Лев Ройтман:
В Америке, где священнослужители не вправе преподавать в публичных школах, в половине примерно штатов занятия в тех же публичных школах начинаются коллективной присягой. Вот она: “Я присягаю на верность флагу Соединенных Штатов Америки и республике, которую он воплощает. Одна страна под Богом, неделимая, со свободой и справедливостью для всех”. Но 26-го июня федеральный суд в Калифорнии, его решения обязательны для 9-ти штатов, постановил, что слова “под Богом” противоречат конституции, так как она запрещает введение государственной религии. Президент Буш назвал это решение, в силу оно пока не вступило, смехотворным. Между тем, проблема религии в школе актуальна не только в Америке. Сегодня - и в России, где патриархия активно пытается ввести в школах новый обязательный предмет “Основы православной культуры”. А как у других? Участники передачи: Аурора Гальего, Мадрид; Евгений Бовкун, Бонн; Семен Мирский, Париж; и Джованни Бенси в Праге.
В середине мая патриарх Алексий Второй на заседании Координационного Совета по взаимодействию Московской патриархии с Министерством образования России прямо заявил, что необходимо введение обязательного предмета в школах “Основы православной культуры”. Филиппов, министр образования России, ответил уклончиво, но учебник уже создан “Основы православной культуры”. Спор в России идет. Здесь полезно посмотреть, как решается этот вопрос в других странах.
Джованни Бенси: В Италии есть уроки Закона Божьего в школах и их ведет священник, как правило. Это по согласованию между Министерством образования и епархиями, которые существуют на месте. Но проблема, конечно, не бесспорная, все время идут споры. И есть разные предложения о том, как изменить эту ситуацию, стоит ли ее изменять и так далее. Надо сказать, что Италия имеет Конкордат с Ватиканом. Ватикан находится на итальянской территории, хотя это независимое суверенное государство. А Конкордат был заключен в 29-м году, когда у власти был Бенито Муссолини. Но он был потом пересмотрен и перезаключен в 80-е годы, когда у власти был Беттино Кракси, который потом кончил плохо, его обвинили в коррупции, он умер в изгнании в Тунисе. В этом Конкордате говорится, что государство обязывается ввести в школах уроки Закона Божьего. Только в старом Конкордате было сказано, что преподавание католической религии это “коронование всего преподавательского процесса”. Теперь в новом тексте этого нет, но все-таки есть этот предмет. Конечно, возникают все время вопросы, стоит ли преподавать католическую религию или вообще религиоведение, скажем. Или как будет с приверженцами других религий, а в Италии таких много, есть протестанты, есть вальденцы, есть евреи, есть теперь много мусульман. Кто-то предлагает вести в школе, где есть соответствующая масса учеников, эти религии. Кто-то говорит, что другие религии это дело частных организаций. Тот, кто не принадлежит ни к какой религии или не католик, может подать заявление об освобождении от этих уроков. Но тема очень спорная, идут бесконечные дискуссии. Есть и проблема частных школ очень большая. И идут постоянные дискуссии о необходимости каким-то образом изменить эту ситуацию.
Лев Ройтман: Спасибо, Джованни. Посмотрим, как обстоит дело в Германии. В Германии, для краткости скажу, 7-я статья конституции прямо говорит, что “все образование и преподавание находится под контролем государства”. И далее: “посещение или непосещение ребенком уроков религии регулируется мнением людей, занимающихся его воспитанием”, то есть родителей. Таким образом, религия преподается, но посещение необязательно и свободно. Евгений Васильевич Бовкун, Бонн, как на практике это выглядит?
