Мумин Шакиров: Когда-то "кинолениниана" была главным событием в дни Октябрьских праздников на телеэкране. Новая Россия на официальном уровне распрощалась с Великой Октябрьской революцией и призвала своих граждан отмечать 7 ноября не как день рождение Советской власти, а как День примирения и согласия.
Российский зритель уже много лет не видит знаменитые историко-революционные фильмы о вожде мирового пролетариата, без которых сложно было представить в этот день советское телевидение. Такие картины, как "Ленин в Октябре", "Человек с ружьем", "Шестое июля", и другие кинополотна об Ильиче стояли в сетке вещание, как принято сейчас говорить на телевизионном языке, в прайм-тайм.
Ленин ушел в прошлое, и с ним его экранные образы. Сыграть Владимира Ульянова в кино или на сцене считали за честь многие советские артисты. Сегодня отношение к Ильичу несколько иное. Для некоторых российских актеров, некогда примерявших шкуру вождя, это малоинтересный эпизод в биографии, для других - значимое событие в их творческой жизни.
В роли разрушителей стереотипов после краха Системы не раз выступали и российские кинематографисты. Пальма первенства принадлежит авторам фильма "Комедия строгого режима", снятого по мотивам серии рассказов Сергея Довлатова "Зона" в 1992 году. Согласно сценарию, бандитские авторитеты, матерые рецидивисты и отъявленные мошенники к столетию со дня рождения Ленина по решению руководства колонии ставят спектакль о жизни вождя мирового пролетариата. Роль Владимира Ильича досталась уголовнику Зуеву в исполнении артиста Виктора Сухорукова.
Виктор Сухоруков: После выхода фильма я вдруг обнаружил, что хвалят все моего Ленина. Я гордился: значит, я совладал с этой ролью. Потому что Зуев - заключенный, человек у параши, "шестерка", опущенный человечек - это было только начало сюжета, а сам фильм, сама история фильма говорила о том, как этот человечек из тюрьмы работал над ролью Ленина. Я все равно как бы хитрил с режиссерами и им говорил: "Давай мы сделаем его по-другому". А как по-другому? Мое представление о Ленине у меня возникло именно после того, как я прослушивал записи его речей, живой голос, который говорил - как пел колыбельную, его можно было заслушаться и влюбиться в него. Это таинство! Он явно обладал какой-то экстрасенсорикой.
В моем Ленине были жесты фюрера, когда он выступал перед огромным своим воинствующим народом. И вот это движение - это было несвойственно Владимиру Ильичу, но я имел в виду тогда опять не Гитлера, я имел в виду вождизм, лидерство. Я еще раз говорю, там был в этот момент не Сухоруков, а Зуев, который якобы учится у тех актеров, которые играли Ленина. Но я тогда показывал не как я изучаю жесты, повороты головы, а я хотел сыграть, я в об этом думал в тот момент: "Я вам всем, суки, устрою! Я вас всех, паханов, в этой тюряге переплюну. Я вас в бараний рог сверну - дайте мне только роль сыграть". Понимаете, какая интересная мысль прозвучала! Другое дело - внешне это показалось очень комично. И вроде бы Зуев учится, а на самом деле: ага, это я могу, это я могу, а вот так я: ай, зараза, сука, сыграю! Было же? - Было.
Мумин Шакиров: Ленин - человек, сломавший историю об колено, - всегда будет востребован в искусстве. Так же как, к примеру, Юлий Цезарь, Ричард Третий, не говоря о Сталине, который просто не слезает с экранов телевизоров. Правда, сегодня, спрос на экране и на сцене на Владимира Ильича несколько упал. Однако тому же Виктору Сухорукову удалось сыграть вождя мирового пролетариата за последние годы трижды. В последний раз - не где-нибудь, а в Эстонии, в фильме режиссера Харди Вольмера "Все мои Ленины".
