Согласно широко распространившейся сейчас терминологии, прогресс цивилизации можно разделить на три волны: аграрную, промышленную и информационную. Развитые государства современного мира, по общему мнению, во второй половине двадцатого века вступили в информационную фазу.
Каждой из этих волн или фаз сопутствуют специфические методы ведения войны. Для аграрного общества типично землевладельческое ополчение - таковы были армии греческих городов-государств или Рима в его республиканский период. Промышленные государства имеют постоянные профессиональные армии.
Сегодня мы поговорим о войне третьего типа - информационной.
А завершит передачу рассказ Михаила Кречмера об опыте дистанционного обучения в Томске с помощью Интернета.
Мы живем в эпоху целеустремленной и массовой борьбы за мир. В ней принимают участие правительства, общественные организации или даже частные лица, чей голос подкреплен заслуженным авторитетом.
Тем не менее, от внимательного наблюдателя не ускользнет, что война в двадцатом веке вовсе не производит впечатления устаревшего занятия, профессии вчерашнего дня. Даже без учета двух кровавых международных конфликтов жертвы разного рода военных действий исчисляются миллионами. Что же касается, например, Второй Мировой войны, то она вспыхнула в значительной степени именно благодаря миротворческим усилиям британского премьера Невила Чемберлена. Неудивительно, что многие трезвые теоретики, нисколько не оправдывая войну, тем не менее считают ее родом человеческой деятельности, который будет сопутствовать человечеству во всем его обозримом будущем.
Что такое война? Прусский теоретик Карл фон Клаузевиц, до сих пор считающийся классиком военного дела, определил войну как "продолжение политики иными средствами". Это знаменитое определение слишком расплывчато - война отличается от всех "иных" средств применением насилия. Кроме того, в большинстве реальных случаев это определение просто бесполезно. Какую и чью политику продолжал, скажем, Нестор Махно во время гражданской войны в России? Продолжением чьей политики стала Первая Мировая война, вспыхнувшая от сараевского выстрела? Большинство династических войн, а также столь актуальных в наше время этнических конфликтов совершенно не укладывается в формулу Клаузевица.
Более современное, хотя и не всеохватывающее определение войны дает британский теоретик Майкл Хауард: "социополитическая деятельность, отличающаяся от всех других видов деятельности взаимным и узаконенным использованием целенаправленного насилия для достижения политических целей".
Технологический прогресс цивилизации не только отразился на способе военных действий, но даже во многом был стимулирован именно военными требованиями. Из эпохальных изобретений военной технологии можно назвать стремя, приведшее к монгольским завоеваниям, и порох - последний, хотя и был изобретен китайцами, стал широко применяться для военных действий лишь в Европе и стал одной из главных причин ее последующего политического подъема.
Одним из крупнейших технологических скачков стала промышленная революция, полностью изменившая состав и образ действий государственных армий. Тем не менее, военные действия в период второй волны по-прежнему подразумевают нанесение противнику потерь в живой силе, причем в масштабах, немыслимых в аграрном обществе - достаточно вспомнить статистику Второй Мировой войны.
Можно ли считать, что в войне "прогресс" неминуемо означает рост статистики массового уничтожения? Именно такой аргумент обычно приводят пацифисты различных убеждений, считающие любой военный конфликт аморальным. Но объективный взгляд на современную военную историю может привести к иным выводам.
Ядерное оружие, это апокалиптическое орудие смерти, было применено в войне только один раз, и привело к неисчислимым жертвам среди гражданского населения. Стоит, однако, отметить, что с тех пор оно уже ни разу не было пущено в ход, и использовалось лишь косвенно, как инструмент устрашения и политического давления.
Другой показательный пример - война с Ираком за освобождение Кувейта. Благодаря подавляющему технологическому преимуществу на стороне союзников их потери в ходе военных действий оказались минимальными, а так называемые "умные" бомбы свели к минимуму жертвы среди мирного населения.
Парадоксальным образом эволюция военной технологии приводит к уменьшению числа жертв, необходимых для достижения военных целей - при условии, конечно, что такая "щадящая" стратегия входит в намерение воюющей стороны.
