 года в Воронеже прошел референдум о судьбе атомной кочегарки. 96 процентов проголосовало за строительство и реконструкцию ТЭЦ и котельных установок без строительства атомной станции. Но даже после референдума, вплоть до конца 1992 года, на станции продолжались строительные работы.
Российский энергетический кризис образца 2000 года привел к активизации деятельности Росэнергоатома на воронежском направлении. Концерн вновь предложил городу свои услуги. Два миллиарда рублей на достройку атомной котельной. Еще один миллиард - на развитие инфраструктуры теплосетей - город и область должны раздобыть сами.
При этом до сих пор остаются не проясненными принципиальные вопросы как экономического, так и экологического порядка. Например, в чьей собственности будет находиться объект, на каких условиях город станет потреблять производимое станцией тепло? Ведь если АСТ является ядерным объектом, значит, по действующим нормативам, он должен располагаться на расстоянии тридцати километров от крупных населенных пунктов.
Наиболее активные сторонники проекта в Воронеже намерены после декабрьских выборов мэра аннулировать в судебном порядке итоги референдума десятилетней давности под предлогом того, что население голосовало не против АСТ, а за развитие сети котельных.
Марина Катыс:
Чтобы хоть немного прояснить позицию представителей местных властей, я позвонила заместителю председателя муниципального совета Воронежа Вячеславу Бачурину. Вячеслав Иванович согласился, что в настоящее время никакого дефицита теплоснабжения в Воронеже нет. Это объясняется экономическим спадом и тем, что большинство крупных предприятий города не работает. Однако в будущем, когда в области начнется экономический подъем, тепла будет не хватать.
- Вас не смущает то, что это первая в мире тепловая атомная станция и не было пробных моделей, и сразу строится в центре города?
Вячеслав Бачурин:
Это - надуманное: что она первая в мире. В Томске-27, или как там, 67, есть такая станция уже опытная, которая работает. Но ведь что в атомной станции самое главное? Это реактор. А реактор этот - вот на той же курской атомной лодке подводной. Но ведь он же не взорвался. В экстремальной ситуации он же не взорвался, правда? Но только это реактор, мощность которого уменьшена в десять раз. То есть, надежность его увеличивается в десять раз.
Марина Катыс:
Большинство специалистов, к которым я обращалась, не усматривают прямой зависимости между уменьшением мощности реактора и повышением его надежности. Но вполне возможно, у Вячеслава Ивановича есть другие источники информации.
Президент Центра экологической политики России, член-корреспондент Российской Академии наук Алексей Яблоков считает, что воронежская атомная станция теплоснабжения не имеет аналогов.
Алексей Яблоков:
Нигде в мире никаких атомных станций теплоснабжения нет. Ближайший аналог - это использование промышленных реакторов по производству плутония в Томске-7 для отопления жилых кварталов. Атомной станции теплоснабжения, специально сделанной, нигде не существует, нигде. Это первый проект.
Марина Катыс:
Это же подтверждает и профессор Станислав Кадменский.
Станислав Кадменский: Предполагалось вначале построить около четырех атомных станций такого типа. В докладной записке по этому поводу писалось, что в качестве мест размещения этих станция полезно взять Подмосковье, потому что Москва имеет дефицит тепла, с этим не справляются обычные котельные, связанные с газом или углем. И даже в политическом смысле было полезно одну из первых станций построить в Подмосковье. Но, естественно, этот проект не был реализован, и первые две станции начала строить одну в Горьком, в Нижнем Новгороде, и другую - в Воронеже.
В Горьком после победы Немцова на выборах строительство было прекращено, и станция была полностью перепрофилирована. В Воронеже эта станция строилась, и хотя в Воронеже был референдум, тем не менее, строительство станции не было прекращено.
Марина Катыс:
И одна из причин этого - неприязненное отношение воронежских властей к экологам. Вячеслав Бачурин просто считает их малограмотными людьми и надеется, что в данном случае Воронежская область последует примеру Франции.
Вячеслав Бачурин:
Во Франции взяли - и законодательно этих экологов убрали. А о будущем надо судить по конечному результату. Конечный результат экологов - вернуться к первобытному строю. Вернадского надо им читать больше. Им все вредно. А разве еда не вредна, если переешь? Да? А разве перепьешь - не вредно? А разве куришь - не вредно?
В чем оптимизация заключается? Максимум удовольствия при минимальных затратах, да?
Марина Катыс:
Против такого принципа оптимизации всех процессов трудно что-либо возразить, однако, господин Бачурин удивительно напоминает мне одного из персонажей братьев Стругацких, а именно - профессора, работавшего научным консультантом в Институте Чародейства и Волшебства.
Что же касается стоимости строительства в Воронеже атомной станции теплоснабжения, то в настоящее время вопрос этот еще окончательно не решен. По мнению Вячеслава Бачурина, проект потребует...
Вячеслав Бачурин:
Наверное, со всеми пересчетами - около 3 миллиардов.
Марина Катыс:
Это деньги из федерального бюджета, или местный бюджет тоже участвует?
