"Ваша речь ясна и правдива..."
"Уважаемый тов. Сталин!
Прочитав сегодня газету "Правда Ленинградская" за №183 (4904) от 5 июля 31 г., Ваша речь ясна и правдива, действительно, что рабочий в СССР хозяин. Но в сущности почти раб, не интересуется ничем государственным, даже не хочет знать ни вождей, ни советских праздников, ни участвовать в демонстрациях, даже не хочет оставаться на цеховых собраниях, уже не говоря как в каких-нибудь кампаниях - огородных выгрузках и проч., не вывешивает у себя в квартирах портретов, как-то Ленина и других, большинство это делают только партийные. Вам, это, конечно, все небезызвестно. Я помню речь Зиновьева в Нардоме 1921 г., он сказал, что в 1930 г. у нас не будет ни одного беспартийца. А вот на деле видим качественность старых выбывает из рядов ВКП (б), а вливается количественность, которая и уродует постановления центра и почти бесконтрольно. Куда все это годится? К примеру укажу на уродство. Коснусь рабочих у производства. Старому рабочему нет ордера на одежду, а вновь поступившему, и записался в ударники, то ему есть, а в сущности не ударник подает больше работу. Дальше, какой-либо и лишний в производстве служащий, канцелярского происхождения, получает квартирку, а рабочий, обивая пороги у всевозможных канцелярий, продолжает жить в сырой квартире, или у чорта на куличках и тратит на дорогу по 2 часа в самых рисковых для жизни условиях, в особенности зимой. А вот, к примеру, на бирже труда красуется объявление - требуются рабочие разных квалификаций в завод Колпино - проезд 40 минут. Это не ерунда ли? Прибавим еще из дома на трамвае до станции, а в Колпине до завода, итого, если рабочий живет на Васильевском острове, 2 часа, а у нас очень много живут на Выборгской, работают на Путилово или наоборот. Случай не раз был и со мной: живу на Питерской, биржа посылает на Обуховский завод, в противном случае снимает с учета. Но как быть - поблизости не найти и комнаты, бьешь на всякие увертки, лишь бы не посылали за реку на завод. Несмотря на то, что достоверно знаешь, что остро нужны рабочие по месту района проживающего рабочего. Питание же рабочего тоже наводит мрачность на рабочего. Возьму, к примеру, фабрику-кухню Выборгского района. Например, приготовляют рыбную котлету, не вынимая костей из рыбы. Хочешь есть, но боишься подавиться. Привезут ее в термосах, она прессованная и зачастую идешь работать почти голодным.
И такие еще есть трюки по размещению займа 3-го решающего года. Если Вы, товарищ, не подпишетесь на 100 % - то нам не дадут получки - сказано на общем собрании партийцами. На предприятии техно-механик и зачастую на предприятиях услышишь такие оскорбления на старых производственников - это эсеры, фашисты. Ни с того, ни с сего. Ну и конечно, если изредка рабочий и посещал собрания, то после таких слов и совсем перестал их посещать и плюет на разных организации, которые в большинстве не идут ему навстречу.
К примеру, рабочий больной, ему прописывают врачи курорт, но легче верблюду без воды и сахару пройти, чем рабочему полечиться на курорте, а тем более членам семьи. А еще дело обстоит с снабжением продовольствием из кооперации совсем так немного, а как много хозяек теряют в очередях времени и подчас ничего не получают, что отражается на главе семьи. Вот, тов. Сталин, что отражается в зеркале рабочего. Вышесказанные ненормальности, если бы Вы не именем Сталина, а каким-либо, как мы рядовым, сунули свой взор, пустили бы щупальцы проверить дословно, то конечно отстегали кого следует и быть может и оздоровили наше положение. Мы сознаем, что Вы там кружитесь, как белка в колесе. У Вас подписи, советы, распоряжения, собрания и так все время. Не поручайте другому, уделите время не на выдающиеся предприятия, которые выполнили промфинплан, а на те, которые отстали и не забудьте заглянуть в очаг к рабочему средне и низко квалифицированному, и тогда мы будем знать, что и Вы с нами. Между прочим, жена мне говорит: "брось писать письмо, скорее до бога дойдет, чем до тов. Сталина", попадет письмо Вашему секретарю, а от секретаря в корзину и этим все исчерпано. Я надеюсь, что тов. Сталин прочтет это письмо и даст исчерпывающие выводы.
