Сегодняшняя тема программы "Смотрим телевизор" - НТВ и отставка генерального директора, пока еще генерального директора, НТВ Бориса Йордана. 17 января, в день девятой годовщины телекомпании НТВ, было объявлено о его отставке. Сегодня сам Йордан собирался на пресс-конференции рассказать о ее причинах, но по техническим причинам эта пресс-конференция перенесена на завтра, и версию господина Йордана мы узнаем только на следующий день. Но уход Бориса Йордана с поста генерального директора НТВ - это вопрос времени. На соблюдение формальностей понадобится не более месяца. Скорее всего, Йордан получит не менее 10 миллионов долларов в качестве компенсации, и на его место заступит новый генеральный директор НТВ, за 9 лет существования компании пятый по счету, после Игоря Малашенко, Олега Добродеева, Евгения Киселева и Бориса Йордана. О том, почему успешный бизнесмен пришелся не ко двору, почему перестали совпадать взгляды Йордана и тех, кто нанимал его на работу, какая версия отставки вернее - политическая или экономическая, и как изменится редакционная политика НТВ со сменой генерального директора. Обо всем этом мы поговорим с моим коллегой, обозревателем газеты "Moscow Times" Андреем Золотовым. Вопрос вам, уважаемые слушатели, звучит сегодня так: что ждет НТВ после смены руководства? Андрей, а вы верите в экономическую версию отставки господина Йордана?
Андрей Золотов: В чисто экономическую, конечно, нет. По всей видимости, действительно, как уже многие говорили за эти дни, отставка Бориса Йордана стала результатом стечения многих обстоятельств, начиная от политических, причем политических на самом высоком уровне, включая экономические и заканчивая личными. Так что многие ожидали, в том числе, насколько я знаю, и сам Борис Йордан, ожидали того, что рано или поздно ему придется уйти с этого поста, но не ожидали, что это произойдет так быстро.
Анна Качкаева: А как вы думаете, почему это произошло так быстро? Во всяком случае, господин Йордан рассчитывал еще как минимум на год - это все-таки выборы приближающиеся, или происки конкурентов?
Андрей Золотов: Я думаю, что выборы сыграли здесь не последнюю роль. Кроме того, мы с вами не знаем, какие разговоры идут и какие ставки сделаны между Кремлем и Газпромом. Мы не знаем, в какой момент переходит некая точка кипения в личных взаимоотношениях того же Йордана с Александром Дыбалем, председателем совета директоров "Газпром-Медиа", который стал в пятницу генеральным директором этой компании. Кроме того, и время такое довольно удобное, только-только все проснулись после новогоднего загула и еще не вполне сориентировались с тем, что происходит. Для нас с вами это же тоже был довольно-таки сюрприз.
Анна Качкаева: Это правда, отчасти сюрприз, хотя все его ждали. Приход Йордана стал когда-то, почти два года назад, стал драмой для коллектива и многими наблюдателями тогда был воспринят буквально в штыки, я сама не однажды говорила господину Йордану, что тот, кто пришел ночью, может ночью и уйти. И все, что предрекали для НТВ, в принципе, ведь не случилось. Рейтинги и стиль телекомпания не утратила, относительную редакционную независимость сохранила, но на НТВ по-прежнему продолжали цыкать сверху. Поэтому последние полгода, особенно после Дубровки, Йордану не то что симпатизировали, но к нему стали относиться без откровенного недружелюбия. Как вам кажется, мог ли Йордан все-таки вписаться в российский телевизионный ландшафт?
Андрей Золотов: Можно сказать, что отставка Йордана стала сюрпризом, но каким сюрпризом, давайте вспомним, был его приход в телевизионный бизнес. Поэтому, оглядываясь назад, если трезво взглянуть на ситуацию, можно сказать, что в каком-то смысле это присутствие американца русского происхождения, инвестиционного банкира, человека, безусловно, с большими политическими и экономическим связями в России, но не нашей закваски, присутствие такого человека во главе одного из крупнейших национальных каналов было своего рода экспериментом. Насколько удавшимся экспериментом - в значительной степени удавшимся. Потому что Йордану удалось, во-первых, вернуть НТВ с грани полного развала. Это уже другой вопрос, кто в этом развале виноват, из-за чего он происходил и есть ли определенная моральная ответственность самого Йордана, ввязавшегося в эту историю в тот момент. Но, по сути дела, вспомните, как определенная часть нашей общественности относилась и к Йордану, и к НТВ, в тот момент, когда этот канал перешел полностью под контроль Газпрома. Наиболее радикальные взгляды говорили, что НТВ превратится в третий государственный канал, у нас будет три первых канала -этого не произошло. И я считаю, что в этом определенная заслуга, серьезная заслуга Йордана есть, в том, что канал действительно стал, и компания НТВ, и холдинг "Газпром-Медиа" - стал строиться по совершенно незнакомым для отечественного телевизионного бизнеса правилам, тем самым задавая тон, тем самым провоцируя рынок - в этом тоже есть определенная заслуга Бориса Йордана. И в каком-то смысле ему удалось на протяжении, может быть, года повернуть общественное мнение. И изменить в значительной степени то предубеждение, которое, по крайней мере, в либеральных кругах было против него. Это довольно-таки серьезное дело. Конечно, здесь большую роль сыграло то, что, мы сегодня можем с уверенностью сказать, является традицией НТВ, традицией НТВ, которая была заложена задолго до Йордана, и которую он либо не стал ломать, либо в чем-то не мог ломать, и так далее. Некоторые мои друзья из телеканала НТВ изнутри коллектива говорят о том, что его отставка вызвала очень неоднозначную реакцию.
Анна Качкаева: Я тоже об этом слышала.
Андрей Золотов: Кто-то тихо радуется, кому-то все равно. Есть люди, которым очень жалко. И люди, которым очень жалко, говорят, что только-только притерлись, только-только Йордан и его команда управленцев, включая, давайте назовем, Рафа Акопова здесь, его правую руку в НТВ, только-только они вошли как бы в телевизионное дело, для которого они раньше были чужими, и только-только телевизионщики начали с трудом привыкать работать по новым правилам, с бизнес-планами со всякими, с терминологией которую даже мы с вами еще не знаем, и вот это случилось.
Анна Качкаева: Все, о чем вы говорите Андрей, лишний раз убеждает и меня, и, я думаю, очень многих, в том, что экономическая версия мало состоятельна в этой истории. В очередной раз царь-батюшка, у которого вообще телевидение - личный проект, весь остальной бизнес он не курирует в стране, цыкнул и сказал, что вот есть менеджер, который либо не управляет телевизионным каналом, либо он слишком самостоятелен. И поэтому - любой акционер в России просто не может реагировать как-нибудь иначе, а если у него есть еще какие-нибудь интересы, то уж, конечно, он должен воспользоваться этой возможностью и добиться того, чтобы менеджера такого не было.