Вячеслав Бачурин:
Ну, это как мы договоримся. Если, как вы говорите, это эксперимент, который нужен для всей страны, и вся страна должна заботиться об этом. Если это наша проблема, воронежская, ну, надо собираться воронежским... Но тогда мы с этой атомной станции должны всю энергию тратить только на Воронеж. И никакие нам ни налоги не надо на эту станцию платить... Понимаете? Чтобы нам поборы потом с атомной станции не делали.
Марина Катыс:
То есть - вы хотите сказать, что еще окончательно вопрос финансирования не решен?
Вячеслав Бачурин:
Ну, он решался. Решался - как? Можно финансировать: Воронеж, допустим, Минатом и бюджет страны. Вот так. На троих поделить вот эти все расходы.
Потому что, ну, вы поймите: Воронеж один никогда такое строительство не потянет. О чем там говорить? Это надо опять растягивать на десять лет. А ее надо достраивать за два с половиной года.
Марина Катыс:
То есть - 2003 год.
Вячеслав Бачурин:
Да, чтобы на следующие выборы были уже с теплом. Потому что атомная станция дает сто миллионов долларов экономии. Один миллиард кубических метров газа. Представляете, что это такое? Один миллиард кубических метров газа.
Марина Катыс:
Экономия природного газа - это, конечно, хорошо, хотя для начала вполне можно было бы ограничиться ремонтом городских теплосетей, потери тепла в которых в настоящее время превышают 50 процентов.
Вот что говорит по этому поводу академик Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков:
Нововоронежская атомная станция - это самая старая атомная станция в России, ну, если не говорить об Обнинской, которая там была экспериментальной. На ней стоят два атомных реактора, выведенных из строя чуть ли не 12 лет тому назад. Сейчас Минатом принял такое решение в правительстве - продлить жизнь существующих реакторов.
Были несколько комиссий, экспертных групп с МАГАТЭ (это Международное агентство по атомной энергии, которое отличается тем, что никогда не давало никаких заключений о закрытии атомных станций). Эксперты МАГАТЭ сказали: "Никакими переделками довести их безопасность до уровня приемлемой западной безопасности невозможно".
Марина Катыс:
Вся эта затея с атомной станцией теплоснабжения, это вызвано дефицитом энергии в этом регионе? Почему, собственно, вдруг вот заговорили о необходимости строительства именно атомной станции теплоснабжения? Что, Воронеж не может отапливаться иными способами?
Алексей Яблоков:
Анализ теплосетей показал ужасное состояние теплосетей. Буквально вчера я говорил со своими коллегами из Воронежа. В теплосетях пропадает до половины тепла, которое посылается в эти теплосети.
Нормальное хозяйственное решение - отремонтировать теплосети. Это сохранит половину тепла, которое сейчас тратится. И никакой станции теплоснабжения не нужно. Это будет стоить, наверное, раз в десять дешевле, чем строительство атомной станции теплоснабжения.
Марина Катыс:
Кстати, в оценке стоимости строительства академик Алексей Яблоков значительно расходится с заместителем председателя муниципального совета Воронежа Вячеславом Бачуриным.
Продолжает Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков:
Она будет даже дороже, чем обычная атомная станция. Значит, тогда получается, что строительство обычной атомной станции - это, как раз вот, два-три миллиарда долларов. Долларов, а не рублей!
Марина Катыс:
Это же огромные затраты. Разве может руководство Воронежской области участвовать в столь дорогом проекте?
Алексей Яблоков:
Нет, конечно. Мы знаем, что в Воронеж несколько раз приезжал Адамов. Мы знаем, что губернатор Воронежской области Шабанов является самым "про-ядерным" губернатором во всей России. Они хотят убедить нас, что есть деньги, что можно начать строительство. А когда начнется строительство, то у них будет аргумент: ну, строительство же начато. Дайте-ка нам еще денежки для продолжения этого строительства. Это - типичный, советского типа, подход.
Марина Катыс:
Они хотели бы завершить строительство атомной станции теплоснабжения и запустить ее в работу к 2003 году. Это вообще реально?
Алексей Яблоков:
Это абсолютно нереально, 2003 год. У меня в этой связи только одна... в 2003 году кончается срок службы вот этих самых атомных реакторов старых, которые у них есть. Вот это вот 2002-2003 годы. Вот это я знаю.
Марина Катыс:
Но не надо забывать, что реальная стоимость данного проекта должна включать в себя и утилизацию отходов. По мнению экспертов, кажущаяся дешевизна атомной энергии в России объясняется именно тем, что Минатом в своих расчетах не учитывает стоимость утилизации отработавшего ядерного топлива. Впрочем, муниципальные власти Воронежа это не смущает.
Вот что говорит по этому поводу заместитель председателя муниципального совета Вячеслав Бачурин.
Вячеслав Бачурин:
Над этими проблемами работает не только Воронеж, а весь мир. И все подводные лодки... А их сколько у нас? 150. Ведь утилизируются, и тем более, сейчас сокращается подводный флот. Утилизируются.