Евгений Бовкун: Государство и церковь в Германии поддерживают не такие отношения, как, скажем, в Америке или в Англии. Церковь здесь, с одной стороны, не так резко отделена от государства, как в Америке, но, с другой, не пользуется такими привилегиями, как, скажем, в Англии или Швеции. Государство поддерживает с церковью сложные отношения с помощью соглашений, регулируемых так называемым государственным церковным правом. Действует принцип субсидиарности, которому, собственно, подчиняется и преподавание религии в немецких школах. Все церковные общины, признанные корпорациями общественного права, это может быть католическая, протестантская, еврейская, а с некоторых пор и мусульманская, имеют право на участие в религиозном просвещении. В то же время в разных землях свои особенности. В большинстве земель преподавание религии носит характер строго конфессиональный. Это может быть либо преподавание католицизма, либо протестантского вероучения, либо изучение общих основ религии. При этом в группе школьников, которые изучают религиозный предмет, должно быть не менее восьми человек. В отдельных случаях занятия по одному предмету, скажем, по католицизму могут посещать дети родителей-протестантов, если против этого не возражает евангелическая община. А выбор предмета должен оправдываться целью лучшего взаимопонимания. Но на практике общее изучение основ католического и евангелического вероучений приводит к разногласиям, и если евангелическая община не возражает против присутствия на своих уроках детей католиков, то католические общины считают, что католицизм должны изучать только те, кто собираются стать католиками. Несколько лет назад в Гессене обе церкви заключили соглашение о том, что совместное обучение будущих протестантов и католиков возможно лишь в исключительных случаях. Но зато там допускается создание расширенных одноконфессиональных классов за счет учеников соседних школ. Преподаватели религиозных предметов находятся на государственной службе, как и другие учителя. Но если в школе не набирается восьми учеников для изучения религиозного предмета, то церковная община имеет право направить в школу своего собственного преподавателя.
Лев Ройтман: Спасибо, Евгений Васильевич. Мой личный опыт: мой сын родился в Германии, он ходил, так сказать, альтернативно один год в немецкую школу, один год в американскую. В американской школе речи, конечно, не было об изучении религии, а в немецкой школе речь об этом была. Но только речь, потому что мы решили, что он должен изучать основы иудаизма, как еврей, и в связи с этим его в те дни, когда были уроки религии в его немецкой школе, возили за счет школы в еврейскую общину, где с ним занимался раввин.
Семен Мирский: Начну с очень известной во Франции формулы или даже лозунга. Звучит она так: место священника в церкви, место учителя в школе. Эта, ставшая знаменитой, даже крылатой формула принадлежит одному из самых интересных государственных деятелей Франции 20-го века Адольфу Кремье. Именно конец 19-го и начало 20-го века определили на столетия путь французской школы как школы светской, отделенной от церкви, как, впрочем, и сама Французская республика. Еще два имени и две вехи на этом пути полного отделения. Если самым знаменитым французом первой половины 19-го века был, разумеется, Наполеон Бонапарт, то на эту же роль в конце 19-го столетия претендовал человек по имени Жюль Фери, министр просвещения, который первым провозгласил принцип всеобщего бесплатного светского образования, и вменил в гражданский долг родителям дать их детям возможность получения базового образования в объеме начальной школы. Последователь Жюля Фери на этом пути Эмиль Комб, занимавший между 1902-м и 1905-м годом пост главы правительства, занимал в этом вопросе крайне радикальную позицию. С именем Эмиля Комба связан не только законопроект об отделении церкви от государства, но также изгнание, причем, физическое иногда изгнание представителей религиозных общин из стен так называемых республиканских, то есть общеобразовательных школ. Таков в двух словах как бы исторический абрис принципа светскости образования во Франции. Но это, замечу, только лишь часть картины. Львиная доля учеников школ в этой стране получают образование в республиканских, светских школах. Но в то же время во Франции существует очень разветвленная сеть конфессиональных школ, прежде всего, разумеется, католических, что отражает соотношение конфессий в этой стране, потому что французы в подавляющем большинстве католики. Но есть также общеобразовательные школы для выходцев из протестантских и еврейских семей. Закон, известный под названием закона Беранже, принятый в 1951-м году, регулирует вопросы участия государства, это вопрос очень важный, в финансировании этих самых конфессиональных школ. Такие школы носят официальный титул школ, заключивших контракт с государством. А это означает, что школа, подписавшая такой контракт, обязуется прежде всего преподавать в полном объеме общеобразовательные предметы, а экзамены всех уровней в этих школах идентичны с экзаменами республиканских школ. Но конфессиональные школы, это важно подчеркнуть, школы платные. Так что у родителей французского ребенка есть в принципе две возможности: послать своего ребенка в светскую, республиканскую школу, в которой по определению не практикуется преподавание религии и, важно подчеркнуть, запрещена религиозная атрибутика. Во французской республиканской школе немыслим крест или щит Давида на стене одного из классов. Вторая возможность - отдать ребенка в конфессиональную школу, за которую надо платить. Но уровень преподавания, образования и в этих школах подлежит инспекции Министерства просвещения, поскольку есть контракт и есть государственное финансирование.
