В гостях - генеральный директор "Первого канала" Константин Эрнст.
Анна Качкаева: Сегодня тема нашего часа прессы - власть телевидения и телевидение власти. В студии у нас очень редкий гость. Давать интервью он не любит. Брать самому давно уже ни к чему, разве что у президента страны. Константин Эрнст, первый на "Первом", генеральный директор главного канала страны. Я приветствую вас, Константин, а также моих коллег Арину Бородину, газета "Коммерсантъ", и Елену Афанасьеву, журнал "Политбюро", которые вместе с вами, уважаемые слушатели, будут задавать вопросы Константину Эрнсту.
Итак, с 1991-го года на "Первом канале" сменилось семь начальников. Вы, Константин, с 1995-го генеральный продюсер, с 1999-го генеральный директор, и вы, пожалуй, единственный телевизионный руководитель, который удерживается в высоком кресле при разных президентах, разных владельцах и разных обстоятельствах, в чем все-таки сила вашей власти?
Константин Эрнст: Я никогда не думал, у меня не было никакой задачи удержаться. Люди, которые занимаются тем, что до ломоты в руках держатся за кресло, обычно с него как раз быстро сваливаются. Я просто никогда об этом не думал, я занимался тем, чем мне интересно заниматься, и чем я считал должным.
Анна Качкаева: То есть, оказался в нужном месте в нужное время?
Константин Эрнст: Ну, наверное, я соответствую какому-то периоду, который уже вы обозначили, и мое видение телевидения, наверное, востребовано.
Анна Качкаева: Или все-таки умел приспосабливаться, потому что "Первый канал" - особый канал?
Константин Эрнст: Знаете, я уже сказал то, что хотел сказать, насчет приспосабливаемости и желания выжить - дело это неблагодарное.
Анна Качкаева: Я все-таки уточню, потому что я считаю, дело не во власти над людьми, охране, машинах, хотя, конечно, это тоже имеет значение, а власть над содержанием такого крупного канала, это ведь всегда конструирование смысла. И вы любите об этом говорить, или, по крайней мере, думаете. Вот недавний опрос: 63 процентов аудитории российской аудитории, РАМИР-мониторинг опросил 1500 жителей России, будут доверять информации о ближайших выборах в изложении федеральных каналов. 36 процентов зрителей, десятки миллионов человек, называли "Первый" тем каналом, который честнее всех рассказывает о политической жизни России вы сами в это верите?
Константин Эрнст: Да, я верю, и более того, надеюсь, что мы людей, которые это сказали, не подведем.
Анна Качкаева: Арина Бородина?
Арина Бородина: У меня тоже есть данные социологических исследований, которые мне хотелось бы привести и задать свой вопрос. Этот соцопрос проводил один из центральных каналов, я не буду его специально называть, поскольку это такой частный опрос для канала, и собственно не суть даже, кто его заказывал. Он проводился в марте 2003-го года, по поводу всех каналов, того, как аудитория воспринимает эти каналы. Так вот, очень любопытные, кстати говоря, данные, в частности, что касается "Первого канала". Фокус-группа, сразу замечу, в основном люди с высшим образованием, от 25 до 55 лет. Вот какие данные: "Первый канал" утратил очевидное лидерство, присущее ему год назад. Это связано не с ухудшением работы канала, который по-прежнему воспринимается, как сильный, качественный, профессиональный, а с повышением уровня других каналов, прежде всего "РТР", телеканал "Россия", и "НТВ", которые подтянулись к "Первому". И вот забавный момент: уже непосредственно один из опрашиваемых, 25 лет, высшее образование, не знаю, мужчина или женщина, приводится тако5 мнение, как он воспринимает "Первый канал": "Это мужчина в галстуке, с портфелем, с залысинами в хорошем костюме, лет 40, мощный, солидный, уверенный в себе, работоспособный, но немножко занудливый. Похож на Путина, или Березовского, но без прищура". Мне показалось очень занятным. А вопрос вот в чем: вы согласны с тем, что за последний год "Первый канал" утратил явное лидерство среди главных трех каналов, и каков ваш прогноз на предстоящий сезон?
Константин Эрнст: Вы знаете, прежде, чем говорить о таких вещах, всегда надо заключать терминологическую конвенцию, что такое явное или неявное лидерство. Система лидерства субъективна, а на телевизионном рынке все договорились, что та медиа-система изменений, которая существует на данный момент и акцептирована рынком, в данном случае "Гэллап", и собственно раздает места и очки...
Анна Качкаева: Я просто скажу, что "Гэллап" - исследовательская компания, которая измеряет рейтинги всех телевизионных каналов.
Константин Эрнст: Так вот, "Гэллап" в новом сезоне, с 1 сентября, констатирует серьезный отрыв "Первого канала" от всех остальных.
Арина Бородина: То есть, ваш прогноз, что вы сохраните, что всегда и по стране, особенно это было заметно, "Первый канал" с существенным отрывом шел от двух остальных, вы сохраните такую тенденцию?
Константин Эрнст: Мы сохраним такую тенденцию, и мы часто на своих летучках напоминаем друг другу о том, что надо больше работать. Говорим, что вспоминаем дзен-буддистское утверждение, что имя - это судьба.
Арина Бородина: А вы согласны с этим утверждением, что остальные два канала из "Большой Тройки", как принято называть, "Россия" и "НТВ", они существенно подтянулись к вам, и конкуренция между вами уменьшилась?
Константин Эрнст: Я думаю, что остальные два канала, естественно, подтянулись, только в связи с этим конкуренция не уменьшилась, а обострилась. Негативным фактором этой конкуренции - я считаю, конкуренция вещь обоюдоострая для телевидения. Это единственный катализатор улучшения телевидения, и в то же время вещь, которая сдерживает развитие телевидения, потому что необходимость держать очень высокую долю, получать высокие рейтинги, соответственно, получать от этого большую часть рекламы, заставляет телевизионных менеджеров ставить на проверенные, надежные решения и не поощряет, скажем так, эксперименты
Анна Качкаева: Чего вы не делаете уже два года. Вы ставите "Фабрику-3", "Герой-4"...
Константин Эрнст: Но согласитесь, что когда мы ставили и "Фабрику-1" и "Последний герой-1" - это был довольно жесткий эксперимент.
Елена Афанасьева: Константин, попробуйте сформулировать, для вас, что такое государственное телевидение образца 2003-го года в России?
Константин Эрнст: Государственное телевидение, я думаю, в первую очередь, телевидение, которое не столько по форме собственности, я думаю, большая часть аудитории знает, что "Первый канал", имея контрольный пакет у государства, не получает от государства ни копейки, хотя постоянно, несмотря на то, что во всех публичных выступлениях мы об этом напоминаем, многие до сих пор этого не знают, и мы до сих пор получаем, в том числе из официальных организаций, огромное количество писем, где говорят: "Вы тратите деньги налогоплательщиков". Я с упорством достойным лучшего применения повторяю, что мы не тратим деньги налогоплательщиков.
Анна Качкаева: Но у вас же есть долг.
Константин Эрнст: Так вот, государственное телевидение, с моей точки зрения, телевидение, которое придерживается государственнических позиций. То есть, оно во многом поддерживает основные стратегические векторы развития государства.
Елена Афанасьева: Вы считаете, у нашего государства эти векторы сейчас четко определены?
Константин Эрнст: Я думаю, по многим направлениям векторы четко определены.
Анна Качкаева: Хорошо, вот пример из вашего эфира. Министр Грызлов вчера: " У нас нет идеологии, у нас есть реальные дела, - что же это за партия, у которой нет идеологии? - Мы против наследников КПСС, - кто же такие Лужков и Шаймиев,и куча губернаторов? - Мы много сделали, рождаемость выросла за три года", - без комментариев. А ваш корреспондент подытоживает: "Эта партия в авангарде".
Константин Эрнст: Очевидно, корреспондент имел, вы ссылались на статистические опросы и прогнозы, он очевидно имел в виду данные статистических исследований. Хотя, в этом сюжете обозревались и съезды других партий.
Анна Качкаева: Нет, вчера ничего не обозревалось в программе "Время".
Константин Эрнст: Позвольте мне, в программе "Время" в 21 час были сюжеты и про съезды других партий.
Анна Качкаева: Я про новости говорю. Тем не менее, как вы к этому относитесь, потому что вы - ученый, кандидат наук, перед тем, как занялись телевидением. И вам небезразличны, наверное, интеллектуальные и мыслящие усилия в стране. Вы говорите, вектор движения такой, это означает, что вектор движения - это "Единая Россия", партия бюрократов...
Константин Эрнст: Причем тут государство, в данном случае, и партия бюрократов?
Анна Качкаева: И партия бюрократов, которую государство поддерживает всеми возможными способами, и президент, и вы, как каналы.
Константин Эрнст: В данном случае это попытка смешать два вопроса, что такое государственный канал, и привязать к государству партию "Единая Россия". Это все-таки две большие разницы.
Анна Качкаева: Две большие разницы, но это же вектор. Это та партия, которая говорит о том, что она будет заниматься реальными делами, и в расходы бюджетные на будущий год, я посмотрела, вам, как ученому, будет интересно, расходы на госуправление и на исполнительные органы власти равны расходам на сельское хозяйство и науку вместе взятым.
Константин Эрнст: Вы знаете, насчет сельского хозяйства и науки, здесь же все зависит от экономической стратегии. В сельское хозяйство можно вкачивать денег, как в маркотову бездну, если нет стратегии развития сельского хозяйства.
Анна Качкаева: Хорошо, не будем ни про сельское хозяйство, ни про науку, я же не для этого вопрос задаю. Вам не неловко, вы вот, думающий, мыслящий, образованный человек, не неловко, что вам приходится на вашем канале убеждать страну голосовать?..
Константин Эрнст: Нет, вот на канале просто предоставляется возможность, в данном случае, разным партиям высказывать свое мнение.
Арина Бородина: Я бы хотела тогда уточнить. У меня коллеги работали на этом съезде вчера, не только у меня, вся пишущая и телевизионная пресса, в субботу, прошу прощения, так вот, в зал пускали только "Первый канал", и более того, вчера в девятичасовой программе "Время", когда показывали синхроны всех участников съезда, был микрофон в зале только "Первого канала", и коллеги, которые работали на этом съезде, мне сказали, что у "Первого канала" был эксклюзив, их пустили в зал, вся остальная пресса работала на балконе.
Константин Эрнст: А "Второй канал" и "НТВ" разве не работали?
Арина Бородина: Только на общих синхронах были микрофоны, в зале, в Колонном зале, в фойе был микрофон только "Первого канала", я специально вчера смотрела девятичасовую программу "Время".