Ну, еще на одну лодку будет больше. Ну, и что? Это проблема? Это просто искусственно раздувают проблему и заостряют на ней внимание.
Марина Катыс:
С этим не согласен профессор Воронежского университета физик-ядерщик Станислав Кадменский.
Станислав Кадменский:
Эта станция заменяет обычное топливо (газ, мазут) на атомное топливо. Когда ее начинали стоить, атомное топливо было довольно дешевым, и казалось, что оно экономично. Сейчас атомное топливо имеет достаточно высокую цену. Сама рентабельность экономическая таких котельных, она под очень сильным вопросом.
Весь мир отапливается не атомной энергетикой. Весь мир отапливается обычным топливом. В Америке по датским проектам построены тепловые станции на угле, которые достаточно экологически чисты в том смысле, что там есть подготовка топлива к сгоранию, фильтры... Обогревается западный мир весь - обычным топливом.
Марина Катыс:
Не смущают местные власти и результаты проведенного десять лет назад референдума.
Продолжает профессор Кадменский.
Станислав Кадменский:
Больше 90 процентов участвующих в референдуме высказались против атомной станции. На время ее строительство было прекращено, хотя не полостью. Это был первый референдум, может быть, такого характера в России, но он прошел полностью в рамках закона.
Сейчас нам объясняют, что когда проходил референдум, закона о референдумах не было...
Марина Катыс:
Пробовали ваши общественные организации обращаться в Верховный суд с требованием прекратить строительство?
Станислав Кадменский:
Нет. Дело в том, что в нашей стране это, конечно, все очень неэффективно. Такие обращения, они хороши для того, чтобы изобразить некую позу или позицию или привлечь к себе внимание. Всерьез это не работает.
Марина Катыс:
Хотя, как убежден академик Яблоков, результаты прошедшего референдума может отменить только другой референдум.
Алексей Яблоков:
Недавно Путин, говоря о строительстве ростовской атомной станции, сказал: "Ну, конечно, нельзя строить станцию, если нет полного согласия населения". Что-то в этом роде он сказал.
Результаты референдума могут быть отменены только референдумом, а ничем другим. Конечно, в 1990 году не было закона о референдумах. Закон о референдумах появился в 1995 году, но все-таки, поскольку референдум проходил, то у нас есть мощное основание говорить: народ против, народ не даст построить эту самую станцию.
Марина Катыс:
Тем более что неоднократно прерывавшийся процесс строительства станции привел к неизбежным в этом случае погрешностям в технологии этого строительства, а оборудование коммуникации за прошедшее десятилетие успели морально устареть. Кроме того, в ходе строительства в проект были внесены значительные изменения, что, с точки зрения профессора Станислава Кадменского, просто недопустимо при строительстве ядерных объектов.
Станислав Кадменский:
С позиций разумного развития атомной энергетики, должна быть такая последовательность: вначале такой тип станции строится в каком-нибудь городе, атомном городе типа Ново-Воронежа нашего, например, где этот вариант отрабатывается, получается опыт, а потом уже эта станция начинает тиражироваться внутрь крупных населенных пунктов.
Дело в том, что по объективным причинам атомная станция теплоснабжения должна быть достаточно близко к объекту, который она теплоснабжает, иначе большие потери тепла на трассах, и так далее. Вот наша атомная станция должна быть, ну, примерно, в восьми километрах от центра города.
Но, с другой стороны, эти станции по своей структуре аналогов полных не имели. Говорят, что аналогами этих станций были реакторы на атомных подводных лодках. Приводили нам в качестве аналога реактор ВК-50, который работал или работает в Димитровграде, но режим работы ВК-50 - кипящий, а вот реактор, который строится в Воронеже - не кипящий. Там разница в давлениях, а поэтому там разница и в тепловых режимах и так далее. Станция, как экспериментальная, первая в мире станция строилась без апробирования в полном варианте...
Мы выяснили массу деталей, связанных с нарушением экологических норм, технологических положений. А самое важное, что в процессе строительства началось изменение проекта, что, конечно, на нас произвело просто потрясающее впечатление. Это не консервная фабрика, где можно один бак заменить на другой. А изменение режима в процессе строительства - это просто трагическая ситуация, я считаю, для строительства первого в мире объекта такого класса.
Марина Катыс:
Кроме того, строительство атомной станции теплоснабжения в жилом районе города, да еще менее чем в километре от водохранилища, является прямым нарушением российского законодательства.
Слово академику Алексею Яблокову.
Алексей Яблоков:
Станция теплоснабжения находится в восьми километрах от центра Воронежа. Ну, смешно это вообще говорить о том, что можно строить атомный реактор в восьми километрах от центра миллионного города. Это запрещено всеми существующими нормами. Запрещено.
У нас есть закон об атомной энергии, закон о радиационной безопасности. Есть закон об охране окружающей природной среды, где прописаны... Есть нормы и правила, как строить атомные станции. Она стоит на берегу Цымлянского водохранилища (федерального значения водоем). Нельзя строить атомные станции на берегу федеральных водоемов.