Виктор Сухоруков: В этом фильме снимались и музыканты, и художники, и всякие искусствоведы и так далее. Фарсовая история, где авантюрист-революционер Кескюла знакомится с немецкими властями и предлагает кандидатуру для революции в России - Ленина, который находился в то время в Цюрихе. Как бы завязка такая. А так как это операция очень дорогостоящая, они решили его подстраховать двойником, и была создана школа двойников. Мне была поручена роль самого Ленина. И вдруг в этой школе двойников появляется человек, который по всем параметрам лучше Ленина-оригинала. И я играю как раз Владимира Ильича и его двойника, черты характера у которого существуют такие, каких нет у настоящего, то есть антипод. И если Ленин-оригинал не любит Крупскую, то двойник любит Крупскую; если Ленин-оригинал вместо того, чтобы любить Инессу Арманд, пишет всякие записки в гостиничном номере, то двойник обязательно занимается любовью, и так далее.
Нагрузка была настолько мощная - психологическая, физическая! И я был окружен не очень дружелюбными людьми: в этой школе двойников было 5 Лениных, которые были потенциальными кандидатами на главную роль. Вы представляете, как они ненавидели меня, потому что актер из России вдруг занял место каждого из них! Ну, это человеческая сторона.
А что касается работы над Лениным: Находясь однажды в гостинице, - мы поехали в экспедицию, снимали в одном лесном доме болезнь двойника Ленина, - я ночью проснулся оттого, что мне показалось, что у меня остались приклеены борода и усы. Я щупаю - нет бороды и усов. Как только убираю руку - у меня впечатление, что я с бородой и усами. Я вскочил и пошел в ванную комнату посмотреться в зеркало, есть ли у меня борода и усы. Меня это тогда очень насторожило. Я думаю, что это что-то нервное, видимо, что-то оставалось от клея, от этой бороды, от этой импульсивности. Именно то, что я вложил: Представьте себе, сыграть, казалось бы, одного человека, но собрать все черты характера - хорошие, плохие, революционные, душевные, человеческие и античеловеческие в единицу времени.
И третий момент - конечно, тщеславный момент - я должен был заявить эстонскому киношному человечеству о том, что мы здесь не лыком шиты и что я не зря утвержден на эту роль. И конечно, я там день и ночь пахал, работал, думал над ролью. Я филигранно относился к любому жесту, слову. Там есть два гениальных, на мой взгляд, эпизода, когда Ленин провожает двойников после окончания школы. Это дорогого стоит даже для меня.
И после этого, конечно, я надорвался. Я сидел в вагончике, где готовятся к съемкам и отдыхают актеры, и говорю второму режиссеру: "Я хочу манной каши". И второй режиссер принесла мне тарелку из ресторана, завернутую в фольгу, этой манной каши. У меня болел живот, у меня болела голова, я думал, что вот-вот я сорвусь и уйду в кромешный российский запой. Слава богу, этого не произошло, все вовремя кончилось. И когда я вернулся домой, я сказал: прости, Владимир Ильич, больше я к тебе не вернусь никогда.
Мумин Шакиров: Невероятные и правдивые истории, связанные с Лениным, происходили и с другими известными российскими актерами. Одну из самых скандальных и смелых постановок осуществил во МХАТе режиссер Олег Ефремов. Это был 1982 год. Роль Ульянова в спектакле "Так победим!" по пьесе Михаила Шатрова неожиданно для многих исполнил популярный артист Александр Калягин. До этого он прославился, сыграв в знаменитой комедии "Здравствуйте, я ваша тетя!" саму тетку Чарлея.
Спектакль создавался мучительно, его запрещали, он не выходил почти год. Но авторам удалось отстоять проект, и довести его до зрителей. В один прекрасный день во МХАТе появился тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. И вот, что из этого вышло:
Александр Калягин: Был снег, я очень хорошо помню, снега было много, грязи было много. А вокруг МХАТа в этот день была весна - вот это я помню, только что зелень не цвела, чисто все было, вымыто. Он прибудет, спектакль состоится, и приедет. Ну, естественно, какое-то волнение было - все-таки "кормилица" наша, все понятно. Это я так, шучу сейчас, а тогда было действительно волнение, потому что, не забывайте, история все равно связана со шлейфом того, что мы пережили с этим спектаклем, его закрытием, открытием. Мы переживали целый год, эта пьеса проходила буквально через лупу Института марксизма-ленинизма и так далее, и тому подобное. Поэтому, конечно, я сейчас могу спокойно говорить, а тогда было не до смешинок.
