"Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека.
В этом выпуске:
Иваново. Когда болезнь - во спасение.
Инта. Там, на шахте Угольной...
Нижний Новгород. Кто поможет врачу "скорой помощи"?
Омск. В аккредитации отказать.
Саранск. Как закрыть профсоюз.
Это в первой части программы.
Избиение журналиста в Хабаровске.
"Кривда" Оренбургского суда.
Владимирский Медстрах против газеты "Молва".
Саратовские страдания братьев Врубелей.
В защиту иркутского "Честного слова".
Из Орла - в Страсбург.
Наш выпуск начнем с репортажа из Иваново. Солдату Алексею Шатову повезло - его комиссуют в связи с нажитым в армии туберкулезом.
С подробностями - Елена Смагина.
Елена Смагина:
Всего через пять месяцев после расставания Валентина Боляткина не смогла узнать своего сына. Алешу Шатова призвали в армию 4 июня 2000 года. Призвали, несмотря на целый ряд хронических заболеваний: гастрит, сосудистая дистония, синусид, проблемы с позвоночником, врожденные аномалии дыхательных путей (приросший третий бронх) через перенесенный в детстве туберкулез.
Призывная комиссия направила Алексея Шатова на обследование, но в Родниковском районном военкомате медицинскую карту Алексея потеряли. Его признали пригодным к службе в армии и сразу отправили во Владикавказ, в Северокавказский военный округ. От лагеря, где разместили новобранцев, до границы с Чечней было всего 76 километров. Алексея сразу начали учить на снайпера.
"Я очень заволновалась, - рассказывает Валентина Боляткина, - когда узнала об этом. Какой из него снайпер, если он ночью, перевернувшись на другой бок, кашлял по полчаса?"
Но самым тревожным для матери было то, что Алексей не получал от нее ни писем, ни бандеролей. В одном из последних своих писем он просил прислать хотя бы бульонных кубиков, которые дома вообще никогда не ел.
"Я поняла, - говорит Валентина Боляткина, - что мой сын просто голодает".
Благодаря помощи правозащитного фонда "Точка опоры" и общественного движения "Альтернативное молодежное действие", жительница Родниковского района Ивановской области Валентина Боляткина смогла поехать во Владикавказ. Там она нашла полевой лагерь, в котором жил ее сын. Она знала, что ему тяжело, но даже представить не могла, насколько. Когда сына привели к матери, сопровождавшему его сержанту пришлось подвести мать к нему за руку, - Валентина не узнала своего сына.
"Я подумала, - рассказывает Валентина Боляткина, - что он что-то натворил, и его отправили в дисциплинарный батальон. Я решила, что так солдат может выглядеть только в дисбате. У Алексея была перевязана рука, он весь был грязный, одежда - короткая, руки-ноги голые, обут в какие-то рваные тапки. Страшно истощен. Из носа текло, и он этого уже не чувствовал, шел как-то боком и почти не мог говорить".
Про раненую руку матери сказали, что Алексей в темноте сломал себе пальцы топором, когда рубил дрова, хотя обычно топором пальцы отрубают. Когда Валентина сказала, что ее сын болен, и его надо обследовать, военные ответили, что в армии больных нет, есть живые и мертвые. К числу каких относился, по их мнению, Алексей, догадаться не сложно, особенно если учесть, что к тому времени, как выяснилось позднее, он уже четыре месяца был болен туберкулезом.
Еще немного - и мать уже не увидела бы его живым. Она никогда не думала, что будет рада тому, что ее сыну поставят такой диагноз. Если ничего не случится, то через три месяца лечения в подольском госпитале его должны комиссовать.
"Когда мой сын будет дома, я расскажу намного больше, - говорит Валентина Боляткина. - Если бы только мой Алеша был больным и голодным. Я шла по этому лагерю, и со всех сторон слышала: "Тетенька, у вас есть два рубля? Тетенька, у вас есть на хлебушек?".
Она ходила по лагерю и с ужасом смотрела на машины, увозившие оборванных, голодных ребят. Осетины, грузины, армяне приезжают в военную часть, как на невольничий рынок. Они покупают у военных солдат по пять-шесть человек каждый, везут на работы. И с какой радостью ребята едут к ним - там их покормят, дадут чистые носки, дадут поесть с собой.
Купить в Северокавказском военном округе можно все: увольнительную, отпуск. За двадцать пять тысяч Валентина могла выкупить своего сына и увезти домой. Но таких денег у нее не было. Страшно сказать, но благодаря тому, что у сына оказалась искалечена рука, Валентина смогла на две недели взять его домой. В Терековском окружном госпитале сказали, что ее сын уже четыре с половиной месяца болен туберкулезом. Когда мать пошла сообщить об этом в районный военкомат, там на нее накричали. Оказывается, из Владикавказа пришел приказ о розыске Алексея как самовольно оставившего часть, хотя Валентина отправила туда две телеграммы о болезни сына.
Несмотря на то, что из-за болезни Алексей стал просто опасен для окружающих, районный военком потребовал отправки Алексея Шатова обратно в часть, пригрозив, что иначе он будет отправлен под конвоем в дисбат.
Валентина спрятала сына. Только в Ивановском областном военкомате матери пошли навстречу. Алексея направили в подольский окружной госпиталь.
Сейчас Валентина Боляткина собирает документы, чтобы подать в суд исковое заявление на Родниковский районный военкомат и Министерство обороны.
Для Радио Свобода - Елена Смагина, Иваново.
Илья Дадашидзе:
Как отнять шахту с помощью прокуратуры. Об этом в репортаже их Инты рассказывает Николай Зюзев.
Николай Зюзев:
Делом Владимира Шаркина прокуратура Республики Коми занималась несколько лет. Из самого следствия не делалось тайны. Николай Браун, следователь по особо важным делам республиканской прокуратуры, неоднократно выступал с интервью в различных средствах массовой информации, посвящая публику в детали якобы совершенных Владимиром Шаркиным преступлений. Он же проговорился и об особом интересе, проявляемым к этому делу руководителем республики Юрием Спиридоновым, который, как оказалось, распорядился выделить средства на проведение следствия из своего личного фонда, что, по сути, является грубым вмешательством исполнительной власти в деятельность правоохранительных органов.
Дважды Владимира Шаркина пытались незаконно взять под стражу, а в прошлом году он был отстранен от руководства предприятием. В конечном счете, обвинение было предъявлено по двум статьям. Ему вменялись: часть вторая статьи 199, "Уклонение от уплаты налогов с организации, совершенное неоднократно", наказание по которой предусматривает лишение свободы до пяти лет, и часть третья, пункт "б", статьи 160, "Присвоение или растрата чужого имущества в крупном размере", что грозит заключением от пяти до десяти лет.
Суду хватило десяти дней, чтобы разобраться в надуманности всего дела, над которым прокуратура трудилась в течение трех лет. Судья Александр Ханциевич посчитал, что подсудимый должен был оправдан по всему объему обвинения, за отсутствием в его действиях состава преступления.
Говорит Владимир Шаркин.
Владимир Шаркин:
Конечно, это был нелегкий период, и это был момент истины так называемый. Я надеялся на то, что суд принял вот такое решение. Основание? Ну, на самом деле, все-таки человек живет надеждой. Кроме того, у меня был пример, когда наш суд, Интинский народный федеральный суд и Верховный суд республики трижды отказывали прокурору нашего города, когда он одновременно вот в этот же период, последний год 2000, подавал иски в суд о том, чтобы признать недействительными сделки о приобретении мною акций акционерного общества шахты "Западная", в то время, когда я их покупал. И суд трижды ему отказывал.
И вообще, все это вот как бы... схема называется "власть и собственность", или - "передел собственности властью". Пять лет мы с нашей командой специалистов работали, как волы. Вот в этом году шахта должна выйти на безубыточный режим. Ну, как бы все очень просто, да? Кому вершки, а кому - корешки. Работу мы сделали - ну, и дальше мы не нужны.
Николай Зюзев:
Некогда правительство Республики Коми само выставило на продажу свой пакет акций шахты "Западная". Это было сделано, когда угольщики работали в убыток. Тогда Владимир Шаркин и коллектив предприятия скупили эти акции, не пожелав, чтобы они попали в случайные руки. Со временем "Западная" окрепла. И теперь, в условиях дефицита угля, становится прибыльной, а, следовательно, тем акциям нынче уже совсем иная цена. Неудивительно, что руководство республики положило на них глаз.
Владимир Шаркин полагает, что в республике Коми сейчас действует отработанная система передела собственности, один из механизмов которой применен на шахте "Западная". Сегодня там введено арбитражное управление, продолжается процесс банкротства, а реальная задача при том - не оздоровление предприятия, а его продажа.
Владимир Шаркин намерен, как представитель трудового коллектива и акционер "Западной", препятствовать этому всеми законными способами.
Для Радио Свобода - Николай Зюзев, Сыктывкар.
Илья Дадашидзе:
В обход решения суда, чтобы не восстанавливать уволенного главного врача "Скорой помощи", мэр закрыл саму "Скорую помощь".
Из Нижнего Новгорода - Олег Родин.
Олег Родин:
Согласно конституции России, ее гражданин имеет право на судебную защиту. В прошлом году обратился в судебные органы бывший главный врач городской станции скорой помощи Александр Логашов с иском о восстановлении в прежней должности и о выплате зарплаты за время вынужденного прогула, а также и компенсацию за моральный ущерб. Распоряжением нижегородского мэра Логашов был уволен еще в марте 2000 года, и в октябре районный суд по иску бывшего главного врача постановил: в прежней должности восстановить, зарплату и компенсации выплатить.
Мэр Юрий Лебедев неоднократно заверял, что судебные решения уважает и их выполняет.
Юрий Лебедев:
Ситуация следующая. Он, действительно, был восстановлен на работе судом, и я неоднократно об этом заявлял, что я вообще уважаю решения судов, и я их выполняю. И решение суда было выполнено.
Олег Родин:
Как же мэром было выполнено октябрьское решение суда? Об этом рассказал спустя три месяца, уже в январе нынешнего года, бывший главврач Александр Логашов.
Александр Логашов:
За вынужденный прогул они так и не оплатили, моральный ущерб не оплатили.
Олег Родин:
А с восстановлением в прежней должности вышел полный конфуз. На месте главного врача уже три года работал другой человек, более устраивавший мэра. Чтобы исключить возврат Логашова, мэр срочно упразднил городскую станцию скорой помощи и издал распоряжение об организации больницы скорой помощи, с тем же штатом, кроме уволенного главврача.
