"Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека.
В этом выпуске:
- Пять лет в камере смертников. Марианна Тарачешникова о деле Сергея Михайлова, приговоренного к смертной казни за убийство, признанного невиновным и продолжающего находиться в заключении.
- Григорий Пасько. "Инициировано ФСБ". Океанолога из Владивостока обвиняют в разглашении государственной тайны.
- Кристина Горелик. Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
- Анна Данковцева. Правозащитные новости недели.
- Лиля Пальвелева. Жертвы домашнего насилия.
- Елена Фанайлова. Женщины и дети в российских тюрьмах.
- Обсуждая судебную реформу. Адвокат Юрий Шмидт.
Дело Сергея Михайлова длится с середины 1990-х годов. Приговоренный к смертной казни за убийство, он провел пять лет в камере смертников, был признан невиновным, но продолжает находиться в заключении.
Рассказывает Марианна Тарачешникова.
Марианна Тарачешникова:
Осенью 1994 года тихий провинциальный Вельск был потрясен вестью об изнасиловании и убийстве восьмилетней Иры Крашенининой. Раскрыть преступление по горячим следам тогда не удалось, хотя на это были брошены все милицейские силы района. Прибыли на помощь и лучшие сыщики из Архангельска. Каково же было ликование милиционеров, когда, спустя всего два месяца с момента убийства восьмилетней девочки, один из сидельцев вельской тюрьмы "пятнадцатисуточник" Сергей Михайлов изъявил желание сделать явку с повинной!
Прежде чем продолжить повествование, несколько слов о самом Сергее Михайлове. Ведь именно о нем - точнее, о его истории - пойдет речь.
Большую часть сознательной жизни Сергей Михайлов провел в детском доме. Мать его была лишена родительских прав вскоре после рождения сына. А об отце своем Сергей никогда и не слышал. Посему, покинув стены детдома, приехал он в деревню Малая Липовка, где жил единственный родной ему человек, бабушка. Прожил он там, однако, недолго. В восемнадцать лет Сережу призвали в армию. Честно отслужив положенные два года, Сергей вернулся в родные пенаты, но жизнь здесь особенно не задалась.
В начале 1990-х годов даже в большом городе устроиться на хоть сколько-нибудь приличную работу было невероятно сложно. Сергей устроился сторожем на скотный двор одного из совхозов. Так и жил он на эти крохи до декабря 1994 года.
В тот роковой для себя день Сергей Михайлов отправился стоматологу в райцентр Вельск. Установить доподлинно, что же произошло в Вельске, теперь практически невозможно. Известно лишь, что Сергей Михайлов был арестован по обвинению в мелком хулиганстве на 15 суток.
Говорит один из адвокатов Сергея Михайлова Илья Берлин.
Илья Берлин:
Я считаю, что наиболее страшная ошибка была допущена именно в стадии, когда Михайлов оказался в поле зрения органов дознания, и к нему применили все привычные в нашей системе методы воздействия. Далее дознание, ну, "запрограммировало" ошибку суда и затем Верховного Суда.
Марианна Тарачешникова:
Тогда арестованному было отказано в адвокатской помощи, и, как он утверждал позже, сотрудники милиции в течение десяти дней избивали его и угрожали отправить в так называемую "пресс-камеру", где он был бы избит и изнасилован сокамерниками. В результате Михайлов чистосердечно признался в убийстве маленькой вельчанки.
Слово следователю по особо важным делам прокуратуры Вологодской области Михаилу Почилову, которому не понаслышке известно о милицейских методах, применяемых для "чистосердечных признаний".
Михаил Почилов:
По таким делам, конечно, работают очень плотно. Ну, так, мягко говоря. Ну, конечно, давление по таким делам (без давления ведь как?). Ну, видимо, парень слабый и сломался. Тут и пошло все.
Марианна Тарачешникова:
Отметим, что помимо обвинения в убийстве и изнасиловании малолетней Иры Крашенининой, Михайлову приписали еще и изнасилование тройняшек Бабкиных.
Говорит Михаил Почилов.
Михаил Почилов:
Вот этот эпизод с близняшками Бабкиными, ну, вы знаете, бывает так - "для поддержки штанов", так сказать, если вдруг то повалится, так хоть это останется.
Марианна Тарачешникова:
Итак, в апреле 1995 года Архангельский областной суд рассмотрел дело Михайлова и приговорил его к смертной казни. Тогда, в 1995 году, Верховный Суд, принявший это дело в порядке кассации, подтвердил приговор архангельских коллег. Со скамьи подсудимых Сергей Михайлов отправился в камеру смертников.
Так прошло два года. А осенью 1996 года в Вельске случилась новая трагедия, уж очень похожая на ту, виновником которой был признан Сергей. Ушла в школу во вторую смену и не вернулась второклассница Оля Адамова. Труп девочки был найден в том же районе, что и труп Иры Крашенининой. На сей раз сыщики (в Вельск прибыл сам начальник Архангельского областного уголовного розыска) вышли на подозреваемого сразу после похорон.
Слово - следователю Почилову.
Михаил Почилов:
В 1996 году - берут группу ребят, расхитителей. И когда стали их раскручивать по кражам, вот этих ребят, выплыл некий Козлов Саша. Его, в общем-то, ребята, с которыми он воровал, знали об обоих его убийствах. Хотя они ему не верили, потому что раз был взят Михайлов тогда уже, что они говорят, что "ты фантазируешь, потому что настоящий насильник и убийца уже осужден, к смертной казни приговорен".
Марианна Тарачешникова:
Экспертизой было установлено, что Козлов - психопат и педофил. Между убийствами Иры и Оли он нападал еще на двух девочек, но ему помешали.
Искать доказательства вины Козлова в убийстве Иры, за которое Сергей Михайлов к тому времени уже полтора года отсидел в камере смертников, начали, работая по убийству Оли, сотрудники Вельского отделения Регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Именно они нашли свидетелей, которые видели у Козлова школьный дневник Иры Крашениной. Они же знали, кто и как оказывал давление на Михайлова, когда тот подписывался под чистосердечным признанием. Но РУОПовцев от расследования отстранили - занимайтесь, дескать, ребята своим делом, ловите бандитов.
Вместо того чтобы немедленно начать расследование с тем, чтобы исправить серьезную судебную ошибку, архангельская прокуратура попыталась ее замять. Специально назначенный следователь по этому делу заключил в июле 1997 года, что Михайлов был осужден неправильно, и рекомендовал отменить приговор. Однако Александр Опанасенко, прокурор Архангельской области, отказался направить это заключение в Генеральную прокуратуру. В ноябре Опанасенко назначил еще одного специального следователя, который пришел к тем же заключениям, что и его коллега. И снова Опанасенко отказался отправить это заключение в Москву.
Слово - адвокату Берлину.
Илья Берлин:
Человек сидит - Михайлов - в камере смертников, а материал, доказательства его невиновности, лежит безо всякого движения. После пятой или шестой моей жалобы Генпрокуратура передает это дело в Вологодскую, и я отдаю дань мужеству и принципиальности как прокурору Вологодской области, так и подчиненным ему работникам, что они не пошли по этому самому легкому пути.
Марианна Тарачешникова:
Говорит следователь по особо важным делам Вологодской областной прокуратуры Михаил Почилов.
Михаил Почилов:
Мы это дело расследовали и пришли к выводу, что Михайлов в отношении Крашенининой Иры не виновен, и предъявляем обвинение Козлову по убийству 1994 года, Крашенининой, и по убийству Адамовой Оли, 1996 года. Архангельским областным судом он был признан виновным в убийстве обеих девочек, в изнасиловании обеих девочек. По всем этим эпизодам ему дали 15 лет лишения свободы, из них - 10 лет тюрьмы.
Марианна Тарачешникова:
Волокита, казалось, продлится бесконечно, но Генпрокуратура приняла-таки половинчатое решение, поставив вопрос об отмене не всего приговора, а только в части изнасилования и убийства Иры Крашенининой. Потому что в нем виновен другой человек, Козлов, и это со всей очевидностью доказано проверкой по вновь открывшимся обстоятельствам.
Тем временем в 1999 году указом президента Ельцина Сергей уже был помилован. Смертную казнь ему заменили 25 годами лишения свободы. Архангельская прокуратура отправила его в Онежскую колонию строгого режима, хотя гораздо гуманнее было бы оставить его до отмены приговора в одиночке архангельского СИЗО, где он просидел к тому времени уже почти 5 лет.
После долгих мытарств, 25 апреля 2000 года, коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила приговор Архангельского областного суда в отношении Сергея Михайлова в части изнасилования и убийства вельской школьницы Иры Крашенининой. Судя по всему, обвинение Михайлова в изнасиловании сестер Бабкиных Генпрокуратура использовала, как парашют, чтобы не так больно было падать. Если не за убийство, так за изнасилование - пускай, мол, еще посидит. Впрочем, обвинение в изнасиловании сестер Бабкиных столь зыбко, что, если бы только коллегия Верховного Суда взялась разбирать и эту часть приговора Сергея Михайлова, он давно гулял бы на свободе. Тем более что вологодские прокуроры передали в суд огромнейшее количество документов, доказывающих невиновность Сергея.
Говорит следователь Почилов.