Начался спектакль, в каждой кулисе стоит: сейчас говорят - охрана, а тогда это "девятка" называлось. Прежде чем выйти на сцену, обязательно наталкивался на спину человека абсолютно непроницаемого (как и сейчас). Когда я выходил на сцену, Ефремов выстроил мое появление таким бочком - не сразу я выходил вперед, анфас, а бочком, как бы тихо, незаметно вошел к себе в кабинет. Как только я пошел, повернулся уже в том месте, где света больше, - вдруг слышу реплику: "Это Ленин!" В зале: "Ах-х-х:" "Может поприветствовать?" Через секунду паузы слышу другой голос: "Не надо". Вот эти три реплики - "Это Ленин", "Может поприветствовать?", "Не надо" - первые две из них принадлежали Леониду Ильичу.
Это посещение было, конечно, трагическим для него с точки зрения того, что человек плохо видел и слышал, и по-человечески было его безумно жалко. Понимаете, привести больного человека на спектакль, где 85 процентов текста - политических деклараций, манифестов и так далее:
Отрывок из спектакля
- Собрать все силы в один кулак и так ударить по наглой морде немецкого милитариста, чтобы неповадно было, если он когда-либо вздумает говорить с нами на таком языке!
- Довольно! Больше я терпеть не буду ни единой секунды. Шутить и играть с войной нельзя! У нас нет возможности ждать и часа. Ждать - это, значит, сдавать русскую революцию на слом. Мы пишем бумажки - они берут города, станции, вагоны...
Александр Калягин: Выступления Ленина, письма Ленина: 85 процентов политического текста - может ли это старый, больной, натруженный человек понять, воспринять, эмоционально даже воспринять? Конечно, ему тяжело. С этого момента, как я услышал эти реплики, я подчеркиваю, я сказал себе: так, спектакль пойдет не по тем рельсам. Я оказался абсолютно прав. И дальше я всегда сравнивал: вот приезжал в город Брест - у нас вот такие рельсы, а в Европе - вот такие; поставили наши поезда на другие рельсы - и пошло болтать наш вагон. Вот так и болтало наш спектакль, потому что были комментарии громкие, потом стулья двигались, входили, выходили, зал все время комментировал это каким-то таким: ну, тут я только слышал всплески: "А-х-х-х-х:" Смеяться никто не мог. Это сейчас могут рассмеяться, а тогда - боже упаси.
Это был тяжелый спектакль. Особенно в сцене с Жорой Бурковым, ныне покойным, когда он играл сцену Ленина с рабочим. Бурков Жора - это изумительнейший, прекраснейший актер, у него единственное, что было плохо, это его дикция. Его дикция была ужасающей с точки зрения правильного произношения текста. И как он начал живо очень говорить, но абсолютно непонятно для Брежнева - тут началось такое! Там комментарии идут из ложи, а Бурков спиной стоял к ложе (так просто выстроен спектакль), и я вижу, как на глазах Бурков бледнеет. Потом он мне, за кулисами, сказал: "Ты понимаешь, я гляжу на тебя - и мне кажется, что меня попросили начать сначала сцену. Я смотрю на тебя - ты, вроде, дальше идешь. Я слышу, что меня вроде как Брежнев просит начать с начала, а ты продолжаешь дальше". И я вижу - он бледнеет, покрылся потом, бледный. Стоит человек, изумительный актер, но вот это оцепенение, через которое мы все проходили:
Потом, вы знаете, "девятка", вот эта охрана, перестаралась немножко. Они сунули микрофоны где только можно: в пальму, в книжную полку: И я куда не дотронусь - везде микрофоны. И, видимо, переборщили со звуком, и так, видимо, у Брежнева зафонило в ушах, что я услышал: "Ты слышишь? Я не слышу". То есть там фон был, видимо, перебрали с микрофонами.
Это было тяжелое впечатление. Это сейчас мы можем с юмором относиться, хохотать, с юмором рассказывать. Но нет. Очень важно актеру пройти через такие спектакли, но стоит ли переживать такое еще раз - не знаю. Не стоит:
Мумин Шакиров: Невероятные и правдивые истории из жизни кинематографистов рассказали актеры Александр Калягин и Виктор Сухоруков.