Андрей Золотов: Да, это очень простая конструкция, которую очень легко было бы применить, определенный искус здесь есть. Это, как бы снова сказать, да, вот есть плохой Кремль, есть хорошие журналисты, есть акционеры, которые являются марионетками в руках Кремля, и менеджеры, которые либо имеют, либо не имеют какую-то свою политическую повестку дня, но находятся между двух огней. Я здесь буду немножко, наверное, выступать в роли адвоката дьявола и говорить, что, давайте, не будем скатываться к очень простым конструкциям. Безусловно, недовольство Путина, резко высказанное недовольство Путина сыграло одну из существеннейших ролей в том, что произошло. Но если бы у Бориса Йордана были политические защитники, если бы ему не удалось в какой-то ситуации растерять тот политический капитал, который у него был, если бы у него не были настолько напряженными, настолько натянутыми отношения с его коллегами - конкурентами по телевизионному бизнесу, я имею в виду глав первого и второго каналов, то, может, это не произошло бы сейчас, или не произошло бы еще какое-то время.
Анна Качкаева: Но все равно бы произошло. То есть, это означает, что его заявление, когда он приходил на пост генерального директора, когда он говорил, что "я буду заниматься бизнесом, и телевизионный бизнес может быть не политическим", - иллюзия такого американца, как вчера говорили, янки при дворе или янки в России.
Андрей Золотов: В определенной степени, конечно, иллюзия. Но в каком-то смысле это иллюзия в глобальном масштабе. Здесь принципиальный вопрос не в том, чистый ли бизнес или чистая политика. Здесь, к сожалению, принципиальный момент именно в степенях, в мере того, насколько это бизнес или насколько это политика. И я думаю, что можно, безусловно, сказать, что при Борисе Йордане мера эта изменилась на НТВ по сравнению с тем, что можно считать традиционным для российского телевидения.
Анна Качкаева: Вчера Борис Немцов - вы смотрели "Итоги" вчера?
Андрей Золотов: Нет.
Анна Качкаева: Тогда я в двух словах скажу - Борис Немцов, который был в прямом эфире "Итогов", сказал, что с уходом Йордана произойдут кардинальные, на его взгляд, перемены в редакционной политике канала, потому что до сей поры НТВ было лояльно независимым, а теперь будет лояльно холуйским. И даже Киселев, которого трудно заподозрить в любви к нынешнему НТВ, вынужден был возражать, хотя бы заступиться за журналистов - что уж не до такой степени они готовы прогибаться. Что вы думаете о редакционной политике, изменится она с приходом нового генерального директора, или нет?
Андрей Золотов: Во-первых, это, конечно, в значительной степени будет зависеть от того, кто будет новым генеральным директором. Но я посмею предположить, что если она и изменится, то она изменится не радикальным образом. И предположение это свое я могу обосновать ничем иным, как вот схожим ощущением, которое у меня было в апреле 2001-го года, когда разве что ленивый не говорил о том, что НТВ превратится в рупор Кремля, но было определенное внутренне ощущение, что и коллективу самому, тем остаткам, которые там есть, это будет претить, и, в общем-то, больше никому, даже самому Кремлю, это не нужно. Ведь даже самому Кремлю нужно держать один из каналов, так сказать, не на таком, может, длинном, как он был, но и не на самом коротком поводке. То есть, мне кажется, что в силу, с одной стороны, того, что можно назвать институциональной традицией, которая, давайте признаем, к нынешнему году на НТВ сформировалась, и определенного баланса интересов других сторон, как-то Газпром, Кремль и так далее, НТВ все равно должно как-то отличаться от остальных каналов. Конечно, как всегда вопрос о степенях и о том, насколько этот баланс будет хрупким. В данной ситуации вот баланс не состоялся, он разрушился.
Анна Качкаева: А как вам кажется, кто все-таки может быть новым генеральным директором? Версий, на самом деле, во всех изданиях три, и мы можем их уже собственно объявить, хотя еще Борис Йордан не перестал быть генеральным директором и, как минимум, месяц, наверное, им будет, если только сам добровольно не уйдет в отставку, а я думаю, что этого все-таки не произойдет, ему незачем это делать. Итак, это Владимир Кулистиков, он руководит ныне информационной службой ВГТРК и замещает Олега Добродеева на посту председателя, это Александр Любимов, тоже первый зампред - Константина Эрнста на первом канале и руководитель общественно политического вещания, и вообще он такой функционер медийный, наконец, это сам Александр Дыбаль, который стал два дня назад руководителем холдинга "Газпром-Медиа", и Леонид Парфенов, ведущий программы "Намедни", который, наверное, очень был бы востребован коллективом и некоторой частью истеблишмента, но, судя по тому, что он говорит в одном интервью сегодня в "Коммерсанте" и людям близким к нему, он не очень этого хочет, ну, если только не уговорят. Как вам кажется, в этом наборе кто предпочтительнее для НТВ?
Андрей Золотов: Вы знаете, когда были сильные морозы, мне поручили писать про погоду, и я звонил в Гидрометцентр, разговаривал с господином Елисеевым, заместителем генерального директора Гидрометцентра, и спрашивал его, а почему же не предсказали такую, погоду. Он говорит: "Как же, мы предсказали, вот за 5 дней был прогноз". А раньше почему было нельзя? Он говорит: "А раньше прогноза сделать нельзя, больше чем на 5-6 дней, аппарат научный не позволяет это сделать. Угадать можно, а прогноза сделать нельзя". Мне очень понравился этот подход, о том, что угадать можно, а прогноз сделать нельзя. Вы знаете, я тоже пытался с кем-то поговорить, что-то спросить - а что вы думаете, вот чего у вас говорят по этому поводу...
Анна Качкаева: У нас звонок, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Елена Николаевна: Добрый день, меня зовут Елена Николаевна, я хотела бы вам сказать, что я не согласна ни с вашим собеседником, ни с вами. С точки зрения нравственной, точки зрения, которая у нас утрачена сейчас, Йордан получил то, что он заслужил, что касается точки зрения профессиональной, то Йордан пришел на телевидение зарабатывать деньги, телевидение для него - чужое и малоинтересное дело, оно ему, извините, не по плечам. То, что он хотел, он получил, он получил деньги, получит еще. А что касается НТВ, то оно рухнуло до степени банального, вполне соответствующего другим каналам, пошлого, может, сильно сказано, но банального, обывательского телевидения. Что касается их новостей - их новости, то, что считается политическим акцентом в телевидении - не отличаются от других каналов, и от первого, и от второго.