Михаил Почилов:
Тройняшки обследованы. Двое, вообще, девственницы. Проведена психолого-психиатрическая экспертиза, что девочки склонны к фантазированию, и потом они сами сказали, что "дядя Сережа с нами ничего не делал. Просто приходил, и мы к нему ремонтировать приносили магнитофон".
Женщина - участковый инспектор по делам несовершеннолетних, в общем, это от нее ветер пошел, что, возможно, он там и занимался развратными действиями с малолетними, почему его и взяли.
Марианна Тарачешникова:
Благодаря шуму, поднятому вокруг этого дела средствами массовой информации и, в первую очередь, корреспондентом архангельской газеты "Правда Севера" Ольгой Третьяковой, сегодня у Сергея Михайлова три официальных адвоката. Они обжаловали вторую часть приговора Сергея Михайлова, и теперь ждут рассмотрения ее в Верховном Суде.
Слово адвокату Любови Коростелевой.
Любовь Коростелева:
Наши жалобы находятся на рассмотрении. И дело, в том числе. Никакое решение не принимается. Конечно, это очень долго.
Михайлов, конечно, устал ждать. И очень тяжело с ним бывает беседовать, и каждый раз он спрашивает, что нового. Мы ему нового, действительно, ничего не можем сказать, потому что сами сейчас находимся в неведении.
Но, что удивительно, и что поражает не только меня, но и других, когда общаемся с ним, что он не потерял веру в людей.
Марианна Тарачешникова:
И еще одно мнение. Следователь Вологодской областной прокуратуры Михаил Почилов.
Михаил Почилов:
Ошибки-то, в общем-то, могут быть. И... вот я бы не стал так уже архангельских ребят обвинять в этом деле, потому что, вот, у них вот такое стечение получилось обстоятельств. Но, конечно, я сочувствую. Ведь четыре года отсидеть в камере смертников...
Ну, я думаю, что все нормально обойдется. Может быть, через пару месяцев выйдет на свободу.
Илья Дадашидзе:
О новостях в деле Сергея Михайлова мы расскажем в наших последующих передачах.
УФСБ Приморского края обвиняет океанолога Владимира Щурова в разглашении государственной тайны.
Из Владивостока - наш корреспондент Григорий Пасько.
Григорий Пасько:
Несколько дней назад профессор Тихоокеанского океанологического института Владимир Щуров сообщил мне, что начал знакомиться с материалами уголовного дела, возбужденного в отношении него сотрудниками Управления ФСБ по Приморскому краю летом 1999 года. Это означает, что в скором времени во Владивостоке начнется новый судебный процесс, инициированный органами госбезопасности. 3 октября 2000 года ФСБ предъявило профессору Щурову обвинение сразу по трем статьям - 283 (разглашение государственной тайны), 188 (контрабанда) и 189 (незаконный экспорт технологий, научно-технической информации и услуг, используемых при создании оружия массового поражения, вооружений и военной техники). По мнению представителей ФСБ, достижения акустической лаборатории, которой руководил Щуров, могут быть использованы для создания системы обнаружения подводных лодок. Специалисты утверждают, что пока такая система есть только у США.
Летом 1999 года Владимир Щуров намеревался принять участие в научных исследованиях в совместном российско-китайском эксперименте. По словам самого Щурова, директора института Окуличева, а также заместителя председателя Дальневосточного отделения Академии наук России Валентина Сергиенко, все документы и оборудование с российской стороны прошли необходимые согласования, в том числе и с сотрудниками ФСБ при институте, так называемыми "кураторами". Однако при выезде оборудование было арестовано, лабораторию акустических шумов закрыли.
Щуров утверждает, что действия ФСБ способствовали уничтожению целой отрасли научных исследований в области акустики, не говоря уже о понесенных институтом убытках в десятки и сотни тысяч долларов. Все это дело, - сказал недавно в телеинтервью профессор, - глубокое заблуждение органов.
По мнению адвоката Анатолия Пышкина, члена Российского комитета адвокатов в защиту прав человека, все так называемые шпионские дела инициированы в последнее время органами ФСБ с целью получения определенных выгод - званий, наград, должностей. Правоведы обратили также внимание на то, что под понятие "двойные технологии" может попасть, по желанию ФСБ, любая научная разработка.
Сам Владимир Щуров считает, что сегодня, во время разгула шпиономании, в России наукой заниматься опасно. Достаточно вспомнить аналогичные дела профессора Владимира Сойфера и Игоря Сутягина. Уже сейчас многие ученые опасаются сотрудничать с зарубежными коллегами, отчего Россия только проигрывает. Выигрывает ли при этом Федеральная служба безопасности? Получить ответ на этот вопрос не удалось. Представители ФСБ встретиться, в связи с делом Щурова, отказались.
Илья Дадашидзе:
О деле Владимира Щурова рассказывал Григорий Пасько.
"Сообщите адрес Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Как и с чем возможно обратиться туда?" - письма с этими просьбами едва ли не ежедневно приходят в программу "Человек имеет право".
Слово Кристине Горелик.
Кристина Горелик:
Европейский суд по правам человека в Страсбурге был образован в 1959 году на основе Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Россия приняла на себя обязательства по Европейской конвенции почти 40 лет спустя, 5 мая 1998 года. С этого момента граждане Российской Федерации, полагающие, что государство нарушило их права, могут обращаться за международной защитой в Страсбург. Правда, не во всех случаях.
Вот что говорит в этой связи глава Центра содействия международной защите Карина Москаленко.
Карина Москаленко:
Обращаться в Страсбургский суд можно не против решений каких-то судов, не против должностных лиц. Можно обращаться в Страсбург только против Российской Федерации как субъекта международного права. А для того, чтобы такое обращение возможно было, обратившийся должен исчерпать все средства правовой защиты в стране.
Здесь надо быть очень осторожными. Если получится так, что в порядке надзора (а по большинству дел это именно так и бывает) никаких мер по делу принято не будет, если вы прождали ответ из областного суда, из Верховного Суда, из Генеральной прокуратуры, а с момента последнего судебного решения прошло больше 6 месяцев, то в этом случае ваше обращение никогда не будет рассмотрено в Страсбурге.
Очень важным критерием приемлемости (а каждое обращение в Страсбург проходит проверку на приемлемость) является то обстоятельство, насколько это обращение имеет отношение к Европейской конвенции по правам человека. Ведь очень часто права людей нарушаются. Это самые различные права - социальные, культурные, экономические, трудовые, жилищные. Но вот практически все перечисленные мной права не защищены Европейской конвенцией по правам человека.
Европейский суд по правам человека рассматривает жалобы только по нарушениям, которые допущены в отношении прав, прямо гарантированных Европейской конвенцией по правам человека. Это и право на жизнь, право на защиту от пыток и жестокого обращения или наказания, это защита от рабского труда, от незаконных арестов, это право на справедливый суд. А многие обращающиеся в Европейский суд, не понимают, что бремя доказывания нарушений лежит на заявителе.
Если вы обратились в Европейский суд, то вы не только должны указать, какие права нарушены, но и привести какие-то доказательства, приложить какие-то документы. Надо очень хорошо и очень отчетливо понимать: в Европейский суд нельзя обращаться, как в третью, там, или четвертую инстанцию. Потому что это не суд в российском понимании этого слова. Это только судебный орган, который выносит решение о том, имели или не имели место те ли иные нарушения прав человека.
Ни приговорить, ни оправдать человека Европейский суд не может.
Кристина Горелик:
Признав, что нарушение прав человека имело место, Европейский суд решает вопрос, какие компенсации и платежи имеет право получить пострадавший от страны-нарушителя. Решения Европейского суда обязательны для государств-участников Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Адрес Европейского суда по правам человека: Ф-67075, Франция, Страсбург, Совет Европы. Адрес на конверте должен быть указан на английском или французском языках.
За дополнительной информацией можно обратиться в Центр содействия международной защите, расположенный по адресу: Москва, Малый Кисловский переулок, д. 7, стр. 1, помещение 22. Телефон 291-1074.
Илья Дадашидзе:
О Европейском суде по правам человека в Страсбурге рассказала Кристина Горелик.
Правозащитные новости недели подготовила и читает Анна Данковцева.
Анна Данковцева:
Глава комиссии Совета Европы по правам человека Альваро Хиль-Роблес заявил о необходимости применить всю силу закона против нарушений прав человека в Чечне. Это заявление Хиль-Роблес сделал в Москве по возвращении из Чечни, где он провел три дня. Как сообщает корреспондент Радио Свобода, в Чечне представитель Совета Европы встречался с беженцами, с военным и гражданским прокурорами, представителями российского командования и главой республиканской администрации Ахмадом Кадыровым.
Участники съезда чеченских беженцев, состоявшегося в воскресенье в ингушской станице Орджоникидзевская, заявили о необходимости урегулировать конфликт в Чечне путем политических переговоров с президентом Чечни Асланом Масхадовым и чеченскими парламентариями. На съезде была создана правозащитная организация Чеченский комитет национального спасения, лидером которой избран глава республиканского Олимпийского комитета Руслан Бадалов.
Российские правозащитники намерены добиваться парламентских слушаний по вопросу о массовом захоронении, обнаруженном в пригороде Грозного. Представители правозащитного центра "Мемориал", вернувшиеся из Чечни, считают, что большинство убитых - жертвы внесудебных казней. Об этом они заявили 5 марта на пресс-конференции в Москве. В течение последних дней в пригороде Грозного были обнаружены 48 тел. По данным "Мемориала", среди десяти опознанных погибших есть люди, задержанные российскими военными. Прокурор Чечни Всеволод Чернов утверждает, что убитые - чеченские бойцы, попавшие в засаду в конце прошлого года.