Марина Катыс:
Однако атомные станции теплоснабжения все же несколько отличаются от обычных атомных электростанций.
О принципиальных отличиях этих объектов рассказывает профессор Станислав Кадменский.
Станислав Кадменский:
Первое отличие это то, что эти станции находятся внутри больших городов. Второе отличие состоит в том, что водяные реакторы базовой станции, которой является Нововоронежская станция, эти реакторы довольно последовательно и интенсивно отрабатывались в этих городах. А потом постепенно тиражировались в другие города и в другие объекты.
Ничего подобного в станции теплоснабжения, атомной станции, мы не увидели. Она сразу начала строиться в городе Воронеже.
Вообще говоря, она по своей конструкции безопаснее, нежели станция электрическая. Она менее мощная, она содержит большее число контуров, ну, и так далее. Ну, и, конечно, отличия есть и в самих процессах, которые происходят в атомных реакторах, да и во всех теплосистемах, а не только в теплосистемах реакторов. Они - другие. Безопасность усилена тем, что - трехконтурная система. (В атомных станциях электрических - двухконтурная система.)
Тем не менее, первую в мире станцию под эксплуатацию строить в городе нельзя. В процессе строительства проект интенсивно дорабатывался и менялся, что, вообще говоря, ни в какие ворота не лезет.
Это опасный объект.
Марина Катыс:
Но ведь в Российской Федерации существует Госатомнадзор, в обязанности которого входит именно наблюдение за соблюдением всех норм, гарантирующих безопасность эксплуатации ядерных объектов.
Почему этот орган не обращает внимания на строительство в Воронеже? Об этом я беседую с президентом Центра экологической политики России академиком Яблоковым.
Сейчас, в принципе, за всеми процессами, связанными со строительством Министерства по атомной энергии, наблюдает Госатомнадзор. Почему он не высказывает никаких мнений по поводу строительства атомной станции теплоснабжения в городе Воронеже?
Алексей Яблоков:
Госатомнадзор находится сейчас в очень сложном положении. На него ведется колоссальная атака. Уничтожение Госкомэкологии и Лесной службы - это только начало. Сейчас у Госатомнадзора, по проекту закона, который прошел уже правительственное обсуждение и находится в Думе, пытаются отобрать лицензирование и контроль. Сейчас лицензирование атомных объектов это прерогатива Госатомнадзора. Контроль за атомными объектами - тоже. Ну, естественно, для этого он и создан.
Поправкой к закону об атомной энергии, которая сейчас находится в Госдуме, эти функции передаются Минатому. Так же, как это было сделано в 1995 году, функции контроля Госатомнадзора за военными реакторами были переданы Минобороны.
Они хотят его обескровить, этот Госатомнадзор, а потом превратить его в управление Минатома.
Марина Катыс:
Вы хотите сказать, что повторяется ситуация, когда Министерству природных ресурсов доверили функции контроля за собственной деятельностью? То же самое будет с Министерством по атомной энергии, которое будет контролировать свою деятельность?
Алексей Яблоков:
Ну, конечно, это схема та же самая.
Марина Катыс:
Неужели руководство России не понимает, что закрытие Госатомнадзора, независимого ведомства, контролирующего все атомные объекты страны, приведет в довольно негативной реакции на Западе?
Алексей Яблоков:
Конечно, Запад не промолчит. Я даже думаю, что МАГАТЭ выступит против.
Кстати говоря, когда этот вопрос только начал обсуждаться, вы знаете, кто выступил за сохранение Госатомнадзора самым решительным образом? Министерство иностранных дел наше.
Марина Катыс:
В заключение приведу несколько строк из книги Алексея Яблокова "Миф о безопасности ядерных энергетических установок".
"В среднем на планете ежегодно один человек из миллиона подвергается риску погибнуть от удара молнии. Этот риск равен 10 в -6 степени и считается приемлемым для техногенных аварий. По мнению заместителя Генерального директора МАГАТЭ господина Мурогова, если в мире будет 1 000 работающих реакторов, то каждые десять лет на атомных станциях с достаточно большой вероятностью будут случаться тяжелые аварии. Сейчас в мире работают 440 атомных реакторов".
В свое время президент Академии наук Советского Союза Александров говорил, что реактор РБМК (реактор большой мощности канальный) можно поставить даже на Красной площади в Москве. Но поставили его в Чернобыле. В этом смысле Москве просто повезло, потому что атомщики были совершенно искренне убеждены в безопасности этого типа реакторов.
Воронежу, похоже, повезло в меньшей степени. В тридцати километрах от города была построена первая в России атомная электростанция, реакторы которой уже практически выработали своей ресурс и в течение двух лет должны быть остановлены.
Еще в 1979 году появился другой проект - построить в Воронеже, в восьми километрах от исторического центра города, первую в мире атомную станцию теплоснабжения. Тогда жители Воронежа выступили с резким протестом, провели референдум и добились прекращения строительства. Однако этой осенью, одновременно с началом в Воронеже отопительного сезона, представители городских властей вновь заговорили о реанимации проекта строительства атомной станции теплоснабжения.