Анна Качкаева: Елена Николаевна, а что вы думаете о "Свободе слова" или программе "Намедни", например?
Елена Николаевна: Я думаю, что "Свобода слова" - совершенно безобразная передача, где накручены какие-то технические вещи, большинству зрителей непонятные, высказываются люди, так же, как сейчас меня допрашивали, что я хочу сказать, я думаю, что точно так же допрашивают людей, которые приходят туда, с мнением, которое хотят услышать.
Анна Качкаева: Спасибо вам Елена Николаевна, у нас заканчивается эфир, тем не менее, вы успели сказать, то, что вы хотели сказать, и, думаю, это и есть свобода слова, а эту тему мы продолжим обсуждать в следующей части нашей программы.
У нас звонок, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Георгий Николаевич: Здравствуйте, Георгий Николаевич, Подмосковье, я скажу, что зритель ждет моего возраста от нового состава, может, некоторого послабления. Сейчас драма планеты - это вызовы по отношению к первоначальному замыслу человека. Они сводились к радости от возрастания, а сейчас их меняет кайф от похоти, от либерализации. эстетизации грехов.
Анна Качкаева: Спасибо вам большое за ваше мнение, но мы интересуемся тем, что ждет канал НТВ после смены руководства, изменится ли редакционная политика, или нет. Андрей, я хочу сказать, что Елена Николаевна сказала, что не согласна ни с вами, ни со мной, и что Йордан получил по заслугам, новости на НТВ не лучше и не хуже, чем на других каналах, и канал вполне банальный, и программа "Свобода слова" - программа "безобразная", то есть, нечего сожалеть, что он ушел, и он, что называется, по библейскому принципу - вырыл яму, в которую сам попал.
Андрей Золотов: На самом деле, с Еленой Николаевной трудно спорить, потому что то, о чем мы с вами говорили в первой части, касалось общей картины, определенного профессионального взгляда. Я знаю, что Елена Николаевна далеко не одинока среди той преданной аудитории, которая была у старого НТВ, которая ушла с канала, или в основном ушла с канала, после апреля 2001-го года и сейчас говорит: "А что мне собственно отставка Йордана, потому что ничего не изменится, и другие каналы стали лучше, и этот стал не тот". То есть, грубо говоря, потеря того либерально-демократического пафоса, за который одни любили, а другие не любили старое НТВ
Анна Качкаева: Но эти чувства были очень сильными.
Андрей Золотов: Чувства были сильными, и в этом было напряжение, то есть, то, что одни видят как некую серьезную потерю и переживают ее, как Елена Николаевна, и это чувство, которое можно и понять и разделить, другие видят как переход к некоей новой стадии телевизионного бизнеса. Потому что, так или иначе, нельзя не видеть, что если уход Гусинского с НТВ, вернее, потеря Гусинским НТВ была, конечно, прежде всего, политическим делом, то сейчас уже не тот напряг ни политических, ни эмоциональных страстей.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Вера Леонидовна: Добрый день Вера Леонидовна, я бы хотела сказать, что вот увольняют Йордана, и это уже тенденция, что настолько президент и его окружение не могут простить каких-то, я не говорю, что это ошибки, но с его точки зрения - другого взгляда на мир, другого мировоззрения - это самое тяжелое сейчас, воспринимать это, то есть, я хочу сказать, что на самом деле у нас все очень тяжело, очень смутное время.
Анна Качкаева: А как вы ощущаете, что президент не чувствует иного взгляда. Именно по тому, что происходило после Дубровки, или как-то иначе вы это ощущаете?
Вера Леонидовна: Ну, как можно говорить о том, что он чувствует или не чувствует, если президент, я, конечно, понимаю, вы меня не выведете в эфир, но президент добровольно пошел в КГБ, добровольно и сознательно свою жизнь находился в этих шорах, в этом менталитете, он ничего не сделает, ничего, я вас уверяю, я поэтому и говорю, что очень смутное время, и от того, что у нас нет гражданского общества, мне его уже в свою жизнь не видать, от этого очень обидно.
Анна Качкаева: Спасибо вам за ваше мнение. Вы были в прямом эфире, и вы должны об этом знать.
Андрей Золотов: Я думаю, что Вера Леонидовна была права в одном - что действительно это проблемой является для российского общества - что президент при всех многих его достоинствах видит в средствах массовой информации, если не исключительно, то, прежде всего - инструмент, а не общественный институт. И, это конечно, определенные сложности представляет.
Анна Качкаева: Андрей, давайте перейдем вот к какой теме - мы все касаемся политических тем, содержательных, а все-таки вопрос экономический - все ставят в заслугу, и заслуженно, господину Йордану его успехи в сфере бизнеса. Тем не менее, Александр Дыбаль, хотя и очень аккуратно и завуалированно, но и мне, и еще некоторым коллегам, я сегодня видела в газетах, сказал о том, что было несколько крупных решений, которые не одобрялись акционерами, и они были поставлены господином Йорданмо перед фактом. Имел в виду он, наверное, и создание радиостанции "Тройка", о которой господин Дыбаль и акционеры Газпрома узнали из прессы, и я предполагаю, что были еще какие-то истории, которые могли сильно повлиять на этот процесс - как вы к этому относитесь?
Андрей Золотов: Я думаю, что, отчасти к сожалению, отчасти к счастью, мы сейчас будем узнавать целый ряд деталей, о которых мы до настоящего времени не знали, что касается того, что происходило с медийными активами Газпрома за последние два года. Целый ряд вопросов напрашивается, которые были, в частности, не замечены и журналистами, и более широкой публикой, в частности, что произошло с компанией "АСТ Прометей".
Анна Качкаева: Да, это уж правда.
Андрей Золотов: Как эти активы, как ими распоряжались Йордан и его команда, где ими распоряжались Дыбаль и его команда. Конечно, здесь есть определенный нюанс в том, что действительно вот вся сложность в том, что это вроде как частная компания, и, казалось бы, никто не может вмешиваться в это дело, но именно ее полугосударственный статус делает все это таким двусмысленным.
Анна Качкаева: Тем более, что я знаю, что отношения между господином Дыбалем и господином Йорданом напряглись месяцев 9 тому назад, ровно в тот момент когда компания "АСТ Прометей" была ликвидирована, и довольно тихо, а все эти активы, недвижимость, земля, сеть, оборудование и так далее - не очень ясно, что с ними стало после ликвидации. Не говоря уж о том, что, по моим сведениям, на "АСТ" было несколько претендентов российских, которые хотели купить эти активы, и вроде бы в конце года, опять же это все не подтверждено, началась судебная тяжба, и прежние кредиторы "АСТ" заявили о ложном банкротстве этой компании. Может быть, это и имел в виду господин Дыбаль, говоря о нескольких решениях, которые не были одобрены акционерами...