По мнению многих специалистов, вооруженные силы США за последние годы стали самой сильной армией за всю историю военного дела, не имеющей себе равных ни в настоящем, ни в прошлом. Прототип снаряжения современного элитного солдата США, целиком основанный на реальных технологиях, выглядит как скафандр из кинофильма "Звездные войны", со встроенным компьютером и выходом в Интернет и прозрачным экраном на щитке шлема.
И тем не менее, некоторые теоретики утверждают, что эта армия, равно как и все остальные централизованные государственные армии подобного типа, безнадежно устарела.
Радио "Свобода", программа "Седьмой континент". Продолжаем передачу, посвященную информационной войне.
Чем современнее общество, тем больше оно полагается на информацию и средства ее доставки. Интернет - лишь вершина этой информационной конструкции. Любая развитая страна имеет телефонную, банковскую и множество других сетей, управляемых компьютерами и подверженных обычным для компьютеров слабостям.
Информационная война - это не туманная область футурологии, а реальная военная дисциплина, которую изучают и разрабатывают в соответствующих академических заведениях. В самом широком смысле информационная война включает в себя методы пропаганды, но объем передачи позволяет нам остановиться вкратце лишь на чисто технологических методах.
Цель информационной войны - нарушить обмен информацией в лагере противника. Как легко себе представить, этот вид оружия как правило вообще не направлен на нанесение потерь в живой силе. В этом смысле кривая технологии вывела наконец к совершенно бескровному и в то же время исключительно эффективному оружию. Оно уничтожает не население, а государственный механизм.
Приведем несколько примеров информационного оружия:
Компьютерные вирусы - это специально разработанные программы, единственная цель которых состоит в разрушении информационных хранилищ противника. Обычно они маскируются внутри вполне легитимной компьютерной программы, но если ее запустить, вирус начинает размножаться и создавать собственные подобия внутри компьютера, приводя к частичной или полной потере данных.
"Троянский конь" - это отдельная программа, замаскированная под нечто полезное, но в действительности имеющая целью уничтожение информации, осуществляемое при ее запуске. Разновидностью вируса или троянского коня может быть так называемая "логическая бомба".
"Черный ход" - это тайный пропуск в компьютер противника, встроенный в программу в момент ее производства и позволяющий проникнуть в самую зашифрованную компьютерную сеть. Такую же лазейку можно устроить и в электронном механизме компьютера - она называется "чиппинг". В обоих случаях помогает тот факт, что компьютеры и программное обеспечение производятся в западных странах, где их можно соответствующим образом оснастить.
Эти и многие другие способы дают возможность одной из сторон наносить противнику информационные удары. Например, можно нарушить его коммуникации даже в Интернете, парализовать телефонную сеть, совершенно запутать финансы, сбить с толку наблюдательные и управляющие спутники. Между прочим, бескровность информационного оружия весьма относительна: если вывести из строя диспетчерский компьютер в аэропорту, жертв будет достаточно много.
Преимущество развитых стран, и в первую очередь США, заключается в том, что они лучше владеют технологиями информационной войны. Но у них есть огромный недостаток, с лихвой компенсирующий все преимущества: именно они, являясь самыми развитыми информационными державами, сильнее всего уязвимы для компьютерной атаки. Парадоксальным образом, чем более отсталым и технически неоснащенным является данное государство, тем менее оно подвержено информационному поражению. В то же время любой диктатор может из своих карманных денег приобрести достаточно совершенное оборудование, которое позволит ему нанести серьезный ущерб самой передовой военной державе.
Некоторые военные теоретики давно утверждают, что концепция Клаузевица больше не работает. Современное оружие позволяет небольшим группам людей вести сравнительно успешные военные действия против целых государств. Израильский специалист Мартин Ван Кривелд на основании анализа вьетнамской и афганской войн приходит к выводу, что в ближайшем будущем произойдет своеобразная "приватизация" войны, она фактически перестанет быть государственной монополией. Ван Кривелд предсказывает наступление эпохи некоего высокотехнологического феодализма. Чеченская война послужила дополнительным доказательством, продемонстрировав, что сторона конфликта, теоретически неизмеримо более слабая, может диктовать по крайней мере выбор территории и оружия, и в таком случае успех превосходящих сил далеко не гарантирован. Что же касается информационной войны, которой Ван Кривелд не уделил достаточного внимания, то она делает его выводы еще более убедительными.