Я теперь коснусь о себе. Вы видите, что я небольшой грамотей и не осудите, быть может на Ваш взгляд здесь в письме написана нелепость, но я не смею на Вас обижаться за Вашу критику... Начну с того, что я работал на заводе Карла Либкнехта в качестве слесаря-лекальщика по 7-му разряду. Работу выполнял сдельно, зарабатывал 350 руб. в месяц и так же мои товарищи зарабатывали и больше меня ниже разрядом. Сменился зав. цехом. Обратил внимание на высокую зарплату, повел работу на снижение. На 100 % рабочие, в том числе и я, стали задумываться, как бы улизнуть на другой завод. С 300 руб. сесть на 150 руб. обидно показалось, тогда как на других заводах того же разряда зарабатывают 350 руб. Подаю заявление - расчета не дают, в расценках не прибавляют. Аналогично и другие товарищи то же самое проделывают - расчета никому не дают. На цехсобрании посчитали нас вредителями. Ребята стали делать прогулы, рассчитывая, что уволят, не увольняют. Пишем... заявления о прибавке на сдельную работу - не удовлетворяют, инструмента соответствующего нет, материала подходящего нет, служащих в цехе видимо невидимо, накладной расход раздут, комсомолы из границ лезут, стенная газета небылицу пишет, обливает грязью, а тут еще получка с большим опозданием, не дают денег, у многих по несколько ломбардных квитанций. Что делать? Просим директора в цех - не идет, некогда. Наконец нечаянно повстречали, пролили перед ним слезы, он нас утешал - "надо быть сознательными", - сказал он, и только мы его видели. На другой день человек 7 к расчету. Дали на руки бумажки с надписью "дезорганизатор труда". Попутно сказано завом: их так нужно наказать, чтобы они полгода не могли никуда поступить. Но видимо под дудку зава заводской комитет пошел и вручил нам такие бумажки. Обращался я к пред. завкома, что с такой бумажкой не поступить на работу, но разговоры не увенчались успехом, заводской комитет был немилосерден. Пришел на биржу по обыкновению и к бабушке не ходи, сняли на 3 месяца с биржи. Вы знаете, что личная жизнь дорога, тогда живешь, когда работаешь, а без работы трубка, тем более семейному. Надо промышлять, пошел в заводы. Мне говорят, что нам очень нужно такого рабочего, но вы будьте хоть золотой работник, мы вас принять с такой бумажкой не можем. Выхожу из отдела кадров как оплеванный. Вот думаю, за что на баррикадах боролся, за что был добровольцем в Красной армии, отнимал свободу у капиталистов. Для того, чтобы в шею гнали самого же хозяина производства и начинаешь вспоминать старое. Приходишь к капиталисту к воротам. Если нужно ему, то принимает и легко около работы находишь комнату и работаешь. А теперь, при свободе тебя обливают грязью, как только не обзывают: оппортунистом, рвачем, нытиком и т.д. за твой же труд, за твое честное отношение к работе. Лишь только за то, что ты не в партии и не в ударниках.
Теперь дальше. Не прошло срока 3 месяца, через месяц посылают с биржи повестку притти на биржу в окно № 9 к 9-ти часам утра. Ну, думаю, иду по дороге, что буду просить в завод в тот, который не далеко от моего жилища. Доходит до меня очередь, я подаю повестку, не успел свою просьбу высказать, как мне говорят: "Вот вам повестка, идите на Финляндский вокзал овес выгружать". Я возражаю, что я слесарь-лекальщик 7-го разряда, а вы меня посылаете чернорабочим, на выгрузку. Я отказался и говорю, что у вас требования моей специальности. Не последовало от нее никакого ответа, подает мне обратно памятную книжку со штемпелем: "снят с учета за отказ от работы". Ну что ж ничего не понимаю. Наши заводы выписывают иностранных специалистов, а своих выкидывают за борт. Вы же, в вышесказанной газете, упоминаете, что недостаток высококвалифицированных рабочих, а они проклиная власть и всю волокиту, которая доводит рабочих до полного безумия, делаются пьяницей, инвалидом и никогда не возвращаются к честному труду, достроить социализм, намеченный В.Лениным. Если бы Вы посмотрели бы, какая масса квалифицированных рабочих занимается спекуляцией картошкой, то дровами, то маслом и повсюду валяющихся у заборов в бесчувствии пьяных. А из них были борцы революции, бывшие коммунары. Я знаю, что их доводит несознательность, наследие старого времени, но и такие поступки, которые оставляют на продолжительное время без работы. Я же, как старый рабочий имею старых друзей, то мне и дают нелегально работу в артелях. К тому же я не выпиваю водки, но если бы был слаб на водку, то нет никакого сомнения, что такого письма Вам бы не сумел написать.
Я как преданный рабочий всегда готов защищать власть советов. Судите как Вам угодно, но я Вам сказал истину. Можно много написать об участи других товарищей. Но считаю, что и этого достаточно, чтобы Вы, тов. Сталин, выправили кривую.
С товарищеским приветом, долго тебе жить
Федор Мельков.
Ленинград, б. Пушкарская, д.63, кв.4".
Из почты Молотова.
"29 декабря 1940 г.
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВНАРКОМА СССР тов. МОЛОТОВУ
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВНАРКОМА РСФСР тов. ХОХЛОВУ
Ко мне, как к депутату Ростовского областного Совета и представителю искусства обращаются трудящиеся гор. Ростова - мои избиратели, помочь им добиться выделения средств в 1941 году для переоборудования здания б/собора под зимний цирк.
На протяжении долгих лет в г. Ростове на Дону был цирк - это деревянное здание, стоявшее на углу Кировского пр. (быв. Богатянского) и ул. Энгельса, снесенное в 1926 г.
Таким образом, гор. Ростов н/Д. остался совершенно без здания цирка и лишь в здании летнего цирка "Шапито", находящегося вне центра города, около старых кладбищ, под ветхим брезентом проводились и проводятся представления в летние месяцы года.