У нас еще один звонок, мы вас слушаем, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Слушатель: Вы знаете, вот Борис Йордан - он как-то все время ерзал, вы знаете, неусидчивости нет, тот, кто будет так ерзать, тот неусидчивый, человек должен твердо находиться на своем месте, а ерзать не следовало, хотя его фамилия соответствует этому прямо анекдотически.
Анна Качкаева: А ерзал в каком смысле?
Слушатель: Он не очень точно, не было определенной программы у него, не было установки, не было единого плана, когда мы смотрели передачи.
Анна Качкаева: То есть, вы хотите сказать, что он не занимал какой-то определенной позиции?
Слушатель: Вот, вот-вот, ерзал, прямо к его фамилии прекрасно, что ерзать нельзя.
Анна Качкаева: Ну, вообще-то, фамилия у него немножко от другого.
Андрей Золотов: Да, связанная со вчерашним праздником, но дело не в этом, я понимаю, что вы имеете в виду - вы имеете в виду некую эклектичность как бы редакционной позиции на НТВ йордановской эпохи.
Слушатель: Так точно, вы совершенно правы.
Андрей Золотов: В отличие от вполне как бы целостной позиции, в основном, у НТВ эпохи Гуинского. И здесь, как бы я бы сказал так: на вкус - на цвет, в этой ситуации. Мне кажется, что наличие очень целостной редакционной позиции в большей степени является свидетельством несвободы, нежели определенной степени эклектичность.
Анна Качкаева: С этим можно спорить. Тем не менее, слушатель наш согласился с вашим мнением. Андрей, и я бы хотела еще поговорить вот на какую тему: будут ли какие то политические последствия у этой отставки? Господин Йордан - американский гражданин, и уже сегодня посол США в Москве Александр Вершбоу, и вчера, или позавчера - представитель Госдепартамента США господин Баучер - заявили свою озабоченность по этому поводу. Американская сторона заявляет, что полностью не понимает причин решения об освобождении Йордана от его обязанностей, и если это произошло по политическим причинам, а не по соображениям бизнеса, то у США могут возникнуть вопросы в связи с данной ситуацией - сказал сегодня Вершбоу. Какие последствия вы видите в этой связи Андрей?
Андрей Золотов: Я, во-первых, не думаю, что последствия будут какими-то грандиозными, потому что, к величайшему сожалению, не только в России, но и в США эксплуатация лозунга защиты свободы слова, которая имела место в 2000-2001-м году со стороны Гусинского и старого НТВ, во многом дискредитировала саму по себе некую борьбу за сохранение свободы слова в Росси. Да, определенный, большой репутационный ущерб России был причинен тогда, и одна из ролей, которую должен был выполнить господин Йордан - смикшировать этот репутационный ущерб. Он эту роль выполнил, теперь он, видите, оказался не ко двору. Но даже если какие-то выступления будут продолжаться со стороны и официальных лиц, и средств массовой информации в США, во-первых, это наверняка не будет иметь тот масштаб, который имела беспрецедентная пиаровская активность "Медиа-Моста", и, во-вторых, это, так сказать, уже мало кто услышит, и мало на кого это повлияет.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Олег: Добрый день, Олег, во-первых, я вас приветствую, я слушаю вас два года, я имею в виду Качкаеву Анну, не знаю вашего отчества.
Анна Качкаева: Это не важно, спасибо большое, добрый день, мы вас слушаем.
Олег: С искренним к вам уважением, поверьте. Во-вторых, по поводу редакционной политики, изменения или нет - она, насколько я понимаю, лежит в сфере вашего обсуждения в основе - у них самые лучшие и самые профессиональные корреспонденты, которых они вырастили за последний год, в том числе. Те, кто остался - высокие профессионалы, лучшее из того, что я знаю и на нашем телевидении, и тех, кого они вырастили, мы их регулярно видим либо в новостных программах, либо в программах Парфенова - это высший класс. Все остальное, что касается редакционной политики - они зависят от рейтинга, поэтому бредовые, невозможно видеть, сериалы российские и самый лучшие сериалы, который они сегодня имеют - "Скорая помощь" и "Сопрано" - задвинуты либо на раннее утро, либо на позднюю ночь. От чего это зависит, в чем зависимость редакционной политики - от смотрения публики, от рейтинга, а рейтинг зависит от умосостояния нашего народа на сегодня.
Анна Качкаева: Олег, а как вам кажется, все-таки с уходом Йордана что-нибудь изменится в новостных программах или программе "Намедни", например, "Свободе слова"?
Олег: Мне бы искренне этого не хотелось. Ну, "Свобода слова" - я не думаю, что это очень интересная программа, в первую очередь из-за Шустера, который не совсем удачный ведущий, на мой взгляд, он очень зажимает, это длинные рассуждения. Что касается Парфенова - мне кажется, что это не изменится, и там ничего такого невероятного ведь нет. Что, там есть какая-то злоба против Путина конкретно?
Анна Качкаева: Нет, там есть ирония, которая иногда ранит более.
Олег: Я думаю, так же, как "Коммерсантъ" с уходом уважаемого Владимира Яковлева - создателя - не изменился по большому счету, так же не изменится... Люди высокие профессионалы и, главное, разумные - не могут измениться, тем более, от них не требуют перевернуться, стать с ног на голову, или с головы на ноги, что называется.
Анна Качкаева: Спасибо вам Олег за это полное и, на мой взгляд, очень аргументированное мнение. У нас еще один слушатель в эфире, добрый день, мы вас слушаем.
Юрий Петрович: Здравствуйте, меня зовут Юрий Петрович, я звоню из Москвы. Я слушал вашу первую честь передачи, где женщина высказывалась, злорадствовала, что Йордан получил свое как бы, и она высказалась негативно по поводу "Свободы слова" и сейчас тоже звонивший не очень хорошо. Я бы хотел немножечко им оппонировать, потому что я считаю: "Свобода слова" - нормальная, острая передача, звучат разные мнения, и далеко не всегда лицеприятные и для власти, поэтому нормальная, хорошая передача.
Анна Качкаева: Юрий Петрович, как вам кажется, изменится ли редакционная политика с уходом Йордана?
Юрий Петрович: Вы знаете, вот "Намедни" изменилось очень резко в хорошую сторону, я даже удивился Парфенову, стала ироничная, веселая, острая, просто блестящая передача, там есть ирония, которая не нравится, и я боюсь, что может измениться, к сожалению. Жалко, что сняли, это такой сигнал, не очень хороший, опять-таки.