Интернет, как известно, был создан Министерством обороны США, отчасти как средство связи, минимально уязвимое в условиях войны. Но помимо этих полезных возможностей он может также оказаться главным полем боя информационной войны, причем таким, где преимущества будут не обязательно на стороне государств.
Общеизвестно, что каждый год хакеры, то есть компьютерные энтузиасты, предпринимают тысячи попыток взломать компьютерную сеть Пентагона и других государственных ведомств. Многие из этих атак оказывается успешными, хотя до сих пор серьезного ущерба нанесено не было. Атакующая сторона - это в основном подростки, которые идут на взлом ради статуса в своем кругу и с целью пропаганды своих туманно-анархистских взглядов. Но теоретически недалек тот час, когда компьютерные знания и злой умысел соединятся в одном человеке. Террорист будущего скорее всего будет вооружен не бомбой, а компьютером. Аппаратуры стоимостью в пару тысяч долларов в принципе достаточно для нанесения ущерба в сотни миллионов долларов.
Опасность, конечно же, не ограничивается материальным ущербом, как бы велик он ни был. Представьте себе огромный современный город, в котором маленькая группа злоумышленников, находящаяся в неизвестной точке земного шара, выводит из строя сеть энергоснабжения. При всей теоретической бескровности информационного оружия человеческие жертвы могут оказаться неисчислимыми.
Вооруженным силам и дипломатам придется иметь дело с головоломкой. Считать ли подобные действия актом войны? И если да, то с чьей стороны, кому наносить ответный удар, и какими средствами? Даже если удастся установить, с территории какого государства осуществлена диверсия, можно ли возлагать вину на государство?
Тот факт, что небольшая кучка людей, располагая ограниченными средствами, может в короткий срок поставить на колени сверхдержаву, заставляет по-иному взглянуть на розовые картинки будущего, которые нам до сих пор рисуют в посвященных Интернету футурологических книжках.
Многие считают войну с Ираком последней из традиционных военных кампаний, основанных на концентрации войск и техники. Армия Саддама Хуссейна была в ту пору одной из самых многочисленных, хорошо обученных и технически оснащенных. Ее молниеносное поражение раз и навсегда продемонстрировало бесполезность традиционных военных действий против "звездных воинов" США с их научно-фантастической техникой. И если кто-то извлек надлежащий урок, может оказаться, что всю военную науку, начиная с Клаузевица, пора отправить в архив и начинать все с начала.
Михаил Кречмер рассказывает об опыте дистанционного обучения в Томске, предпринятом с помощью всемирной компьютерной сети.
Кречмер
Дипломник Руслан Морозов - без малого на сто лет моложе учебного заведения, в котором учится. Томскому классическому университету осенью будет 120, выпускнику Морозову - сейчас 21.
Совсем скоро он, как и многие другие, получит диплом сибирского университета о высшем образовании. Но еще раньше - сертификат Калифорнийского университета о том, что прослушал и успешно сдал экзамены по курсу "Язык программирования "Java". Хотя "прослушал" в данном случае мало подходит: обучение было дистанционным, все лекции и задания посылались по Интернету.
Точно так же сдавались и экзамены.
"Зачем мне это нужно?" - переспрашивает дипломник. - "Во-первых, получаю самую последнюю информацию о предмете, курс составлен отменно. Во-вторых, хочешь - не хочешь, приходится совершенствоваться в английском. И, третье, что немаловажно, у меня будет сертификат западного образца. А к ним у нас относятся с большим уважением."
Если в России речь идет о дистанционном обучении, можно утверждать: "Ищите... американца." У истоков многих проектов стоят ученые из именитых американских университетов.
В томский Международный Гуманитарный Колледж несколько лет назад приехал Джим Кинард из Огайского университета. Его приезд положил начало совместному проекту по дистанционному обучению российских студентов, которым были нужны новые финансовые и экономические знания.