Константин Эрнст: Я думаю, что это не совсем компетентное мнение. Эксклюзива "Первого канала" на съезде "Единой России" не было.
Арина Бородина: То есть, они говорят неправду, журналисты, которые там работали?
Константин Эрнст: Я думаю, что у них сложилось такое мнение. Эксклюзива у нас никакого не было.
Елена Афанасьева: Наш с вами профильный министр, общий, господин Лесин, считает, что президент Путин - это единственная хорошая новость в стране. От этого его так много в новостях, все новости плохие, а Путин хороший, он появляется на экране, рейтинги растут, успокаивается население. Вы согласны с этой точкой зрения?
Константин Эрнст: Я думаю, что президент Путин - самый активный политик в стране. Он действительно очень много работает, и, будучи президентом, принимает много решений. И на фоне того, что на протяжении предыдущих лет у нашей телевизионной аудитории не было такого ощущения, в силу того, что президент Ельцин был политик другой манеры, наверное, поэтому у кого-то и складывается ощущение, что в новостях очень много Путина, но он основной политический игрок.
Елена Афанасьева: Ну вот, человек у власти фактически 4 года, если учитывать его премьерство. Понятно, что невозможно пройти 4 года в такой стране, на такой должности, без ошибок. "Первый канал" за эти 4 года позволял себе его критиковать хоть раз?
Константин Эрнст: Критиковать? Опять же, терминологическая конвенция, что такое "критика", в каком аспекте.
Анна Качкаева: Ну, действия, дела президента.
Елена Афанасьева: Высказывать какое-то сомнение в правоте поступков президента, указывать на то, что возможны иные варианты развития решений.
Константин Эрнст: Мы никогда впрямую президента критиковали и не ставили задачи такой, хотя мы активно критикуем реализацию некоторых принятых им планов.
Елена Афанасьева: Ну, получается, президент - священная корова, вне подозрений, вне критики. Президент - высший государственный чиновник, нанятый нами с вами, населением, на работу. Мы его наняли, мы имеем право спрашивать. Вы, как государственный канал, если учитывать ваше определение государственного телевидения, должны от имени государства с высшего чиновника тоже спрашивать.
Анна Качкаева: Я бы сказала все-таки общества. Что такое "государство"? Интересы могут расходиться
Елена Афанасьева: Но, в общем, наверное, иногда мы имеем право задавать вопросы и требовать ответа. А через кого, как не через государственный канал, это делать?
Константин Эрнст: В данном случае такие вопросы звучали в разных программах, в ток-шоу, в частности. В новостях - да, действительно, мы не критиковали президента. Но, с моей точки зрения, президент и не совершал таких ошибок, за которые он нуждался в такой общественной критике.
Анна Качкаева: Константин, продолжая тему власти телевидения и телевидения во власти, вы считаете, это ваша цитата, сопротивление и несотрудничество с властью врожденным вывихом интеллигенции.
Константин Эрнст: Насчет вывиха - не прямая цитата, это неправда.
Анна Качкаева: Прямая, из журнала "Огонек" 2000-го года, я вам ее покажу.
Константин Эрнст: Цитата непрямая, на самом деле, я сказал, что большая часть интеллигенции уверена в изначальной злонамеренности власти.
Анна Качкаева: Хорошо, пусть будет так.
Константин Эрнст: Ну, такова российская традиция, это традиция даже не коммунистического периода, а сформированная, я думаю, в XIX веке еще, потому что для большой части российской интеллигенции все, что делает власть, необходимо осуждать, этому сопротивляться и всячески критиковать. Такова традиция.
Анна Качкаева: А как вы тогда понимаете задачу журналистов, которыми вы руководите на канале, в том числе общественно-политического информационного вещания? Ведь задача журналистов, в том числе, быть такой сторожевой собакой?
Константин Эрнст: Да, конечно, основная задача журналистов указывать на проблемы в разнообразных сферах жизни людей в России и призывать власть к их решению.
Арина Бородина: У меня такой вопрос к вам, тоже связанный с темой власти. Это событие шумно очень обсуждалось в средствах массовой информации - по поводу того, как "Первый" и "Второй" каналы показывали встречу Валентины Матвиенко и президента Владимира Путина. На вашем канале эту встречу показали четыре раза в разных выпусках. Вы понимали, что это нарушение законодательства. Я понимаю, что, показывая этот сюжет, вы, скажем так, не могу утверждать, но предполагаю, что была санкция в Кремле или других высоких кабинетах, иначе этого бы просто не было в эфире, как все-таки, как руководитель канала, как руководитель средства массовой информации, вы пошли на нарушение законодательства, показывая кандидата в губернаторы с президентом, который явно оказывал поддержку кандидату в губернаторы.
Константин Эрнст: Арина, хорошо, что вы оговорили, что так полагаете, потому что журналисты, на самом деле, так же переполнены штампами, как и телевизионщики. Поэтому представление, как говорил Станислав Ежи Лец, в действительности, все не так, как на самом деле.
Арина Бородина: Я оговорила, я не могу утверждать, я не была в этих кабинетах, но полагаю, что без этого невозможно показывать.
Константин Эрнст: Я не получал указаний по поводу этого. Этот сюжет действительно шел в трех выпусках новостей, мы на запрос суда мы отослали, и сюжет, и тексты, вот суд пусть и определяет
Арина Бородина: Вы-то, как руководитель средства массовой информации - это заведомое нарушение закона.
Константин Эрнст: Вы знаете, а вот по поводу законов предвыборных, там существует определенная лакуна, многие российские законы страдают, к сожалению, несовершенством. Если буквально проецировать существующее предвыборное законодательство на практику средств массовой информации, то про выборы вообще ничего не надо сообщать. Это единственная надежная гарантия того, что на тебя не подадут в суд. Так вот надо выбирать между тем, что ты информируешь общество о тех процессах, которые происходят, в том числе, если человек, который исполняет обязанности в таком большом городе, как Санкт-Петербург, и он встречается с президентом, об этом можно ничего не сообщить, но я думаю, что огромное количество санкт-петербуржцев - для них это важная информация.
Арина Бородина: Хорошо, вы не ответили на мой вопрос. Вы сами считаете, что было нарушение закона, или нет, я так поставлю вопрос?
Константин Эрнст: Я не юрист и хотел бы, чтобы решение по этому поводу вынес суд.
Анна Качкаева: Хорошо, наверное, суд будет решать еще по одному поводу, потому что господин Яковлев, который у нас министр в правительстве, по вашему же каналу высказал поддержку в адрес госпожи Матвиенко. A propos, на той неделе везде на лотках в Москве лежал журнал "Коммерсантъ-Власть" с обложкой, вы видели его?
Константин Эрнст: Да, видел.
Анна Качкаева: Тогда мы будем считать, что у вас не было указаний сверху, а это нежный поцелуй, который вы запечатлели на щеке у Валентины Ивановны, это такой сыновний, дружеский...
Константин Эрнст: Я, на самом деле, очень хорошо отношусь к Валентине Ивановне, я считаю, что когда она была вице-премьером по социальным вопросам, она очень успешно справлялась и со своими обязанностями, насколько я понимаю, это снимок двухлетней давности.
Арина Бородина: У вас другая стрижка тогда. Мы не сразу вас узнали, у вас еще рядом господин Волин, бывший зам секретаря правительства
Константин Эрнст: Его я сам не узнал, подумал, кто же это слева. Более того, я сам не узнал себя на этом снимке, мне об этом жена сказала.
Анна Качкаева: У меня вопрос, который требует развернутого ответа, может, вы продолжите отвечать на него после новостей, но я начну. Аудитория вашего канала нетолерантна, это тоже ваше выражение...
Константин Эрнст: Так как она очень широка.
Анна Качкаева: Нетолерантна в том смысле, что вы предлагаете своему потребителю усредненный, не раздражающий массовый вкус продукт.
Константин Эрнст: Я говорил о том, что это в прайм-тайм происходит.
Анна Качкаева: Да, но именно в силу массовости и нетолерантности, и вам это известно, потому что книжки по психологии толпы читали, аудитория вашего канала самая манипулируемая и доверчивая. Означает ли это, что "Первый канал" всегда будет иметь самое пропагандистское общественно-политическое вещание?
Константин Эрнст: Знаете, это, скажем так, не нам решать. Это феномен сороконожки. Нельзя задумываться над тем, как ты ходишь...
Анна Качкаева: Перед тем как, продолжить разговор, наша рубрика "Смотритель", в которой дежурный критик и дежурный телезритель всматриваются в телепейзаж недели и высказывают свое личное мнение, напомню, что теперь у каждого из вас есть шанс стать таким смотрителем. Для этого достаточно задать интересный вопрос нашему гостю или прислать телерецензию в редакцию. На минувшей неделе около телевизора дежурил студент московского университета Михаил Вешняков:
Михаил Вешняков: Начну с премьер. "Розыгрыш" на "Первом канале". Прекрасно понимаю, что идея передачи даже не вторична, а скорее третична. Разыгрывать "звезд" и выставлять их на посмешище миллионам телезрителей - беспроигрышный ход. Все зависит от фантазии и средств. Средств "Первый канал" точно не пожалел. Чего только стоит эпизод, когда настоящий боевой танк давит в лепешку новенькую "Audi", принадлежащую народной артистке Руслановой. На бедную женщину было страшно посмотреть. Реакция на розыгрыш Шендеровича была вполне человеческой - истерика и попытка ударить статистов портфелем по голове. Передача зрелищная и масштабная, но когда представляешь себя на месте разыгрываемых, становится не так уж и весело.
Далее, "Страна советов" на "НТВ". Здесь нет слов. Вероятно, я просто не люблю Новожженова. Ничего не могу с собой поделать. Когда вижу его трагически вздернутые брови, мне хочется плакать. Так было во времена "Старого телевизора". Но "Страна советов" дала более сильные впечатления. Более нелепой пары ведущих сложно представить. Чувствуется, что им тоже как-то неловко. С трудом, чудом не наступая друг другу на ноги, они передвигаются по своей маленькой студии, задают плоские вопросы гостям, отважно шутят. И что за манера все пробовать на себе? Вот, пришел в студию статист, надо обязательно одеть его ботинки и потанцевать. В случае с полной ведущей это выглядит даже как-то не смешно, скорее грустно. И к чему кактус на заставке?
Далее, "Поле Чудес". Наше любимое "Поле Чудес". Этот динозавр отечественного шоу-бизнеса, по-моему, не умрет никогда. Есть ощущение, что между эфирами передачу держат в формалине, ничего не меняется годами. Целлулоидный ведущий, неловкие наивные участники, суперпризы, полосатый барабан, неужели это смотрит кто-то еще, кроме меня?