"Я дам ему стул и стол, пусть сидит", - заявил мэр, и Логашова посадили на табуретке, за старый стол в углу отдела статистики.
Александр Логашов:
Судебные приставы пришли, посмотрели и сказали: "Ну, совесть-то есть? Хоть стол-то смените и стул смените".
Олег Родин:
Пока бывший главврач сидел в углу на табуретке, мэрия подала апелляцию в областной суд. Однако и этот судебный орган решил, что увольнение Логашова было незаконным, и потребовал выплатить ему положенные деньги. Мэрия игнорировала и решение областного суда, и требование судебных приставов. Об этом говорит Александр Логашов.
Александр Логашов:
У меня вот здесь вот масса бумаг от тех же судебных приставов о том, что возбуждено, постановление. Наша администрация городская, ну, не очень, уж так это сказать, мягко говоря, жалует наши правоохранительные органы.
Олег Родин:
Наконец, журналисты буквально вытянули из мэра согласие выплатить деньги.
Юрий Лебедев:
На дом никто не носит, надо просто прийти и компенсацию получить, здесь проблем в этом нет.
Олег Родин:
Оказалось, что проблемы есть. Пришедшему в мэрию Логашову заявили, что для выплаты денег нет нужных документов. Еще полдня эти документы искали, наконец, нашли, и деньги Логашов получил. Но осталось невыполненным решение суда о его восстановлении в прежней должности. Вот как говорит об этом мэр Юрий Лебедев.
Юрий Лебедев:
Повторяю, выполнено решение суда, и этот... господин восстановлен в должности. Правда, сегодня он не главный врач, я должен сказать.
Олег Родин:
А ведь суд вынес решение восстановить в прежней должности. Но мэр продолжает считать, что решение суда выполнено.
Для Радио Свобода - Олег Родин, Нижний Новгород.
Илья Дадашидзе:
"Журналистам вход воспрещен". Сегодня это негласное правило действует во всех государственных структурах Омска. Слово Татьяне Кондратовской.
Татьяна Кондратовская:
Омские власти фактически отменяют закон о средствах массовой информации. Накануне Нового года несколько влиятельных средств массовой информации предприняли очередную попытку получить аккредитацию в администрации Омской области. В ответ на свои заявления они получили почти анекдотичный типовой ответ о том, что аккредитация не проводится, поскольку прежнее положение об аккредитации устарело, а новое еще пишется. Поэтому аккредитацию дают лишь тем, кто ее уже имеет.
Между тем, действующее уже несколько лет упомянутое положение об аккредитации остается для прессы секретным документом. Практически одновременно с этой перепиской администрации и Законодательное Собрание ввели новый порядок доступа к чиновникам и депутатам. Вход в коридоры власти теперь разрешен только по письменной заявке и в сопровождении должностного лица.
Новыми правилами узаконено составление списков лиц и изданий, допускаемых на официальные мероприятия. Эти правила распространяются на всех журналистов, независимо от наличия у них удостоверений, хоть международного образца, хоть редакционного. Вход в законодательное собрание по аккредитационной карте ограничен теперь днями пленарных заседаний. Чиновники объясняют нововведение бдительностью, чтобы посторонние не украли чего-нибудь. В список потенциальных преступников разом попали все журналисты.
Как будто специально для них был запрещен внос и вынос больших сумок и чемоданов без письменной заявки установленной формы, подписанной руководителем и главным бухгалтером нужной ветви власти. Раньше такие строгости были только на режимных предприятиях.
Большинство омских изданий давно занесено в особые списки и не имеет возможности попасть в администрацию области. Теперь независимые СМИ окончательно лишаются возможности входа не только в администрацию, но и в законодательное собрание. К примеру, во время проведения коллегий или совещаний нежелательных журналистов, даже аккредитованных при областном собрании, не пропускают не только к законодателям, но даже в приемную представителя президента.
По мнению представителей профессионального союза и Ассоциации омских журналистов, чиновничьи нововведения противоречат законам и серьезно ущемляют права прессы на свободный доступ к информации.
Одновременно с ограничением доступа к информации администрация области стремится контролировать ее распространение. После каждого обнародования фактов цензуры на телевидении чиновники организуют расследование для выяснения источников утечки компрометирующих сведений.
Руководства ряда телекомпаний предупредили, что у них впереди еще продление сроков лицензий, а журналистам запретили рассылку новостей в российские издания и информационные агентства.
Активное воздействие на печатные издания началось и под флагом защиты нравственности. Губернатор Леонид Полежаев назвал разнузданность прессы, порнографию и наркоманию звеньями одной цепи, с которыми надо бороться всеми способами. Он призвал правоохранительные органы к жестким действиям, естественно, во имя детей. В качестве примера для подражания он назвал арест казаками тиража одной из газет и призвал не бояться последствий в виде судебных процессов.
Представители красноярских газет, избранных депутатами для борьбы с эротикой, заявили, что ни в одном городе Сибири нет таких нападок на прессу. По их словам, только в Омске самые дремучие инициативы находят поддержку.
Извне омское отношение к прессе кажется странной экзотикой. А местные журналисты рискуют "по-крупному". В заигрывании с властью теряется квалификация, а в противостоянии с нею можно лишиться работы. В лучшем случае.
Для Радио Свобода - Татьяна Кондратовская, Омск.
Илья Дадашидзе:
Профсоюз под запретом. О том, как председатель Мордовского Гостелерадио закрыл общественную организацию, репортаж Игоря Телина из Саранска.
Игорь Телин:
Председатель Гостелерадиокомпании Мордовии Сергей Десяев самолично фактически ликвидировал одну из профсоюзных организаций работников компании. Именно существование двух профсоюзов является характерной особенностью мордовской ГРТК.
История такова. После развала советской профсоюзной системы в начале девяностых годов долгое время на радио и телевидении Мордовии профсоюза не существовало вообще, и это устраивало многих. Работники экономили на взносах, а руководство могло принимать любые решения без согласования с кем-либо. Однако в 1996 году группа журналистов и технических специалистов решили все-таки воссоздать профсоюзную организацию. Но так как людей этих из-за их относительной независимости руководство Гостелерадиокомпании Мордовии не жаловало, более того, создание профсоюза с ним, то есть с руководством, не было согласовано, то почти сразу же было решено создать еще один профсоюз, но уже свой, полностью лояльный администрации ГТРК, что и было сделано, а у руководства им поставлены лояльные люди.
Два профсоюза существовали параллельно, но в конце минувшего года председатель ГТРК Мордовии Сергей Десяев предпринял некие действия по ликвидации одного их них. Такова была его реакция на просьбу профсоюза ознакомиться с новыми документами, регулирующими трудовые отношения.
Рассказывает председатель профкома, телевизионный комментатор Маргарита Шаинова.
Маргарита Шаинова:
В конце 2000 года мы получаем письмо от председателя, что, дескать, "прошу предоставить все документы, касающиеся деятельности вашей организации, поскольку я не уяснил правоспособность и правомочность вашей организации". Но, во-первых, сама постановка вопроса о правомочности и правоспособности организации не должна стоять, поскольку мы зарегистрированы в Министерстве юстиции. Все - это уже однозначно.
Ну, послали все документы, абсолютно все, какие он требовал. И дальше, 5 января мы получаем от него письмо, уже адресованное не в профком, как он раньше делал, а просто мне как физическому лицу, Шаиновой: "Администрация ГТРК Мордовии считает, что поскольку две профсоюзных организации в компании, та больше, а вы - меньше, мы с вами дела иметь не будем". Это грубое нарушение - как КЗОТа Российской Федерации, так и закона о профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности, то есть, полное, грубейшее нарушение законодательства Российской Федерации.
Игорь Телин:
Решительные действия администрации Гостелерадиокомпании Мордовии по ликвидации профсоюзной организации последовали только сейчас. Ранее же было просто давление на отдельных членов неугодного профсоюза.
Маргарита Шаинова:
Конечно, давление в том плане, что если кто-то может не приходить днями на работу, прогул - никому. У нас - на две-три минуты опоздание, это часто. Мы пишем объяснительные. Даже опоздание, скажем, с обеденного перерыва, не в сорок восемь минут уложился человек, а в час. Это - при том, что мы на отшибе находимся и рядом никаких столовых нет, и здесь нас до сих пор не обеспечили... ну, никакой формой питания, что ли, хотя мы просим об этом очень давно. Недавно Видяева, заслуженный работник культуры, писала объяснительную по этому поводу.
Или как в рабочее время она кормила тут наших собак многочисленных на территории - тоже писала объяснительную. И мне вот было направлено, как председателю профкома, тогда еще он к нам обращался, председатель наш, что "прошу дать согласие на вынесение ей дисциплинарного взыскания, поскольку в ее служебные обязанности, в обязанности редактора, не входит кормление животных".
Игорь Телин:
Во всех этих случаях независимому от администрации ГТРК профсоюзу приходится защищать интересы журналистов, иногда в суде. И это также не нравится руководству. Отсюда и отношение председателя Сергея Десяева к профсоюзной организации Маргариты Шаиновой.
Маргарита Шаинова:
Он фактически как бы ликвидировал профсоюзную организацию в нашей компании, что, по законодательству, не имеет права сделать никакой орган, кроме Верховного суда. Причем, только если, например, будет доказано, что мы занимаемся антиконституционной деятельностью.
Игорь Телин:
Председатель Гостелерадиокомпании Мордовии Сергей Десяев отказывается от любого общения по поводу неугодной ему профсоюзной организации. По его мнению, второго профсоюза нет. Маргарита Шаинова и ее коллеги собираются доказать председателю совершенно обратное, в суде.
Для Радио Свобода - Игорь Телин, Саранск.
Илья Дадашидзе:
Вторую часть нашей программы мы начнем репортажем из Хабаровска, где совершено очередное нападение на журналиста, главного редактора местного издания газеты "Аргументы и факты", автора Радио Свобода Андрея Мирмовича.
С подробностями - Марина Ильющенко.
Марина Ильющенко:
30 января этого года четверо неизвестных напали на главного редактора регионального приложения к газете "Аргументы и факты" Андрея Мирмовича. Поздно вечером он возвращался домой после сдачи очередного номера газеты. Из двора его дома, который находится на одной из центральных улиц Хабаровска, вышли двое, представившись милиционерами, потребовали у Андрея Мирмовича удостоверение.
Заподозрив что-то неладное, журналист решил выйти на более освещенное место улицы, его догнали и начали бить, в результате чего Андрей потерял сознание. От перелома ребер Андрей спас теплый тулуп.