В течение многих лет партийные, советские организации и трудящиеся гор. Ростова возбуждали вопрос о строительстве здания зимнего цирка. Решением Андреевского райсовета от 26/IV-39 г. и последующим решением городского Совета от 3/IV-39 г. предусматривалось строительство цирка на базе б/здания собора на площади центрального рынка гор. Ростова. Исполком Ростоблсовета неоднократно включал в план строительства по Ростовской области строительство цирка в гор. Ростове и в августе м-це 1939 г. получил от Совнаркома СССР письмо, в котором Совнарком СССР обязывал Всесоюзный Комитет по делам искусств выделить 200 тыс. руб. на производство проектно-сметных работ. По заказу Главного Управления цирков... проектно-сметные работы были исполнены, однако, дальше этого дело не двинулось и строительство цирка не началось, т.к. средства на указанное строительство Ростовской области не отпускались.
По сегодняшний день гор. Ростов н/Д. не имеет у себя помещения зимнего цирка. Неоднократные статьи областной и районной печати, требования трудящихся, молодежи и стахановцев гор. Ростова - не нашли отклика в центральных организациях (см. вырезки из газет) и строительство цирка в г. Ростове из года в год отодвигалось и не осуществлено по сей день.
Особенно неприятно становится, когда смотришь на здание б/собора, которое стоит в центре города - это единственное быв. церковное здание, оставшееся в гор. Ростове. Мало того, что это здание своими куполами и довольно ободранным видом смущает не только жителей Ростова, но и приезжающих в Ростов, - это здание, выстроенное около 100 лет тому назад, многие годы не ремонтировалось и подвержено разрушению, что может повлечь за собой человеческие жертвы, как это уже имело место при падении ограды этого собора.
Переоборудование этого здания принесет двойную пользу; во-первых, избавит трудящихся города от ежедневного созерцания такого зрелища, как полуразрушенное б/церковное здание с разбитыми стеклами, поломанными оконными рамами, обвалившейся штукатуркой, развороченной и разбитой крышей и куполов и возвышающейся над городом колокольней; во-вторых, даст трудящимся города прекрасный цирк, функционирующий круглый год.
Я убедительно прошу Вас рассмотреть мою просьбу и законные требования трудящихся Ростовской области, помочь областным организациям построить в гор. Ростове н/Д. здание зимнего цирка...
Прошу Вас о принятом Вами решении сообщить мне, чтобы я в свою очередь мог поставить в известность моих избирателей. -
г. Ростов-Дон, ул. М. Горького, 59
Режиссер, артист театра Музыкальной комедии г. Ростова н/Д. Б.Пешкес-Бенский".
Из почты Ворошилова 1943 г.
"Горячо всеми нами любимый Климент Ефремович!
Во вторник, 24 августа с.г. в Бетховенском зале, я, в числе моих товарищей, последним перед Вами играл свой гимн; певца у меня не было, так как он был в это время занят в радиопередаче, я же по слабости легких не мог спеть сам и поэтому мог только сыграть музыку.
Я не уверен, что Вы меня запомнили, хотя и приложил все свои силы, чтобы написать хорошо, но условия моей жизни настолько тяжелы, что я не только не имею места, где работать, но уже около двух лет я с семьей лишен крова (также как и всего имущества, погибшего от аварии в 1941 г.). Моя жилплощадь признана актом Госсанинспекции непригодной. Пока я жил временно по квартирам эвакуированных, мною написаны пять маршей для Красной Армии (...)
Срывается моя работа с фронтовым ансамблем..., так как мне негде заниматься с бойцами, с артистами фронтовых бригад, мне вообще негде заниматься творческой работой.
Моя комната - это бывшая прачечная, холодная, без солнца, покрытая плесенью (от сырости, благодаря ревматизму, моя жена получила порок сердца). Вход в комнату прямо с улицы, и поскольку комната не в квартире, и лишена подсобных помещений - в ней помещается все домашнее имущество, хозяйство, тут же три постели, раковина, плита и рояль для занятий; уборной совсем нет, она в другом доме.
Моссовет уже два года не может разрешить мой вопрос с жилплощадью. Я через Прокуратуру вызвал Госсанинспекцию, которая составила акт о непригодности, ввиду сырости и отсутствия подсобных помещений. Сейчас война и не время заниматься благоустройством, я не прошу у Моссовета квартиры со всеми удобствами, я не прошу сухих, солнечных комнат - я прошу только дать мне примыкающее к моей комнате нежилое помещение, которое может быть мною использовано как подсобное, чтобы в одной комнате иметь кухню и уборную, а в другой жить и заниматься.
Моссовет акт о непригодности не признает, в моем требовании элементарных удобств отказывает, говоря, что сейчас война, а это есть "расширение площади".
Очень прошу Вас поддержать мое ходатайство перед Моссоветом (т. Астафьев), ввиду того, что я, как композитор, имею право на комнату для занятий - это является необходимым условием моего труда - в данном же случае я даже не прошу отдельной комнаты, прошу подсобного помещения, чтобы водопровод и плита не находились в комнате, где стоят рояль и где я занимаюсь.
М. Лалинов
Союз Композиторов 3-я Миусская, д. 4/6".