Сначала все было просто: студенты получали из штата Огайо материалы по электронной почте, работали с ними, а назад отправляли свои ответы и решения. К новой форме обучения приходилось привыкать и преподавателям колледжа, которые не только постигали новые информационные технологии, но и по ходу дела адаптировали курсы к особенностям российской действительности.
Самое интересное началось зимой нынешнего года, когда было решено начать новый дистанционный курс в форме видеоконференций между двумя учебными заведениями. Только профессионалы могут оценить работу, которую пришлось проделать специалисту Ирине Селявской, оснащая компьютерный класс новым оборудованием для того, чтобы 9 марта успешно прошел первый сеанс видеосвязи между Томском и американским городом Коламбусом.
Теперь российский преподаватель Пётр Тарасенко читает своим студентам курс "Информационные системы в бизнесе" по-русски из штата Огайо, используя все возможные ресурсы американского университета. Кроме этого, необходимые для обучения материалы можно получить с одного из компьютеров. Часть - с машины, расположенной в Огайском университете, часть - с машины, расположенной в Томске.
Наталья Карпова, одна из руководителей колледжа, говорит, что новейшие технологии не просто увеличивают престиж учебного заведения. Использовать их сегодня просто необходимо для того, чтобы лидировать на рынке образовательных услуг.
Директор Интернет-Центра Томского госуниверситета профессор Владимир Дёмкин уверен, что для дистанционного обучения нужна не просто специальная подготовка преподавателей. Оно настолько отличается от традиционного обучения, что требует новых учебных материалов, методик, инфраструктур. Использование же компьютерных сетей лишь для передачи обычных учебных материалов может скорее навредить, чем принести пользу.
Три с лишним года назад, когда профессор из Калифорнии Людвиг Слусский нашел в Сибири партнеров в деле обучения на расстоянии, вряд ли кто предполагал, что спустя несколько лет здесь будет создан Отдел новых информационных технологий и Центр дистанционного образования. А ученые-химики, филологи, экономисты будут создавать учебные курсы на компакт-дисках. Теперь это - уже пройденный этап.
Местные специалисты, рассказывая о перспективах дистанционного обучения, подчеркивают, что традиционное образование получило серьезного помощника. А всё еще слабое техническое обеспечение заставляет искать и находить такие оттенки в работе, которых не нашли за рубежом за несколько десятилетий.
Каждой из этих волн или фаз сопутствуют специфические методы ведения войны. Для аграрного общества типично землевладельческое ополчение - таковы были армии греческих городов-государств или Рима в его республиканский период. Промышленные государства имеют постоянные профессиональные армии.
Сегодня мы поговорим о войне третьего типа - информационной.
А завершит передачу рассказ Михаила Кречмера об опыте дистанционного обучения в Томске с помощью Интернета.
Мы живем в эпоху целеустремленной и массовой борьбы за мир. В ней принимают участие правительства, общественные организации или даже частные лица, чей голос подкреплен заслуженным авторитетом.
Тем не менее, от внимательного наблюдателя не ускользнет, что война в двадцатом веке вовсе не производит впечатления устаревшего занятия, профессии вчерашнего дня. Даже без учета двух кровавых международных конфликтов жертвы разного рода военных действий исчисляются миллионами. Что же касается, например, Второй Мировой войны, то она вспыхнула в значительной степени именно благодаря миротворческим усилиям британского премьера Невила Чемберлена. Неудивительно, что многие трезвые теоретики, нисколько не оправдывая войну, тем не менее считают ее родом человеческой деятельности, который будет сопутствовать человечеству во всем его обозримом будущем.
Что такое война? Прусский теоретик Карл фон Клаузевиц, до сих пор считающийся классиком военного дела, определил войну как "продолжение политики иными средствами". Это знаменитое определение слишком расплывчато - война отличается от всех "иных" средств применением насилия. Кроме того, в большинстве реальных случаев это определение просто бесполезно. Какую и чью политику продолжал, скажем, Нестор Махно во время гражданской войны в России? Продолжением чьей политики стала Первая Мировая война, вспыхнувшая от сараевского выстрела? Большинство династических войн, а также столь актуальных в наше время этнических конфликтов совершенно не укладывается в формулу Клаузевица.