Пострадавший не стал обращаться в милицию, а вызвал лишь "скорую помощь", врачи которой констатировали перелом носа, сотрясение головного мозга и повреждение мягких тканей. У пострадавшего до сих пор нет никаких предположений, кто бы это мог сделать.
На правоохранительные органы известный журналист уже никаких надежд не возлагает, поскольку это - не первое нападение на него. Подобные случаи были в 1991 году и в 1994 году, когда опять-таки неизвестные напали на Андрея Мирмовича прямо на улице. Уголовные дела по этим фактам нападения так и остались нераскрытыми.
Для Радио Свобода - Марина Ильющенко, Хабаровск.
Илья Дадашидзе:
Самарский районный суд Оренбургской области усадил на скамью подсудимых не только убийцу, но и того, кто пытался помешать преступлению. Слово Татьяне Морозовой.
Татьяна Морозова:
"Я не доверяю Самарскому районному суду", - сказал Северьян Когроманов, представлявший в суде интересы потерпевшего, своего брата, Альберта Когроманова, зверски убитого летом прошлого года в селе Орловка Самарского района гостями пьяной свадьбы. Свадьба проходила в доме сотрудницы поселковой администрации Валентины Никулиной. Приехавшего в Орловку на лето подлечиться инвалида-армянина никто, как выяснилось позже, из этих гостей и не знал.
Виновными в смерти Альберта суд признал старшего сына Валентины Александра Никулина и ее сожителя Владимира Попова. Они были взяты под стражу лишь спустя двадцать пять и двадцать девять дней после убийства, хотя милиция на место происшествия приехала сразу. Суд состоялся в январе этого года. Родственники потерпевшего направили кассационную жалобу в областной суд. Северьян подал кассационную жалобу в областной суд.
Северьян Когроманов считает, что следствие с самого начала велось с нарушениями.
Северьян Когроманов:
С самого начала следствие велось по принципу возможности спрятать улики, всю одежду в крови и обувь в крови, которую если бы попытались изъять в первые же часы, когда приехал наряд, и тогда бы не надо было уже ничего ни доказывать - там все бы было все налицо. А им дают шесть часов подготовиться, смыть все следы, договориться, как надо выступать, и только через шесть часов приезжают работники следственных органов и начинают собирать информацию.
Второй пункт - что фотографии самые страшные, которые были сняты на месте преступления, были, по моему представлению, уничтожены, чтобы ни суд, ни люди не видели, в каком страшном состоянии находился мой брат. Еще вообще придумали столб какой-то, о который он мог удариться восемь раз подряд.
Татьяна Морозова:
Следователи по этому делу менялись трижды.
Вот как квалифицирует так называемый следственный эксперимент, проведенный одним из них, адвокат потерпевшего Владимир Даньшин.
Владимир Даньшин:
В тот момент еще неизвестно было, может быть, кто-то из участников будет подсудимым. Но следователь собрал их всех вместе, каждый вносил свои поправки, то есть, было какое-то собрание такое колхозное, а не следственное действие по выяснению истины.
Татьяна Морозова:
Вместе с убийцами Альберта на скамье подсудимых оказался Андрей Князев, его помощник по хозяйству, пытавшийся защитить товарища от озверевшей толпы. Старое ружье, которое он прихватил на всякий случай для обороны, по свидетельству экспертизы, в тот вечер вообще не стреляло. Суд не принял это во внимание, вменив ему в вину и ношение этого оружия, и хулиганство, которого, как считает адвокат потерпевшего Владимир Даньшин, не было вообще.
Владимир Даньшин:
До того, как он был задержан, и у него начали отбирать ружье, в части хулиганских действий никаких он противоправных действий не совершил. Не выражался нецензурной бранью, не мешал никому. Об этом даже говорили свидетели. Поэтому я считаю, что признание его вот этих действий неправомерными сделано только для того, чтобы параллельно записать в приговоре, что и второй гражданин, находящийся с ним, который впоследствии был убит, тоже якобы совершал неправомерные действия, и другим лицам при определении меры наказания суд учел, что якобы эти два гражданина что-то делали неправомерно.
Татьяна Морозова:
Я впервые присутствовала при слушании дела об убийстве. Может быть, поэтому меня поразило многое, в том числе жестокость убийц и мягкость наказания - пять и семь лет, хотя прокурор просил восемь и девять лет, по Статье 111, части 4.
Северьян Когроманов:
Прокурор требовал, на мой взгляд, среднее наказание по этой статье. Я бы и не писал бы жалоб, если бы это было, действительно, принято такое решение. Но то, что сделала судья... Человеку, который его убивал, дают пять лет, и человеку, который пошел его защищать и пострадал при этом, дают три года шесть месяцев. Где же справедливость? Я не доверяю Самарскому суду, и буду настаивать, чтобы суд проходил в другом месте. Надо глубже вникнуть в материалы дела и, основываясь на тех доказательных фактах, принять нормальное решение.
Татьяна Морозова:
Говорит брат убитого Северьян Когроманов. Сейчас он является сотрудником Фонда поддержки правозащитных программ. Но умудренный опытом Владимир Даньшин считает, что воздать по заслугам убийцам вряд ли удастся при существующей в России судебной системе.
Для Радио Свобода - Татьяна Морозова, Оренбург.
Илья Дадашидзе:
За публикации, неугодные владимирскому Медстраху, журналисты газеты "Молва" лишены врачебной помощи.
Рассказывает Константин Колесов.
Константин Колесов:
Начиная с прошлой недели, журналисты владимирской областной газеты "Молва" вынуждены с особой осторожностью ходить по улицам, пользоваться бытовыми приборами и, вообще, больше обычного оберегать себя. Случись что, они не смогут обратиться в больницу за бесплатной медицинской помощью. Причина тому - нешуточный конфликт, разгоревшийся между редакцией и областным фондом обязательного медицинского страхования.
История началась осенью прошлого года с небольшой заметки, рассказывавшей о выемке сотрудниками милиции документов бухгалтерии фонда обязательного медицинского страхования и об уголовном деле, возбужденном по факту поставки в одно из медицинских учреждений Владимирской области неимоверно дорогого медицинского оборудования. Никто не предполагал тогда, что эта, чисто хроникальная заметка вызовет бурную реакцию со стороны фонда обязательного медицинского страхования.
В день выхода газеты заместителю главного редактора "Молвы" Николаю Лившицу позвонила лично председатель фонда ОМС Надежда Ордина. Назвав заметку в "Молве" спланированной заказной акцией, она потребовала немедленного опровержения и пригрозила судебным иском. Доводы о том, что публикация в "Молве" не содержит каких-либо оценок деятельности фонда, а лишь рассказывает о реальных, имевших место фактах, на председателя не действовали. Не оценила она и совет обратиться с претензиями непосредственно к источнику информации - отделу по борьбе с экономическими преступлениями Владимирского областного управления внутренних дел.
Поначалу случившееся мало кто воспринял всерьез, однако вскоре редакция в самом деле получила от фонда обещанный судебный иск, а в некоторых газетах (из тех, что постоянно испытывают острую нужду в деньгах) появились публикации с намеком на продажность журналистов "Молвы". Журналисты, в свою очередь, удивившись явно неадекватной реакции фонда на появление в "Молве" рядовой, как им казалось, информационной заметки, постарались детально разобраться в причинах случившегося.
Первым делом, они восстановили историю появления уголовного дела, в рамках которого проводилась выемка документов в бухгалтерии фонда ОМС. Выяснилось, что дело родилось в Муроме после того, как депутаты Муромского городского совета попросили городской отдел внутренних дел проверить деятельность 2-й городской больницы. Дело в том, что последние годы это медицинское учреждение, имея всего 60 лечебных коек, стало получать от фонда ОМС материальные средства, которые и не снились другим больницам города. Не так давно, например, в больницу доставили два десятка итальянских кардиографов, приходная стоимость которых оказалась в несколько раз выше рыночных цен. Поставила приборы владимирская фирма "Лиана", давний и неизменный партнер фонда ОМС. Та же фирма в прошлом году получила от фонда оплаченный заказ на закупку к 9 мая аптечек для ветеранов Великой отечественной войны. Деньги из фонда ушли, а долгожданные аптечки все ветераны получили только в июле. Спрашивается: где деньги крутились в течение двух месяцев?
Этот и ряд других вопросов были заданы во второй публикации, автор которой, репортер "Молвы" Сергей Локтев, не давая действиям фонда юридических оценок, тем не менее, изложил упомянутые выше факты. Итогом публикации этой заметки стали сразу два судебных иска от фонда ОМС и факт с обещанием судебных тяжб от фирмы "Лиана". Одновременно главный редактор "Молвы" Евгений Скляров был вызван в местное управление налоговой полиции, и подвергнут штрафу за неуплату взносов в фонд ОМС. Сотрудник налоговой полиции доверительно пояснил, что штрафа не было бы, если бы не настойчивые требования председателя фонда Надежды Ординой.
Надо сказать, что долг перед фондом обязательного медицинского страхования у "Молвы", как и у сотен других предприятий Владимирской области", действительно имелся, однако редакция вовсе не отказывалась выплачивать его. По словам редактора газеты, сразу после визита налоговой полиции он направил в адрес фонда письмо, в котором проинформировал Надежду Ордину о произведенных платежах, а также предложил рассмотреть четкий график погашения долга. Фонд оставил это письмо без ответа, дав, очевидно, тем самым, понять, что от редакции ждут, в первую очередь, не денег, а молчания.
"Молва" ожиданий не оправдала и сообщила о другом, неприятном для фонда ОМС, факте - аресте в рамках все того же уголовного дела давнего партнера фонда, директора фирмы "Лиана" Сергея Шентерова. После этой, опять-таки чисто информационной заметки, подконтрольная фонду ОМС фирма "Владмедстрах", в которой оформлены страховые полисы сотрудников "Молвы", пригрозила лишить их медицинского обслуживания. Угрозам, опять-таки, не придали значения, так как договор медицинского страхования коллектива "Молвы" оставался в силе, и законно расторгнуть его можно было не раньше, чем через месяц.
На прошлой неделе сотрудник хозяйственного отдела "Молвы" Константин Удачин сильно ушибся, поскользнувшись на льду. Для лечения потребовалась хирургическая операция, в проведении которой Константину отказали, сославшись на распоряжение фонда ОМС. Оказалось, что подобное ждет теперь каждого сотрудника "Молвы", вздумай он обратиться за бесплатной медицинской помощью, так как газета, по словам врачей, внесена в некий "черный список" злостных неплательщиков.