Российский зритель уже много лет не видит знаменитые историко-революционные фильмы о вожде мирового пролетариата, без которых сложно было представить в этот день советское телевидение. Такие картины, как "Ленин в Октябре", "Человек с ружьем", "Шестое июля", и другие кинополотна об Ильиче стояли в сетке вещание, как принято сейчас говорить на телевизионном языке, в прайм-тайм.
Ленин ушел в прошлое, и с ним его экранные образы. Сыграть Владимира Ульянова в кино или на сцене считали за честь многие советские артисты. Сегодня отношение к Ильичу несколько иное. Для некоторых российских актеров, некогда примерявших шкуру вождя, это малоинтересный эпизод в биографии, для других - значимое событие в их творческой жизни.
В роли разрушителей стереотипов после краха Системы не раз выступали и российские кинематографисты. Пальма первенства принадлежит авторам фильма "Комедия строгого режима", снятого по мотивам серии рассказов Сергея Довлатова "Зона" в 1992 году. Согласно сценарию, бандитские авторитеты, матерые рецидивисты и отъявленные мошенники к столетию со дня рождения Ленина по решению руководства колонии ставят спектакль о жизни вождя мирового пролетариата. Роль Владимира Ильича досталась уголовнику Зуеву в исполнении артиста Виктора Сухорукова.
Виктор Сухоруков: После выхода фильма я вдруг обнаружил, что хвалят все моего Ленина. Я гордился: значит, я совладал с этой ролью. Потому что Зуев - заключенный, человек у параши, "шестерка", опущенный человечек - это было только начало сюжета, а сам фильм, сама история фильма говорила о том, как этот человечек из тюрьмы работал над ролью Ленина. Я все равно как бы хитрил с режиссерами и им говорил: "Давай мы сделаем его по-другому". А как по-другому? Мое представление о Ленине у меня возникло именно после того, как я прослушивал записи его речей, живой голос, который говорил - как пел колыбельную, его можно было заслушаться и влюбиться в него. Это таинство! Он явно обладал какой-то экстрасенсорикой.
В моем Ленине были жесты фюрера, когда он выступал перед огромным своим воинствующим народом. И вот это движение - это было несвойственно Владимиру Ильичу, но я имел в виду тогда опять не Гитлера, я имел в виду вождизм, лидерство. Я еще раз говорю, там был в этот момент не Сухоруков, а Зуев, который якобы учится у тех актеров, которые играли Ленина. Но я тогда показывал не как я изучаю жесты, повороты головы, а я хотел сыграть, я в об этом думал в тот момент: "Я вам всем, суки, устрою! Я вас всех, паханов, в этой тюряге переплюну. Я вас в бараний рог сверну - дайте мне только роль сыграть". Понимаете, какая интересная мысль прозвучала! Другое дело - внешне это показалось очень комично. И вроде бы Зуев учится, а на самом деле: ага, это я могу, это я могу, а вот так я: ай, зараза, сука, сыграю! Было же? - Было.
Мумин Шакиров: Ленин - человек, сломавший историю об колено, - всегда будет востребован в искусстве. Так же как, к примеру, Юлий Цезарь, Ричард Третий, не говоря о Сталине, который просто не слезает с экранов телевизоров. Правда, сегодня, спрос на экране и на сцене на Владимира Ильича несколько упал. Однако тому же Виктору Сухорукову удалось сыграть вождя мирового пролетариата за последние годы трижды. В последний раз - не где-нибудь, а в Эстонии, в фильме режиссера Харди Вольмера "Все мои Ленины".