Анна Качкаева: Спасибо вам Юрий Петрович за ваше мнение. Андрей?
Андрей Золотов: Спасибо Юрий Петрович... Ну что ж, будем следить. Я думаю, что в таких вещах есть целый ряд таких индикаторов, которыми можно пользоваться как какими-то красными флажками, и этими индикаторами являются, конечно же, Чечня, выборы надвигающиеся и кадровые перемены, которые нас ожидают.
Анна Качкаева: Ну, еще и всякие катаклизмы типа замерзающих квартир...
Андрей Золотов: Да.
Андрей Золотов: В чисто экономическую, конечно, нет. По всей видимости, действительно, как уже многие говорили за эти дни, отставка Бориса Йордана стала результатом стечения многих обстоятельств, начиная от политических, причем политических на самом высоком уровне, включая экономические и заканчивая личными. Так что многие ожидали, в том числе, насколько я знаю, и сам Борис Йордан, ожидали того, что рано или поздно ему придется уйти с этого поста, но не ожидали, что это произойдет так быстро.
Анна Качкаева: А как вы думаете, почему это произошло так быстро? Во всяком случае, господин Йордан рассчитывал еще как минимум на год - это все-таки выборы приближающиеся, или происки конкурентов?
Андрей Золотов: Я думаю, что выборы сыграли здесь не последнюю роль. Кроме того, мы с вами не знаем, какие разговоры идут и какие ставки сделаны между Кремлем и Газпромом. Мы не знаем, в какой момент переходит некая точка кипения в личных взаимоотношениях того же Йордана с Александром Дыбалем, председателем совета директоров "Газпром-Медиа", который стал в пятницу генеральным директором этой компании. Кроме того, и время такое довольно удобное, только-только все проснулись после новогоднего загула и еще не вполне сориентировались с тем, что происходит. Для нас с вами это же тоже был довольно-таки сюрприз.
Анна Качкаева: Это правда, отчасти сюрприз, хотя все его ждали. Приход Йордана стал когда-то, почти два года назад, стал драмой для коллектива и многими наблюдателями тогда был воспринят буквально в штыки, я сама не однажды говорила господину Йордану, что тот, кто пришел ночью, может ночью и уйти. И все, что предрекали для НТВ, в принципе, ведь не случилось. Рейтинги и стиль телекомпания не утратила, относительную редакционную независимость сохранила, но на НТВ по-прежнему продолжали цыкать сверху. Поэтому последние полгода, особенно после Дубровки, Йордану не то что симпатизировали, но к нему стали относиться без откровенного недружелюбия. Как вам кажется, мог ли Йордан все-таки вписаться в российский телевизионный ландшафт?
Андрей Золотов: Можно сказать, что отставка Йордана стала сюрпризом, но каким сюрпризом, давайте вспомним, был его приход в телевизионный бизнес. Поэтому, оглядываясь назад, если трезво взглянуть на ситуацию, можно сказать, что в каком-то смысле это присутствие американца русского происхождения, инвестиционного банкира, человека, безусловно, с большими политическими и экономическим связями в России, но не нашей закваски, присутствие такого человека во главе одного из крупнейших национальных каналов было своего рода экспериментом. Насколько удавшимся экспериментом - в значительной степени удавшимся. Потому что Йордану удалось, во-первых, вернуть НТВ с грани полного развала. Это уже другой вопрос, кто в этом развале виноват, из-за чего он происходил и есть ли определенная моральная ответственность самого Йордана, ввязавшегося в эту историю в тот момент. Но, по сути дела, вспомните, как определенная часть нашей общественности относилась и к Йордану, и к НТВ, в тот момент, когда этот канал перешел полностью под контроль Газпрома. Наиболее радикальные взгляды говорили, что НТВ превратится в третий государственный канал, у нас будет три первых канала -этого не произошло. И я считаю, что в этом определенная заслуга, серьезная заслуга Йордана есть, в том, что канал действительно стал, и компания НТВ, и холдинг "Газпром-Медиа" - стал строиться по совершенно незнакомым для отечественного телевизионного бизнеса правилам, тем самым задавая тон, тем самым провоцируя рынок - в этом тоже есть определенная заслуга Бориса Йордана. И в каком-то смысле ему удалось на протяжении, может быть, года повернуть общественное мнение. И изменить в значительной степени то предубеждение, которое, по крайней мере, в либеральных кругах было против него. Это довольно-таки серьезное дело. Конечно, здесь большую роль сыграло то, что, мы сегодня можем с уверенностью сказать, является традицией НТВ, традицией НТВ, которая была заложена задолго до Йордана, и которую он либо не стал ломать, либо в чем-то не мог ломать, и так далее. Некоторые мои друзья из телеканала НТВ изнутри коллектива говорят о том, что его отставка вызвала очень неоднозначную реакцию.
Анна Качкаева: Я тоже об этом слышала.
Андрей Золотов: Кто-то тихо радуется, кому-то все равно. Есть люди, которым очень жалко. И люди, которым очень жалко, говорят, что только-только притерлись, только-только Йордан и его команда управленцев, включая, давайте назовем, Рафа Акопова здесь, его правую руку в НТВ, только-только они вошли как бы в телевизионное дело, для которого они раньше были чужими, и только-только телевизионщики начали с трудом привыкать работать по новым правилам, с бизнес-планами со всякими, с терминологией которую даже мы с вами еще не знаем, и вот это случилось.
Анна Качкаева: Все, о чем вы говорите Андрей, лишний раз убеждает и меня, и, я думаю, очень многих, в том, что экономическая версия мало состоятельна в этой истории. В очередной раз царь-батюшка, у которого вообще телевидение - личный проект, весь остальной бизнес он не курирует в стране, цыкнул и сказал, что вот есть менеджер, который либо не управляет телевизионным каналом, либо он слишком самостоятелен. И поэтому - любой акционер в России просто не может реагировать как-нибудь иначе, а если у него есть еще какие-нибудь интересы, то уж, конечно, он должен воспользоваться этой возможностью и добиться того, чтобы менеджера такого не было.