"Преступление в стиле модерн" на "НТВ" - вот это стильная передача, интересная история, интересная подача, проскользнула мысль, что моду на такие "преступления" ввел Акунин, все равно здорово. Знаете, вкусно. Особенно хорошо смотрятся инсценировки некоторых эпизодов в стиле немого кино. Это - "моя" передача.
"Постскриптум" - это итоговая аналитическая передача канала "ТВЦ", по моему мнению, ничуть не хуже раскрученных аналогов с других каналов. Отсутствие апломба и пафоса идет ей только на пользу. Это не зрелищная передача, поэтому главное внимание к качеству информации. Меня лично качество устраивает, буду ждать новых выпусков.
Анна Качкаева: Это был Михаил Вешняков, студент, ему 27 лет. Так он увидел минувшую неделю. Константин, у вас есть какие-то комментарии?
Константин Эрнст: Ну, в общем, видение сегментное, но могу разделить по большинству позиций.
Анна Качкаева: Вот у меня на пейджер вопрос к вам, "господин Эрнст, могли бы вы работать на уже закрывшемся канале "ТВС" если да, то в качестве кого?" Ройтерман А.В. Город не написан.
Константин Эрнст: Наверное, в разных качествах мог бы работать.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Елизавета Васильевна: Елизавета Васильевна, Москва. Я хотела бы задать вопрос, может, даже два господину Эрнсту.
Анна Качкаева: Давайте сначала один, потом посмотрим.
Елизавета Васильевна: Хорошо, они следуют один из другого. Господин Эрнст, скажите пожалуйста, хотя из вашего последнего ответа, что вы могли бы работать и на "ТВС" в любом качестве, я делаю вывод, что вы вообще-то человек амбициозный, и конформизм ваш - как следствие вашей амбициозности. Скажите пожалуйста, вот если власть, предположим чисто теоретически, власть круто изменилась, пришли к власти коммунисты, жириновцы, кто угодно, остаетесь ли вы на "Первом канале" и будете ли вы таким же государственником, одобряющим все действия безошибочного Путина, Жириновского, Зюганова, или вы, допустим, уйдете с этого поста? Изменится ли политика вашего канала?
Константин Эрнст: Ну, Елизавета Васильевна, в первую очередь, насчет конформизма - это ваш субъективный вывод, если Зюганов или Жириновский станут президентами России, я не буду работать на телевидении вообще. А моя государственность с того момента, как я стал работать на телевидении, это мое нормальное состояние, я ни под кого не подстраивался, я государственник по своей сути. Здесь в студии сидят журналистки, которые знают меня многие годы - я ничего не менял. Да, я люблю свою страну, я хочу, чтобы она была сильная, я хочу, чтобы она была, в общем, богатая и независимая. Я никогда не придерживался других взглядов. Поэтому насчет конформизма вы погорячились.
Елена Афанасьева: А вам не кажется, что пока эта страна у вас больше на канале в новостях, чем в реальности?
Константин Эрнст: Знаете, я надеюсь, что телевидение оказывает свое воздействие на развитие. Иногда страна, может, и выглядит лучше, чем есть на самом деле. Но зато это - вектор, в сторону которого двигаться.
Арина Бородина: Я не соглашусь, что вы не изменялись за эти годы, Константин Львович, хотя бы по той простой причине, что вам действительно, как сказала Анна в самом начале программы, пришлось работать с разными собственниками, при разных президентах, невозможно не меняться, когда на твоем канале собственник Борис Березовский, а потом этот канал становится полностью государственным. Невозможно быть руководителем канала и не меняться в зависимости от этого.
Константин Эрнст: Мои политические убеждения не менялись.
Арина Бородина: Но я все-таки позволю себе не согласиться с этим. Потому что то, что мы видели в эфире "Первого канала" при Борисе Березовском, когда работали Доренко и прочие, и то, что мы видим сейчас, это все-таки два разных канала. Как продюсер - да, я соглашусь с этим. И в связи с этим как раз вопрос, что касается ваших продюсерских качеств, считая вас очень сильным продюсером, говорила вам это в глаза и хочу повторить и в эфире, но вот в начале нового телевизионного сезона вышла в эфир программа "Город женщин", слава Богу, она, на мой взгляд, идет с очень маленьким рейтингом, это дневная программа, и я бы усомнилась в том, что вы как продюсер видели эту программу до того, как она вышла в эфир, но зная, что вы маниакально, простите, отсматриваете всю программу и всю сетку, без вашего ведома ничего не выходит в эфир, у меня вопрос, как такая программа может появиться на вашем канале? Особенно у меня вопрос по поводу ее ведущей Даны Борисовой. Вас устраивает качество этой программы и ее ведущей?
Константин Эрнст: В данном случае программа будет радикально улучшаться. Она сейчас вышла в эфир в так называемом пилотном варианте. Исследование, насколько в этом таймслоте аудитории интересна эта тематика. Да, она страшно далека от совершенства, и я принимаю упреки в качестве этой программы, но, в принципе, при определенной коррекции, мы приняли ряд решений по поводу этой программы, она сильно улучшится и появится в эфире в обновленном виде.
Арина Бородина: А Дана Борисова тоже будет работать в этой программе?
Константин Эрнст: Я не хотел бы тратить драгоценное время прямого эфира на описание таких технических телевизионных деталей.
Анна Качкаева: Вот наш слушатель, господин Петров из Москвы, говорит: "Господин Эрнст, пожалуйста, уберите или перенесите за полночь "Большую стирку" с Малаховым. Полнейшая безвкусица".
Константин Эрнст: Вы знаете, мы как раз со следующей недели следующего понедельника, у нас начинается, скажем так, серия экспериментов с "Большой стиркой". Например, вся следующая неделя это будет "Большая стирка" из Израиля. У нас в следующем месяце "Большая стирка" целую неделю будет вещать из одного среднерусского городка.
Анна Качкаева: То есть, стирать будем по миру и стране.
Константин Эрнст: Да, мы начинаем двигаться по стране, в первую очередь, и по тем странам, где живет масса наших соотечественников, чтобы расширить, во-первых, диапазон программы, ее тематику. Потому что на протяжении всего существования программы там уже все, кто являются типичными героями этой программы, побывали там уже трижды, смотреть на них уже довольно утомительно, поэтому мы решили отправить программу в бега.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Владимир Алексеевич: Здравствуйте, меня Владимир Алексеевич зовут. У меня вопрос к господину Эрнсту, Константин Львович, вот сейчас Константин Львович сказал, что президент у нас очень активный политик, я, допустим, с этим соглашусь, но вот такой вопрос, у нас господин Путин уделяет вместе с господином Фетисовым большое внимание спорту. К сожалению, на канале, который возглавляет Константин Львович, спорт, я вообще бы сказал, в загоне. Нет даже спортивной редакции, транслируется, ну если только сборные Европы, больше никаких почти спортивных даже вообще соревнований нет. И второе, по какому поводу освободили от должности грамотного, прекрасного комментатора Владимира Перетурина.
Константин Эрнст: Уважаемый Владимир Алексеевич, во-первых, на "Первом канале" есть спортивная редакция. Кроме этого, мы владеем эксклюзивным контрактом на игры российской сборной по футболу. Только что в течение двух недель мы показывали европейский хоккейный чемпионат. Каждый день самые крупнейшие команды Европы играли. Мы показываем нашей аудитории самые значительные спортивные мероприятия. Мы вместе с каналом "Россия" показывали чемпионат Европы по легкой атлетике, мы показывали в августе чемпионат мира по водным видам спорта. Я думаю, что здесь ваш вопрос некорректен. Мы действительно показываем спорт, но показываем спорт не в объеме спортивного канала, а в объеме того универсального канала, которым мы являемся, только те спортивные мероприятия, которые в состоянии привлечь внимание не менее 25 процентов нашей аудитории. Все остальное, на наш взгляд, должно выходить на других каналах, спортивных, потому что мы - канал, который работает на широкую аудиторию.
Анна Качкаева: А по поводу Перетурина?
Константин Эрнст: По поводу Перетурина - господин Перетурин, которого мы бесконечно уважаем, существует просто в соответствии духу времени, и Виктор Гусев, который, скажем так, во многом занял место комментатора Перетурина, отражает дух времени и его энергию, на мой взгляд, в большей степени.
Анна Качкаева: У меня на пейджере вопрос нашей слушательницы, я очень сложно отношусь к тому, о чем она спрашивает, тем не менее, не могу не задать вам этот вопрос: "85 процентов аудитории России - православные. Будет ли это учитываться? Ольга".
Константин Эрнст: У нас на канале, во-первых, еженедельно выступает митрополит Кирилл со своими проповедями. Во-вторых, мы транслируем и Пасху, и Рождество, и учитываем то, что среди аудитории канала много православных, тем не менее, мы никогда не забываем, что у нас многоконфессиональная страна, мы также отмечаем исламские, и даже в прошлом году в первый раз отмечали буддисткие...
Анна Качкаева: Еще вопрос из Самары. Борис Аркадьевич спрашивает вас, вернула ли компания кредит в 100 миллионов долларов, который был взят в последние годы правления Ельцина, и кому принадлежат 49 процентов акций. Очень осведомленный слушатель.
Константин Эрнст: Знаете, мы сейчас только что завершили переговоры о реструктуризации этого долга. Наверное, в течение ближайшего месяца этот контракт будет подписан. Мы будем возвращать этот долг в течение 5 лет, и на самом деле компания была готова уже 2 года назад, и проявляла активность в желании выплатить этот кредит. Мы в апреле месяце заплатили все накопившиеся за это время проценты по этому кредиту. Сейчас обслуживаем проценты, и с конца года, думаю, начнем выплачивать в течение 5 лет кредит "ВЭБу", который его и выдал.
Анна Качкаева: 49 процентов?
Константин Эрнст: 49 процентов принадлежат частным акционерам, которые представлены на собраниях акционеров своим юристом.
Анна Качкаева: А нельзя сказать? Все-таки национальный канал и зрители крупнейшего национального канала, по-моему, вполне заслуживают знать, кто же владеет частным пакетом акций?
Константин Эрнст: Мы руководствуемся в данном случае законом об акционерных обществах, который говорит о том, что на собраниях акционеров, если юристы представляют частных акционеров, им не обязательно присутствовать самим.
Анна Качкаева: Да, но вас-то они нанимают на работу, вы как менеджер не можете сказать, что их не знаете.