Об истории строительства рассказывает наш воронежский корреспондент Михаил Жеребятьев.
Михаил Жеребятьев:
В 1979 году, по решению союзного Совмина, на окраине Воронежа развернулось строительство атомной котельной. В ту пору проект АСТ-500, разработанный НИИ атомной промышленности в Горьком, собирались растиражировать по всему СССР. Через десять лет на волне гласности демократическая общественность Воронежа потребовала от местных властей отказаться от достройки объекта, который вызывал тревогу горожан, и власти санкционировали проведение плебисцита. 15 мая 1990 года в Воронеже прошел референдум о судьбе атомной кочегарки. 96 процентов проголосовало за строительство и реконструкцию ТЭЦ и котельных установок без строительства атомной станции. Но даже после референдума, вплоть до конца 1992 года, на станции продолжались строительные работы.
Российский энергетический кризис образца 2000 года привел к активизации деятельности Росэнергоатома на воронежском направлении. Концерн вновь предложил городу свои услуги. Два миллиарда рублей на достройку атомной котельной. Еще один миллиард - на развитие инфраструктуры теплосетей - город и область должны раздобыть сами.
При этом до сих пор остаются не проясненными принципиальные вопросы как экономического, так и экологического порядка. Например, в чьей собственности будет находиться объект, на каких условиях город станет потреблять производимое станцией тепло? Ведь если АСТ является ядерным объектом, значит, по действующим нормативам, он должен располагаться на расстоянии тридцати километров от крупных населенных пунктов.
Наиболее активные сторонники проекта в Воронеже намерены после декабрьских выборов мэра аннулировать в судебном порядке итоги референдума десятилетней давности под предлогом того, что население голосовало не против АСТ, а за развитие сети котельных.
Марина Катыс:
Чтобы хоть немного прояснить позицию представителей местных властей, я позвонила заместителю председателя муниципального совета Воронежа Вячеславу Бачурину. Вячеслав Иванович согласился, что в настоящее время никакого дефицита теплоснабжения в Воронеже нет. Это объясняется экономическим спадом и тем, что большинство крупных предприятий города не работает. Однако в будущем, когда в области начнется экономический подъем, тепла будет не хватать.
- Вас не смущает то, что это первая в мире тепловая атомная станция и не было пробных моделей, и сразу строится в центре города?
Вячеслав Бачурин:
Это - надуманное: что она первая в мире. В Томске-27, или как там, 67, есть такая станция уже опытная, которая работает. Но ведь что в атомной станции самое главное? Это реактор. А реактор этот - вот на той же курской атомной лодке подводной. Но ведь он же не взорвался. В экстремальной ситуации он же не взорвался, правда? Но только это реактор, мощность которого уменьшена в десять раз. То есть, надежность его увеличивается в десять раз.
Марина Катыс:
Большинство специалистов, к которым я обращалась, не усматривают прямой зависимости между уменьшением мощности реактора и повышением его надежности. Но вполне возможно, у Вячеслава Ивановича есть другие источники информации.
Президент Центра экологической политики России, член-корреспондент Российской Академии наук Алексей Яблоков считает, что воронежская атомная станция теплоснабжения не имеет аналогов.
Алексей Яблоков:
Нигде в мире никаких атомных станций теплоснабжения нет. Ближайший аналог - это использование промышленных реакторов по производству плутония в Томске-7 для отопления жилых кварталов. Атомной станции теплоснабжения, специально сделанной, нигде не существует, нигде. Это первый проект.
Марина Катыс:
Это же подтверждает и профессор Станислав Кадменский.
Станислав Кадменский: Предполагалось вначале построить около четырех атомных станций такого типа. В докладной записке по этому поводу писалось, что в качестве мест размещения этих станция полезно взять Подмосковье, потому что Москва имеет дефицит тепла, с этим не справляются обычные котельные, связанные с газом или углем. И даже в политическом смысле было полезно одну из первых станций построить в Подмосковье. Но, естественно, этот проект не был реализован, и первые две станции начала строить одну в Горьком, в Нижнем Новгороде, и другую - в Воронеже.
В Горьком после победы Немцова на выборах строительство было прекращено, и станция была полностью перепрофилирована. В Воронеже эта станция строилась, и хотя в Воронеже был референдум, тем не менее, строительство станции не было прекращено.
Марина Катыс:
И одна из причин этого - неприязненное отношение воронежских властей к экологам. Вячеслав Бачурин просто считает их малограмотными людьми и надеется, что в данном случае Воронежская область последует примеру Франции.
Вячеслав Бачурин:
Во Франции взяли - и законодательно этих экологов убрали. А о будущем надо судить по конечному результату. Конечный результат экологов - вернуться к первобытному строю. Вернадского надо им читать больше. Им все вредно. А разве еда не вредна, если переешь? Да? А разве перепьешь - не вредно? А разве куришь - не вредно?