Комитет правительства Чечни по делам молодежи заявил, что вокруг процесса над полковником Юрием Будановым, обвиняемым в убийстве чеченской девушки, развернута античеченская кампания. "Мы глубоко возмущены тем, что националистические организации проводят митинги в поддержку человека, обвиняемого в тяжком преступлении", - говорится в принятом заявлении комитета. В защиту подсудимого выступают активисты Русского национального единства. Считает невиновным Буданова и губернатор Ульяновской области, бывший командующий 58-й армией Владимир Шаманов.
Международная организация "Врачи без границ", прекратившая свою работу в Чечне после похищения в январе своего сотрудника Кеннета Глака, готова вернуться в Чечню. Об этом сообщил после встречи с руководителем программ этой организации Лоиком Бариканом спецпредставитель президента России по обеспечению прав и свобод человека в Чечне Владимир Каламанов. По его словам, возвращения в Чечню "Врачей без границ" можно ожидать после того, как будут оговорены все условия их пребывания и совместной работы.
Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе обеспокоена вносимыми поправками в казахстанский закон о свободе вероисповедания, так как они противоречат нормам международного права. Об этом сообщил глава Центра ОБСЕ в республике Херберт Зальбер. По его словам, определения, на которых строятся поправки, неясны, что может повлечь за собой неоправданное административное преследование людей, придерживающихся экстремистских верований, но не предпринимающих действий по нарушению правопорядка в стране. Кроме того, сообщил Херберт Зальбер, ОБСЕ выступает против того, чтобы поправки обязывали исламские организации к регистрации и вступлению в Общество мусульман Казахстана. Это, по его мнению, ограничивает свободу выбора.
Илья Дадашидзе:
Правозащитные новости недели подготовила и прочитала Анна Данковцева.
По данным Министерства внутренних дел, избиениям, изнасилованиям и унижениям подвергаются женщины в каждой четвертой российской семье. Правозащитники называют другие, еще более пугающие цифры.
С подробностями - Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева:
Проблему насилия в семье не случайно часто сравнивают с айсбергом, поскольку мало кто представляет себе распространенность этого явления. Между тем, цифры, которые приводит бывший заместитель министра юстиции, а ныне директор программы по защите прав женщин Американской ассоциации юристов Людмила Завадская, свидетельствуют: домашнее насилие над женщинами приобрело угрожающий для нации масштабы.
Людмила Завадская:
17 000 мужчин было убито за 10 лет войны в Афганистане, наших солдат и офицеров. Каждый год в Российской Федерации до 12 000 женщин бывают убиты своими мужьями, ну, сожителями, партнерами. Это ежегодная утрата женского населения. Десять лет и один год.
Что это, война? Война где? За закрытой дверью. По данным органов внутренних дел, 80 процентов всех преступлений, так или иначе сопряженных с насилием над личностью, происходит не на улице, а в недрах российских семей. Все говорят в кризисе семьи, но не все сопрягают это с проблемой домашнего насилия.
Женщины, которые испытывают на себе домашнее насилие, молчат. Проблема - достаточно латентная, потому что не принято говорить в обществе о семейных проблемах. И мы прекрасно с вами знаем поговорку "сор из избы не выносить". Вот это вот заставляет женщин до сих пор молчать.
Лиля Пальвелева:
Но не только это. А еще и неверие пострадавших в то, что правоохранительные органы встанут на их защиту. Так считают не только представители общественных организаций, но даже один из руководителей Главного управления обеспечения общественного порядка Министерства внутренних дел России Михаил Куркин.
Михаил Куркин:
Обращаться в органы милиции как-то люди не желают. Уголовно-исполнительная система, система доказывания, очень громоздкая, одна из самых громоздких в мире. Поэтому, когда потерпевшие к нам обращаются, это нам нужно, чтобы человек написал заявление, его надо отправить на медицинское освидетельствование. Потом судебно-медицинская экспертиза, объяснения, допросы свидетелей, очные ставки... Это занимает длительное время. И это основная причина, которая сдерживает обращения к нам. И свидетелей, как правило, не бывает.
Тяжело этот процесс доказывания идет. Не доверяют нам. Социологические исследования, действительно, об этом говорят. 57 процентов не доверяет, где-то 60...
Лиля Пальвелева:
Объяснение такого недоверия простое. По сведениям, обнародованным международной правозащитной организацией "Human Rights Watch", пострадавшие от своих близких женщины при обращении в правоохранительные органы, как правило, встречают там враждебное отношение и предвзятость.
А вот Михаил Куркин с этим не согласен. Он убежден: во многом виноваты сами женщины, ведь они нередко склонны прощать обидчиков и именно по этому не спешат в отделение милиции или суд.
Чиновник из МВД приводит такой пример.
Михаил Куркин:
Скажем, вот, насилие в семье - такое явление, ну, на мой взгляд, позорное, унижающее честь и достоинство женщины, это изнасилование. Если верить статистике официальной, то за последние 10 лет количество этих преступлений, действительно, сократилось в два раза. За 2000 год у нас зарегистрировано изнасилований и покушений на изнасилование 7 910 преступление. В 1992 году было 13 663. Интересно, какова динамика. Стабильно идет снижение этого вида преступлений. Это имеется в виду по России.
Единственный, вот, всплеск был... рост на 5 процентов - в 1993 году. А так вот, в 1994 году на 3 процента, в 1995 году на 10... Я имею в виду сокращение. Ну, сейчас 5 процентов снижение.
Естественно, возникает вопрос, насколько эти цифры достоверны. Учитывая латентность и наш менталитет, не всякая женщина пойдет, наверное, заявлять. Мне кажется, что количество преступлений, массив, если и сокращается, то незначительно.
Дело в том, что, если нам представить вот такое явление, как порог терпимости или предела, может быть, самооценки женщин... Вы меня правильно поймите, но с помощью средств массовой информации мы, наверное, его чуть-чуть так вот как-то отодвинули. Потому что на экранах телевидения - насилие. Ну, не пропагандируется, а освещается. И мы вот этот порог терпимости снизили. И поэтому обращаться в органы милиции как-то люди не желают.
Это раньше строго нравственность соблюдалась. Сейчас к этому уже подходят несколько по-иному.
Лиля Пальвелева:
А еще Михаил Куркин сообщает, что чаще всего преступления в отношении близких им женщин совершают следующие категории граждан.
Михаил Куркин:
Ну, в основном, 60-70 процентов в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Как правило, лица, не занятые трудом, или неработающие.
Лиля Пальвелева:
Это широко распространенное заблуждение.
Домашнее насилие охватило все слои общества, - утверждает директор Московского кризисного центра "Анна" Елена Потапова.
Елена Потапова:
Женщины, которые к нам обращаются на "телефон доверия", как правило, это семьи, как мы называем их, благополучные. То есть, мужья занимают определенный статус в обществе, мужья, которые занимаются бизнесом. У нас, например, была женщина, которая являлась женой депутата московской Государственной Думы, очень известного хирурга.
Лиля Пальвелева:
Внешне благополучная жизнь таких женщин превращается в настоящий ад, и нередко это длится долгие годы. Систематические истязания рано или поздно сказываются на здоровье.
Елена Потапова:
Что касается психического здоровья.... Как правило, женщины обращаются и рассказывают, что у них существует депрессия, чувство страха, чувство тревоги. Как правило, женщины, которые обращаются к нам, имеют очень низкую самооценку, сексуальные расстройства, нарушения сна, расстройства, вызванные пост-травматическим стрессом. Попытки самоубийства.
Физическое здоровье. Частичная или полная потеря трудоспособности, увечья различной степени тяжести, головные боли, астма.
Лиля Пальвелева:
А вот, - говорит Елена Потапова, - самое шокирующее наблюдение.
Елена Потапова:
Что касается женщин, которые ожидают детей. Наши исследования и наш опрос тоже показал, что в 4 раза увеличивается опасность быть подвергнутой домашнему насилию, когда женщина беременна.
Лиля Пальвелева:
В кризисных центрах, подобных тому, что возглавляет Елена Потапова, пострадавшие получают действенную юридическую, психологическую и медицинскую помощь. Неудивительно, что женщины обращаются в такие организации охотно. Только вот беда: их катастрофически не хватает.
Сегодня в Росси действуют всего лишь 34 общественных и 12 государственных кризисных центра.
Илья Дадашидзе:
Это был репортаж Лили Пальвелевой о российских женщинах - жертвах домашнего насилия.
В канун Международного женского дня Центр содействия реформе уголовного правосудия представил доклад о положении женщин и подростков в российских тюрьмах.
Рассказывает Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова:
Условия содержания в российских тюрьмах лишают женщину не только человеческого достоинства, но и природных, биологических прав, - заявила руководитель исследовательских программ Центра содействия реформе уголовного правосудия Людмила Альперн.
Людмила Альперн:
Наша тюрьма рассчитана на среднего человека, ну, скорее так, на мужчину лет 30, крепкого, здорового, сильного, может быть, не очень умного, а, может быть, наоборот, и очень умного. Но к женщинам устройство тюремное не имеет никакого отношения.