Главный редактор "Молвы" Евгения Скляров заявил, что действия фонда по лишению сотрудников газеты бесплатной медицинской помощи абсолютно незаконны, в связи с чем - редакция намерена обратиться за помощью в прокуратуру города Владимира.
Для Радио Свобода - Константин Колесов, Владимир.
Илья Дадашидзе:
Большое жюри Союза журналистов России резко осудило попытки дискредитации независимой иркутской газеты "Честное слово".
С подробностями - Виталий Камышев.
Виталий Камышев:
В одном из выпусков программы "Человек имеет право" уде рассказывалось о злоключениях иркутского информационного агентства "Сибтранспресс", которое областные власти пытаются выселить из занимаемого им помещения. Все дело в том, что "Сибтранспресс" является учредителем и издателем газеты "Честное слово", одного из немногих в Приангарье оппозиционных изданий.
Во время прошлогодних выборов в законодательное собрание Иркутской области "Честное слово" давало возможность высказаться кандидатам-оппонентам губернатора Говорина. Газета опубликовала материал об этих выборах специального корреспондента Радио Свобода Владимира Долина, после чего и пришло в редакцию грозное уведомление о выселении.
Пока выселить журналистов властям не удалось. Тем не менее (а это нынче в моде), редакцию навестили омоновцы с автоматами, как было сказано, "для выемки документов". Да и сама угроза выселения продолжает висеть над газетчиками.
По словам генерального директора агентства "Сибтранспресс" Ольги Баталиной, сейчас областная администрация предлагает заключить с ней мировое соглашение, смысл которого заключается в том, что журналистский коллектив должен будет платить за аренду бешеные деньги. В ходе же конфиденциальной беседы в иркутском областном комитете по имуществу руководителям агентства было предложено продать контрольный пакет акций газеты "Честное слово" и получить взамен спокойную жизнь и материальную выгоду. Те отказались и вскоре познакомились с новыми разработками губернаторских технологов.
В почтовых ящиках Иркутска, Ангарска, Братска и других городов области появилась изданная стотысячным тиражом газета "Новое честное слово". Взяв в руки эту газету, читатели с удивлением обнаружили, что по содержанию это достаточно низкопробное издание, обрушивающее с грубой бранью на всех, кто по тому или иному поводу критикует администрацию области. Многие даже решили, что учредители "Честного слова" либо все-таки продали газету, либо резко на 180 градусов изменили свою позицию.
Дело в том, что логотип, стиль верстки оригинала и даже конкретные фотоиллюстрации в новом издании были полностью воспроизведены. Но дизайн "Честного слова" защищен авторским правом. Бильд-редактор газеты Антон Баталин в свое время представил его в качестве дипломной работы на факультете журналистики Иркутского университета.
Оправившись от шока, учредители "Честного слова" подали на плагиаторов в суд. Там они и узнали, что главным редактором газеты-двойника является председатель правления областного отделения Союза журналистов России Ростислав Филиппов, а самое активное участие в создании "Нового честного слова" лично принимал начальник Восточно-Сибирского регионального управления по контролю за соблюдением законодательства о средствах массовой информации и печати Владимир Кулеш. По свидетельству журналистов, которым было сделано предложение сотрудничать в "Новом честном слове", именно в помещении этого ведомства и располагалась первое время редакция столь своевременно появившегося на свет издания.
Через несколько месяцев в Иркутской области развернется кампания по выборам губернатора. Создается впечатление, что сценаристы и исполнители этой "спецоперации" чувствуют себя полностью защищенными. Иркутский арбитражный суд вынес решение о приостановке издания "Нового честного слова" и конфискации тиражей этой газеты, но судебные приставы отказываются это решение выполнять, а директор иркутского Дома печати Владимир Ким отдал распоряжение продолжать печатать "Новое честное слово" в долг.
Чиновники же иркутской областной администрации на эту тему разговаривать отказываются. Не ответил иркутским журналистам на их обращение и министр печати Михаил Лесин, чьим подчиненным является Владимир Кулеш, а заместитель министра Михаил Сеславинский прислал отписку - все, мол, в порядке, при регистрации "Нового честного слова" закон не нарушен.
Отреагировало лишь руководство Союза журналистов России, куда коллектив "Честного слова" также обратился. Обратилась, кстати, туда и группа ведущих иркутских журналистов, в том числе собственных корреспондентов ряда центральных изданий, заявивших о том, что не хочется стоять в профессиональном союзе, руководитель местного отделения которого принимает участие в провокациях против коллег по цеху.
Виталий Камышев для Радио Свобода, Иркутск.
Илья Дадашидзе:
Потомки великого русского художника Врубеля намерены искать справедливости в Европейском суде в Страсбурге.
О деле братьев Врубелей, осужденных в Саратове на 12 лет лишения свободы, рассказывает Ольга Бакуткина.
Ольга Бакуткина:
Два года провели в следственном изоляторе Сергей и Ян Врубели, последние прямые потомки великого художника. Несмотря на сомнительность доказательств их вины, суд вынес обвинительный приговор - 12 лишения свободы.
Отец Сергея и Яна, Сергей Врубель, вернулся в Россию в 1950-х годах. Детство его прошло в Китае, учился и жил во Франции и мечтал увидеть Россию, великую страну своего великого деда. В Саратове он оказался не случайно. Здесь художник Михаил Врубель провел детство. Здесь у Сергея Яновича родились и выросли сыновья.
В России, как известно, от сумы и от тюрьмы не зарекаются. 20 августа 1998 года братья были у отца на работе. Оба заканчивали экономический факультет саратовского вуза и подрабатывали в отцовском медико-биологическом кабинете, Ян бухгалтером, Сергей - массажистом.
По словам Сергея Яновича, сыновья в обеденное время вышли на набережную Волги. Около них остановилась машина, несколько человек затолкали братьев внутрь и отвезли в подвал какого-то дома. Там их долго били, заставляя признаться в нападении на неизвестную им семью Андрян. Под пытками заставили выучить версию нападения, а затем влили по бутылке водки в каждого и вывезли за город, выбросив недалеко от шоссе.
Сергей Врубель уверен, что его сыновей просто перепутали с кем-то, но поскольку им были нанесен тяжелые увечья, похитителям ничего не оставалось, как сдать их в милицию в качестве преступников.
Мнение отца может быть пристрастным, но весь ход следствия в дальнейшем вызывает массу вопросов даже у человека, далекого от юриспруденции. В милицию поступил анонимный звонок о местонахождении опасных преступников, но на задержание поехали лишь два сотрудника. Привезли братьев почему-то в больницу, где на лечении находились пострадавшие - семья Андрян - и положили в общую палату. Яна и Сергея в состоянии болевого шока и тяжелом алкогольном опьянении вынудили подписать протоколы с доказательством их вины. Право на защиту адвоката им предоставлено не было.
Четыре месяца не возбуждалось уголовное дело о похищении и избиении Яна и Сергея, а затем было приостановлено. Еще один факт. Суд не принял во внимание то, что у братьев было алиби. В ночь покушения, 17 августа, они оставались у друзей, где их видело несколько человек.
Вот как прокомментировал ситуацию адвокат братьев Врубелей Игорь Огарев.
Игорь Огарев:
Все обвинение, которое вот предъявлено братьям Врубелям, построено на нарушении главного процессуального закона. То есть все, что им предъявлено в вину, все получено с нарушениями закона.
Ольга Бакуткина:
Сергей Врубель в отчаянии пришел к выводу, что их род пытаются просто уничтожить. По его словам, последние годы муссируются слухи об отчуждении наследия Врубеля. Дело в том, что картины великого художника не были куплены государством или переданы в дар, следовательно, они должны принадлежать прямым потомкам. Сергею Врубелю не нужно наследство. Он полагает, что полотна художника такого масштаба могут принадлежать только стране, где он жил и создавал шедевры. Главной целью его остается лишь сохранение и продолжение самого рода Врубелей, историю которого он знает с 1732 года, и которая может бесславно оборваться в одной их тюрем Саратовской области.
Вскоре в Верховном суде будет рассматриваться кассационная жалоба по делу Врубелей. Если и в этот раз цеховые интересы, защита чести мундира окажутся превыше закона и просто здравого смысла, семья Врубелей будет искать защиты на международном уровне.
Для Радио Свобода - Ольга Бакуткина, Саратов.
Илья Дадашидзе:
Потомки Врубеля пока еще только заявляют о своем намерении обратиться в суд по права человека, а дело жителя Орла Владимира Рыцарева уже принято Страсбургским судом к рассмотрению.
Об этом - Елена Годлевская.
Елена Годлевская:
Житель города Орла Владимир Рыцарев обратился с жалобой в Европейский суд по правам человека. Рыцарев считает, что по отношению к нему нарушены несколько статей Европейской конвенции по правам человека, в частности, Статья 3, в которой говорится, что никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному обращению.
Владимира Рыцарева задержали по подозрению в краже электропровода с линии электропередач. Уже на следующий день он обратился с жалобой в суд о проверке законности и обоснованности задержания. В соответствии с федеральным законодательством следователь обязан был в течение суток направить жалобу вместе с материалами уголовного дела в суд, однако следователь Коробков не стал этого делать, и вместо допустимых четырех суток Рыцарев просидел в тюрьме 58 дней.
В первую неделю пребывания в следственном изоляторе подозреваемого не кормили и даже не давали воды, позднее отказывали в предоставлении медицинской помощи. Как теперь утверждает Рыцарев, все это делалось для того, чтобы сломить его волю и заставить себя оговорить. Владимир Рыцарев четырежды обращался в суд и прокуратуру с просьбой проверить законность и обоснованность ареста, но его жалобы остались без ответа.
Считая меры защиты на территории России исчерпанными, адвокат подозреваемого Владимир Сычков посоветовал обратиться в Европейский суд. И вот из Страсбурга пришел ответ. Дело Рыцарева принято к рассмотрению.
Наконец-то последовали действия и надзорной инстанции. Прокуратура Знаменского района Орловской области подтвердила обоснованность жалоб Владимира Рыцарева, однако реакция областной прокуратуры иная. Зампрокурора Сергей Легостаев в письме на имя ответственного секретаря комиссии по правам человека администрации Орловской области отрицает факты, которые были вскрыты районной прокуратурой. Кроме того, в пожарном порядке дело по обвинению Владимира Рыцарева направляется в Знаменский суд. Это означает, что прокуратура намерена добиваться в отношении Рыцарева обвинительного приговора, чтобы накануне рассмотрения дела в Европейском суде скрыть те нарушения, на которые она так долго не обращала внимания.
Для Радио Свобода - Елена Годлевская, Орел.