В чем оптимизация заключается? Максимум удовольствия при минимальных затратах, да?
Марина Катыс:
Против такого принципа оптимизации всех процессов трудно что-либо возразить, однако, господин Бачурин удивительно напоминает мне одного из персонажей братьев Стругацких, а именно - профессора, работавшего научным консультантом в Институте Чародейства и Волшебства.
Что же касается стоимости строительства в Воронеже атомной станции теплоснабжения, то в настоящее время вопрос этот еще окончательно не решен. По мнению Вячеслава Бачурина, проект потребует...
Вячеслав Бачурин:
Наверное, со всеми пересчетами - около 3 миллиардов.
Марина Катыс:
Это деньги из федерального бюджета, или местный бюджет тоже участвует?
Вячеслав Бачурин:
Ну, это как мы договоримся. Если, как вы говорите, это эксперимент, который нужен для всей страны, и вся страна должна заботиться об этом. Если это наша проблема, воронежская, ну, надо собираться воронежским... Но тогда мы с этой атомной станции должны всю энергию тратить только на Воронеж. И никакие нам ни налоги не надо на эту станцию платить... Понимаете? Чтобы нам поборы потом с атомной станции не делали.
Марина Катыс:
То есть - вы хотите сказать, что еще окончательно вопрос финансирования не решен?
Вячеслав Бачурин:
Ну, он решался. Решался - как? Можно финансировать: Воронеж, допустим, Минатом и бюджет страны. Вот так. На троих поделить вот эти все расходы.
Потому что, ну, вы поймите: Воронеж один никогда такое строительство не потянет. О чем там говорить? Это надо опять растягивать на десять лет. А ее надо достраивать за два с половиной года.
Марина Катыс:
То есть - 2003 год.
Вячеслав Бачурин:
Да, чтобы на следующие выборы были уже с теплом. Потому что атомная станция дает сто миллионов долларов экономии. Один миллиард кубических метров газа. Представляете, что это такое? Один миллиард кубических метров газа.
Марина Катыс:
Экономия природного газа - это, конечно, хорошо, хотя для начала вполне можно было бы ограничиться ремонтом городских теплосетей, потери тепла в которых в настоящее время превышают 50 процентов.
Вот что говорит по этому поводу академик Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков:
Нововоронежская атомная станция - это самая старая атомная станция в России, ну, если не говорить об Обнинской, которая там была экспериментальной. На ней стоят два атомных реактора, выведенных из строя чуть ли не 12 лет тому назад. Сейчас Минатом принял такое решение в правительстве - продлить жизнь существующих реакторов.
Были несколько комиссий, экспертных групп с МАГАТЭ (это Международное агентство по атомной энергии, которое отличается тем, что никогда не давало никаких заключений о закрытии атомных станций). Эксперты МАГАТЭ сказали: "Никакими переделками довести их безопасность до уровня приемлемой западной безопасности невозможно".
Марина Катыс:
Вся эта затея с атомной станцией теплоснабжения, это вызвано дефицитом энергии в этом регионе? Почему, собственно, вдруг вот заговорили о необходимости строительства именно атомной станции теплоснабжения? Что, Воронеж не может отапливаться иными способами?
Алексей Яблоков:
Анализ теплосетей показал ужасное состояние теплосетей. Буквально вчера я говорил со своими коллегами из Воронежа. В теплосетях пропадает до половины тепла, которое посылается в эти теплосети.
Нормальное хозяйственное решение - отремонтировать теплосети. Это сохранит половину тепла, которое сейчас тратится. И никакой станции теплоснабжения не нужно. Это будет стоить, наверное, раз в десять дешевле, чем строительство атомной станции теплоснабжения.
Марина Катыс:
Кстати, в оценке стоимости строительства академик Алексей Яблоков значительно расходится с заместителем председателя муниципального совета Воронежа Вячеславом Бачуриным.
Продолжает Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков:
Она будет даже дороже, чем обычная атомная станция. Значит, тогда получается, что строительство обычной атомной станции - это, как раз вот, два-три миллиарда долларов. Долларов, а не рублей!
Марина Катыс:
Это же огромные затраты. Разве может руководство Воронежской области участвовать в столь дорогом проекте?
Алексей Яблоков:
Нет, конечно. Мы знаем, что в Воронеж несколько раз приезжал Адамов. Мы знаем, что губернатор Воронежской области Шабанов является самым "про-ядерным" губернатором во всей России. Они хотят убедить нас, что есть деньги, что можно начать строительство. А когда начнется строительство, то у них будет аргумент: ну, строительство же начато. Дайте-ка нам еще денежки для продолжения этого строительства. Это - типичный, советского типа, подход.
Марина Катыс:
Они хотели бы завершить строительство атомной станции теплоснабжения и запустить ее в работу к 2003 году. Это вообще реально?
Алексей Яблоков:
Это абсолютно нереально, 2003 год. У меня в этой связи только одна... в 2003 году кончается срок службы вот этих самых атомных реакторов старых, которые у них есть. Вот это вот 2002-2003 годы. Вот это я знаю.