Андрей Золотов: Да, это очень простая конструкция, которую очень легко было бы применить, определенный искус здесь есть. Это, как бы снова сказать, да, вот есть плохой Кремль, есть хорошие журналисты, есть акционеры, которые являются марионетками в руках Кремля, и менеджеры, которые либо имеют, либо не имеют какую-то свою политическую повестку дня, но находятся между двух огней. Я здесь буду немножко, наверное, выступать в роли адвоката дьявола и говорить, что, давайте, не будем скатываться к очень простым конструкциям. Безусловно, недовольство Путина, резко высказанное недовольство Путина сыграло одну из существеннейших ролей в том, что произошло. Но если бы у Бориса Йордана были политические защитники, если бы ему не удалось в какой-то ситуации растерять тот политический капитал, который у него был, если бы у него не были настолько напряженными, настолько натянутыми отношения с его коллегами - конкурентами по телевизионному бизнесу, я имею в виду глав первого и второго каналов, то, может, это не произошло бы сейчас, или не произошло бы еще какое-то время.
Анна Качкаева: Но все равно бы произошло. То есть, это означает, что его заявление, когда он приходил на пост генерального директора, когда он говорил, что "я буду заниматься бизнесом, и телевизионный бизнес может быть не политическим", - иллюзия такого американца, как вчера говорили, янки при дворе или янки в России.
Андрей Золотов: В определенной степени, конечно, иллюзия. Но в каком-то смысле это иллюзия в глобальном масштабе. Здесь принципиальный вопрос не в том, чистый ли бизнес или чистая политика. Здесь, к сожалению, принципиальный момент именно в степенях, в мере того, насколько это бизнес или насколько это политика. И я думаю, что можно, безусловно, сказать, что при Борисе Йордане мера эта изменилась на НТВ по сравнению с тем, что можно считать традиционным для российского телевидения.
Анна Качкаева: Вчера Борис Немцов - вы смотрели "Итоги" вчера?
Андрей Золотов: Нет.
Анна Качкаева: Тогда я в двух словах скажу - Борис Немцов, который был в прямом эфире "Итогов", сказал, что с уходом Йордана произойдут кардинальные, на его взгляд, перемены в редакционной политике канала, потому что до сей поры НТВ было лояльно независимым, а теперь будет лояльно холуйским. И даже Киселев, которого трудно заподозрить в любви к нынешнему НТВ, вынужден был возражать, хотя бы заступиться за журналистов - что уж не до такой степени они готовы прогибаться. Что вы думаете о редакционной политике, изменится она с приходом нового генерального директора, или нет?
Андрей Золотов: Во-первых, это, конечно, в значительной степени будет зависеть от того, кто будет новым генеральным директором. Но я посмею предположить, что если она и изменится, то она изменится не радикальным образом. И предположение это свое я могу обосновать ничем иным, как вот схожим ощущением, которое у меня было в апреле 2001-го года, когда разве что ленивый не говорил о том, что НТВ превратится в рупор Кремля, но было определенное внутренне ощущение, что и коллективу самому, тем остаткам, которые там есть, это будет претить, и, в общем-то, больше никому, даже самому Кремлю, это не нужно. Ведь даже самому Кремлю нужно держать один из каналов, так сказать, не на таком, может, длинном, как он был, но и не на самом коротком поводке. То есть, мне кажется, что в силу, с одной стороны, того, что можно назвать институциональной традицией, которая, давайте признаем, к нынешнему году на НТВ сформировалась, и определенного баланса интересов других сторон, как-то Газпром, Кремль и так далее, НТВ все равно должно как-то отличаться от остальных каналов. Конечно, как всегда вопрос о степенях и о том, насколько этот баланс будет хрупким. В данной ситуации вот баланс не состоялся, он разрушился.
Анна Качкаева: А как вам кажется, кто все-таки может быть новым генеральным директором? Версий, на самом деле, во всех изданиях три, и мы можем их уже собственно объявить, хотя еще Борис Йордан не перестал быть генеральным директором и, как минимум, месяц, наверное, им будет, если только сам добровольно не уйдет в отставку, а я думаю, что этого все-таки не произойдет, ему незачем это делать. Итак, это Владимир Кулистиков, он руководит ныне информационной службой ВГТРК и замещает Олега Добродеева на посту председателя, это Александр Любимов, тоже первый зампред - Константина Эрнста на первом канале и руководитель общественно политического вещания, и вообще он такой функционер медийный, наконец, это сам Александр Дыбаль, который стал два дня назад руководителем холдинга "Газпром-Медиа", и Леонид Парфенов, ведущий программы "Намедни", который, наверное, очень был бы востребован коллективом и некоторой частью истеблишмента, но, судя по тому, что он говорит в одном интервью сегодня в "Коммерсанте" и людям близким к нему, он не очень этого хочет, ну, если только не уговорят. Как вам кажется, в этом наборе кто предпочтительнее для НТВ?
Андрей Золотов: Вы знаете, когда были сильные морозы, мне поручили писать про погоду, и я звонил в Гидрометцентр, разговаривал с господином Елисеевым, заместителем генерального директора Гидрометцентра, и спрашивал его, а почему же не предсказали такую, погоду. Он говорит: "Как же, мы предсказали, вот за 5 дней был прогноз". А раньше почему было нельзя? Он говорит: "А раньше прогноза сделать нельзя, больше чем на 5-6 дней, аппарат научный не позволяет это сделать. Угадать можно, а прогноза сделать нельзя". Мне очень понравился этот подход, о том, что угадать можно, а прогноз сделать нельзя. Вы знаете, я тоже пытался с кем-то поговорить, что-то спросить - а что вы думаете, вот чего у вас говорят по этому поводу...
Анна Качкаева: У нас звонок, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Елена Николаевна: Добрый день, меня зовут Елена Николаевна, я хотела бы вам сказать, что я не согласна ни с вашим собеседником, ни с вами. С точки зрения нравственной, точки зрения, которая у нас утрачена сейчас, Йордан получил то, что он заслужил, что касается точки зрения профессиональной, то Йордан пришел на телевидение зарабатывать деньги, телевидение для него - чужое и малоинтересное дело, оно ему, извините, не по плечам. То, что он хотел, он получил, он получил деньги, получит еще. А что касается НТВ, то оно рухнуло до степени банального, вполне соответствующего другим каналам, пошлого, может, сильно сказано, но банального, обывательского телевидения. Что касается их новостей - их новости, то, что считается политическим акцентом в телевидении - не отличаются от других каналов, и от первого, и от второго.
Анна Качкаева: Елена Николаевна, а что вы думаете о "Свободе слова" или программе "Намедни", например?
Елена Николаевна: Я думаю, что "Свобода слова" - совершенно безобразная передача, где накручены какие-то технические вещи, большинству зрителей непонятные, высказываются люди, так же, как сейчас меня допрашивали, что я хочу сказать, я думаю, что точно так же допрашивают людей, которые приходят туда, с мнением, которое хотят услышать.