В этом выпуске:
Иваново. Когда болезнь - во спасение.
Инта. Там, на шахте Угольной...
Нижний Новгород. Кто поможет врачу "скорой помощи"?
Омск. В аккредитации отказать.
Саранск. Как закрыть профсоюз.
Это в первой части программы.
Избиение журналиста в Хабаровске.
"Кривда" Оренбургского суда.
Владимирский Медстрах против газеты "Молва".
Саратовские страдания братьев Врубелей.
В защиту иркутского "Честного слова".
Из Орла - в Страсбург.
Наш выпуск начнем с репортажа из Иваново. Солдату Алексею Шатову повезло - его комиссуют в связи с нажитым в армии туберкулезом.
С подробностями - Елена Смагина.
Елена Смагина:
Всего через пять месяцев после расставания Валентина Боляткина не смогла узнать своего сына. Алешу Шатова призвали в армию 4 июня 2000 года. Призвали, несмотря на целый ряд хронических заболеваний: гастрит, сосудистая дистония, синусид, проблемы с позвоночником, врожденные аномалии дыхательных путей (приросший третий бронх) через перенесенный в детстве туберкулез.
Призывная комиссия направила Алексея Шатова на обследование, но в Родниковском районном военкомате медицинскую карту Алексея потеряли. Его признали пригодным к службе в армии и сразу отправили во Владикавказ, в Северокавказский военный округ. От лагеря, где разместили новобранцев, до границы с Чечней было всего 76 километров. Алексея сразу начали учить на снайпера.
"Я очень заволновалась, - рассказывает Валентина Боляткина, - когда узнала об этом. Какой из него снайпер, если он ночью, перевернувшись на другой бок, кашлял по полчаса?"
Но самым тревожным для матери было то, что Алексей не получал от нее ни писем, ни бандеролей. В одном из последних своих писем он просил прислать хотя бы бульонных кубиков, которые дома вообще никогда не ел.
"Я поняла, - говорит Валентина Боляткина, - что мой сын просто голодает".
Благодаря помощи правозащитного фонда "Точка опоры" и общественного движения "Альтернативное молодежное действие", жительница Родниковского района Ивановской области Валентина Боляткина смогла поехать во Владикавказ. Там она нашла полевой лагерь, в котором жил ее сын. Она знала, что ему тяжело, но даже представить не могла, насколько. Когда сына привели к матери, сопровождавшему его сержанту пришлось подвести мать к нему за руку, - Валентина не узнала своего сына.
"Я подумала, - рассказывает Валентина Боляткина, - что он что-то натворил, и его отправили в дисциплинарный батальон. Я решила, что так солдат может выглядеть только в дисбате. У Алексея была перевязана рука, он весь был грязный, одежда - короткая, руки-ноги голые, обут в какие-то рваные тапки. Страшно истощен. Из носа текло, и он этого уже не чувствовал, шел как-то боком и почти не мог говорить".
Про раненую руку матери сказали, что Алексей в темноте сломал себе пальцы топором, когда рубил дрова, хотя обычно топором пальцы отрубают. Когда Валентина сказала, что ее сын болен, и его надо обследовать, военные ответили, что в армии больных нет, есть живые и мертвые. К числу каких относился, по их мнению, Алексей, догадаться не сложно, особенно если учесть, что к тому времени, как выяснилось позднее, он уже четыре месяца был болен туберкулезом.
Еще немного - и мать уже не увидела бы его живым. Она никогда не думала, что будет рада тому, что ее сыну поставят такой диагноз. Если ничего не случится, то через три месяца лечения в подольском госпитале его должны комиссовать.
"Когда мой сын будет дома, я расскажу намного больше, - говорит Валентина Боляткина. - Если бы только мой Алеша был больным и голодным. Я шла по этому лагерю, и со всех сторон слышала: "Тетенька, у вас есть два рубля? Тетенька, у вас есть на хлебушек?".
Она ходила по лагерю и с ужасом смотрела на машины, увозившие оборванных, голодных ребят. Осетины, грузины, армяне приезжают в военную часть, как на невольничий рынок. Они покупают у военных солдат по пять-шесть человек каждый, везут на работы. И с какой радостью ребята едут к ним - там их покормят, дадут чистые носки, дадут поесть с собой.
Купить в Северокавказском военном округе можно все: увольнительную, отпуск. За двадцать пять тысяч Валентина могла выкупить своего сына и увезти домой. Но таких денег у нее не было. Страшно сказать, но благодаря тому, что у сына оказалась искалечена рука, Валентина смогла на две недели взять его домой. В Терековском окружном госпитале сказали, что ее сын уже четыре с половиной месяца болен туберкулезом. Когда мать пошла сообщить об этом в районный военкомат, там на нее накричали. Оказывается, из Владикавказа пришел приказ о розыске Алексея как самовольно оставившего часть, хотя Валентина отправила туда две телеграммы о болезни сына.
Несмотря на то, что из-за болезни Алексей стал просто опасен для окружающих, районный военком потребовал отправки Алексея Шатова обратно в часть, пригрозив, что иначе он будет отправлен под конвоем в дисбат.
Валентина спрятала сына. Только в Ивановском областном военкомате матери пошли навстречу. Алексея направили в подольский окружной госпиталь.
Сейчас Валентина Боляткина собирает документы, чтобы подать в суд исковое заявление на Родниковский районный военкомат и Министерство обороны.
Для Радио Свобода - Елена Смагина, Иваново.
Илья Дадашидзе:
Как отнять шахту с помощью прокуратуры. Об этом в репортаже их Инты рассказывает Николай Зюзев.
Николай Зюзев:
Делом Владимира Шаркина прокуратура Республики Коми занималась несколько лет. Из самого следствия не делалось тайны. Николай Браун, следователь по особо важным делам республиканской прокуратуры, неоднократно выступал с интервью в различных средствах массовой информации, посвящая публику в детали якобы совершенных Владимиром Шаркиным преступлений. Он же проговорился и об особом интересе, проявляемым к этому делу руководителем республики Юрием Спиридоновым, который, как оказалось, распорядился выделить средства на проведение следствия из своего личного фонда, что, по сути, является грубым вмешательством исполнительной власти в деятельность правоохранительных органов.
Дважды Владимира Шаркина пытались незаконно взять под стражу, а в прошлом году он был отстранен от руководства предприятием. В конечном счете, обвинение было предъявлено по двум статьям. Ему вменялись: часть вторая статьи 199, "Уклонение от уплаты налогов с организации, совершенное неоднократно", наказание по которой предусматривает лишение свободы до пяти лет, и часть третья, пункт "б", статьи 160, "Присвоение или растрата чужого имущества в крупном размере", что грозит заключением от пяти до десяти лет.
Суду хватило десяти дней, чтобы разобраться в надуманности всего дела, над которым прокуратура трудилась в течение трех лет. Судья Александр Ханциевич посчитал, что подсудимый должен был оправдан по всему объему обвинения, за отсутствием в его действиях состава преступления.
Говорит Владимир Шаркин.
Владимир Шаркин:
Конечно, это был нелегкий период, и это был момент истины так называемый. Я надеялся на то, что суд принял вот такое решение. Основание? Ну, на самом деле, все-таки человек живет надеждой. Кроме того, у меня был пример, когда наш суд, Интинский народный федеральный суд и Верховный суд республики трижды отказывали прокурору нашего города, когда он одновременно вот в этот же период, последний год 2000, подавал иски в суд о том, чтобы признать недействительными сделки о приобретении мною акций акционерного общества шахты "Западная", в то время, когда я их покупал. И суд трижды ему отказывал.
И вообще, все это вот как бы... схема называется "власть и собственность", или - "передел собственности властью". Пять лет мы с нашей командой специалистов работали, как волы. Вот в этом году шахта должна выйти на безубыточный режим. Ну, как бы все очень просто, да? Кому вершки, а кому - корешки. Работу мы сделали - ну, и дальше мы не нужны.
Николай Зюзев:
Некогда правительство Республики Коми само выставило на продажу свой пакет акций шахты "Западная". Это было сделано, когда угольщики работали в убыток. Тогда Владимир Шаркин и коллектив предприятия скупили эти акции, не пожелав, чтобы они попали в случайные руки. Со временем "Западная" окрепла. И теперь, в условиях дефицита угля, становится прибыльной, а, следовательно, тем акциям нынче уже совсем иная цена. Неудивительно, что руководство республики положило на них глаз.
Владимир Шаркин полагает, что в республике Коми сейчас действует отработанная система передела собственности, один из механизмов которой применен на шахте "Западная". Сегодня там введено арбитражное управление, продолжается процесс банкротства, а реальная задача при том - не оздоровление предприятия, а его продажа.
Владимир Шаркин намерен, как представитель трудового коллектива и акционер "Западной", препятствовать этому всеми законными способами.
Для Радио Свобода - Николай Зюзев, Сыктывкар.
Илья Дадашидзе:
В обход решения суда, чтобы не восстанавливать уволенного главного врача "Скорой помощи", мэр закрыл саму "Скорую помощь".
Из Нижнего Новгорода - Олег Родин.
Олег Родин:
Согласно конституции России, ее гражданин имеет право на судебную защиту. В прошлом году обратился в судебные органы бывший главный врач городской станции скорой помощи Александр Логашов с иском о восстановлении в прежней должности и о выплате зарплаты за время вынужденного прогула, а также и компенсацию за моральный ущерб. Распоряжением нижегородского мэра Логашов был уволен еще в марте 2000 года, и в октябре районный суд по иску бывшего главного врача постановил: в прежней должности восстановить, зарплату и компенсации выплатить.
Мэр Юрий Лебедев неоднократно заверял, что судебные решения уважает и их выполняет.
Юрий Лебедев:
Ситуация следующая. Он, действительно, был восстановлен на работе судом, и я неоднократно об этом заявлял, что я вообще уважаю решения судов, и я их выполняю. И решение суда было выполнено.
Олег Родин:
Как же мэром было выполнено октябрьское решение суда? Об этом рассказал спустя три месяца, уже в январе нынешнего года, бывший главврач Александр Логашов.
Александр Логашов:
За вынужденный прогул они так и не оплатили, моральный ущерб не оплатили.
Олег Родин:
А с восстановлением в прежней должности вышел полный конфуз. На месте главного врача уже три года работал другой человек, более устраивавший мэра. Чтобы исключить возврат Логашова, мэр срочно упразднил городскую станцию скорой помощи и издал распоряжение об организации больницы скорой помощи, с тем же штатом, кроме уволенного главврача.