Более современное, хотя и не всеохватывающее определение войны дает британский теоретик Майкл Хауард: "социополитическая деятельность, отличающаяся от всех других видов деятельности взаимным и узаконенным использованием целенаправленного насилия для достижения политических целей".
Технологический прогресс цивилизации не только отразился на способе военных действий, но даже во многом был стимулирован именно военными требованиями. Из эпохальных изобретений военной технологии можно назвать стремя, приведшее к монгольским завоеваниям, и порох - последний, хотя и был изобретен китайцами, стал широко применяться для военных действий лишь в Европе и стал одной из главных причин ее последующего политического подъема.
Одним из крупнейших технологических скачков стала промышленная революция, полностью изменившая состав и образ действий государственных армий. Тем не менее, военные действия в период второй волны по-прежнему подразумевают нанесение противнику потерь в живой силе, причем в масштабах, немыслимых в аграрном обществе - достаточно вспомнить статистику Второй Мировой войны.
Можно ли считать, что в войне "прогресс" неминуемо означает рост статистики массового уничтожения? Именно такой аргумент обычно приводят пацифисты различных убеждений, считающие любой военный конфликт аморальным. Но объективный взгляд на современную военную историю может привести к иным выводам.
Ядерное оружие, это апокалиптическое орудие смерти, было применено в войне только один раз, и привело к неисчислимым жертвам среди гражданского населения. Стоит, однако, отметить, что с тех пор оно уже ни разу не было пущено в ход, и использовалось лишь косвенно, как инструмент устрашения и политического давления.
Другой показательный пример - война с Ираком за освобождение Кувейта. Благодаря подавляющему технологическому преимуществу на стороне союзников их потери в ходе военных действий оказались минимальными, а так называемые "умные" бомбы свели к минимуму жертвы среди мирного населения.
Парадоксальным образом эволюция военной технологии приводит к уменьшению числа жертв, необходимых для достижения военных целей - при условии, конечно, что такая "щадящая" стратегия входит в намерение воюющей стороны.
По мнению многих специалистов, вооруженные силы США за последние годы стали самой сильной армией за всю историю военного дела, не имеющей себе равных ни в настоящем, ни в прошлом. Прототип снаряжения современного элитного солдата США, целиком основанный на реальных технологиях, выглядит как скафандр из кинофильма "Звездные войны", со встроенным компьютером и выходом в Интернет и прозрачным экраном на щитке шлема.
И тем не менее, некоторые теоретики утверждают, что эта армия, равно как и все остальные централизованные государственные армии подобного типа, безнадежно устарела.
Радио "Свобода", программа "Седьмой континент". Продолжаем передачу, посвященную информационной войне.
Чем современнее общество, тем больше оно полагается на информацию и средства ее доставки. Интернет - лишь вершина этой информационной конструкции. Любая развитая страна имеет телефонную, банковскую и множество других сетей, управляемых компьютерами и подверженных обычным для компьютеров слабостям.
Информационная война - это не туманная область футурологии, а реальная военная дисциплина, которую изучают и разрабатывают в соответствующих академических заведениях. В самом широком смысле информационная война включает в себя методы пропаганды, но объем передачи позволяет нам остановиться вкратце лишь на чисто технологических методах.
Цель информационной войны - нарушить обмен информацией в лагере противника. Как легко себе представить, этот вид оружия как правило вообще не направлен на нанесение потерь в живой силе. В этом смысле кривая технологии вывела наконец к совершенно бескровному и в то же время исключительно эффективному оружию. Оно уничтожает не население, а государственный механизм.
Приведем несколько примеров информационного оружия:
Компьютерные вирусы - это специально разработанные программы, единственная цель которых состоит в разрушении информационных хранилищ противника. Обычно они маскируются внутри вполне легитимной компьютерной программы, но если ее запустить, вирус начинает размножаться и создавать собственные подобия внутри компьютера, приводя к частичной или полной потере данных.
"Троянский конь" - это отдельная программа, замаскированная под нечто полезное, но в действительности имеющая целью уничтожение информации, осуществляемое при ее запуске. Разновидностью вируса или троянского коня может быть так называемая "логическая бомба".