Текст письма дается в редакции автора - поэта Демьяна Бедного. Фельдшер Ефим Придворов, писавший большевистские агитки под псевдонимом Демьян Бедный, в 1918 г. вместе с советским правительством переехал из Петрограда в Москву и получил квартиру в Большом Кремлевском дворце. В 1925 г. в честь Демьяна Бедного город Спасск переименовали в Беднодемьяновск. Однако, потеряв доверие Сталина, он был выселен из Кремля. В 1938 г. Демьян Бедный был обвинен в клевете на русский народ, содержавшейся в фельетоне "Слезай с печки", и исключен из партии.
В письме встречаются сокращения: МК - Московский областной комитет Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) и НКВД - народный комиссариат внутренних дел.
"Глубокоуважаемый Климент Ефремович,
пишу Вам в надежде, что Вы - по старой памяти - не откажете мне в помощи.
Я, вне всякого сомнения, допеваю свои последние песни. В апреле - мае нынешнего года я лежал в Кремлевской больнице, постигнутый чем-то похожим на удар. Физически я сейчас полнейший инвалид. Одолеть пространство от гостинницы "Москва", где я живу, до Кремлевской больницы является для меня подвигом, после которого я растягиваюсь влежку. Сердце трепыхается на каком-то последнем мускуле. Медленная, шаткая, (обращающая на себя внимание прохожих) походка. Обычное мое хождение - от кровати до письменного стола и обратно. Осталась затрудненность речи. Все жизненные утехи начисто отпали, осталась одна радость - работа. Но и она может сорваться, и прежде всего по причине, которая может быть устранена только при Вашем содействии: я не имею своего угла.
Уже второй год в живу в номере гостин. "Москва". Работать в номере при наличии еще трех членов семьи крайне затруднительно. Уже два раза администрация гостинницы требовала освобождения номера, надо ждать третьего напоминания, что гостинница - не постоянная квартира. Но у меня квартиры нет. Особняк, в котором я жил, отошел вместе с 44 тысячами экземпл. моих книг к Гослитмузею. Я временно пользовался верхним этажем. В преступно - безхозяйственных руках Гослитмузея особняк превратился в протекаемый и продуваемый, грязный, запущенный сарай, зимою неотапливаемый из-за порчи труб, котлов и отсутствия дров и угля. Потолки валятся, да и сам особняк должен развалиться. Капитальный ремонт его возможен только после войны. А доживу-ли я сам до конца войны? Такой уверенности у меня нет. Это раз. А второе - это все-таки Гослитмузей, внизу толкутся народы, мне неизбежно надо оттуда выбираться.
Все это знает прекрасно моссоветский т. Пронин и его заместитель Астафьев. Но в их глазах я, повидимому, штрафной тип, которому опасно помогать. Прямо надо сказать - отношение их к моему бесквартирному положению издевательское.
Вот что вынудило меня обратиться к вам. Сколько бы мне ни осталось проскрипеть на этом свете, но неохота умирать ... в гостиннице, а кроме того, и поработать еще хочется, тем более, что мозги в порядке.
Помогите не мне, а делу, которому я целиком отдал себя. Не только я работаю в газетах. На Сталинском заводе мои агит-плакаты сделали большое дело, что известно МК. Теперь меня просят сделать то же на зав. "Серп и Молот". Горьковской автозавод обратился с такой-же просьбой, и мои первые два плаката уже имели там большой резонанс. Я готовлю новые.
Как-бы ни изворачивались моссоветцы, ни одному слову не верьте. Я уже сам вынюхивал, куда бы я мог из гостинницы перекочевать. При моем инвалидстве мне приходится учитывать, будет ли в квартире балкон, так как мне, как "сердечнику", нужен воздух до зарезу. Ползать в высокий этаж я не в силах, значит, без лифта мне высокий этаж недоступен, хотя из-за воздуха я предпочел-бы именно высокий этаж, где на балконе воздух свежее и чище. В гостиннице такое удобство у меня имеется (шестой этаж). Нащупал я квартиру в Брюсовском переулке (д. 7, кв. 14). Квартира в 4 комнаты, 9-й этаж, лифт, балкон. Она принадлежала сбежавшему актеру Жадану. Но ее занял НКВД для одного из своих сотрудн. Ничего не поделаешь. А чего бы лучше: Кремлёвск. больница рядом и столовая, где я питаюсь. И Ленинск. библ. рядом, что особенно важно, так как своих книг у меня нет.
Я это к тому говорю, чтобы пояснить, что именно мне нужно. Будь у меня ноги, я б Ленинградского шоссе не испугался.
Вот какое мое дело, дорогой Климент Ефремович!
Примите мой сердечный привет! Демьян Бедный
1/IX-43 Гостинница "Москва" № 647 телеф. К. 2-26-47".
"Товарищу Пронину В.П.
В дополнение к нашему телефонному разговору, направляю Вам копию письма Демьяна Бедного.
Прошу Вас оказать возможную помощь в предоставлении ему квартиры. Как видно из письма, по состоянию здоровья и для продолжения творческой работы в квартире он крайне нуждается.
О Вашем решении прошу поставить меня в известность.