Женщины не получают гигиенических средств, хотя они совершенно необходимы хотя бы раз в месяц. Если у женщины нет возможности получить помощь с воли, - а таких женщин, кстати, которые получают помощь с воли, очень немного, - значит, вы можете представить себе, в каком человек оказывается положении.
Наш законодатель не предусмотрел женские особенности, физиологические, не предусмотрел он и многое другое. По тому набору законов, правил, которые сейчас имеются, они, в общем-то, многие из них совершенно древние, доисторические. Часть из них сохранилась еще со времен ГУЛАГа.
Елена Фанайлова:
Не предусмотрены законом и такие особенности женского поведения, как повышенная возбудимость в определенные моменты гормонального цикла. Поэтому в эти периоды женщины чаще всего попадают в штрафные изоляторы или на строгие условия содержания.
Самый серьезный удар тюремное заключение наносит по материнству. Дети матерей-заключенных помещаются в детские дома, а родившиеся в тюрьме направляются в дома ребенка при местах лишения свободы. В России находится 10 таких колоний, где содержатся более 400 матерей с младенцами.
Людмила Альперн:
То есть, женщины, которые родили в тюрьме, имеют возможность до трех лет как бы видеть своего ребенка. Но именно видеть, потому что эти дети живут, как в детских домах. Матери не имеют возможности жить с ними, не имеют возможности их воспитывать. Они имеют право на посещение ребенка раз или несколько раз в день.
Это приводит к тому, что матери, многие из них действительно несоциализированные люди, детдомовки бывшие, они вообще отказываются от ребенка. Потому что у них процесс материнства даже не может развиться, вот, отношение к ребенку становится психотравмирующим для матери, поскольку этот ребенок становится объектом ее практически недостижимых интересов.
Елена Фанайлова:
Так считает Людмила Альперн.
Глава Центра содействия реформе уголовного правосудия Валерий Абрамкин убежден, что последствия пребывания женщин и детей в тюрьмах разрушительны для общества в целом.
Валерий Абрамкин:
Вообще, для женщины тюрьма непереносима. Потому что у женщины нет механизма компенсации воли, да? Мужчина сходу вступает в борьбу за лидерство, и так далее. Женщина на это неспособна. И они создают такой, очень тяжелый мир. Когда говорят, там, о лесбиянстве, это не лесбиянство, оно такое не патологическое, а ситуативное, потому что женщина пытается воспроизвести утраченный мир.
Вот этот критический срок, когда наступают патологические такие изменения, необратимые, даже гормональные происходят, он вполовину короче, чем у мужчин. И переживают гораздо тяжелее. Поэтому, когда дают один и тот же срок, там, женщине, там, мужчине или подростку, это какое-то безумие. От такого способа, значит, работ с этими группами... они страшнее самой преступности.
Елена Фанайлова:
В большинстве случаев подростковой преступности наказание несоразмерно преступлению, - считает Валерий Абрамкин.
Валерий Абрамкин:
У девочек состав преступления - две игрушки из детского сада. 2 года 2 месяца. Почему так получается? Те, кто крадет, получает иногда срок больше, чем убийца. Они совершают первую кражу.
Вот эти девочки перед тем, как игрушки украсть, они украли с подружкой 500 рублей у ее тети. И им дали условно. Потом они пошли в детский садик, покачались на качелях, взяли там по две игрушки стоимостью 42 рубля. Их уже отправляют.
Елена Фанайлова:
Россия обязана создавать основы ювенальной юстиции по примеру Франции, - уверена правозащитник Людмила Альперн.
Людмила Альперн:
Дети просто не понимают, что с ними происходит вот в процессе уголовного правосудия. Он не понимают, что от них требует следователь, может быть, не вполне осознают совершенное ими преступление или правонарушение. Совершенно непостижим для них процесс современного суда.
Когда мы опрашивали детей, они говорят, что они пережили страшный шок, страшный ужас во время этого суда.
Елена Фанайлова:
Самая страшная проблема для подростков в местах лишения свободы - сексуальное насилие. Ему подвергается до 40 процентов мальчиков в следственных изоляторах.
Главной причиной дискриминации женщин и детей в системе исполнения наказаний сами юристы считают карательные тенденции российского правосудия.
Говорит генерал внутренней службы, заместитель председателя Совета при президенте России по вопросам совершенствования правосудия Сергей Вицын.
Сергей Вицын:
Руководители прокуратуры не понимают, что такое уголовная политика, и видят свои ведомственные интересы, как интересы, которые должны заменить интересы общенациональные.
В чьих интересах, чтобы в тюрьмах находилось больше миллиона человек? В чьих интересах, чтобы в тюрьмах были женщины и дети? А вот убеждение в том, что именно тюрьма исправит человека, толкает наших правоприменителей и судей тому, чтобы применялись вот эти меры наказания.
Елена Фанайлова:
Международные нормы права требуют выделения женщин и детей в особую категорию заключенных. Государственной Думой России подготовлен законопроект, предусматривающий льготы для заключенных матерей и подростков.
Илья Дадашидзе:
О докладе "Женщины и подростки в российских тюрьмах" рассказывала Елена Фанайлова.
Продолжая нашу рубрику "Какой быть судебной реформе?", предлагаем слушателям мнения адвоката Юрия Шмидта, Санкт-Петербург.
Юрий Шмидт:
Судебная реформа в России проводится достаточно давно, где-то 1991 года. И, в общем и целом, она включает в себя ряд мер законотворческого и организационного характера.
Замедление судебной реформы мы видим на каждом шагу. Ее тормозит плохое законодательство, устаревшее. Особенно это касается законодательства процессуального. Уже где-то 6 или 7 лет в Думе движется черепашьими шагами проект Уголовно-процессуального кодекса, Гражданско-процессуального кодекса и еще целый ряд законов. А некоторые нужно принимать заново, такие, как закон об адвокатуре. В некоторые необходимо вносить очень существенные изменения, в частности, в закон о прокуратуре, в закон о милиции.
Наши депутаты не спешат выполнять эту работу. Их значительно больше волнуют проблемы политического характера. И поэтому одним из главных тормозов в судебной реформе является вот слишком медленная работа над новыми законами.
Второе - это заметная пассивность политической власти. Потому что еще в 1993 году Конституция провозгласила право граждан, при определенных обвинениях, на рассмотрение дела судом присяжных. И довольно быстро в тот период суды присяжных были введены в 9 регионах. Но прошло без малого 8 лет, а так в 9 регионах они только и продолжают работать. Все остальные граждане в этом смысле находятся, будем говорить, в неравноправном положении, потому как совершенно непонятно, почему, если человек, будучи преданным суду в Московской области, имеет право на суд присяжных, а в городе Москве он такого права не имеет.
Есть определенные сдвиги. В частности, были приняты законы об административных судах, о мировых судьях, и эти законы с большим скрипом, но начинают реализовываться.
Сегодня еще момент характеризуется тем, что концепция судебной реформы, принятая в 1991 году, подвергается очень большим нападкам. Надо сказать, что в 1991 году концепция была принята, в общем, вполне прогрессивная и, как бы, на уровне мировых стандартов судебной системы. И сейчас раздаются другие голоса. Скажем, идет атака на принцип несменяемости судей и их пожизненного назначения. Под разными предлогами пытаются торпедировать этот принцип, очень важный, потому что несменяемый судья, как понятно каждому, имеет определенные гарантии, обретает независимость и знает, что он не безответственен. Потому что в случае совершения им каких-то проступков, которые несовместимы с пребыванием в этой должности, он может быть от нее отрешен, но только своим собственным судейским сообществом. При наличии достаточно больших гарантий, возможностей обжаловать решение, и так далее.
Те же люди, которые атакуют принцип несменяемости судей, начали поднимать вопрос о том, что в состав квалификационных коллегий судей нужно вводить, помимо самих судей, каких-то еще посторонних людей - то представителей исполнительной, то представительной власти, то каких-то ученых представителей общественности, и так далее. С моей точки зрения, это тоже совершенно неправильно. Потому что судейское сообщество, конечно, отличается теми же недостатками, которыми отличается наше общество в целом. Люди не в пробирке выращены. Все они носят на себе следы того режима, в котором мы жили в течение многих десятилетий, но, по крайней мере, сегодня уже можно говорить о каких-то ростках настоящей независимости судебной власти. И при многих известных нам из прессы, скажем прямо так, скандальных решениях, принимаемых судами, я утверждаю, что никогда в нашей стране судебная власть не была на подъеме, не была (пусть это звучит, может быть, некоторым авансом), не была столь независима, сколь сегодня.
И, самое главное - нам не заглушить эти ростки путем принятия обычных и характерных для нас мер. Знаете, уж если использовать какой-то инструмент рабочий, так это наш российский - топор. Там, где нужно аккуратно подправлять, мы готовы, качнувшись в одну сторону, сразу же метнуться прямо в противоположную. Вот этого делать ни в коем случае нельзя.
Илья Дадашидзе:
О судебной реформе говорил адвокат Юрий Шмидт, Санкт-Петербург.
Завершая на этом программу "Человек имеет право", напоминаем слушателям наш адрес: 103006, Москва, Старопименовский переулок, д. 13, к. 2, московская редакция Радио Свобода.
Пишите нам.