Лев Ройтман: Спасибо, Семен Мирский, Париж. Аурора Гальего, как обстоит дело в Испании?
Аурора Гальего: В Испании исотрически можно разделить эту ситуацию на два периода. Первый - во время правления Франко и вторай - послефранкийский период. Франко гражданскую войну объявил крестовым походом и поэтому во всех школах был обязателен урок религии и национального духа. Это был объединенный один и тот же урок. Поэтому о неконфессиональных школах не было и речи. Тем не менее, в конце своего правления он разрешил школу, открытую двумя братьями, поэтами, очень знаменитыми и за пределами Испании, Антонио Мачадо и Мануэль Мачадо. Они были либералами, и Антонио Мачадо был, если можно себе это представить, почвенником и западником одновременно. Он писал о себе: “я богема и декадент, испанец 20-го века”. Тогда как Мануэль, его брат, написал о себе стихи: “я родился в белом в лунную ночь, когда было прекрасно не думать и не любить”. И Франко разрешил такую школу без преподавания религии. Ну, конечно, огромное большинство, кроме этой школы, получало уроки религии обязательные. И так было и после Франко во время временного правительства, так и осталось во время первого правления социалистического правительства, когда во всех государственных школах преподавалась религия, конечно, без идеи национального духа уже. Во время второго правления социалистов была проведена реформа, и преподавание религии стало необязательным, дети могли и родители могли выбрать, посещать ли уроки религии или этики. Затем была произведена вторая реформа, и сейчас в государственных школах отменили налог на религию, то есть оплачивание уроков религиозных, и дети могут получать религиозное образование в школе или идти на уроки этики или вообще не посещать эти уроки или пойти в частную школу и там получать уроки религии, которые преподают в этой частной школе, или пойти в частную школу без преподавания религии. То есть, конечно, в огромном большинстве щкол очень католической Испании преподается католическая религия. И на детей, не посещающих уроки религии, не ходящих на них, смотрят немножко косо, потому что они меньшинство. Но больше ничего особенного не происходит. В частных школах тоже по закону необязательно посещать уроки религии, какая бы религия ни преподавалась.
Лев Ройтман: Спасибо, Аурора Гальего, Мадрид. Это напоминает систему, которая существует в Бельгии. В Бельгии, например, в муниципальных и государственных школах, которые существуют на деньги налогоплательщика, любому ученику предложен выбор, что ему изучать - католицизм, протестантизм, ислам или иудаизм. Ну, а в том случае, если его родители атеисты, неверующие или он сам неверующий, то он должен посещать уроки морали. Это уроки той же самой, в общем-то, этика, не будем уходить в философские дебри, та же самая этики, о которой говорите, Аурора, вы. Джованни Бенси, а как обстоит дело с теми учениками, которые не желают посещать уроки религии в Италии, если родители атеисты или агностики?
Джованни Бенси: Они могут подать заявление об освобождении от уроков религии. Но в огромном большинстве итальянских школ конкретной альтернативы нет. Я должен сказать, что в Италии, как во многих других странах, есть частные школы, есть конфессиональные школы, или есть воскресные школы или субботние школы, которые содержатся разными религиозными организациями. Особенно организованы в этом деле евреи, в Риме я знаю даже лично, как там это делается. Особенно тоже хорошо организованы вальденцы, но вальденцы это кальвинисты, и в Италии это довольно сильная религиозная община. Конечно, все это дает возможность замены. Школьники могут получить освобождение от уроков католицизма и ходить в эти школы. Я говорил уже, что ведется очень острая дискуссия, потому что есть люди в парламенте, в некоторых партиях, которые предлагают, чтобы в государственных школах, раз уж есть преподавание религии и существует Конкордат в отношении католицизма, обеспечить возможность получения религиозного образования и школьникам других религий. Ситуация сложная не только в Италии. Эта ситуация есть во многих других странах.