Марина Катыс:
Но не надо забывать, что реальная стоимость данного проекта должна включать в себя и утилизацию отходов. По мнению экспертов, кажущаяся дешевизна атомной энергии в России объясняется именно тем, что Минатом в своих расчетах не учитывает стоимость утилизации отработавшего ядерного топлива. Впрочем, муниципальные власти Воронежа это не смущает.
Вот что говорит по этому поводу заместитель председателя муниципального совета Вячеслав Бачурин.
Вячеслав Бачурин:
Над этими проблемами работает не только Воронеж, а весь мир. И все подводные лодки... А их сколько у нас? 150. Ведь утилизируются, и тем более, сейчас сокращается подводный флот. Утилизируются.
Ну, еще на одну лодку будет больше. Ну, и что? Это проблема? Это просто искусственно раздувают проблему и заостряют на ней внимание.
Марина Катыс:
С этим не согласен профессор Воронежского университета физик-ядерщик Станислав Кадменский.
Станислав Кадменский:
Эта станция заменяет обычное топливо (газ, мазут) на атомное топливо. Когда ее начинали стоить, атомное топливо было довольно дешевым, и казалось, что оно экономично. Сейчас атомное топливо имеет достаточно высокую цену. Сама рентабельность экономическая таких котельных, она под очень сильным вопросом.
Весь мир отапливается не атомной энергетикой. Весь мир отапливается обычным топливом. В Америке по датским проектам построены тепловые станции на угле, которые достаточно экологически чисты в том смысле, что там есть подготовка топлива к сгоранию, фильтры... Обогревается западный мир весь - обычным топливом.
Марина Катыс:
Не смущают местные власти и результаты проведенного десять лет назад референдума.
Продолжает профессор Кадменский.
Станислав Кадменский:
Больше 90 процентов участвующих в референдуме высказались против атомной станции. На время ее строительство было прекращено, хотя не полостью. Это был первый референдум, может быть, такого характера в России, но он прошел полностью в рамках закона.
Сейчас нам объясняют, что когда проходил референдум, закона о референдумах не было...
Марина Катыс:
Пробовали ваши общественные организации обращаться в Верховный суд с требованием прекратить строительство?
Станислав Кадменский:
Нет. Дело в том, что в нашей стране это, конечно, все очень неэффективно. Такие обращения, они хороши для того, чтобы изобразить некую позу или позицию или привлечь к себе внимание. Всерьез это не работает.
Марина Катыс:
Хотя, как убежден академик Яблоков, результаты прошедшего референдума может отменить только другой референдум.
Алексей Яблоков:
Недавно Путин, говоря о строительстве ростовской атомной станции, сказал: "Ну, конечно, нельзя строить станцию, если нет полного согласия населения". Что-то в этом роде он сказал.
Результаты референдума могут быть отменены только референдумом, а ничем другим. Конечно, в 1990 году не было закона о референдумах. Закон о референдумах появился в 1995 году, но все-таки, поскольку референдум проходил, то у нас есть мощное основание говорить: народ против, народ не даст построить эту самую станцию.
Марина Катыс:
Тем более что неоднократно прерывавшийся процесс строительства станции привел к неизбежным в этом случае погрешностям в технологии этого строительства, а оборудование коммуникации за прошедшее десятилетие успели морально устареть. Кроме того, в ходе строительства в проект были внесены значительные изменения, что, с точки зрения профессора Станислава Кадменского, просто недопустимо при строительстве ядерных объектов.
Станислав Кадменский:
С позиций разумного развития атомной энергетики, должна быть такая последовательность: вначале такой тип станции строится в каком-нибудь городе, атомном городе типа Ново-Воронежа нашего, например, где этот вариант отрабатывается, получается опыт, а потом уже эта станция начинает тиражироваться внутрь крупных населенных пунктов.
Дело в том, что по объективным причинам атомная станция теплоснабжения должна быть достаточно близко к объекту, который она теплоснабжает, иначе большие потери тепла на трассах, и так далее. Вот наша атомная станция должна быть, ну, примерно, в восьми километрах от центра города.
Но, с другой стороны, эти станции по своей структуре аналогов полных не имели. Говорят, что аналогами этих станций были реакторы на атомных подводных лодках. Приводили нам в качестве аналога реактор ВК-50, который работал или работает в Димитровграде, но режим работы ВК-50 - кипящий, а вот реактор, который строится в Воронеже - не кипящий. Там разница в давлениях, а поэтому там разница и в тепловых режимах и так далее. Станция, как экспериментальная, первая в мире станция строилась без апробирования в полном варианте...
Мы выяснили массу деталей, связанных с нарушением экологических норм, технологических положений. А самое важное, что в процессе строительства началось изменение проекта, что, конечно, на нас произвело просто потрясающее впечатление. Это не консервная фабрика, где можно один бак заменить на другой. А изменение режима в процессе строительства - это просто трагическая ситуация, я считаю, для строительства первого в мире объекта такого класса.