Анна Качкаева: Спасибо вам Елена Николаевна, у нас заканчивается эфир, тем не менее, вы успели сказать, то, что вы хотели сказать, и, думаю, это и есть свобода слова, а эту тему мы продолжим обсуждать в следующей части нашей программы.
У нас звонок, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Георгий Николаевич: Здравствуйте, Георгий Николаевич, Подмосковье, я скажу, что зритель ждет моего возраста от нового состава, может, некоторого послабления. Сейчас драма планеты - это вызовы по отношению к первоначальному замыслу человека. Они сводились к радости от возрастания, а сейчас их меняет кайф от похоти, от либерализации. эстетизации грехов.
Анна Качкаева: Спасибо вам большое за ваше мнение, но мы интересуемся тем, что ждет канал НТВ после смены руководства, изменится ли редакционная политика, или нет. Андрей, я хочу сказать, что Елена Николаевна сказала, что не согласна ни с вами, ни со мной, и что Йордан получил по заслугам, новости на НТВ не лучше и не хуже, чем на других каналах, и канал вполне банальный, и программа "Свобода слова" - программа "безобразная", то есть, нечего сожалеть, что он ушел, и он, что называется, по библейскому принципу - вырыл яму, в которую сам попал.
Андрей Золотов: На самом деле, с Еленой Николаевной трудно спорить, потому что то, о чем мы с вами говорили в первой части, касалось общей картины, определенного профессионального взгляда. Я знаю, что Елена Николаевна далеко не одинока среди той преданной аудитории, которая была у старого НТВ, которая ушла с канала, или в основном ушла с канала, после апреля 2001-го года и сейчас говорит: "А что мне собственно отставка Йордана, потому что ничего не изменится, и другие каналы стали лучше, и этот стал не тот". То есть, грубо говоря, потеря того либерально-демократического пафоса, за который одни любили, а другие не любили старое НТВ
Анна Качкаева: Но эти чувства были очень сильными.
Андрей Золотов: Чувства были сильными, и в этом было напряжение, то есть, то, что одни видят как некую серьезную потерю и переживают ее, как Елена Николаевна, и это чувство, которое можно и понять и разделить, другие видят как переход к некоей новой стадии телевизионного бизнеса. Потому что, так или иначе, нельзя не видеть, что если уход Гусинского с НТВ, вернее, потеря Гусинским НТВ была, конечно, прежде всего, политическим делом, то сейчас уже не тот напряг ни политических, ни эмоциональных страстей.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Вера Леонидовна: Добрый день Вера Леонидовна, я бы хотела сказать, что вот увольняют Йордана, и это уже тенденция, что настолько президент и его окружение не могут простить каких-то, я не говорю, что это ошибки, но с его точки зрения - другого взгляда на мир, другого мировоззрения - это самое тяжелое сейчас, воспринимать это, то есть, я хочу сказать, что на самом деле у нас все очень тяжело, очень смутное время.
Анна Качкаева: А как вы ощущаете, что президент не чувствует иного взгляда. Именно по тому, что происходило после Дубровки, или как-то иначе вы это ощущаете?
Вера Леонидовна: Ну, как можно говорить о том, что он чувствует или не чувствует, если президент, я, конечно, понимаю, вы меня не выведете в эфир, но президент добровольно пошел в КГБ, добровольно и сознательно свою жизнь находился в этих шорах, в этом менталитете, он ничего не сделает, ничего, я вас уверяю, я поэтому и говорю, что очень смутное время, и от того, что у нас нет гражданского общества, мне его уже в свою жизнь не видать, от этого очень обидно.
Анна Качкаева: Спасибо вам за ваше мнение. Вы были в прямом эфире, и вы должны об этом знать.
Андрей Золотов: Я думаю, что Вера Леонидовна была права в одном - что действительно это проблемой является для российского общества - что президент при всех многих его достоинствах видит в средствах массовой информации, если не исключительно, то, прежде всего - инструмент, а не общественный институт. И, это конечно, определенные сложности представляет.
Анна Качкаева: Андрей, давайте перейдем вот к какой теме - мы все касаемся политических тем, содержательных, а все-таки вопрос экономический - все ставят в заслугу, и заслуженно, господину Йордану его успехи в сфере бизнеса. Тем не менее, Александр Дыбаль, хотя и очень аккуратно и завуалированно, но и мне, и еще некоторым коллегам, я сегодня видела в газетах, сказал о том, что было несколько крупных решений, которые не одобрялись акционерами, и они были поставлены господином Йорданмо перед фактом. Имел в виду он, наверное, и создание радиостанции "Тройка", о которой господин Дыбаль и акционеры Газпрома узнали из прессы, и я предполагаю, что были еще какие-то истории, которые могли сильно повлиять на этот процесс - как вы к этому относитесь?
Андрей Золотов: Я думаю, что, отчасти к сожалению, отчасти к счастью, мы сейчас будем узнавать целый ряд деталей, о которых мы до настоящего времени не знали, что касается того, что происходило с медийными активами Газпрома за последние два года. Целый ряд вопросов напрашивается, которые были, в частности, не замечены и журналистами, и более широкой публикой, в частности, что произошло с компанией "АСТ Прометей".
Анна Качкаева: Да, это уж правда.
Андрей Золотов: Как эти активы, как ими распоряжались Йордан и его команда, где ими распоряжались Дыбаль и его команда. Конечно, здесь есть определенный нюанс в том, что действительно вот вся сложность в том, что это вроде как частная компания, и, казалось бы, никто не может вмешиваться в это дело, но именно ее полугосударственный статус делает все это таким двусмысленным.
Анна Качкаева: Тем более, что я знаю, что отношения между господином Дыбалем и господином Йорданом напряглись месяцев 9 тому назад, ровно в тот момент когда компания "АСТ Прометей" была ликвидирована, и довольно тихо, а все эти активы, недвижимость, земля, сеть, оборудование и так далее - не очень ясно, что с ними стало после ликвидации. Не говоря уж о том, что, по моим сведениям, на "АСТ" было несколько претендентов российских, которые хотели купить эти активы, и вроде бы в конце года, опять же это все не подтверждено, началась судебная тяжба, и прежние кредиторы "АСТ" заявили о ложном банкротстве этой компании. Может быть, это и имел в виду господин Дыбаль, говоря о нескольких решениях, которые не были одобрены акционерами...
У нас еще один звонок, мы вас слушаем, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Слушатель: Вы знаете, вот Борис Йордан - он как-то все время ерзал, вы знаете, неусидчивости нет, тот, кто будет так ерзать, тот неусидчивый, человек должен твердо находиться на своем месте, а ерзать не следовало, хотя его фамилия соответствует этому прямо анекдотически.
Анна Качкаева: А ерзал в каком смысле?