Лев Ройтман: Спасибо, Джованни Бенси. Ситуация действительно сложная. Достаточно сказать, что в Великобритании, например, где король или королева является одновременно и религиозным главой, церковь-то англиканская, это особая церковь с католическим обрядом, но подлежащая руководству не Римского папы, а короля, в Великобритании религиозное образование является обязательным в школах. Но вынужденно допустили преподавание не только англиканской религии. При этом, кстати, соблюдается абсолютная нейтральность, ни одна конфессия не получает позитивной печати, то есть преподавание ведется о религии вообще. Насколько это будет мыслимо в России, где патриархат сейчас активно ведет кампанию за введение основ именно православной культуры в школах? Трудно сказать, насколько подобная нейтральность там мыслима. Семен Мирский, возникают ли проблемы во Франции в школах в связи с тем, что во Франции очень велика прослойка, в частности, мусульманского населения, как и в Германии?
Семен Мирский: Насколько мне известно, я здесь могу ошибиться, но во Франции нет общеобразовательных мусульманских школ как таковых. Есть школы католические, их тысячи, есть школы протестантские, во Франции примерно один миллион протестантов, и есть школы еврейские, особенно в местах компактного проживания еврейских общин, это Страсбург, это Париж и это Марсель на юге Франции. Что же касается проблем, о которых вы говорите, проблемы есть всегда, проблемы от жизни неотделимы. И все-таки, не называя ситуацию во Франции идеальной, я бы, тем не менее, назвал ее оптимальной. Ибо столетие с небольшим, отделяющее нас от упомянутых мной ранее Эмиля Комба и Жюля Фери, позволило, я бы сказал, методом проб и ошибок выработать систему, позволяющую каждому отцу, каждой матери отдать ребенка именно в ту школу, которая в наибольшей степени отвечает и взглядам, и убеждениям, и мировоззрению родителей.
Лев Ройтман: Спасибо, Семен Мирский. Евгений Васильевич, возникают ли реальные, практические, каждодневные проблемы в германских школах?
Евгений Бовкун: Возникают, пожалуй, только с исламом. Поскольку ислам находится на особом положении, он считается религией, но не считается церковью. И только в том случае, если исламские группы хотят сотрудничать с государством и получить статус юридического лица, их могут приравнять к корпорациям общественного права. Такого права добилась, например, недавно исламская федерация в Берлине. А в Северном Рейне-Вестфалии ислам вообще преподается с 87-го года, в основном, конечно, в тех местах, где проживает много турок. Но при этом ведутся споры о том, можно ли наряду с изучением ислама для турок ввести в школах исламоведение для немцев.
Лев Ройтман: Спасибо, Евгений Васильевич. Я уже цитировал германскую конституцию: все образование и преподавание находится под контролем государства. Таким образом, государство вправе контролировать содержание и религиозных дисциплин.
В середине мая патриарх Алексий Второй на заседании Координационного Совета по взаимодействию Московской патриархии с Министерством образования России прямо заявил, что необходимо введение обязательного предмета в школах “Основы православной культуры”. Филиппов, министр образования России, ответил уклончиво, но учебник уже создан “Основы православной культуры”. Спор в России идет. Здесь полезно посмотреть, как решается этот вопрос в других странах.
Джованни Бенси: В Италии есть уроки Закона Божьего в школах и их ведет священник, как правило. Это по согласованию между Министерством образования и епархиями, которые существуют на месте. Но проблема, конечно, не бесспорная, все время идут споры. И есть разные предложения о том, как изменить эту ситуацию, стоит ли ее изменять и так далее. Надо сказать, что Италия имеет Конкордат с Ватиканом. Ватикан находится на итальянской территории, хотя это независимое суверенное государство. А Конкордат был заключен в 29-м году, когда у власти был Бенито Муссолини. Но он был потом пересмотрен и перезаключен в 80-е годы, когда у власти был Беттино Кракси, который потом кончил плохо, его обвинили в коррупции, он умер в изгнании в Тунисе. В этом Конкордате говорится, что государство обязывается ввести в школах уроки Закона Божьего. Только в старом Конкордате было сказано, что преподавание католической религии это “коронование всего преподавательского процесса”. Теперь в новом тексте этого нет, но все-таки есть этот предмет. Конечно, возникают все время вопросы, стоит ли преподавать католическую религию или вообще религиоведение, скажем. Или как будет с приверженцами других религий, а в Италии таких много, есть протестанты, есть вальденцы, есть евреи, есть теперь много мусульман. Кто-то предлагает вести в школе, где есть соответствующая масса учеников, эти религии. Кто-то говорит, что другие религии это дело частных организаций. Тот, кто не принадлежит ни к какой религии или не католик, может подать заявление об освобождении от этих уроков. Но тема очень спорная, идут бесконечные дискуссии. Есть и проблема частных школ очень большая. И идут постоянные дискуссии о необходимости каким-то образом изменить эту ситуацию.