"4" сентября 1943 г. № 18738. К. Ворошилов"
"Уважаемый тов. Сталин!
Прочитав сегодня газету "Правда Ленинградская" за №183 (4904) от 5 июля 31 г., Ваша речь ясна и правдива, действительно, что рабочий в СССР хозяин. Но в сущности почти раб, не интересуется ничем государственным, даже не хочет знать ни вождей, ни советских праздников, ни участвовать в демонстрациях, даже не хочет оставаться на цеховых собраниях, уже не говоря как в каких-нибудь кампаниях - огородных выгрузках и проч., не вывешивает у себя в квартирах портретов, как-то Ленина и других, большинство это делают только партийные. Вам, это, конечно, все небезызвестно. Я помню речь Зиновьева в Нардоме 1921 г., он сказал, что в 1930 г. у нас не будет ни одного беспартийца. А вот на деле видим качественность старых выбывает из рядов ВКП (б), а вливается количественность, которая и уродует постановления центра и почти бесконтрольно. Куда все это годится? К примеру укажу на уродство. Коснусь рабочих у производства. Старому рабочему нет ордера на одежду, а вновь поступившему, и записался в ударники, то ему есть, а в сущности не ударник подает больше работу. Дальше, какой-либо и лишний в производстве служащий, канцелярского происхождения, получает квартирку, а рабочий, обивая пороги у всевозможных канцелярий, продолжает жить в сырой квартире, или у чорта на куличках и тратит на дорогу по 2 часа в самых рисковых для жизни условиях, в особенности зимой. А вот, к примеру, на бирже труда красуется объявление - требуются рабочие разных квалификаций в завод Колпино - проезд 40 минут. Это не ерунда ли? Прибавим еще из дома на трамвае до станции, а в Колпине до завода, итого, если рабочий живет на Васильевском острове, 2 часа, а у нас очень много живут на Выборгской, работают на Путилово или наоборот. Случай не раз был и со мной: живу на Питерской, биржа посылает на Обуховский завод, в противном случае снимает с учета. Но как быть - поблизости не найти и комнаты, бьешь на всякие увертки, лишь бы не посылали за реку на завод. Несмотря на то, что достоверно знаешь, что остро нужны рабочие по месту района проживающего рабочего. Питание же рабочего тоже наводит мрачность на рабочего. Возьму, к примеру, фабрику-кухню Выборгского района. Например, приготовляют рыбную котлету, не вынимая костей из рыбы. Хочешь есть, но боишься подавиться. Привезут ее в термосах, она прессованная и зачастую идешь работать почти голодным.
И такие еще есть трюки по размещению займа 3-го решающего года. Если Вы, товарищ, не подпишетесь на 100 % - то нам не дадут получки - сказано на общем собрании партийцами. На предприятии техно-механик и зачастую на предприятиях услышишь такие оскорбления на старых производственников - это эсеры, фашисты. Ни с того, ни с сего. Ну и конечно, если изредка рабочий и посещал собрания, то после таких слов и совсем перестал их посещать и плюет на разных организации, которые в большинстве не идут ему навстречу.
К примеру, рабочий больной, ему прописывают врачи курорт, но легче верблюду без воды и сахару пройти, чем рабочему полечиться на курорте, а тем более членам семьи. А еще дело обстоит с снабжением продовольствием из кооперации совсем так немного, а как много хозяек теряют в очередях времени и подчас ничего не получают, что отражается на главе семьи. Вот, тов. Сталин, что отражается в зеркале рабочего. Вышесказанные ненормальности, если бы Вы не именем Сталина, а каким-либо, как мы рядовым, сунули свой взор, пустили бы щупальцы проверить дословно, то конечно отстегали кого следует и быть может и оздоровили наше положение. Мы сознаем, что Вы там кружитесь, как белка в колесе. У Вас подписи, советы, распоряжения, собрания и так все время. Не поручайте другому, уделите время не на выдающиеся предприятия, которые выполнили промфинплан, а на те, которые отстали и не забудьте заглянуть в очаг к рабочему средне и низко квалифицированному, и тогда мы будем знать, что и Вы с нами. Между прочим, жена мне говорит: "брось писать письмо, скорее до бога дойдет, чем до тов. Сталина", попадет письмо Вашему секретарю, а от секретаря в корзину и этим все исчерпано. Я надеюсь, что тов. Сталин прочтет это письмо и даст исчерпывающие выводы.