Слушатель: Он не очень точно, не было определенной программы у него, не было установки, не было единого плана, когда мы смотрели передачи.
Анна Качкаева: То есть, вы хотите сказать, что он не занимал какой-то определенной позиции?
Слушатель: Вот, вот-вот, ерзал, прямо к его фамилии прекрасно, что ерзать нельзя.
Анна Качкаева: Ну, вообще-то, фамилия у него немножко от другого.
Андрей Золотов: Да, связанная со вчерашним праздником, но дело не в этом, я понимаю, что вы имеете в виду - вы имеете в виду некую эклектичность как бы редакционной позиции на НТВ йордановской эпохи.
Слушатель: Так точно, вы совершенно правы.
Андрей Золотов: В отличие от вполне как бы целостной позиции, в основном, у НТВ эпохи Гуинского. И здесь, как бы я бы сказал так: на вкус - на цвет, в этой ситуации. Мне кажется, что наличие очень целостной редакционной позиции в большей степени является свидетельством несвободы, нежели определенной степени эклектичность.
Анна Качкаева: С этим можно спорить. Тем не менее, слушатель наш согласился с вашим мнением. Андрей, и я бы хотела еще поговорить вот на какую тему: будут ли какие то политические последствия у этой отставки? Господин Йордан - американский гражданин, и уже сегодня посол США в Москве Александр Вершбоу, и вчера, или позавчера - представитель Госдепартамента США господин Баучер - заявили свою озабоченность по этому поводу. Американская сторона заявляет, что полностью не понимает причин решения об освобождении Йордана от его обязанностей, и если это произошло по политическим причинам, а не по соображениям бизнеса, то у США могут возникнуть вопросы в связи с данной ситуацией - сказал сегодня Вершбоу. Какие последствия вы видите в этой связи Андрей?
Андрей Золотов: Я, во-первых, не думаю, что последствия будут какими-то грандиозными, потому что, к величайшему сожалению, не только в России, но и в США эксплуатация лозунга защиты свободы слова, которая имела место в 2000-2001-м году со стороны Гусинского и старого НТВ, во многом дискредитировала саму по себе некую борьбу за сохранение свободы слова в Росси. Да, определенный, большой репутационный ущерб России был причинен тогда, и одна из ролей, которую должен был выполнить господин Йордан - смикшировать этот репутационный ущерб. Он эту роль выполнил, теперь он, видите, оказался не ко двору. Но даже если какие-то выступления будут продолжаться со стороны и официальных лиц, и средств массовой информации в США, во-первых, это наверняка не будет иметь тот масштаб, который имела беспрецедентная пиаровская активность "Медиа-Моста", и, во-вторых, это, так сказать, уже мало кто услышит, и мало на кого это повлияет.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Олег: Добрый день, Олег, во-первых, я вас приветствую, я слушаю вас два года, я имею в виду Качкаеву Анну, не знаю вашего отчества.
Анна Качкаева: Это не важно, спасибо большое, добрый день, мы вас слушаем.
Олег: С искренним к вам уважением, поверьте. Во-вторых, по поводу редакционной политики, изменения или нет - она, насколько я понимаю, лежит в сфере вашего обсуждения в основе - у них самые лучшие и самые профессиональные корреспонденты, которых они вырастили за последний год, в том числе. Те, кто остался - высокие профессионалы, лучшее из того, что я знаю и на нашем телевидении, и тех, кого они вырастили, мы их регулярно видим либо в новостных программах, либо в программах Парфенова - это высший класс. Все остальное, что касается редакционной политики - они зависят от рейтинга, поэтому бредовые, невозможно видеть, сериалы российские и самый лучшие сериалы, который они сегодня имеют - "Скорая помощь" и "Сопрано" - задвинуты либо на раннее утро, либо на позднюю ночь. От чего это зависит, в чем зависимость редакционной политики - от смотрения публики, от рейтинга, а рейтинг зависит от умосостояния нашего народа на сегодня.
Анна Качкаева: Олег, а как вам кажется, все-таки с уходом Йордана что-нибудь изменится в новостных программах или программе "Намедни", например, "Свободе слова"?
Олег: Мне бы искренне этого не хотелось. Ну, "Свобода слова" - я не думаю, что это очень интересная программа, в первую очередь из-за Шустера, который не совсем удачный ведущий, на мой взгляд, он очень зажимает, это длинные рассуждения. Что касается Парфенова - мне кажется, что это не изменится, и там ничего такого невероятного ведь нет. Что, там есть какая-то злоба против Путина конкретно?
Анна Качкаева: Нет, там есть ирония, которая иногда ранит более.
Олег: Я думаю, так же, как "Коммерсантъ" с уходом уважаемого Владимира Яковлева - создателя - не изменился по большому счету, так же не изменится... Люди высокие профессионалы и, главное, разумные - не могут измениться, тем более, от них не требуют перевернуться, стать с ног на голову, или с головы на ноги, что называется.
Анна Качкаева: Спасибо вам Олег за это полное и, на мой взгляд, очень аргументированное мнение. У нас еще один слушатель в эфире, добрый день, мы вас слушаем.
Юрий Петрович: Здравствуйте, меня зовут Юрий Петрович, я звоню из Москвы. Я слушал вашу первую честь передачи, где женщина высказывалась, злорадствовала, что Йордан получил свое как бы, и она высказалась негативно по поводу "Свободы слова" и сейчас тоже звонивший не очень хорошо. Я бы хотел немножечко им оппонировать, потому что я считаю: "Свобода слова" - нормальная, острая передача, звучат разные мнения, и далеко не всегда лицеприятные и для власти, поэтому нормальная, хорошая передача.
Анна Качкаева: Юрий Петрович, как вам кажется, изменится ли редакционная политика с уходом Йордана?
Юрий Петрович: Вы знаете, вот "Намедни" изменилось очень резко в хорошую сторону, я даже удивился Парфенову, стала ироничная, веселая, острая, просто блестящая передача, там есть ирония, которая не нравится, и я боюсь, что может измениться, к сожалению. Жалко, что сняли, это такой сигнал, не очень хороший, опять-таки.
Анна Качкаева: Спасибо вам Юрий Петрович за ваше мнение. Андрей?
Андрей Золотов: Спасибо Юрий Петрович... Ну что ж, будем следить. Я думаю, что в таких вещах есть целый ряд таких индикаторов, которыми можно пользоваться как какими-то красными флажками, и этими индикаторами являются, конечно же, Чечня, выборы надвигающиеся и кадровые перемены, которые нас ожидают.
Анна Качкаева: Ну, еще и всякие катаклизмы типа замерзающих квартир...
Андрей Золотов: Да.