Лев Ройтман: Спасибо, Джованни. Посмотрим, как обстоит дело в Германии. В Германии, для краткости скажу, 7-я статья конституции прямо говорит, что “все образование и преподавание находится под контролем государства”. И далее: “посещение или непосещение ребенком уроков религии регулируется мнением людей, занимающихся его воспитанием”, то есть родителей. Таким образом, религия преподается, но посещение необязательно и свободно. Евгений Васильевич Бовкун, Бонн, как на практике это выглядит?
Евгений Бовкун: Государство и церковь в Германии поддерживают не такие отношения, как, скажем, в Америке или в Англии. Церковь здесь, с одной стороны, не так резко отделена от государства, как в Америке, но, с другой, не пользуется такими привилегиями, как, скажем, в Англии или Швеции. Государство поддерживает с церковью сложные отношения с помощью соглашений, регулируемых так называемым государственным церковным правом. Действует принцип субсидиарности, которому, собственно, подчиняется и преподавание религии в немецких школах. Все церковные общины, признанные корпорациями общественного права, это может быть католическая, протестантская, еврейская, а с некоторых пор и мусульманская, имеют право на участие в религиозном просвещении. В то же время в разных землях свои особенности. В большинстве земель преподавание религии носит характер строго конфессиональный. Это может быть либо преподавание католицизма, либо протестантского вероучения, либо изучение общих основ религии. При этом в группе школьников, которые изучают религиозный предмет, должно быть не менее восьми человек. В отдельных случаях занятия по одному предмету, скажем, по католицизму могут посещать дети родителей-протестантов, если против этого не возражает евангелическая община. А выбор предмета должен оправдываться целью лучшего взаимопонимания. Но на практике общее изучение основ католического и евангелического вероучений приводит к разногласиям, и если евангелическая община не возражает против присутствия на своих уроках детей католиков, то католические общины считают, что католицизм должны изучать только те, кто собираются стать католиками. Несколько лет назад в Гессене обе церкви заключили соглашение о том, что совместное обучение будущих протестантов и католиков возможно лишь в исключительных случаях. Но зато там допускается создание расширенных одноконфессиональных классов за счет учеников соседних школ. Преподаватели религиозных предметов находятся на государственной службе, как и другие учителя. Но если в школе не набирается восьми учеников для изучения религиозного предмета, то церковная община имеет право направить в школу своего собственного преподавателя.
Лев Ройтман: Спасибо, Евгений Васильевич. Мой личный опыт: мой сын родился в Германии, он ходил, так сказать, альтернативно один год в немецкую школу, один год в американскую. В американской школе речи, конечно, не было об изучении религии, а в немецкой школе речь об этом была. Но только речь, потому что мы решили, что он должен изучать основы иудаизма, как еврей, и в связи с этим его в те дни, когда были уроки религии в его немецкой школе, возили за счет школы в еврейскую общину, где с ним занимался раввин.