Я теперь коснусь о себе. Вы видите, что я небольшой грамотей и не осудите, быть может на Ваш взгляд здесь в письме написана нелепость, но я не смею на Вас обижаться за Вашу критику... Начну с того, что я работал на заводе Карла Либкнехта в качестве слесаря-лекальщика по 7-му разряду. Работу выполнял сдельно, зарабатывал 350 руб. в месяц и так же мои товарищи зарабатывали и больше меня ниже разрядом. Сменился зав. цехом. Обратил внимание на высокую зарплату, повел работу на снижение. На 100 % рабочие, в том числе и я, стали задумываться, как бы улизнуть на другой завод. С 300 руб. сесть на 150 руб. обидно показалось, тогда как на других заводах того же разряда зарабатывают 350 руб. Подаю заявление - расчета не дают, в расценках не прибавляют. Аналогично и другие товарищи то же самое проделывают - расчета никому не дают. На цехсобрании посчитали нас вредителями. Ребята стали делать прогулы, рассчитывая, что уволят, не увольняют. Пишем... заявления о прибавке на сдельную работу - не удовлетворяют, инструмента соответствующего нет, материала подходящего нет, служащих в цехе видимо невидимо, накладной расход раздут, комсомолы из границ лезут, стенная газета небылицу пишет, обливает грязью, а тут еще получка с большим опозданием, не дают денег, у многих по несколько ломбардных квитанций. Что делать? Просим директора в цех - не идет, некогда. Наконец нечаянно повстречали, пролили перед ним слезы, он нас утешал - "надо быть сознательными", - сказал он, и только мы его видели. На другой день человек 7 к расчету. Дали на руки бумажки с надписью "дезорганизатор труда". Попутно сказано завом: их так нужно наказать, чтобы они полгода не могли никуда поступить. Но видимо под дудку зава заводской комитет пошел и вручил нам такие бумажки. Обращался я к пред. завкома, что с такой бумажкой не поступить на работу, но разговоры не увенчались успехом, заводской комитет был немилосерден. Пришел на биржу по обыкновению и к бабушке не ходи, сняли на 3 месяца с биржи. Вы знаете, что личная жизнь дорога, тогда живешь, когда работаешь, а без работы трубка, тем более семейному. Надо промышлять, пошел в заводы. Мне говорят, что нам очень нужно такого рабочего, но вы будьте хоть золотой работник, мы вас принять с такой бумажкой не можем. Выхожу из отдела кадров как оплеванный. Вот думаю, за что на баррикадах боролся, за что был добровольцем в Красной армии, отнимал свободу у капиталистов. Для того, чтобы в шею гнали самого же хозяина производства и начинаешь вспоминать старое. Приходишь к капиталисту к воротам. Если нужно ему, то принимает и легко около работы находишь комнату и работаешь. А теперь, при свободе тебя обливают грязью, как только не обзывают: оппортунистом, рвачем, нытиком и т.д. за твой же труд, за твое честное отношение к работе. Лишь только за то, что ты не в партии и не в ударниках.
Теперь дальше. Не прошло срока 3 месяца, через месяц посылают с биржи повестку притти на биржу в окно № 9 к 9-ти часам утра. Ну, думаю, иду по дороге, что буду просить в завод в тот, который не далеко от моего жилища. Доходит до меня очередь, я подаю повестку, не успел свою просьбу высказать, как мне говорят: "Вот вам повестка, идите на Финляндский вокзал овес выгружать". Я возражаю, что я слесарь-лекальщик 7-го разряда, а вы меня посылаете чернорабочим, на выгрузку. Я отказался и говорю, что у вас требования моей специальности. Не последовало от нее никакого ответа, подает мне обратно памятную книжку со штемпелем: "снят с учета за отказ от работы". Ну что ж ничего не понимаю. Наши заводы выписывают иностранных специалистов, а своих выкидывают за борт. Вы же, в вышесказанной газете, упоминаете, что недостаток высококвалифицированных рабочих, а они проклиная власть и всю волокиту, которая доводит рабочих до полного безумия, делаются пьяницей, инвалидом и никогда не возвращаются к честному труду, достроить социализм, намеченный В.Лениным. Если бы Вы посмотрели бы, какая масса квалифицированных рабочих занимается спекуляцией картошкой, то дровами, то маслом и повсюду валяющихся у заборов в бесчувствии пьяных. А из них были борцы революции, бывшие коммунары. Я знаю, что их доводит несознательность, наследие старого времени, но и такие поступки, которые оставляют на продолжительное время без работы. Я же, как старый рабочий имею старых друзей, то мне и дают нелегально работу в артелях. К тому же я не выпиваю водки, но если бы был слаб на водку, то нет никакого сомнения, что такого письма Вам бы не сумел написать.
Я как преданный рабочий всегда готов защищать власть советов. Судите как Вам угодно, но я Вам сказал истину. Можно много написать об участи других товарищей. Но считаю, что и этого достаточно, чтобы Вы, тов. Сталин, выправили кривую.
С товарищеским приветом, долго тебе жить
Федор Мельков.
Ленинград, б. Пушкарская, д.63, кв.4".
Из почты Молотова.
"29 декабря 1940 г.
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВНАРКОМА СССР тов. МОЛОТОВУ
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВНАРКОМА РСФСР тов. ХОХЛОВУ
Ко мне, как к депутату Ростовского областного Совета и представителю искусства обращаются трудящиеся гор. Ростова - мои избиратели, помочь им добиться выделения средств в 1941 году для переоборудования здания б/собора под зимний цирк.
На протяжении долгих лет в г. Ростове на Дону был цирк - это деревянное здание, стоявшее на углу Кировского пр. (быв. Богатянского) и ул. Энгельса, снесенное в 1926 г.
Таким образом, гор. Ростов н/Д. остался совершенно без здания цирка и лишь в здании летнего цирка "Шапито", находящегося вне центра города, около старых кладбищ, под ветхим брезентом проводились и проводятся представления в летние месяцы года.