Марина Катыс:
Кроме того, строительство атомной станции теплоснабжения в жилом районе города, да еще менее чем в километре от водохранилища, является прямым нарушением российского законодательства.
Слово академику Алексею Яблокову.
Алексей Яблоков:
Станция теплоснабжения находится в восьми километрах от центра Воронежа. Ну, смешно это вообще говорить о том, что можно строить атомный реактор в восьми километрах от центра миллионного города. Это запрещено всеми существующими нормами. Запрещено.
У нас есть закон об атомной энергии, закон о радиационной безопасности. Есть закон об охране окружающей природной среды, где прописаны... Есть нормы и правила, как строить атомные станции. Она стоит на берегу Цымлянского водохранилища (федерального значения водоем). Нельзя строить атомные станции на берегу федеральных водоемов.
Марина Катыс:
Однако атомные станции теплоснабжения все же несколько отличаются от обычных атомных электростанций.
О принципиальных отличиях этих объектов рассказывает профессор Станислав Кадменский.
Станислав Кадменский:
Первое отличие это то, что эти станции находятся внутри больших городов. Второе отличие состоит в том, что водяные реакторы базовой станции, которой является Нововоронежская станция, эти реакторы довольно последовательно и интенсивно отрабатывались в этих городах. А потом постепенно тиражировались в другие города и в другие объекты.
Ничего подобного в станции теплоснабжения, атомной станции, мы не увидели. Она сразу начала строиться в городе Воронеже.
Вообще говоря, она по своей конструкции безопаснее, нежели станция электрическая. Она менее мощная, она содержит большее число контуров, ну, и так далее. Ну, и, конечно, отличия есть и в самих процессах, которые происходят в атомных реакторах, да и во всех теплосистемах, а не только в теплосистемах реакторов. Они - другие. Безопасность усилена тем, что - трехконтурная система. (В атомных станциях электрических - двухконтурная система.)
Тем не менее, первую в мире станцию под эксплуатацию строить в городе нельзя. В процессе строительства проект интенсивно дорабатывался и менялся, что, вообще говоря, ни в какие ворота не лезет.
Это опасный объект.
Марина Катыс:
Но ведь в Российской Федерации существует Госатомнадзор, в обязанности которого входит именно наблюдение за соблюдением всех норм, гарантирующих безопасность эксплуатации ядерных объектов.
Почему этот орган не обращает внимания на строительство в Воронеже? Об этом я беседую с президентом Центра экологической политики России академиком Яблоковым.
Сейчас, в принципе, за всеми процессами, связанными со строительством Министерства по атомной энергии, наблюдает Госатомнадзор. Почему он не высказывает никаких мнений по поводу строительства атомной станции теплоснабжения в городе Воронеже?
Алексей Яблоков:
Госатомнадзор находится сейчас в очень сложном положении. На него ведется колоссальная атака. Уничтожение Госкомэкологии и Лесной службы - это только начало. Сейчас у Госатомнадзора, по проекту закона, который прошел уже правительственное обсуждение и находится в Думе, пытаются отобрать лицензирование и контроль. Сейчас лицензирование атомных объектов это прерогатива Госатомнадзора. Контроль за атомными объектами - тоже. Ну, естественно, для этого он и создан.
Поправкой к закону об атомной энергии, которая сейчас находится в Госдуме, эти функции передаются Минатому. Так же, как это было сделано в 1995 году, функции контроля Госатомнадзора за военными реакторами были переданы Минобороны.
Они хотят его обескровить, этот Госатомнадзор, а потом превратить его в управление Минатома.
Марина Катыс:
Вы хотите сказать, что повторяется ситуация, когда Министерству природных ресурсов доверили функции контроля за собственной деятельностью? То же самое будет с Министерством по атомной энергии, которое будет контролировать свою деятельность?
Алексей Яблоков:
Ну, конечно, это схема та же самая.
Марина Катыс:
Неужели руководство России не понимает, что закрытие Госатомнадзора, независимого ведомства, контролирующего все атомные объекты страны, приведет в довольно негативной реакции на Западе?
Алексей Яблоков:
Конечно, Запад не промолчит. Я даже думаю, что МАГАТЭ выступит против.
Кстати говоря, когда этот вопрос только начал обсуждаться, вы знаете, кто выступил за сохранение Госатомнадзора самым решительным образом? Министерство иностранных дел наше.
Марина Катыс:
В заключение приведу несколько строк из книги Алексея Яблокова "Миф о безопасности ядерных энергетических установок".
"В среднем на планете ежегодно один человек из миллиона подвергается риску погибнуть от удара молнии. Этот риск равен 10 в -6 степени и считается приемлемым для техногенных аварий. По мнению заместителя Генерального директора МАГАТЭ господина Мурогова, если в мире будет 1 000 работающих реакторов, то каждые десять лет на атомных станциях с достаточно большой вероятностью будут случаться тяжелые аварии. Сейчас в мире работают 440 атомных реакторов".