"Я дам ему стул и стол, пусть сидит", - заявил мэр, и Логашова посадили на табуретке, за старый стол в углу отдела статистики.
Александр Логашов:
Судебные приставы пришли, посмотрели и сказали: "Ну, совесть-то есть? Хоть стол-то смените и стул смените".
Олег Родин:
Пока бывший главврач сидел в углу на табуретке, мэрия подала апелляцию в областной суд. Однако и этот судебный орган решил, что увольнение Логашова было незаконным, и потребовал выплатить ему положенные деньги. Мэрия игнорировала и решение областного суда, и требование судебных приставов. Об этом говорит Александр Логашов.
Александр Логашов:
У меня вот здесь вот масса бумаг от тех же судебных приставов о том, что возбуждено, постановление. Наша администрация городская, ну, не очень, уж так это сказать, мягко говоря, жалует наши правоохранительные органы.
Олег Родин:
Наконец, журналисты буквально вытянули из мэра согласие выплатить деньги.
Юрий Лебедев:
На дом никто не носит, надо просто прийти и компенсацию получить, здесь проблем в этом нет.
Олег Родин:
Оказалось, что проблемы есть. Пришедшему в мэрию Логашову заявили, что для выплаты денег нет нужных документов. Еще полдня эти документы искали, наконец, нашли, и деньги Логашов получил. Но осталось невыполненным решение суда о его восстановлении в прежней должности. Вот как говорит об этом мэр Юрий Лебедев.
Юрий Лебедев:
Повторяю, выполнено решение суда, и этот... господин восстановлен в должности. Правда, сегодня он не главный врач, я должен сказать.
Олег Родин:
А ведь суд вынес решение восстановить в прежней должности. Но мэр продолжает считать, что решение суда выполнено.
Для Радио Свобода - Олег Родин, Нижний Новгород.
Илья Дадашидзе:
"Журналистам вход воспрещен". Сегодня это негласное правило действует во всех государственных структурах Омска. Слово Татьяне Кондратовской.
Татьяна Кондратовская:
Омские власти фактически отменяют закон о средствах массовой информации. Накануне Нового года несколько влиятельных средств массовой информации предприняли очередную попытку получить аккредитацию в администрации Омской области. В ответ на свои заявления они получили почти анекдотичный типовой ответ о том, что аккредитация не проводится, поскольку прежнее положение об аккредитации устарело, а новое еще пишется. Поэтому аккредитацию дают лишь тем, кто ее уже имеет.
Между тем, действующее уже несколько лет упомянутое положение об аккредитации остается для прессы секретным документом. Практически одновременно с этой перепиской администрации и Законодательное Собрание ввели новый порядок доступа к чиновникам и депутатам. Вход в коридоры власти теперь разрешен только по письменной заявке и в сопровождении должностного лица.
Новыми правилами узаконено составление списков лиц и изданий, допускаемых на официальные мероприятия. Эти правила распространяются на всех журналистов, независимо от наличия у них удостоверений, хоть международного образца, хоть редакционного. Вход в законодательное собрание по аккредитационной карте ограничен теперь днями пленарных заседаний. Чиновники объясняют нововведение бдительностью, чтобы посторонние не украли чего-нибудь. В список потенциальных преступников разом попали все журналисты.
Как будто специально для них был запрещен внос и вынос больших сумок и чемоданов без письменной заявки установленной формы, подписанной руководителем и главным бухгалтером нужной ветви власти. Раньше такие строгости были только на режимных предприятиях.
Большинство омских изданий давно занесено в особые списки и не имеет возможности попасть в администрацию области. Теперь независимые СМИ окончательно лишаются возможности входа не только в администрацию, но и в законодательное собрание. К примеру, во время проведения коллегий или совещаний нежелательных журналистов, даже аккредитованных при областном собрании, не пропускают не только к законодателям, но даже в приемную представителя президента.
По мнению представителей профессионального союза и Ассоциации омских журналистов, чиновничьи нововведения противоречат законам и серьезно ущемляют права прессы на свободный доступ к информации.
Одновременно с ограничением доступа к информации администрация области стремится контролировать ее распространение. После каждого обнародования фактов цензуры на телевидении чиновники организуют расследование для выяснения источников утечки компрометирующих сведений.
Руководства ряда телекомпаний предупредили, что у них впереди еще продление сроков лицензий, а журналистам запретили рассылку новостей в российские издания и информационные агентства.
Активное воздействие на печатные издания началось и под флагом защиты нравственности. Губернатор Леонид Полежаев назвал разнузданность прессы, порнографию и наркоманию звеньями одной цепи, с которыми надо бороться всеми способами. Он призвал правоохранительные органы к жестким действиям, естественно, во имя детей. В качестве примера для подражания он назвал арест казаками тиража одной из газет и призвал не бояться последствий в виде судебных процессов.
Представители красноярских газет, избранных депутатами для борьбы с эротикой, заявили, что ни в одном городе Сибири нет таких нападок на прессу. По их словам, только в Омске самые дремучие инициативы находят поддержку.
Извне омское отношение к прессе кажется странной экзотикой. А местные журналисты рискуют "по-крупному". В заигрывании с властью теряется квалификация, а в противостоянии с нею можно лишиться работы. В лучшем случае.
Для Радио Свобода - Татьяна Кондратовская, Омск.
Илья Дадашидзе:
Профсоюз под запретом. О том, как председатель Мордовского Гостелерадио закрыл общественную организацию, репортаж Игоря Телина из Саранска.
Игорь Телин:
Председатель Гостелерадиокомпании Мордовии Сергей Десяев самолично фактически ликвидировал одну из профсоюзных организаций работников компании. Именно существование двух профсоюзов является характерной особенностью мордовской ГРТК.
История такова. После развала советской профсоюзной системы в начале девяностых годов долгое время на радио и телевидении Мордовии профсоюза не существовало вообще, и это устраивало многих. Работники экономили на взносах, а руководство могло принимать любые решения без согласования с кем-либо. Однако в 1996 году группа журналистов и технических специалистов решили все-таки воссоздать профсоюзную организацию. Но так как людей этих из-за их относительной независимости руководство Гостелерадиокомпании Мордовии не жаловало, более того, создание профсоюза с ним, то есть с руководством, не было согласовано, то почти сразу же было решено создать еще один профсоюз, но уже свой, полностью лояльный администрации ГТРК, что и было сделано, а у руководства им поставлены лояльные люди.
Два профсоюза существовали параллельно, но в конце минувшего года председатель ГТРК Мордовии Сергей Десяев предпринял некие действия по ликвидации одного их них. Такова была его реакция на просьбу профсоюза ознакомиться с новыми документами, регулирующими трудовые отношения.
Рассказывает председатель профкома, телевизионный комментатор Маргарита Шаинова.
Маргарита Шаинова:
В конце 2000 года мы получаем письмо от председателя, что, дескать, "прошу предоставить все документы, касающиеся деятельности вашей организации, поскольку я не уяснил правоспособность и правомочность вашей организации". Но, во-первых, сама постановка вопроса о правомочности и правоспособности организации не должна стоять, поскольку мы зарегистрированы в Министерстве юстиции. Все - это уже однозначно.
Ну, послали все документы, абсолютно все, какие он требовал. И дальше, 5 января мы получаем от него письмо, уже адресованное не в профком, как он раньше делал, а просто мне как физическому лицу, Шаиновой: "Администрация ГТРК Мордовии считает, что поскольку две профсоюзных организации в компании, та больше, а вы - меньше, мы с вами дела иметь не будем". Это грубое нарушение - как КЗОТа Российской Федерации, так и закона о профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности, то есть, полное, грубейшее нарушение законодательства Российской Федерации.
Игорь Телин:
Решительные действия администрации Гостелерадиокомпании Мордовии по ликвидации профсоюзной организации последовали только сейчас. Ранее же было просто давление на отдельных членов неугодного профсоюза.
Маргарита Шаинова:
Конечно, давление в том плане, что если кто-то может не приходить днями на работу, прогул - никому. У нас - на две-три минуты опоздание, это часто. Мы пишем объяснительные. Даже опоздание, скажем, с обеденного перерыва, не в сорок восемь минут уложился человек, а в час. Это - при том, что мы на отшибе находимся и рядом никаких столовых нет, и здесь нас до сих пор не обеспечили... ну, никакой формой питания, что ли, хотя мы просим об этом очень давно. Недавно Видяева, заслуженный работник культуры, писала объяснительную по этому поводу.
Или как в рабочее время она кормила тут наших собак многочисленных на территории - тоже писала объяснительную. И мне вот было направлено, как председателю профкома, тогда еще он к нам обращался, председатель наш, что "прошу дать согласие на вынесение ей дисциплинарного взыскания, поскольку в ее служебные обязанности, в обязанности редактора, не входит кормление животных".
Игорь Телин:
Во всех этих случаях независимому от администрации ГТРК профсоюзу приходится защищать интересы журналистов, иногда в суде. И это также не нравится руководству. Отсюда и отношение председателя Сергея Десяева к профсоюзной организации Маргариты Шаиновой.
Маргарита Шаинова:
Он фактически как бы ликвидировал профсоюзную организацию в нашей компании, что, по законодательству, не имеет права сделать никакой орган, кроме Верховного суда. Причем, только если, например, будет доказано, что мы занимаемся антиконституционной деятельностью.
Игорь Телин:
Председатель Гостелерадиокомпании Мордовии Сергей Десяев отказывается от любого общения по поводу неугодной ему профсоюзной организации. По его мнению, второго профсоюза нет. Маргарита Шаинова и ее коллеги собираются доказать председателю совершенно обратное, в суде.
Для Радио Свобода - Игорь Телин, Саранск.
Илья Дадашидзе:
Вторую часть нашей программы мы начнем репортажем из Хабаровска, где совершено очередное нападение на журналиста, главного редактора местного издания газеты "Аргументы и факты", автора Радио Свобода Андрея Мирмовича.
С подробностями - Марина Ильющенко.
Марина Ильющенко:
30 января этого года четверо неизвестных напали на главного редактора регионального приложения к газете "Аргументы и факты" Андрея Мирмовича. Поздно вечером он возвращался домой после сдачи очередного номера газеты. Из двора его дома, который находится на одной из центральных улиц Хабаровска, вышли двое, представившись милиционерами, потребовали у Андрея Мирмовича удостоверение.
Заподозрив что-то неладное, журналист решил выйти на более освещенное место улицы, его догнали и начали бить, в результате чего Андрей потерял сознание. От перелома ребер Андрей спас теплый тулуп.