Виктор Сухоруков: В этом фильме снимались и музыканты, и художники, и всякие искусствоведы и так далее. Фарсовая история, где авантюрист-революционер Кескюла знакомится с немецкими властями и предлагает кандидатуру для революции в России - Ленина, который находился в то время в Цюрихе. Как бы завязка такая. А так как это операция очень дорогостоящая, они решили его подстраховать двойником, и была создана школа двойников. Мне была поручена роль самого Ленина. И вдруг в этой школе двойников появляется человек, который по всем параметрам лучше Ленина-оригинала. И я играю как раз Владимира Ильича и его двойника, черты характера у которого существуют такие, каких нет у настоящего, то есть антипод. И если Ленин-оригинал не любит Крупскую, то двойник любит Крупскую; если Ленин-оригинал вместо того, чтобы любить Инессу Арманд, пишет всякие записки в гостиничном номере, то двойник обязательно занимается любовью, и так далее.
Нагрузка была настолько мощная - психологическая, физическая! И я был окружен не очень дружелюбными людьми: в этой школе двойников было 5 Лениных, которые были потенциальными кандидатами на главную роль. Вы представляете, как они ненавидели меня, потому что актер из России вдруг занял место каждого из них! Ну, это человеческая сторона.
А что касается работы над Лениным: Находясь однажды в гостинице, - мы поехали в экспедицию, снимали в одном лесном доме болезнь двойника Ленина, - я ночью проснулся оттого, что мне показалось, что у меня остались приклеены борода и усы. Я щупаю - нет бороды и усов. Как только убираю руку - у меня впечатление, что я с бородой и усами. Я вскочил и пошел в ванную комнату посмотреться в зеркало, есть ли у меня борода и усы. Меня это тогда очень насторожило. Я думаю, что это что-то нервное, видимо, что-то оставалось от клея, от этой бороды, от этой импульсивности. Именно то, что я вложил: Представьте себе, сыграть, казалось бы, одного человека, но собрать все черты характера - хорошие, плохие, революционные, душевные, человеческие и античеловеческие в единицу времени.
И третий момент - конечно, тщеславный момент - я должен был заявить эстонскому киношному человечеству о том, что мы здесь не лыком шиты и что я не зря утвержден на эту роль. И конечно, я там день и ночь пахал, работал, думал над ролью. Я филигранно относился к любому жесту, слову. Там есть два гениальных, на мой взгляд, эпизода, когда Ленин провожает двойников после окончания школы. Это дорогого стоит даже для меня.
И после этого, конечно, я надорвался. Я сидел в вагончике, где готовятся к съемкам и отдыхают актеры, и говорю второму режиссеру: "Я хочу манной каши". И второй режиссер принесла мне тарелку из ресторана, завернутую в фольгу, этой манной каши. У меня болел живот, у меня болела голова, я думал, что вот-вот я сорвусь и уйду в кромешный российский запой. Слава богу, этого не произошло, все вовремя кончилось. И когда я вернулся домой, я сказал: прости, Владимир Ильич, больше я к тебе не вернусь никогда.
Мумин Шакиров: Невероятные и правдивые истории, связанные с Лениным, происходили и с другими известными российскими актерами. Одну из самых скандальных и смелых постановок осуществил во МХАТе режиссер Олег Ефремов. Это был 1982 год. Роль Ульянова в спектакле "Так победим!" по пьесе Михаила Шатрова неожиданно для многих исполнил популярный артист Александр Калягин. До этого он прославился, сыграв в знаменитой комедии "Здравствуйте, я ваша тетя!" саму тетку Чарлея.
Спектакль создавался мучительно, его запрещали, он не выходил почти год. Но авторам удалось отстоять проект, и довести его до зрителей. В один прекрасный день во МХАТе появился тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. И вот, что из этого вышло:
Александр Калягин: Был снег, я очень хорошо помню, снега было много, грязи было много. А вокруг МХАТа в этот день была весна - вот это я помню, только что зелень не цвела, чисто все было, вымыто. Он прибудет, спектакль состоится, и приедет. Ну, естественно, какое-то волнение было - все-таки "кормилица" наша, все понятно. Это я так, шучу сейчас, а тогда было действительно волнение, потому что, не забывайте, история все равно связана со шлейфом того, что мы пережили с этим спектаклем, его закрытием, открытием. Мы переживали целый год, эта пьеса проходила буквально через лупу Института марксизма-ленинизма и так далее, и тому подобное. Поэтому, конечно, я сейчас могу спокойно говорить, а тогда было не до смешинок.