В течение многих лет партийные, советские организации и трудящиеся гор. Ростова возбуждали вопрос о строительстве здания зимнего цирка. Решением Андреевского райсовета от 26/IV-39 г. и последующим решением городского Совета от 3/IV-39 г. предусматривалось строительство цирка на базе б/здания собора на площади центрального рынка гор. Ростова. Исполком Ростоблсовета неоднократно включал в план строительства по Ростовской области строительство цирка в гор. Ростове и в августе м-це 1939 г. получил от Совнаркома СССР письмо, в котором Совнарком СССР обязывал Всесоюзный Комитет по делам искусств выделить 200 тыс. руб. на производство проектно-сметных работ. По заказу Главного Управления цирков... проектно-сметные работы были исполнены, однако, дальше этого дело не двинулось и строительство цирка не началось, т.к. средства на указанное строительство Ростовской области не отпускались.
По сегодняшний день гор. Ростов н/Д. не имеет у себя помещения зимнего цирка. Неоднократные статьи областной и районной печати, требования трудящихся, молодежи и стахановцев гор. Ростова - не нашли отклика в центральных организациях (см. вырезки из газет) и строительство цирка в г. Ростове из года в год отодвигалось и не осуществлено по сей день.
Особенно неприятно становится, когда смотришь на здание б/собора, которое стоит в центре города - это единственное быв. церковное здание, оставшееся в гор. Ростове. Мало того, что это здание своими куполами и довольно ободранным видом смущает не только жителей Ростова, но и приезжающих в Ростов, - это здание, выстроенное около 100 лет тому назад, многие годы не ремонтировалось и подвержено разрушению, что может повлечь за собой человеческие жертвы, как это уже имело место при падении ограды этого собора.
Переоборудование этого здания принесет двойную пользу; во-первых, избавит трудящихся города от ежедневного созерцания такого зрелища, как полуразрушенное б/церковное здание с разбитыми стеклами, поломанными оконными рамами, обвалившейся штукатуркой, развороченной и разбитой крышей и куполов и возвышающейся над городом колокольней; во-вторых, даст трудящимся города прекрасный цирк, функционирующий круглый год.
Я убедительно прошу Вас рассмотреть мою просьбу и законные требования трудящихся Ростовской области, помочь областным организациям построить в гор. Ростове н/Д. здание зимнего цирка...
Прошу Вас о принятом Вами решении сообщить мне, чтобы я в свою очередь мог поставить в известность моих избирателей. -
г. Ростов-Дон, ул. М. Горького, 59
Режиссер, артист театра Музыкальной комедии г. Ростова н/Д. Б.Пешкес-Бенский".
Из почты Ворошилова 1943 г.
"Горячо всеми нами любимый Климент Ефремович!
Во вторник, 24 августа с.г. в Бетховенском зале, я, в числе моих товарищей, последним перед Вами играл свой гимн; певца у меня не было, так как он был в это время занят в радиопередаче, я же по слабости легких не мог спеть сам и поэтому мог только сыграть музыку.
Я не уверен, что Вы меня запомнили, хотя и приложил все свои силы, чтобы написать хорошо, но условия моей жизни настолько тяжелы, что я не только не имею места, где работать, но уже около двух лет я с семьей лишен крова (также как и всего имущества, погибшего от аварии в 1941 г.). Моя жилплощадь признана актом Госсанинспекции непригодной. Пока я жил временно по квартирам эвакуированных, мною написаны пять маршей для Красной Армии (...)
Срывается моя работа с фронтовым ансамблем..., так как мне негде заниматься с бойцами, с артистами фронтовых бригад, мне вообще негде заниматься творческой работой.
Моя комната - это бывшая прачечная, холодная, без солнца, покрытая плесенью (от сырости, благодаря ревматизму, моя жена получила порок сердца). Вход в комнату прямо с улицы, и поскольку комната не в квартире, и лишена подсобных помещений - в ней помещается все домашнее имущество, хозяйство, тут же три постели, раковина, плита и рояль для занятий; уборной совсем нет, она в другом доме.
Моссовет уже два года не может разрешить мой вопрос с жилплощадью. Я через Прокуратуру вызвал Госсанинспекцию, которая составила акт о непригодности, ввиду сырости и отсутствия подсобных помещений. Сейчас война и не время заниматься благоустройством, я не прошу у Моссовета квартиры со всеми удобствами, я не прошу сухих, солнечных комнат - я прошу только дать мне примыкающее к моей комнате нежилое помещение, которое может быть мною использовано как подсобное, чтобы в одной комнате иметь кухню и уборную, а в другой жить и заниматься.
Моссовет акт о непригодности не признает, в моем требовании элементарных удобств отказывает, говоря, что сейчас война, а это есть "расширение площади".
Очень прошу Вас поддержать мое ходатайство перед Моссоветом (т. Астафьев), ввиду того, что я, как композитор, имею право на комнату для занятий - это является необходимым условием моего труда - в данном же случае я даже не прошу отдельной комнаты, прошу подсобного помещения, чтобы водопровод и плита не находились в комнате, где стоят рояль и где я занимаюсь.
М. Лалинов
Союз Композиторов 3-я Миусская, д. 4/6".