Пострадавший не стал обращаться в милицию, а вызвал лишь "скорую помощь", врачи которой констатировали перелом носа, сотрясение головного мозга и повреждение мягких тканей. У пострадавшего до сих пор нет никаких предположений, кто бы это мог сделать.
На правоохранительные органы известный журналист уже никаких надежд не возлагает, поскольку это - не первое нападение на него. Подобные случаи были в 1991 году и в 1994 году, когда опять-таки неизвестные напали на Андрея Мирмовича прямо на улице. Уголовные дела по этим фактам нападения так и остались нераскрытыми.
Для Радио Свобода - Марина Ильющенко, Хабаровск.
Илья Дадашидзе:
Самарский районный суд Оренбургской области усадил на скамью подсудимых не только убийцу, но и того, кто пытался помешать преступлению. Слово Татьяне Морозовой.
Татьяна Морозова:
"Я не доверяю Самарскому районному суду", - сказал Северьян Когроманов, представлявший в суде интересы потерпевшего, своего брата, Альберта Когроманова, зверски убитого летом прошлого года в селе Орловка Самарского района гостями пьяной свадьбы. Свадьба проходила в доме сотрудницы поселковой администрации Валентины Никулиной. Приехавшего в Орловку на лето подлечиться инвалида-армянина никто, как выяснилось позже, из этих гостей и не знал.
Виновными в смерти Альберта суд признал старшего сына Валентины Александра Никулина и ее сожителя Владимира Попова. Они были взяты под стражу лишь спустя двадцать пять и двадцать девять дней после убийства, хотя милиция на место происшествия приехала сразу. Суд состоялся в январе этого года. Родственники потерпевшего направили кассационную жалобу в областной суд. Северьян подал кассационную жалобу в областной суд.
Северьян Когроманов считает, что следствие с самого начала велось с нарушениями.
Северьян Когроманов:
С самого начала следствие велось по принципу возможности спрятать улики, всю одежду в крови и обувь в крови, которую если бы попытались изъять в первые же часы, когда приехал наряд, и тогда бы не надо было уже ничего ни доказывать - там все бы было все налицо. А им дают шесть часов подготовиться, смыть все следы, договориться, как надо выступать, и только через шесть часов приезжают работники следственных органов и начинают собирать информацию.
Второй пункт - что фотографии самые страшные, которые были сняты на месте преступления, были, по моему представлению, уничтожены, чтобы ни суд, ни люди не видели, в каком страшном состоянии находился мой брат. Еще вообще придумали столб какой-то, о который он мог удариться восемь раз подряд.
Татьяна Морозова:
Следователи по этому делу менялись трижды.
Вот как квалифицирует так называемый следственный эксперимент, проведенный одним из них, адвокат потерпевшего Владимир Даньшин.
Владимир Даньшин:
В тот момент еще неизвестно было, может быть, кто-то из участников будет подсудимым. Но следователь собрал их всех вместе, каждый вносил свои поправки, то есть, было какое-то собрание такое колхозное, а не следственное действие по выяснению истины.
Татьяна Морозова:
Вместе с убийцами Альберта на скамье подсудимых оказался Андрей Князев, его помощник по хозяйству, пытавшийся защитить товарища от озверевшей толпы. Старое ружье, которое он прихватил на всякий случай для обороны, по свидетельству экспертизы, в тот вечер вообще не стреляло. Суд не принял это во внимание, вменив ему в вину и ношение этого оружия, и хулиганство, которого, как считает адвокат потерпевшего Владимир Даньшин, не было вообще.
Владимир Даньшин:
До того, как он был задержан, и у него начали отбирать ружье, в части хулиганских действий никаких он противоправных действий не совершил. Не выражался нецензурной бранью, не мешал никому. Об этом даже говорили свидетели. Поэтому я считаю, что признание его вот этих действий неправомерными сделано только для того, чтобы параллельно записать в приговоре, что и второй гражданин, находящийся с ним, который впоследствии был убит, тоже якобы совершал неправомерные действия, и другим лицам при определении меры наказания суд учел, что якобы эти два гражданина что-то делали неправомерно.
Татьяна Морозова:
Я впервые присутствовала при слушании дела об убийстве. Может быть, поэтому меня поразило многое, в том числе жестокость убийц и мягкость наказания - пять и семь лет, хотя прокурор просил восемь и девять лет, по Статье 111, части 4.
Северьян Когроманов:
Прокурор требовал, на мой взгляд, среднее наказание по этой статье. Я бы и не писал бы жалоб, если бы это было, действительно, принято такое решение. Но то, что сделала судья... Человеку, который его убивал, дают пять лет, и человеку, который пошел его защищать и пострадал при этом, дают три года шесть месяцев. Где же справедливость? Я не доверяю Самарскому суду, и буду настаивать, чтобы суд проходил в другом месте. Надо глубже вникнуть в материалы дела и, основываясь на тех доказательных фактах, принять нормальное решение.
Татьяна Морозова:
Говорит брат убитого Северьян Когроманов. Сейчас он является сотрудником Фонда поддержки правозащитных программ. Но умудренный опытом Владимир Даньшин считает, что воздать по заслугам убийцам вряд ли удастся при существующей в России судебной системе.
Для Радио Свобода - Татьяна Морозова, Оренбург.
Илья Дадашидзе:
За публикации, неугодные владимирскому Медстраху, журналисты газеты "Молва" лишены врачебной помощи.
Рассказывает Константин Колесов.
Константин Колесов:
Начиная с прошлой недели, журналисты владимирской областной газеты "Молва" вынуждены с особой осторожностью ходить по улицам, пользоваться бытовыми приборами и, вообще, больше обычного оберегать себя. Случись что, они не смогут обратиться в больницу за бесплатной медицинской помощью. Причина тому - нешуточный конфликт, разгоревшийся между редакцией и областным фондом обязательного медицинского страхования.
История началась осенью прошлого года с небольшой заметки, рассказывавшей о выемке сотрудниками милиции документов бухгалтерии фонда обязательного медицинского страхования и об уголовном деле, возбужденном по факту поставки в одно из медицинских учреждений Владимирской области неимоверно дорогого медицинского оборудования. Никто не предполагал тогда, что эта, чисто хроникальная заметка вызовет бурную реакцию со стороны фонда обязательного медицинского страхования.
В день выхода газеты заместителю главного редактора "Молвы" Николаю Лившицу позвонила лично председатель фонда ОМС Надежда Ордина. Назвав заметку в "Молве" спланированной заказной акцией, она потребовала немедленного опровержения и пригрозила судебным иском. Доводы о том, что публикация в "Молве" не содержит каких-либо оценок деятельности фонда, а лишь рассказывает о реальных, имевших место фактах, на председателя не действовали. Не оценила она и совет обратиться с претензиями непосредственно к источнику информации - отделу по борьбе с экономическими преступлениями Владимирского областного управления внутренних дел.
Поначалу случившееся мало кто воспринял всерьез, однако вскоре редакция в самом деле получила от фонда обещанный судебный иск, а в некоторых газетах (из тех, что постоянно испытывают острую нужду в деньгах) появились публикации с намеком на продажность журналистов "Молвы". Журналисты, в свою очередь, удивившись явно неадекватной реакции фонда на появление в "Молве" рядовой, как им казалось, информационной заметки, постарались детально разобраться в причинах случившегося.
Первым делом, они восстановили историю появления уголовного дела, в рамках которого проводилась выемка документов в бухгалтерии фонда ОМС. Выяснилось, что дело родилось в Муроме после того, как депутаты Муромского городского совета попросили городской отдел внутренних дел проверить деятельность 2-й городской больницы. Дело в том, что последние годы это медицинское учреждение, имея всего 60 лечебных коек, стало получать от фонда ОМС материальные средства, которые и не снились другим больницам города. Не так давно, например, в больницу доставили два десятка итальянских кардиографов, приходная стоимость которых оказалась в несколько раз выше рыночных цен. Поставила приборы владимирская фирма "Лиана", давний и неизменный партнер фонда ОМС. Та же фирма в прошлом году получила от фонда оплаченный заказ на закупку к 9 мая аптечек для ветеранов Великой отечественной войны. Деньги из фонда ушли, а долгожданные аптечки все ветераны получили только в июле. Спрашивается: где деньги крутились в течение двух месяцев?
Этот и ряд других вопросов были заданы во второй публикации, автор которой, репортер "Молвы" Сергей Локтев, не давая действиям фонда юридических оценок, тем не менее, изложил упомянутые выше факты. Итогом публикации этой заметки стали сразу два судебных иска от фонда ОМС и факт с обещанием судебных тяжб от фирмы "Лиана". Одновременно главный редактор "Молвы" Евгений Скляров был вызван в местное управление налоговой полиции, и подвергнут штрафу за неуплату взносов в фонд ОМС. Сотрудник налоговой полиции доверительно пояснил, что штрафа не было бы, если бы не настойчивые требования председателя фонда Надежды Ординой.
Надо сказать, что долг перед фондом обязательного медицинского страхования у "Молвы", как и у сотен других предприятий Владимирской области", действительно имелся, однако редакция вовсе не отказывалась выплачивать его. По словам редактора газеты, сразу после визита налоговой полиции он направил в адрес фонда письмо, в котором проинформировал Надежду Ордину о произведенных платежах, а также предложил рассмотреть четкий график погашения долга. Фонд оставил это письмо без ответа, дав, очевидно, тем самым, понять, что от редакции ждут, в первую очередь, не денег, а молчания.
"Молва" ожиданий не оправдала и сообщила о другом, неприятном для фонда ОМС, факте - аресте в рамках все того же уголовного дела давнего партнера фонда, директора фирмы "Лиана" Сергея Шентерова. После этой, опять-таки чисто информационной заметки, подконтрольная фонду ОМС фирма "Владмедстрах", в которой оформлены страховые полисы сотрудников "Молвы", пригрозила лишить их медицинского обслуживания. Угрозам, опять-таки, не придали значения, так как договор медицинского страхования коллектива "Молвы" оставался в силе, и законно расторгнуть его можно было не раньше, чем через месяц.
На прошлой неделе сотрудник хозяйственного отдела "Молвы" Константин Удачин сильно ушибся, поскользнувшись на льду. Для лечения потребовалась хирургическая операция, в проведении которой Константину отказали, сославшись на распоряжение фонда ОМС. Оказалось, что подобное ждет теперь каждого сотрудника "Молвы", вздумай он обратиться за бесплатной медицинской помощью, так как газета, по словам врачей, внесена в некий "черный список" злостных неплательщиков.