Константин Эрнст: Меня собрание акционеров нанимает.
Анна Качкаева: Владельцев вы в глаза не видели частных?
Константин Эрнст: Знаете, частных, я, пожалуй, не видел этих владельцев, мне нет необходимости их видеть.
Арина Бородина: А если это люди с нетрудовыми доходами, скажем так, криминальные элементы, такое тоже может быть?
Константин Эрнст: Думаю, что, конечно, это вряд ли, но тем не менее.
Анна Качкаева: Костя, а вы так не хотите отвечать, потому что боитесь сказать, что эти 49 тоже принадлежат государству, или что?
Константин Эрнст: Я ничего не боюсь. Тем не менее, никогда в данном случае не воспринимал интервью как исповедь. И поэтому я заранее сказал, что на некоторые вопросы я не хочу и имею право не отвечать.
Анна Качкаева: Это ваше право. Тогда вопрос от нашего слушателя Александра: "Как вы считаете, почему такой талантливый человек, как Доренко, который создает большой рейтинг не присутствует ни на одном из телеканалов?"
Константин Эрнст: Это вопрос не по адресу. Это к Сергею Леонидовичу вопрос.
Анна Качкаева: То есть, у вас нет на этот счет мнения никакого... У вас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Михаил: Здравствуйте, Михаил меня зовут. Вот, я хотел у Константина Львовича спросить, как он мог выпустить в эфир - в программе "Розыгрыш" разыгрывали Шендеровича, и розыгрыш имел откровенно антисемитскую направленность, при этом унизили и оскорбили не только Шендеровича, но и народ, который он представляет. Как это возможно на государственном телевидении? Спасибо.
Константин Эрнст: Михаил, ну я вот здесь поражен, и, думаю, сидящие со мной тоже поражены, потому что как раз, по-моему, весь этот розыгрыш имел как раз не антисемитскую направленность, а он показывал абсолютно такого пещерного антисемита, который был во многом посмешищем внутри этого розыгрыша, и был настолько отвратителен, что другой реакции на него просто невозможно было иметь. И это очевидно и для меня и, думаю, для сидящих рядом со мной журналисток.
Елена Афанасьева: Костя, вы не раз говорили, что у канала есть моральные обязательства перед аудиторией, так как это канал с самой большой зоной охвата, и вы делаете не то телевидение, которое хотели бы, а во многом то телевидение, которое нужно и этим людям, которые потребляют его. А как бы выглядел канал вашей мечты, если бы вы его создавали в абсолютно идеальной системе?
Константин Эрнст: Я говорил, в первую очередь, об этих ограничениях, ограничениях морального толка. Когда у тебя такая широкая аудитория, ты не в состоянии всем объяснить, почему в этом выдающемся французском фильме необходимо сохранить эту эротическую сцену. Лучше его не показывать, чем объяснять, потому что часть аудитории будет оскорблена, возрастная или религиозная. Тот канал, который я хотел бы делать... Ну, наверное... Знаете, мы начинаем с 1 октября вещание круглосуточное, в полном объеме, мы сначала весной делали тестовые испытания, а с 1 октября начнем круглосуточное вещание, и я думаю, что через полгода там, наверное, будет канал, который мне хотелось бы делать. Может, его сегменты уже существуют в прошлом сезоне и этом, под названием "Новый день" в 0 часов на Первом канале выходят программы научно-популярные, исторические, которые...
Елена Афанасьева: Когда подводили итоги сезона, критики практически все отмечали "Новый день".
Константин Эрнст: Да, потому что это продукт, который, если поставить в прайм-тайм, он не соберет аудитории. Аудитория будет натыкаться на него и уходить на другие каналы. Потому что, к сожалению, аудитория во многом хочет от телевидения развлечения, а не хочет...
Анна Качкаева: Это правда. Но если возвращаться к моральным обязательствам. Прямо перед "Новым днем" незадолго, в таймслоте после 23 у вас стоит такая линейка из всяких программ, связанных с Лубянкой, и так далее. Вот там в одном из фильмов, "Обыкновенный терроризм", весной были показаны кадры, которые, на мой взгляд, хлеще любых недокументальных кадров, когда показывают животный ужас и предсмертные хрипы при перерезании горла.
Константин Эрнст: Да, действительно был этот случай. Мы очень сожалеем по поводу того, что эти кадры вышли в эфир. У нас были серьезные разбирательства внутри компании после этого эфира, и после этого подобных случаев не было.
Анна Качкаева: Вот еще слушатель нас спрашивает, "не может ли Эрнст снять один из сериалов и сделать хотя бы одну получасовую детскую передачу - боюсь что не может?"
Константин Эрнст: Знаете, на самом деле, у нас детское вещание, сейчас у нас пришел новый продюсер. У нас проблемы с детским вещанием возникли во многом после смерти Сережи Супонина, который отвечал за детское вещание. Потому что, знаете, все говорят, что незаменимых нет, но незаменимые есть. И мы очень долго не могли найти человека, который просто стал бы этим заниматься вместо Сережи. И поэтому произошел реальный ущерб для детского вещания.
Анна Качкаева: Тем не менее, вы думаете об этом, или это все-таки неактуально для вас?
Константин Эрнст: Нет, это для нас актуально. У нас на будущей неделе новый детский продюсер будет защищать перед продюсерским советом концепцию детского вещания. То есть, не менее часа специального детского вещания ежедневно я гарантирую.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста?
Александр Игоревич: Константин Львович, хотел задать два вопроса, но времени очень мало, поэтому один вопрос, ремарка. Спасибо вам большое, что, наконец, я от российского журналиста услышал слово, "моя страна". Потому что все журналисты, по всем каналам - такое впечатление, что они сюда приехали на заработки. Они все говорят, "эта страна". Спасибо вам большое!
Константин Эрнст: Спасибо.
Арина Бородина: Константин Львович, у вас очень напряженный график, вы работаете практически по 24 часа в сутки, мало ездите отдыхать. А если ездите, то постоянно с мобильным телефоном и контролируете весь процесс на канале. Сетка целиком под вашим контролем, даже включая мультфильмы. Про это иронизируют многие ваши коллеги, что вы даже мультфильмы контролируете, которые планируете к эфиру. А ради чего вы работаете на этом канале, на вашем канале, на телевидении вообще, и чего бы вы хотели в результате такого труда большого? Может быть, стать собственником этого канала? Может быть, чтобы он был лидером на телевизионном рынке, а может чего-то еще? Ради чего вы работаете и чего вы хотите от своей работы?
Константин Эрнст: Я не планирую стать собственником канала, меня такие не обуревают мечты
Арина Бородина: Ну почему, это нормальная история
Константин Эрнст: Я реалист. С другой стороны, у меня есть свое представление о том, чем должен заниматься мужчина, в жизни которого большую часть занимает работа, и то, что он может сделать для свое страны, как бы пафосно это ни прозвучало. Я уже сказал, наверное, для либеральной аудитории "Свободы" это невыгодный имидж, но в данном случае я хочу выглядеть таким, как я есть. Я государственник, не потому, что пришел Путин.
Анна Качкаева: Что же вы хотите сказать, "Свобода" страну не любит, если либералы, то страну не любят?
Константин Эрнст: Я был государственником и до этого. В данном случае я хочу, чтобы канал помогал своей стране в этом тяжелом движении в сторону лучшей жизни.
Арина Бородина: То есть, на это вы тратите свое личное время и мало видитесь с семьей?
Константин Эрнст: Знаете, в одном апокрифе сказано, что Бог дает мужчине идею, чтобы он постарался ее осуществить.
Елена Афанасьева: Вы, когда становились генеральным директором, еще раньше генпродюсером этого канала, вы, наверное, ставили себе какие-то задачи, вот, я должен делать вот это, это и это, какой-то определенный список. Что из этого вам уже удалось, а что нет?
Константин Эрнст: Телевидение - это марафон. Вот те люди, которые воспринимают телевидение, как спринт, ничего в нем не успевают сделать. Я думаю, то, что канал с 1995-го года изменился, во многом есть и мое участие, если он с 1995-го года стал лучше, интереснее и качественнее, я за часть из этого отвечаю лично. Мне кажется, что во многом он все-таки стал лучше. И если за эти 8 лет мне удалось что-то сделать лучше, я буду счастлив.
Анна Качкаева: У нас звонок, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Марина Михайловна: Меня зовут Марина Михайловна, у меня очень короткий вопрос. Я хочу Константина Львовича спросить, вот у вас два ведущих диктора, Екатерина и Кирилл, Кирилл - очень хороший диктор, очень вежливый, когда вызывают каких-то других журналистов, он всегда с ними здоровается, говорит небыстро, в общем, его приятно слушать. Екатерина говорит со скоростью света, невозможно ее понять, это не только мое мнение. И она очень невежлива с журналистами, которых вызывает, никогда не поздоровается...
Анна Качкаева: В общем, она вам не нравится.
Марина Михайловна: Вот потому, что она тараторит, со скоростью света говорит.
Константин Эрнст: Марина Михайловна, я думаю, это проблема персонального темперамента, но я, кстати, с вами во многом согласен. Я неоднократно Кате говорил по поводу этого, в первую очередь, касаясь резких обрывов собственных же корреспондентов. Мы несколько раз говорили на эту тему. Но проблема в том, что новостной ведущий в тот формат, который у него есть, получасовой, всегда пытается втиснуть максимум информации. Но обещаю вам, что специально позвоню ей и скажу, что вот мнение зрителя о том, что она все-таки спешит.
Анна Качкаева: Я хочу, чтобы наши слушатели все-таки понимали, вопросы какого типа должны задаваться, соблюдая некоторые этические критерии, поэтому вы, Костя, на него не будете отвечать, но я должна сказать "Геннадию, армянину", что все-таки неприлично интересоваться национальностью и сексуальной ориентацией. Поэтому прошу наших слушателей задавать вопросы по существу.
Константин Эрнст: По национальности я русский, а сексуальная ориентация у меня самая классическая.
Анна Качкаева: "Большое спасибо за программу "Розыгрыш", - Дмитрий Юрьевич из Магнитогорска. Про новые программы в цикле "Новый день" Константин уже ответил. Возобновится ли выпуск программы Диброва?
Константин Эрнст: Да, мы с Дмитрием обсуждаем новый проект, я думаю, через некоторое время он выйдет с новым проектом на "Первом канале".
Анна Качкаева: А я думаю, что через некоторое время мы вместе с моими коллегами Еленой Афанасьевой и Ариной Бородиной соберемся, чтобы задать Константину Эрнсту вопросы по тому, как будет развиваться "Первый канал", и первый человек на "Первом канале" не будет больше здесь редким гостем.