Текст письма дается в редакции автора - поэта Демьяна Бедного. Фельдшер Ефим Придворов, писавший большевистские агитки под псевдонимом Демьян Бедный, в 1918 г. вместе с советским правительством переехал из Петрограда в Москву и получил квартиру в Большом Кремлевском дворце. В 1925 г. в честь Демьяна Бедного город Спасск переименовали в Беднодемьяновск. Однако, потеряв доверие Сталина, он был выселен из Кремля. В 1938 г. Демьян Бедный был обвинен в клевете на русский народ, содержавшейся в фельетоне "Слезай с печки", и исключен из партии.
В письме встречаются сокращения: МК - Московский областной комитет Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) и НКВД - народный комиссариат внутренних дел.
"Глубокоуважаемый Климент Ефремович,
пишу Вам в надежде, что Вы - по старой памяти - не откажете мне в помощи.
Я, вне всякого сомнения, допеваю свои последние песни. В апреле - мае нынешнего года я лежал в Кремлевской больнице, постигнутый чем-то похожим на удар. Физически я сейчас полнейший инвалид. Одолеть пространство от гостинницы "Москва", где я живу, до Кремлевской больницы является для меня подвигом, после которого я растягиваюсь влежку. Сердце трепыхается на каком-то последнем мускуле. Медленная, шаткая, (обращающая на себя внимание прохожих) походка. Обычное мое хождение - от кровати до письменного стола и обратно. Осталась затрудненность речи. Все жизненные утехи начисто отпали, осталась одна радость - работа. Но и она может сорваться, и прежде всего по причине, которая может быть устранена только при Вашем содействии: я не имею своего угла.
Уже второй год в живу в номере гостин. "Москва". Работать в номере при наличии еще трех членов семьи крайне затруднительно. Уже два раза администрация гостинницы требовала освобождения номера, надо ждать третьего напоминания, что гостинница - не постоянная квартира. Но у меня квартиры нет. Особняк, в котором я жил, отошел вместе с 44 тысячами экземпл. моих книг к Гослитмузею. Я временно пользовался верхним этажем. В преступно - безхозяйственных руках Гослитмузея особняк превратился в протекаемый и продуваемый, грязный, запущенный сарай, зимою неотапливаемый из-за порчи труб, котлов и отсутствия дров и угля. Потолки валятся, да и сам особняк должен развалиться. Капитальный ремонт его возможен только после войны. А доживу-ли я сам до конца войны? Такой уверенности у меня нет. Это раз. А второе - это все-таки Гослитмузей, внизу толкутся народы, мне неизбежно надо оттуда выбираться.
Все это знает прекрасно моссоветский т. Пронин и его заместитель Астафьев. Но в их глазах я, повидимому, штрафной тип, которому опасно помогать. Прямо надо сказать - отношение их к моему бесквартирному положению издевательское.
Вот что вынудило меня обратиться к вам. Сколько бы мне ни осталось проскрипеть на этом свете, но неохота умирать ... в гостиннице, а кроме того, и поработать еще хочется, тем более, что мозги в порядке.
Помогите не мне, а делу, которому я целиком отдал себя. Не только я работаю в газетах. На Сталинском заводе мои агит-плакаты сделали большое дело, что известно МК. Теперь меня просят сделать то же на зав. "Серп и Молот". Горьковской автозавод обратился с такой-же просьбой, и мои первые два плаката уже имели там большой резонанс. Я готовлю новые.
Как-бы ни изворачивались моссоветцы, ни одному слову не верьте. Я уже сам вынюхивал, куда бы я мог из гостинницы перекочевать. При моем инвалидстве мне приходится учитывать, будет ли в квартире балкон, так как мне, как "сердечнику", нужен воздух до зарезу. Ползать в высокий этаж я не в силах, значит, без лифта мне высокий этаж недоступен, хотя из-за воздуха я предпочел-бы именно высокий этаж, где на балконе воздух свежее и чище. В гостиннице такое удобство у меня имеется (шестой этаж). Нащупал я квартиру в Брюсовском переулке (д. 7, кв. 14). Квартира в 4 комнаты, 9-й этаж, лифт, балкон. Она принадлежала сбежавшему актеру Жадану. Но ее занял НКВД для одного из своих сотрудн. Ничего не поделаешь. А чего бы лучше: Кремлёвск. больница рядом и столовая, где я питаюсь. И Ленинск. библ. рядом, что особенно важно, так как своих книг у меня нет.
Я это к тому говорю, чтобы пояснить, что именно мне нужно. Будь у меня ноги, я б Ленинградского шоссе не испугался.
Вот какое мое дело, дорогой Климент Ефремович!
Примите мой сердечный привет! Демьян Бедный
1/IX-43 Гостинница "Москва" № 647 телеф. К. 2-26-47".
"Товарищу Пронину В.П.
В дополнение к нашему телефонному разговору, направляю Вам копию письма Демьяна Бедного.
Прошу Вас оказать возможную помощь в предоставлении ему квартиры. Как видно из письма, по состоянию здоровья и для продолжения творческой работы в квартире он крайне нуждается.
О Вашем решении прошу поставить меня в известность.
"4" сентября 1943 г. № 18738. К. Ворошилов"