В этом выпуске:
- Пять лет в камере смертников. Марианна Тарачешникова о деле Сергея Михайлова, приговоренного к смертной казни за убийство, признанного невиновным и продолжающего находиться в заключении.
- Григорий Пасько. "Инициировано ФСБ". Океанолога из Владивостока обвиняют в разглашении государственной тайны.
- Кристина Горелик. Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
- Анна Данковцева. Правозащитные новости недели.
- Лиля Пальвелева. Жертвы домашнего насилия.
- Елена Фанайлова. Женщины и дети в российских тюрьмах.
- Обсуждая судебную реформу. Адвокат Юрий Шмидт.
Дело Сергея Михайлова длится с середины 1990-х годов. Приговоренный к смертной казни за убийство, он провел пять лет в камере смертников, был признан невиновным, но продолжает находиться в заключении.
Рассказывает Марианна Тарачешникова.
Марианна Тарачешникова:
Осенью 1994 года тихий провинциальный Вельск был потрясен вестью об изнасиловании и убийстве восьмилетней Иры Крашенининой. Раскрыть преступление по горячим следам тогда не удалось, хотя на это были брошены все милицейские силы района. Прибыли на помощь и лучшие сыщики из Архангельска. Каково же было ликование милиционеров, когда, спустя всего два месяца с момента убийства восьмилетней девочки, один из сидельцев вельской тюрьмы "пятнадцатисуточник" Сергей Михайлов изъявил желание сделать явку с повинной!
Прежде чем продолжить повествование, несколько слов о самом Сергее Михайлове. Ведь именно о нем - точнее, о его истории - пойдет речь.
Большую часть сознательной жизни Сергей Михайлов провел в детском доме. Мать его была лишена родительских прав вскоре после рождения сына. А об отце своем Сергей никогда и не слышал. Посему, покинув стены детдома, приехал он в деревню Малая Липовка, где жил единственный родной ему человек, бабушка. Прожил он там, однако, недолго. В восемнадцать лет Сережу призвали в армию. Честно отслужив положенные два года, Сергей вернулся в родные пенаты, но жизнь здесь особенно не задалась.
В начале 1990-х годов даже в большом городе устроиться на хоть сколько-нибудь приличную работу было невероятно сложно. Сергей устроился сторожем на скотный двор одного из совхозов. Так и жил он на эти крохи до декабря 1994 года.
В тот роковой для себя день Сергей Михайлов отправился стоматологу в райцентр Вельск. Установить доподлинно, что же произошло в Вельске, теперь практически невозможно. Известно лишь, что Сергей Михайлов был арестован по обвинению в мелком хулиганстве на 15 суток.
Говорит один из адвокатов Сергея Михайлова Илья Берлин.
Илья Берлин:
Я считаю, что наиболее страшная ошибка была допущена именно в стадии, когда Михайлов оказался в поле зрения органов дознания, и к нему применили все привычные в нашей системе методы воздействия. Далее дознание, ну, "запрограммировало" ошибку суда и затем Верховного Суда.
Марианна Тарачешникова:
Тогда арестованному было отказано в адвокатской помощи, и, как он утверждал позже, сотрудники милиции в течение десяти дней избивали его и угрожали отправить в так называемую "пресс-камеру", где он был бы избит и изнасилован сокамерниками. В результате Михайлов чистосердечно признался в убийстве маленькой вельчанки.
Слово следователю по особо важным делам прокуратуры Вологодской области Михаилу Почилову, которому не понаслышке известно о милицейских методах, применяемых для "чистосердечных признаний".
Михаил Почилов:
По таким делам, конечно, работают очень плотно. Ну, так, мягко говоря. Ну, конечно, давление по таким делам (без давления ведь как?). Ну, видимо, парень слабый и сломался. Тут и пошло все.
Марианна Тарачешникова:
Отметим, что помимо обвинения в убийстве и изнасиловании малолетней Иры Крашенининой, Михайлову приписали еще и изнасилование тройняшек Бабкиных.
Говорит Михаил Почилов.
Михаил Почилов:
Вот этот эпизод с близняшками Бабкиными, ну, вы знаете, бывает так - "для поддержки штанов", так сказать, если вдруг то повалится, так хоть это останется.
Марианна Тарачешникова:
Итак, в апреле 1995 года Архангельский областной суд рассмотрел дело Михайлова и приговорил его к смертной казни. Тогда, в 1995 году, Верховный Суд, принявший это дело в порядке кассации, подтвердил приговор архангельских коллег. Со скамьи подсудимых Сергей Михайлов отправился в камеру смертников.
Так прошло два года. А осенью 1996 года в Вельске случилась новая трагедия, уж очень похожая на ту, виновником которой был признан Сергей. Ушла в школу во вторую смену и не вернулась второклассница Оля Адамова. Труп девочки был найден в том же районе, что и труп Иры Крашенининой. На сей раз сыщики (в Вельск прибыл сам начальник Архангельского областного уголовного розыска) вышли на подозреваемого сразу после похорон.
Слово - следователю Почилову.
Михаил Почилов:
В 1996 году - берут группу ребят, расхитителей. И когда стали их раскручивать по кражам, вот этих ребят, выплыл некий Козлов Саша. Его, в общем-то, ребята, с которыми он воровал, знали об обоих его убийствах. Хотя они ему не верили, потому что раз был взят Михайлов тогда уже, что они говорят, что "ты фантазируешь, потому что настоящий насильник и убийца уже осужден, к смертной казни приговорен".
Марианна Тарачешникова:
Экспертизой было установлено, что Козлов - психопат и педофил. Между убийствами Иры и Оли он нападал еще на двух девочек, но ему помешали.
Искать доказательства вины Козлова в убийстве Иры, за которое Сергей Михайлов к тому времени уже полтора года отсидел в камере смертников, начали, работая по убийству Оли, сотрудники Вельского отделения Регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Именно они нашли свидетелей, которые видели у Козлова школьный дневник Иры Крашениной. Они же знали, кто и как оказывал давление на Михайлова, когда тот подписывался под чистосердечным признанием. Но РУОПовцев от расследования отстранили - занимайтесь, дескать, ребята своим делом, ловите бандитов.
Вместо того чтобы немедленно начать расследование с тем, чтобы исправить серьезную судебную ошибку, архангельская прокуратура попыталась ее замять. Специально назначенный следователь по этому делу заключил в июле 1997 года, что Михайлов был осужден неправильно, и рекомендовал отменить приговор. Однако Александр Опанасенко, прокурор Архангельской области, отказался направить это заключение в Генеральную прокуратуру. В ноябре Опанасенко назначил еще одного специального следователя, который пришел к тем же заключениям, что и его коллега. И снова Опанасенко отказался отправить это заключение в Москву.
Слово - адвокату Берлину.
Илья Берлин:
Человек сидит - Михайлов - в камере смертников, а материал, доказательства его невиновности, лежит безо всякого движения. После пятой или шестой моей жалобы Генпрокуратура передает это дело в Вологодскую, и я отдаю дань мужеству и принципиальности как прокурору Вологодской области, так и подчиненным ему работникам, что они не пошли по этому самому легкому пути.
Марианна Тарачешникова:
Говорит следователь по особо важным делам Вологодской областной прокуратуры Михаил Почилов.
Михаил Почилов:
Мы это дело расследовали и пришли к выводу, что Михайлов в отношении Крашенининой Иры не виновен, и предъявляем обвинение Козлову по убийству 1994 года, Крашенининой, и по убийству Адамовой Оли, 1996 года. Архангельским областным судом он был признан виновным в убийстве обеих девочек, в изнасиловании обеих девочек. По всем этим эпизодам ему дали 15 лет лишения свободы, из них - 10 лет тюрьмы.
Марианна Тарачешникова:
Волокита, казалось, продлится бесконечно, но Генпрокуратура приняла-таки половинчатое решение, поставив вопрос об отмене не всего приговора, а только в части изнасилования и убийства Иры Крашенининой. Потому что в нем виновен другой человек, Козлов, и это со всей очевидностью доказано проверкой по вновь открывшимся обстоятельствам.
Тем временем в 1999 году указом президента Ельцина Сергей уже был помилован. Смертную казнь ему заменили 25 годами лишения свободы. Архангельская прокуратура отправила его в Онежскую колонию строгого режима, хотя гораздо гуманнее было бы оставить его до отмены приговора в одиночке архангельского СИЗО, где он просидел к тому времени уже почти 5 лет.
После долгих мытарств, 25 апреля 2000 года, коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила приговор Архангельского областного суда в отношении Сергея Михайлова в части изнасилования и убийства вельской школьницы Иры Крашенининой. Судя по всему, обвинение Михайлова в изнасиловании сестер Бабкиных Генпрокуратура использовала, как парашют, чтобы не так больно было падать. Если не за убийство, так за изнасилование - пускай, мол, еще посидит. Впрочем, обвинение в изнасиловании сестер Бабкиных столь зыбко, что, если бы только коллегия Верховного Суда взялась разбирать и эту часть приговора Сергея Михайлова, он давно гулял бы на свободе. Тем более что вологодские прокуроры передали в суд огромнейшее количество документов, доказывающих невиновность Сергея.
Говорит следователь Почилов.