Главный редактор "Молвы" Евгения Скляров заявил, что действия фонда по лишению сотрудников газеты бесплатной медицинской помощи абсолютно незаконны, в связи с чем - редакция намерена обратиться за помощью в прокуратуру города Владимира.
Для Радио Свобода - Константин Колесов, Владимир.
Илья Дадашидзе:
Большое жюри Союза журналистов России резко осудило попытки дискредитации независимой иркутской газеты "Честное слово".
С подробностями - Виталий Камышев.
Виталий Камышев:
В одном из выпусков программы "Человек имеет право" уде рассказывалось о злоключениях иркутского информационного агентства "Сибтранспресс", которое областные власти пытаются выселить из занимаемого им помещения. Все дело в том, что "Сибтранспресс" является учредителем и издателем газеты "Честное слово", одного из немногих в Приангарье оппозиционных изданий.
Во время прошлогодних выборов в законодательное собрание Иркутской области "Честное слово" давало возможность высказаться кандидатам-оппонентам губернатора Говорина. Газета опубликовала материал об этих выборах специального корреспондента Радио Свобода Владимира Долина, после чего и пришло в редакцию грозное уведомление о выселении.
Пока выселить журналистов властям не удалось. Тем не менее (а это нынче в моде), редакцию навестили омоновцы с автоматами, как было сказано, "для выемки документов". Да и сама угроза выселения продолжает висеть над газетчиками.
По словам генерального директора агентства "Сибтранспресс" Ольги Баталиной, сейчас областная администрация предлагает заключить с ней мировое соглашение, смысл которого заключается в том, что журналистский коллектив должен будет платить за аренду бешеные деньги. В ходе же конфиденциальной беседы в иркутском областном комитете по имуществу руководителям агентства было предложено продать контрольный пакет акций газеты "Честное слово" и получить взамен спокойную жизнь и материальную выгоду. Те отказались и вскоре познакомились с новыми разработками губернаторских технологов.
В почтовых ящиках Иркутска, Ангарска, Братска и других городов области появилась изданная стотысячным тиражом газета "Новое честное слово". Взяв в руки эту газету, читатели с удивлением обнаружили, что по содержанию это достаточно низкопробное издание, обрушивающее с грубой бранью на всех, кто по тому или иному поводу критикует администрацию области. Многие даже решили, что учредители "Честного слова" либо все-таки продали газету, либо резко на 180 градусов изменили свою позицию.
Дело в том, что логотип, стиль верстки оригинала и даже конкретные фотоиллюстрации в новом издании были полностью воспроизведены. Но дизайн "Честного слова" защищен авторским правом. Бильд-редактор газеты Антон Баталин в свое время представил его в качестве дипломной работы на факультете журналистики Иркутского университета.
Оправившись от шока, учредители "Честного слова" подали на плагиаторов в суд. Там они и узнали, что главным редактором газеты-двойника является председатель правления областного отделения Союза журналистов России Ростислав Филиппов, а самое активное участие в создании "Нового честного слова" лично принимал начальник Восточно-Сибирского регионального управления по контролю за соблюдением законодательства о средствах массовой информации и печати Владимир Кулеш. По свидетельству журналистов, которым было сделано предложение сотрудничать в "Новом честном слове", именно в помещении этого ведомства и располагалась первое время редакция столь своевременно появившегося на свет издания.
Через несколько месяцев в Иркутской области развернется кампания по выборам губернатора. Создается впечатление, что сценаристы и исполнители этой "спецоперации" чувствуют себя полностью защищенными. Иркутский арбитражный суд вынес решение о приостановке издания "Нового честного слова" и конфискации тиражей этой газеты, но судебные приставы отказываются это решение выполнять, а директор иркутского Дома печати Владимир Ким отдал распоряжение продолжать печатать "Новое честное слово" в долг.
Чиновники же иркутской областной администрации на эту тему разговаривать отказываются. Не ответил иркутским журналистам на их обращение и министр печати Михаил Лесин, чьим подчиненным является Владимир Кулеш, а заместитель министра Михаил Сеславинский прислал отписку - все, мол, в порядке, при регистрации "Нового честного слова" закон не нарушен.
Отреагировало лишь руководство Союза журналистов России, куда коллектив "Честного слова" также обратился. Обратилась, кстати, туда и группа ведущих иркутских журналистов, в том числе собственных корреспондентов ряда центральных изданий, заявивших о том, что не хочется стоять в профессиональном союзе, руководитель местного отделения которого принимает участие в провокациях против коллег по цеху.
Виталий Камышев для Радио Свобода, Иркутск.
Илья Дадашидзе:
Потомки великого русского художника Врубеля намерены искать справедливости в Европейском суде в Страсбурге.
О деле братьев Врубелей, осужденных в Саратове на 12 лет лишения свободы, рассказывает Ольга Бакуткина.
Ольга Бакуткина:
Два года провели в следственном изоляторе Сергей и Ян Врубели, последние прямые потомки великого художника. Несмотря на сомнительность доказательств их вины, суд вынес обвинительный приговор - 12 лишения свободы.
Отец Сергея и Яна, Сергей Врубель, вернулся в Россию в 1950-х годах. Детство его прошло в Китае, учился и жил во Франции и мечтал увидеть Россию, великую страну своего великого деда. В Саратове он оказался не случайно. Здесь художник Михаил Врубель провел детство. Здесь у Сергея Яновича родились и выросли сыновья.
В России, как известно, от сумы и от тюрьмы не зарекаются. 20 августа 1998 года братья были у отца на работе. Оба заканчивали экономический факультет саратовского вуза и подрабатывали в отцовском медико-биологическом кабинете, Ян бухгалтером, Сергей - массажистом.
По словам Сергея Яновича, сыновья в обеденное время вышли на набережную Волги. Около них остановилась машина, несколько человек затолкали братьев внутрь и отвезли в подвал какого-то дома. Там их долго били, заставляя признаться в нападении на неизвестную им семью Андрян. Под пытками заставили выучить версию нападения, а затем влили по бутылке водки в каждого и вывезли за город, выбросив недалеко от шоссе.
Сергей Врубель уверен, что его сыновей просто перепутали с кем-то, но поскольку им были нанесен тяжелые увечья, похитителям ничего не оставалось, как сдать их в милицию в качестве преступников.
Мнение отца может быть пристрастным, но весь ход следствия в дальнейшем вызывает массу вопросов даже у человека, далекого от юриспруденции. В милицию поступил анонимный звонок о местонахождении опасных преступников, но на задержание поехали лишь два сотрудника. Привезли братьев почему-то в больницу, где на лечении находились пострадавшие - семья Андрян - и положили в общую палату. Яна и Сергея в состоянии болевого шока и тяжелом алкогольном опьянении вынудили подписать протоколы с доказательством их вины. Право на защиту адвоката им предоставлено не было.
Четыре месяца не возбуждалось уголовное дело о похищении и избиении Яна и Сергея, а затем было приостановлено. Еще один факт. Суд не принял во внимание то, что у братьев было алиби. В ночь покушения, 17 августа, они оставались у друзей, где их видело несколько человек.
Вот как прокомментировал ситуацию адвокат братьев Врубелей Игорь Огарев.
Игорь Огарев:
Все обвинение, которое вот предъявлено братьям Врубелям, построено на нарушении главного процессуального закона. То есть все, что им предъявлено в вину, все получено с нарушениями закона.
Ольга Бакуткина:
Сергей Врубель в отчаянии пришел к выводу, что их род пытаются просто уничтожить. По его словам, последние годы муссируются слухи об отчуждении наследия Врубеля. Дело в том, что картины великого художника не были куплены государством или переданы в дар, следовательно, они должны принадлежать прямым потомкам. Сергею Врубелю не нужно наследство. Он полагает, что полотна художника такого масштаба могут принадлежать только стране, где он жил и создавал шедевры. Главной целью его остается лишь сохранение и продолжение самого рода Врубелей, историю которого он знает с 1732 года, и которая может бесславно оборваться в одной их тюрем Саратовской области.
Вскоре в Верховном суде будет рассматриваться кассационная жалоба по делу Врубелей. Если и в этот раз цеховые интересы, защита чести мундира окажутся превыше закона и просто здравого смысла, семья Врубелей будет искать защиты на международном уровне.
Для Радио Свобода - Ольга Бакуткина, Саратов.
Илья Дадашидзе:
Потомки Врубеля пока еще только заявляют о своем намерении обратиться в суд по права человека, а дело жителя Орла Владимира Рыцарева уже принято Страсбургским судом к рассмотрению.
Об этом - Елена Годлевская.
Елена Годлевская:
Житель города Орла Владимир Рыцарев обратился с жалобой в Европейский суд по правам человека. Рыцарев считает, что по отношению к нему нарушены несколько статей Европейской конвенции по правам человека, в частности, Статья 3, в которой говорится, что никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному обращению.
Владимира Рыцарева задержали по подозрению в краже электропровода с линии электропередач. Уже на следующий день он обратился с жалобой в суд о проверке законности и обоснованности задержания. В соответствии с федеральным законодательством следователь обязан был в течение суток направить жалобу вместе с материалами уголовного дела в суд, однако следователь Коробков не стал этого делать, и вместо допустимых четырех суток Рыцарев просидел в тюрьме 58 дней.
В первую неделю пребывания в следственном изоляторе подозреваемого не кормили и даже не давали воды, позднее отказывали в предоставлении медицинской помощи. Как теперь утверждает Рыцарев, все это делалось для того, чтобы сломить его волю и заставить себя оговорить. Владимир Рыцарев четырежды обращался в суд и прокуратуру с просьбой проверить законность и обоснованность ареста, но его жалобы остались без ответа.
Считая меры защиты на территории России исчерпанными, адвокат подозреваемого Владимир Сычков посоветовал обратиться в Европейский суд. И вот из Страсбурга пришел ответ. Дело Рыцарева принято к рассмотрению.
Наконец-то последовали действия и надзорной инстанции. Прокуратура Знаменского района Орловской области подтвердила обоснованность жалоб Владимира Рыцарева, однако реакция областной прокуратуры иная. Зампрокурора Сергей Легостаев в письме на имя ответственного секретаря комиссии по правам человека администрации Орловской области отрицает факты, которые были вскрыты районной прокуратурой. Кроме того, в пожарном порядке дело по обвинению Владимира Рыцарева направляется в Знаменский суд. Это означает, что прокуратура намерена добиваться в отношении Рыцарева обвинительного приговора, чтобы накануне рассмотрения дела в Европейском суде скрыть те нарушения, на которые она так долго не обращала внимания.
Для Радио Свобода - Елена Годлевская, Орел.