Анна Качкаева: Сегодня тема нашего часа прессы - власть телевидения и телевидение власти. В студии у нас очень редкий гость. Давать интервью он не любит. Брать самому давно уже ни к чему, разве что у президента страны. Константин Эрнст, первый на "Первом", генеральный директор главного канала страны. Я приветствую вас, Константин, а также моих коллег Арину Бородину, газета "Коммерсантъ", и Елену Афанасьеву, журнал "Политбюро", которые вместе с вами, уважаемые слушатели, будут задавать вопросы Константину Эрнсту.
Итак, с 1991-го года на "Первом канале" сменилось семь начальников. Вы, Константин, с 1995-го генеральный продюсер, с 1999-го генеральный директор, и вы, пожалуй, единственный телевизионный руководитель, который удерживается в высоком кресле при разных президентах, разных владельцах и разных обстоятельствах, в чем все-таки сила вашей власти?
Константин Эрнст: Я никогда не думал, у меня не было никакой задачи удержаться. Люди, которые занимаются тем, что до ломоты в руках держатся за кресло, обычно с него как раз быстро сваливаются. Я просто никогда об этом не думал, я занимался тем, чем мне интересно заниматься, и чем я считал должным.
Анна Качкаева: То есть, оказался в нужном месте в нужное время?
Константин Эрнст: Ну, наверное, я соответствую какому-то периоду, который уже вы обозначили, и мое видение телевидения, наверное, востребовано.
Анна Качкаева: Или все-таки умел приспосабливаться, потому что "Первый канал" - особый канал?
Константин Эрнст: Знаете, я уже сказал то, что хотел сказать, насчет приспосабливаемости и желания выжить - дело это неблагодарное.
Анна Качкаева: Я все-таки уточню, потому что я считаю, дело не во власти над людьми, охране, машинах, хотя, конечно, это тоже имеет значение, а власть над содержанием такого крупного канала, это ведь всегда конструирование смысла. И вы любите об этом говорить, или, по крайней мере, думаете. Вот недавний опрос: 63 процентов аудитории российской аудитории, РАМИР-мониторинг опросил 1500 жителей России, будут доверять информации о ближайших выборах в изложении федеральных каналов. 36 процентов зрителей, десятки миллионов человек, называли "Первый" тем каналом, который честнее всех рассказывает о политической жизни России вы сами в это верите?
Константин Эрнст: Да, я верю, и более того, надеюсь, что мы людей, которые это сказали, не подведем.
Анна Качкаева: Арина Бородина?
Арина Бородина: У меня тоже есть данные социологических исследований, которые мне хотелось бы привести и задать свой вопрос. Этот соцопрос проводил один из центральных каналов, я не буду его специально называть, поскольку это такой частный опрос для канала, и собственно не суть даже, кто его заказывал. Он проводился в марте 2003-го года, по поводу всех каналов, того, как аудитория воспринимает эти каналы. Так вот, очень любопытные, кстати говоря, данные, в частности, что касается "Первого канала". Фокус-группа, сразу замечу, в основном люди с высшим образованием, от 25 до 55 лет. Вот какие данные: "Первый канал" утратил очевидное лидерство, присущее ему год назад. Это связано не с ухудшением работы канала, который по-прежнему воспринимается, как сильный, качественный, профессиональный, а с повышением уровня других каналов, прежде всего "РТР", телеканал "Россия", и "НТВ", которые подтянулись к "Первому". И вот забавный момент: уже непосредственно один из опрашиваемых, 25 лет, высшее образование, не знаю, мужчина или женщина, приводится тако5 мнение, как он воспринимает "Первый канал": "Это мужчина в галстуке, с портфелем, с залысинами в хорошем костюме, лет 40, мощный, солидный, уверенный в себе, работоспособный, но немножко занудливый. Похож на Путина, или Березовского, но без прищура". Мне показалось очень занятным. А вопрос вот в чем: вы согласны с тем, что за последний год "Первый канал" утратил явное лидерство среди главных трех каналов, и каков ваш прогноз на предстоящий сезон?
Константин Эрнст: Вы знаете, прежде, чем говорить о таких вещах, всегда надо заключать терминологическую конвенцию, что такое явное или неявное лидерство. Система лидерства субъективна, а на телевизионном рынке все договорились, что та медиа-система изменений, которая существует на данный момент и акцептирована рынком, в данном случае "Гэллап", и собственно раздает места и очки...
Анна Качкаева: Я просто скажу, что "Гэллап" - исследовательская компания, которая измеряет рейтинги всех телевизионных каналов.
Константин Эрнст: Так вот, "Гэллап" в новом сезоне, с 1 сентября, констатирует серьезный отрыв "Первого канала" от всех остальных.
Арина Бородина: То есть, ваш прогноз, что вы сохраните, что всегда и по стране, особенно это было заметно, "Первый канал" с существенным отрывом шел от двух остальных, вы сохраните такую тенденцию?
Константин Эрнст: Мы сохраним такую тенденцию, и мы часто на своих летучках напоминаем друг другу о том, что надо больше работать. Говорим, что вспоминаем дзен-буддистское утверждение, что имя - это судьба.
Арина Бородина: А вы согласны с этим утверждением, что остальные два канала из "Большой Тройки", как принято называть, "Россия" и "НТВ", они существенно подтянулись к вам, и конкуренция между вами уменьшилась?
Константин Эрнст: Я думаю, что остальные два канала, естественно, подтянулись, только в связи с этим конкуренция не уменьшилась, а обострилась. Негативным фактором этой конкуренции - я считаю, конкуренция вещь обоюдоострая для телевидения. Это единственный катализатор улучшения телевидения, и в то же время вещь, которая сдерживает развитие телевидения, потому что необходимость держать очень высокую долю, получать высокие рейтинги, соответственно, получать от этого большую часть рекламы, заставляет телевизионных менеджеров ставить на проверенные, надежные решения и не поощряет, скажем так, эксперименты
Анна Качкаева: Чего вы не делаете уже два года. Вы ставите "Фабрику-3", "Герой-4"...
Константин Эрнст: Но согласитесь, что когда мы ставили и "Фабрику-1" и "Последний герой-1" - это был довольно жесткий эксперимент.
Елена Афанасьева: Константин, попробуйте сформулировать, для вас, что такое государственное телевидение образца 2003-го года в России?
Константин Эрнст: Государственное телевидение, я думаю, в первую очередь, телевидение, которое не столько по форме собственности, я думаю, большая часть аудитории знает, что "Первый канал", имея контрольный пакет у государства, не получает от государства ни копейки, хотя постоянно, несмотря на то, что во всех публичных выступлениях мы об этом напоминаем, многие до сих пор этого не знают, и мы до сих пор получаем, в том числе из официальных организаций, огромное количество писем, где говорят: "Вы тратите деньги налогоплательщиков". Я с упорством достойным лучшего применения повторяю, что мы не тратим деньги налогоплательщиков.
Анна Качкаева: Но у вас же есть долг.
Константин Эрнст: Так вот, государственное телевидение, с моей точки зрения, телевидение, которое придерживается государственнических позиций. То есть, оно во многом поддерживает основные стратегические векторы развития государства.
Елена Афанасьева: Вы считаете, у нашего государства эти векторы сейчас четко определены?
Константин Эрнст: Я думаю, по многим направлениям векторы четко определены.
Анна Качкаева: Хорошо, вот пример из вашего эфира. Министр Грызлов вчера: " У нас нет идеологии, у нас есть реальные дела, - что же это за партия, у которой нет идеологии? - Мы против наследников КПСС, - кто же такие Лужков и Шаймиев,и куча губернаторов? - Мы много сделали, рождаемость выросла за три года", - без комментариев. А ваш корреспондент подытоживает: "Эта партия в авангарде".
Константин Эрнст: Очевидно, корреспондент имел, вы ссылались на статистические опросы и прогнозы, он очевидно имел в виду данные статистических исследований. Хотя, в этом сюжете обозревались и съезды других партий.
Анна Качкаева: Нет, вчера ничего не обозревалось в программе "Время".
Константин Эрнст: Позвольте мне, в программе "Время" в 21 час были сюжеты и про съезды других партий.
Анна Качкаева: Я про новости говорю. Тем не менее, как вы к этому относитесь, потому что вы - ученый, кандидат наук, перед тем, как занялись телевидением. И вам небезразличны, наверное, интеллектуальные и мыслящие усилия в стране. Вы говорите, вектор движения такой, это означает, что вектор движения - это "Единая Россия", партия бюрократов...
Константин Эрнст: Причем тут государство, в данном случае, и партия бюрократов?
Анна Качкаева: И партия бюрократов, которую государство поддерживает всеми возможными способами, и президент, и вы, как каналы.
Константин Эрнст: В данном случае это попытка смешать два вопроса, что такое государственный канал, и привязать к государству партию "Единая Россия". Это все-таки две большие разницы.
Анна Качкаева: Две большие разницы, но это же вектор. Это та партия, которая говорит о том, что она будет заниматься реальными делами, и в расходы бюджетные на будущий год, я посмотрела, вам, как ученому, будет интересно, расходы на госуправление и на исполнительные органы власти равны расходам на сельское хозяйство и науку вместе взятым.
Константин Эрнст: Вы знаете, насчет сельского хозяйства и науки, здесь же все зависит от экономической стратегии. В сельское хозяйство можно вкачивать денег, как в маркотову бездну, если нет стратегии развития сельского хозяйства.
Анна Качкаева: Хорошо, не будем ни про сельское хозяйство, ни про науку, я же не для этого вопрос задаю. Вам не неловко, вы вот, думающий, мыслящий, образованный человек, не неловко, что вам приходится на вашем канале убеждать страну голосовать?..
Константин Эрнст: Нет, вот на канале просто предоставляется возможность, в данном случае, разным партиям высказывать свое мнение.
Арина Бородина: Я бы хотела тогда уточнить. У меня коллеги работали на этом съезде вчера, не только у меня, вся пишущая и телевизионная пресса, в субботу, прошу прощения, так вот, в зал пускали только "Первый канал", и более того, вчера в девятичасовой программе "Время", когда показывали синхроны всех участников съезда, был микрофон в зале только "Первого канала", и коллеги, которые работали на этом съезде, мне сказали, что у "Первого канала" был эксклюзив, их пустили в зал, вся остальная пресса работала на балконе.
Константин Эрнст: А "Второй канал" и "НТВ" разве не работали?
Арина Бородина: Только на общих синхронах были микрофоны, в зале, в Колонном зале, в фойе был микрофон только "Первого канала", я специально вчера смотрела девятичасовую программу "Время".