Михаил Почилов:
Тройняшки обследованы. Двое, вообще, девственницы. Проведена психолого-психиатрическая экспертиза, что девочки склонны к фантазированию, и потом они сами сказали, что "дядя Сережа с нами ничего не делал. Просто приходил, и мы к нему ремонтировать приносили магнитофон".
Женщина - участковый инспектор по делам несовершеннолетних, в общем, это от нее ветер пошел, что, возможно, он там и занимался развратными действиями с малолетними, почему его и взяли.
Марианна Тарачешникова:
Благодаря шуму, поднятому вокруг этого дела средствами массовой информации и, в первую очередь, корреспондентом архангельской газеты "Правда Севера" Ольгой Третьяковой, сегодня у Сергея Михайлова три официальных адвоката. Они обжаловали вторую часть приговора Сергея Михайлова, и теперь ждут рассмотрения ее в Верховном Суде.
Слово адвокату Любови Коростелевой.
Любовь Коростелева:
Наши жалобы находятся на рассмотрении. И дело, в том числе. Никакое решение не принимается. Конечно, это очень долго.
Михайлов, конечно, устал ждать. И очень тяжело с ним бывает беседовать, и каждый раз он спрашивает, что нового. Мы ему нового, действительно, ничего не можем сказать, потому что сами сейчас находимся в неведении.
Но, что удивительно, и что поражает не только меня, но и других, когда общаемся с ним, что он не потерял веру в людей.
Марианна Тарачешникова:
И еще одно мнение. Следователь Вологодской областной прокуратуры Михаил Почилов.
Михаил Почилов:
Ошибки-то, в общем-то, могут быть. И... вот я бы не стал так уже архангельских ребят обвинять в этом деле, потому что, вот, у них вот такое стечение получилось обстоятельств. Но, конечно, я сочувствую. Ведь четыре года отсидеть в камере смертников...
Ну, я думаю, что все нормально обойдется. Может быть, через пару месяцев выйдет на свободу.
Илья Дадашидзе:
О новостях в деле Сергея Михайлова мы расскажем в наших последующих передачах.
УФСБ Приморского края обвиняет океанолога Владимира Щурова в разглашении государственной тайны.
Из Владивостока - наш корреспондент Григорий Пасько.
Григорий Пасько:
Несколько дней назад профессор Тихоокеанского океанологического института Владимир Щуров сообщил мне, что начал знакомиться с материалами уголовного дела, возбужденного в отношении него сотрудниками Управления ФСБ по Приморскому краю летом 1999 года. Это означает, что в скором времени во Владивостоке начнется новый судебный процесс, инициированный органами госбезопасности. 3 октября 2000 года ФСБ предъявило профессору Щурову обвинение сразу по трем статьям - 283 (разглашение государственной тайны), 188 (контрабанда) и 189 (незаконный экспорт технологий, научно-технической информации и услуг, используемых при создании оружия массового поражения, вооружений и военной техники). По мнению представителей ФСБ, достижения акустической лаборатории, которой руководил Щуров, могут быть использованы для создания системы обнаружения подводных лодок. Специалисты утверждают, что пока такая система есть только у США.
Летом 1999 года Владимир Щуров намеревался принять участие в научных исследованиях в совместном российско-китайском эксперименте. По словам самого Щурова, директора института Окуличева, а также заместителя председателя Дальневосточного отделения Академии наук России Валентина Сергиенко, все документы и оборудование с российской стороны прошли необходимые согласования, в том числе и с сотрудниками ФСБ при институте, так называемыми "кураторами". Однако при выезде оборудование было арестовано, лабораторию акустических шумов закрыли.
Щуров утверждает, что действия ФСБ способствовали уничтожению целой отрасли научных исследований в области акустики, не говоря уже о понесенных институтом убытках в десятки и сотни тысяч долларов. Все это дело, - сказал недавно в телеинтервью профессор, - глубокое заблуждение органов.
По мнению адвоката Анатолия Пышкина, члена Российского комитета адвокатов в защиту прав человека, все так называемые шпионские дела инициированы в последнее время органами ФСБ с целью получения определенных выгод - званий, наград, должностей. Правоведы обратили также внимание на то, что под понятие "двойные технологии" может попасть, по желанию ФСБ, любая научная разработка.
Сам Владимир Щуров считает, что сегодня, во время разгула шпиономании, в России наукой заниматься опасно. Достаточно вспомнить аналогичные дела профессора Владимира Сойфера и Игоря Сутягина. Уже сейчас многие ученые опасаются сотрудничать с зарубежными коллегами, отчего Россия только проигрывает. Выигрывает ли при этом Федеральная служба безопасности? Получить ответ на этот вопрос не удалось. Представители ФСБ встретиться, в связи с делом Щурова, отказались.
Илья Дадашидзе:
О деле Владимира Щурова рассказывал Григорий Пасько.
"Сообщите адрес Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Как и с чем возможно обратиться туда?" - письма с этими просьбами едва ли не ежедневно приходят в программу "Человек имеет право".
Слово Кристине Горелик.
Кристина Горелик:
Европейский суд по правам человека в Страсбурге был образован в 1959 году на основе Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Россия приняла на себя обязательства по Европейской конвенции почти 40 лет спустя, 5 мая 1998 года. С этого момента граждане Российской Федерации, полагающие, что государство нарушило их права, могут обращаться за международной защитой в Страсбург. Правда, не во всех случаях.
Вот что говорит в этой связи глава Центра содействия международной защите Карина Москаленко.
Карина Москаленко:
Обращаться в Страсбургский суд можно не против решений каких-то судов, не против должностных лиц. Можно обращаться в Страсбург только против Российской Федерации как субъекта международного права. А для того, чтобы такое обращение возможно было, обратившийся должен исчерпать все средства правовой защиты в стране.
Здесь надо быть очень осторожными. Если получится так, что в порядке надзора (а по большинству дел это именно так и бывает) никаких мер по делу принято не будет, если вы прождали ответ из областного суда, из Верховного Суда, из Генеральной прокуратуры, а с момента последнего судебного решения прошло больше 6 месяцев, то в этом случае ваше обращение никогда не будет рассмотрено в Страсбурге.
Очень важным критерием приемлемости (а каждое обращение в Страсбург проходит проверку на приемлемость) является то обстоятельство, насколько это обращение имеет отношение к Европейской конвенции по правам человека. Ведь очень часто права людей нарушаются. Это самые различные права - социальные, культурные, экономические, трудовые, жилищные. Но вот практически все перечисленные мной права не защищены Европейской конвенцией по правам человека.
Европейский суд по правам человека рассматривает жалобы только по нарушениям, которые допущены в отношении прав, прямо гарантированных Европейской конвенцией по правам человека. Это и право на жизнь, право на защиту от пыток и жестокого обращения или наказания, это защита от рабского труда, от незаконных арестов, это право на справедливый суд. А многие обращающиеся в Европейский суд, не понимают, что бремя доказывания нарушений лежит на заявителе.
Если вы обратились в Европейский суд, то вы не только должны указать, какие права нарушены, но и привести какие-то доказательства, приложить какие-то документы. Надо очень хорошо и очень отчетливо понимать: в Европейский суд нельзя обращаться, как в третью, там, или четвертую инстанцию. Потому что это не суд в российском понимании этого слова. Это только судебный орган, который выносит решение о том, имели или не имели место те ли иные нарушения прав человека.
Ни приговорить, ни оправдать человека Европейский суд не может.
Кристина Горелик:
Признав, что нарушение прав человека имело место, Европейский суд решает вопрос, какие компенсации и платежи имеет право получить пострадавший от страны-нарушителя. Решения Европейского суда обязательны для государств-участников Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Адрес Европейского суда по правам человека: Ф-67075, Франция, Страсбург, Совет Европы. Адрес на конверте должен быть указан на английском или французском языках.
За дополнительной информацией можно обратиться в Центр содействия международной защите, расположенный по адресу: Москва, Малый Кисловский переулок, д. 7, стр. 1, помещение 22. Телефон 291-1074.
Илья Дадашидзе:
О Европейском суде по правам человека в Страсбурге рассказала Кристина Горелик.
Правозащитные новости недели подготовила и читает Анна Данковцева.
Анна Данковцева:
Глава комиссии Совета Европы по правам человека Альваро Хиль-Роблес заявил о необходимости применить всю силу закона против нарушений прав человека в Чечне. Это заявление Хиль-Роблес сделал в Москве по возвращении из Чечни, где он провел три дня. Как сообщает корреспондент Радио Свобода, в Чечне представитель Совета Европы встречался с беженцами, с военным и гражданским прокурорами, представителями российского командования и главой республиканской администрации Ахмадом Кадыровым.
Участники съезда чеченских беженцев, состоявшегося в воскресенье в ингушской станице Орджоникидзевская, заявили о необходимости урегулировать конфликт в Чечне путем политических переговоров с президентом Чечни Асланом Масхадовым и чеченскими парламентариями. На съезде была создана правозащитная организация Чеченский комитет национального спасения, лидером которой избран глава республиканского Олимпийского комитета Руслан Бадалов.
Российские правозащитники намерены добиваться парламентских слушаний по вопросу о массовом захоронении, обнаруженном в пригороде Грозного. Представители правозащитного центра "Мемориал", вернувшиеся из Чечни, считают, что большинство убитых - жертвы внесудебных казней. Об этом они заявили 5 марта на пресс-конференции в Москве. В течение последних дней в пригороде Грозного были обнаружены 48 тел. По данным "Мемориала", среди десяти опознанных погибших есть люди, задержанные российскими военными. Прокурор Чечни Всеволод Чернов утверждает, что убитые - чеченские бойцы, попавшие в засаду в конце прошлого года.