Семен Мирский: Начну с очень известной во Франции формулы или даже лозунга. Звучит она так: место священника в церкви, место учителя в школе. Эта, ставшая знаменитой, даже крылатой формула принадлежит одному из самых интересных государственных деятелей Франции 20-го века Адольфу Кремье. Именно конец 19-го и начало 20-го века определили на столетия путь французской школы как школы светской, отделенной от церкви, как, впрочем, и сама Французская республика. Еще два имени и две вехи на этом пути полного отделения. Если самым знаменитым французом первой половины 19-го века был, разумеется, Наполеон Бонапарт, то на эту же роль в конце 19-го столетия претендовал человек по имени Жюль Фери, министр просвещения, который первым провозгласил принцип всеобщего бесплатного светского образования, и вменил в гражданский долг родителям дать их детям возможность получения базового образования в объеме начальной школы. Последователь Жюля Фери на этом пути Эмиль Комб, занимавший между 1902-м и 1905-м годом пост главы правительства, занимал в этом вопросе крайне радикальную позицию. С именем Эмиля Комба связан не только законопроект об отделении церкви от государства, но также изгнание, причем, физическое иногда изгнание представителей религиозных общин из стен так называемых республиканских, то есть общеобразовательных школ. Таков в двух словах как бы исторический абрис принципа светскости образования во Франции. Но это, замечу, только лишь часть картины. Львиная доля учеников школ в этой стране получают образование в республиканских, светских школах. Но в то же время во Франции существует очень разветвленная сеть конфессиональных школ, прежде всего, разумеется, католических, что отражает соотношение конфессий в этой стране, потому что французы в подавляющем большинстве католики. Но есть также общеобразовательные школы для выходцев из протестантских и еврейских семей. Закон, известный под названием закона Беранже, принятый в 1951-м году, регулирует вопросы участия государства, это вопрос очень важный, в финансировании этих самых конфессиональных школ. Такие школы носят официальный титул школ, заключивших контракт с государством. А это означает, что школа, подписавшая такой контракт, обязуется прежде всего преподавать в полном объеме общеобразовательные предметы, а экзамены всех уровней в этих школах идентичны с экзаменами республиканских школ. Но конфессиональные школы, это важно подчеркнуть, школы платные. Так что у родителей французского ребенка есть в принципе две возможности: послать своего ребенка в светскую, республиканскую школу, в которой по определению не практикуется преподавание религии и, важно подчеркнуть, запрещена религиозная атрибутика. Во французской республиканской школе немыслим крест или щит Давида на стене одного из классов. Вторая возможность - отдать ребенка в конфессиональную школу, за которую надо платить. Но уровень преподавания, образования и в этих школах подлежит инспекции Министерства просвещения, поскольку есть контракт и есть государственное финансирование.
Лев Ройтман: Спасибо, Семен Мирский, Париж. Аурора Гальего, как обстоит дело в Испании?
Аурора Гальего: В Испании исотрически можно разделить эту ситуацию на два периода. Первый - во время правления Франко и вторай - послефранкийский период. Франко гражданскую войну объявил крестовым походом и поэтому во всех школах был обязателен урок религии и национального духа. Это был объединенный один и тот же урок. Поэтому о неконфессиональных школах не было и речи. Тем не менее, в конце своего правления он разрешил школу, открытую двумя братьями, поэтами, очень знаменитыми и за пределами Испании, Антонио Мачадо и Мануэль Мачадо. Они были либералами, и Антонио Мачадо был, если можно себе это представить, почвенником и западником одновременно. Он писал о себе: “я богема и декадент, испанец 20-го века”. Тогда как Мануэль, его брат, написал о себе стихи: “я родился в белом в лунную ночь, когда было прекрасно не думать и не любить”. И Франко разрешил такую школу без преподавания религии. Ну, конечно, огромное большинство, кроме этой школы, получало уроки религии обязательные. И так было и после Франко во время временного правительства, так и осталось во время первого правления социалистического правительства, когда во всех государственных школах преподавалась религия, конечно, без идеи национального духа уже. Во время второго правления социалистов была проведена реформа, и преподавание религии стало необязательным, дети могли и родители могли выбрать, посещать ли уроки религии или этики. Затем была произведена вторая реформа, и сейчас в государственных школах отменили налог на религию, то есть оплачивание уроков религиозных, и дети могут получать религиозное образование в школе или идти на уроки этики или вообще не посещать эти уроки или пойти в частную школу и там получать уроки религии, которые преподают в этой частной школе, или пойти в частную школу без преподавания религии. То есть, конечно, в огромном большинстве щкол очень католической Испании преподается католическая религия. И на детей, не посещающих уроки религии, не ходящих на них, смотрят немножко косо, потому что они меньшинство. Но больше ничего особенного не происходит. В частных школах тоже по закону необязательно посещать уроки религии, какая бы религия ни преподавалась.