Константин Эрнст: Я думаю, что это не совсем компетентное мнение. Эксклюзива "Первого канала" на съезде "Единой России" не было.
Арина Бородина: То есть, они говорят неправду, журналисты, которые там работали?
Константин Эрнст: Я думаю, что у них сложилось такое мнение. Эксклюзива у нас никакого не было.
Елена Афанасьева: Наш с вами профильный министр, общий, господин Лесин, считает, что президент Путин - это единственная хорошая новость в стране. От этого его так много в новостях, все новости плохие, а Путин хороший, он появляется на экране, рейтинги растут, успокаивается население. Вы согласны с этой точкой зрения?
Константин Эрнст: Я думаю, что президент Путин - самый активный политик в стране. Он действительно очень много работает, и, будучи президентом, принимает много решений. И на фоне того, что на протяжении предыдущих лет у нашей телевизионной аудитории не было такого ощущения, в силу того, что президент Ельцин был политик другой манеры, наверное, поэтому у кого-то и складывается ощущение, что в новостях очень много Путина, но он основной политический игрок.
Елена Афанасьева: Ну вот, человек у власти фактически 4 года, если учитывать его премьерство. Понятно, что невозможно пройти 4 года в такой стране, на такой должности, без ошибок. "Первый канал" за эти 4 года позволял себе его критиковать хоть раз?
Константин Эрнст: Критиковать? Опять же, терминологическая конвенция, что такое "критика", в каком аспекте.
Анна Качкаева: Ну, действия, дела президента.
Елена Афанасьева: Высказывать какое-то сомнение в правоте поступков президента, указывать на то, что возможны иные варианты развития решений.
Константин Эрнст: Мы никогда впрямую президента критиковали и не ставили задачи такой, хотя мы активно критикуем реализацию некоторых принятых им планов.
Елена Афанасьева: Ну, получается, президент - священная корова, вне подозрений, вне критики. Президент - высший государственный чиновник, нанятый нами с вами, населением, на работу. Мы его наняли, мы имеем право спрашивать. Вы, как государственный канал, если учитывать ваше определение государственного телевидения, должны от имени государства с высшего чиновника тоже спрашивать.
Анна Качкаева: Я бы сказала все-таки общества. Что такое "государство"? Интересы могут расходиться
Елена Афанасьева: Но, в общем, наверное, иногда мы имеем право задавать вопросы и требовать ответа. А через кого, как не через государственный канал, это делать?
Константин Эрнст: В данном случае такие вопросы звучали в разных программах, в ток-шоу, в частности. В новостях - да, действительно, мы не критиковали президента. Но, с моей точки зрения, президент и не совершал таких ошибок, за которые он нуждался в такой общественной критике.
Анна Качкаева: Константин, продолжая тему власти телевидения и телевидения во власти, вы считаете, это ваша цитата, сопротивление и несотрудничество с властью врожденным вывихом интеллигенции.
Константин Эрнст: Насчет вывиха - не прямая цитата, это неправда.
Анна Качкаева: Прямая, из журнала "Огонек" 2000-го года, я вам ее покажу.
Константин Эрнст: Цитата непрямая, на самом деле, я сказал, что большая часть интеллигенции уверена в изначальной злонамеренности власти.
Анна Качкаева: Хорошо, пусть будет так.
Константин Эрнст: Ну, такова российская традиция, это традиция даже не коммунистического периода, а сформированная, я думаю, в XIX веке еще, потому что для большой части российской интеллигенции все, что делает власть, необходимо осуждать, этому сопротивляться и всячески критиковать. Такова традиция.
Анна Качкаева: А как вы тогда понимаете задачу журналистов, которыми вы руководите на канале, в том числе общественно-политического информационного вещания? Ведь задача журналистов, в том числе, быть такой сторожевой собакой?
Константин Эрнст: Да, конечно, основная задача журналистов указывать на проблемы в разнообразных сферах жизни людей в России и призывать власть к их решению.
Арина Бородина: У меня такой вопрос к вам, тоже связанный с темой власти. Это событие шумно очень обсуждалось в средствах массовой информации - по поводу того, как "Первый" и "Второй" каналы показывали встречу Валентины Матвиенко и президента Владимира Путина. На вашем канале эту встречу показали четыре раза в разных выпусках. Вы понимали, что это нарушение законодательства. Я понимаю, что, показывая этот сюжет, вы, скажем так, не могу утверждать, но предполагаю, что была санкция в Кремле или других высоких кабинетах, иначе этого бы просто не было в эфире, как все-таки, как руководитель канала, как руководитель средства массовой информации, вы пошли на нарушение законодательства, показывая кандидата в губернаторы с президентом, который явно оказывал поддержку кандидату в губернаторы.
Константин Эрнст: Арина, хорошо, что вы оговорили, что так полагаете, потому что журналисты, на самом деле, так же переполнены штампами, как и телевизионщики. Поэтому представление, как говорил Станислав Ежи Лец, в действительности, все не так, как на самом деле.
Арина Бородина: Я оговорила, я не могу утверждать, я не была в этих кабинетах, но полагаю, что без этого невозможно показывать.
Константин Эрнст: Я не получал указаний по поводу этого. Этот сюжет действительно шел в трех выпусках новостей, мы на запрос суда мы отослали, и сюжет, и тексты, вот суд пусть и определяет
Арина Бородина: Вы-то, как руководитель средства массовой информации - это заведомое нарушение закона.
Константин Эрнст: Вы знаете, а вот по поводу законов предвыборных, там существует определенная лакуна, многие российские законы страдают, к сожалению, несовершенством. Если буквально проецировать существующее предвыборное законодательство на практику средств массовой информации, то про выборы вообще ничего не надо сообщать. Это единственная надежная гарантия того, что на тебя не подадут в суд. Так вот надо выбирать между тем, что ты информируешь общество о тех процессах, которые происходят, в том числе, если человек, который исполняет обязанности в таком большом городе, как Санкт-Петербург, и он встречается с президентом, об этом можно ничего не сообщить, но я думаю, что огромное количество санкт-петербуржцев - для них это важная информация.
Арина Бородина: Хорошо, вы не ответили на мой вопрос. Вы сами считаете, что было нарушение закона, или нет, я так поставлю вопрос?
Константин Эрнст: Я не юрист и хотел бы, чтобы решение по этому поводу вынес суд.
Анна Качкаева: Хорошо, наверное, суд будет решать еще по одному поводу, потому что господин Яковлев, который у нас министр в правительстве, по вашему же каналу высказал поддержку в адрес госпожи Матвиенко. A propos, на той неделе везде на лотках в Москве лежал журнал "Коммерсантъ-Власть" с обложкой, вы видели его?
Константин Эрнст: Да, видел.
Анна Качкаева: Тогда мы будем считать, что у вас не было указаний сверху, а это нежный поцелуй, который вы запечатлели на щеке у Валентины Ивановны, это такой сыновний, дружеский...
Константин Эрнст: Я, на самом деле, очень хорошо отношусь к Валентине Ивановне, я считаю, что когда она была вице-премьером по социальным вопросам, она очень успешно справлялась и со своими обязанностями, насколько я понимаю, это снимок двухлетней давности.
Арина Бородина: У вас другая стрижка тогда. Мы не сразу вас узнали, у вас еще рядом господин Волин, бывший зам секретаря правительства
Константин Эрнст: Его я сам не узнал, подумал, кто же это слева. Более того, я сам не узнал себя на этом снимке, мне об этом жена сказала.
Анна Качкаева: У меня вопрос, который требует развернутого ответа, может, вы продолжите отвечать на него после новостей, но я начну. Аудитория вашего канала нетолерантна, это тоже ваше выражение...
Константин Эрнст: Так как она очень широка.
Анна Качкаева: Нетолерантна в том смысле, что вы предлагаете своему потребителю усредненный, не раздражающий массовый вкус продукт.
Константин Эрнст: Я говорил о том, что это в прайм-тайм происходит.
Анна Качкаева: Да, но именно в силу массовости и нетолерантности, и вам это известно, потому что книжки по психологии толпы читали, аудитория вашего канала самая манипулируемая и доверчивая. Означает ли это, что "Первый канал" всегда будет иметь самое пропагандистское общественно-политическое вещание?
Константин Эрнст: Знаете, это, скажем так, не нам решать. Это феномен сороконожки. Нельзя задумываться над тем, как ты ходишь...
Анна Качкаева: Перед тем как, продолжить разговор, наша рубрика "Смотритель", в которой дежурный критик и дежурный телезритель всматриваются в телепейзаж недели и высказывают свое личное мнение, напомню, что теперь у каждого из вас есть шанс стать таким смотрителем. Для этого достаточно задать интересный вопрос нашему гостю или прислать телерецензию в редакцию. На минувшей неделе около телевизора дежурил студент московского университета Михаил Вешняков:
Михаил Вешняков: Начну с премьер. "Розыгрыш" на "Первом канале". Прекрасно понимаю, что идея передачи даже не вторична, а скорее третична. Разыгрывать "звезд" и выставлять их на посмешище миллионам телезрителей - беспроигрышный ход. Все зависит от фантазии и средств. Средств "Первый канал" точно не пожалел. Чего только стоит эпизод, когда настоящий боевой танк давит в лепешку новенькую "Audi", принадлежащую народной артистке Руслановой. На бедную женщину было страшно посмотреть. Реакция на розыгрыш Шендеровича была вполне человеческой - истерика и попытка ударить статистов портфелем по голове. Передача зрелищная и масштабная, но когда представляешь себя на месте разыгрываемых, становится не так уж и весело.
Далее, "Страна советов" на "НТВ". Здесь нет слов. Вероятно, я просто не люблю Новожженова. Ничего не могу с собой поделать. Когда вижу его трагически вздернутые брови, мне хочется плакать. Так было во времена "Старого телевизора". Но "Страна советов" дала более сильные впечатления. Более нелепой пары ведущих сложно представить. Чувствуется, что им тоже как-то неловко. С трудом, чудом не наступая друг другу на ноги, они передвигаются по своей маленькой студии, задают плоские вопросы гостям, отважно шутят. И что за манера все пробовать на себе? Вот, пришел в студию статист, надо обязательно одеть его ботинки и потанцевать. В случае с полной ведущей это выглядит даже как-то не смешно, скорее грустно. И к чему кактус на заставке?
Далее, "Поле Чудес". Наше любимое "Поле Чудес". Этот динозавр отечественного шоу-бизнеса, по-моему, не умрет никогда. Есть ощущение, что между эфирами передачу держат в формалине, ничего не меняется годами. Целлулоидный ведущий, неловкие наивные участники, суперпризы, полосатый барабан, неужели это смотрит кто-то еще, кроме меня?