"Черный ход" - это тайный пропуск в компьютер противника, встроенный в программу в момент ее производства и позволяющий проникнуть в самую зашифрованную компьютерную сеть. Такую же лазейку можно устроить и в электронном механизме компьютера - она называется "чиппинг". В обоих случаях помогает тот факт, что компьютеры и программное обеспечение производятся в западных странах, где их можно соответствующим образом оснастить.
Эти и многие другие способы дают возможность одной из сторон наносить противнику информационные удары. Например, можно нарушить его коммуникации даже в Интернете, парализовать телефонную сеть, совершенно запутать финансы, сбить с толку наблюдательные и управляющие спутники. Между прочим, бескровность информационного оружия весьма относительна: если вывести из строя диспетчерский компьютер в аэропорту, жертв будет достаточно много.
Преимущество развитых стран, и в первую очередь США, заключается в том, что они лучше владеют технологиями информационной войны. Но у них есть огромный недостаток, с лихвой компенсирующий все преимущества: именно они, являясь самыми развитыми информационными державами, сильнее всего уязвимы для компьютерной атаки. Парадоксальным образом, чем более отсталым и технически неоснащенным является данное государство, тем менее оно подвержено информационному поражению. В то же время любой диктатор может из своих карманных денег приобрести достаточно совершенное оборудование, которое позволит ему нанести серьезный ущерб самой передовой военной державе.
Некоторые военные теоретики давно утверждают, что концепция Клаузевица больше не работает. Современное оружие позволяет небольшим группам людей вести сравнительно успешные военные действия против целых государств. Израильский специалист Мартин Ван Кривелд на основании анализа вьетнамской и афганской войн приходит к выводу, что в ближайшем будущем произойдет своеобразная "приватизация" войны, она фактически перестанет быть государственной монополией. Ван Кривелд предсказывает наступление эпохи некоего высокотехнологического феодализма. Чеченская война послужила дополнительным доказательством, продемонстрировав, что сторона конфликта, теоретически неизмеримо более слабая, может диктовать по крайней мере выбор территории и оружия, и в таком случае успех превосходящих сил далеко не гарантирован. Что же касается информационной войны, которой Ван Кривелд не уделил достаточного внимания, то она делает его выводы еще более убедительными.
Интернет, как известно, был создан Министерством обороны США, отчасти как средство связи, минимально уязвимое в условиях войны. Но помимо этих полезных возможностей он может также оказаться главным полем боя информационной войны, причем таким, где преимущества будут не обязательно на стороне государств.
Общеизвестно, что каждый год хакеры, то есть компьютерные энтузиасты, предпринимают тысячи попыток взломать компьютерную сеть Пентагона и других государственных ведомств. Многие из этих атак оказывается успешными, хотя до сих пор серьезного ущерба нанесено не было. Атакующая сторона - это в основном подростки, которые идут на взлом ради статуса в своем кругу и с целью пропаганды своих туманно-анархистских взглядов. Но теоретически недалек тот час, когда компьютерные знания и злой умысел соединятся в одном человеке. Террорист будущего скорее всего будет вооружен не бомбой, а компьютером. Аппаратуры стоимостью в пару тысяч долларов в принципе достаточно для нанесения ущерба в сотни миллионов долларов.
Опасность, конечно же, не ограничивается материальным ущербом, как бы велик он ни был. Представьте себе огромный современный город, в котором маленькая группа злоумышленников, находящаяся в неизвестной точке земного шара, выводит из строя сеть энергоснабжения. При всей теоретической бескровности информационного оружия человеческие жертвы могут оказаться неисчислимыми.
Вооруженным силам и дипломатам придется иметь дело с головоломкой. Считать ли подобные действия актом войны? И если да, то с чьей стороны, кому наносить ответный удар, и какими средствами? Даже если удастся установить, с территории какого государства осуществлена диверсия, можно ли возлагать вину на государство?
Тот факт, что небольшая кучка людей, располагая ограниченными средствами, может в короткий срок поставить на колени сверхдержаву, заставляет по-иному взглянуть на розовые картинки будущего, которые нам до сих пор рисуют в посвященных Интернету футурологических книжках.