Комитет правительства Чечни по делам молодежи заявил, что вокруг процесса над полковником Юрием Будановым, обвиняемым в убийстве чеченской девушки, развернута античеченская кампания. "Мы глубоко возмущены тем, что националистические организации проводят митинги в поддержку человека, обвиняемого в тяжком преступлении", - говорится в принятом заявлении комитета. В защиту подсудимого выступают активисты Русского национального единства. Считает невиновным Буданова и губернатор Ульяновской области, бывший командующий 58-й армией Владимир Шаманов.
Международная организация "Врачи без границ", прекратившая свою работу в Чечне после похищения в январе своего сотрудника Кеннета Глака, готова вернуться в Чечню. Об этом сообщил после встречи с руководителем программ этой организации Лоиком Бариканом спецпредставитель президента России по обеспечению прав и свобод человека в Чечне Владимир Каламанов. По его словам, возвращения в Чечню "Врачей без границ" можно ожидать после того, как будут оговорены все условия их пребывания и совместной работы.
Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе обеспокоена вносимыми поправками в казахстанский закон о свободе вероисповедания, так как они противоречат нормам международного права. Об этом сообщил глава Центра ОБСЕ в республике Херберт Зальбер. По его словам, определения, на которых строятся поправки, неясны, что может повлечь за собой неоправданное административное преследование людей, придерживающихся экстремистских верований, но не предпринимающих действий по нарушению правопорядка в стране. Кроме того, сообщил Херберт Зальбер, ОБСЕ выступает против того, чтобы поправки обязывали исламские организации к регистрации и вступлению в Общество мусульман Казахстана. Это, по его мнению, ограничивает свободу выбора.
Илья Дадашидзе:
Правозащитные новости недели подготовила и прочитала Анна Данковцева.
По данным Министерства внутренних дел, избиениям, изнасилованиям и унижениям подвергаются женщины в каждой четвертой российской семье. Правозащитники называют другие, еще более пугающие цифры.
С подробностями - Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева:
Проблему насилия в семье не случайно часто сравнивают с айсбергом, поскольку мало кто представляет себе распространенность этого явления. Между тем, цифры, которые приводит бывший заместитель министра юстиции, а ныне директор программы по защите прав женщин Американской ассоциации юристов Людмила Завадская, свидетельствуют: домашнее насилие над женщинами приобрело угрожающий для нации масштабы.
Людмила Завадская:
17 000 мужчин было убито за 10 лет войны в Афганистане, наших солдат и офицеров. Каждый год в Российской Федерации до 12 000 женщин бывают убиты своими мужьями, ну, сожителями, партнерами. Это ежегодная утрата женского населения. Десять лет и один год.
Что это, война? Война где? За закрытой дверью. По данным органов внутренних дел, 80 процентов всех преступлений, так или иначе сопряженных с насилием над личностью, происходит не на улице, а в недрах российских семей. Все говорят в кризисе семьи, но не все сопрягают это с проблемой домашнего насилия.
Женщины, которые испытывают на себе домашнее насилие, молчат. Проблема - достаточно латентная, потому что не принято говорить в обществе о семейных проблемах. И мы прекрасно с вами знаем поговорку "сор из избы не выносить". Вот это вот заставляет женщин до сих пор молчать.
Лиля Пальвелева:
Но не только это. А еще и неверие пострадавших в то, что правоохранительные органы встанут на их защиту. Так считают не только представители общественных организаций, но даже один из руководителей Главного управления обеспечения общественного порядка Министерства внутренних дел России Михаил Куркин.
Михаил Куркин:
Обращаться в органы милиции как-то люди не желают. Уголовно-исполнительная система, система доказывания, очень громоздкая, одна из самых громоздких в мире. Поэтому, когда потерпевшие к нам обращаются, это нам нужно, чтобы человек написал заявление, его надо отправить на медицинское освидетельствование. Потом судебно-медицинская экспертиза, объяснения, допросы свидетелей, очные ставки... Это занимает длительное время. И это основная причина, которая сдерживает обращения к нам. И свидетелей, как правило, не бывает.
Тяжело этот процесс доказывания идет. Не доверяют нам. Социологические исследования, действительно, об этом говорят. 57 процентов не доверяет, где-то 60...
Лиля Пальвелева:
Объяснение такого недоверия простое. По сведениям, обнародованным международной правозащитной организацией "Human Rights Watch", пострадавшие от своих близких женщины при обращении в правоохранительные органы, как правило, встречают там враждебное отношение и предвзятость.
А вот Михаил Куркин с этим не согласен. Он убежден: во многом виноваты сами женщины, ведь они нередко склонны прощать обидчиков и именно по этому не спешат в отделение милиции или суд.
Чиновник из МВД приводит такой пример.
Михаил Куркин:
Скажем, вот, насилие в семье - такое явление, ну, на мой взгляд, позорное, унижающее честь и достоинство женщины, это изнасилование. Если верить статистике официальной, то за последние 10 лет количество этих преступлений, действительно, сократилось в два раза. За 2000 год у нас зарегистрировано изнасилований и покушений на изнасилование 7 910 преступление. В 1992 году было 13 663. Интересно, какова динамика. Стабильно идет снижение этого вида преступлений. Это имеется в виду по России.
Единственный, вот, всплеск был... рост на 5 процентов - в 1993 году. А так вот, в 1994 году на 3 процента, в 1995 году на 10... Я имею в виду сокращение. Ну, сейчас 5 процентов снижение.
Естественно, возникает вопрос, насколько эти цифры достоверны. Учитывая латентность и наш менталитет, не всякая женщина пойдет, наверное, заявлять. Мне кажется, что количество преступлений, массив, если и сокращается, то незначительно.
Дело в том, что, если нам представить вот такое явление, как порог терпимости или предела, может быть, самооценки женщин... Вы меня правильно поймите, но с помощью средств массовой информации мы, наверное, его чуть-чуть так вот как-то отодвинули. Потому что на экранах телевидения - насилие. Ну, не пропагандируется, а освещается. И мы вот этот порог терпимости снизили. И поэтому обращаться в органы милиции как-то люди не желают.
Это раньше строго нравственность соблюдалась. Сейчас к этому уже подходят несколько по-иному.
Лиля Пальвелева:
А еще Михаил Куркин сообщает, что чаще всего преступления в отношении близких им женщин совершают следующие категории граждан.
Михаил Куркин:
Ну, в основном, 60-70 процентов в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Как правило, лица, не занятые трудом, или неработающие.
Лиля Пальвелева:
Это широко распространенное заблуждение.
Домашнее насилие охватило все слои общества, - утверждает директор Московского кризисного центра "Анна" Елена Потапова.
Елена Потапова:
Женщины, которые к нам обращаются на "телефон доверия", как правило, это семьи, как мы называем их, благополучные. То есть, мужья занимают определенный статус в обществе, мужья, которые занимаются бизнесом. У нас, например, была женщина, которая являлась женой депутата московской Государственной Думы, очень известного хирурга.
Лиля Пальвелева:
Внешне благополучная жизнь таких женщин превращается в настоящий ад, и нередко это длится долгие годы. Систематические истязания рано или поздно сказываются на здоровье.
Елена Потапова:
Что касается психического здоровья.... Как правило, женщины обращаются и рассказывают, что у них существует депрессия, чувство страха, чувство тревоги. Как правило, женщины, которые обращаются к нам, имеют очень низкую самооценку, сексуальные расстройства, нарушения сна, расстройства, вызванные пост-травматическим стрессом. Попытки самоубийства.
Физическое здоровье. Частичная или полная потеря трудоспособности, увечья различной степени тяжести, головные боли, астма.
Лиля Пальвелева:
А вот, - говорит Елена Потапова, - самое шокирующее наблюдение.
Елена Потапова:
Что касается женщин, которые ожидают детей. Наши исследования и наш опрос тоже показал, что в 4 раза увеличивается опасность быть подвергнутой домашнему насилию, когда женщина беременна.
Лиля Пальвелева:
В кризисных центрах, подобных тому, что возглавляет Елена Потапова, пострадавшие получают действенную юридическую, психологическую и медицинскую помощь. Неудивительно, что женщины обращаются в такие организации охотно. Только вот беда: их катастрофически не хватает.
Сегодня в Росси действуют всего лишь 34 общественных и 12 государственных кризисных центра.
Илья Дадашидзе:
Это был репортаж Лили Пальвелевой о российских женщинах - жертвах домашнего насилия.
В канун Международного женского дня Центр содействия реформе уголовного правосудия представил доклад о положении женщин и подростков в российских тюрьмах.
Рассказывает Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова:
Условия содержания в российских тюрьмах лишают женщину не только человеческого достоинства, но и природных, биологических прав, - заявила руководитель исследовательских программ Центра содействия реформе уголовного правосудия Людмила Альперн.
Людмила Альперн:
Наша тюрьма рассчитана на среднего человека, ну, скорее так, на мужчину лет 30, крепкого, здорового, сильного, может быть, не очень умного, а, может быть, наоборот, и очень умного. Но к женщинам устройство тюремное не имеет никакого отношения.