"Преступление в стиле модерн" на "НТВ" - вот это стильная передача, интересная история, интересная подача, проскользнула мысль, что моду на такие "преступления" ввел Акунин, все равно здорово. Знаете, вкусно. Особенно хорошо смотрятся инсценировки некоторых эпизодов в стиле немого кино. Это - "моя" передача.
"Постскриптум" - это итоговая аналитическая передача канала "ТВЦ", по моему мнению, ничуть не хуже раскрученных аналогов с других каналов. Отсутствие апломба и пафоса идет ей только на пользу. Это не зрелищная передача, поэтому главное внимание к качеству информации. Меня лично качество устраивает, буду ждать новых выпусков.
Анна Качкаева: Это был Михаил Вешняков, студент, ему 27 лет. Так он увидел минувшую неделю. Константин, у вас есть какие-то комментарии?
Константин Эрнст: Ну, в общем, видение сегментное, но могу разделить по большинству позиций.
Анна Качкаева: Вот у меня на пейджер вопрос к вам, "господин Эрнст, могли бы вы работать на уже закрывшемся канале "ТВС" если да, то в качестве кого?" Ройтерман А.В. Город не написан.
Константин Эрнст: Наверное, в разных качествах мог бы работать.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Елизавета Васильевна: Елизавета Васильевна, Москва. Я хотела бы задать вопрос, может, даже два господину Эрнсту.
Анна Качкаева: Давайте сначала один, потом посмотрим.
Елизавета Васильевна: Хорошо, они следуют один из другого. Господин Эрнст, скажите пожалуйста, хотя из вашего последнего ответа, что вы могли бы работать и на "ТВС" в любом качестве, я делаю вывод, что вы вообще-то человек амбициозный, и конформизм ваш - как следствие вашей амбициозности. Скажите пожалуйста, вот если власть, предположим чисто теоретически, власть круто изменилась, пришли к власти коммунисты, жириновцы, кто угодно, остаетесь ли вы на "Первом канале" и будете ли вы таким же государственником, одобряющим все действия безошибочного Путина, Жириновского, Зюганова, или вы, допустим, уйдете с этого поста? Изменится ли политика вашего канала?
Константин Эрнст: Ну, Елизавета Васильевна, в первую очередь, насчет конформизма - это ваш субъективный вывод, если Зюганов или Жириновский станут президентами России, я не буду работать на телевидении вообще. А моя государственность с того момента, как я стал работать на телевидении, это мое нормальное состояние, я ни под кого не подстраивался, я государственник по своей сути. Здесь в студии сидят журналистки, которые знают меня многие годы - я ничего не менял. Да, я люблю свою страну, я хочу, чтобы она была сильная, я хочу, чтобы она была, в общем, богатая и независимая. Я никогда не придерживался других взглядов. Поэтому насчет конформизма вы погорячились.
Елена Афанасьева: А вам не кажется, что пока эта страна у вас больше на канале в новостях, чем в реальности?
Константин Эрнст: Знаете, я надеюсь, что телевидение оказывает свое воздействие на развитие. Иногда страна, может, и выглядит лучше, чем есть на самом деле. Но зато это - вектор, в сторону которого двигаться.
Арина Бородина: Я не соглашусь, что вы не изменялись за эти годы, Константин Львович, хотя бы по той простой причине, что вам действительно, как сказала Анна в самом начале программы, пришлось работать с разными собственниками, при разных президентах, невозможно не меняться, когда на твоем канале собственник Борис Березовский, а потом этот канал становится полностью государственным. Невозможно быть руководителем канала и не меняться в зависимости от этого.
Константин Эрнст: Мои политические убеждения не менялись.
Арина Бородина: Но я все-таки позволю себе не согласиться с этим. Потому что то, что мы видели в эфире "Первого канала" при Борисе Березовском, когда работали Доренко и прочие, и то, что мы видим сейчас, это все-таки два разных канала. Как продюсер - да, я соглашусь с этим. И в связи с этим как раз вопрос, что касается ваших продюсерских качеств, считая вас очень сильным продюсером, говорила вам это в глаза и хочу повторить и в эфире, но вот в начале нового телевизионного сезона вышла в эфир программа "Город женщин", слава Богу, она, на мой взгляд, идет с очень маленьким рейтингом, это дневная программа, и я бы усомнилась в том, что вы как продюсер видели эту программу до того, как она вышла в эфир, но зная, что вы маниакально, простите, отсматриваете всю программу и всю сетку, без вашего ведома ничего не выходит в эфир, у меня вопрос, как такая программа может появиться на вашем канале? Особенно у меня вопрос по поводу ее ведущей Даны Борисовой. Вас устраивает качество этой программы и ее ведущей?
Константин Эрнст: В данном случае программа будет радикально улучшаться. Она сейчас вышла в эфир в так называемом пилотном варианте. Исследование, насколько в этом таймслоте аудитории интересна эта тематика. Да, она страшно далека от совершенства, и я принимаю упреки в качестве этой программы, но, в принципе, при определенной коррекции, мы приняли ряд решений по поводу этой программы, она сильно улучшится и появится в эфире в обновленном виде.
Арина Бородина: А Дана Борисова тоже будет работать в этой программе?
Константин Эрнст: Я не хотел бы тратить драгоценное время прямого эфира на описание таких технических телевизионных деталей.
Анна Качкаева: Вот наш слушатель, господин Петров из Москвы, говорит: "Господин Эрнст, пожалуйста, уберите или перенесите за полночь "Большую стирку" с Малаховым. Полнейшая безвкусица".
Константин Эрнст: Вы знаете, мы как раз со следующей недели следующего понедельника, у нас начинается, скажем так, серия экспериментов с "Большой стиркой". Например, вся следующая неделя это будет "Большая стирка" из Израиля. У нас в следующем месяце "Большая стирка" целую неделю будет вещать из одного среднерусского городка.
Анна Качкаева: То есть, стирать будем по миру и стране.
Константин Эрнст: Да, мы начинаем двигаться по стране, в первую очередь, и по тем странам, где живет масса наших соотечественников, чтобы расширить, во-первых, диапазон программы, ее тематику. Потому что на протяжении всего существования программы там уже все, кто являются типичными героями этой программы, побывали там уже трижды, смотреть на них уже довольно утомительно, поэтому мы решили отправить программу в бега.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Владимир Алексеевич: Здравствуйте, меня Владимир Алексеевич зовут. У меня вопрос к господину Эрнсту, Константин Львович, вот сейчас Константин Львович сказал, что президент у нас очень активный политик, я, допустим, с этим соглашусь, но вот такой вопрос, у нас господин Путин уделяет вместе с господином Фетисовым большое внимание спорту. К сожалению, на канале, который возглавляет Константин Львович, спорт, я вообще бы сказал, в загоне. Нет даже спортивной редакции, транслируется, ну если только сборные Европы, больше никаких почти спортивных даже вообще соревнований нет. И второе, по какому поводу освободили от должности грамотного, прекрасного комментатора Владимира Перетурина.
Константин Эрнст: Уважаемый Владимир Алексеевич, во-первых, на "Первом канале" есть спортивная редакция. Кроме этого, мы владеем эксклюзивным контрактом на игры российской сборной по футболу. Только что в течение двух недель мы показывали европейский хоккейный чемпионат. Каждый день самые крупнейшие команды Европы играли. Мы показываем нашей аудитории самые значительные спортивные мероприятия. Мы вместе с каналом "Россия" показывали чемпионат Европы по легкой атлетике, мы показывали в августе чемпионат мира по водным видам спорта. Я думаю, что здесь ваш вопрос некорректен. Мы действительно показываем спорт, но показываем спорт не в объеме спортивного канала, а в объеме того универсального канала, которым мы являемся, только те спортивные мероприятия, которые в состоянии привлечь внимание не менее 25 процентов нашей аудитории. Все остальное, на наш взгляд, должно выходить на других каналах, спортивных, потому что мы - канал, который работает на широкую аудиторию.
Анна Качкаева: А по поводу Перетурина?
Константин Эрнст: По поводу Перетурина - господин Перетурин, которого мы бесконечно уважаем, существует просто в соответствии духу времени, и Виктор Гусев, который, скажем так, во многом занял место комментатора Перетурина, отражает дух времени и его энергию, на мой взгляд, в большей степени.
Анна Качкаева: У меня на пейджере вопрос нашей слушательницы, я очень сложно отношусь к тому, о чем она спрашивает, тем не менее, не могу не задать вам этот вопрос: "85 процентов аудитории России - православные. Будет ли это учитываться? Ольга".
Константин Эрнст: У нас на канале, во-первых, еженедельно выступает митрополит Кирилл со своими проповедями. Во-вторых, мы транслируем и Пасху, и Рождество, и учитываем то, что среди аудитории канала много православных, тем не менее, мы никогда не забываем, что у нас многоконфессиональная страна, мы также отмечаем исламские, и даже в прошлом году в первый раз отмечали буддисткие...
Анна Качкаева: Еще вопрос из Самары. Борис Аркадьевич спрашивает вас, вернула ли компания кредит в 100 миллионов долларов, который был взят в последние годы правления Ельцина, и кому принадлежат 49 процентов акций. Очень осведомленный слушатель.
Константин Эрнст: Знаете, мы сейчас только что завершили переговоры о реструктуризации этого долга. Наверное, в течение ближайшего месяца этот контракт будет подписан. Мы будем возвращать этот долг в течение 5 лет, и на самом деле компания была готова уже 2 года назад, и проявляла активность в желании выплатить этот кредит. Мы в апреле месяце заплатили все накопившиеся за это время проценты по этому кредиту. Сейчас обслуживаем проценты, и с конца года, думаю, начнем выплачивать в течение 5 лет кредит "ВЭБу", который его и выдал.
Анна Качкаева: 49 процентов?
Константин Эрнст: 49 процентов принадлежат частным акционерам, которые представлены на собраниях акционеров своим юристом.
Анна Качкаева: А нельзя сказать? Все-таки национальный канал и зрители крупнейшего национального канала, по-моему, вполне заслуживают знать, кто же владеет частным пакетом акций?
Константин Эрнст: Мы руководствуемся в данном случае законом об акционерных обществах, который говорит о том, что на собраниях акционеров, если юристы представляют частных акционеров, им не обязательно присутствовать самим.
Анна Качкаева: Да, но вас-то они нанимают на работу, вы как менеджер не можете сказать, что их не знаете.
Константин Эрнст: Меня собрание акционеров нанимает.