Многие считают войну с Ираком последней из традиционных военных кампаний, основанных на концентрации войск и техники. Армия Саддама Хуссейна была в ту пору одной из самых многочисленных, хорошо обученных и технически оснащенных. Ее молниеносное поражение раз и навсегда продемонстрировало бесполезность традиционных военных действий против "звездных воинов" США с их научно-фантастической техникой. И если кто-то извлек надлежащий урок, может оказаться, что всю военную науку, начиная с Клаузевица, пора отправить в архив и начинать все с начала.
Михаил Кречмер рассказывает об опыте дистанционного обучения в Томске, предпринятом с помощью всемирной компьютерной сети.
Кречмер
Дипломник Руслан Морозов - без малого на сто лет моложе учебного заведения, в котором учится. Томскому классическому университету осенью будет 120, выпускнику Морозову - сейчас 21.
Совсем скоро он, как и многие другие, получит диплом сибирского университета о высшем образовании. Но еще раньше - сертификат Калифорнийского университета о том, что прослушал и успешно сдал экзамены по курсу "Язык программирования "Java". Хотя "прослушал" в данном случае мало подходит: обучение было дистанционным, все лекции и задания посылались по Интернету.
Точно так же сдавались и экзамены.
"Зачем мне это нужно?" - переспрашивает дипломник. - "Во-первых, получаю самую последнюю информацию о предмете, курс составлен отменно. Во-вторых, хочешь - не хочешь, приходится совершенствоваться в английском. И, третье, что немаловажно, у меня будет сертификат западного образца. А к ним у нас относятся с большим уважением."
Если в России речь идет о дистанционном обучении, можно утверждать: "Ищите... американца." У истоков многих проектов стоят ученые из именитых американских университетов.
В томский Международный Гуманитарный Колледж несколько лет назад приехал Джим Кинард из Огайского университета. Его приезд положил начало совместному проекту по дистанционному обучению российских студентов, которым были нужны новые финансовые и экономические знания.
Сначала все было просто: студенты получали из штата Огайо материалы по электронной почте, работали с ними, а назад отправляли свои ответы и решения. К новой форме обучения приходилось привыкать и преподавателям колледжа, которые не только постигали новые информационные технологии, но и по ходу дела адаптировали курсы к особенностям российской действительности.
Самое интересное началось зимой нынешнего года, когда было решено начать новый дистанционный курс в форме видеоконференций между двумя учебными заведениями. Только профессионалы могут оценить работу, которую пришлось проделать специалисту Ирине Селявской, оснащая компьютерный класс новым оборудованием для того, чтобы 9 марта успешно прошел первый сеанс видеосвязи между Томском и американским городом Коламбусом.
Теперь российский преподаватель Пётр Тарасенко читает своим студентам курс "Информационные системы в бизнесе" по-русски из штата Огайо, используя все возможные ресурсы американского университета. Кроме этого, необходимые для обучения материалы можно получить с одного из компьютеров. Часть - с машины, расположенной в Огайском университете, часть - с машины, расположенной в Томске.
Наталья Карпова, одна из руководителей колледжа, говорит, что новейшие технологии не просто увеличивают престиж учебного заведения. Использовать их сегодня просто необходимо для того, чтобы лидировать на рынке образовательных услуг.
Директор Интернет-Центра Томского госуниверситета профессор Владимир Дёмкин уверен, что для дистанционного обучения нужна не просто специальная подготовка преподавателей. Оно настолько отличается от традиционного обучения, что требует новых учебных материалов, методик, инфраструктур. Использование же компьютерных сетей лишь для передачи обычных учебных материалов может скорее навредить, чем принести пользу.
Три с лишним года назад, когда профессор из Калифорнии Людвиг Слусский нашел в Сибири партнеров в деле обучения на расстоянии, вряд ли кто предполагал, что спустя несколько лет здесь будет создан Отдел новых информационных технологий и Центр дистанционного образования. А ученые-химики, филологи, экономисты будут создавать учебные курсы на компакт-дисках. Теперь это - уже пройденный этап.
Местные специалисты, рассказывая о перспективах дистанционного обучения, подчеркивают, что традиционное образование получило серьезного помощника. А всё еще слабое техническое обеспечение заставляет искать и находить такие оттенки в работе, которых не нашли за рубежом за несколько десятилетий.