Лев Ройтман: Спасибо, Аурора Гальего, Мадрид. Это напоминает систему, которая существует в Бельгии. В Бельгии, например, в муниципальных и государственных школах, которые существуют на деньги налогоплательщика, любому ученику предложен выбор, что ему изучать - католицизм, протестантизм, ислам или иудаизм. Ну, а в том случае, если его родители атеисты, неверующие или он сам неверующий, то он должен посещать уроки морали. Это уроки той же самой, в общем-то, этика, не будем уходить в философские дебри, та же самая этики, о которой говорите, Аурора, вы. Джованни Бенси, а как обстоит дело с теми учениками, которые не желают посещать уроки религии в Италии, если родители атеисты или агностики?
Джованни Бенси: Они могут подать заявление об освобождении от уроков религии. Но в огромном большинстве итальянских школ конкретной альтернативы нет. Я должен сказать, что в Италии, как во многих других странах, есть частные школы, есть конфессиональные школы, или есть воскресные школы или субботние школы, которые содержатся разными религиозными организациями. Особенно организованы в этом деле евреи, в Риме я знаю даже лично, как там это делается. Особенно тоже хорошо организованы вальденцы, но вальденцы это кальвинисты, и в Италии это довольно сильная религиозная община. Конечно, все это дает возможность замены. Школьники могут получить освобождение от уроков католицизма и ходить в эти школы. Я говорил уже, что ведется очень острая дискуссия, потому что есть люди в парламенте, в некоторых партиях, которые предлагают, чтобы в государственных школах, раз уж есть преподавание религии и существует Конкордат в отношении католицизма, обеспечить возможность получения религиозного образования и школьникам других религий. Ситуация сложная не только в Италии. Эта ситуация есть во многих других странах.
Лев Ройтман: Спасибо, Джованни Бенси. Ситуация действительно сложная. Достаточно сказать, что в Великобритании, например, где король или королева является одновременно и религиозным главой, церковь-то англиканская, это особая церковь с католическим обрядом, но подлежащая руководству не Римского папы, а короля, в Великобритании религиозное образование является обязательным в школах. Но вынужденно допустили преподавание не только англиканской религии. При этом, кстати, соблюдается абсолютная нейтральность, ни одна конфессия не получает позитивной печати, то есть преподавание ведется о религии вообще. Насколько это будет мыслимо в России, где патриархат сейчас активно ведет кампанию за введение основ именно православной культуры в школах? Трудно сказать, насколько подобная нейтральность там мыслима. Семен Мирский, возникают ли проблемы во Франции в школах в связи с тем, что во Франции очень велика прослойка, в частности, мусульманского населения, как и в Германии?
Семен Мирский: Насколько мне известно, я здесь могу ошибиться, но во Франции нет общеобразовательных мусульманских школ как таковых. Есть школы католические, их тысячи, есть школы протестантские, во Франции примерно один миллион протестантов, и есть школы еврейские, особенно в местах компактного проживания еврейских общин, это Страсбург, это Париж и это Марсель на юге Франции. Что же касается проблем, о которых вы говорите, проблемы есть всегда, проблемы от жизни неотделимы. И все-таки, не называя ситуацию во Франции идеальной, я бы, тем не менее, назвал ее оптимальной. Ибо столетие с небольшим, отделяющее нас от упомянутых мной ранее Эмиля Комба и Жюля Фери, позволило, я бы сказал, методом проб и ошибок выработать систему, позволяющую каждому отцу, каждой матери отдать ребенка именно в ту школу, которая в наибольшей степени отвечает и взглядам, и убеждениям, и мировоззрению родителей.
Лев Ройтман: Спасибо, Семен Мирский. Евгений Васильевич, возникают ли реальные, практические, каждодневные проблемы в германских школах?
Евгений Бовкун: Возникают, пожалуй, только с исламом. Поскольку ислам находится на особом положении, он считается религией, но не считается церковью. И только в том случае, если исламские группы хотят сотрудничать с государством и получить статус юридического лица, их могут приравнять к корпорациям общественного права. Такого права добилась, например, недавно исламская федерация в Берлине. А в Северном Рейне-Вестфалии ислам вообще преподается с 87-го года, в основном, конечно, в тех местах, где проживает много турок. Но при этом ведутся споры о том, можно ли наряду с изучением ислама для турок ввести в школах исламоведение для немцев.
Лев Ройтман: Спасибо, Евгений Васильевич. Я уже цитировал германскую конституцию: все образование и преподавание находится под контролем государства. Таким образом, государство вправе контролировать содержание и религиозных дисциплин.