Анна Качкаева: Владельцев вы в глаза не видели частных?
Константин Эрнст: Знаете, частных, я, пожалуй, не видел этих владельцев, мне нет необходимости их видеть.
Арина Бородина: А если это люди с нетрудовыми доходами, скажем так, криминальные элементы, такое тоже может быть?
Константин Эрнст: Думаю, что, конечно, это вряд ли, но тем не менее.
Анна Качкаева: Костя, а вы так не хотите отвечать, потому что боитесь сказать, что эти 49 тоже принадлежат государству, или что?
Константин Эрнст: Я ничего не боюсь. Тем не менее, никогда в данном случае не воспринимал интервью как исповедь. И поэтому я заранее сказал, что на некоторые вопросы я не хочу и имею право не отвечать.
Анна Качкаева: Это ваше право. Тогда вопрос от нашего слушателя Александра: "Как вы считаете, почему такой талантливый человек, как Доренко, который создает большой рейтинг не присутствует ни на одном из телеканалов?"
Константин Эрнст: Это вопрос не по адресу. Это к Сергею Леонидовичу вопрос.
Анна Качкаева: То есть, у вас нет на этот счет мнения никакого... У вас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Михаил: Здравствуйте, Михаил меня зовут. Вот, я хотел у Константина Львовича спросить, как он мог выпустить в эфир - в программе "Розыгрыш" разыгрывали Шендеровича, и розыгрыш имел откровенно антисемитскую направленность, при этом унизили и оскорбили не только Шендеровича, но и народ, который он представляет. Как это возможно на государственном телевидении? Спасибо.
Константин Эрнст: Михаил, ну я вот здесь поражен, и, думаю, сидящие со мной тоже поражены, потому что как раз, по-моему, весь этот розыгрыш имел как раз не антисемитскую направленность, а он показывал абсолютно такого пещерного антисемита, который был во многом посмешищем внутри этого розыгрыша, и был настолько отвратителен, что другой реакции на него просто невозможно было иметь. И это очевидно и для меня и, думаю, для сидящих рядом со мной журналисток.
Елена Афанасьева: Костя, вы не раз говорили, что у канала есть моральные обязательства перед аудиторией, так как это канал с самой большой зоной охвата, и вы делаете не то телевидение, которое хотели бы, а во многом то телевидение, которое нужно и этим людям, которые потребляют его. А как бы выглядел канал вашей мечты, если бы вы его создавали в абсолютно идеальной системе?
Константин Эрнст: Я говорил, в первую очередь, об этих ограничениях, ограничениях морального толка. Когда у тебя такая широкая аудитория, ты не в состоянии всем объяснить, почему в этом выдающемся французском фильме необходимо сохранить эту эротическую сцену. Лучше его не показывать, чем объяснять, потому что часть аудитории будет оскорблена, возрастная или религиозная. Тот канал, который я хотел бы делать... Ну, наверное... Знаете, мы начинаем с 1 октября вещание круглосуточное, в полном объеме, мы сначала весной делали тестовые испытания, а с 1 октября начнем круглосуточное вещание, и я думаю, что через полгода там, наверное, будет канал, который мне хотелось бы делать. Может, его сегменты уже существуют в прошлом сезоне и этом, под названием "Новый день" в 0 часов на Первом канале выходят программы научно-популярные, исторические, которые...
Елена Афанасьева: Когда подводили итоги сезона, критики практически все отмечали "Новый день".
Константин Эрнст: Да, потому что это продукт, который, если поставить в прайм-тайм, он не соберет аудитории. Аудитория будет натыкаться на него и уходить на другие каналы. Потому что, к сожалению, аудитория во многом хочет от телевидения развлечения, а не хочет...
Анна Качкаева: Это правда. Но если возвращаться к моральным обязательствам. Прямо перед "Новым днем" незадолго, в таймслоте после 23 у вас стоит такая линейка из всяких программ, связанных с Лубянкой, и так далее. Вот там в одном из фильмов, "Обыкновенный терроризм", весной были показаны кадры, которые, на мой взгляд, хлеще любых недокументальных кадров, когда показывают животный ужас и предсмертные хрипы при перерезании горла.
Константин Эрнст: Да, действительно был этот случай. Мы очень сожалеем по поводу того, что эти кадры вышли в эфир. У нас были серьезные разбирательства внутри компании после этого эфира, и после этого подобных случаев не было.
Анна Качкаева: Вот еще слушатель нас спрашивает, "не может ли Эрнст снять один из сериалов и сделать хотя бы одну получасовую детскую передачу - боюсь что не может?"
Константин Эрнст: Знаете, на самом деле, у нас детское вещание, сейчас у нас пришел новый продюсер. У нас проблемы с детским вещанием возникли во многом после смерти Сережи Супонина, который отвечал за детское вещание. Потому что, знаете, все говорят, что незаменимых нет, но незаменимые есть. И мы очень долго не могли найти человека, который просто стал бы этим заниматься вместо Сережи. И поэтому произошел реальный ущерб для детского вещания.
Анна Качкаева: Тем не менее, вы думаете об этом, или это все-таки неактуально для вас?
Константин Эрнст: Нет, это для нас актуально. У нас на будущей неделе новый детский продюсер будет защищать перед продюсерским советом концепцию детского вещания. То есть, не менее часа специального детского вещания ежедневно я гарантирую.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста?
Александр Игоревич: Константин Львович, хотел задать два вопроса, но времени очень мало, поэтому один вопрос, ремарка. Спасибо вам большое, что, наконец, я от российского журналиста услышал слово, "моя страна". Потому что все журналисты, по всем каналам - такое впечатление, что они сюда приехали на заработки. Они все говорят, "эта страна". Спасибо вам большое!
Константин Эрнст: Спасибо.
Арина Бородина: Константин Львович, у вас очень напряженный график, вы работаете практически по 24 часа в сутки, мало ездите отдыхать. А если ездите, то постоянно с мобильным телефоном и контролируете весь процесс на канале. Сетка целиком под вашим контролем, даже включая мультфильмы. Про это иронизируют многие ваши коллеги, что вы даже мультфильмы контролируете, которые планируете к эфиру. А ради чего вы работаете на этом канале, на вашем канале, на телевидении вообще, и чего бы вы хотели в результате такого труда большого? Может быть, стать собственником этого канала? Может быть, чтобы он был лидером на телевизионном рынке, а может чего-то еще? Ради чего вы работаете и чего вы хотите от своей работы?
Константин Эрнст: Я не планирую стать собственником канала, меня такие не обуревают мечты
Арина Бородина: Ну почему, это нормальная история
Константин Эрнст: Я реалист. С другой стороны, у меня есть свое представление о том, чем должен заниматься мужчина, в жизни которого большую часть занимает работа, и то, что он может сделать для свое страны, как бы пафосно это ни прозвучало. Я уже сказал, наверное, для либеральной аудитории "Свободы" это невыгодный имидж, но в данном случае я хочу выглядеть таким, как я есть. Я государственник, не потому, что пришел Путин.
Анна Качкаева: Что же вы хотите сказать, "Свобода" страну не любит, если либералы, то страну не любят?
Константин Эрнст: Я был государственником и до этого. В данном случае я хочу, чтобы канал помогал своей стране в этом тяжелом движении в сторону лучшей жизни.
Арина Бородина: То есть, на это вы тратите свое личное время и мало видитесь с семьей?
Константин Эрнст: Знаете, в одном апокрифе сказано, что Бог дает мужчине идею, чтобы он постарался ее осуществить.
Елена Афанасьева: Вы, когда становились генеральным директором, еще раньше генпродюсером этого канала, вы, наверное, ставили себе какие-то задачи, вот, я должен делать вот это, это и это, какой-то определенный список. Что из этого вам уже удалось, а что нет?
Константин Эрнст: Телевидение - это марафон. Вот те люди, которые воспринимают телевидение, как спринт, ничего в нем не успевают сделать. Я думаю, то, что канал с 1995-го года изменился, во многом есть и мое участие, если он с 1995-го года стал лучше, интереснее и качественнее, я за часть из этого отвечаю лично. Мне кажется, что во многом он все-таки стал лучше. И если за эти 8 лет мне удалось что-то сделать лучше, я буду счастлив.
Анна Качкаева: У нас звонок, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Марина Михайловна: Меня зовут Марина Михайловна, у меня очень короткий вопрос. Я хочу Константина Львовича спросить, вот у вас два ведущих диктора, Екатерина и Кирилл, Кирилл - очень хороший диктор, очень вежливый, когда вызывают каких-то других журналистов, он всегда с ними здоровается, говорит небыстро, в общем, его приятно слушать. Екатерина говорит со скоростью света, невозможно ее понять, это не только мое мнение. И она очень невежлива с журналистами, которых вызывает, никогда не поздоровается...
Анна Качкаева: В общем, она вам не нравится.
Марина Михайловна: Вот потому, что она тараторит, со скоростью света говорит.
Константин Эрнст: Марина Михайловна, я думаю, это проблема персонального темперамента, но я, кстати, с вами во многом согласен. Я неоднократно Кате говорил по поводу этого, в первую очередь, касаясь резких обрывов собственных же корреспондентов. Мы несколько раз говорили на эту тему. Но проблема в том, что новостной ведущий в тот формат, который у него есть, получасовой, всегда пытается втиснуть максимум информации. Но обещаю вам, что специально позвоню ей и скажу, что вот мнение зрителя о том, что она все-таки спешит.
Анна Качкаева: Я хочу, чтобы наши слушатели все-таки понимали, вопросы какого типа должны задаваться, соблюдая некоторые этические критерии, поэтому вы, Костя, на него не будете отвечать, но я должна сказать "Геннадию, армянину", что все-таки неприлично интересоваться национальностью и сексуальной ориентацией. Поэтому прошу наших слушателей задавать вопросы по существу.
Константин Эрнст: По национальности я русский, а сексуальная ориентация у меня самая классическая.
Анна Качкаева: "Большое спасибо за программу "Розыгрыш", - Дмитрий Юрьевич из Магнитогорска. Про новые программы в цикле "Новый день" Константин уже ответил. Возобновится ли выпуск программы Диброва?
Константин Эрнст: Да, мы с Дмитрием обсуждаем новый проект, я думаю, через некоторое время он выйдет с новым проектом на "Первом канале".
Анна Качкаева: А я думаю, что через некоторое время мы вместе с моими коллегами Еленой Афанасьевой и Ариной Бородиной соберемся, чтобы задать Константину Эрнсту вопросы по тому, как будет развиваться "Первый канал", и первый человек на "Первом канале" не будет больше здесь редким гостем.