Начался спектакль, в каждой кулисе стоит: сейчас говорят - охрана, а тогда это "девятка" называлось. Прежде чем выйти на сцену, обязательно наталкивался на спину человека абсолютно непроницаемого (как и сейчас). Когда я выходил на сцену, Ефремов выстроил мое появление таким бочком - не сразу я выходил вперед, анфас, а бочком, как бы тихо, незаметно вошел к себе в кабинет. Как только я пошел, повернулся уже в том месте, где света больше, - вдруг слышу реплику: "Это Ленин!" В зале: "Ах-х-х:" "Может поприветствовать?" Через секунду паузы слышу другой голос: "Не надо". Вот эти три реплики - "Это Ленин", "Может поприветствовать?", "Не надо" - первые две из них принадлежали Леониду Ильичу.
Это посещение было, конечно, трагическим для него с точки зрения того, что человек плохо видел и слышал, и по-человечески было его безумно жалко. Понимаете, привести больного человека на спектакль, где 85 процентов текста - политических деклараций, манифестов и так далее:
Отрывок из спектакля
- Собрать все силы в один кулак и так ударить по наглой морде немецкого милитариста, чтобы неповадно было, если он когда-либо вздумает говорить с нами на таком языке!
- Довольно! Больше я терпеть не буду ни единой секунды. Шутить и играть с войной нельзя! У нас нет возможности ждать и часа. Ждать - это, значит, сдавать русскую революцию на слом. Мы пишем бумажки - они берут города, станции, вагоны...
Александр Калягин: Выступления Ленина, письма Ленина: 85 процентов политического текста - может ли это старый, больной, натруженный человек понять, воспринять, эмоционально даже воспринять? Конечно, ему тяжело. С этого момента, как я услышал эти реплики, я подчеркиваю, я сказал себе: так, спектакль пойдет не по тем рельсам. Я оказался абсолютно прав. И дальше я всегда сравнивал: вот приезжал в город Брест - у нас вот такие рельсы, а в Европе - вот такие; поставили наши поезда на другие рельсы - и пошло болтать наш вагон. Вот так и болтало наш спектакль, потому что были комментарии громкие, потом стулья двигались, входили, выходили, зал все время комментировал это каким-то таким: ну, тут я только слышал всплески: "А-х-х-х-х:" Смеяться никто не мог. Это сейчас могут рассмеяться, а тогда - боже упаси.
Это был тяжелый спектакль. Особенно в сцене с Жорой Бурковым, ныне покойным, когда он играл сцену Ленина с рабочим. Бурков Жора - это изумительнейший, прекраснейший актер, у него единственное, что было плохо, это его дикция. Его дикция была ужасающей с точки зрения правильного произношения текста. И как он начал живо очень говорить, но абсолютно непонятно для Брежнева - тут началось такое! Там комментарии идут из ложи, а Бурков спиной стоял к ложе (так просто выстроен спектакль), и я вижу, как на глазах Бурков бледнеет. Потом он мне, за кулисами, сказал: "Ты понимаешь, я гляжу на тебя - и мне кажется, что меня попросили начать сначала сцену. Я смотрю на тебя - ты, вроде, дальше идешь. Я слышу, что меня вроде как Брежнев просит начать с начала, а ты продолжаешь дальше". И я вижу - он бледнеет, покрылся потом, бледный. Стоит человек, изумительный актер, но вот это оцепенение, через которое мы все проходили:
Потом, вы знаете, "девятка", вот эта охрана, перестаралась немножко. Они сунули микрофоны где только можно: в пальму, в книжную полку: И я куда не дотронусь - везде микрофоны. И, видимо, переборщили со звуком, и так, видимо, у Брежнева зафонило в ушах, что я услышал: "Ты слышишь? Я не слышу". То есть там фон был, видимо, перебрали с микрофонами.
Это было тяжелое впечатление. Это сейчас мы можем с юмором относиться, хохотать, с юмором рассказывать. Но нет. Очень важно актеру пройти через такие спектакли, но стоит ли переживать такое еще раз - не знаю. Не стоит:
Мумин Шакиров: Невероятные и правдивые истории из жизни кинематографистов рассказали актеры Александр Калягин и Виктор Сухоруков.