Женщины не получают гигиенических средств, хотя они совершенно необходимы хотя бы раз в месяц. Если у женщины нет возможности получить помощь с воли, - а таких женщин, кстати, которые получают помощь с воли, очень немного, - значит, вы можете представить себе, в каком человек оказывается положении.
Наш законодатель не предусмотрел женские особенности, физиологические, не предусмотрел он и многое другое. По тому набору законов, правил, которые сейчас имеются, они, в общем-то, многие из них совершенно древние, доисторические. Часть из них сохранилась еще со времен ГУЛАГа.
Елена Фанайлова:
Не предусмотрены законом и такие особенности женского поведения, как повышенная возбудимость в определенные моменты гормонального цикла. Поэтому в эти периоды женщины чаще всего попадают в штрафные изоляторы или на строгие условия содержания.
Самый серьезный удар тюремное заключение наносит по материнству. Дети матерей-заключенных помещаются в детские дома, а родившиеся в тюрьме направляются в дома ребенка при местах лишения свободы. В России находится 10 таких колоний, где содержатся более 400 матерей с младенцами.
Людмила Альперн:
То есть, женщины, которые родили в тюрьме, имеют возможность до трех лет как бы видеть своего ребенка. Но именно видеть, потому что эти дети живут, как в детских домах. Матери не имеют возможности жить с ними, не имеют возможности их воспитывать. Они имеют право на посещение ребенка раз или несколько раз в день.
Это приводит к тому, что матери, многие из них действительно несоциализированные люди, детдомовки бывшие, они вообще отказываются от ребенка. Потому что у них процесс материнства даже не может развиться, вот, отношение к ребенку становится психотравмирующим для матери, поскольку этот ребенок становится объектом ее практически недостижимых интересов.
Елена Фанайлова:
Так считает Людмила Альперн.
Глава Центра содействия реформе уголовного правосудия Валерий Абрамкин убежден, что последствия пребывания женщин и детей в тюрьмах разрушительны для общества в целом.
Валерий Абрамкин:
Вообще, для женщины тюрьма непереносима. Потому что у женщины нет механизма компенсации воли, да? Мужчина сходу вступает в борьбу за лидерство, и так далее. Женщина на это неспособна. И они создают такой, очень тяжелый мир. Когда говорят, там, о лесбиянстве, это не лесбиянство, оно такое не патологическое, а ситуативное, потому что женщина пытается воспроизвести утраченный мир.
Вот этот критический срок, когда наступают патологические такие изменения, необратимые, даже гормональные происходят, он вполовину короче, чем у мужчин. И переживают гораздо тяжелее. Поэтому, когда дают один и тот же срок, там, женщине, там, мужчине или подростку, это какое-то безумие. От такого способа, значит, работ с этими группами... они страшнее самой преступности.
Елена Фанайлова:
В большинстве случаев подростковой преступности наказание несоразмерно преступлению, - считает Валерий Абрамкин.
Валерий Абрамкин:
У девочек состав преступления - две игрушки из детского сада. 2 года 2 месяца. Почему так получается? Те, кто крадет, получает иногда срок больше, чем убийца. Они совершают первую кражу.
Вот эти девочки перед тем, как игрушки украсть, они украли с подружкой 500 рублей у ее тети. И им дали условно. Потом они пошли в детский садик, покачались на качелях, взяли там по две игрушки стоимостью 42 рубля. Их уже отправляют.
Елена Фанайлова:
Россия обязана создавать основы ювенальной юстиции по примеру Франции, - уверена правозащитник Людмила Альперн.
Людмила Альперн:
Дети просто не понимают, что с ними происходит вот в процессе уголовного правосудия. Он не понимают, что от них требует следователь, может быть, не вполне осознают совершенное ими преступление или правонарушение. Совершенно непостижим для них процесс современного суда.
Когда мы опрашивали детей, они говорят, что они пережили страшный шок, страшный ужас во время этого суда.
Елена Фанайлова:
Самая страшная проблема для подростков в местах лишения свободы - сексуальное насилие. Ему подвергается до 40 процентов мальчиков в следственных изоляторах.
Главной причиной дискриминации женщин и детей в системе исполнения наказаний сами юристы считают карательные тенденции российского правосудия.
Говорит генерал внутренней службы, заместитель председателя Совета при президенте России по вопросам совершенствования правосудия Сергей Вицын.
Сергей Вицын:
Руководители прокуратуры не понимают, что такое уголовная политика, и видят свои ведомственные интересы, как интересы, которые должны заменить интересы общенациональные.
В чьих интересах, чтобы в тюрьмах находилось больше миллиона человек? В чьих интересах, чтобы в тюрьмах были женщины и дети? А вот убеждение в том, что именно тюрьма исправит человека, толкает наших правоприменителей и судей тому, чтобы применялись вот эти меры наказания.
Елена Фанайлова:
Международные нормы права требуют выделения женщин и детей в особую категорию заключенных. Государственной Думой России подготовлен законопроект, предусматривающий льготы для заключенных матерей и подростков.
Илья Дадашидзе:
О докладе "Женщины и подростки в российских тюрьмах" рассказывала Елена Фанайлова.
Продолжая нашу рубрику "Какой быть судебной реформе?", предлагаем слушателям мнения адвоката Юрия Шмидта, Санкт-Петербург.
Юрий Шмидт:
Судебная реформа в России проводится достаточно давно, где-то 1991 года. И, в общем и целом, она включает в себя ряд мер законотворческого и организационного характера.
Замедление судебной реформы мы видим на каждом шагу. Ее тормозит плохое законодательство, устаревшее. Особенно это касается законодательства процессуального. Уже где-то 6 или 7 лет в Думе движется черепашьими шагами проект Уголовно-процессуального кодекса, Гражданско-процессуального кодекса и еще целый ряд законов. А некоторые нужно принимать заново, такие, как закон об адвокатуре. В некоторые необходимо вносить очень существенные изменения, в частности, в закон о прокуратуре, в закон о милиции.
Наши депутаты не спешат выполнять эту работу. Их значительно больше волнуют проблемы политического характера. И поэтому одним из главных тормозов в судебной реформе является вот слишком медленная работа над новыми законами.
Второе - это заметная пассивность политической власти. Потому что еще в 1993 году Конституция провозгласила право граждан, при определенных обвинениях, на рассмотрение дела судом присяжных. И довольно быстро в тот период суды присяжных были введены в 9 регионах. Но прошло без малого 8 лет, а так в 9 регионах они только и продолжают работать. Все остальные граждане в этом смысле находятся, будем говорить, в неравноправном положении, потому как совершенно непонятно, почему, если человек, будучи преданным суду в Московской области, имеет право на суд присяжных, а в городе Москве он такого права не имеет.
Есть определенные сдвиги. В частности, были приняты законы об административных судах, о мировых судьях, и эти законы с большим скрипом, но начинают реализовываться.
Сегодня еще момент характеризуется тем, что концепция судебной реформы, принятая в 1991 году, подвергается очень большим нападкам. Надо сказать, что в 1991 году концепция была принята, в общем, вполне прогрессивная и, как бы, на уровне мировых стандартов судебной системы. И сейчас раздаются другие голоса. Скажем, идет атака на принцип несменяемости судей и их пожизненного назначения. Под разными предлогами пытаются торпедировать этот принцип, очень важный, потому что несменяемый судья, как понятно каждому, имеет определенные гарантии, обретает независимость и знает, что он не безответственен. Потому что в случае совершения им каких-то проступков, которые несовместимы с пребыванием в этой должности, он может быть от нее отрешен, но только своим собственным судейским сообществом. При наличии достаточно больших гарантий, возможностей обжаловать решение, и так далее.
Те же люди, которые атакуют принцип несменяемости судей, начали поднимать вопрос о том, что в состав квалификационных коллегий судей нужно вводить, помимо самих судей, каких-то еще посторонних людей - то представителей исполнительной, то представительной власти, то каких-то ученых представителей общественности, и так далее. С моей точки зрения, это тоже совершенно неправильно. Потому что судейское сообщество, конечно, отличается теми же недостатками, которыми отличается наше общество в целом. Люди не в пробирке выращены. Все они носят на себе следы того режима, в котором мы жили в течение многих десятилетий, но, по крайней мере, сегодня уже можно говорить о каких-то ростках настоящей независимости судебной власти. И при многих известных нам из прессы, скажем прямо так, скандальных решениях, принимаемых судами, я утверждаю, что никогда в нашей стране судебная власть не была на подъеме, не была (пусть это звучит, может быть, некоторым авансом), не была столь независима, сколь сегодня.
И, самое главное - нам не заглушить эти ростки путем принятия обычных и характерных для нас мер. Знаете, уж если использовать какой-то инструмент рабочий, так это наш российский - топор. Там, где нужно аккуратно подправлять, мы готовы, качнувшись в одну сторону, сразу же метнуться прямо в противоположную. Вот этого делать ни в коем случае нельзя.
Илья Дадашидзе:
О судебной реформе говорил адвокат Юрий Шмидт, Санкт-Петербург.
Завершая на этом программу "Человек имеет право", напоминаем слушателям наш адрес: 103006, Москва, Старопименовский переулок, д. 13, к. 2, московская редакция Радио Свобода.
Пишите нам.